БИБЛІЯ ВЪ РОССІИ. Св. Библію русскій народъ получилъ на понятномъ для него языкѣ при самомъ принятіи христіанской вѣры. Книги Ветхаго (каноническія) и Новаго Завѣта были уже за 100 приблизительно лѣтъ до крещенія Руси при Владимірѣ святомъ переведены на славянскій языкъ равноапостольными просвѣтителями славянъ — свв. Кирилломъ и Меѳодіемъ. Славянскій языкъ Кирилло-Меѳодіевскаго перевода былъ настолько близокъ къ тогдашнему языку нашихъ предковъ, что древніе наши писатели (лѣтописецъ Несторъ и мнихъ Іаковъ) называли его «русскымъ». Существованіе Священнаго Писанія на понятномъ языкѣ при самомъ принятіи христіанства было для нашего отечества великимъ благомъ и преимуществомъ предъ многими другими народами, которые, принимая христіанскую вѣру, должны были учиться другому языку, чтобы понимать Слово Божіе. Не менѣе благодѣтельно было и то, что, по установленіямъ греко-восточной церкви, отъ которой наши предки приняли христіанство, они могли не только въ храмѣ слушать Слово Божіе, но и читать его сами въ домахъ своихъ, въ чемъ, какъ извѣстно, отказываетъ римско-католическая церковь мірянамъ. Благодаря тому и другому, Библія сдѣлалась у насъ съ самого начала тѣмъ живоноснымъ источникомъ, къ которому со всею горячностью простого вѣрующаго сердца обратился новообращенный народъ и въ которомъ онъ находилъ для себя все нужное для этой и будущей жизни — и истины вѣры, и правила жизни, и средство къ своему умственному образованію. На то, чтобы открыть народу доступъ къ этому источнику, употребляли свои усилія и наши князья и всѣ лучшіе люди того времени, основывая училища, собирая книги и поощряя ихъ списываніе. Книги Священнаго Писанія были важнѣйшими книгами для чтенія, равно какъ и учебными книгами. Въ школахъ учили тогда не по инымъ, а по «божественнымъ книгамъ», какъ выражается первый нашъ лѣтописецъ. То, что наши предки могли — съ самаго начала у насъ христіанства — пользоваться въ церкви и дома св. Библіею на общедоступномъ языкѣ, не мало, безъ сомнѣнія, способствовало тому складу нашей народной жизни, въ которомъ православіе составляетъ одно изъ неотъемлемыхъ началъ нашей народности. Явившись къ намъ на славянскомъ нарѣчіи, православная вѣра съ перваго раза сильно пришлась по сердцу русскому. Она привязала насъ къ себѣ и внутреннимъ своимъ достоинствомъ и тѣмъ, что возвѣщаема была на понятномъ языкѣ.
I. Древнѣйшій Славянскій текстъ Библіи до конца XV в. И по своему происхожденію отъ святыхъ первоучителей славянскихъ народовъ, и по великому вліянію на религіозную и умственную жизнь нашихъ предковъ, первоначальный славянскій переводъ Библіи составляетъ, безъ сомнѣнія, величайшую нашу драгоцѣнность. Къ сожалѣнію, этотъ памятникъ, имѣющій столь высокую важность, остается доселѣ мало изученнымъ, особенно съ внутренней своей стороны, какъ переводъ именно Библіи, и, можно сказать, — мало даже извѣстнымъ. Большая часть древняго славянскаго перевода Библіи остается въ рукописяхъ, разсѣянныхъ по различнымъ общественнымъ и частнымъ книгохранилищамъ нашего отечества и другихъ странъ. Только весьма немногіе изъ древнихъ рукописныхъ списковъ, содержащихъ славянскій текстъ отдѣльныхъ библейскихъ книгъ, особенно важные по своему значенію, изданы въ печати, благодаря самоотверженнымъ усиліямъ ревнителей древне-славянской церковной старины[1], или обстоятельно описаны, каково образцовое «Описаніе славянскихъ рукописей Московской Синодальной Библіотеки» А. В. Горскаго и К. Невоструева[2].
Важнѣйшіе результаты, къ какимъ пришли наши изслѣдователи древне-славянскаго текста Библіи, сводятся къ слѣдующему.
а) Признаки особенно-глубокой древности и вмѣстѣ совершенства въ передачѣ греческаго подлинника, — признаки даже Кирилло-Меѳодіевской изначальности, представляетъ особенно текстъ древнѣйшихъ паримійниковъ, каковъ паримійникъ Григоровича, XII в. Сохраненіе первоначальнаго славянскаго перевода въ паримійникахъ въ наибольшей неприкосновенности можетъ быть объясняемо тѣмъ, что паримійный текстъ, какъ употреблявшійся исключительно при богослуженіи, этимъ самымъ былъ въ значительной степени защищенъ отъ тѣхъ измѣненій, какія испытывалъ въ древнее время другой библейный текстъ, назначавшійся для домашняго чтенія. Въ этомъ исключительно-церковномъ назначеніи паримійниковъ, освящавшемъ принятый въ нихъ текстъ, заключается объясненіе того замѣченнаго изслѣдователями явленія, что въ паримійникахъ XIII—XIV вв. текстъ сохраняетъ значительную одинаковость, за исключеніемъ небольшихъ и нечастыхъ исправленій въ отдѣльныхъ позднѣйшихъ спискахъ‚ и только въ концѣ XIV или въ началѣ XV в. въ немъ замѣчается послѣдовательное исправленіе. Замѣчательно также то, что паримійный текстъ сохранялъ свою особенность и въ позднѣйшее время, какъ показываютъ это чтенія изъ Священнаго Писанія, помѣщавшіяся въ общихъ минеяхъ и постныхъ тріодяхъ прежняго времени. Отсюда понятно весьма важное значеніе древнихъ паримійниковъ для изученія особенностей древне-славянскаго перевода Библіи (См. В. Лебедева, Славянскій переводъ кн. Іисуса Навина по сохранившимся рукописямъ и Острожской Библіи, Спб. 1890 г.‚ стр. 245, 250, 253 и др.; И. Евсѣева, Книга пророка Исаіи въ древне-славянскомъ переводѣ, 1897 г.‚ стр. 9—21‚ 31, 73).
б) Первоначальный славянскій текстъ священныхъ книгъ, находящійся въ древнѣйшихъ спискахъ, не сохранился въ позднѣйшихъ въ одномъ неизмѣнномъ видѣ[3]. Напротивъ, не только въ отдѣльныхъ спискахъ замѣчаются текстовыя разности, ненамѣренно или намѣренно произведенныя переписчиками, но между нѣкоторыми изъ списковъ наблюдаются такія общія имъ особенности, которыя даютъ основаніе изслѣдователямъ распредѣлять списки по особымъ разрядамъ и причину отличающихъ ихъ особенностей — искать въ предпринимавшихся — въ теченіе первыхъ пяти вѣковъ существованія у насъ Библіи — послѣдовательныхъ исправленіяхъ ея текста. Такія общія послѣдовательныя исправленія библейскаго текста, въ отличіе отъ исправленія отдѣльныхъ словъ или выраженій, носятъ обыкновенно названіе редакцій или новыхъ переводовъ. Произведенныя у насъ въ этомъ отношеніи, хотя и не многочисленныя, изслѣдованія, привели занимавшихся этимъ дѣломъ ученыхъ къ замѣчательнымъ результатамъ, нѣсколько освѣщающимъ давнее прошлое нашей славянской Библіи до перваго печатнаго ея изданія. Такъ изученіе древне-славянскаго текста кн. Іисуса Навина показало, что содержащіе этотъ текстъ списки XIV—XVII вв. представляютъ ясные признаки четырехъ его редакцій, такъ какъ они заключаютъ такія значительныя особенности въ способѣ передачи библейскаго текста этой священной книги, какія могли явиться только вслѣдствіе столькихъ же особыхъ переводовъ или послѣдовательныхъ исправленій (см. вышеназванное соч. В. Лебедева, стр. 2—3‚ 288; между прочимъ, по этому изслѣдованію древнѣйшій славянскій текстъ кн. Іисуса Навина сохранился въ спискахъ: Троице-Сергіевскомъ Лаврскомъ № 2, — Московской Синодальной Библіотеки №№ 1—3 и др.). Изслѣдованіе древне-славянского перевода кн. прор. Исаіи привело равнымъ образомъ другаго ученаго къ тому общему заключенію, что древнѣйшій славянскій переводъ этой пророч. книги существовалъ въ двухъ видахъ: въ паримійномъ и толковомъ, изъ которыхъ первый содержался въ паримійникахъ, а второй — въ толковыхъ пророчествахъ; въ послѣдующее же время и тотъ и другой текстъ были исправлены (См. вышеназванное соч. И. Евсѣева, стр. 7, 24, 28 и др.). Сходенъ съ этимъ въ существѣ дѣла и результатъ изысканій проф. Г. А. Воскресенскаго, посвященныхъ древне-славянскому тексту Евангелія отъ Марка и Апостола (см. его сочин.: «Евангеліе отъ Марка по основнымъ спискамъ четырехъ редакцій рукописнаго славянскаго евангельскаго текста съ разночтеніями изъ ста восьми рукописей Евангелія XI—XVI вв.», 1894 г.; «Характеристическія черты четырехъ редакцій славян. перевода Евангелія отъ Марка»... и «Древне-славянскій Апостолъ. Выпускъ первый: Посланіе къ Римлянамъ», 1892 г.). И по этимъ изслѣдованіямъ, соединяющимъ тщательность изученія съ обширнымъ знаніемъ древнихъ списковъ не только въ Россіи, но въ заграничныхъ книгохранилищахъ, древне-славянскій текстъ Евангелія и Апостола представляетъ ясные и несомнѣнные признаки четырехъ также отдѣльныхъ переводовъ въ теченіе первыхъ шести вѣковъ своего существованія; древнѣйшій славянскій текстъ Евангелія этотъ изслѣдователь находитъ въ «Галичскомъ Четвероевангеліи» 1144 г., въ Остромировомъ 1056 г. и др., древнѣйшій текстъ Апостола — въ «Толковомъ Апостолѣ» 1220 г. и др.; къ послѣдней же 4-й «русско-болгарской» редакціи онъ относитъ текстъ, находящійся, между прочимъ, въ вышеназванныхъ спискахъ Московской Синодальной библіотеки №№ 1—3. Не смотря на нѣкоторую разность, наприм. въ томъ, что текстъ полныхъ списковъ Библіи (№№ 1—3) однимъ ученымъ отнесенъ къ первой редакціи, другимъ — къ послѣдней, названными изслѣдованіями достигнуто то общее положеніе, что первоначальный славянскій переводъ не остался у насъ неизмѣннымъ, что въ теченіе первыхъ шести вѣковъ своего существованія у насъ онъ неоднократно былъ исправляемъ не въ нѣкоторыхъ только мѣстахъ или отдѣльныхъ выраженіяхъ, а послѣдовательно, на протяженіи цѣлыхъ библейскихъ книгъ, какъ объ этомъ свидѣтельствуютъ наблюдаемыя въ древнихъ спискахъ разности въ передачѣ библейскаго текста, приводящія изслѣдователей къ одной и той же мысли о трехъ новыхъ переводахъ, сдѣланныхъ послѣ первоначальнаго Кирилло-Меѳодіевскаго перевода‚ который вслѣдствіе этихъ послѣдовательныхъ исправленій не сохранился въ цѣломъ своемъ видѣ. Кто трудился надъ этими новыми переводами книгъ Свящ. Писанія, гдѣ они совершались, кто разрѣшалъ ихъ употребленіе, остается неизвѣстнымъ (см. вышеназван. соч. проф. Воскресенскаго «Характеристич. ... Еван. отъ Марка», стр. 251—253); преданіе, приписывающее св. Алексѣю, митроп. московскому, Чудовскую рукопись Новаго Завѣта, возбуждаетъ нѣкоторыя недоумѣнія относительно своей точности (тамъ же, стр. 49—53). Болѣе ясны побужденія, по которымъ предпринимаемы были исправленія существовавшаго перевода. Оказывается, что это дѣлалось частію для устраненія ошибокъ и разныхъ отступленій, вкравшихся въ списки по винѣ переписчиковъ, а частію для того, чтобы сдѣлать болѣе понятнымъ древній славянскій текстъ, обиловавшій и греческими словами, оставленными безъ перевода, и другими древне-славянскими или чужими, заимствованными изъ другихъ языковъ, словами, не употреблявшимися въ позднѣйшей рѣчи (см. указан. соч. Лебедева, стр. 287; Евсѣева, 10—12; Воскресенскаго, «Характер. черты»... 181, 206 и др.). Особенно это стремленіе къ ясности и вразумительности наблюдается въ спискахъ, содержащихъ первый послѣ первоначальнаго славянскій текстъ Евангелія (вышеуказ. соч. Воскресенскаго, стр. 236, 250 и дал.), между тѣмъ какъ переводъ Евангелія, относимый къ 3-й редакціи и отличающійся особенною буквальностью и близостью къ греческому подлиннику, вызванъ былъ, какъ можно думать, крайнимъ разнообразіемъ современныхъ ему списковъ въ передачѣ евангельскаго текста (тамъ же, стр. 290) и предпринять именно для того, чтобы имѣть для домашняго употребленія возможно болѣе точный славянскій переводъ Евангелія. — Неоднократно предпринимавшіяся у насъ въ теченіе первыхъ шести вѣковъ исправленія славянского перевода священныхъ книгъ краснорѣчиво свидѣтельствуютъ о томъ, какъ высоко цѣнили ихъ наши предки, какъ любили не только слушать чтеніе ихъ въ церкви, но и читать дома, и какъ поэтому настойчиво заботились о томъ, чтобы имѣть возможно болѣе понятный, ясный, словомъ совершеннѣйшій переводъ ихъ[4]. Если, благодаря этимъ многократнымъ исправленіямъ, въ значительной степени утратился въ цѣломъ древнѣйшій Кирилло-Меѳодіевскій текстъ, то путемъ многократныхъ усилій, посвященныхъ Книгѣ книгъ, постепенно вырабатывался славянскій переводъ ея, наиболѣе соотвѣтствовавшій потребностямъ нашихъ благочестивыхъ предковъ, а вмѣстѣ съ тѣмъ преподанъ чрезъ это потомкамъ поучительный примѣръ неослабной ревности объ усовершенствованіи славяно-русскаго перевода Свящ. Библіи, какъ данной Богомъ для наученія всѣхъ людей, не только образованныхъ, но и простыхъ, не могущихъ понимать словъ и оборотовъ вышедшихъ уже изъ обычной народной рѣчи. Стремленіе русскаго человѣка къ тому, чтобы сдѣлать возможно болѣе вразумительнымъ для себя текстъ Свящ. Писанія, было такъ сильно, что брало верхъ надъ уваженіемъ къ труду славянскихъ первоучителей; наши предки пожертвовали неприкосновенностью этого священнаго, безъ сомнѣнія, и для нихъ памятника во имя той священнѣйшей цѣли, съ какою онъ былъ данъ ими увѣровавшимъ во Христа славянамъ: такъ какъ русскій языкъ съ теченіемъ времени измѣнялся и первоначальный славянскій переводъ, сдѣлавшійся во многихъ мѣстахъ недостаточно понятнымъ, пересталъ вполнѣ удовлетворять своему назначенію, то вслѣдствіе этого и было необходимо продолжить трудъ первоучителей и приспособить ихъ переводъ къ русской рѣчи того времени, чтобы безпрепятственнѣе достигалась святая цѣль, съ какою дано людямъ Слово Божіе.
И в) Въ первые шесть вѣковъ существованія у насъ священныхъ книгъ Ветхаго и Новаго Завѣта не было, по всей вѣроятности, полнаго собранія ихъ въ одно цѣлое. Такое собраніе, обозначаемое словомъ «Библія», значащимъ буквально «книги» и указывающимъ на несравненную важность разумѣющихся подъ нимъ исключительно священныхъ книгъ, сдѣлано было только въ самомъ концѣ XV в. новгородскимъ архіепископомъ Геннадіемъ, на собирательную дѣятельность котораго есть прямыя указанія («Описаніе» I, стр. VII и 137). Современный этому собранію списокъ полной славянской Библіи представляетъ вышеупомянутая (№ 1—3), сохраняющаяся въ Московской Синодальной Библіотекѣ, рукописная Библія 1499 года‚ — большая отечественная драгоцѣнность. Разсмотрѣніе этого списка показываетъ, что заключающійся въ немъ текстъ представляетъ воспроизведеніе частію древняго славянскаго перевода, а отчасти — новаго, сдѣланнаго въ это время, наприм. кн. Паралипоменонъ, Ездры и др.‚ которыя переведены съ латинской Вульгаты или еврейскаго текста (первыя 9 главъ кн. Есѳирь) («Описаніе», стр. 136; «Обозрѣніе трудовъ по изученію Библіи въ Россіи», ст. проф. С. Сольскаго въ Правосл. Обозрѣніи 1869 г., I, 194—201), изъ чего слѣдуетъ заключать, что древній славянскій переводъ нѣкоторыхъ священныхъ книгъ утраченъ былъ въ предшествующее время татарскаго раззоренія, когда не щадили ни храмовъ, ни книгъ. Порядокъ, въ какомъ слѣдуютъ въ Геннадіевской Библіи одна за другой ветхозавѣтныя книги, образовался подъ вліяніемъ Вульгаты («Описаніе», стр. 135—136).
II. Церковно-славянская Библія въ печатныхъ изданіяхъ 1581 и 1663 гг. Сдѣланное въ концѣ XV в. полное собраніе библейскихъ книгъ въ славянскомъ переводѣ имѣло большое значеніе для послѣдующаго времени. Оно послужило весьма важнымъ приготовительнымъ средствомъ къ первому печатному изданію славянской Библіи, которое совершено благочестивымъ западно-русскимъ княземъ Константиномъ Константиновичемъ Острожскимъ въ 1581 г. въ гор. Острогѣ (нынѣ уѣздный городъ волынской губ.), почему эта Библія называется обыкновенно Острожскою. Первое печатное изданіе славянской Библіи было большимъ и весьма труднымъ дѣломъ. Оно требовало не только значительныхъ матеріальныхъ средствъ, но и разнообразныхъ знаній вмѣстѣ съ высокими нравственными качествами. Особенно трудно было найти способныхъ людей, соединяющихъ знаніе славянской Библіи съ пониманіемъ другихъ библейскихъ текстовъ, съ которыми нужно было сравнивать и повѣрять славянскій переводъ. Хотя въ западной Россіи печатались уже отдѣльныя свящ. книги (Евангеліе, Апостолъ, Псалтирь) и слѣдоват. были здѣсь люди, опытные въ печатномъ дѣлѣ, каковъ наприм. знаменитый нашъ первопечатникъ‚ діаконъ Іоаннъ Ѳедоровъ, тѣмъ не менѣе князь Острожскій, при всемъ своемъ высокомъ общественномъ положеніи и богатыхъ своихъ средствахъ‚ испытывалъ недостатокъ въ способныхъ людяхъ‚ требовавшихся для такого большаго изданія, какое доселѣ не предпринималось въ Россіи. На этотъ недостатокъ ясно указываетъ онъ въ предисловіи къ изданной имъ Библіи. Каковы были по своимъ знаніямъ избранные имъ помощники, видно изъ сдѣланнаго однимъ изъ нихъ въ томъ же предисловіи искренняго признанія въ слабости разумѣнія и недостаточности своего образованія (: «составихъ елико возмогохъ умаленіемъ си смысла, ибо училища николиже видѣхъ»). Затѣмъ, собираніе списковъ Библіи на славянскомъ и другихъ языкахъ оказалось также дѣломъ трудно достижимымъ: между собранными первоначально списками не имѣлось ни одного такого, который содержалъ бы всю Библію; только изъ восточной Россіи, благодаря особенному ходатайству предъ царемъ Іоанномъ Васильевичемъ‚ прислана была вышеназванная полная Библія. Когда потомъ стали сравнивать текстъ собранныхъ списковъ на славянскомъ и другихъ языкахъ‚ то обнаружились во многихъ мѣстахъ явныя разности и ошибки въ нѣкоторыхъ изъ славянскихъ списковъ. Это неожиданное обстоятельство привело князя и его сотрудниковъ въ великое смущеніе, которое еще усиливали своими внушеніями люди, не сочувствовавшіе его предпріятію. Въ душу благочестиваго князя закрадывалось даже сомнѣніе въ достижимости этого дѣла; по его словамъ, онъ впалъ въ большое раздумье о томъ, слѣдуетъ ли продолжать начатое дѣло или прекратить. Только надежда на Бога и глубокое убѣжденіе въ благотворности печатнаго изданія славянской Библіи не допустили его впасть въ уныніе и бездѣятельность. Подъ дѣйствіемъ одушевлявшей его пламенной любви къ Слову Божію и ревности о благѣ Православной Церкви, душевная борьба его разрѣшилась «мужественною», какъ говоритъ онъ, рѣшимостью — сдѣлать еще усиліе для достиженія цѣли. Князь рѣшился послать довѣренныхъ людей на западъ («въ римскіе предѣлы») и особенно на востокъ — на о. Кандію, въ монастыри греческіе, сербскіе, болгарскіе и къ «самому намѣстнику апостоломъ» — вселенскому патріарху Іереміи съ своими письмами, выражавшими усерднѣйшую его мольбу о присылкѣ вѣрныхъ списковъ Божественнаго Писанія и богословски-образованныхъ людей, хорошо знающихъ греческій и славянскій языки. Цѣль посольства достигнута была съ полнымъ успѣхомъ: посланные возвратились и съ желаемыми книгами въ достаточномъ количествѣ, и съ опытными переводчиками («книгъ бо и книгочій настоящему дѣлу пресвятому по достоянію изобрѣтохъ»). Когда окончены были всѣ приготовленія, на общемъ совѣтѣ всѣхъ сотрудниковъ великаго дѣла единогласно постановлено («и съ общимъ совѣтомъ и изволеніемъ единомысленнымъ») положить въ основу славянской Библіи греческій переводъ 72-хъ толковниковъ, какъ наиболѣе согласный съ текстомъ и древнимъ славянскимъ переводомъ. Разсмотрѣніе особенностей текста Острожской Библіи показываетъ именно, что онъ обоснованъ по преимуществу на переводѣ 70-ти; по нему сотрудники князя исправляли до-острожскій текстъ, восполняли въ немъ пропуски, исключали излишнія рѣченія, упорядочивали раздѣленіе на главы и т. п. («Описаніе»... I, 20 и дал.); по нему исправляли сдѣланный съ латинской Библіи прежній славянскій переводъ кн. Паралипоменонъ, Ездры, Нееміи, 1-й и 2-й — Маккавейскихъ (тамъ же, стр. 52; 129); съ греческаго же текста 70-ти перевели кн. Есѳирь‚ Пѣснь Пѣсней и Премудрости Соломоновой (тамъ же, стр. 57; 76; 79). Изъ изданій греческаго текста имѣли на Острожскую Библію большое вліяніе Комплютенская Полиглотта и Альдинская Библія, какъ видно изъ сходства чтеній первой съ этими изданіями (вышеназв. соч. Лебедева, стр. 309; 359 и др.)[5]. Преимущественное пользованіе греческимъ переводомъ не исключаетъ однако обращенія острожскихъ ученыхъ — по мѣстамъ — и къ латинской и отчасти, можетъ быть, къ чешской Библии («Описаніе», стр. 52; 99; 107; тоже вышеназванная ст. проф. Сольскаго въ «Прав. Обозр.» 1869 г., I, 218 и дал.); переводъ даже цѣлыхъ книгъ (Товитъ и Іудиѳь) исправленъ ими по Вульгатѣ (тамъ же, стр. 53). Есть наконецъ въ текстѣ Острожской Библіи рѣченія, указывающія на то, что издатели сносились иногда съ еврейскимъ подлинникомъ или имѣли греческій текстъ, отличный отъ общеизвѣстныхъ нынѣ списковъ (вышеук. соч. Лебедева, стр. 353). Такимъ образомъ острожскіе издатели, положивъ въ основу славянскаго перевода греческій текстъ 70-ти, не избрали одного изъ существовавшихъ у нихъ изданій этого текста въ качествѣ исключительнаго подлинника, а пользовались различными изданіями или списками, обращаясь отчасти къ латинскому переводу и, можетъ быть, къ еврейскому тексту. Мысль объ особенномъ значеніи для славянской Библіи Лукіановскаго перевода, употреблявшагося въ константинопольской церкви и служившаго, какъ полагаютъ (см. вышеназв. соч. И. Евсѣева, ч. II, стр. 11 и др.), подлинникомъ для первоначальной славянской Библіи, въ текстѣ Острожской Библіи не находитъ замѣтнаго подтвержденія; въ кн., наприм., І. Навина тѣ рѣченія Острожской Библіи, которыя не находятъ себѣ соотвѣтствія въ извѣстнѣйшихъ греческихъ спискахъ (4, 5; 8, 24 и др., указанныя въ соч. Лебедева на стр. 353) оказываются несходными и съ Лукіановскимъ текстомъ (по изд. De Lagarde, Veteris Testamenti pars prior graece).
Важнѣйшее свое вниманіе острожскіе издатели обращали на то, чтобы славянскій переводъ былъ возможно-полной передачей словъ божественнаго Писанія, не имѣющей тѣхъ многочисленныхъ пробѣловъ, какіе были въ до-острожскомъ текстѣ («Описаніе» I, 21, 41 и др., — Лебедева, 375, 311). Стремленіе къ полнотѣ текста повело даже къ тому, что исправители внесли излишнія рѣченія, представляющія выраженіе, только въ другихъ словахъ, того, что уже находилось въ до-острожскомъ переводѣ (тоже соч. Лебедева, 311—312). Вмѣстѣ съ этимъ замѣтно у острожскихъ исправителей стремленіе къ тому, чтобы сдѣлать славянскій текстъ болѣе вразумительнымъ и соотвѣтствующимъ въ способѣ выраженія достоинству священныхъ книгъ; по этимъ побужденіямъ устарѣвшія слова замѣнены у нихъ болѣе понятными и употребительными въ то время («Описаніе», 21; — Лебедева, 383, 387), а простонародныя — болѣе приличными («Описаніе», 98, 107, 160). По мѣстамъ текстъ Острожской Библіи отличается также большею точностью въ передачѣ греческаго подлинника (— Лебедева, 390). Однако обширность предпринятаго изданія, недостаточная подготовленность нѣкоторыхъ изъ сотрудниковъ, собранныхъ Острожскимъ княземъ, и весьма большая трудность — во многихъ мѣстахъ — буквальнаго и вмѣстѣ съ тѣмъ яснаго переложенія греческаго текста на славянскій языкъ послужили причиною того, что вновь изданная Библія явилась съ весьма значительными несовершенствами: остались по мѣстамъ небольшіе пропуски и отступленія отъ правильнаго хода библейской рѣчи (наприм. въ 3 кн. Царствъ), равно какъ неясность и неточность въ переводѣ, какъ все это подробно указано въ предисловіи къ Елисаветинской Библіи (нынѣ это предисловіе не печатается); остались незамѣченными и явныя ошибки, сдѣланныя переписчиками рукописнаго текста («Описаніе» I, 20, 62, 83 и др.). При всемъ томъ Острожская Библія была великимъ благодѣяніемъ для сыновъ русской Церкви; ея текстомъ пользовалась Россія въ теченіе 170 лѣтъ. Въ 1663 г. она была перепечатана съ незначительными исправленіями, особенно въ правописаніи. Въ предисловіи къ этому послѣднему изданію ясно выражено сознаніе несовершенствъ славянскаго текста Острожской Библіи, но вмѣстѣ съ тѣмъ указаны и причины ея перепечатки, состоящія въ томъ‚ что надлежащее исправленіе текста требуетъ продолжительнаго времени, многихъ искусныхъ справщиковъ и пособій, а между тѣмъ въ Библіи была крайняя надобность. Первое Московское изданіе Библіи, извѣстное подъ названіемъ «Первопечатной Библіи», сдѣлано было Государемъ Алексѣемъ Михаиловичемъ по благословенію митрополитовъ и прочихъ епископовъ, безъ сношенія съ патріархомъ Никономъ, который желалъ издать Библію въ достойнѣйшемъ ея видѣ. — Это стремленіе не было удовлетворено перепечаткой Острожскаго изданія. Выраженіемъ такого стремленія служитъ соборное опредѣленіе 1674 г., которымъ постановлено «переводити Библію всю вновь ветхій и новый завѣтъ съ книгъ греческихъ самыхъ семдесятыхъ преведенія» (Правосл. Обозрѣніе, 1860 г.‚ т. I, стр. 481). Первымъ исполнителемъ соборнаго постановленія былъ извѣстный въ исторіи духовнаго просвѣщенія Россіи Епифаній Славинецкій, произведшій вмѣстѣ съ своими помощниками сравненіе славянскаго перевода книгъ Новаго Завѣта не только съ печатнымъ греческимъ текстомъ, но и съ рукописнымъ, особенно съ переводомъ святителя Алексія; сравнивалъ Славинецкій и переводъ Пятокнижія Моисея (Архіеп. Филарета, Обзоръ русск. дух. литературы, стр. 236. Правосл. Обозрѣніе, 1860 г., т. I, стр. 481; 1869, т. I, 548). Исправленіе же славянскаго текста кн. Дѣяній и посланій Апостольскихъ было совершено при патр. Іоакимѣ въ 1669 г. на основаніи различныхъ славянскихъ списковъ; этотъ исправленный текстъ былъ напечатанъ въ 1671 г. (Правосл. Обозр., т. IV, стр. 294—307).
III. Дѣятельность Петровскихъ исправителей славянской Библіи и послѣдующихъ. Изданіе Елисаветинской Библіи въ 1751 г.
Стремленіе къ усовершенствованію славянскаго текста Библіи получило дальнѣйшее свое выраженіе въ лицѣ великаго преобразователя Россіи. Пробуждая къ разносторонней дѣятельности силы русскаго народа и внося въ его жизнь свѣтъ знанія, Петръ Великій не преминулъ обратить свое вниманіе и на то, чтобы по возможности облегчить своему народу пользованіе даннымъ отъ Бога источникомъ свѣта и истинной жизни, заключающимся въ Священномъ Писаніи. Для достиженія этого, въ его царствованіе печатаемы были различныя книги Свящ. Писанія съ толкованіями и различными пособіями къ правильному разумѣнію истинъ вѣры и нравственности (Евангеліе толковое, Новый Завѣтъ съ толкованіемъ и др.) и нѣкоторыя издавались въ такомъ небольшомъ объемѣ, который давалъ возможность имѣть ихъ постоянно при себѣ, (наприм., Псалтирь въ 24-ю долю листа. См. объ этомъ Н. Астафьева, Опытъ исторіи Библіи въ Россіи. 1892 г.‚ стр. 111 и дал.). Съ этою цѣлью Государь поощрялъ занятія (пастора Глюка) переводомъ Новаго Завѣта на современный русскій языкъ, признавая весьма полезнымъ то, чтобы «превосходнѣйшую изъ всѣхъ книгъ»‚ какъ онъ называлъ Библію (тамъ же, 114), русскій народъ имѣлъ на родномъ своемъ языкѣ. Чтобы болѣе расположить образованныхъ людей къ чтенію Св. Писанія и вмѣстѣ къ изученію голландскаго языка, знаніе котораго считалъ онъ весьма полезнымъ, по его повелѣнію предпринято было роскошное изданіе Евангелия на этомъ языкѣ и славянскомъ, оставшееся однако неоконченнымъ.
Вмѣстѣ съ этимъ Петръ Великій заботился и объ усовершенствованіи славянскаго текста Библіи и для этого въ 1712 г. данъ былъ указъ, которымъ повелѣвалось свѣрить первопечатную Библію съ греческимъ переводомъ 70-ти «и со онымъ во всемъ согласити непремѣнно»; исполнителями же этого назначались образованнѣйшіе богословы того времени: архимандритъ Ѳеофилактъ Лопатинскій и іеромонахъ Софроній Лихудъ съ другими помощниками, а руководственное наблюденіе за ихъ работой и рѣшеніе недоумѣній поручено было мѣстоблюстителю патріаршаго престола — знаменитому рязанскому митрополиту Стефану (Яворскому). Трудъ исправителей славянской Библіи или собственно — ветхозавѣтныхъ книгъ продолжался семь лѣтъ («Описаніе» I, 166—167; Описаніе документовъ и дѣлъ, хранящихся въ архивѣ Св. Синода, т. III, стр. 33) и совершенъ былъ съ большою тщательностью: прежній славянскій переводъ всѣхъ ветхозавѣтныхъ каноническихъ книгъ, кромѣ Псалтири, сличенъ былъ главнымъ образомъ съ греческимъ текстомъ 70-ти; только нѣкоторыя изъ неканоническихъ (Товита, Іудиѳь), первоначально переведенныя съ латинской Библіи, съ нею же были и сличаемы; исправленъ былъ грамматическій строй славянской рѣчи; указаны всѣ болѣе важныя отступленія славянскаго перевода отъ греческаго; введено раздѣленіе главъ на стихи и измѣнено начало нѣкоторыхъ главъ согласно съ тѣмъ, какъ принято въ другихъ изданіяхъ; въ мѣстахъ, трудныхъ для достиженія яснаго перевода съ греческаго исправители прилагали на поляхъ рукописи переводъ съ латинской Библіи или еврейскаго текста, а по мѣстамъ съ халдейскаго, арабскаго, сирскаго и самаританскаго переводовъ. Сверхъ того главамъ большей части ветхоз. книгъ даны были заглавія, заимствованныя впрочемъ изъ латинской Библіи, и сдѣланы или предположены объясненія еврейскихъ и другихъ словъ, оставленныхъ безъ перевода, отчасти съ указаніемъ на источники сообщаемыхъ свѣдѣній («Описаніе» I, 165—175). Для усовершенія славянскаго перевода ветхоз. книгъ петровскіе исправители сдѣлали словомъ очень многое, особенно при тѣхъ незначительныхъ книжныхъ пособіяхъ, какими они располагали: по свидѣтельству одного изъ помощниковъ ихъ‚ кромѣ Полиглотты въ 6 томахъ (разумѣется лондонское изданіе Вальтона 1657 г.), подъ руками справщиковъ были еще только «двѣ книги Библіи на греко-латинскомъ діалектѣ, да лексиконъ Епифаніевъ письменный греко-славяно-латинскій» (Описаніе документовъ, III, 29). Какія именно разумѣются здѣсь изданія подъ двумя греко-латинскими Библіями, остается невыясненнымъ въ точности; можетъ быть, подъ одной изъ нихъ разумѣется Парижское изданіе греч. перевода 70-ти съ латинскимъ переводомъ, сдѣланное въ 1628 г. Мориномъ, въ которомъ впервые греческій текстъ раздѣленъ на стихи (C. Tischendorf, Vetus Testam. graece, т. I, 1875, p. L.), а подъ другой — Альдинская Библія, на которую дѣлаются прямыя ссылки у петровскихъ исправителей («Описаніе», I, 170), хотя эта Библія издана безъ латинскаго перевода. Во всякомъ случаѣ количество пособій у этихъ исправителей было очень ограничено: они не пользовались даже Комплютенской Полиглоттой (тамъ же, стр. 177). И при всемъ томъ пересмотръ славянскаго перевода ветхоз. книгъ произведенъ былъ ими съ такою осмотрительностью и основательностью, что «исправители Елисаветинскаго времени приняли почти всѣ прежнія исправленія 1714—1720 г.» (тамъ же, 177).
Когда пересмотръ былъ оконченъ и переписанная рукопись, состоящая изъ 8 томовъ, была представлена исправителями вѣроятно митр. Стефану, какъ главному руководителю дѣла, а послѣднимъ — Государю, то послѣдовало (5 февраля 1724 г.) Высочайшее повелѣніе о напечатаніи новоисправленной Библіи, но съ тѣмъ, чтобы прежнія рѣченія, соотвѣтствующія новоисправленнымъ, неопустительно были напечатаны, параллельно съ послѣдними, на поляхъ печатныхъ страницъ, а затѣмъ въ томъ же году (отъ 7 сентября) — дополнительное повелѣніе о томъ, чтобы произведено было сличеніе славянской Псалтири съ греческою и объяснены были отступленія первой отъ послѣдней также на поляхъ, въ видѣ примѣчаній (Описаніе документовъ, т. III, стр. XLVII). Исполненіе того и другого дѣла возложено было на прежнихъ исправителей. Въ то время, когда они занимались окончательнымъ пересмотромъ своего труда, Св. Синодъ затребовалъ отъ своей московской типографіи образцы буквъ для представленія ихъ Государю. Но когда все было готово для напечатанія новоисправленной Библіи, великаго преобразователя постигла (вь концѣ 1724 г.) тяжкая болѣзнь, сведшая его въ могилу. Дѣло новаго изданія Библіи остановилось и, какъ потомъ оказалось, на немалое время.
Хотя Екатерина I заботилась объ этомъ важномъ изданіи и дѣлала соотвѣтствующія распоряженія, повелѣвая Св. Синоду разсмотрѣть новоисправленную Библію «обще съ тѣми, которые ее выправливали» (тамъ же, стр. 32), тѣмъ не менѣе дѣло оставалось бесъ движенія въ продолженіе 10 лѣтъ до 1735 г., когда оно поднято было первоприсутствующимъ членомъ Св. Синода архіепископомъ Ѳеофаномъ (преосвящ. Ѳеофилактъ въ этомъ году привлеченъ былъ къ уголовной отвѣтственности и вытребованъ въ Петербургъ для допросовъ; см. Православное Обозрѣніе, 1862 г., февраль). Причина замедленія въ изданіи Библіи, которое было такъ необходимо, что трудно стало и купить эту священную книгу, съ нѣкоторою вѣроятностью можетъ быть усматриваема въ томъ, что архіеп. Ѳеофанъ, имѣвшій, какъ извѣстно, по кончинѣ Петра Великаго преобладающее вліяніе на дѣла церковнаго управленія, неблагопріятно относился къ новоисправленному переводу Библіи вслѣдствіе, нужно думать, своего недовольства самымъ переводомъ, какъ несвободнымъ отъ недосмотровъ, и нечуждымъ, между прочимъ, справокъ съ латинской Библіей, на которую онъ переносилъ свою нетерпимость къ католичеству, а отчасти, можетъ быть, и подъ вліяніемъ своего раздраженія противъ главнаго его исполнителя — преосвящен. Ѳеофилакта (Исторія русской Церкви Филарета, архіеп. Черниговскаго, 1895 г., стр. 732). По крайней мѣрѣ первое по этому дѣлу заявленіе Ѳеофана Св. Синоду было направлено къ возможному устраненію того, что сдѣлано петровскими справщиками: въ синодальномъ засѣданіи онъ передалъ словесное повелѣніе Петра Великаго о томъ, чтобы текстъ Библіи печатанъ былъ «по прежнему непремѣнно, а переправки по полямъ были печатаны» для предотвращенія народныхъ нареканій и волненій (Описаніе докум... III, 34, XLVII). Синодъ согласился съ этимъ заявленіемъ и сдѣлалъ въ этомъ смыслѣ представленіе Государынѣ (Аннѣ Іоанновнѣ), удостоившееся утвержденія. Одновременно съ этимъ Св. Синодомъ приняты были всѣ мѣры къ скорѣйшему изданію Библіи: пересмотръ имѣющаго быть напечатаннымъ, согласно съ новымъ постановленіемъ, текста Библіи порученъ синодальному члену архим. Амвросію съ другими помощниками; при этомъ предписано тѣ мѣста, которыя были исправлены («погрѣшительныя рѣчи», по выраженію синодальнаго опредѣленія), печатать въ текстѣ по прежнему, а сдѣланныя исправленія сносить внизъ‚ подъ строку и печатать ихъ мелкими буквами, въ видѣ примѣчаній[6]. Печатаніе положено производить въ Петербургѣ, для чего изъ московской синодальной типографіи затребованы какъ справщики, такъ и принадлежности для печатанія вмѣстѣ съ матеріалами. Помѣщеніе для типографіи предложилъ Ѳеофанъ на своемъ подворьѣ для лучшаго наблюденія за ходомъ дѣла (тамъ же, 34—42). И опять, когда все было приготовлено для печатанія Библіи, оно было остановлено (15 апр. 1736 г.), по распоряженію Ѳеофана. Причина этой остановки не объяснена въ распоряженіи (тамъ же, стр. 43), но заключается, по всей вѣроятности, въ тѣхъ затрудненіяхъ, какія представляло для справщиковъ исполненіе новаго синодальнаго постановленія о печатаніи Библіи. Этимъ постановленіемъ совершенно измѣнялся планъ новаго изданія Библіи; все, сдѣланное петровскими исправителями, должно было получить новую форму, которой при этомъ не давалось. Вмѣсто этого даны были только общія и не вполнѣ опредѣленныя указанія, изъ которыхъ однимъ требовалось исправленныя рѣченія печатать на поляхъ печатныхъ листовъ, а другимъ — подъ строкою. Эти недоумѣнія и нѣкоторыя другія, болѣе частныя, и выражены справщиками въ донесеніи Св. Синоду вмѣстѣ съ просьбою о томъ, чтобы имъ преподаны были руководственныя правила относительно печатанія Библіи. Основаніемъ для синодальнаго отвѣта на это прошеніе послужило мнѣніе первоприсутствующаго, принятое и утвержденное Синодомъ за исключеніемъ одной частности. Мнѣніе преосв. Ѳеофана имѣло не столько положительный, сколько критическій характеръ по отношенію къ труду петровскихъ справщиковъ и не разрѣшало всѣхъ недоумѣній ихъ. Изъ него они узнали, что поправкамъ, сдѣланнымъ въ предшествующее время, нельзя очень довѣрять («могли они, говорится, задремать и памятью погрѣшить»), а нужно ихъ сносить съ греческимъ текстомъ, для чего достаточнымъ признавалось двухъ часовъ въ недѣлю‚ — узнали, что всѣ рѣченія, заимствованныя исправителями изъ другихъ, кромѣ 70-ти, переводовъ, равно какъ изъ латинской Библіи («и на Вульгатѣ не смотрѣть») слѣдуетъ исключать, — что на поляхъ нужно печатать только указанныя прежними исправителями разности славянскаго перевода отъ греческаго — 70-ти и отъ еврейской «подлинной Библіи», «въ заглавіяхъ, началахъ и концахъ главъ», — а внизу, подъ текстомъ, печатать исправлѣнія, сдѣланныя въ славянскомъ печатномъ текстѣ, который долженъ перепечатываться безъ всякихъ измѣненій, — узнали наконецъ, что главнымъ наблюдателемъ за печатаніемъ Библіи опредѣленъ Александроневскій архимандритъ Стефанъ (Описаніе документовъ... стр. XXIII—XXVI). А главное затрудненіе къ успѣшному ходу дѣла оставалось и послѣ этихъ разъясненій въ полной силѣ: готоваго къ типографскому набору текста примѣчаній не было; его нужно было вновь составить, а для этого требовалось переработать то, что сдѣлано было доселѣ, — требовалось — выбрать изъ труда прежнихъ исправителей то, что должно было войти въ примѣчанія подстрочныя, и — на поляхъ, свѣрить это съ греческимъ и отчасти еврейскимъ текстомъ и такимъ путемъ составить рукописный текстъ двоякихъ примѣчаній. Для всего этого нужно было немалое время и опытные люди, и дѣлать это нужно было заблаговременно, а не тогда, когда производилось печатаніе. При составленіи примѣчаній неминуемо должны были возникнуть новыя затрудненія въ виду множества такихъ примѣчаній и трудности — пользованія ими, равно какъ и относительно значенія ихъ въ дѣлѣ уразумѣнія Слова Божія. Достаточно было сравнить только нѣсколько главъ прежней печатной Библіи съ новоисправленною для того, чтобы предугадать то, какое множество будетъ подстрочныхъ особенно замѣчаній, и представить себѣ, какой странный видъ получитъ Библія и какъ трудно будетъ читателямъ пользоваться такими примѣчаніями. При мысли о послѣднихъ долженъ былъ возникнуть вопросъ и о томъ, что̀ читателю Библіи признавать болѣе правильнымъ, то ли, что напечатано въ текстѣ, или — то, что подъ текстомъ; если вѣрно первое, то примѣчанія могли только смущать; а если, напротивъ, болѣе точно или ясно второе, то почему въ текстѣ напечатаны рѣченія, менѣе точныя и ясныя? На все это не обратилъ надлежащаго вниманія преосвященный Ѳеофанъ, одаренный быстрымъ и проницательнымъ умомъ. Поддавшись дѣйствію сильныхъ своихъ страстей, онъ устранилъ отъ святаго дѣла главнаго изъ петровскихъ справщиковъ — преосвященнаго Ѳеофилакта и всячески старался унизить его неоконченный трудъ, а самъ ничего не сдѣлалъ положительнаго въ этомъ дѣлѣ, не смотря на свои великія дарованія и высокое іерархическое положеніе, и только оставилъ печальную страницу въ исторіи нашей Библіи. Онъ скончался (8 сентября 1736 г.) прежде, чѣмъ приступлено было къ ея печатанію.
Нецѣлесообразность предначертаній о новомъ изданіи Библіи, явившихся послѣ кончины великаго преобразователя Россіи, самымъ дѣломъ со всею ясностью обнаружилась при начавшемся въ концѣ 1736 г. печатаніи, которое производилось въ Александроневскомъ монастырѣ, куда переведена была, по смерти преосвящ. Ѳеофана, типографія. Какъ пересмотръ («свидѣтельствованіе», по тогдашнему выраженію) того, что надлежало печатать, такъ и самый наборъ производились, по донесенію главнаго наблюдателя — архимандрита Стефана, «весьма трудно, непорядочно и необычно» (Описаніе документовъ... стр. XXVII—XXX): наборъ производился не съ готоваго оригинала, а съ черновыхъ записей, содержаніе которыхъ нужно было затѣмъ повѣрять. Эта повѣрка, которую производилъ главный наблюдатель, требовала, по его словамъ, продолжительнаго времени, а не двухъ часовъ въ недѣлю, вслѣдствіе чего происходило большое и убыточное замедленіе въ работѣ; она представляла большія затрудненія по многочисленности сдѣланныхъ прежними исправителями поправокъ, изъ которыхъ каждая требовала справокъ съ греческой особенно Библіей и внимательнаго разсмотрѣнія. Въ частности архим. Стефанъ указывалъ въ донесеніи Св. Синоду на то, что нѣкоторыя изъ поправленныхъ прежними исправителями рѣченій оказываются несходными съ греческимъ переводомъ 70-ти, и не доумѣвалъ о томъ, что дѣлать съ подобными рѣченіями, печатать ли ихъ подъ текстомъ, или представлять Св. Синоду на благоусмотрѣніе. Въ отвѣтъ на это послѣдовавшій указъ Св. Синода разрѣшалъ выраженныя недоумѣнія расширеніемъ правъ о. архимандрита при печатаніи Библіи, но не облегчалъ возложенныхъ на него обязанностей (тамъ же, стр. XXXIV—XXXV).
Между тѣмъ какъ печатаніе, хотя медленно, подвигалось впередъ, въ іюнѣ 1738 г. встрѣтилось новое, неожиданное затрудненіе. Оно состояло въ томъ, что, когда стали приготовлять къ печати кн. Товита, то оказалось, что переводъ ея, какъ и слѣдующихъ — Іудиѳь и 3-й Ездры, сдѣланъ съ Вульгаты, почему во многихъ мѣстахъ съ греческимъ не сходенъ, по Вульгатѣ же онъ правленъ былъ и петровскими исправителями. Такъ какъ по высочайшимъ повелѣніямъ текстъ новаго изданія Библіи долженъ быть согласованъ съ греческимъ переводомъ, то слѣдовательно кн. Товита и другія нужно было вновь перевести съ греческаго. При исполненіи этого, помимо опасеній — возбудить новымъ, отличнымъ отъ печатнаго, переводомъ народныя нареканія, возникало другое недоумѣніе: какой греческій текстъ слѣдуетъ признать подлиннымъ переводомъ 70-ти? Слѣдуетъ ли считать таковымъ какой-либо изъ древнихъ рукописныхъ списковъ, или одно изъ печатныхъ изданій, и какой же именно или какое? Или — не слѣдуетъ ли въ этомъ отношеніи поступить такъ, чтобы одно, согласующееся съ старымъ славянскимъ переводомъ, брать изъ одного греческаго списка или изданія, а другое — изъ другого? (тамъ же, стр. XXXV—XLII).
Входя съ такимъ докладомъ въ Св. Синодъ, архим. Стефанъ ставилъ самый важный, основной вопросъ, съ рѣшенія котораго должно было начаться изданіе славянской Библіи исключительно на основаніи перевода 70-ти, но рѣшеніе котораго представляетъ и въ настоящее время крайнія трудности, если при этомъ устраняются всѣ пособія со стороны еврейскаго текста и другихъ древнихъ переводовъ.
Для составленія Синодальнаго опредѣленія по этому вопросу положено было собрать свѣдѣнія о томъ, какими Библіями и на какихъ языкахъ пользовались петровскіе исправители; за справками обращались и къ преосвящ. Ѳеофилакту, который былъ тогда въ живыхъ, но находился въ заключеніи; обстоятельныхъ свѣдѣній ни откуда не было однако получено и вопросъ остался безъ отвѣта, а вмѣстѣ съ этимъ остановилось и печатаніе Библіи, такъ какъ главный наблюдатель находилъ «опаснымъ» продолжать это дѣло безъ синодальнаго постановленія.
Не получая разъясненія недоумѣній и сожалѣя объ остановкѣ въ печатаніи столь необходимой книги, Стефанъ, въ это время епископъ псковскій, представилъ въ Св. Синодъ новый докладъ относительно дальнѣйшаго исправленія и печатанія Библіи. Въ немъ онъ предлагалъ переводить книги Товита и другія ей подобныя «изъ греческаго общеупотребляемаго перевода» и, раздѣливъ печатную страницу на два столбца, въ одномъ печатать новый переводъ, а въ другомъ — старый безъ перемѣнъ, но съ приведеніемъ внизу текста новоисправленныхъ рѣченій. Такой же способъ предлагалъ онъ и для печатанія всей Библіи, съ исключеніемъ заглавій и разночтеній изъ греческихъ списковъ, такъ какъ то и другое слишкомъ увеличивало бы большой и безъ того объемъ изданія, а разночтенія кромѣ того могутъ возбудить въ простыхъ людяхъ такое недоумѣніе: «Богъ вѣсть чему и вѣрить, сего-ль или онаго держаться». Въ случаѣ принятія такого плана, онъ предлагалъ — все доселѣ напечатанное (изъ Библіи) оставить безъ употребленія и дело печатанія начать сызнова, напередъ приготовивъ къ печатанію библейскій текстъ и начисто его переписавъ. Это мнѣніе было принято и основанный на немъ синодальный докладъ получилъ (22 сентября 1740 г.) Высочайшее утвержденіе (тамъ же, стр. 50—53; LII—LVI). Такъ печально окончилось выполненіе Ѳеофановскаго плана: пятнадцатилѣтнія усилія пропали даромъ.
Для выполненія новаго плана положено было (14 января 1741 г.) перенести печатаніе Библіи въ Москву, а приготовленіе къ этому библейскаго текста — поручить архим. Ѳаддею (Кокуйловичу) и префекту славено-греко-латинской школы, іеромонаху Кириллу (Флоринскому). Новые справщики въ теченіе одного съ небольшимъ года выполнили свой трудъ и (въ сентябрѣ 1742 г.) представили его въ законченномъ видѣ въ Св. Синодъ вмѣстѣ съ замѣчальнымъ донесеніемъ. Въ немъ они дали обстоятельное объясненіе относительно пособій, которыми пользовались. Какъ на важнѣйшее пособіе и они указываютъ на Полиглотту Вальтона; изъ находящихся въ ней видовъ греческаго текста 70-ти они пользовались главнымъ образомъ чтеніями Александрійскаго списка, а отчасти — чтеніями Комплютенской Полиглотты. Основаніе для такого выбора они указываютъ въ томъ, что старая славянская Библія переведена съ Александрійскаго списка, который, по ихъ наблюденію, ближе къ еврейскому тексту, чѣмъ «Ватиканская Библія» (т. е.‚ такъ называемая Сикстинская, 1587 г.), почему, говорятъ они, и прежніе исправители преимущественно пользовались также Александрійскимъ спискомъ и только нѣкоторыя недостающія въ немъ мѣста восполняли изъ Комплютенскаго изданія. Что касается Ватиканской Библіи, то ею почти не пользовались они, во-1-хъ, потому, что въ ней много пропусковъ сравнительно съ славянскимъ текстомъ, изъ котораго, при слѣдованіи этой Библіи, приходилось бы многое исключить, и, во-2-хъ, потому, что Ватиканская Библія имѣетъ много пропусковъ и сравнительно съ еврейскимъ текстомъ (указываются пропуски въ 1 и 2 кн. Царствъ, 1-й кн. Паралипоменонъ и др.), а между тѣмъ вcѣ недостающія въ этой Библіи мѣста находятся въ старой славянской Б. и чтеніе ихъ оказывается согласнымъ съ еврейскимъ текстомъ («истинствуютъ съ еврейскою»; см. тамъ же, стр. LI—LVI). Такимъ обр. поставленный прежде вопросъ о подлинникѣ для славянскаго перевода ветхозав. книгъ рѣшенъ этими исправителями въ пользу Александрійскаго списка, насколько они были знакомы съ нимъ по чтеніямъ его въ изданіи Вальтона; этому списку отдано ими преимущество, какъ въ виду согласія съ нимъ старой славянской Библіи, такъ и въ виду ближайшаго его сходства съ еврейскимъ текстомъ («ради близшей силы съ еврейской»), который слѣдоват. принимался во вниманіе, какъ весьма важный свидѣтель въ дѣлѣ библейскаго текста.
Пересмотръ вновь направленной Библіи Св. Синодъ производилъ самъ, сначала въ Петербургѣ, куда вызваны были изъ Московской Синодальной типографіи справщики и писцы вмѣстѣ съ необходимыми пособіями, а затѣмъ — въ Москвѣ, куда (въ январѣ 1744 г.) переѣхалъ Синодъ въ виду предстоящей коронаціи. Здѣсь вслѣдствіе особаго Высочайшаго повелѣнія, это дѣло производилось членами Синода съ особеннымъ усердіемъ и неопустительностью каждый (кромѣ праздничныхъ) день; для этого большинство синодальныхъ членовъ освобождено было отъ разсмотрѣнія текущихъ дѣлъ; разрѣшено было даже пригласить способныхъ къ этому другихъ ученыхъ людей духовнаго чина. Занятія участвовавшихъ въ исправленіи Библіи велѣно было записывать въ особый журналъ, съ означеніемъ времени пріѣзда и отъѣзда. При всемъ этомъ дѣло подвигалось медленно: съ октября до мая (1744 г.) прочитано только Пятокнижіе Моисея. Причина медленности заключалась не столько въ томъ, что нѣкоторые (наприм., архим. Симонъ Тодорскій, знаменитый нашъ семитистъ XVIII в., знавшій, кромѣ классическихъ и новыхъ языковъ, еврейскій‚ сирскій и арабскій) были увольняемы отъ этихъ занятій, сколько — въ трудностяхъ самаго дѣла. При сличеніи печатной славянской Библіи съ греческимъ текстомъ 70-ти оказалось не исполнимымъ въ полной мѣрѣ то, на чемъ доселѣ такъ настаивали и за несоблюденіе чего порицали петровскихъ исправителей, — разумѣется исключительное исправленіе славянской Библіи на основаніи одного греческаго текста 70-ти. Участвовавшіе въ пересмотрѣ члены Св. Синода сами убѣдились въ томъ, что одинъ греческій переводъ недостаточенъ для этого («оная греческая (Библія)‚ говорится въ докладѣ Св. Синода Государынѣ, противъ прежней на словенскомъ языкѣ напечатанной находится недовольна»), такъ какъ въ ней не находится нѣкоторыхъ рѣченій, читаемыхъ въ славян. Библіи; почему оказывалось необходимомъ, въ дополненіе къ греческому тексту, обращаться къ еврейскому, сирскому, и другимъ, съ которыми согласуется въ нѣкоторыхъ мѣстахъ славянская Библія. Не считая себя въ правѣ, вопреки Высочайшимъ повелѣніямъ, пользоваться другими, кромѣ 70-ти‚ библейскими текстами, Св. Синодъ входилъ къ Государынѣ съ особымъ докладомъ объ этомъ; какое на него послѣдовало рѣшеніе, остается неизвѣстнымъ. Между тѣмъ пересмотръ Библіи продолжался, но подвигался впередъ еще медленнѣе вслѣдствіе, между прочимъ, оказавшейся необходимости отдѣлить одинъ изъ дней недѣли для общаго присутствія въ Св. Синодѣ по накопившимся текущимъ дѣламъ. Затѣмъ, когда большинство синодальныхъ членовъ (въ декабрѣ 1744 г.) переѣхало въ Петербургъ, пересмотръ Библіи продолжали только москов. архіеп. Іосифъ и архим. Иларіонъ Григоровичъ, по смерти же перваго — одинъ послѣдній; въ помощь ему назначенъ былъ (2 августа 1745 г.) учитель Московской Академіи, знатокъ греческаго языка, іером. Іаковъ Блонницкій.
Задача этой обновленной коммиссіи состояла въ томъ, чтобы сличить исправленную подъ руководствомъ рязанскаго митрополита Стефана Библію съ первопечатною и затѣмъ рѣченія, которыя окажутся въ первой несходными съ послѣднею, сличить съ греческимъ текстомъ; при этомъ, если въ какой-либо греческой Библіи 70-ти переводчиковъ найдены будутъ рѣченія, соотвѣтствующія исправленнымъ, то оныя оставлять въ полной силѣ, какъ надлежащія, а если исправленныя рѣченія будутъ несходны ни съ прежнею славянскою, ни съ греческою Библіею, то объ этомъ обстоятельно представлять Св. Синоду. Согласно съ такими указаніями названные исправители или «читатели», какъ они называются въ документахъ, вскорѣ послѣ начала своихъ занятій (съ 21 августа 1745 г.) стали обращаться въ Св. Синодъ за разрѣшеніемъ своихъ недоумѣній относительно отдѣльныхъ мѣстъ, заглавій, раздѣленія главъ на стихи и т. п. Въ тоже время Св. Синоду объявлено было Высочайшее повелѣніе, вызванное очевидно медленностью, съ какою велось дѣло. Государыня выразила желаніе, чтобы издана была въ этомъ же году «конечно» Библія, исправленная преосв. Ѳеофилактомъ, а если это исправленіе признается недостаточнымъ, то Св. Синодъ объяснилъ бы, въ чемъ послѣднее усматривается. Во всеподаннѣйшемъ своемъ докладѣ Св. Синодъ объяснилъ причины, по которымъ Ѳеофилактовская Библія не можетъ быть напечатана безъ новаго пересмотра, а въ тоже время принялъ съ своей стороны мѣры къ успѣшнѣйшему веденію дѣла. Задачу исправителей онъ ограничилъ въ томъ отношеніи, что они должны были обращать главнымъ образомъ свое вниманіе на тѣ разности между печатною Библіею и исправленною, въ которыхъ неодинаково переданъ смыслъ библейскаго текста или замѣчаются искаженія текста, противныя догматамъ православной церкви и благопріятныя ученію инославныхъ исповѣданій, или раскольниковъ, или наконецъ — не надлежащія вставки въ текстъ; всѣ мѣста этого рода справщики должны были сличать съ греческими библіями и съ выраженіемъ своего мнѣнія представлять объ оныхъ Св. Синоду. Вмѣстѣ съ этимъ, для ускоренія сношенія съ справщиками, послѣдніе переведены изъ Москвы въ Петербургъ, гдѣ они, къ концу 1746 г., закончили свой трудъ, въ продолженіе котораго многократно дѣлали представленія Синоду относительно мѣстъ, возбуждавшихъ тѣ или другія недоумѣнія. Эти представленія возбудили въ свою очередь также недоумѣнія; въ ихъ содержаніи страннымъ особенно оказывалось то заявленіе справщиковъ, что въ Ѳеофилактовой Библіи находится много мѣстъ, несходныхъ ни съ старой печатной Библіей, ни съ греческими кодексами. Это заявленіе объяснено было, нужно думать, въ Синодѣ именно недостаточностью сдѣланныхъ этими «читателями» справокъ съ различными греческими кодексами, вслѣдствіе чего и поручено было имъ — сравнить старый печатный и исправленный славянскій текстъ съ сдѣланными въ прежнее время, вѣроятно при вышеназванномъ архим. Стефанѣ, выписками изъ разныхъ греческихъ кодексовъ; при этомъ даны были указанія и относительно того, какъ они должны были поступать въ различныхъ случаяхъ несходства между сравниваемыми текстами. Согласно съ этимъ, справщики приступили къ новому пересмотру сдѣланнаго ими, но не довели этого до конца, такъ какъ архим. Иларіонъ подалъ прошеніе объ увольненіи его отъ возложенной обязанности, указывая на крайнее свое утомленіе въ продолженіе трехгодичныхъ занятій и на свое незнаніе греческаго языка. Онъ былъ уволенъ, а на его мѣсто вызваны были (21-го января 1747 г.) два наставника Кіевской Духовной Академіи, іеромонахи: Варлаамъ Лящевскій, бывшій прежде учителемъ греческаго и еврейскаго языка, а въ то время префектъ и учитель богословія, и Гедеонъ Слонимскій, учитель философіи. Эти достопамятные ученые, сначала вмѣстѣ съ Іаковомъ Блонницкимъ (по 13 мая 1748 г.[7]) привели, съ Божіею помощью, къ благословенному концу святое и трудное дѣло исправленнаго изданія славянской Библіи, которымъ доселѣ мы пользуемся.
Предъ началомъ своихъ занятій справщики снабжены были отъ Св. Синода руководственными правилами, опредѣлявшими ихъ задачу и способъ ея выполненія, равно какъ — и пособіями къ этому. Задача, указанная имъ въ синодальныхъ опредѣленіяхъ (см. Описаніе документовъ, III, стр. 81—83 и Предисловіе къ Елисаветин. Библіи 1751 г., л. 11—12), состояло въ томъ, чтобы они сличили старую печатную Библію и исправленную (при рязанскомъ митрополитѣ Стефанѣ) съ различными изданіями греческаго перевода 70-ти или «съ многими греческими 70-ти толковниковъ библейными составами» (по Предисловію). При выполненіи этой задачи они должны были оставлять безъ измѣненія тѣ сдѣланныя прежде исправленія, которыя касались орѳографіи, грамматическаго строя рѣчи, и не измѣняли смысла библейскаго текста сравнительно съ печатной Библіей. А если окажутся въ послѣдней и исправленной Библіи такія разности, при которыхъ измѣняется самый смыслъ текста, составъ стиховъ, порядокъ послѣднихъ или главъ, то мѣста этого рода должны тщательно сличать съ различными греческими изданіями, разыскивая при этомъ, на основаніи какихъ изъ этихъ изданій или списковъ сдѣланы исправленія и точно ли сдѣланы, и затѣмъ — представлять о подобныхъ разностяхъ Св. Синоду вмѣстѣ съ указаніемъ греческихъ списковъ и выраженіемъ собственнаго «основательнаго» мнѣнія о томъ, «какъ чему быть должно». Также предписано поступать и относительно мѣстъ «съ переводомъ темнымъ или совсѣмъ несогласнымъ съ греческими списками», равно какъ и мѣстъ первопечатной Библіи, которыя преосв. Ѳеофилактомъ оставлены безъ исправленія, но которыя не сходны съ греческими кодексами. При представленіи вновь исправленнаго славянскаго текста свящ. книгъ справщики должны были письменно засвидѣтельствовать, «что въ тѣхъ книгахъ святой православно-восточной церкви нашей догматомъ и самой истинѣ никакой противности не имѣется, но во всемъ съ греческимъ, хотя кіимъ либо единымъ, кодексомъ согласны».
Для выполненія указанной задачи послѣдніе исправители имѣли гораздо большее количество пособій, чѣмъ ихъ предшественники. У нихъ были, можно сказать, всѣ лучшія изданія перевода 70-ти, какими располагалъ въ половинѣ XVIII в. христіанскій міръ. Кромѣ вышеназванныхъ Полиглоттъ: Комплютенской‚ Лондонской и Альдинской Библіи, они имѣли: 1) изданіе Ламберта Босъ (Η Παλαια Διαθηκη κατα τους Εβδομηκοντα. Franequerae 1709 г.)‚ заключающее, вмѣстѣ съ греческимъ текстомъ Сикстинской Библіи, самый полный въ то время сводъ разночтеній изъ древнихъ переводовъ ветхоз. книгъ, списковъ и отчасти толкованій (схолій); 2) изданіе, подъ тѣмъ же заглавіемъ‚ — Брейтингера (Tiguri, 1730—1732 г.)‚ представляющее воспроизведеніе сдѣланнаго Эрнестомъ Грабэ изданія Александрійскаго списка, съ разночтеніями изъ другихъ списковъ; 3) Лейпцигское изданіе Сикстинскаго текста, сдѣланное Рейнекціемъ (Lipsiae, 1730); 4) Евреолатинскую Библію; 5) Ветхій Завѣтъ по 70-ти въ латинскомъ переводѣ Фламинія Нобилія, съ примѣчаніями и схоліями (Romae, 1588); 6) Synopsis criticorum aliorumque scripturae sacrae interpretum‚ ed. Matthias Polus (имѣвшій нѣсколько изданій въ XVII в.); 7) двѣ древнія рукописныя Библіи на греческомъ языкѣ, изъ которыхъ одна безъ означенія главъ и стиховъ, писанныя частію на пергаменѣ, частью на бумагѣ; 8) двѣ рукописныя книги Притчей на греч. языкѣ. Имѣли они равнымъ образомъ и всѣ труды своихъ предшественниковъ по исправленію Библіи, которые были безъ сомнѣнія имъ полезны особенно трудъ Ѳеофилакта, которымъ они много пользовались, равно какъ — Творенія Отцевъ Церкви, на которыя дѣлаются многократныя ссылки въ самомъ предисловіи къ Елисаветинской Библіи, а также — Симфоніи на Псалтирь и 14 Посланій Ап. Павла и др. [см. ст. И. А. Чистовича: Исправленіе текста слав. Библіи предъ изданіемъ 1751 г. въ Правосл. Обозрѣніи 1860 г.‚ т. II, 50—54 (сдѣланныя здѣсь библіографическія указанія нами только пояснены) и Описаніе документовъ, т. III, 79—80].
Достаточное количество пособій было безъ сомнѣнія однимъ изъ важныхъ условій успѣшнаго выполненія послѣдними исправителями славянской Библіи поставленной имъ задачи. Она состояла, какъ видно отчасти изъ вышеприведенныхъ синодальныхъ указаній справщикамъ, вообще въ томъ, чтобы повѣрить съ греч. переводомъ 70-ти печатный славянскій текстъ Библіи и исправленный Ѳеофилактомъ, и путемъ этого сравненія составить изъ того и другого одинъ цѣльный текстъ, тщательно провѣренный и согласованный съ переводомъ 70-ти (прежнее намѣреніе — совмѣстно издать текстъ печатной Библіи и рядомъ съ нимъ исправленный было уже оставлено). Чѣмъ больше было у справщиковъ изданій, сдѣланныхъ на основаніи различныхъ списковъ перевода 70-ти, тѣмъ болѣе понятно расширялись средства для выполненія задачи и тѣмъ рѣже могли встрѣтиться недоумѣнія, какія испытывали предшествующіе исправители, не находя въ бывшихъ у нихъ изданіяхъ рѣченій, соотвѣтствующихъ славянскому переводу. Правда, и послѣдніе исправители не были свободны отъ затрудненій относительно того, принять ли для извѣстнаго мѣста одинъ изъ двухъ бывшихъ славянскихъ переводовъ или замѣнить ихъ новымъ переводомъ; недоумѣній этого рода было даже такъ много, что изъ представленій Св. Синоду объ ихъ разрѣшеніи составились два большихъ тома, изъ которыхъ первый — на Ветх. Завѣтъ — въ двухъ частяхъ (см. Описаніе документовъ т. III, 85). Эти донесенія, въ которыхъ справщики вмѣстѣ съ приведеніемъ разностей въ существующихъ славян. переводахъ излагаютъ основанія для избранія одного изъ нихъ или представляемаго новаго перевода, и которыя, къ глубокому сожалѣнію[8], остаются неизданными, не смотря на несомнѣнную ихъ пользу для изучающихъ и читающихъ славянскую Библію, показываютъ однако, что исправители всегда располагали достаточными средствами для обоснованнаго выбора наиболѣе сообразнаго славянскаго перевода и нуждались только въ его утвержденіи со стороны церковнаго правительства.
Приводимыя въ донесеніяхъ основанія для такого, а не иного перевода отдѣльныхъ мѣстъ Библіи, показываютъ также, что послѣднимъ справщикамъ главнымъ обр. были извѣстны и ими использованы слѣдующіе тексты или изданія греческаго перевода 70-ти: Ватиканскій, Александрійскій, Комплютенскій, Альдинскій и Оксфордскій (codex Oxoniensis); ссылки на другіе тексты, наприм. на сп. Барбериновъ (codex cardinalis Barberini), называемый у нихъ «Варваринъ», дѣлаются очень рѣдко. Изъ названныхъ текстовъ особенно высоко цѣнили эти справщики, подобно своимъ предшественникамъ, текстъ по Александрійскому списку, насколько онъ извѣстенъ былъ имъ по изданію Грабэ (болѣе точнаго воспроизведенія Александрійскаго списка тогда не было); они называли его «паче иныхъ достовѣрнѣйшимъ» (предисловіе къ Елисавет. Библіи, л. 18); въ немъ они находили всего болѣе рѣченій, соотвѣтствующихъ славянскому тексту и имъ всего болѣе пользовались для исправленія послѣдняго. Послѣ Александрійскаго — чаще всего дѣлаются ссылки на греческій текстъ Комплютенской Полиглотты, какъ наиболѣе соотвѣтствующій славянскому. Пользуясь этими двумя текстами, они приводятъ наприм. въ надлежащій порядокъ прежній славянскій переводъ 3-й кн. Царствъ, который представлялъ много неупорядоченности (или «помѣшательства», по выраженію предисловія) вслѣдствіе перенесенія стиховъ изъ одной главы въ другую, повтореній и прибавлений. И переводъ отдѣльныхъ мѣстъ дьлается часто на основаніи этихъ двухъ списковъ‚ наприм. въ 1 Цар. 13, 1, существующій славянскій переводъ (: сынъ единаго лѣта Саулъ...) вмѣсто прежняго (: по дву же лѣтѣхъ царства своего...) сдѣланъ на основаніи Александр. и Комплютенскаго текстовъ (Архивъ Св. Синода. Дѣло о напечатаніи новоисправленной слав. Библіи, т. IV, л. 126). Высокое значеніе названныхъ двухъ текстовъ не было однако исключительнымъ въ глазахъ справщиковъ, подрывавшимъ совершенно довѣріе къ свидѣтельствамъ другихъ текстовъ, какъ это видно изъ иныхъ мѣстъ, гдѣ они обосновываютъ свой переводъ ссылками на Ватиканскій, кромѣ Александрійскаго, текстъ, наприм., относительно исключенія въ Суд. 1, 36, словъ: «Идумеосъ свыше», читавшихся въ первопечатной Москов. Библіи (тамъ же, л. 162). Въ нѣкоторыхъ мѣстахъ они основываютъ свой переводъ на чтеніи одного списка, даже не изъ числа вышеназванныхъ, наприм. въ Зах. 12, 11, переводъ: плачевопльствіе Ададримона на поли Магедонѣ принятъ, «понеже хотя въ греческихъ кодексахъ отмѣнно стоитъ, однако есть нѣкакій кодексъ варваринъ, въ которомъ такъ же мѣсто стоитъ, какъ въ правленой» (тамъ же, т. IV, 2, л. 559), т. е.‚ въ Библіи, исправленной Ѳеофилактомъ. Причина согласія справщиковъ то съ одними греч. текстами, то съ другими, заключается въ томъ, что они, при своихъ справкахъ съ греч. текстами, принимали во вниманіе самый смыслъ или «сенсъ», по ихъ выраженію, библейскаго текста, наприм. въ Исаіи 1, 6, прежній переводъ не былъ принятъ, «понеже то противно сенсу» (тамъ же, л. 97); при этомъ переводѣ, требуемый смысломъ текста, они подтверждали ссылкой на толкованіе Евсевія, на паримійное чтеніе и Комплютенскій текстъ, въ которыхъ предъ словами: струпъ, язва, рана не читается частица ни. Въ мѣстахъ трудныхъ, неодинаково читавшихся въ изданіяхъ греч. перевода, исправители основывали свой переводъ на толкованіяхъ отцевъ и учителей церкви и новозавѣтномъ текстѣ, напр. въ Іова 19, 25, прежній печатный и исправленный текстъ замѣненъ новымъ, читаемымъ нынѣ въ славян. Библіи, главнымъ образомъ на основаніи отеческихъ толкованій этого мѣста; въ Исаіи 42, 1, справщики предложили переводъ: «Се Отрокъ Мой, его же изволихъ, возлюбленный Мой...» на основаніи евангельскаго текста (Мѳ. 12, 18) и — толкованія Евсевія, «какъ Фламиній и Ламбертъ въ нотатахъ показуютъ, что сіи имена — Іаковъ и Исраиль — подъ обелискомъ стоятъ, понеже ниже въ еврейскомъ имѣется» (тамъ же, т. I, 2. л. 147). Съ этимъ послѣднимъ переводомъ Св. Синодъ не согласился однако и велѣлъ оставить прежній переводъ, согласный съ греческимъ. И относительно другихъ мѣстъ Синодъ не всегда утверждалъ переводъ, предложенный справщиками, какъ скоро онъ отклонялся отъ греческаго текста. Въ мѣстахъ, особенно трудныхъ для перевода съ греческаго, справщики обращались и къ еврейскому тексту (Предисловіе... л. 12), на который дѣлаются иногда ими ссылки вслѣдъ за греческими списками при обоснованіи славянскаго перевода; слѣдствіемъ сличенія съ этимъ текстомъ служатъ не рѣдкія пояснительныя примѣчанія къ отдѣльнымъ рѣченіямъ славянской Библіи, наприм., къ словамъ: Той твою блюсти будетъ главу замѣчено: «евр. сотретъ», или къ слову: внутреннѣйшихъ въ Іов. 28, 18, замѣчено: «евр. маргаритъ» и мн. др. (Примѣры другихъ исправленій приведены, хотя и не всегда точно, въ Прав. Обозрѣніи 1860 г.‚ т. II, стр. 55—70).
Исправители трудились надъ порученнымъ имъ великимъ дѣломъ около трехъ съ половиною годовъ (съ конца 1747 г. по 22 мая 1751 г.) и сличили славянскій переводъ всѣхъ книгъ Ветх. и Новаго Завѣта съ греческимъ текстомъ; самыя же исправленія славянскаго текста сдѣлали только въ ветхоз. книгахъ, за исключеніемъ Псалтири. Прежній славянскій переводъ этой священной книги оставленъ безъ измѣненія на основаніи вышеуказаннаго повелѣнія Петра В., хотя справщики нашли «многія несходства» славянскаго перевода съ греческимъ, вслѣдствіе чего нѣкоторыя изъ прежнихъ славянскихъ рѣченій исправлены были ими на основаніи греческаго текста, но напечатаны не наряду, а на полѣ, въ видѣ примѣчаній; основанія для такихъ исправленій указаны въ предисловіи къ Елисав. Библіи. Недостаточность сдѣланнаго для усовершенствованія славянскаго текста Псалтири исправители вполнѣ сознавали, но вмѣстѣ съ тѣмъ указывали въ своемъ донесеніи Св. Синоду на невозможность сдѣлать больше при руководствѣ однимъ переводомъ 70-ти‚ «понеже оныхъ мѣстъ» (т. е. неясныхъ въ славян. текстѣ и «во всѣхъ кодексахъ 70-ти») лучше исправить невозможно, развѣ изъ еврейскаго» (Архивъ Св. Синода. Дѣло о напечатаніи новоисправл. слав. Библіи; т. IV, 2, стр. 11). Въ новозавѣтныхъ книгахъ всѣ исправленія, сдѣланныя при свѣркѣ славянскаго текста «съ греческими множайшими и различными свидѣтельствованными составами», не внесены въ самый текстъ, а напечатаны въ видѣ примѣчаній; рѣченія излишнія въ славянскомъ противъ греческаго поставлены въ скобкахъ; въ самомъ текстѣ сдѣланы только грамматическія исправленія.
Важнѣйшія свои исправленія въ ветхоз. книгахъ сами исправители раздѣлили на три разряда: 1) на исправленія текста въ собственномъ смыслѣ, состоящія въ новой, болѣе близкой и точной передачѣ греческаго подлинника; 2) — дополненія, состоящія въ переводѣ съ греческаго недостававшихъ отдѣльныхъ рѣченій или стиховъ; и 3) — исключенія излишнихъ противъ греческаго рѣченій, стиховъ или отдѣловъ. Не во всѣхъ ветхоз. книгахъ сдѣланы всѣ эти три вида исправленій; въ кн. Бытія, наприм.‚ сдѣланы только исправленія и дополненія; въ Исходъ только дополненія и т. п. (См. предисловіе къ Елисав. Б.‚ л. 14 и дал.). Приблизительный подсчетъ всѣхъ трехъ видовъ исправленій, сдѣланный въ «Описаніи» (т. I, 177—179), показываетъ, что значительное большинство ихъ‚ съ нѣкоторыми по мѣстамъ измѣненіями, заимствовано отъ петровскихъ исправителей.
Елисаветинская Библія вышла въ свѣтъ 18 декабря 1751 г. Экземпляры перваго изданія (1200 экз.) разошлись чрезвычайно быстро. Для втораго изданія произведенъ былъ новый пересмотръ текста прежними справщиками — іером. Гедеономъ Слонимскимъ и Варлаамомъ Лящевскимъ — уже архимандритомъ и членомъ Св. Синода. Второе изданіе вышло въ 1756 г. съ нарочно приготовленными, по планамъ справщиковъ, художественными заставками при началѣ каждой библейской книги, сверхъ двухъ рисунковъ на заглавномъ листѣ, бывшихъ въ первомъ изданіи. Въ первыхъ изданіяхъ Библіи печатались, кромѣ обширнаго предисловія, «Соборникъ 12 мѣсяцей» и «каталогъ собственныхъ еврейскихъ, греческихъ, и несобственныхъ, безъ перевода во всей Библіи оставленныхъ, именъ, по алфавиту собранныхъ и истолкованныхъ», нынѣ не печатающіеся. Текстъ Елисаветинской Библіи безъ измѣненій употребляется и въ настоящее время.
IV. Переводъ Библіи на русскій языкъ. Изданная послѣ тридцати-восмилѣтнихъ трудовъ образованнѣйшихъ нашихъ богослововъ XVIII в. славянская Библія была безъ сомнѣнія удовлетвореніемъ насущной потребности сыновъ нашей православной церкви, но не полнымъ. Вслѣдствіе совершившагося въ теченіе времени большаго уклоненія русскаго языка отъ славянскаго, текстъ славянской Библіи пересталъ быть столь же понятнымъ, какъ семь вѣковъ тому назадъ. Въ виду этого неизбѣжно должна была пробудиться потребность въ переводѣ Библіи на общеупотребительный русскій языкъ. По указаніямъ исторіи, эта потребность дѣйствительно пробудилась еще въ XVI в., какъ показываютъ опыты переводовъ Четвероевангелія на западно-русскій языкъ о пересопницкимъ архимандритомъ Григоріемъ и — всей Библіи — Скориною; въ XVIII в. опытъ перевода Псалтири съ еврейскаго и Новаго Завѣта съ греческаго на русскій языкъ рѣшался сдѣлать святитель Тихонъ Задонскій. (Филарета, арх. чернигов. Исторія рус. церкви. 1895 г. стр. 721). Въ самомъ началѣ XIX в. сознаніе этой потребности пробудилось съ новою силою. Высокимъ носителемъ и выразителемъ этого сознанія былъ Императоръ Александръ Благословенный. Онъ‚ по свидѣтельству близкихъ къ нему лицъ, благоговѣлъ предъ священнѣйшей изъ книгъ и, начиная съ 1812 г. до конца своей жизни, неопустительно каждый день читалъ Слово Божіе[9]. Зная по своему опыту благотворное дѣйствіе Слова Божія на душу читающаго его христіанина[10], Государь, какъ попечительный отецъ своего народа, естественно желалъ приблизить къ его пониманію текстъ Свящ. Писанія черезъ переводъ его на русскій языкъ[11]. Первоначальнымъ исполнителемъ этой Высочайшей воли было Россійское Библейское Общество, основанное въ достопамятный 1812-й годъ (6 декабря). Сначала «Общество» распространяло между Православными по удешевленнымъ цѣнамъ (полная Библія въ то время стоила 30 р.) книги Свящ. Писанія на слав. яз.; спросъ на нихъ, къ величайшей радости Государя, былъ такъ великъ, что «Общество» вдругъ не могло удовлетворить его; вслѣдствіе этого, Его Величество положилъ содѣйствовать всѣми зависящими мѣрами къ утоленію духовнаго и столь вожделѣннаго голода (И. А. Чистовичъ, «Исторія перевода Библіи на русскій языкъ». 1899 г.‚ стр. 21); это и выполнило затѣмъ «Общество» посредствомъ нѣсколькихъ стереотипныхъ изданій Библіи (съ 1817-го по 1828-й г. сдѣлано 15 изданій въ 8 д. л.) и — Новаго Завѣта на слав. яз. Послѣ этого Государь, «по собственному движенію своего сердца» выразилъ «искреннее и точное желаніе доставить и россіянамъ способъ читать Слово Божіе на природномъ своемъ языкѣ» и словесно поручилъ передать это Св. Синоду. Выслушавъ это, Св. Синодъ поручилъ Коммиссіи духовныхъ училищъ принять мѣры къ выполненію Высочайшей воли, самое же изданіе свящ. книгъ въ русскомъ переводѣ предоставилъ Библейскому Обществу. Первоначально переведено было Четвероевангеліе. Трудъ первоначальнаго перевода принадлежалъ ректору Петерб. Академіи, архим. Филарету (впослѣдствіи знаменитому Московскому митрополиту), ректору Петерб. Семинаріи, архим. Поликарпу и профессорамъ Акад.: священнику Г. П. Павскому и архим. Моисею. Послѣ разсмотрѣнія въ комитетѣ «Общества», переводъ былъ напечатанъ вмѣстѣ съ славянскимъ текстомъ (въ 1818 г.). Государь принималъ такъ близко къ сердцу это дѣло, что прежде выпуска въ свѣтъ новаго изданія самъ предварительно читалъ предисловіе къ нему. Изданіе встрѣчено было съ величайшею радостью, какъ «безцѣнный даръ» божественнаго попеченія о русскомъ народѣ (см. тамъ же, стр. 30—32, письма архипастырей по поводу этого изданія) и весьма быстро разошлось (1 и 2 изданія выпущены по 10‚000 экз. и по 5 р. за экз.). Затѣмъ изданъ былъ русскій переводъ всѣхъ прочихъ книгъ Новаго Завѣта. Въ 1820 г., по желанію Государя Императора, приступлено къ переводу ветхозав. книгъ съ еврейскаго яз.‚ причемъ трудъ раздѣленъ между тремя бывшими тогда духовными академіями (Петербург., Москов. и Кіевской). Изъ ветхоз. книгъ прежде другихъ (въ 1822 г.) изданъ на русскомъ яз.‚ безъ славянскаго текста, переводъ Псалтири съ предпосланнымъ ея тексту замѣчательнымъ предисловіемъ‚ которое составлено московскимъ архіеп. Филаретомъ и въ которомъ просто и ясно указаны основанія для обращенія, при переводѣ этой священной книги, къ еврейскому подлиннику. И это предисловіе предварительно разсматривалъ и одобрилъ къ напечатанію самъ Государь. Изданіе Псалтири на русск. яз. встрѣчено было также съ радостью и въ теченіе двухъ годовъ разошлось въ огромномъ количествѣ (100‚000 экз. по 1 р. въ коленкор. переплетѣ). Въ 1824 г. напечатано Пятокнижіе Моисея съ кн. Іисуса Навина, Судей и Руѳь на русск. яз.‚ но не было выпущено для общаго употребленія. Наконецъ сдѣлано было изданіе всего Новаго Завѣта на русскомъ языкѣ, безъ славянскаго текста.
Благотворная дѣятельность Библейскаго Общества продолжалась, къ сожалѣнію, не долго (всего 14 годовъ). Тяжкія нареканія, которыя возбудило оно противъ себя другими сторонами дѣятельности принадлежащихъ къ нему лицъ, о чемъ нѣтъ необходимости говорить здѣсь (см. объ этомъ далѣе въ статьѣ о Библейскихъ обществахъ) повели къ тому, что Государь согласился на увольненіе бывшаго доселѣ президента Общества (князя А. Н. Голицына), возбудившаго своими дѣйствіями особенное нерасположеніе и недовѣріе, и предоставилъ это званіе петербургскому митроп. Серафиму, подъ управленіемъ котораго Библейское Общество безцвѣтно просуществовало еще около двухъ лѣтъ до окончательнаго своего закрытія (12 апр. 1826 г.) при Императорѣ Николаѣ 1-мъ. Съ закрытіемъ Общества не только прекратилось, но и подверглось осужденію то, что было «самаго честнаго и безукоризненнаго» въ его дѣйствіяхъ, т. е., переводъ Библіи на русскій языкъ. Неразумная — чтобы не сказать болѣе — ревность нѣкоторыхъ, частныхъ впрочемъ, лицъ дошла до того, что заподозривались въ своей благонамѣренности переводчики Пятокнижія на русскій языкъ, а часть не выпущенныхъ въ продажу экземпляровъ этого изданія предана была сожженію на кирпичныхъ заводахъ (тамъ же, стр. 116—117). Дикія проявленія неодобренія не подавили однако сочувствія дѣлу перевода свящ. книгъ на русскій яз. въ лучшихъ людяхъ этого времени и между ними — въ бывшемъ дѣятельнѣйшемъ членѣ Библейскаго Общества — въ московскомъ архіеп. Филаретѣ. Онъ не переставалъ при случаѣ заявлять о пользѣ этого дѣла частнымъ и оффиціальнымъ образомъ (тамъ же, стр. 117—119), но не находилъ возможнымъ настаивать на этомъ, ради сохраненія мира въ высшемъ церковномъ управленіи. Въ исторіи нашего духовнаго просвѣщенія съ начала второй четверти минувшаго столѣтія наступило такое время, когда въ дѣлѣ религіознаго образованія и благочестивой жизни на первомъ мѣстѣ ставились преданіе и обрядность, а Библія отодвигалась на задній планъ, когда получила распространеніе мысль, что Православная Церковь не всѣмъ дозволяетъ чтеніе Слова Божія, когда сдѣлано было Св. Синоду предложеніе объявить славянскій переводъ Библіи самодостовѣрнымъ подобно латинской Вульгатѣ, а затѣмъ, когда отклонено было, по божественной милости къ нашей церкви, это намѣреніе старѣйшими ея предстоятелями, то явилось другое — объ исключительномъ употребленіи славянской Библіи и греческаго перевода 70-ти въ духовныхъ училищахъ при объясненіи Св. Писанія [Это послѣднее предположеніе и послужило для москов. митроп. Филарета побужденіемъ къ составленію достопамятной его записки («О догматическомъ достоинствѣ и охранительномъ употребленіи греческаго семидесяти толковниковъ и славенскаго переводовъ св. Писанія»), въ которой ясно выражено и прочно обосновано православное воззрѣніе на взаимное отношеніе греч. перевода 70-ти и еврейскаго текста въ дѣлѣ уразумѣнія Богооткровеннаго ученія].
Между тѣмъ какъ въ высшихъ церковно-правительственныхъ сферахъ усиливалось стремленіе къ устраненію новыхъ вѣяній, выразившихся въ дѣятельности Библейскаго Общества по изданію Св. Писанія на русск. яз., вдали отъ правящихъ сферъ совершалась другая, менѣе видная, но болѣе плодотворная работа, составлявшая прямое продолженіе начатаго, но не оконченнаго дѣла. Въ Петербургской Дух. Академіи, какъ профессоръ еврейскаго яз., трудился надъ переводомъ учительныхъ и пророческихъ книгъ съ еврейскаго извѣстный нашъ филологъ, протоіерей Герасимъ Петровичъ Павскій. Его переводы, которые, послѣ класснаго преподаванія, онъ сдавалъ студентамъ въ видѣ лекцій съ дополнительными объясненіями (оглавленіями и примѣчаніями) такъ цѣнились, что изъ записей ихъ, передаваемыхъ преемственно изъ одного курса въ другой, съ теченіемъ времени составился цѣльный переводъ названныхъ ветхоз. книгъ. Въ 1839 и 1841 гг. этотъ переводъ былъ отлитографированъ въ нѣсколькихъ стахъ экземп. и распространился между наставниками и студентами Петербургской, а отчасти и другихъ Академій, равно какъ между нѣкоторыми духовными лицами. Сдѣлавшееся извѣстнымъ высшему начальству, это изданіе признано было такимъ зломъ, которое требовало самыхъ энергичныхъ мѣръ къ его искорененію. Производившееся строгое разслѣдованіе, подробности котораго нѣтъ нужды здѣсь излагать (о нихъ см. тамъ же, стр. 141—207), причинило большія безпокойства и сильныя огорченія многимъ лицамъ, а особенно виновнику перевода, но вмѣстѣ съ этимъ показало и то, какъ у людей того времени, религіозно образованнѣйшихъ, духовныхъ и свѣтскихъ, молодыхъ и пожилыхъ (не исключая и епископовъ), велико было желаніе имѣть болѣе ясный и точный переводъ священныхъ книгъ на русскомъ яз. и какъ дорожили подобнымъ переводомъ, не смотря на явныя несовершенства особенно дополнительныхъ къ нему поясненій. Такое вниманіе къ переводу свидѣтельствовало не о легкомысленномъ увлеченіи, а о пробудившейся жизненной потребности, которая искала въ немъ своего удовлетворенія. Къ такому дѣйствительно выводу и приводили свѣдѣнія, добытыя слѣдствіемъ, нѣкоторыхъ изъ проницательнѣйшихъ архипастырей, которые увидѣли изъ этого настоятельную потребность въ пособіяхъ къ яснѣйшему разумѣнію текста свящ. книгъ, къ удовлетворенію которой могли служить, по ихъ мнѣнію, или толкованія къ Свящ. Писанію, или особое изданіе славянской Библіи съ оглавленіями и поясненіями къ каждой главѣ (см. тамъ же, стр. 147—152 о домашней бесѣдѣ двухъ митрополитовъ); но и эти намѣренія, не смотря на высокое іерархическое положеніе высказывавшихъ ихъ, встрѣтили неодолимыя преграды къ своему выполненію.
Въ это же неблагопріятное время, въ большомъ отдаленіи отъ правительственныхъ центровъ, трудился надъ переводомъ ветхоз. книгъ съ еврейскаго на русскій яз. другой замѣчательный богословъ, алтайскій миссіонеръ, архимандритъ Макарій (Глухаревъ), бывшій студентъ Петербургской академіи, во время ректорства въ ней Филарета, и ученикъ Герасима Петровича, не имѣвшій однако, въ началѣ своихъ занятій, его перевода. Обратиться къ этому дѣлу побудила его не научная любознательность, а миссіонерская дѣятельность. Стремясь расположить инородцевъ къ принятію христіанства яснѣйшимъ изложеніемъ его истинъ, онъ испытывалъ большое затрудненіе, когда приходилось приводить тексты изъ ветхоз. книгъ на славян. языкѣ, непонятномъ слушателямъ; прискорбно ему было то, что обращаемые въ христіанство, по незнанію славян. языка, не могли надлежащимъ обр. читать славянскую Библію. По этимъ побужденіямъ онъ рѣшился сдѣлать переводъ ветхозав. книгъ съ еврейскаго на русскій яз. и прежде всего имъ были переведены книги Іова и прор. Исаіи. Переводъ ихъ (въ 1837—1839 гг.) былъ препровожденъ въ Коммиссію духовныхъ училищъ для напечатанія вмѣстѣ съ особымъ — при каждой посылкѣ — прошеніемъ на Высочайшее имя. Эти прошенія архим. Макарія представляютъ замѣчательный памятникъ мыслей и желаній благочестивыхъ и образованныхъ людей того времени относительно перевода Библіи на русскій языкъ. Съ какимъ горячимъ одушевленіемъ и многостороннею убѣдительностью изображено въ нихъ то великое благо, которое пріобрѣтетъ православный русскій народъ черезъ переводъ всей Библіи съ оригинальныхъ языковъ — еврейскаго и греческаго — на русскій языкъ! Переводъ не былъ однако напечатанъ Коммиссіею дух. училищъ, а его авторъ за свою настойчивость и сужденія, выраженныя въ прошеніи Св. Синоду, подвергнутъ былъ церковной эпитиміи. Не признанные въ свое время полезными, переводы Герасима Петровича и архим. Макарія составляли въ дѣйствительности положительное пріобрѣтеніе въ дѣлѣ изученія текста Библіи, не зависимо, конечно, отъ нѣкоторыхъ односторонностей и увлеченій перваго изъ нихъ. Во всякомъ важномъ дѣлѣ труденъ особенно первый опытъ. Этотъ опытъ былъ сдѣланъ отечественнымъ ученымъ богословомъ, владѣвшимъ въ превосходной степени знаніемъ еврейскаго и русскаго языковъ, и безъ сомнѣнія послужилъ весьма важнымъ пособіемъ для послѣдующихъ переводчиковъ, которые, имѣя передъ глазами готовый переводъ, могли повести дѣло дальше, исправивъ то, что въ первыхъ опытахъ было не точно или невѣрно выражено. Что касается тяжкихъ огорченій, которые испытали оба начинателя за свои труды, то въ этомъ отношеніи они отчасти напоминаютъ печальную участь трудившагося надъ исправленіемъ славянскаго перевода преосвящ. Ѳеофилакта. Вмѣстѣ съ нимъ они раздѣляютъ и славу честныхъ тружениковъ у позднѣйшихъ своихъ соотечественниковъ. Переводъ Герасима Петровича остался неизданнымъ вполнѣ (часть его напечатана Библейскимъ Обществомъ, а 3 и 4 кн. Царствъ, кн. Паралипоменонъ и Притчи въ «Духѣ христіанина» 1862—1863 гг.); переводъ вышеназванныхъ и др. ветх. книгъ, принадлежащій архим. Макарію, напечатанъ въ Православн. Обозрѣніи 1860—1867 гг.
Послѣ 1816-го г. оказалось возможнымъ возбудить въ Св. Синодѣ вопросъ о переводѣ Библіи на русскій яз. только въ 1856 г., когда во время коронаціи Императора Александра II въ Москвѣ было весьма большое собраніе Первосвятителей нашей Церкви. Сначала происходили между ними частныя разсужденія объ этомъ, начатыя с.-петербургскимъ митроп. Никаноромъ, а наконецъ состоялось (10 сентября) общее разсужденіе въ засѣданіи Св. Синода, на которомъ единогласно постановлено рѣшеніе «о переводѣ Новаго Завѣта и другихъ книгъ Св. Писанія на общевразумительное русское нарѣчіе» и вмѣстѣ съ этимъ намѣчены были основныя руководственныя правила при составленіи перевода и его изданіи. Это рѣшеніе не было однако записано и подписано въ самомъ засѣданіи. Проектъ опредѣленія поручено было составить москов. митроп. Филарету, который безъ подписей синодальныхъ членовъ (вслѣдствіе разъѣзда ихъ изъ Москвы) отправилъ его къ Оберъ-Прокурору Св. Синода. Послѣдній (графъ А. П. Толстой) не представилъ однако этого опредѣленія для разсмотрѣнія и подписи членовъ Св. Синода, а послалъ его, подъ видомъ «Записки» къ кіевскому митрополиту Филарету (не бывшему въ Москвѣ на коронаціи), имѣвшему особое мнѣніе объ этомъ предметѣ, съ которымъ согласенъ былъ и Оберъ-Прокуроръ. Кіевскій митрополитъ подвергъ приведенныя въ «запискѣ» основанія для перевода свящ. книгъ на русскій языкъ обстоятельному разсмотрѣнію и не призналъ ихъ достаточными для возобновленія дѣла перевода; вмѣсто этого онъ находилъ болѣе полезнымъ ограничиться исправленіями славянского текста въ нѣкоторыхъ особенно невразумительныхъ мѣстахъ или пояснительными примѣчаніями къ нимъ; кромѣ этого признавалъ необходимымъ изданіе краткаго толкованія на все Свящ. Писаніе, основаннаго на толкованіяхъ отцевъ церкви, и — славяно-русской азбуки для обученія дѣтей всѣхъ сословій, съ цѣлію поднятія знаній славянскаго языка. И это возраженіе кіевскаго митрополита на синодальное постановленіе не было предварительно доложено Св. Синоду; вмѣсто этого, то и другое (причемъ синодальное опредѣленіе было названо «проектомъ митрополита московскаго») было представлено на Высочайшее благоусмотрѣніе. «Мнѣніе достопочтеннаго митрополита кіевскаго, съ указаніемъ еще на безъименныя духовныя лица, при сокрытіи мнѣнія цѣлаго Св. Синода, могло привлечь рѣшительное Высочайшее вниманіе», говоритъ митр. Филаретъ, излагая это событіе; «однако явилась надъ симъ дѣломъ рука провидѣнія Божія». Государь Высочайше повелѣлъ: «внести мнѣніе преосвящ. кіевскаго митропополита въ Св. Синодъ на совокупное разсмотрѣніе, но предварительно сообщить митрополиту московскому» (И. А. Чистовича, Исторія перевода Библіи на р. яз. стр. 261—287).
Это былъ весьма важный моментъ въ исторіи перевода Библіи на русскій языкъ, моментъ борьбы двухъ воззрѣній, представляемыхъ двумя высшими іерархами нашей Церкви и опиравшихся на внутреннія убѣжденія, сложившіяся подъ вліяніемъ ихъ собственнаго духовнаго опыта. Отъ того, что выскажетъ московскій святитель, зависѣло весьма много окончательное рѣшеніе дѣла. Оберъ-Прокуроръ Св. Синода питалъ увѣренность, что Филаретъ московскій, по прочтеніи письма кіевскаго митрополита, съ которымъ связывали его узы единомыслія и котораго онъ глубоко уважалъ‚ во многомъ‚ если не во всемъ измѣнитъ свои мысли. Ожиданіе это не оправдалось. Въ своемъ отзывѣ (отъ 21 іюля 1857 г.) московскій святитель силою своихъ мѣткихъ сужденій, свидѣтельствами церковной исторіи, документальными свѣдѣніями изъ недавняго прошлаго и т. п. съ поразительною убѣдительностью доказалъ несостоятельность всѣхъ возраженій, сдѣланныхъ противъ перевода Библіи на русскій языкъ (Отзывъ напечатанъ сполна въ «Собраніи мнѣній и отзывовъ Филарета, м. московскаго...»‚ т. IV, 244—259). Давая такой отзывъ, московскій святитель испытывалъ скорбное чувство, возбуждаемое тѣмъ, что онъ «принужденъ былъ войти въ состязаніе съ сужденіями досточтимаго мужа»; но это чувство побѣждено было въ немъ любовью къ истинѣ. «Уваженіе къ истинѣ, писалъ онъ къ Оберъ-Прокурору Св. Синода, не должно поставлено быть ниже уваженія къ лицу» (см. у Чистовича тамъ же, стр. 292). — Синодальное разсмотрѣніе дѣла продолжалось довольно долго и закончилось опредѣленіемъ (24 января10 марта 1858 г.)‚ которымъ переводъ Библіи на русскій языкъ признанъ былъ необходимымъ и полезнымъ не для церковнаго употребленія, а какъ пособіе къ разумѣнію Свящ. Писанія. Медленность, съ какою разрѣшался вопросъ, объясняется какъ его важностью, такъ, повидимому, и тѣмъ, что сторонники мнѣнія кіевскаго святителя и вмѣстѣ съ тѣмъ Оберъ-Прокурора Св. Синода дѣлали различнаго рода усилія подкрѣпить его доводы своими соображеніями (тамъ же, стр. 295—313). Воззрѣніе, которое отстаивалъ митрополитъ московскій, не смотря на бывшій уже опытъ перевода Новаго Завѣта на русскій языкъ и несомнѣнное сочувствіе этому, было такъ еще ново и такъ жизненно, что съ нимъ не скоро могли освоиться и освободиться отъ различныхъ опасеній. Сомнѣнія въ цѣлесообразности новаго перевода еще дольше, по всей вѣроятности, владѣли бы умами и удерживали бы отъ положительнаго рѣшенія вопроса, если бы за такое рѣшеніе не стоялъ московскій святитель и не поддерживалъ его своимъ высокимъ авторитетомъ, своею непоколебимою убѣдительностью, своими великими дарованіями и знаніями.
Переводъ Библіи на русскій языкъ начатъ былъ съ новозавѣтныхъ книгъ. Первоначальное переложеніе поручено было духовнымъ академіямъ, подъ высшимъ наблюденіемъ епархіальныхъ преосвященныхъ, въ вѣдѣніи которыхъ находились академіи, причемъ преподаны были основныя руководственныя правила, сущность которыхъ состоитъ въ томъ, чтобы подлинникомъ для перевода служилъ главнымъ образомъ греческій Новый Завѣтъ, изданный для духовныхъ училищъ, какъ однородный по тексту съ употребляемымъ восточною Церковью[12], чтобы переводъ былъ точной и ясной передачей подлинника, съ соблюденіемъ особенностей русскаго склада рѣчи, и состоялъ изъ словъ и выраженій, употребляемыхъ въ образованномъ обществѣ. Кромѣ переводчиковъ, при академіяхъ учреждены были особые переводные комитеты, разсматривавшіе сдѣланный переводъ и затѣмъ представлявшіе его епархіальнымъ преосвященнымъ, которые съ своей стороны разсматривали его и въ случаѣ несогласія съ нимъ возвращали въ академический комитетъ для новаго пересмотра. По крайней мѣрѣ такъ дѣлалъ московскій митроп. Филаретъ, посвящавшій много времени и напряженнаго труда (иногда по 11 часовъ въ день) переводамъ новозавѣтныхъ книгъ, производившимся въ Московской дух. Академіи, какъ видно изъ писемъ проф. А. В. Горскаго, который разсказываетъ объ этомъ, какъ очевидецъ и участникъ въ этихъ трудахъ («Русскій Вѣстникъ», 1899 г., ноябрь, стр. 209—213). Послѣ этого переводъ представляемъ былъ въ Св. Синодъ, который разсматривалъ его въ общемъ своемъ собраніи, для чего члены и присутствующіе въ Св. Синодѣ раздѣляли между собою по частямъ книгу Свящ. Писанія, слѣдующую къ пересмотру, и вносили свои отдѣлы въ синодальное собраніе съ своими замѣчаніями на общее разсужденіе. Затѣмъ переводъ, разсмотрѣнный въ Св. Синодѣ, препровождаемъ былъ въ Москву митроп. Филарету, не присутствовавшему въ Синодѣ (послѣ 1842 г.), который дѣлалъ съ своей стороны не малочисленныя замѣчанія, бывшія еще предметомъ общаго обсужденія въ Св. Синодѣ. Изданные въ печати «Труды митроп. москов. и коломенскаго Филарета по переложенію Новаго Завѣта на русск. языкъ» показываютъ, сколь многимъ обязанъ русскій переводъ новозавѣтныхъ книгъ московскому святителю. Синодальный русскій переводъ Новаго Завѣта совершенъ былъ съ замѣчательной быстротой: въ 1860 г. издано Четвероевангеліе, въ 1861 г. — прочія новозав. книги.
Подготовительная работа по переводу ветхозавѣтныхъ книгъ на русск. языкъ произведена была также духовными академіями. Въ 1860 г. въ С.-Петербургской Академіи образованъ былъ для этого комитетъ (изъ проф. М. А. Голубева, Е. И. Ловягина и Д. А. Хвольсона), который уже въ 1861 г. приступилъ къ печатанію въ «Христ. Чтеніи» своего перевода, начиная съ кн. Бытія; въ слѣдующіе затѣмъ годы непрерывно печатаемъ былъ переводъ дальнѣйшихъ частей Пятокнижія, книгъ историческихъ, а изъ учительныхъ — книгъ Іова, Притчей и Екклезіаста. Въ это же время въ «Трудахъ Кіевской д. Академіи» печатался переводъ кн. Царствъ и Паралипоменонъ (принадлежавшій проф. М. С. Гуляеву), а съ 1869 г. — переводъ пророческихъ книгъ Исаіи, Іереміи и Іезекіиля (кн. Іереміи расположена въ хронологическомъ порядкѣ). Переводъ дѣлался съ еврейскаго текста и сопровождался примѣчаніями, состоявшими, между прочимъ, изъ указаній на другіе древніе переводы (греческій 70-ти, сирскій и вульгатный; см. напримѣръ, переводъ кн. Іова въ «Христ. Чт.» 1869 г.). Одновременно съ этимъ въ «Православномъ Обозрѣніи» за 1860 и слѣдующіе годы печатаемъ былъ, какъ выше сказано, переводъ архим. Макарія съ еврейскаго и свящ. А. А. Сергіевскаго — съ греческаго (кн. Товита, Іудиѳь и др.), въ «Духѣ Христіанина» — переводъ прот. Павскаго. Были и отдѣльныя изданія нѣкот. ветхозав. книгъ въ русск. переводѣ, каковы: книги Іова и кн. Премудрости Іисуса сына Сирахова (И. А. Чистовичъ, тамъ же, стр. 317—320). Сдѣлавшееся извѣстнымъ намѣреніе высшаго духовнаго правительства издать русскій переводъ ветхозав. книгъ возбудило такое сочувствіе и пробудило такую дѣятельность, что имѣвшіе возможность послужить святому дѣлу старались вложить свою лепту.
Св. Синодъ первоначально имѣлъ намѣреніе начать изданіе русскаго перевода ветхозав. книгъ со Псалтири и съ этою цѣлью въ 1862 г. поручилъ конференціямъ дух. академій повѣрить изданный Библейскимъ обществомъ переводъ этой священной книги съ подлинникомъ, т. е., съ еврейскимъ текстомъ, и представить свои замѣчанія. Въ 1863 г. представила свой отзывъ одна Казанская академія, признавшая переводъ не вполнѣ удовлетворительнымъ, въ подтвержденіе чего приведено много доказательствъ изъ первыхъ 25 Псалмовъ (Архивъ Св. Синода. Дѣло по разсужденію Св. Синода объ изданіи Ветхаго Завѣта на русск. языкъ, № 4608); а другія три академіи замедлили доставленіемъ своихъ отзывовъ[13].
Между тѣмъ въ январѣ 1863 г. получено было въ Св. Синодѣ отъ москов. митроп. Филарета представленіе, въ которомъ онъ указывалъ на необходимость, при переводѣ ветхозав. книгъ на русскій яз.‚ обращаться къ еврейскому тексту и въ подтвержденіе этого приводилъ извѣстныя по своей неясности рѣченія грекославянскаго перевода въ Пс. 57, 10 (прежде еже разумѣти тернія вашего рамна...) и затѣмъ излагалъ соображенія, по которымъ оказывалось болѣе цѣлесообразнымъ начать изданіе русскаго перевода ветхозав. книгъ не со Псалтири, а съ книги Бытія и продолжать его затѣмъ въ порядкѣ славянской Библіи (Чистовичъ, тамъ же, стр. 320). Это представленіе митроп. Филарета не осталось, нужно думать, безъ вліянія на планъ изданія. Въ 1867 г. Св. Синодъ поручилъ конференціямъ трехъ академій приступить немедленно къ пересмотру сдѣланнаго Петербургскою Академіею перевода ветхозав. книгъ и свѣрить его съ подлиннымъ текстомъ. Въ это же — приблизительно — время, какъ нужно думать, и самъ Св. Синодъ началъ посвящать часть своихъ занятій дѣлу перевода ветхозав. книгъ на русск. языкъ (съ какого именно времени, въ архивѣ Св. Синода мы не нашли прямыхъ указаній). По крайней мѣрѣ, когда въ началѣ октября 1867 г. с-петербургскій митроп. Исидоръ въ засѣданіи Св. Синода заявилъ о выраженной митроп. Филаретомъ готовности принять участіе въ пересмотрѣ изготовляемыхъ переводовъ свящ. книгъ, то Св. Синодъ, принявъ это предложеніе съ особенною признательностью, постановилъ препроводить къ московскому святителю на разсмотрѣніе «изготовленные переводы Пятокнижія» (Вышеуказанное дѣло архива Св. Синода № 4608). Послѣдовавшая черезъ мѣсяцъ (19 ноября 1867 г.) кончина приснопамятнаго митроп. Филарета остановила его новые труды по переводу ветхозав. книгъ. Главнымъ двигателемъ этого дѣла сталъ отселѣ митроп. Исидоръ, принимавшій въ немъ и до этого времени весьма большое участіе. Дѣятельность по переводу ветхоз. книгъ всецѣло сосредоточилась въ самомъ Св. Синодѣ и совершалась присутствовавшими въ немъ, подъ руководствомъ первенствующаго его члена, которымъ и приведено это великое дѣло къ благословенному концу. Послѣ митроп. Исидора ближайшее участіе въ немъ принималъ протопресвитеръ В. Б. Бажановъ, дѣлавшій сводъ замѣчаній, какія высказывались въ синодальныхъ засѣданіяхъ, посвященныхъ переводу, и державшій ихъ редакцію, или что тоже, устанавливавшій самый текстъ русскаго перевода.
Русскій переводъ ветхозав. книгъ выходилъ выпусками: въ 1868 г. вышло Пятокнижіе; въ 1869 г. — историческія книги; въ 1872 г. — учительныя; въ 1875 г. — пророческія; въ 1876 г. — полная Библія въ русск. переводѣ.
Основнымъ, руководящимъ началомъ для синодальнаго перевода ветхозав. книгъ на русск. языкъ служило то святоотеческое воззрѣніе, которое съ такою ясностью и доказательностью выражено московскимъ митроп. Филаретомъ (въ вышеназван. его запискѣ «О догматическомъ достоинствѣ»...) и которое состоитъ въ томъ, что ветхозавѣтное Откровеніе сохранилось не въ одномъ греческомъ переводѣ 70-ти, но также и въ еврейскомъ текстѣ, что какъ первому усвояется православною Церковью догматическое достоинство, такъ и второй «въ догматическомъ такъ же достоинствѣ» долженъ быть принимаемъ «въ соображеніе при истолкованіи священнаго писанія». Согласно съ этимъ воззрѣніемъ, синодальный русскій переводъ служитъ передачей обоихъ текстовъ: еврейскій, какъ «подлинный, съ котораго текстъ седмисяти есть переводъ» (слова м. Филарета въ указ. запискѣ) положенъ въ основаніе русскаго перевода, а греческій, какъ освященный долговременнымъ церковнымъ употребленіемъ, служитъ вспомогательнымъ и охранительнымъ средствомъ. Русскій переводъ тѣхъ книгъ, которыя имѣются въ еврейской Библіи, каковы всѣ каноническія книги Ветхаго Завѣта, сдѣланъ съ еврейск. текста, но «подъ руководствомъ греческой Библіи» (Чистовичъ, тамъ же, стр. 338), прочія же книги, которыя сохранились только въ греческомъ или латинскомъ текстѣ, переведены съ послѣднихъ. Въ частности — вліяніе греческаго перевода 70-ти на русскій выразилось въ слѣдующемъ: во 1-хъ, тамъ, гдѣ еврейскій текстъ не полонъ, недостающія въ немъ мѣста заимствованы изъ греческаго перевода и, какъ дополнительныя, напечатаны въ скобкахъ; во 2-хъ‚ въ тѣхъ мѣстахъ, гдѣ еврейскій текстъ и греческій переводъ заключаютъ рѣченія не сходныя по смыслу или неодинаковыя числа, самый текстъ русскаго перевода служитъ большею частью передачей еврейскаго текста, рѣченія же и числа представляемыя греческимъ переводомъ приводятся подъ чертою (наприм., въ Пс. 39, 7; 109, 3 и др.) или въ текстѣ, но въ скобкахъ (наприм.‚ въ Быт. 5); въ 3-хъ, въ нѣкоторыхъ мѣстахъ вліяніе греческаго перевода выразилось въ самомъ способѣ передачи еврейскаго текста на русскій языкъ (напр., въ Быт. 2, 4; Пс. 21, 17 и др.); и въ 4-хъ‚ это же вліяніе выразилось въ составѣ ветхозав. книгъ, вошедшихъ въ Библію, и порядкѣ ихъ расположенія въ ней: русскій переводъ Библіи содержитъ не только каноническія книги но, подобно славянской Б.‚ и неканоническія книги, сохранившіяся только въ греческомъ или латинскомъ переводѣ; при этомъ всѣ ветхозав. книги, расположены здѣсь въ порядкѣ не еврейской, а греко-славянской Библіи.
Переводъ св. Библіи на русскій языкъ представляетъ одно изъ важнѣйшихъ проявленій нашей церковной жизни въ минувшемъ столѣтіи. Чуждая односторонностей другихъ христіанскихъ исповѣданій, наша православная Церковь, усматривая недостаточную вразумительность славянскаго текста вслѣдствіе измѣнившагося склада народной рѣчи, сама устранила препятствіе, заграждавшее для многихъ ея чадъ непосредственный доступъ къ источнику божественной истины, и тѣмъ предотвратила необходимость исканія иныхъ, не указанныхъ ею, путей къ разумѣнію Слова Божія. Библія перестала быть книгою, закрытою для многихъ; ея неисчерпаемое содержаніе, исполненное истины и благодати, снова сдѣлалось, какъ и въ первые вѣка по принятіи христіанства, доступнымъ для всѣхъ грамотныхъ православныхъ русскихъ людей. Русскій переводъ сталъ своего рода толкованіемъ къ славянской Библіи, какъ справедливо говорилъ митроп. Филаретъ. Будучи важнымъ церковнымъ памятникомъ‚ русскій переводъ Библіи является вмѣстѣ съ тѣмъ и народнымъ памятникомъ. Въ немъ русскій языкъ, созданный геніемъ говорящаго имъ народа, получилъ чрезъ этотъ переводъ высшее освященіе или, по выраженію алтайскаго миссіонера Макарія, «российское слово, достигнувъ зрѣлости, вступило въ супружескій союзъ съ Божьимъ словомъ» (Чистовичъ, тамъ же, стр. 216). — Пользованіе русскимъ переводомъ Библіи, какъ нѣкоторымъ толкованіемъ, не чуждо, правда, трудностей, особенно тамъ, гдѣ, при сравненіи славянскаго текста съ русскимъ, открывается не сходство въ самомъ содержаніи того и другого, когда одно и тоже мѣсто, будучи читаемо по славянской и по русской Библіи, оказывается заключающимъ не одинаковый смыслъ, или когда въ самомъ русскомъ переводѣ встрѣчаются рядомъ, въ текстѣ, или приводятся частью въ текстѣ, частью подъ чертою, рѣченія или числа, не соотвѣтствующія одно другому. Разъясненія недоумѣній, вызываемыхъ такого рода разностями между еврейскимъ и греческимъ текстами, образовавшимися въ теченіе многихъ столѣтій отдѣльнаго ихъ существованія, не даетъ русскій переводъ, изданный безъ предисловія, въ которомъ могли бы быть сдѣланы общія руководственныя указанія относительно такихъ разностей. А между тѣмъ эти разъясненія необходимы, какъ скоро существуютъ два перевода, не вполнѣ сходные между собою во многихъ отдѣльныхъ мѣстахъ. Ихъ могутъ дать только обстоятельныя толкованія, въ которыхъ, при объясненіи смысла библейскаго текста, не только дѣлалось бы сравненіе еврейскаго и греческаго текстовъ, лежащихъ въ основѣ русскаго и славянскаго переводовъ, но и достигалось бы, по возможности, обоснованное убѣжденіе относительно того, какой изъ существующихъ видовъ текста служитъ наиболѣе точной передачей первоначальнаго чтенія и, согласно съ этимъ, какое чтеніе должно быть принято въ славянскомъ или русскомъ переводѣ. Составленіе такихъ толкованій безспорно — дѣло весьма трудное, для котораго многочисленныя иностранныя пособія далеко не всегда могутъ оказывать помощь, такъ какъ они составляются большею частью авторами, предрасположенными въ пользу нынѣшняго еврейскаго текста и потому часто несправедливыми къ переводу 70-ти. Недостатокъ иностранныхъ пособій православный толкователь долженъ самъ восполнять толкованіями древнихъ отцевъ церкви и своими изысканіями. Во всякомъ случаѣ изданіе толкованій къ Библіи, основанное на изученіи еврейскаго текста, греческаго 70-ти и другихъ древнихъ переводовъ, составляетъ насущнѣйшую нашу потребность въ настоящее время. Оно необходимо вызывается существованіемъ у насъ двухъ, не во всемъ, кромѣ языка, сходныхъ между собою переводовъ, и вмѣстѣ съ тѣмъ составляетъ самое лучшее средство къ устраненію недоумѣній, вызываемыхъ разностями двухъ переводовъ, а также и къ удовлетворенію желанія — имѣть русскій переводъ Св. Писанія болѣе совершенный, чуждый неточностей и другихъ недостатковъ (см. «Церковныя Вѣдомости» за 1892 г., № 33).
- ↑ Эти изданія такъ цѣнны, что несправедливо было бы не назвать ихъ здѣсь вмѣстѣ съ именами безкорыстныхъ тружениковъ. Таковы: изъ ветхо-завѣтныхъ книгъ 1) архим. Амфилохія «Древне-славянская Псалтирь», XIII—XIV в. въ двухъ изданіяхъ; 2) Р. Брандта «Григоровичевъ Паримейникъ въ сличеніи съ другими Паримейниками», вып. 1 и 2-й (Чтен. въ общ. исторіи и древн. Россійскихъ за 1894 г.; есть въ продажѣ и отдѣльные выпуски); изъ ново-завѣтныхъ книгъ; 3) «Остромірово Евангеліе» 1056—1057 г.‚ изданное Востоковымъ въ 1843 г. и фототипически — въ 1883 г.; 4) «Галичское Четвероевангеліе» 1144 г.‚ издан. архим. Амфилохіемъ въ 1882—1883 г. въ 3 томахъ; 5) «Саввино Евангеліе», XI в., изд. И. И. Срезневскимъ въ Древ. слав. памятникахъ юсоваго письма; 6) «Маріинское Глаголическое Четвероевангеліе», XI в.‚ изд. И. В. Ягичемъ въ 1883 г.; 7) «Чудовскій Новый Завѣтъ», XIV в.‚ изд. фототипически архим. Амфилохіемъ и затѣмъ митроп. Леонтіемъ въ 1892 г.; 8) «Евангеліе отъ Марка по основнымъ спискамъ XI—XVI вв.», изд. проф. А. Г. Воскресенскимъ въ 1894 г.; 9) «Посланіе къ Римлянамъ», изд. тѣмъ же профоссоромъ въ 1892 г.; 10) Отрывки «Туровскаго Евангелія», XI в., издан. въ 1868 г. литографскимъ способомъ; 11) «Реймское Евангеліе», XI—XII в.‚ изданное въ Парижѣ въ 1843 г. Сильвестромъ и снова въ 1899 г.
- ↑ При дальнѣйшихъ ссылкахъ это сочиненіе будетъ означаться словомъ: «Описаніе».
- ↑ О позднѣйшихъ измѣненіяхъ первоначальнаго славянскаго текста Библіи см. ст. проф. Сольскаго: «Употребленіе и изученіе Библіи въ Россіи» въ Прав. Обозр., т. XXVII, стр. 159 и дал.
- ↑ Такое же значеніе придаетъ разнообразію чтеній въ древнихъ спискахъ и проф. Сольскій въ вышеуказ. статьѣ въ Прав. 0бозр.‚ т. XXVII, стр. 167.
- ↑ Высказанное въ «Описаніи» (I, 30) мнѣніе, что острожскіе исправители «въ трудныхъ мѣстахъ соображались съ Ватиканскимъ» спискомъ, не можетъ быть признано за правдоподобное уже потому, что разумѣющаяся у составителей «Описанія» подъ Ватикан. сп. Сикстинская Библія (см. «Описаніе» I, 10, прим.‚ гдѣ указано для Ватикан. редакціи изданіе Leandri van Ess, служащее, какъ извѣстно, воспроизведеніемъ Сикстин. Библіи) издана (въ 1587 г.) послѣ Острожской Библіи. Приведенное въ доказательство этого мнѣнія чтеніе Острожской Библіи изъ Суд. 5, 14 оказывается, при сличеніи съ чтеніями перевода 70-ти наиболѣе близкой передачей чтенія этого мѣста въ Альдинской Библіи и Комплютенской Полиглоттѣ.
- ↑ Въ синодальномъ докладѣ Императрицѣ вмѣсто этого сказано: «переправки по полямъ бы печатано»... Описаніе документовъ,.. т. III, Приложенія, стр. IX.
- ↑ Свѣдѣніе (въ Описаніи документовъ, т. III, 78, и въ «Церковныхъ Вѣдомостяхъ» 1900 г., № 30, стр. 1185), что «донесеніе отъ 29 февр. 1748 есть послѣднее, подписанное Блонницкимъ», не точно, какъ мы убѣдились лично изъ разсмотрѣнія документовъ Синод. архива. Донесеніе 13 мая 1748 г. подписано Блонницкимъ; на донесеніи 10 іюня и далѣе нѣтъ его подписей. Подписывался Блонницкій послѣ Лящевскаго и Слонимскаго; подписи послѣдняго есть на всѣхъ донесеніяхъ Св. Синоду.
- ↑ Глубокое сожалѣніе вызывается тѣмъ, что приведенныя въ донесеніяхъ основанія для славянскаго перевода извѣстныхъ мѣстъ Библіи могутъ служить весьма полезнымъ средствомъ къ уразумѣнію славянскаго перевода, и это весьма важное пособіе, не смотря на скудость у насъ толкованій на Свящ. Писаніе, остается необнародованнымъ.
- ↑ Вотъ какъ новѣйшій историкъ царствованія Александра Благословеннаго изображаетъ начало этихъ чтеній. «Гибель Москвы (въ 1812 г.) потрясла его (Имп. Александра) до глубины души; онъ ни въ чемъ не находилъ утѣшенія и признавался товарищу своей молодости, князю А. Н. Голицыну, что ничто не могло разсѣять его мрачныхъ мыслей. Князь Голицынъ, самый легкомысленный и блестящій изъ царедворцевъ, не задолго передъ тѣмъ остепенился и сталъ читать Библію съ ревностью человѣка, обратившагося на путь истины. Робко предложилъ онъ Александру почерпнуть утѣшеніе изъ того же источника. Государь ничего не отвѣтилъ, но черезъ нѣсколько времени, придя къ императрицѣ, спросилъ‚ не можетъ ли она дать ему почитать Библію. Императрица очень удивилась этой неожиданной просьбѣ и отдала ему свою Библію. Государь ушелъ къ себѣ, принялся читать и почувствовалъ себя перенесеннымъ въ новый для него кругъ понятій. Онъ сталъ подчеркивать карандашемъ всѣ тѣ мѣста, которыя могъ примѣнить къ своему собственному положенію, и, когда вновь перечитывалъ ихъ, ему казалось, что какой-то дружескій голосъ придавалъ ему бодрости и разсѣевалъ его заблужденія. Пожаръ Москвы освѣтилъ мою душу, признавался впослѣдствіи императоръ Александръ прусскому епископу Эйлерту, и наполнилъ мое сердце теплотою вѣры, какой я не ощущалъ до тѣхъ поръ. Тогда я позналъ Бога». («Императоръ Александръ первый. Его жизнь и царствованіе». Н. К. Шильдера. 1897 г.‚ т. третій, стр. 116—117. О томъ же съ нѣкоторыми другими подробностями см. въ «Русскомъ Архивѣ» 1886 г.‚ кн. 5: «Разсказы князя А. Н. Голицына. Изъ записокъ Ю. Н. Бартенева», стр. 86—87, 107 и др.‚ а также И. А. Чистовича «Руководящіе дѣятели духовнаго просвѣщенія въ Россіи въ первой половинѣ текущаго столѣтія», 1894 г.‚ стр. 162, 167 и др.
- ↑ Объ этомъ см. наприм. въ вышеназванномъ сочин. г. Шильдера, т. III, стр. 328, гдѣ разсказывается‚ что во время приготовленій къ послѣдней войнѣ съ Наполеономъ (въ 1815 г.)‚ императоръ Александръ искалъ разрѣшенія своихъ сомнѣній въ Свящ. Писаніи и 7-го іюня читалъ 35-й (по славяно-рус. Библіи 34) псаломъ и послѣ этого вечеромъ сказалъ, «что этотъ псаломъ разсѣялъ въ его душѣ всѣ остававшіяся у него безпокойства относительно успѣха войны; отнынѣ онъ убѣжденъ, что дѣйствовалъ согласно съ волей Божіей». Ср. также бесѣду императора съ Эйлертомъ — въ IV т.‚ стр. 111—114, а также стр. 138 и 142.
- ↑ Самъ государь читалъ Библію во французскомъ переводѣ, принадлежащемъ Ле-Метръ де-Саси (тамъ же, стр. 56).
- ↑ Разрѣшалось впрочемъ обращаться по мѣстамъ къ греческому тексту Нов. Завѣта и др. редакцій, съ особымъ указаніемъ на это со стороны переводчиковъ. Комитетъ Петерб. Академіи пользовался греческимъ текстомъ учебныхъ изданій 1820 и 1849 гг.‚ по мѣстамъ изданіемъ Маттея и Шольца (Чистовичъ, Ист. перевода Библіи... 315). Комитетъ Москов. Академіи пользовался главн. обр. изданіемъ 1810 г.; м. Филаретъ предложилъ употреблять и изданіе 1834 г. Самъ Филаретъ при пересмотрѣ перевода дѣлаетъ ссылку на изданіе Грисбаха (Труды м. москов. Филарета по переложенію Новаго Завѣта на р. яз. 1893 г.‚ стр. VII и 12).
- ↑ Отъ Петербургской Академіи отзывъ полученъ только въ 1868 г.; составлявшій его (прот. Ѳ. Ѳ. Сидонскій) призналъ переводъ Псалтири, изданный Библ. Обществомъ, столь неудовлетворительнымъ, что счелъ нужнымъ сдѣлать новый переводъ, который однако не призналъ проф. Д. А. Хвольсонъ за болѣе совершенный. Въ томъ же 1867 г. представленъ былъ отзывъ Московской дух. Академіи о томъ же изданіи вмѣстѣ съ новымъ переводомъ (тамъ же, Дѣло Учебнаго Комитета о переводѣ В. Зав. на русск. языкъ).