Сокр. Что такое — корыстолюбіе? Что оно? и кто 225. корыстолюбцы[1]?
Др. Мнѣ кажется, это тѣ, которые домогаются получить корысть отъ вещей ничего нестоющихъ[2].
Сокр. Но знаютъ ли они, по твоему мнѣнію, что эти вещи ничего не стоютъ, или не знаютъ? Если не знаютъ, то корыстолюбцевъ ты называешь несмысленными.
Др. Нѣтъ, не несмысленными я называю ихъ, а лукавыми и людьми дурными, преданными корысти: они знаютъ, что B. тѣ вещи ничего не стоютъ, въ которыхъ дерзаютъ находить пищу своему корыстолюбію, и однакожъ, по безстыдству, все-таки осмѣливаются питать его.
Сокр. Но не такимъ ли почитаешь ты корыстолюбца, каковъ бываетъ земледѣлецъ, когда, сажая растеніе, хотя и знаетъ, что оно ничего не стоитъ, однакожъ выращаетъ его, чтобы получить корысть? Не такимъ ли почитаешь его?
Др. Корыстолюбецъ-то думаетъ, Сократъ, что надобно отъ всего получать пользу.
C.Сокр. Ты отвѣчай мнѣ внимательно а не такъ легкомысленно, будто обиженный кѣмъ-нибудь[3]. Я спрашиваю тебя какбы опять сначала. Не согласишься ли ты, что корыстолюбецъ есть знатокъ въ достоинствѣ того, чѣмъ желаетъ онъ корыстоваться?
Др. Согласенъ.
Сокр. А кто знатокъ въ достоинствѣ растеній и въ томъ, когда и въ какой почвѣ слѣдуетъ сажать ихъ? Давай-ка, и мы привнесемъ нѣсколько умныхъ словъ, какими люди, способные въ дѣлопроизводствѣ, украшаютъ свои рѣчи.
D.Др. Я думаю, земледѣлецъ.
Сокр. Но желать корыстоваться — не значитъ ли, по твоему, думать, что надобно корыстоваться?
Др. По моему, это.
Сокр. Такъ ты, — человѣкъ такой молодой, не берись обманывать 226. меня, старика[4], давая мнѣ, какъ сейчасъ, такой отвѣтъ, какого нѣтъ въ твоей головѣ, но скажи правду[5]: точно ли есть, думаешь, какой-нибудь земледѣлецъ, который знаетъ, что сажаемое имъ ничего не стоитъ, и однакожъ предполагаетъ отъ него корыстоваться?
Др. Клянусь Зевсомъ, не думаю.
Сокр. Что же? берейторъ, зная, что лошади даетъ онъ кормъ ничего нестоющій, не знаетъ, думаешь, что портитъ лошадь?
Др. Не думаю.
Сокр. Стало-быть, онъ не полагаетъ уже и B. корыстоваться отъ этого ничего нестоющаго корма.
Др. Нѣтъ.
Сокр. Что же? кораблеводитель, приготовившій для корабля ничего нестоющіе паруса и рули, не знаетъ, думаешь, что онъ потерпитъ вредъ и подвергнется опасности — какъ самъ погибнуть, такъ и корабль погубить, и все, что везетъ?
Др. Не думаю.
Сокр. Стало-быть, онъ не предполагаетъ же корыстоваться отъ ничего нестоющей снасти.
Др. Конечно нѣтъ.C.
Сокр. А военачальникъ, зная, что войско у него снабжено ничего нестоющимъ оружіемъ, думаетъ и желаетъ корыстоваться отъ этого?
Др. Отнюдь нѣтъ.
Сокр. Но флейщикъ, у котораго ничего не стоютъ флейты, или цитристъ, у котораго такова лира, или стрѣлокъ, у котораго таковъ лукъ, или вообще какой-бы ни былъ мастеръ, либо иной благоразумный человѣкъ, имѣющій у себя ничего нестоющія орудія, или какіе другіе снаряды, думаетъ ли отъ нихъ корыстоваться?
Др. Ужъ явно, что нѣтъ.D.
Сокр. Кого же называешь ты корыстолюбцами? — Вѣдь ужъ конечно, не тѣхъ же, которыхъ мы перечислили, которые, то-есть, зная, что вещи у него ничего не стоютъ, думаютъ, что надо отъ нихъ корыстоваться. Такимъ-то образомъ, почтеннѣйшій, какъ ты говоришь, между людьми никто не корыстолюбивъ.
Др. Но корыстолюбивыми, Сократъ, я хочу называть тѣхъ, которые, по ненасытности, всегда чрезвычайно жадничаютъ и корыстуются даже маловажнымъ, мало или ничего нестоющимъ[6].
E.Сокр. Вѣроятно, не зная, почтеннѣйшій, что это ничего не стоитъ; потому что иначе — въ невозможности этого убѣдило насъ наше же разсужденіе.
Др. Мнѣ кажется.
Сокр. А если не зная, то явно, что безъ сознанія думаютъ они, будто ничего нестоющее стоитъ много.
Др. Явно.
Сокр. Корыстолюбивые-то иное ли что любятъ, какъ не корысть?
Др. Да, не иное.
Сокр. А корысть называешь ты противуположнымъ убытку?
Др. Да.
227.Сокр. Такъ теперь убытокъ добро ли кому-нибудь?
Др. Никому.
Сокр. Напротивъ — зло?
Др. Да.
Сокр. Стало-быть, отъ убытка люди терпятъ вредъ?
Др. Терпятъ вредъ.
Сокр. Слѣдовательно, убытокъ — зло.
Др. Да.
Сокр. А корысть противуположна убытку.
Др. Противуположна.
Сокр. Стало-быть, корысть — добро.
Др. Да.
Сокр. Такъ корыстолюбивыхъ называешь ты любителями добра.
Др. Походитъ.
Сокр. Не сумасшедшими же, другъ мой, почитаешь ты B. корыстолюбцевъ. А самъ любишь ли то, что — добро, или не любишь?
Др. Люблю.
Сокр. Но то, чего не любишь, доброе ли что-нибудь есть, или злое?
Др. Клянусь Зевсомъ, недоброе.
Сокр. Напротивъ, все доброе, ты, можетъ быть, любишь.
Др. Да.
Сокр. Спроси же и меня, не люблю ли и я, — и я признаюсь тебѣ, что люблю доброе. Да и кромѣ меня и тебя, всѣ C. другіе люди, — не кажется ли тебѣ? — доброе любятъ, а злое ненавидять.
Др. По мнѣ, это явно.
Сокр. Но корысть признали мы добромъ?
Др. Да.
Сокр. Такъ вотъ и открывается, что всѣ люди корыстолюбивы. А прежде мы говорили, что никто не корыстолюбивъ. Которое же мнѣніе принять, чтобы не ошибиться?
Др. Думаю, мнѣніе того, Сократъ, кто правильно понимаетъ человѣка корыстолюбиваго; а правильно понимаетъ его тотъ, кто занимается подобными дѣлами и желаетъ получать D. корысть отъ того, чѣмъ добрые корыстоваться не смѣютъ[7].
Сокр. Но видишь, милый мой, мы недавно согласились, что корыстоваться значитъ получать пользу.
Др. Такъ что жъ изъ этого?
Сокр. То, что вмѣстѣ съ этимъ мы признали справедливымъ, что всѣ и всегда хотятъ себѣ добра.
Др. Да.
Сокр. Поэтому и люди добрые хотятъ всякихъ корыстей, если только корысть — добро.
E.Др. Но не тѣхъ, Сократъ, отъ которыхъ по крайней мѣрѣ ожидаютъ вреда.
Сокр. А получать вредъ, — значитъ ли, скажешь, терпѣть убытокъ, или представляешь иное что-нибудь?
Др. Нѣтъ, говорю, терпѣть убытокъ.
Сокр. Такъ отъ корысти ли люди терпятъ убытокъ, или отъ убытка?
Др. Отъ того и другаго: они терпятъ убытокъ и отъ убытка, и отъ дурной корысти.
Сокр. Но кажется ли тебѣ, что какое-нибудь благодѣтельное и доброе дѣло бываетъ дѣломъ худымъ?
Др. Не кажется.
228.Сокр. Не согласились ли мы немного прежде, что убытку, какъ злу, корысть противуположна?
Др. Полагаю.
Сокр. А противуположное злу есть добро?
Др. Согласились.
Сокр. Видишь ли? ты берешься меня обмануть: нарочно говоришь-противное тому, въ чемъ мы недавно согласились.
Др. Нѣтъ, клянусь Зевсомъ, Сократъ: напротивъ, ты обманываешь меня и, не знаю, какъ-то вертишься въ рѣчи туда и сюда.
B.Сокр. Говори лучше: вѣдь я, конечно, нехорошо сдѣлалъ бы, не слушаясь человѣка добраго и мудраго.
Др. Кого это, и въ чемъ?
Сокр. Моего и твоего согражданина, сына Пизистратова изъ демы филедской, Иппарха[8], который между дѣтьми Пизистрата былъ самымъ старшимъ и самымъ мудрымъ. Этотъ Иппархъ показалъ много и другихъ прекрасныхъ опытовъ мудрости[9], да первый принесъ на эту землю и поэмы Омира[10] и заставилъ рапсодовъ преемственно читать ихъ C. по-порядку[11] на панаѳинеяхъ, какъ дѣлаютъ они это и теперь. Онъ же привезъ въ нашъ городъ и Анакреона теосскаго, пославъ за нимъ пятидесяти-весельное судно; а Симонида кеосскаго всегда имѣлъ при себѣ и располагалъ его къ тому великими наградами и дарами[12]. Это дѣлалъ онъ, желая образовать гражданъ, чтобы управлять ими, какъ наилучшими, и не считалъ нужнымъ завидовать кому-нибудь въ мудрости, такъ какъ былъ человѣкъ прекрасный и добрый. Когда же жители D. городскіе вышли у него образованными и удивлялись его мудрости, — онъ задумалъ дать образованіе и жителямъ сельскимъ; а для этого по дорогамъ — и среди города и по демамъ поставилъ эрміады[13], потомъ изъ запаса своей мудрости, какая частію была изучена, частію изобрѣтена имъ самимъ, избралъ по своимъ мыслямъ наимудрѣйшее и, изложивъ это въ элегіяхъ[14], свои стихотворенія и образцы своей мудрости начерталъ на тѣхъ эрміадахъ, чтобы граждане его не удивлялись E. уже мудрымъ надписямъ дельфійскимъ, каковы: «познай себя,» «ничего слишкомъ,» и другія подобныя, но считали болѣе мудрыми изреченія Иппарха и, при прохожденіи взадъ и впередъ мимо эрміадъ, перечитывая начертанное на нихъ и наслаждаясь мудростію Иппарха, приходили изъ деревень для образованія себя и во всемъ прочемъ. Надписей было двѣ. На лѣвой сторонѣ каждой эрміады написанъ былъ эрмій, говорящій 229., что онъ стоитъ на срединѣ между городомъ и демою, а на правой, —
Правило Иппарха: водись помысломъ правды.
На другихъ эрміадахъ написаны другія стихотворенія, и было много прекрасныхъ. Такъ, напримѣръ, на стиріакской дорогѣ надпись говорила:
B.Правило Иппарха: друга не обманывай.
Посему, я никакъ не рѣшился бы обмануть тебя, моего друга, и не послушаться того, столь мудраго человѣка, ради котораго Аѳиняне, и по смерти его, находились три года подъ владычествомъ брата его, Иппіаса. И ты могъ бы услышать отъ всякаго старика, что только въ эти годы была въ Аѳинахъ тираннія, а въ другія времена Аѳиняне жили какбы подъ скипетромъ Кроноса. Люди говорливые разсказываютъ, а за C. ними повторяетъ и чернь, будто смерть его послѣдовала отъ того, что онъ обезчестилъ сестру Армодія, носительницу священной корзины: но этотъ разсказъ нелѣпъ. Нѣтъ, Армодій былъ любимъ Аристогитономъ и воспитывался у него. Аристогитонъ очень заботился о его воспитаніи и, въ отношеніи къ нему, почиталъ своимъ соперникомъ Иппарха. Въ то время и самъ Армодій любилъ одного изъ прекрасныхъ и благородныхъ тогдашнихъ юношей, — сказывали и имя его, но я не помню. Этотъ юноша сперва удивлялся Армодію и D. Аристогитону, какъ мудрецамъ; а потомъ, познакомившись съ Иппархомъ, презрѣлъ ихъ. Оскорбленные такимъ безчестіемъ, Армодій и Аристогитонъ умертвили Иппарха.
Др. Такъ должно быть, ты, Сократъ, или не почитаешь меня другомъ, или и почитаешь, да не слушаешься Иппарха. Вѣдь я не могу убѣдиться твоими словами, что ты, не знаю, какимъ-то образомъ, не обманываешь меня.
Сокр. Пускай же будетъ и въ рѣчахъ, какъ бываетъ въ шахматной игрѣ: я согласенъ взять, какое угодно, мое слово E. назадъ, лишь бы ты не думалъ, что я тебя обманываю. Хочешь ли, возьму назадъ то, что всѣ люди желаютъ благъ?
Др. Никакъ не хочу.
Сокр. Или то, что оставаться въ убыткѣ и самый убытокъ — зло?
Др. И этого не хочу.
Сокр. Ну такъ то, что корысть и корыстоваться есть противуположное убытку и несенію убытка?
230.Др. И это также.
Сокр. Да не то ли, что корыстоваться, какъ дѣйствіе, противуположное злу, есть добро?
Др. Не бери у меня назадъ ничего этого.
Сокр. Значитъ, тебѣ кажется, что въ корысти одно — добро, а другое — зло.
Др. Да, кажется.
Сокр. Такъ я беру назадъ: пусть одна корысть будетъ нѣчто доброе, а другая нѣчто злое. — Но добрая корысть есть не болѣе корысть, какъ и злая. Не такъ ли?
Др. Какъ ты спрашиваешь меня?
Сокр. Я скажу. Хлѣбъ бываетъ хорошій и худой?
Др. Да.
B.Сокр. Но одинъ изъ нихъ больше ли хлѣбъ, чѣмъ другой, или оба они равно то самое — хлѣбъ, и съ этой стороны ничѣмъ не отличаются одинъ отъ другаго, поколику, то-есть, оба — хлѣбъ, отличаются же тѣмъ, что одинъ хорошъ, другой худъ?
Др. Да.
Сокр. Не то же ли самое — о питьѣ и о всемъ другомъ? Эти вещи тожественны между собою, и хотя однѣ изъ нихъ хороши, а другія нехороши, однакожъ, сами въ себѣ, — съ этой стороны взаимно не различаются, какъ и человѣкъ не различается отъ человѣка, хотя одинъ будетъ добръ, другой золъ.
Др. Да.
C.Сокр. Человѣкъ-то, думаю, кто бы онъ ни былъ, не больше и не меньше другаго, — ни добрый больше злаго, ни злой больше добраго.
Др. Ты говоришь правду.
Сокр. Не такъ ли мыслить намъ и о корысти, что корысть-то, — зла она, или добра, — равно корысть?
Др. Необходимо.
Сокр. Стало-быть, ничѣмъ не больше корыстуется человѣкъ, имѣющій добрую корысть, какъ и злую; потому что никоторая корысть, какъ мы согласились, не является больше корыстью.
Др. Да.
Сокр. Такъ какъ ни къ которой изъ нихъ не D. прибавляется ни больше ни меньше.
Др. Конечно не прибавляется.
Сокр. Какъ же можетъ кто-либо дѣлать что, или терпѣть больше или меньше — тою вещью, къ которой ничто такое не прибавляется?
Др. Невозможно.
Сокр. Итакъ, если обѣ эти корысти равно корыстны, то намъ теперь надобно изслѣдовать, на что, смотря, какъ на тожественное въ той и другой, ты и обѣихъ находишь причину называть ихъ корыстью? Положимъ, тебѣ захотѣлось E. бы спросить меня: почему я и хорошій хлѣбъ и худой — равно тотъ другой называю хлѣбомъ? — Я отвѣчалъ бы: потому, что тотъ и другой есть сухая пища тѣла. Вѣдь согласишься, конечно, и ты, что таково понятіе хлѣба. Не такъ ли?
Др. Такъ.
Сокр. И о питьѣ была бы та же формула отвѣта, что, 231. то-есть, жидкой пищѣ тѣла, — хороша она или худа, — имя одно это — питье; подобнымъ образомъ отвѣчалъ бы я и о другихъ вещахъ. Такъ постарайся и ты подражать мнѣ въ своемъ отвѣтѣ. Корысть добрую и корысть злую — ту и другую называя корыстью, что видишь ты въ ней тожественное, почему она есть корысть? А если самъ отвѣчать не можешь, то вникни, что буду говорить я. Корыстью почитаешь ты всякое ли пріобрѣтеніе, какое кому достается, когда пріобрѣтшій получаетъ много, ничего не истративъ, или истративъ малость?
Др. Кажется, это называю я корыстью.B.
Сокр. Не такъ ли разумѣешь ты ее? Человѣкъ — на пиру: онъ ничего не тратитъ, но, разгулявшись, пріобрѣтаетъ болѣзнь.
Др. Нѣтъ, клянусь Зевсомъ.
Сокр. А пріобрѣтши отъ пира здоровье, корысть ли пріобрѣлъ бы, или убытокъ?
Др. Корысть.
Сокр. Стало-быть, не то-то корысть — пріобрѣсть, какое ни случилось, стяжаніе.
Др. Конечно не то.
Сокр. Не получитъ корысти тотъ ли, кто не получитъ чего худаго, или тотъ, кто — добраго?
Др. Видимо, кто добраго-то.
Сокр. А кто получитъ худое, тотъ потерпитъ, видно, убытокъ?
C.Др. Мнѣ кажется.
Сокр. Такъ видишь? ты опять перебѣгаешь къ тому же: корысть представляется тебѣ добромъ, а убытокъ — зломъ.
Др. Но я въ недоумѣніи, — что сказать.
Сокр. И недоумѣніе твое — не безъ причины. Отвѣчай мнѣ и на это. Кто меньше истратилъ и больше пріобрѣлъ, тотъ имѣетъ ли, скажешь, корысть?
Др. Да, лишь бы было, говорю, не худое; лишь бы меньше истратилъ и больше получилъ золота или серебра.
D.Сокр. Объ этомъ и буду я спрашивать. Положимъ, кто-нибудь, истративъ полфунта золота, получилъ вдвое серебра: корысть, или убытокъ получилъ онъ?
Др. Вѣроятно, убытокъ, Сократъ; потому что вмѣсто двѣнадцати частей, къ нему возвратилось только двѣ части серебра[15].
Сокр. Однакожъ онъ получилъ больше. Развѣ двукратное не больше половины?
Др. Но по цѣнности-то, серебро ниже золота.
Сокр. Стало-быть, къ корысти должно, какъ видно, присоединяться это — цѣнность. Вотъ теперь серебро, хотя его больше, не стоитъ, говоришь, золота, а золото, хотя его меньше, стоитъ, говоришь, серебра.E.
Др. Непремѣнно; это такъ.
Сокр. Стало-быть, корыстна цѣнность, — мало ли будетъ чего, или много, — а нецѣнность некорыстна.
Др. Да.
Сокр. Подъ цѣннымъ же иное ли что разумѣешь ты, какъ не то, что стоитъ пріобрѣтенія?
Др. Да, что стоитъ пріобрѣтенія.
Сокр. А стоющее пріобрѣтенія безполезно ли, говоришь опять, или полезно?
Др. Вѣроятно, полезно.232.
Сокр. Но полезное не есть ли доброе?
Др. Да.
Сокр. Поэтому, неустрашимѣйшій изъ всѣхъ смертныхъ, не приходится ли намъ опять — въ третій или четвертый разъ согласиться, что корысть есть доброе?
Др. Вѣроятно.
Сокр. Помнишь ли, откуда вышло наше слово?
Др. Думаю.
Сокр. А не то, — я напомню. Ты спорилъ со мною, что добрые хотятъ корыстоваться не всякою корыстью; но если она — добро, корыстуются, а зло, — нѣтъ.
Др. Такъ.
Сокр. Теперь же изслѣдованіе не заставило ли насъ согласиться, что всякая корысть, — мала она, или велика, — есть добро?B.
Др. Заставило, Сократъ, по крайней мѣрѣ меня — больше, чѣмъ убѣдило.
Сокр. Но послѣ этого, можетъ быть, и убѣдитъ. Теперь, по убѣжденію, или какъ иначе, ты соглашаешься съ нами, что всякая корысть, — мала ли она, или велика, — есть добро.
Др. Конечно соглашаюсь.
Сокр. А всѣ добрые люди хотятъ всякаго добра, — соглашаешься ты, или нѣтъ?
Др. Соглашаюсь.
Сокр. Но и злые то, сказалъ ты самъ, любятъ корысть малую и великую.
Др. Сказалъ.
Сокр. Такъ, по твоимъ словакъ, всѣ люди корыстолюбивы — добрые и злые.
Др. Явно.
Сокр. Стало-быть, кто порицаетъ кого за корыстолюбіе, тотъ неправильно порицаетъ; потому что таковъ же и самъ порицатель.
Примѣчанія
- ↑ Самое начало этого діалога показываетъ его подложность, какъ замѣтилъ это еще Valkenar. ad Callimach. Fragm. p. 32. Правда, и Платонъ иногда вводитъ своихъ читателей какбы прямо въ средину рѣчи: но у него это бываетъ иначе; стоитъ только сравнить, напримѣръ, вступленіе Кратила и Филеба. Притомъ, начальная фраза Иппарха: Τί γάρ τὸ φιλοκερδές — вовсе не платоническая. Къ чему здѣсь это γάρ? Посему Беккъ (Præfat. ad. Simonis Socratici Dialogos p. XXVII) хотѣлъ читать этотъ текстъ такъ: Τί γαρ; τὸ φιλοκερδὲς τί ποτέ ἐστι, καὶ τίνες οἱ φιλοκερδεῖς, чрезъ это вступительная рѣчь представляется, конечно, не такъ странною.
- ↑ Опредѣленіе корыстолюбія слишкомъ странное и дѣтски наивное. Писатель при этомъ, кажется, имѣлъ въ виду только игру словъ: οἱ κερδαίνειν ἀξιῶσιν ἀπὸ τῶν μηδενὸς ἀξίων, и предпосланіе такого положенія, которое своею неопредѣленностію давало бы поводъ къ противорѣчущимъ заключеніямъ.
- ↑ Явно, что такой тонъ рѣчи нисколько несвойственъ Сократу. Собесѣдникъ его, какъ видно изъ предшествующихъ отвѣтовъ, и не думалъ сердиться или обижаться чѣмъ-нибудь, а только настаивалъ на объявленномъ своемъ мнѣніи съ надлежащею скромностью, такъ какъ оно не было еще достаточно опровергнуто Сократомъ. Напротивъ, Сократъ досадуетъ, что онъ не вдругъ соглашается съ его словами, и относится къ нему съ какими-то вовсе неприличными выраженіями педанта-наставника, что̀ никакъ не въ тонѣ и характерѣ истиннаго Сократа.
- ↑ Этотъ оборотъ есть явное подражаніе словамъ Сократа въ Менонѣ p. 76 A. 81 E.
- ↑ Прежде, то-есть, собесѣдникъ утверждалъ, что корыстолюбцы хотятъ корыстоваться отъ вещей ничего нестоющихъ, а теперь полагаетъ, что вещамъ, которыми корыстуются, они приписываютъ нѣкоторую цѣнность. Въ этомъ-то Сократъ замѣчаетъ хитрость или неискренность своего собесѣдника. Но какъ это неловко, неестественно, несократически!
- ↑ Это — второе опредѣленіе корыстолюбія. Корыстолюбивыми называются тѣ, которые, по жадности, сильно домогаются вещей маловажныхъ, или даже ничего нестоющихъ. Достойно замѣчанія, какимъ образомъ Сократъ обличаетъ собесѣдника во лжи. Сперва опять поставляется на видъ мнѣніе его, что корыстолюбивые желаютъ τὰ ὀλίγου καὶ οὐδενὸς ἄξια, и отсюда выводится, что такіе люди находятся въ крайнемъ заблужденіи и невѣжествѣ. Потомъ полагается, что корысть, поколику она противуположна убытку, есть добро, слѣдовательно, корыстолюбивые любятъ добро. А такъ какъ любовь къ добру надобно приписать всѣмъ людямъ, то корыстолюбіе есть свойство всѣхъ людей. Софизмъ, очевидно, заключается въ томъ, что изъ понятія корысти, какъ добра ad hominem, дѣлается заключеніе къ добру pro genere humano, т.-е. изъ частнаго выводится общее.
- ↑ Собесѣдникъ дѣлаетъ здѣсь третье опредѣленіе корыстолюбія, полагая, что корыстолюбивыми называются тѣ, которые хотятъ корыстоваться вещами, невыносимыми для человѣка честнаго и совѣстливаго. Посему это опредѣленіе тѣмъ только отличается отъ прежняго, что тамъ принимаемы были въ расчетъ вещи ничего незначущія, а здѣсь берутся постыдныя.
- ↑ Сократъ, съ намѣреніемъ оправдать себя предъ собесѣдникомъ, что не хочетъ его обманывать, приводитъ мнѣніе Иппарха, что друзей обманывать не должно и по сему поводу разсказываетъ объ учрежденіяхъ Пизистратидовъ. Этотъ разсказъ самъ по себѣ не непріятенъ, но въ отношеніи къ главному вопросу діалога почти вовсе неумѣстенъ. Составляя едва не четвертую часть всего сочиненія, онъ направляется только къ убѣжденію собесѣдника, что Сократъ не намѣренъ его обманывать. Стало-быть, это совершенно произвольная и чуждая предмета вставка. Между тѣмъ, по этому-то, вѣроятно, разсказу діалогъ получилъ и самое свое надписаніе, если только писателемъ его не былъ какой-нибудь Иппархъ.
- ↑ Примѣры его мудрости выставляются у Геродота (IV, 76, 5), гдѣ разсказываетъ о нихъ Анахарсисъ, γῆν πολλὴν θεωρήσας καὶ ἀποδεξάμενος κατ᾽ αὐτὴν σοφίην πολλήν.
- ↑ То, что здѣсь приписывается одному Иппарху, другіе писатели усвояютъ большею частію Солону и Пизистрату. См. Wolfii Prolegg. ad Hom. p. XCIX, CX, CXI sq. Heynii Excurs. ad Iliad. XXIV, T. VIII, p. 809. Heinrich. Epimenid. p. 157. Его же De diasceustis Homeri, p. 17 sq., a особенно Perizon. ad Aelian. V. Hist. VIII, 2. Поэтому не лишнее изслѣдовать, откуда взялъ свое сказаніе писатель Иппарха. Можно сказать почти съ увѣренностью, что возбуждаемый страстью къ ораторству, онъ находилъ приличнымъ всѣ установленія, приписываемыя Солону и Пизистрату, отнесть къ своему герою. Если это справедливо, то нельзя не согласиться съ Нитшемъ, который въ книгѣ De Historia Homeri (p. 164) говоритъ, что для правильной оцѣнки излагаемаго въ Иппархѣ разсказа нужно бы рѣшить другой вопросъ, гдѣ у Аттиковъ былъ Омиръ, и откуда Иппархъ могъ принесть его. Писатель Иппарха ясно сказалъ: τὰ Ὁμήρου ἔπη πρῶτος ἐκόμησεν εἰς τὴν γῆν ταυτηνί. Потомъ это сказаніе безъ всякой критики принялъ Эліанъ и сталъ въ прямое противорѣчіе съ своими же словами (Libr. XIII, с. 14) о Пизистратѣ, оговариваясь только: εἰ δὴ ὁ Ἱππάρχος Πλάτωνός ἐστι τῷ ὄντι.
- ↑ Діогенъ Лаэрцій приписываетъ это Солону, говоря (in Solone § 57), что онъ первый установилъ читать омирическіе стихи ἐξ ύποβολῆς, т.-е. ἐξ ὑπολήψεως. Снес. Wolf. Prolegg. ad Hom. p. 140. Съ этимъ почти согласно сказаніе Цицерона (de Orat. III, 34, 137), который говоритъ, что книги Омира, сначала смѣшанныя, Пизистратъ привелъ въ извѣстный порядокъ. Объ этомъ же постановленіи, скрывъ только имя постановителя, говоритъ Исократъ — Panegyr. с. 42. Lycurg. adv. Leocr. с. 26.
- ↑ Объ Анакреонѣ и Симонидѣ то же говоритъ и Эліанъ (Vitt. VIII, 2); а Перизоній прибавляетъ: καὶ γὰρ ὡς ἦν φιλοχρήματος ὁ Σιμωνίδης, οὐδεὶς ἀν — τιφήσει.
- ↑ Эрміады — Ἐρμᾶς ἔστησεν. Эрміады или эрмы были у Грековъ τετράγωνοι κίονες — четырехугольныя статуи, мѣдныя или мраморныя, безъ рукъ, и безъ тѣлесныхъ формъ, но съ человѣческою головою. Онѣ представляли Меркурія и отъ того получили свое имя. Ихъ нерѣдко поставляли предъ дверьми храмовъ и предъ домами знаменитыхъ гражданъ, чаще же всего на перекресткахъ, или въ такихъ пунктахъ, гдѣ сходилось много дорогъ. Въ этомъ случаѣ на нихъ были надписи, показывавшія, куда ведетъ дорога, а другія заключали въ себѣ какія-нибудь нравственныя правила жизни. Объ этихъ-то эрміадахъ говоритъ Cornel. Nepos (v. Alcib. с. 3), что въ одну ночь въ Аѳинахъ всѣ онѣ были опрокинуты, кромѣ одной, стоявшей предъ дверьми Андокида и называвшейся эрміадою Андокидовою. Herman. Lex. v. Hermae.
- ↑ Здѣсь говорится объ эрміадахъ придорожныхъ, стоявшихъ по путямъ между Аѳинами и демами. На нихъ было по двѣ надписи: одна на правой сторонѣ, другая на лѣвой. По изслѣдованію Фурмонція, съ одной стороны начертывался пентаметръ, съ другой гексаметръ; и это писатель Иппарха называетъ ἐλεγεῖον, только, кажется, неправильно; потому что ἐλεγεῖον есть двустишіе, какимъ гномическіе философы древности обыкновенно выражали ту или другую мысль.
- ↑ Отношеніе фунта золота къ фунту серебра было какъ 12 къ 1. Это мѣсто изъяснилъ Letronne въ своемъ отвѣтѣ г-ну Гарнье. См. Les considérations générales sur l’évaluation des monnais greques et romaines. Paris. 1817.