Зловещий грезился мне сон (Гейне; Михайлов)/Изд. 1858 (ДО)

«Зловѣщій грезился мнѣ сонъ…»
авторъ Генрихъ Гейне (1797—1856), пер. М. Л. Михайловъ (1829—1865)
Оригинал: нем. «Ein Traum, gar seltsam schauerlich…», опубл. въ 1817[1]. — Изъ цикла «Страданія юности», сб. «Книга пѣсенъ». Перевод опубл.: 1858[2]. Источникъ: Пѣсни Гейне въ переводѣ М. Л. Михайлова. — СПб.: Типографія Якова Трея, 1858. — С. 12—16..

* * *


[12]

Зловѣщій грезился мнѣ сонъ…
И любъ, и страшенъ былъ мнѣ онъ;
И долго образами сна
Душа, смутясь, была полна.

Въ цвѣтущемъ — снилось мнѣ — саду
Аллеей пышной я иду.
Головки нѣжныя клоня,
Цвѣты привѣтствуютъ меня.

Веселыхъ пташекъ голоса
10 Поютъ любовь; а небеса
Горятъ, и льютъ румяный свѣтъ
На каждый листъ, на каждый цвѣтъ.


[13]

Изъ травъ курится ароматъ;
Тепломъ и нѣгой дышитъ садъ…
15 И все сіяетъ, все цвѣтетъ,
Все свѣтлой радостью живетъ.

Въ цвѣтахъ и въ зелени кругомъ,
Въ саду былъ свѣтлый водоемъ.
Склонялась дѣвушка надъ нимъ
20 И что-то мыла. Неземнымъ

Въ ней было все: и станъ, и взглядъ,
И ростъ, и поступь, и нарядъ.
Мнѣ показалася она
И незнакома, и родна.

25 Она и моетъ, и поетъ —
И пѣснью за̀ сердце беретъ:
«Ты плещи, волна, плещи!
Холстъ мой бѣлый полощи!»

Къ ней подошелъ и молвилъ я:
30 «Скажи, красавица моя,
Скажи, откуда ты и кто,
И здѣсь зачем, и моешь что̀?»


[16]

Она въ отвѣтъ мнѣ: «Будь готовъ!
Я мою въ гробъ тебѣ покровъ.»
35 И только молвила — какъ дымъ
Исчезло все. — Я недвижимъ

Стою въ лѣсу. Дремучій лѣсъ
Касался, кажется, небесъ
Верхами темными дубовъ;
40 Онъ былъ и мраченъ и суровъ.

Смущался слухъ, томился взоръ…
Но — чу! вдали стучитъ топоръ.
Бѣгу заросшею тропой —
И вотъ поляна предо мной.

45 Могучій дубъ на ней стоитъ —
И та же дѣвушка подъ нимъ;
Въ рукахъ топоръ… И дубъ трещитъ,
Прощаясь съ корнемъ вѣковымъ.

Она и рубитъ, и поетъ —
50 И пѣснью за̀ сердце беретъ:
«Ты руби, мой топорокъ!
Наруби ты мнѣ досокъ!»


[15]

Къ ней подошелъ и молвилъ я:
«Скажи, красавица моя,
55 Скажи, откуда ты и кто,
И рубишь дерево на что́?»

Она въ отвѣтъ мнѣ: «Близокъ срокъ!
Тебѣ на гробъ рублю досокъ.»
И только молвила — какъ дымъ
60 Исчезло все. — Тоской томимъ,

Гляжу — чернѣетъ степь кругомъ,
Какъ опаленная огнемъ,
Мертва, безплодна… Я не зналъ,
Что ждетъ меня; но весь дрожалъ.

65 Иду… Какъ облачный туманъ,
Мелькнулъ вдали мнѣ чей-то станъ.
Я подбѣжал… Опять она!
Стоитъ, печальна и блѣдна,

Съ тяжелымъ заступомъ въ рукахъ —
70 И роетъ имъ. Могильный страхъ
Меня объялъ. О, какъ она
Была прекрасна и страшна!


[16]

Она и роетъ и поетъ —
И скорбной пѣснью сердце рветъ:
75 «Заступъ, заступъ! глубже рой:
Надо въ сажень глубиной!»

Къ ней подошелъ и молвилъ я:
«Скажи, красавица моя,
Скажи, откуда ты и кто,
80 И здѣсь зачѣмъ, и роешь что́?»

Она въ отвѣтъ мнѣ: «Для тебя
Могилу рою.» — Ныла грудь,
И содрогаясь и скорбя;
Но мнѣ хотѣлось заглянуть

85 Въ свою могилу. — Я взглянулъ…
Въ ушахъ раздался страшный гулъ,
Въ очахъ померкло… Я скатился
Въ могильный мракъ — и пробудился.




Примѣчанія.

  1. Въ первой публикаціи въ «Hamburgs Wächter» (1817, часть 17) стихотвореніе было озаглавлено «Der Traum», а въ сборникѣ 1822 года (Gedichte von Heinrich Heine. — Berlin: Maurerschen Buchhandlung, 1822. — С. 3—7.) — «Die Wundermaid».
  2. Впервые — въ журналѣ «Современникъ», 1858, № 3, с. 114—117; затѣмъ — въ Пѣсни Гейне въ переводѣ М. Л. Михайлова. — СПб.: Типографія Якова Трея, 1858. — С. 12—16. и Стихотворенія М. Л. Михайлова. — Берлинъ: Georg Stilke, 1862. — С. 128—131..