Такъ какъ самое слово самоубійство безконечное число разъ употребляется въ нашей рѣчи, то, казалось бы, можно расчитывать, что точный смыслъ его понятенъ каждому и опредѣленіе его съ нашей стороны будетъ совершенно излишнимъ. Но на самомъ дѣлѣ, слова нашей обыденной рѣчи, какъ и выражаемыя ими понятія, всегда и неизбѣжно двусмысленны, и тотъ ученый, который сталъ бы употреблять эти слова въ ихъ обыкновенномъ значеніи и не подвергая ихъ никакой предварительной обработкѣ, сталъ бы неминуемо жертвой серьезныхъ недоразумѣній. Не только пониманіе слова такъ широко, что измѣняется въ различныхъ случаяхъ по мѣрѣ надобности, но, кромѣ того, такъ какъ классификація ходячихъ понятій не имѣетъ своимъ основаніемъ методическаго анализа, а только передаетъ смутныя и неясныя впечатлѣнія толпы, то можно безпрестанно наблюдать, какъ цѣлыя категоріи совершенно разнородныхъ фактовъ, непонятно почему, собраны подъ одной рубрикой, или какъ явленія однородныя называются разными именами. Итакъ, если полагаться на традиціонное значеніе словъ, то можно впасть въ заблужденіе, а именно придать различный смыслъ тому, что должно быть соединено вмѣстѣ, и, наоборотъ, смѣшать то, что должно быть раздѣлено, и, такимъ образомъ, не замѣтить дѣйствительнаго родства вещей и не понять ихъ природы. Только путемъ сравненія можно подойти къ объясненію. Научное изслѣдованіе не можетъ достигнуть своей цѣли иначе, какъ сравненіемъ фактовъ, и у него тѣмъ болѣе будетъ шансовъ на успѣхъ, чѣмъ увѣреннѣе оно будетъ, что собрало всѣ явленія, которыя можно съ пользой сравнить между собой. Но эти естественныя сродства индивидовъ не могутъ быть опознаны съ достовѣрностью путемъ простого внѣшняго наблюденія, подобнаго тому, результатомъ котораго является обыденная терминологія; слѣдовательно, ученый не можетъ взять объектомъ своихъ изысканій вполнѣ установленную группу фактовъ, которой точно отвѣчали бы слова разговорной рѣчи; онъ самъ долженъ установить группы, которыя онъ хочетъ изучать, съ тѣмъ чтобы придать имъ извѣстную однородность и ту специфичность, внѣ которыхъ немыслима никакая научная работа. Подобнымъ же образомъ ботаникъ, говоря о плодахъ или цвѣтахъ, и зоологъ, говорящій о рыбахъ и насѣкомыхъ, употребляютъ различные термины въ томъ значеніи, какое они должны были предварительно установить.
Нашей первою задачей должно быть опредѣленіе группы тѣхъ фактовъ, которые мы предлагаемъ изучать подъ именемъ самоубійства. Для этого мы должны разсмотрѣть, есть-ли среди различныхъ видовъ смерти такіе, которые имѣютъ общія характерныя черты, достаточно объективныя для того, чтобы быть признанными каждымъ добросовѣстнымъ наблюдателемъ, достаточно спеціализированныя для того, чтобы нигдѣ уже болѣе не встрѣчаться, и въ то же время достаточно близкія къ тому, что обыкновенно называется самоубійствомъ, для того, чтобы, не насилуя обычной терминологіи, мы могли сохранить это выраженіе.
Если таковые намъ встрѣтятся, то подъ этимъ наименованіемъ мы соберемъ всѣ безъ исключенія факты, имѣющіе ясно выраженный характеръ, и не будемъ безпокоиться о томъ, что образованная такимъ образомъ классификація не вмѣщаетъ, быть можетъ, всѣхъ называемыхъ обыкновенно этимъ именемъ случаевъ, или, наоборотъ, вмѣщаетъ въ себя и такіе случаи, которые обыкновенно носятъ другое названіе. Важно не то, чтобы умѣть выразить болѣе или менѣе опредѣленно то понятіе, какое составилъ себѣ о самоубійствѣ средній интеллектъ; нужно установить цѣлую категорію явленій, которыя не только могутъ безъ всякаго затрудненія быть занесены въ эту рубрику, но, кромѣ того, имѣютъ объективное основаніе, т. е. соотвѣтствуютъ опредѣленной природѣ вещей. Среди различныхъ видовъ смерти есть имѣющіе въ себѣ особую черту, заключающуюся въ томъ, что смерть является дѣломъ самой жертвы, что страдающимъ лицомъ является самъ дѣйствующій субъектъ; съ другой стороны, можно съ опредѣленностью сказать, что общераспространенное мнѣніе о самоубійствѣ именно этотъ моментъ считаетъ для него характернымъ; внутренній мотивъ такого рода поступковъ, съ этой точки зрѣнія, не имѣетъ опредѣляющаго значенія. Хотя въ общемъ самоубійство представляютъ себѣ, какъ положительный и неизбѣжно насильственный поступокъ, который требуетъ извѣстной затраты мускульной силы, но вполнѣ можетъ случиться, что совершенно отрицательное состояніе или простое воздержаніе породятъ тотъ же результатъ. Можно лишить себя жизни, отказываясь отъ принятія пищи, точно такъ же, какъ и посредствомъ ножа или выстрѣла. Вовсе не нужно, чтобы покушеніе на самоубійство влекло за собою непосредственный смертельный исходъ, для того, чтобы можно было смерть признать результатомъ даннаго дѣйствія; причинная связь можетъ и не быть прямой, отъ этого нисколько не мѣняется самая природа явленія. Иконоборецъ, жаждущій мученическаго вѣнца, совершающій сознательное оскорбленіе величества, караемое смертной казнью, и умирающій отъ руки палача, является самоубійцею не въ меньшей степени, чѣмъ тотъ, кто самъ наноситъ себѣ смертельный ударъ; нѣтъ никакого основанія для различной классификаціи этихъ двухъ разновидностей добровольной смерти, если вся разница между ними заключается только въ матеріальныхъ деталяхъ исполненія. Такимъ образомъ, прежде всего мы получаемъ слѣдующую формулу: самоубійствомъ называется всякій смертный случай, являющійся непосредственнымъ или посредственнымъ результатомъ положительнаго или отрицательнаго акта, совершеннаго самою жертвой.
Но это опредѣленіе недостаточно полно; оно не различаетъ двухъ совершенно различныхъ видовъ смерти. Нельзя относить къ одному разряду и разсматривать съ одинаковой точки зрѣнія смерть человѣка, страдающаго галлюцинаціями, который выскакиваетъ изъ окна верхняго этажа, думая, что оно находится въ уровень съ землей, и смерть психически здороваго человѣка, убивающаго себя вполнѣ сознательно. Вѣдь, строго говоря, почти нельзя указать такого смертельнаго исхода, который не былъ бы близкимъ или отдаленнымъ послѣдствіемъ того или иного поступка самого пострадавшаго лица. Правда, причины смерти чаще лежатъ внѣ насъ, чѣмъ внутри насъ, но онѣ вліяютъ на насъ только тогда, когда мы сами вступаемъ въ сферу ихъ дѣйствія. Можно-ли утверждать, что смерть только тогда можетъ называться самоубійствомъ, когда сама жертва, совершая поступокъ, знаетъ, что онъ будетъ имѣть смертельный исходъ? Что только тотъ дѣйствительно убиваетъ себя, кто хочетъ этого, и что самоубійство есть намѣренное убійство самого себя? Прежде всего, это значило бы опредѣлить самоубійство при помощи такого признака, который, каковы бы ни были его интересъ и важность, лишь съ трудомъ поддается наблюденію, а, слѣдовательно, не легко можетъ быть установленъ. Какъ узнать, что именно заставило дѣйствующее лицо рѣшиться на самоубійство; и когда онъ рѣшился, желалъ ли онъ именно смерти или преслѣдовалъ другую какую-нибудь цѣль? Само намѣреніе есть слишкомъ интимное проявленіе воли и можетъ быть разсматриваемо извнѣ только самымъ грубымъ и приблизительнымъ образомъ; оно ускользаетъ даже отъ внутренняго наблюденія. Какъ часто мы ошибаемся относительно настоящихъ мотивовъ нашихъ поступковъ! Какъ часто мы объясняемъ наши поступки благородными порывами, возвышенными соображеніями, тогда какъ они вызваны мелкими чувствами и слѣпою силой рутины.
Въ общемъ, поступокъ не можетъ опредѣляться цѣлью, преслѣдуемою дѣйствующимъ лицомъ, потому что однородныя движенія могутъ относиться къ самымъ различнымъ цѣлямъ. Если допустить, что самоубійство имѣетъ мѣсто только въ томъ случаѣ, когда у человѣка было опредѣленное намѣреніе убить себя,—подъ наше опредѣленіе самоубійства не подошли бы многіе факты, въ существѣ своемъ, не смотря на кажущуюся разнородность, вполнѣ идентичные съ тѣми, которымъ это названіе дается рѣшительно всѣми и которыхъ нельзя называть иначе, такъ какъ это значило бы отнять у этого термина всякое опредѣленное употребленіе. Солдатъ, идущій навстрѣчу вѣрной смерти, для того чтобы спасти свой полкъ, не хочетъ умереть, а развѣ въ то же самое время онъ не является виновникомъ своей смерти въ томъ же значеніи этого слова, въ какомъ оно примѣнимо къ промышленнику или коммерсанту, убивающему себя для того, чтобы избѣгнуть стыда и позора банкротства. То же самое можно сказать о мученикѣ, умирающемъ за вѣру, о матери, приносящей себя въ жертву своему ребенку и т. д. Принимается-ли смерть только какъ печальное, но неизбѣжное условіе той цѣли, къ которой субъектъ стремится, или же онъ ищетъ ее ради нея самой,—въ обоихъ случаяхъ онъ отказывается отъ существованія, и различные способы расчета съ жизнью могутъ быть разсматриваемы только какъ разновидности одного и того же класса явленій. Между всѣми этими разновидностями слишкомъ много основного сходства для того, чтобы ихъ нельзя было объединить подъ однимъ родовымъ терминомъ, строго различая при этомъ всѣ виды этого рода. Правда, согласно обыденному представленію, самоубійство есть, прежде всего, порывъ отчаянія у человѣка, который больше не дорожитъ жизнью; но, на самомъ дѣлѣ, человѣкъ вплоть до самаго послѣдняго момента привязанъ къ жизни, хотя эта привязанность и не мѣшаетъ ему разстаться съ нею. Во всѣхъ случаяхъ, когда человѣкъ отказывается отъ того, что считаетъ своимъ высшимъ благомъ имѣются, очевидно, общіе и существенные признаки; напротивъ, разнородность побудительныхъ причинъ, оказавшихъ вліяніе на самое рѣшеніе, можетъ вызвать лишь второстепенныя подраздѣленія. Когда преданность чему-либо простирается до лишенія себя жизни, то, съ научной точки зрѣнія, это будетъ самоубійствомъ; мы увидимъ далѣе, къ какому разряду надо будетъ отнести этотъ случай.
Общимъ для всѣхъ возможныхъ формъ этого высшаго отреченія является то, что поступокъ, освящающій это отреченіе, совершается сознательно, что сама жертва въ моментъ дѣйствія знаетъ о послѣдующемъ результатѣ своего поступка, каковы бы ни были мотивы, приведшіе ее къ совершенію этого поступка. Всѣ смертные случаи, имѣющіе эту характерную особенность, рѣзко отличаются отъ тѣхъ, въ которыхъ человѣкъ или не является орудіемъ своей смерти, или же является имъ только безсознательно. Въ подобныхъ случаяхъ не представляетъ чрезвычайной трудности установить, зналъ или нѣтъ человѣкъ заранѣе объ естественныхъ послѣдствіяхъ своего поступка. Они составляютъ, такимъ образомъ, вполнѣ опредѣленную, легко распознаваемую группу, которая, вслѣдствіе этого, должна имѣть спеціальное названіе. Терминъ самоубійство соотвѣтствуетъ этому понятію, и намъ нѣтъ надобности придумывать новое слово, такъ какъ въ составъ данной группы явленій входитъ огромное большинство случаевъ, называемыхъ этимъ именемъ въ обыденной жизни. Слѣдовательно, мы можемъ съ опредѣленностью сказать: самоубійствомъ называется каждый смертный случай, который непосредственно или посредственно является результатомъ положительнаго или отрицательнаго поступка, совершеннаго самимъ пострадавшимъ, если этотъ послѣдній зналъ объ ожидавшихъ его результатахъ. Покушеніе на самоубійство—это вполнѣ однородное дѣйствіе, но только не доведенное до конца. Этого опредѣленія достаточно для того, чтобы исключить изъ нашего изслѣдованія все, что касается самоубійства животныхъ. Въ самомъ дѣлѣ, все, что мы знаемъ объ умственномъ развитіи животныхъ, не позволяетъ намъ предположить у нихъ наличность предварительнаго сознанія смерти, въ особенности же допустить у нихъ знаніе и пониманіе приводящихъ къ этому средствъ. Можно, правда, наблюдать случаи, когда животныя отказываются входить въ помѣщеніе, гдѣ были убиты другія животныя. Можно подумать, что они какъ бы предчувствуютъ ожидающую ихъ судьбу. Въ дѣйствительности, ощущеніе запаха крови является достаточнымъ объясненіемъ этого инстинктивнаго сопротивленія. Всѣ, хоть немного достовѣрные факты, въ которыхъ хотятъ видѣть самоубійство въ животныхъ въ подлинномъ смыслѣ этого слова, могутъ быть объяснены совершенно иначе. Если разъяренный скорпіонъ жалитъ самого себя,—что, въ концѣ концовъ, недостовѣрно,—то онъ дѣлаетъ это, быть можетъ, въ силу автоматической и безсознательной реакціи. Двигательная энергія, порожденная у него состояніемъ раздраженія, разрѣшается случайно, какъ попало; бываетъ иногда, что жертвой этихъ движеній падаетъ само животное, и нельзя съ увѣренностью сказать, представляло-ли оно себѣ заранѣе послѣдствія своего поступка. Съ другой стороны, если существуютъ собаки, которыя отказываются отъ принятія пищи послѣ смерти своего хозяина, то это означаетъ, что тоска механическимъ образомъ лишаетъ ихъ аппетита; такое состояніе влечетъ за собою смерть, но она не является заранѣе предвидѣннымъ результатомъ. Ни воздержаніе отъ пищи въ этомъ случаѣ, ни укусъ въ предыдущемъ не употреблялись какъ средства для достиженія вполнѣ опредѣленной цѣли. Здѣсь не хватаетъ ясно выраженнаго характера самоубійства, какъ мы его уже опредѣлили раньше. Поэтому въ послѣдующемъ изложеніи мы будемъ говорить только о самоубійствѣ людей[1].
Но это опредѣленіе не только имѣетъ своимъ преимуществомъ устраненіе ошибочныхъ сближеній или произвольныхъ заключеній; уже теперь оно даетъ намъ понятіе о томъ мѣстѣ, которое самоубійство занимаетъ въ общей моральной жизни человѣка. Оно намъ показываетъ, что самоубійство не составляетъ, какъ это можно было бы думать, совершенно обособленной группы фактовъ, не есть какой-то исключительный классъ чудовищныхъ явленій, стоящихъ внѣ всякой связи съ другими видами поведенія. Наоборотъ, мы видимъ, что самоубійство соединяется съ ними прерывнымъ рядомъ промежуточныхъ ступеней и оказывается только преувеличенной формой повседневныхъ поступковъ. Въ самомъ дѣлѣ, только тотъ случай, какъ мы видѣли выше, можно назвать самоубійствомъ, когда жертва въ тотъ моментъ, какъ она совершаетъ поступокъ, прерывающій теченіе ея жизни, ясно сознаетъ то, что естественнымъ образомъ должно изъ этого поступка воспослѣдовать. Но это сознаніе можетъ быть той или иной силы; придайте ему каплю сомнѣнія—и вы получите поступокъ, который уже не будетъ самоубійствомъ, но который близокъ ему по существу и отличается отъ него только по степени.
Человѣкъ, сознательно подвергающій себя опасности ради другого лица, но безъ явной угрозы смерти, конечно, не является самоубійцей, даже если ему и пришлось бы умереть. Этимъ именемъ нельзя также назвать неосторожнаго, какъ бы играющаго со смертью человѣка, стремящагося въ то-же время избѣгнуть ея, или человѣка апатичнаго, который, не будучи ни къ чему привязанъ въ жизни, не даетъ себѣ труда позаботиться о своемъ здоровьѣ и погибаетъ отъ своей небрежности. И однако всѣ эти виды поведенія ничѣмъ кореннымъ отъ самоубійства въ собственномъ смыслѣ слова не отличаются; они порождаютъ аналогичное направленіе ума, поскольку они въ равной степени сопряжены со смертельнымъ рискомъ, который не остается тайною для дѣйствующаго лица, и перспектива котораго это послѣднее не устрашаетъ; вся разница заключается въ степени вѣроятности смертельнаго исхода. Не безъ нѣкотораго основанія говорятъ иногда, что ученый, истощивъ свои силы постояннымъ бодрствованіемъ, убилъ самого себя. Всѣ эти случаи рисуютъ намъ виды зачаточнаго самоубійства, и если, руководясь правильнымъ методомъ, ихъ не надо смѣшивать съ видами полнаго самоубійства, то все же не надо терять изъ виду и то отношеніе родства, которое между ними существуетъ. Самоубійство получаетъ совсѣмъ различную окраску въ томъ случаѣ, если оно неразрывно связано съ актами мужества или самоотверженія, и въ томъ случаѣ, если оно является результатомъ неосторожности или простой небрежности. Въ дальнѣйшемъ изложеніи будетъ понятнѣе, въ какомъ смыслѣ поучительно это сближеніе.
Но развѣ самоубійство при такомъ его пониманіи можетъ интересовать соціолога? Если оно представляетъ собою индивидуальный поступокъ, касающійся только даннаго индивида, то казалось бы, въ силу этого, оно всецѣло должно зависѣть отъ индивидуальныхъ факторовъ, то есть быть предметомъ изученія психологіи. Въ самомъ дѣлѣ, развѣ поступокъ самоубійцы не объясняется обыкновенно его темпераментомъ, характеромъ, предшествовавшими обстоятельствами, событіями его частной жизни? Въ данный моментъ нашей задачей не является изысканіе того, въ какой степени и при какихъ условіяхъ будетъ законно такимъ образомъ изучать вопросъ о самоубійствѣ; но можно сказать только одно съ полною достовѣрностью, а именно, что оно можетъ быть разсматриваемо съ совершенно иной точки зрѣнія. Если, вмѣсто того, чтобы видѣть въ этихъ случаяхъ совершенно особыя для каждаго изъ нихъ обстоятельства, независимыя другъ отъ друга и требующія каждое спеціальнаго разсмотрѣнія, взять общее число самоубійствъ, совершенныхъ даннымъ обществомъ въ данный промежутокъ времени,—то можно установить, что полученная такимъ образомъ сумма не явится простою суммою независимыхъ между собою единицъ, голымъ собраніемъ фактовъ, но что эта цифра образуетъ новый фактъ sui generis, имѣющій свое внутреннее единство и свою индивидуальность, а, значитъ, свою особую природу, тѣмъ болѣе для насъ важную, что она по существу своему глубоко соціальна. Если только наблюденіе не захватываетъ очень обширнаго періода времени, то для даннаго общества цифра самоубійствъ остается почти неизмѣнной, что видно изъ таблицы I. Изъ года въ годъ обстоятельства, при которыхъ протекаетъ жизнь народовъ, остаются все тѣ же. Правда, случаются иногда важныя измѣненія, но они являются только исключеніями. Можно, между прочимъ, видѣть, что они всегда совпадаютъ съ какимъ-нибудь кризисомъ, мимолетно затрогивающимъ соціальное положеніе страны[2].
| Года. | Франція. | Пруссія. | Англія. | Саксонія. | Баварія. | Данія. |
| 1841.... | 2.814 | 1.630 | — | 290 | — | 337 |
| 1842.... | 2.866 | 1.598 | — | 318 | — | 317 |
| 1843.... | 3.020 | 1.720 | — | 420 | — | 301 |
| 1844.... | 2.973 | 1.575 | — | 335 | 244 | 285 |
| Года. | Франція. | Пруссія. | Англія. | Саксонія. | Баварія. | Данія. |
| 1845.... | 3.082 | 1.700 | — | 338 | 250 | 290 |
| 1846.... | 3.102 | 1.707 | — | 373 | 220 | 376 |
| 1847.... | (3.647) | (1.852) | — | 377 | 217 | 345 |
| 1848.... | (3.301) | (1.649) | — | 398 | 215 | (305) |
| 1849.... | 3.583 | (1.527) | — | (328) | (189) | 337 |
| 1850.... | 3.596 | 1.736 | — | 390 | 250 | 340 |
| 1851.... | 3.598 | 1.809 | — | 402 | 260 | 401 |
| 1852.... | 3.676 | 2.073 | — | 530 | 226 | 426 |
| 1853.... | 3.415 | 1.942 | — | 431 | 263 | 419 |
| 1854.... | 3.700 | 2.188 | — | 547 | 318 | 363 |
| 1855.... | 3.810 | 2.351 | — | 568 | 307 | 399 |
| 1856.... | 4.189 | 2.377 | — | 550 | 318 | 426 |
| 1857.... | 3.967 | 2.038 | 1.349 | 485 | 286 | 427 |
| 1858.... | 3.903 | 2.126 | 1.275 | 491 | 329 | 457 |
| 1859.... | 3.899 | 2.146 | 1.248 | 507 | 387 | 451 |
| 1860.... | 4.050 | 2.05 | 1.365 | 548 | 339 | 468 |
| 1861.... | 4.454 | 2.185 | 1.347 | (643) | — | — |
| 1862.... | 4.770 | 2.112 | 1.317 | 557 | — | — |
| 1863.... | 4.613 | 2.374 | 1.315 | 643 | — | — |
| 1864.... | 4.521 | 2.203 | 1.340 | (545) | — | 411 |
| 1865.... | 4.946 | 2.361 | 1.392 | 619 | — | 451 |
| 1866.... | 5.119 | 2.485 | 1.329 | 704 | 410 | 443 |
| 1867.... | 5.011 | 3.625 | 1.316 | 752 | 471 | 469 |
| 1868.... | (5.547) | 3.658 | 1.508 | 800 | 453 | 498 |
| 1869.... | 5.114 | 3.544 | 1.588 | 710 | 425 | 462 |
| 1870.... | — | 3.270 | 1.554 | — | — | 486 |
| 1871.... | — | 3.135 | 1.495 | — | — | — |
| 1872.... | — | 3.467 | 1.514 | — | — | — |
Такимъ образомъ, мы видимъ, какъ уменьшилось число самоубійствъ во всѣхъ государствахъ Европы въ 1848 г.
Если наблюдать болѣе обширный промежутокъ времени, то можно констатировать еще болѣе важныя измѣненія; но тогда они дѣлаются хроническими; они указываютъ только на то, что характерныя основы общества въ то же самое время претерпѣли глубокія измѣненія. Интересно замѣтить, что измѣненія эти происходятъ вовсе не такъ медленно, какъ это имъ приписывается громаднымъ числомъ наблюдателей, а, напротивъ, обладаютъ рѣзкимъ и прогрессирующимъ характеромъ. Иногда послѣ цѣлаго ряда лѣтъ, въ теченіе которыхъ цифры колебались въ очень близкихъ границахъ, замѣчается повышеніе, которое, послѣ нѣкотораго колебанія, устанавливается какъ постоянная величина. Это доказываетъ, что всякое внезапно наступившее нарушеніе соціальнаго равновѣсія всегда требуетъ достаточнаго времени для того, чтобы проявить всѣ свои послѣдствія. Итакъ, эволюція самоубійства выражается въ волнообразныхъ, послѣдовательныхъ и ясно различаемыхъ движеніяхъ, совершающихся толчками, то усиливающихся, то пріостанавливающихся, чтобы тотчасъ же начаться снова. На предыдущей таблицѣ можно видѣть такую волну, образовавшуюся почти во всей Европѣ на другой день послѣ событій 1848 гг., т. е. въ различныхъ государствахъ на протяженіи 1850—1853 гг.; другая такая волна началась въ Германіи послѣ войны 1866 г.; во Франціи ее можно было наблюдать раньше, въ эпоху апогея имперіи—около 1860 г. Въ Англіи она замѣчается около 1868 г., т. е. послѣ торговой революціи, вызванной вновь заключенными торговыми договорами. Можетъ быть, этой же причиной создано то новое увеличеніе случаевъ самоубійства, которое относится у насъ къ 1865 г. Наконецъ, послѣ войны 1870 г. началось новое, до сихъ поръ продолжающееся повышеніе, которое захватило почти всю Европу.
Каждое общество въ извѣстный историческій моментъ имѣетъ опредѣленную склонность къ самоубійству. Интенсивность этой склонности измѣряютъ обыкновенно отношеніемъ общей цифры добровольныхъ смертей къ населенію безъ различія пола и возраста. Мы назовемъ эту цифровую величину общимъ процентомъ смертности-самоубійства, присущимъ опредѣленному обществу. Вычисляютъ его обыкновенно по отношенію къ 1.000.000 или къ 100.000 жителей. Этотъ процентъ не только постояненъ для долгаго періода времени, но неизмѣняемость его оказывается еще большею, чѣмъ та, которою обладаютъ главныя демографическія явленія. Общій процентъ смертности измѣняется гораздо чаще, изъ года въ годъ, и тѣ колебанія, которымъ онъ подвергается, гораздо болѣе значительны. Для того, чтобы убѣдиться въ этомъ, достаточно сравнить, въ какой мѣрѣ варьируютъ на протяженіи нѣсколькихъ лѣтъ процентъ общей смертности и процентъ самоубійствъ. Мы можемъ это видѣть по таблицѣ II. Для того, чтобы облегчить это сравненіе, мы какъ по отношенію обыкновенныхъ смертныхъ случаевъ, такъ и по отношенію самоубійствъ, изобразимъ процентъ каждаго года, отправляясь отъ средней цифры періода, принятой за 100. Колебаніе изъ года въ годъ, а также и отклоненіе отъ средняго процента, въ обоихъ столбцахъ, дѣлаются, такимъ образомъ, сравнимыми между собой. И это сравненіе показываетъ, что на протяженіи каждаго такого періода размѣры колебаній гораздо болѣе значительны на сторонѣ общей смертности, чѣмъ на сторонѣ самоубійства; въ среднемъ, первыя колебанія въ два раза больше.
Только уклоненіе minimum’а между двумя послѣдовательными годами выражается почти одинаковой цифрой въ обоихъ случаяхъ въ теченіе двухъ послѣднихъ періодовъ. Но въ столбцѣ общей смертности этотъ minimum является исключеніемъ, тогда какъ, наоборотъ, годовыя колебанія самоубійствъ отклоняются отъ него лишь въ видѣ исключенія. Въ этомъ можно убѣдиться, сравнивая среднюю цифру уклоненій[3]. Правда, если сравнивать не слѣдующіе одинъ за другимъ годы одного и того же періода, но среднія цифры различныхъ періодовъ, то уклоненія, которыя наблюдаются въ процентѣ смертности, становятся очень незначительными. Измѣненія въ противоположномъ смыслѣ, наблюдаемыя изъ года въ годъ и зависящія отъ преходящихъ и случайныхъ причинъ, взаимно нейтрализуются, когда основаніемъ расчета берется большая единица времени; они исчезаютъ въ средней цифрѣ, которая, благодаря такой взаимной нейтрализаціи отклоненій, оказывается въ достаточной мѣрѣ постоянной. Такъ, во Франціи въ 1841—1870 г.г. послѣдовательно для каждаго десятилѣтія средняя цифра колебалась слѣдующимъ образомъ: 23,18; 23,72; 22,87. Но, во-первыхъ, тотъ фактъ самъ по себѣ уже достаточно замѣчателенъ, что самоубійство изъ года въ годъ обнаруживаетъ такое же, если не большее, постоянство, какъ общая смертность при сравненіи среднихъ за цѣлые періоды. Болѣе того, средній процентъ смертности достигаетъ этой правильности только въ томъ случаѣ, если онъ становится чѣмъ-то общимъ и безличнымъ, почти совершенно неспособнымъ характеризовать данное общество.
| Періодъ | Самоуб. | Смертн. | Періодъ. | Самоуб. | Смертн. | Періодъ. | Самоуб. | Смертн. |
| 1841—48 | на 100.000 ж. | на 1000 ж. | 1849—55 | на 100.000 ж. | на 1000 ж. | 1857—60 | на 100.000 ж. | на 1000 ж. |
| 1841 | 8,2 | 23,2 | 1849 | 10,0 | 27,3 | 1856 | 11,6 | 23,1 |
| 1842 | 8,3 | 24,0 | 1850 | 10,1 | 21,4 | 1857 | 10,9 | 23,7 |
| 1843 | 8,7 | 23,1 | 1851 | 10,1 | 22.3 | 1858 | 10,7 | 24,1 |
| 1844 | 8,5 | 22,1 | 1852 | 10,5 | 22,5 | 1859 | 11,1 | 26,8 |
| 1845 | 8,8 | 21,2 | 1853 | 9,4 | 22,0 | 1860 | 11,9 | 21,4 |
| 1846 | 8,7 | 23,2 | 1854 | 10,2 | 27,4 | 1855 | 10,5 | 25,9 |
| Среднее | 8,5 | 22,8 | Среднее | 10,1 | 24,1 | Среднее | 11,2 | 23,8 |
| Періодъ | Самоуб. | Смертн. | Періодъ. | Самоуб. | Смертн. | Періодъ. | Самоуб. | Смертн. |
| 1841—48 | на 100.000 ж. | на 1000 ж. | 1849—55 | на 100.000 ж. | на 1000 ж. | 1857—60 | на 100.000 ж. | на 1000 ж. |
| B. Процентъ каждаго года, отправляясь отъ средней цифры періода, принятой за 100. | ||||||||
| 1841 | 96 | 101,7 | 1849 | 98,9 | 113,2 | 1856 | 103,5 | 97 |
| 1842 | 97 | 105,2 | 1850 | 100 | 88,7 | 1857 | 97,3 | 99,3 |
| 1843 | 102 | 101,3 | 1851 | 198,9 | 92,5 | 1858 | 95,5 | 101,3 |
| 1844 | 100 | 96,9 | 1852 | 103,8 | 93,3 | 1859 | 99,1 | 112,6 |
| 1845 | 103,5 | 92,9 | 1853 | 93 | 91,2 | 1860 | 106,1 | 86,9 |
| 1846 | 102,3 | 101,7 | 1854 | 100,9 | 113,6 | |||
| 1855 | 103 | 107,4 | ||||||
| Среднее | 100 | 100 | Среднее | 100 | 100 | Среднее | 100 | 100 |
| Между двумя послѣдовательными годами | Свыше и ниже средняго числа | ||||
| Maximum уклоненія. | Minimum уклоненія. | Среднее уклоненіе. | Maximum свыше. | Maximum ниже. | |
| Періодъ 1841—46. | |||||
| Общая смертность | 8,8 | 2,5 | 4,9 | 5,2 | 7,1 |
| Процентъ самоубійствъ | 5,0 | 1 | 2,5 | 3,5 | 4 |
| Періодъ 1849—55. | |||||
| Общая смертность | 24,5 | 0,8 | 10,6 | 13,6 | 11,3 |
| Процентъ самоубійствъ | 10,8 | 1,1 | 4,48 | 3,8 | 7,0 |
| Періодъ 1856—60. | |||||
| Общая смертность | 22,7 | 1,9 | 9,57 | 12,6 | 10,1 |
| Процентъ самоубійствъ | 6,9 | 1,8 | 4,82 | 6,0 | 4,5 |
| Періодъ. | Мѣсто страны для | |||||
| 1866—70 | 1871-75 | 1874—78 | 1-аго періода | 2-ого періода | 3-го періода | |
| Италія | 30 | 35 | 38 | 1 | 1 | 1 |
| Бельгія | 66 | 69 | 78 | 2 | 3 | 4 |
| Англія | 67 | 66 | 69 | 3 | 2 | 2 |
| Норвегія | 76 | 73 | 71 | 4 | 4 | 3 |
| Австрія | 78 | 94 | 130 | 5 | 7 | 7 |
| Швеція | 85 | 81 | 91 | 6 | 5 | 5 |
| Баварія | 90 | 91 | 100 | 7 | 6 | 6 |
| Франція | 135 | 150 | 160 | 8 | 9 | 9 |
| Пруссія | 142 | 134 | 152 | 9 | 8 | 8 |
| Данія | 277 | 258 | 255 | 10 | 10 | 10 |
| Саксонія | 293 | 267 | 334 | 11 | 11 | 11 |
Процентъ самоубійствъ указываетъ на вполнѣ опредѣленную закономѣрность явленій, подтверждаемую одновременно и его перманентностью и его измѣняемостью; эта перманентность была бы необъяснимой, если бы она не зависѣла отъ сочетанія связанныхъ между собою характерныхъ признаковъ, которые, несмотря на разнородность окружающихъ ихъ обстоятельствъ, одновременно утверждаютъ другъ друга; измѣняемость ихъ свидѣтельствуетъ объ индивидуальной и конкретной природѣ этихъ характерныхъ чертъ, ибо онѣ измѣняются вмѣстѣ съ измѣненіемъ самой соціальной индивидуальности. Словомъ, эти статистическія данныя выражаютъ наклонность къ самоубійству, которой коллективно подвержено каждое общество. Мы не будемъ теперь разбирать, въ чемъ именно заключается эта наклонность и составляетъ ли она состояніе sui generis коллективной души[5], имѣющее свою собственную реальность, или же она представляетъ собою только сумму индивидуальныхъ состояній. Хотя предшествующія разсужденія съ трудомъ согласуются съ этою послѣдней гипотезою, мы оставляемъ сейчасъ этотъ вопросъ открытымъ и будемъ говорить о немъ впослѣдствіи на страницахъ настоящей книги. Что бы ни думали по этому поводу, но наклонность эта существуетъ подъ тѣмъ или инымъ названіемъ. Въ каждомъ обществѣ можно констатировать предрасположеніе къ извѣстному количеству добровольныхъ смертей. Такое предрасположеніе можетъ служить предметомъ соціальнаго изученія въ предѣлахъ соціологіи. Этимъ-то вопросомъ мы и намѣрены заняться.
Мы не собираемся дать возможно болѣе полный перечень всѣхъ условій, которыя могутъ служить причиною частныхъ случаевъ самоубійства, а ставимъ себѣ задачей отыскать тѣ изъ нихъ, отъ которыхъ зависитъ строго опредѣленный фактъ, названный нами соціальнымъ процентомъ самоубійствъ. Нельзя не согласиться съ тѣмъ, что эти два вопроса значительно разнятся между собою, несмотря на существующую между ними связь. Въ самомъ дѣлѣ, среди индивидуальныхъ условій есть, безъ сомнѣнія, много такихъ, которыя не являются достаточно общими для того, чтобы оказать вліяніе на соотношеніе между общей цифрой добровольныхъ смертей и численностью населенія. Условія эти могутъ повліять такимъ образомъ, что тотъ или иной отдѣльный индивидъ лишитъ себя жизни, но они не могутъ усилить или ослабить склонность къ самоубійству всего общества in globo. Точно также, если эти условія не зависятъ отъ извѣстнаго состоянія соціальной организаціи даннаго общества, то они не имѣютъ соціальнаго отраженія и потому могутъ быть интересны для психолога, но не для соціолога; предметомъ изысканія послѣдняго служатъ причины, при посредствѣ которыхъ можно оказать воздѣйствіе не на отдѣльныхъ индивидовъ, а на цѣлую группу. Поэтому среди факторовъ самоубійства соціолога касаются только тѣ, которые дѣйствуютъ на цѣлое общество. Процентъ самоубійствъ есть продуктъ этихъ факторовъ, и вотъ почему они должны интересовать насъ.
Таковъ предметъ предлагаемой нами книги, обнимающей по нашему плану три части. Явленіе, которое придется намъ здѣсь объяснять, можетъ зависѣть или отъ причинъ, внѣсоціальныхъ въ самомъ общемъ смыслѣ этого слова, или отъ чисто соціальныхъ причинъ. Мы сначала займемся разсмотрѣніемъ вліянія первыхъ и увидимъ, что его или не существуетъ, или оно очень ограничено. Мы опредѣлимъ затѣмъ природу соціальныхъ причинъ, тотъ способъ, какимъ онѣ осуществляютъ свое дѣйствіе, и тѣ отношенія, въ какихъ онѣ находятся къ индивидуальнымъ состояніямъ, сопровождающимъ различные виды самоубійства.
Закончивъ это изысканіе, мы будемъ въ состояніи съ бо́льшею точностью опредѣлить, въ чемъ заключается соціальный элементъ самоубійства, т. е., въ чемъ заключается эта коллективная склонность, о которой мы только что говорили, а также, въ какомъ отношеніи стоитъ она къ другимъ соціальнымъ фактамъ и какимъ путемъ оказалось бы возможнымъ повліять на нее[6].
Примѣчанія править
- ↑ Остается очень ограниченное число фактовъ, которые не объясняются такимъ образомъ, но которые болѣе чѣмъ подозрительны. Къ такимъ случаямъ относится наблюденіе Аристотеля надъ жеребцомъ, который, узнавъ, что его заставляли спариваться безъ его вѣдома съ его матерью, многократно отказывался это дѣлать и, наконецъ, сознательно бросился съ высокой скалы („Исторія животнаго міра“ IX. 47). Коннозаводчики свидѣтельствуютъ, что лошади нисколько не противятся кровосмѣшенію. По всѣмъ этимъ вопросамъ смотри Westcott, Suicide стр. 174—179.
- ↑ Въ прилагаемой таблицѣ мы поставили въ скобкахъ числа, относящіяся къ исключительнымъ годамъ.
- ↑ Вагнеръ такимъ образомъ сравнивалъ смертность и брачность: „Die Gesetzmässigkeit“, стр. 87.
- ↑ Данныя эти взяты изъ статьи „Moralité“ Dictionnaire Encyclopédique des sciences médicales T. LXI, стр. 738.
- ↑ Конечно, употребляя это выраженіе, мы отнюдь не хотимъ гипостазировать коллективное сознаніе. Мы столь же мало допускаемъ субстанціальную душу въ обществѣ, какъ и въ отдѣльномъ индивидуумѣ. Позднѣе мы вернемся еще къ этому вопросу.
- ↑ Въ началѣ каждой главы читатель найдетъ библіографическія указанія на источники, касающіеся того спеціальнаго вопроса, который разсматривается въ данной главѣ,—поскольку, разумѣется, такіе источники вообще существуютъ. Здѣсь мы даемъ библіографическій указатель по вопросу о самоубійствѣ вообще:
I. Оффиціальныя статистическія изданія, которыми мы преимущественно пользовались. Oesterreichische Statistik (Statistik des Sanitätswesens.—Annuaire statistique de la Belgique.—Zeitschrift des Koeniglich Bayerischen statistischen Bureau.—Preussische Statistik (Sterblichkeit nach Todesursachen und altersclassen der gestorbenen).—Würtembergische Jahrbücher für Statistik und Landeskunde.—Badische Statistik.—Tenth Census of the United States. Report on the Mortality and vital statistik of the United States 1880, IIя часть.—Annuaro statistico Italiano.—Statistika delle cause delle Morti in tutti i comuni del Regno.—Relazione medico-statistika sulle conditione sanitarie dell’ Exercite Italiano.—Statistische Nachrichten des Grossherzogthums Oldenburg.—Compte-rendu général de l’administration de la justice criminelle en France.
Statistisches Jahrbuch der Stadt Berlin.—Statistik der Stadt Wien.—Statistische Handbuch für den Hamburgischen Staat.—Jahrbuch für die amtliche Statistik der Bremischen Staaten.—Annuare statistique de la ville de Paris.
Полезныя свѣдѣнія можно найти, между прочимъ, въ слѣдующихъ статьяхъ: Platter, Ueber die Selbstmorde in Oesterreich in den Jahren 1819—1872. Въ Statist. Monatsch., 1876.—Brattasevic, Die Selbstmorde in Oesterreich in den Jahren 1873—77, въ Statist. Monatsch., 1878, стр. 429.—Ogle, Suicide in England and Wales in relation to Age, Sexe, Season and Occupation. Въ Journal of the statistical Society, 1886.—Rossi, Il Suicidio nella Spagua nel 1884, Arch. di psychiatria, Torino, 1886.II. Научныя работы, посвященныя самоубійству вообще. De Guerry, Statistique morale de la France, Paris 1835, et Statistique morale comparée de la France et de l’Angleterre, Paris, 1864.—Tissot, De la manie du suicide et de l’esprit de révolte, de leurs causes et de leurs remèdes, Paris, 1841.—Etoc Demazy, Recherches statistiques sur le suicide, Paris, 1844.—Lisle, Du suicide, Paris 1856.—Wappäus, Allgemeine Bevölkerungsstatistik, Leipzig, 1861.—Wagner, Die Gesetzmässigkeit in den scheinbar willkürlichen menschlichen Handlungen, Hamburg, 1864 2я часть.—Brierre de Boismont, Du suicide et de la folie-suicide, Paris, Germer Baillière, 1865.—Douay, Le suicide ou la mort volontaire, Paris, 1870.—Leroy, Étude sur le suicide et les maladies mentales dans le département de Seine-et-Marne, Paris, 1870.—Oettingen, Die Moralstatistik, 3е изд. Erlangen, 1882 стр. 786—832 и таблицы 103—120.—Того же автора, Ueber acuten un chronischen Selbstmord Doprat, 1881.—Morselli, Il suicidio, Milano, 1879.—Legoyt, Le suicide ancien et moderne, Paris, 1881.—Masaryk, Der Selbstmord als sociale Massenerscheinung, Vienne, 1881. Westcott, Suicide, its history, litterature, etc., London, 1885.—Motta, Bibliografia del Suicidio, Bellinzona.—Corre, Crime et suicide, Paris, 1891.—Bonomelli, Il Suicidio, Milano, 1892.—Mayr, Selbstmordstatistik, въ Handwörterburch der Staatswissenschaften, herausgegeben von Conrad, Erster Supplementband, Jena, 1895.
