| 501 | БИБ | ЭНЦИКЛОПЕДІЯ. | БИБ | 502 |
пользованіе греческимъ переводомъ не исключаетъ однако обращенія острожскихъ ученыхъ — по мѣстамъ — и къ латинской и отчасти, можетъ быть, къ чешской Библии («Описаніе», стр. 52; 99; 107; тоже вышеназванная ст. проф. Сольскаго въ «Прав. Обозр.» 1869 г., I, 218 и дал.); переводъ даже цѣлыхъ книгъ (Товитъ и Іудиѳь) исправленъ ими по Вульгатѣ (тамъ же, стр. 53). Есть наконецъ въ текстѣ Острожской Библіи рѣченія, указывающія на то, что издатели сносились иногда съ еврейскимъ подлинникомъ или имѣли греческій текстъ, отличный отъ общеизвѣстныхъ нынѣ списковъ (вышеук. соч. Лебедева, стр. 353). Такимъ образомъ острожскіе издатели, положивъ въ основу славянскаго перевода греческій текстъ 70-ти, не избрали одного изъ существовавшихъ у нихъ изданій этого текста въ качествѣ исключительнаго подлинника, а пользовались различными изданіями или списками, обращаясь отчасти къ латинскому переводу и, можетъ быть, къ еврейскому тексту. Мысль объ особенномъ значеніи для славянской Библіи Лукіановскаго перевода, употреблявшагося въ константинопольской церкви и служившаго, какъ полагаютъ (см. вышеназв. соч. И. Евсѣева, ч. II, стр. 11 и др.), подлинникомъ для первоначальной славянской Библіи, въ текстѣ Острожской Библіи не находитъ замѣтнаго подтвержденія; въ кн., наприм., І. Навина тѣ рѣченія Острожской Библіи, которыя не находятъ себѣ соотвѣтствія въ извѣстнѣйшихъ греческихъ спискахъ (4, 5; 8, 24 и др., указанныя въ соч. Лебедева на стр. 353) оказываются несходными и съ Лукіановскимъ текстомъ (по изд. De Lagarde, Veteris Testamenti pars prior graece).
Важнѣйшее свое вниманіе острожскіе издатели обращали на то, чтобы славянскій переводъ былъ возможно-полной передачей словъ божественнаго Писанія, не имѣющей тѣхъ многочисленныхъ пробѣловъ, какіе были въ до-острожскомъ текстѣ («Описаніе» I, 21, 41 и др., — Лебедева, 375, 311). Стремленіе къ полнотѣ текста повело даже къ тому, что исправители внесли излишнія рѣченія, представляющія выраженіе, только въ другихъ словахъ, того, что уже находилось въ до-острожскомъ переводѣ (тоже соч. Лебедева, 311—312). Вмѣстѣ съ этимъ замѣтно у острожскихъ исправителей стремленіе къ тому, чтобы сдѣлать славянскій текстъ болѣе вразумительнымъ и соотвѣтствующимъ въ способѣ выраженія достоинству священныхъ книгъ; по этимъ побужденіямъ устарѣвшія слова замѣнены у нихъ болѣе понятными и употребительными въ то время («Описаніе», 21; — Лебедева, 383, 387), а простонародныя — болѣе приличными («Описаніе», 98, 107, 160). По мѣстамъ текстъ Острожской Библіи отличается также большею точностью въ передачѣ греческаго подлинника (— Лебедева, 390). Однако обширность предпринятаго изданія, недостаточная подготовленность нѣкоторыхъ изъ сотрудниковъ, собранныхъ Острожскимъ княземъ, и весьма большая трудность — во многихъ мѣстахъ — буквальнаго и вмѣстѣ съ тѣмъ яснаго переложенія греческаго текста на славянскій языкъ послужили причиною того, что вновь изданная Библія явилась съ весьма значительными несовершенствами: остались по мѣстамъ небольшіе пропуски и отступленія отъ правильнаго хода библейской рѣчи (наприм. въ 3 кн. Царствъ), равно какъ неясность и неточность въ переводѣ, какъ все это подробно указано въ предисловіи къ Елисаветинской Библіи (нынѣ это предисловіе не печатается); остались незамѣченными и явныя ошибки, сдѣланныя переписчиками рукописнаго
