РСКД/Iudicium

Iudicium / Судопроизводство
Реальный словарь классических древностей (Фридрих Любкер, 1854 / Филологическое общество, 1885)

Словник: Iacchus — Iynx. Источник: Реальный словарь классических древностей (1885), с. 678—687 ( РГБ ) • Список сокращений названий трудов античных авторов

1Iudicium, процесс, судопроизводство, A) Аттическое (ср. Meier — Schömann, der attische Process, 1824, вновь изд. Липсиусом, 1883; E. Platner, Beiträge zur Kenntniss des attischen Rechts, 1820, и der Process und die Klagen bei den Attikern, 1824, также Lehrb. der Griechischen Alterthümer K. F. Hermann’a и Schömann’a). Отдельные формы, рода и предметы жалоб, председательство в судах и судебные места изложены в особых статьях (ср., напр., Δίκη, Γραφή, Εἰσαγγελία, Ἀπαγωγή, Δικασταί). Здесь остается представить внесение жалобы, предварительный разбор дела, производство его перед судом, словом, весь ход тяжбы. Прежде всего спрашивается, насколько право начинания дела при всех или при известных родах жалоб было обусловлено и ограничено естественными или юридическими качествами лиц. При всяком роде жалобы необходимо, чтобы истец был совершеннолетний, мужского пола, в здравом уме, далее, чтобы он был свободный, и если он гражданин, то состоял в обладании своими правами (ἐπίτιμος). За несовершеннолетних и женщин в таких случаях должен был вести дело их естественный попечитель, κύριος, т. е. опекун или супруг, за рабов — их господин. Исключение допускалось только относительно таких рабов из чужого государства, которые в Афинах, как иностранцы, имели самостоятельное занятие и которые состояли на правах свободных метэков; они имели также право жалобы. Имели ли также государственные рабы это право, неизвестно. Иностранцы имели неограниченное право возбуждать гражданские иски, а уголовные дела — лишь в том случае, когда сами потерпели от действия обвиняемого; их ходатаем был их попечитель или πρόξενος. Метэки для внесения жалобы, вероятно, нуждались в помощи своего προστάτης, хотя потом вели далее свою тяжбу самостоятельно. Состоящие на правах граждан (ἰσοτελεῖς) имели полную правоспособность, следовательно, также право возбуждать обвинения (ср. Ξένος). — 2Эти безусловно или с ограничением правоспособные лица могли, при указанных ограничениях, во всех случаях, когда государство непосредственно подвергалось опасности или когда каким-нибудь преступлением, причиненным одному человеку, колебалась общественная безопасность и, следовательно, непосредственно оскорблялось государство, возбуждать обвинение (γραφή) (обвинять мог ὀ βουλόμενος, οἰς έ'ξεστιν), между тем как в чисто гражданских делах (δίκαι) мог жаловаться только обиженный (ср. Γραφή и Δίκη). Право подавать жалобу в суд или совершенно утрачивалось через ἀτιμία τοῦ σώματος и τοῦ σώματος καὶ τῶν χρημάτων, или только ограничивалось через ἀτιμία κατὰ προστάξεις (ср. Ἀτιμία). — Что юридические лица, как демы, фратрии, έ'ρανοι (см. сл.), имели право иска, это известно. За государство мог вступаться всякий (ὀ βουλόμενος); в известных случаях право обвинения поручалось ареопагу или особым следователям (ζητηταί), к которым присоединялись для ходатайства перед судом государственные стряпчие (συνήγοροι или κατήγοροι). — 3Судебное дело начиналось призывом, πρόσκλησις, κλῆσις, т. е. тот, кто хотел подать в суд на другого, приглашал его вне дома (так как для всякого свое жилище служило священным убежищем), в присутствии нескольких свидетелей (κλητῆρες, κλήτορες, глагол: κλητεύειν и ἐκκλητεύειν), явиться в известный день в то присутственное место (καλεῖσθαι, προσκαλεῖσθαι), которому в данном случае подлежал разбор дела и председательство в суде (ἡγεμονία). Если кто-нибудь был только лично оскорблен, то предварительно делалась еще попытка к добровольному примирению таким образом, что противника при свидетелях уговаривали (ἐγκαλεῖν) взять жалобу назад. Лишь тогда, когда эта попытка к примирению оставалась бесплодною, дело вступло указанным способом на законный путь. Без свидетелей κλητῆρες, в случае неявки ответчика, нельзя было начинать дела, следовательно, нельзя было также постановлять против него заочного решения (in contumaciam), так как привлечение клеторов именно имело целью удостоверить вызов ответчика в суд. Против того, кто ложно утверждал, что он приглашен в качестве клетора, могла быть возбуждена γραφὴ ψευδοκλητείας. Жалобы могли быть приносимы в большей часть случаев во все дни, за исключением ἡμέραι ἀποφράδες и праздников. В частности, некоторые жалобы должны были подаваться в известные дни месяца, иные, напр., δίκαι ἐμπορικαί (см. Ἔμπορος), в известные времена года. — 4Вызов, вероятно, следовал обыкновенно на пятый день. По отношению к иностранцам πρόσκλησις соответствовало римскому in jus vocatio, т. е. вызванный мог добром или силою тотчас быть побужден к явке в присутственное место. Граждане не могли ни быть арестованы, ни принуждаемы к представлению поручительства, кроме случаев ἀπαγωγή, ἐφήγησις, ἐνδειξις, εἰσαγγελία (см. эти слова), в которых вызванный мог избавиться от немедленного ареста только через представление поручительства (О λῆξις при διαδικασία τοῦ κλήρου, см. Hereditas, 4). После вызова тяжба открывалась письменно изложенною жалобой (λῆξις, ἐ'γκλημα; вместо этих обозначений, впрочем, при уголовных делах почти всегда употреблялись определенные выражения γραφή, φάσις, εἰσαγγελία, ἐ'νδειξις, ἀπαγωγή); действие это называлось διδόναι, λαγχάνειν προς 'ἀρχοντά τινί τινος. При гражданских тяжбах употреблялось вообще λῆξις, при личных жалобах также ἐ'γκλημα. Выражение λῆξις собственно значит достижение, особенно через жребий; λῆξις τῆς δίκης — собственно достижение судебного действия, т. е. такого действия, через которое между обвинителем и противником дело решается по закону. Следовательно, λῆξις τῆς δίκης ποιεῖσθαι или δίκην λαχεῖν значит производить действие, через которое осуществляется это законное решение, а это значит затевать процесс. Присутственному месту предоставлено было или принять жалобу и направить дальнейшие действия, или же, в противном случае, если процесс был не εἰσαγώγιμος, прямо отклонить ее. Основания непринятия могли лежать в личности обвинителя, если он по своим гражданским или естественным свойствам вообще не был способен к внесению жалобы; или в неприглашении в суд ответчика (ср. сказанное о κλητῆρες); или в ошибочной форме жалобы, или в неправильно избранном роде ее; или в том, что во время заявления ее ничего не могло быть решено о подлежащем случае (ср., напр., Ἔμπορος); или в том, что присутственное место не считало себя компетентным в этом деле. Конечно, присутственное место отвечало за неприятие и могло через προβολή, или по истечении года при отдаче отчета (εὐθύναι) быть привлечено к ответственности. — 5В гражданских тяжбах, которые оценивались свыше 100 драхм, за исключением δίκη αἰκίας, обеими сторонами вносились судебные пошлины (πρυτανεῖα, отсюда πρυτανεῖα θεῖναι, подавать в суд), от 100 до 1000 драхм — 3 др., от 1000 до 10,000 драхм — 30 др. и в такой пропорции дальше, которые по окончании процесса проигравший должен был возместить противнику. В уголовных делах, за исключением немногих случаев, в которых жалующийся, кроме интересов государства, добивался также и для себя какой-нибудь выгоды, никаких судебных пошлин не вносилось; но зато в некоторых случаях вносилась обвинителем так называемая παράστασις, вероятно, одна драхма, как бы символ и залог обвинения. От этих судебных пошлин различается παρακαταβολή (собственно означает действие внесения, а потом и сами внесенные деньги), залоговые деньги, которые вносились обвинителем, вероятно, как обеспечение в том, что он не легкомысленно сделал обвинение, и которые, в случае проигрыша обвинителем, поступали в государственную казну или во владение противника, а выигравшему обвинителю возвращались. Известны два случая, в которых вносились эти деньги: 1) если предъявлялся иск к государству из-за конфискованного имущества, 2) если заявляли притязания на наследство, уже присужденное судебным порядком другому. В первом случае эти деньги составляли пятую, во втором десятую часть ценности спорного предмета. При апелляциях (ἐφέσεις) вносился залог παράβολον (παραβόλιον). — 6Затем жалоба, содержащая во вступлении указание времени, имя архонта, месяц и день, имя истца и ответчика, предмет жалобы, цену иска и имена свидетелей (κλητῆρες), публично выставлялась на доске (σανίς, λεύκωμα) вблизи помещения подлежащего места, и начиналось действительное разбирательство (ἀνάκρισις, causae cognitio, ἀνακρίνειν τοῖς ἀντιδίκοις τὴν δίκην, ἀνακρίνειν τοὺς ἀντιδίκουν; о сторонах ἀνακρίνεσται [med.] τὴν δίκην; о предмете судопроизводства ἀνακριθῆναι). Если при этом, по воспоследовавшем вызове (καλεῖν τινα εἰς ἀνάκρισις), истец не являлся, то иск этим сам собою прекращался и обвинитель, кроме того, подвергался при уголовном обвинении денежной цене в 1000 драхм и атимии, так наз. ἀτιμία, вследствие чего он терял на будущее время право снова возбуждать жалобы этого рода; напротив, ответчик в случае неявки присуждался заочно, если не было представлено им законной просьбы об отсрочке, о чем подробно изложено ниже. Если обвинитель не желал представить дело сначала на решение мировых посредников (διαιτηταί), но прямо вносил в суд гелиастов, то обвинитель свою жалобу, а обвиняемый свое возражение (ἀντιγραφή; это выражение иногда употребляется и о жалобе и о возражении) должны были подтвердить клятвою (διωμοσία, ἀντωμοσία, первое выражение, собственно охватывающее обе клятвы, часто употребляется об одной из них, последнее — также о клятве обвинителя; у грамматиков встречаются также выражения ἀμφιορκία и ἀμφωμοσία). Если ответчик просто оспаривал утверждение обвинителя, то судопроизводство, которое тогда имело свой правильный ход, называлось εὐθυδικία (об ответчике εὐθυδικία εἰσιέναι, или τὴν εὐθεῖαν εἰσιέναι). Но ответчик мог также оспаривать допущение жалобы по различным причинам (τὴν δίκην μὴ εἰσαγώγιμον εῖ́ναι), либо потому, что обвинитель неправоспособен подавать какую-нибудь или именно подлежащую жалобу, либо потому, что совсем нет закона, на котором обвинитель мог бы основывать свою жалобу, либо потому, что вследствие состоявшейся полюбовной сделки обвинитель утратил свое право жаловаться (ἀφεῖναι καὶ ἀπαλλάξαι), либо потому, что это дело уже было решено приговором суда, либо потому, что оно погашено давностию (напр., для жалоб на опеку и по долгам существовал пятилетний срок, προθεσμία, по истечении которого право жалобы прекращалось); либо потому, что род жалобы неуместен, или присутственное место, в которое поступило дело, некомпетентно. — 7К подтверждению недопустимости жалобы было два законных средства: 1) διαμαρτυρία. Обвинитель и ответчик могли через представление свидетелей (διαμαρτύρεσται — διαμαρτυρεῖν, употребляется собственно о свидетеле, но также и о том, кто выставляет свидетеля) доказать допустимость или недопустимость жалобы, ответчик — только тогда, если обвинитель отказывался от этого права. Тогда против свидетелей мог быть возбужден процесс за ложное свидетельство, и в продолжение его главный процесс, естественно, отсрочивался; проиграть его для обвинителя значило отказаться от главного процесса; но если свидетели ответчика были опровергаемы, а свидетели обвинителя выигрывали, то судопроизводство по главномму делу продолжалось своим порядком; — 2) παραγραφή, которая отличалась от διαμαρτυρία тем, что ответчик свое заявление о недопустимости жалобы подтверждал не свидетелями, но доказывал сам. (В делах о наследстве употреблялась в этом случае также διαμαρτυρία, которая тогда отличалась от παραγραφή лишь тем, что против ответчика, оспаривающего право жалобы, могло быть возбуждаемо обвинение в лжесвидетельстве, ψευδομαρτυριῶν.) Если истец не успокаивался при возражении ответчика, то постановлялось об этом судебное решение, и проигравший, если он не имел по крайней мере пятой части голосов, должен был уплатить противнику ἐποβελίαν, т. е. шестую часть стоимости главного процесса, а если проигравший был вместе с тем и истцом по главному процессу, то этот процесс должен был прекратиться. Другим средством противодействовать противнику было ἀντιγραφή в теснейшем смысле, встречная жалоба (выше мы видели, что это слово употреблялось вообще о всяком возражении ответчика), когда к обвинителю предъявляли иск по тому же делу, по которому он подал жалобу, или по делу, соприкосновенному с предметом его жалобы (ἀντιπροσκαλεῖσται, ἀντιλαγχάνειν). Потеря этого второго процесса всегда вела за собою в гражданских исках для проигравшего уплату епобелии. Примеры: Dem. adv. Euerg., p. 1150, 3 слл.; adv. Boeot.; adv. Spud. — 8Потом во время следствия (ἀνάκρισις) приступали к собиранию доказательств. Таковыми были законы, документы, показания свидетелей, показания рабов, клятва (νόμοι, συνθῆκαι, μάρτυρες, βάσανοι, ὄρκοι, Arist. rhet. 1, 44). Из законов, естественно, должны были представляться к делу те, на которые хотели ссылаться в день суда. То же самое относится и к документам, из числа которых в вышеприведенном месте Аристотеля упоминаются лишь договоры и контракты. Но сюда принадлежали также и долговые расписки (συγγραφαί), духовные завещания, счетные книги банкиров (τραπεζίται) и т. п. Если подобные документы находились во владении третьего лица, то владетель получал приглашение (πρόκλησις) представить их для снятия копии. Отказ служил основанием к δίκη εἰς ἐμφανῶν κατάστασιν. Также и от противника могли требовать подобным образом документов для снятия копии; этого требования, конечно, он мог и не исполнить, но неисполнением его могли воспользоваться для того, чтобы представить его дело с самого начала в дурном свете; посему это приглашение происходило также в присутствии свидетелей, чтобы можно было упомянуть о нем перед судом. — 9Особенную важность имели показания свидетелей, почему при совершении действия, которое могло подать повод к процессу (напр., при ἐμβάτευσις и ἐξαγωγή, т. е. при принятии во владение или при удержании за собою недвижимой собственности), старались иметь свидетелей или также, напр., при оскорблении, приглашали свидетелей (διαμαρτύρεσθαι, ἐπιμαρτύρεσθαι). Они, если следовали приглашению, принимали на себя обязанность давать показание перед судом и могли, если уклонялись от этой обязанности, быть востребованы через κλήτευσις (торжественное требование, которое для нежелавшего следовать ему влекло за собою пеню в 1000 драхм), или через δίκη λειπομαρτυρίου, или βλάβης. Свидетелем мог быть каждый совершеннолетний, свободный муж, также иностранец (гражданин, разумеется, должен быть ἐπίτιμος, чтобы он мог давать показание), если он, не участвуя сам в деле, имел сведение о нем через самоличное присутствие (свидетельство по слуху, ἀκοὴν μαρτυρεῖν, допускалось только тогда, если лица, от которых якобы получены были сведения, уже умерли). Если свидетель не мог лично явиться вследствие отлучки или болезни, то кто-нибудь в присутсвии надежных лиц должен был письменно отобрать (ἐκμαρτυρίαν ποιεῖσθαι или ἐκμαρτυρεῖσθαι πρός τινα) его свидетельство (ἐκμαρτυρία, ἐκμαρτυρεῖν), а присутствовавшие при этом отобрании должны были удостоверить это свидетельство перед судом (μαρτυρεῖν τὴν ἐκμαρτυρίαν). Ответственность имел ὀ ἐκμαρτυρῶν, или если он отрицал это свидетельство (и не мог быть уличен в том, что действительно давал такое свидетельство), то за свидетельство отвечали οἰ ἐκμαρτυρούμενοι. Таким образом, против обеих сторон, при известных обстоятельствах, могла быть возбуждена δίκη ψευδομαρτυριῶν. Всякий, кто, будучи потребован к свидетельству, не хотел давать показания, все-таки, под опасением δίκη βλαδης (возмещения убытков) со стороны приглашающего, должен был явиться в суд и под присягою (ἐξωμοσία) показать, что он ничего не знает об этом деле. Свидетельства давались письменно, формально подтверждались клятвою (при ἀνὰκρισις, но также иногда при самом разбирательстве дела, при котором свидетели должны были присутствовать во время чтения их показаний) и ко дню суда прилагались к актам. Рабы не могли давать свидетельства, однако их показания, добытые пытками, считались обыкновенно более вескими доказательствами, нежели малодостоверные нередко, свидетельства свободных (подробнее об этом см. Βασανιστής). — 10Если другие доказательства были недостаточны, то можно было заявить готовность дать присягу или же требовать ее от противника (ὄρκοι δοῦναι; это выражение также означало: предоставить клясться тому, кто вызывается на присягу: ὄρκοι δέξασθαι). Такая присяга, более торжественная, чем свидетельская клятва, не могла быть оспариваема противником, подобно свидетельскому показанию, через δίκη ψευδομαρτυριῶν. На требование присяги должно было или согласиться, или же отвечать встречным требованием; иначе ее отклонение считалось за признание. Также женщины могли допускаться к этой присяге. Все приведенные доказательства собирались во время ἀνάκρισις, укладывались казенным служителем (ἐμπήκτης) в футляр (ἐχῖνος), запечатывались и до дня суда хранились в присутственном месте. Этим оканчивалось предварительное следствие, и присутственное место передавало дело суду для решения (εἰσάγειν εἰς τὴν ἡλιαίαν). Этот день, ἡ κυρία, был обыкновенно 30-м после того, в который внесена была жалоба, и этот срок, за исключением замедления вследствие совершенно неожиданных препятствий, при ἔμμηνοι δίκαι (см. сл.) должен был соблюдаться. Просьбы об отсрочке обыкновенно в день самого суда от неявившейся стороны вносились через уполномоченное лицо. Причина неявки (напр., болезнь, необходимая отлучка за границу) подтверждалась клятвой (ὐπωμοσία), которой противник мог противопоставить ἀνθυπωμοσία того содержания, что это извинение неосновательно. Если судьи находили подкрепленное через ἀνθυπωμοσία заявление основательным, то дело решалось заочно, так что если отсутствовал ответчик, он осуждался, если обвинитель — то ответчик оправдывался. 11Если день суда через ὐπωμοσία отсрочивался, то делом обвинителя было испросить новый срок. Еще в день суда перед судьями, равно как и прежде в продолжение предварительного разбирательства в гражданских тяжбах, могла состояться полюбовная сделка, обыкновенно таким образом, что по взаимному соглашению (ἐπιτροπή) дело предоставлялось самостоятельно выбранным третейским судьям, от которых потом никакой апелляции не допускалось (см. Διαιτητής, в конце), или же до отобрания всех доказательств соглашались поставить решение дела в зависимость от одного известного доказательства. В этих случаях залоговые деньги (παρακαταβολή), конечно, возвращались. Напротив того, в уголовных делах воспрещено было отказываться от обвинения, под страхом пени в 1000 драхм и лишения права вновь возбуждать жалобы подобного рода (ἀτιμία κατὰ πρόσταξιν); этот закон, однако, впоследствии, кажется, не всегда строго соблюдался. Итак, если мировая сделка не состоялась, то в назначенный для суда день гелиасты, выбиравшиеся для процесса по жребию из всего 6-тысячного состава, собирались в помещении суда и вызывались стороны; затем прочитывались писцом жалоба и возражение. Обвинитель и ответчик сидели каждый на особом возвышении, окруженные защитниками и друзьями. Потом обвинитель, а после него ответчик, вставая со своих седалищ, говорили речи, нередко сочиненные другими. Хотя по закону каждый должен был сам вести свое дело, однако в заключение речи часто просили судей позволить еще одному защитнику (συνήγορος или σύνδικος) держать речь, что обыкновенно разрешалось и имело последствием, что συνήγορος (который, впрочем, под страхом наказания не мог служить за деньги) вместо простого ἐπίλογος держал главную речь. Также случалось, что говорили несколько συνήγοροι (δευτερολογία, τριτολογία). В некоторых случаях, особенно в гражданских тяжбах, вошло в обычай, что после ответчика еще раз говорил истец (λόγοι πρότεροι и ὔστεροι), на что ответчик, конечно, имел право снова отвечать. — 12Во многих процессах время для речей назначалось по водяным часам (κλεψύδρα), и таким δίκαι πρός ὔδωρ противополагались δίκαι ἄνευ или χωρίς ὔδατος (отсюда выражения: ἐν τῶ ἐμῶ ὔδατι, ἐπὶ τοῦ ἐμοῦ ὔδατος). В различных процессах была различная мера, напр., в γραφὴ παραπρεσβείας назначалось одиннадцать амфор, в спорах о наследстве одна амфора, а для второй речи по половине амфоры на каждую из тяжущихся сторон. (Продолжительность времени, определяемая одною амфорой, неизвестна.) Если для одного и того же дела выступало несколько ораторов в качестве обвинителей или защитников, то они должны были распределять между собою назначенную для обвинения или защиты меру времени παραδιδόναι τὸ ὔδωρ τοῖς ἄλλοις κατηγόροις, т. е. передавать слово другим обвинителям). Если оратор в продолжение речи хотел предложить и прочитать через писца свидетельства или доказательства (сравни сказанное [выше, 8] о доказательствах при производстве следствия, ἀνάκρισις), то он говорил назначенному для этого служителю (ὀ ἐφ' ὔδωρ, выбиравшийся по жребию): ὲπίλαβε τὸ ὔδωρ, останови воду. 13Прерывание оратора со стороны противника не допускалось, но противник обязан был на обращенные к нему вопросы отвечать. Напротив, судьи при уклонениях оратора от предмета имели право прервать его, а также и в том случае, если они требовали сведения о чем-нибудь или чего-нибудь не понимали, — право, которым они иногда, вопреки судейской присяге, обязывавшей одинаково выслушивать обе стороны, злоупотребляли во вред одному из ораторов. Кроме того, что строго относилось к предмету, речи часто содержали в себе нечто уклоняющееся от него, рассчитанное на чувства и страсти судей (отсюда ἔξω τοῦ πράγματος λέγειν, что не было терпимо только ареопагом), напр., ругательства на противника, а особенно, в заключении речи, жалобные просьбы, которые часто поддерживались еще женщинами, детьми, родственниками и друзьями. Следовавшее затем собирание голосов было тайное (κρύβδην ψηφίζεσθαι). Каждый судья получал два камешка (ψῆφοι), один белый, оправдательный, другой черный, осудительный; также употреблялись для этой цели камешки цельные (πλήρης) и просверленные (τετρυπημένη), раковины, бобы, металлические шарики (σπόνδυλοι) цельные или просверленные, которые для избежания всякого обмана открыто передавались каждому судье. Из этих камешков он бросал один в металлическую урну (καδίσκος κύριος), которая, принимала выражающие приговор камешки, ψῆφοι, другой в деревянную (καδ. ἄκυρος), так что нельзя было видеть, какой камешек бросал он в каждую из двух урн. Потом камешки в καδ. κύριος были сосчитываемы, и по простому большинству голосов произносился приговор. При равенстве голосов обвиняемый оправдывался. Другой способ собирания голосов состоял в том, что выставлялась только одна урна, следовательно, каждый судья один камешек удерживал у себя. — Если при каком-нибудь деле было несколько тяжущихся сторон (напр., если об одном и том же владении, положим о наследстве, спорили три лица), то выставлялось для каждой стороны по урне (καδίσκος), в которую подающие за нее голос судьи бросали белые ψῆφοι. — 14Если процесс был ἀγὼν τιμητός (см. сл.), то начиналось после этого об оценки второе голосование, которому предшествовали прения, опять соразмерявшиеся по κλεψύδρα. Практиковавшаяся в отдельных случаях прибавка судьям пени сверх наказания называется προστίμημα. — Произнесением приговора судей устами председательствующего чиновника собственно процесс оканчивался и приговор мог быть приводим в исполнение, если проигравшая сторона не была в состоянии оспаривать справедливость приговора употреблением в дело дальнейших законных средств. Правда, в Афинах решение суда гелиастов вообще считалось непреложным; решенный таким приговором процесс был окончен навсегда (δίκη αυτοτελής), и первую инстанцию, на которую допускалась дальнейшая апелляция (ἔφεσις), составляли только диететы; их, однако, каждый истец мог обойти, внося прямо свое дело в суд обыкновенных присяжных. Хотя это было основным законоположением, однако мог возникнуть такой случай, что приговор был произнесен, а законных оснований, необходимых для произнесения его, не имелось. На этот случай осужденному предоставлялось заявить иск об изменении приговора или восстановлении прав. Процесс, снова перенесенный в суд через апелляцию от диететов или через применение указанного законного средства для постановления вновь приговора, назывался ἀναδικία (также παλινδικία, прибегать к этому законному средству: ἀναδικάζεσθαι, παλινδικεῖν). Именно это законное средство могло быть применяемо в том случае, если обвиняемый доказывал, что неправильно о нем было постановлено заочное решение, т. е. что законно представленная им просьба об отсрочке (ῦπωμοσία, см. выше, 10) не уважена или что он своим противником вовсе не был вызван в суд через πρόσκλησις. Применение этого законного средства называлось: τὴν ἔρημον (т. е. δίκην) ἀντιλαχεῖν или также τὴν δίκην ἀντιλαχεῖν и соответствовало выражению о диететах τὴν μὴ οῦ́σαν ἀντιλαχεῖν (см. Διαιτητής). Оно могло применяться также и обвинителем, если по причине его отсутствия ответчик был оправдан. Производство тут, очевидно, было такое же, как во время процесса при ὐπωμοσία, которой противник мог противопоставить ἀνθυπωμοσία. Приговор в продолжение этого производства оставался отсроченным. Если ὐπωμοσία признана была правильною, то приговор, конечно, сохранялся в силе; в противном случае начиналось новое судебное разбирательство о главном процессе (δίκη ἀνάδικος). Могла ли тут состояться полюбовная сделка между сторонами, неизвестно. 15Другим основанием к просьбе о кассации служило утверждение, которое нужно было доказать путем δίκη ψευδομαρτυριών, что противник выиграл процесс через представление ложных свидетелей, в каковом случае противник мог также, кроме того, быть преследуем через δίκη κακοτεχνιῶν, но, вероятно, это последнее не влекло за собою непременно отмену приговора. Об этом роде пересмотра дела, ἀναδικία, мы знаем, что он имел место в δίκη ξενίας, ψευδομαρτυριῶν, κλήρων. — Апелляция на судей, которая соединялась с представлением залоговых денег (παρακαταβολή), имела место относительно приговора диететов (см. Διαιτητής и Ἔφεσις), потому при ἐπιβολή (см. сл.), далее относительно постановления собрания демотов при διαψήφισις (см. Δῆμοι) и, наконец, в δίκαι ἀπὸ συμβόλων (см. Ἔκκλητος πόλις). — Исполнение приговора во всех публичных процессах лежало на обязанности подлежащего присутственного места. Наказание состояло или в страдании, или в уплате (παθεῖν ἢ ἀποτῖσαι, общее выражение для законной кары: τὰ ἐπιτίμια), или же в том и другом вместе. Наказания были смерть, заключение в тюрьму, рабство, изгнание, лишение прав состояния (ἀτιμία), конфискация имущества, денежный штраф; виновный мог также совместно быть приговорен к различным наказаниям. Исполнение смертной казни (посредством омеги, κώνειον, или через задушение, στρογγύλη, или через низвержение в пропасть, βάραθρον, и т. д.) и заключение в тюрьму лежало на обязанности «одиннадцати» (см. Ἔνδεκα), которым поэтому и передавался осужденный (παραδοθῆναι; принимать осужденного — παραλαβεῖν). — Продажа в рабство (наказание, которое со времени Солона употреблялось только относительно чужеземцев) производилась через полетов (πωληταί). Наказание изгнанием (ἀειφυγία), сопряженное с потерею имущества, просто объявлялось осужденному. Если он не покидал страны или возвращался в нее без разрешения, то подвергался смертной казни. Также при атимии достаточно было объявления. (О последствиях, какие имело для ἄτιμος, если он оказывался виновным в присвоении гражданских прав, см. Ἄτιμος и Ἔνδειξις.) — Для приведения в исполнение конфискации имущества, обыкновенно демархом, составлялась опись имущества осужденного и передавалась полетам, которые потом распоряжались насчет продаж, но предварительно читали опись в первом очередном народном собрании, чтобы каждому, кто считал себя вправе претендовать на то или другое значащееся в описи имущество, дать случай заявить свои права. — 16Денежные штрафы, поступавшие в государственную казну, взыскивались практорами (πράκτορες), а подлежавшие священным кассам богов или родовых героев взыскивались их казначеями (ταμίαι). До уплаты государственный должник подлежал атимии, которая могла переходить и на потомков. Если деньги не поступали к сроку, то штраф удваивался, если и это не помогало, то приступали к конфискации имущества, из которого, однако, остаток возвращался осужденному. Но на недостающую сумму он оставался государственным должником. — В гражданских тяжбах, за исключением случаев, когда судья, как в δίκη κλοπῆς, кроме возмещения убытков, мог присудить еще к наказанию, или когда та же пеня, которая поступала в пользу противника, должна была также быть уплачена государству, или когда государство, по особенному свойству случай, приходило на помощь выигравшей стороне (в δίκαι ἐμπορικαί, см. Ἔμπορος), обыкновенно об исполнении приговора должен был заботиться только выигравший истец. Присужденному назначался срок (προθεσμία), к которому он должен был произвести уплату. Срок мог быть также отложен и дальше по обязательному условию между сторонами, заключенному при свидетелях. Если осужденный оказывался ὐπερήμερος, т. е. не удовлетворял истца в назначенный срок, то обыкновенно первым принудительным средством было взятие залога (ἐνεχυρασία, см. сл.). Если взятие залога встречало препятствие, то приступали к δίκη ἐξούλης, которою можно было пользоваться и помимо взятия залога. Если дело шло о большой сумме, которая не могла быть покрыта движимостью осужденного, то можно было через ἐμβατεία захватить недвижимое его имущество и в случае препятствия применить δίκη ἐξούλης. Если истцу было присуждено недвижимое имущество, то вместо ἐνεχυρασία и ἐμβατεία могло быть применено δίκη καρποῦ или ἐνοικίου, см. Δίκη. — 17В) Римское (ср. W. Rein, das Privatrecht und der Civilprocess der Römer, 2-е изд., 1858. F. Walter, Gesch. des röm. Rechts bis auf Justinian, I, 1834. Zumpt, das Criminalreht der Röm. Republik, 1871): I) Iudicium domesticum, домашний и семейный суд, к участию в котором отец семейства созывал родных и друзей, если он хотел наказать своих сыновей и дочерей за тяжкие проступки, к чему его побуждал не закон, а обычай. Так рассказывает Валерий Максим (5, 8, 2) о казни Сп. Кассия Висцеллина отцом: adhibito propinquorum et amicorum consilio. Liv. 2, 41. При наказании супруги, однако, муж по закону должен был созвать суд родственников, и он не мог осудить свою жену, если семейство не признавало ее вины. Cic. r. р. 4, 6. Это старинное учреждение, priscum institutum (Tac. ann. 13, 32. Dion. Hal. 2, 25. Gell. 10, 23. Liv. 39, 18), формально утвердил Тиберий. Suet. Tib. 35. Если муж лишал жизни свою жену, не спросивши этого суда, то он наказывался как убийца. Plin. 14, 13. Была ли жена in manu mariti или нет, это на судейское право супруга не имело никакого влияния. — 18II) Iudicium populi. B римских народных судах нужно различать 3 периода: 1-й период: суды куриатских комиций, от Ромула до Сервия Туллия, ограничивались случаями апелляции патрициев (как единственных в то время граждан) к народу (populus). Что даже на решение царя можно апеллировать (provocare), об этом ясно говорит Цицерон (r. р. 2, 31. Ср. Liv. 1, 26). 2-й период содержит в себе то время, когда суды центуриатских комиций, как единственного народного собрания, были в употреблении. Сервий Туллий предоставил этим комициям как высшее решение в случаях апелляции (provocatio), принадлежавшее дотоле куриям, так и право суда над всеми уголовными преступлениями, именно над perduellio. Cic. Sest. 30. Так, напр., Сп. Кассий был осужден центуриями (а не куриями). Liv. 2, 41. Этот период кончается 494 г. до Р. Х., когда народные трибуны Л. Юний Брут и Сп. Кассий издали закон, что нарушивший неприкосновенность народных трибунов может присуждаться трибутскими комициями ко всякому наказанию, даже к смертной казни. Этот закон служил началом увеличения компетенции трибутских судов, рядом с которыми все еще продолжали действовать суды центуриатских комиций, но все более и более теряли свое значение, так как для более удобного ведения дел предпочитали обращаться к трибутским комициям (см. Comitia). Время этого постоянно увеличивающегося перевеса трибутских судов охватывает 3-й период от 494 г. до Р. Х. вплоть до конца Республики. Мало-помалу кроме этих судов против оскорбителей трибунов стали учреждать: трибутские суды с уголовным наказанием против отсутствующих, напр., над Кн. Марцием Кориоланом; чрезвычайные уголовные суды по поручению сената, напр., над Манлием Капитолином; наконец, весьма многочисленные трибутские процессы о всевозможных преступлениях, кончавшиеся денежным штрафом, напр., дела, относящиеся к преступлениям политическим (perduellio, см. сл.), которые, однако, не обозначались и не обжаловались как собственно perduellio (Liv. 2, 52, 54. 61. 3, 31. 4, 40 и слл.), обвинения в пренебрежении к священным обрядам (sacra), в волшебстве, кровосмешении (insectus), ростовщичестве, казнокрадстве (peculatus), вымогательстве (repetundarum) (Liv. 29, 16 слл. 43, 7 слл.) и др. 19Через это распространение компетенций триб центуриатские комиций ограничены были чисто уголовными случаями (Liv. 26, 3. 43, 16. Cic. Rabir.) и наконец совершенно вышли из употребления. Т. к. народные суды были слишком обстоятельны и медленны, а также не всегда свободны от пристрастий, то вместо народа не редко поручалась судейская власть специальным комиссарам, пока это не привело к образованию постоянных комиссий, см. ниже IV и Quaestio perpetua. — Делопроизводства в народных судах. Обвинитель, который во всяком случае должен был занимать государственную должность, а именно, при центуриях быть консулом или претором, при трибах трибуном, эдилом или квестором, начинал дело назначением дня, diei dictio, т. е. объявлением, что он в такой-то день намерен обвинять известное лицо. Это объявление, к которому принадлежала также anquisitio, т. е. та часть обвинения, в которой точно обозначалось предложенное наказание, несколько раз повторялось в продолжение определенных сроков, о которых нет точных сведений (Cic. pro dom. 17); но обвиняемый мог при этом случае просить слова и старался предварительно защититься или просил обвинителя взять назад свое обвинение. 20До назначенного дня суда обвиняемый должен был, по требованию обвинителя, представить поручителей (см. Praedium) или, смотря по обстоятельствам, даже подвергнуться аресту, см. Carcer. Если процесс не был прерван или совсем прекращен (через удаление обвиняемого, см. Exilium, через вмешательство народного трибуна, через отказ обвинителся, см. Tergiversatio), то обвиняемый со своими приближенными надевал траурную одежду (см. Luctus) и являлся в назначенный срок. Если он до этого бежал, то без дальнейшего разбора изрекалась о нем опала, aquae et ignis interdictio. Если его отсутствие надлежащим образом было извинено, то назначался позднейший срок. Liv. 38, 52. В назначенный срок, к которому народ созывался обычным порядком, чиновник начинал суд обвинительною грамотою, rogatio, против которой обвиняемый сам защищался или предоставлял защищать себя поверенным (patroni). Только теперь следовал разбор доказательств, причем главную роль играли свидетели и прилежащие документы (о пытках см. Tormenta, 1), и по окончании речей и разбора доказательств производилось голосование народа обыкновенным образом, первоначально устно, а впоследствии письменно, см. Leges tabellariae, под словом Lex. Результат делался тотчас же известным, и при последовавшем осуждении приговор к определенному времени исполнялся, см. Poena. О могущей случиться отмене наказания последующим постановлением народа см. Restitutio. Процесс мог также быть отсрочен по болезни, неявке свидетелей, недостатку доказательств и пр., по усмотрению судьи; это называлось в обширнейшем смысле dilatio; особенные рода были ampliatio (см. сл.) и comperendinatio; (см. сл.). — 21III. Iudicium privatum. Гражданское судопроизводство принадлежало к полномочию (imperium) высших чиновников, следовательно, первоначально — царя, потом консулов и преимущественно преторов. Эдилы имели юрисдикцию только в полицейских делах. В италийских городах заведовали судами Duumviri, Quatuorviri и т. д. (см. Magistratus municipales), в провинциях наместники. В период Империи верховным судьей был император; судейское значение консулов и преторов было сильно ограничено (см. Praetor); напротив того, praefecti praetorio и urbi по воле императора сделались последнею инстанцией; для средней инстанции наместников высшую инстанцию образовали городские судьи. По древнему учреждению чиновник вел процесс не от начало до конца, а только начинал процесс (так называемое производство in iure), расследование же и решение принадлежало постановленному чиновником судье, iudex (производство in iudicio). Это разделение обоих действий и назначение судьи, iudicis datio, называлось ordo iudiciorum privatorum, который удержался до 3 в. от Р. Х., когда присоединилось производство extra ordinem, по которому чиновник вел дело до конца и сам произносил приговор. До этого времени произнесение приговора исходило от постановленного единоличного судьи (iudex) или от так называемых arbitri и recuperatores. Стороны, истец (actor, petitor) и ответчик (reus), в древности вели процесс сами, а впоследствии введено было заместительство через cognitores (см. сл.) и procuratores. Oratores и patroni были специально такие люди, которые поддерживали стороны, равно как и advocati (см. сл.). Делопроизводство по временам очень различно, и следует различать: 1) первый период или процесс по строгому праву, Legis actio (см. сл.), в котором весьма тщательно соблюдались предписанные законом формальности; 2) второй период или формулярный процесс, названный так от формулы или инструкции, которую чиновник давал судье (см. Formula); 3) третий период или период чрезвычайного производства, см. выше. —22Место и время. Место, где претор производил суд, называлось ius; суд мог происходить pro tribunali, на месте комиций, или de plano (на ровной земле) и in transitu. Производство постоянно было публичное и устное. Собственно судебные дни были dies fasti (см. под Dies); в дни комиций, игр и feriae производство суда не допускалось. В провинциях присутствие суда (conventus, см. сл.) бывало зимой или же во всякое время, когда тому не мешали военные действия. Судебные заседания начинались рано утром и могли продолжаться до заката солнца. Отдельные действия древнего процесса legis actio. Истец должен был привести своего ответчика в суд (in ius vocatio). Если тот отказывался, то истец призывал свидетелей (antestari, см. Antestatio) и вел ответчика силою к претору, как это определяли XII таблиц. Porph. ad Hor. sat. 1, 9, 76. Plant. Pers. 4, 9, 8 слл. Но ответчик мог и не следовать, если он тотчас входил в сделку с истцом или мог представить защитника (vindex), который вместо него шел с истцом к претору, см. Vindex. Если обе стороны являлись перед претором, то начиналось производство in iure (в отличие от iudiciurn) исполнением legis actio, т. е. стороны и претор произносили торжественные слова, которые соединялись с символическими действиями. Наиболее обыкновенным было legis actio sacramento, см. Legis actio. После этого решал дело в древности сам чиновник, или же он назначал судью, что впоследствии делалось обыкновенно. О формальностях тяжебного иска см. при Vindicatio. Производство in iure заканчивалось через litis contestatio (см. сл.). В назначенный день следовало разбирательство in iudicio пред судьей (iudex), чему предшествовало краткое толкование дела (caussae coniectio или collectio), к которому примыкали объяснения сторон (continua oratio, peroratio). С этим соединялось приведение доказательств, свидетелей, документов (instrumenta, tabulae) и других argumenta. Наконец следовал судейский приговор, см. Sententia. Решение дела могло быть отсрочено (diffindere, см. выше 20) как в случаях болезни, так и в том случае, если одной из сторон назначен был судебный срок по делу с перегрином (Gell. 20, 1), ampliatio. 23Отдельные действия формулярного процесса. Частный позыв через in ius vocatio хотя и оставался в силе, но получил много облегчений, и наряду с ним возникло правительственное приглашение (prensio и vocatio). Часто также этот акт заменялся через vadimonium, т. е. через обязательство в назначенный день явиться in iure, см. Vadimonium. Перед претором сначала излагалась жалоба истцом (edere actionem) и испрашивалась формула (postulare). Потом объяснялся ответчик и представлял возражения (см. Exceptio), которые претор заносил в формулу, после того как выслушана была и другая сторона и представила свои насчет этого предложения. Наконец претор составлял формулу (dat actionem и iudicium), назначал судью (iudex, recuperatores, arbitri) и предпринимал litis contestatio (см. сл.). Впрочем, иногда тяжба прекращалась признанием ответчика и т. д., так что дело совсем не поступало in iudicium. Само iudicium открывалось тем, что стороны представляли судье формулу, в которой содержалась точная инструкция, как он должен расследовать и постановить приговор; потому что всякий раз означалось: si paret, т. е. если ясно, absolve, или: si non paret, condemna. Тут следовали речи сторон и приведение доказательств (см. выше), при котором также встречалось и клятвенное подтверждение справедливости доказательств (см. Iusiurandum). После прений (altercatio) произносился приговор, в котором всегда назначалась определенная денежная сумма (см. litis aestimatio), которая, однако, иногда подвергалась уменьшению через compensatio (см. сл.). До произнесения приговора могла быть допущена отсрочка, см. Dilatio. О производстве в случае неявки одной стороны см. Contumacia. Приговор, sententia, не подлежал изменению, как res iudicata, и если осужденная сторона не исполняла его, то чиновник, назначивший суд, направлял против него правительственную экзекуцию, которая касалась состояния (см. Bonorum emtio) или личности осужденного, см. Manusiniectio. 24Отдельные действия после отмены ordo judic. priv. Во время императоров, когда большая часть процессов решалась extra ordinem, т. е. самим чиновником, вошли также другие изменения. Процесс большею частью начинался через denuntiatio (см. сл.), после чего ответчик письменно приглашался судом. Ответчик должен был представить cautio iudicio sisti или содержаться под стражей. Затем следовали судебные действия, называемые cognitiones, которыми процесс мог очень долго затягиваться, прежде чем постановлялось решение, sententia. Законные средства. В республиканское время не было никакого подчинения инстанций, и потому пересмотр приговора был невозможен. Единственная защита против злоупотребления судейскою власть состояла в обращении к чиновникам (appellatio, см. сл.), чтобы они заступились своим veto. Чрезвычайное средство было in integrum restitutio (см. сл.). Во время императоров, однако, образовалась правильная постепенность инстанций, см. выше 21. — 25IV. Iudicium publicum (см. Zumpt, der Römische Criminalprocess der römischen Republik, 1871), во время Республики уголовный суд, производимый представителями народа (quaistio perpetua). Во время императоров iudicium publ. мало-помалу стал называться всякий уголовный суд в противоположность гражданским судам. Первый период римского уголовного судопроизводства: от Ромула до учреждения quaestiones perpetuae 149 г. до Р. Х. До Сервия Туллия судили цари, но были ограничены обращением (provocatio) к куриатским комициям; кроме царей судили еще duumviri perduellionis (см. Quaestor, 1 и Parricidium). Потом судили консулы (но не на смерть) и преимущественно комиции (см. выше 18), сенат только во времена опасности, кроме тех случаев, если преступления совершены вне Рима, см. Senatus. — 26Второй период: quaestiones perpetuae. Вместо народных судов мало-помалу возникали постоянные судебные присутствия, которым поручено было правильное уголовное судопроизводство (ordo judiciorum publicorum); народ судил только уже de perduellione, где дело шло о жизни и смерти. Первая quaestio perp. была введена в 149 г. до Р. Х. законом lex Calpurnia repetundarum, за которым последовало несколько других. Сулла увеличил число их, и во время Цицерона было 8 quaestiones perp. для дел о вымогательстве, оскорблении величества, казнокрадстве, подкупах (см. Ambitus), убийстве и отравлении (см. Sicarius и Veneficium), vis и falsum (см. эти слова). Каждое судебное место имело своего председателя, которым был или претор или iudex quaestionis (см. выше), кроме того, известное число судей, число которых значилось в учредительной lex и которые выбирались из album iudicum (см. Iudex), напр., по lex Servilia для quaestio repet. 450 судей. Также число судей, участвующих при каждом отдельном процессе, зависело от этой lex; так, в процессе против Пизона было 75 судей, против Скавра и Габиния 70 и т. д. — 27Отдельные действия процесса перед quaestiones perpetuae. Сначала поступала postulatio, т. е. просьба обвинителя к председателю судебного места о позволении обвинить известное лицо. Если несколько лиц заявляло желание обвинять, то устраивалась divinatio (см. сл.). Потом приступали к nominis delatio, т. е. собственно к обвинению, которое, впрочем, мало-помалу слилось с postulatio. С nom. delatio соединена была interrogatio, т. е. постановка вопроса обвинитель к обвиняемому, а затем следовало inscriptio и subscriptio, т. е. занесение в протокол устно принесенной жалобы и подпись обвинителя, к которой могли присоединяться и другие лица (см. Subscriptio, 3), наконец nominis receptio со стороны претора, приказывавшего внести имя подсудимого, reus, в список обвиняемых (rei) и вместе назначавшего срок (на 10-й, 30-й, даже 100-й день), когда собственно должно было состояться iudicium; это разбирательство (называемое cognitio) открывал претор выкличкой сторон (citatio), после чего избирались судьи (iudicium constitutum через sortitio или editio см. Iudex), записывались (libelli nominum, tabulae) и приводились к присяге. Обвинитель излагал свое обвинение в связной речи (oratio perpetua), a также subscriptores (см. Subscriptio, 3), затем отвечал reus или его patroni. Неограниченное сначала время речей, вследствие вызванного этою свободою злоупотребления (diem eximere dicendo), ограничено было впервые Помпеем, и назначено было tempus legitimum или iustum et debitum. По окончании с обеих сторон речей praeco возглашал: dixerunt, и тут начиналось прение (altercatio), во время которого стороны в кратких вопросах и ответах ближе освещали отдельные пункты. Тогда только начиналось приведение доказательств (probatio), в котором важны были показания свидетелей, документы и улики. Наконец следовало постановление решения (sententia) по большинству судей. Часто назначалось вперед вторичное разбирательство (actio), см. Comperendinatio и Dilatio. Приговор был непоколебим и апелляция (provocatio) против него не допускалась. Наказания (ссылка или денежный штраф) немедленно приводились в исполнение и только народ мог постановить кассацию (restitutio). — Одновременно с quaestiones существовали еще суды сената и подчиненные суды tresviri capetales (см. сл.). В италийских городах судили высшие чиновники и декурионы, в провинциях местные магистраты и наместники. — 28Третий период: cognitio extraordinaria. Во время императоров quaestiones perp. императорскою верховною судебною властью и предоставленною сенату и praefectus urbi юрисдикцией) все более и более ограничивались и наконец были совершенно вытеснены, что, вероятно, случилось уже во 2 в. от Р. Х. Прежнее различие между претором и судьями теперь исчезло, и тот, кто начинал процесс, был вместе и судьей; это все еще называлось производством extra ordinem, хотя сделалось постоянным. Отдельные действия предварительного производства были сокращены и соединены, древняя postulatio исчезла, и nominis delatio образовала начало, с которым непосредственно соединялась inscriptio и subscriptio рядом с nominis receptio. До главного разбирательства обвиняемый содержался под стражей или давал обеспечение через vadimonium. Во время главного разбирательства за выкличкой (citatio) следовали речи и приведение доказательств. После приговора во многих случаях можно было апеллировать именно к императору или к поставленным им судьям. Помилование (indulgentia) и восстановление в правах (restitutio) теперь могло быть даровано только императором. В период Империи кроме господствовавшего доселе обвинительного процесса развилось также сыскное производство, так как высшие чиновники и наместники имели право ex officio отдавать под суд за известные преступления, не дожидаясь обвинения, напр., за воровство, грабительство, sacrilegium и т. д. — V. Iudicium de moribus; этот суд решал вопрос о том, расторгнуть ли брак по вине мужа или жены, и постановлял, как вследствие этого должно поступить с приданым (см. Dos). Если причиною развода была неверность жены, то, кажется, муж удерживал все приданое, пока закон lex Papia Poppaea не сделал некоторого смягчения. О других случаях см. Dos.