| 511 | БИБ | БОГОСЛОВСКАЯ | БИБ | 512 |
сокое іерархическое положеніе, и только оставилъ печальную страницу въ исторіи нашей Библіи. Онъ скончался (8 сентября 1736 г.) прежде, чѣмъ приступлено было къ ея печатанію.
Нецѣлесообразность предначертаній о новомъ изданіи Библіи, явившихся послѣ кончины великаго преобразователя Россіи, самымъ дѣломъ со всею ясностью обнаружилась при начавшемся въ концѣ 1736 г. печатаніи, которое производилось въ Александроневскомъ монастырѣ, куда переведена была, по смерти преосвящ. Ѳеофана, типографія. Какъ пересмотръ («свидѣтельствованіе», по тогдашнему выраженію) того, что надлежало печатать, такъ и самый наборъ производились, по донесенію главнаго наблюдателя — архимандрита Стефана, «весьма трудно, непорядочно и необычно» (Описаніе документовъ... стр. XXVII—XXX): наборъ производился не съ готоваго оригинала, а съ черновыхъ записей, содержаніе которыхъ нужно было затѣмъ повѣрять. Эта повѣрка, которую производилъ главный наблюдатель, требовала, по его словамъ, продолжительнаго времени, а не двухъ часовъ въ недѣлю, вслѣдствіе чего происходило большое и убыточное замедленіе въ работѣ; она представляла большія затрудненія по многочисленности сдѣланныхъ прежними исправителями поправокъ, изъ которыхъ каждая требовала справокъ съ греческой особенно Библіей и внимательнаго разсмотрѣнія. Въ частности архим. Стефанъ указывалъ въ донесеніи Св. Синоду на то, что нѣкоторыя изъ поправленныхъ прежними исправителями рѣченій оказываются несходными съ греческимъ переводомъ 70-ти, и не доумѣвалъ о томъ, что дѣлать съ подобными рѣченіями, печатать ли ихъ подъ текстомъ, или представлять Св. Синоду на благоусмотрѣніе. Въ отвѣтъ на это послѣдовавшій указъ Св. Синода разрѣшалъ выраженныя недоумѣнія расширеніемъ правъ о. архимандрита при печатаніи Библіи, но не облегчалъ возложенныхъ на него обязанностей (тамъ же, стр. XXXIV—XXXV).
Между тѣмъ какъ печатаніе, хотя медленно, подвигалось впередъ, въ іюнѣ 1738 г. встрѣтилось новое, неожиданное затрудненіе. Оно состояло въ томъ, что, когда стали приготовлять къ печати кн. Товита, то оказалось, что переводъ ея, какъ и слѣдующихъ — Іудиѳь и 3-й Ездры, сдѣланъ съ Вульгаты, почему во многихъ мѣстахъ съ греческимъ не сходенъ, по Вульгатѣ же онъ правленъ былъ и петровскими исправителями. Такъ какъ по высочайшимъ повелѣніямъ текстъ новаго изданія Библіи долженъ быть согласованъ съ греческимъ переводомъ, то слѣдовательно кн. Товита и другія нужно было вновь перевести съ греческаго. При исполненіи этого, помимо опасеній — возбудить новымъ, отличнымъ отъ печатнаго, переводомъ народныя нареканія, возникало другое недоумѣніе: какой греческій текстъ слѣдуетъ признать подлиннымъ переводомъ 70-ти? Слѣдуетъ ли считать таковымъ какой-либо изъ древнихъ рукописныхъ списковъ, или одно изъ печатныхъ изданій, и какой же именно или какое? Или — не слѣдуетъ ли въ этомъ отношеніи поступить такъ, чтобы одно, согласующееся съ старымъ славянскимъ переводомъ, брать изъ одного греческаго списка или изданія, а другое — изъ другого? (тамъ же, стр. XXXV—XLII).
Входя съ такимъ докладомъ въ Св. Синодъ, архим. Стефанъ ставилъ самый важный, основной вопросъ, съ рѣшенія котораго должно было начаться изданіе славянской Библіи исключительно на основаніи перевода 70-ти, но рѣшеніе котораго представляетъ и въ настоящее время крайнія трудности, если при этомъ устраняются всѣ пособія со стороны еврейскаго текста и другихъ древнихъ переводовъ.
Для составленія Синодальнаго опредѣленія по этому вопросу положено было собрать свѣдѣнія о томъ, какими Библіями и на какихъ языкахъ пользовались петровскіе исправители; за справками обращались и къ преосвящ. Ѳеофилакту, который былъ тогда въ живыхъ, но находился въ заключеніи; обстоятельныхъ свѣдѣній ни откуда не
