Въ эту зиму m-lle Добузье вступала въ свѣтъ. Дни проходили въ разъѣздахъ и покупкахъ. Гина заказывала себѣ дорогіе и красивые туалеты. Мать, принужденная всюду сопровождать ее, почувствовала какой-то приливъ кокетства. Она стремилась одѣться, какъ молоденькая, носить яркіе цвѣта, дѣлать себѣ платья и прически, сходныя съ платьями и прическами дочери. Доводя до чего-то чрезмѣрнаго любовь къ искуственнымъ цвѣтамъ и кричащимъ лентамъ, она перерывала магазинъ своей модистки, разворачивала всѣ ленты, раскрывала всѣ картоны съ птицами, точно погружалась въ ванну изъ перьевъ пѣтуха, морабу и страуса. Если-бы Регины не было тамъ, чтобы въ минуту ухода отвести въ сторону продавщицу, тихонько отмѣнить половину украшеній, выбранныхъ матерью, она водружала бы на своихъ шляпахъ столько предметовъ, что ихъ могло хватить на убранство вазъ въ соборѣ, или на обогащеніе цѣлаго музея ботаники или орнитологіи. Не безъ борьбы и не безъ огорченій удавалось Гинѣ, очень чувствительной ко всему смѣшному, сокращать цѣлые кустарники и сады, которые г-жа Добузье готовя была купить къ удовольствію большинства торговцевъ.
Гина выказывала женское нетерпѣніе, проявляла стремленіе къ эмансипаціи. Для той среды, въ которой она вращалась, ея дѣвичьи туалеты были лишены нѣкоторой скромности, — какъ выражается провинціальное ханжество — новъ нихъ было много скрытой прелести, и Гина носила ихъ съ такимъ смѣлымъ и величественнымъ видомъ! Лоранъ чувствовалъ себя все болѣе и болѣе очарованнымъ блестящей наслѣдницей, и онъ не могъ еще рѣшить, испытывалъ-ли онъ по отношенію къ ней зависть или любовь.
Иногда случалось, изъ-за перспективы развлеченій и новыхъ успѣховъ, захватывавшихъ Гину, что она становилась болѣе любезной и общительной съ окружающими. Пользуясь этимъ мирнымъ и веселымъ настроеніемъ, Лоранъ самъ иногда оставался около нея. Когда онъ прятался въ уголъ, она подзывала его къ себѣ, разсказывала ему о своихъ планахъ, о числѣ приглашеній, которыми ее забрасывали для перваго бала, показывала ему покупки, удостаивала его совѣта по поводу оттѣнка или складокъ какой-нибудь матеріи, по поводу выбора какого-нибудь кольца: «Послушай, подожди, мужичекъ! Покажи, что у тебя есть вкусъ». Она награждала его этимъ эпитетомъ мужичка съ такою граціей, что онъ не могъ обижаться на нее. Могла-ли продолжительна эта близость? Лоранъ пользовался ею, какъ бродяга обогрѣвается въ углу гостепріимнаго очага, забывая, что черезъ часъ ему придется снова выйти на снѣгъ и морозъ!
Когда Лоранъ присутствовалъ въ передней или на подъѣздѣ, въ минуту отъѣзда дамъ, Гина допускала съ его стороны всякое вниманіе, соглашалась брать изъ его рукъ сорти-де-баль, вѣеръ, зонтикъ. Онъ видѣлъ, какъ она быстро садилась въ карету, очаровательно подобравъ свои юбки и говорила: «Ты идешь мама?.. Прощай, мужичекъ!» Кузина Лидія, задыхаясь, влѣзала въ карету; подножка скрипѣла подъ ея тяжестью и весь экипажъ наклонялся въ ея сторону.
Наконецъ, со вздохомъ она усаживалась. Нервнымъ движеніемъ, ручка Гины въ перчаткѣ опускала окно; швейцаръ съ фуражкой въ рукѣ затворялъ дверцы кареты и кланялся дамамъ… Она уѣзжала!..
Пришлось также подумать и объ одеждѣ молодого Парндаля, котораго отсылали далеко отъ родины въ одинъ интернаціональный коллажъ, откуда онъ долженъ былъ вернуться только послѣ окончанія своихъ занятій.
Кузина Лидія и неизбѣжная Фелиситэ занялись поисками въ гардеробѣ г. Добузье. Съ какою-то мелочностью онѣ разсматривали одну вещь за другой, старыя одежды, которыя тотъ больше не носилъ, передавая ихъ изъ рукъ въ руки, взвѣшивая, совѣтуясь. Захваченная атмосферою будущихъ празднествъ, г-жа Добузье заявила готовность пожертвовать, чтобы ихъ передѣлалъ для мальчика мелкій портной изъ предмѣстья, почти новымъ сюртукомъ и вышедшими изъ моды, но вполнѣ крѣпкими брюками своего мужа.
Но Фелиситэ находила всѣ одежды слишкомъ хорошими для такого небрежнаго къ своимъ вещамъ мальчика. «Право, сударыня, ему гораздо больше пойдутъ деревянные башмаки, блуза, фуражка и грубые панталоны, какъ у нашихъ рабочихъ!»
Кузина Лидія заставляла почти клясться счастливаго Паридаля, что онъ будетъ беречь свою одежду. Это было такъ тягостно для мальчика, что онъ предпочелъ бы, дѣйствительно, одѣться въ некрасивый, но удобный костюмъ рабочихъ, его друзей.
Въ это время Гина, искавшая свою мать, показалась на ступенькахъ лѣстницы, ведущей на чердакъ.
— Ахъ, мама, какой ужасъ! — сказала она. — Я надѣюсь, что ты не надѣнешь этого тряпья на Лорана. Онъ, дѣйствительно, тогда выглядитъ «мужичкомъ».
И, въ порывѣ какого-то добраго братскаго расположенія, Гни а принялась разсматривать кучу старья, предназначеннаго для ея кузена, и заявила, что изъ этого всего можно было еще выкроить нѣсколько простыхъ вещей, на каждый день, но не изъ чего было ему устроить порядочнаго костюма: «Возьмемъ его съ собою, мама, мнѣ надо поѣхать въ городъ; мимоходомъ мы побываемъ у поставщиковъ кузеновъ Сенъ-Фардье. Тамъ сумѣютъ украсить этого человѣчка; пойдемъ скорѣй съ нами!»
Не было возможности противиться Гинѣ! Фелиситэ осталась одна, скрывая свое неудовольствіе…
Въ первый разъ Лоранъ сопровождалъ своихъ кузинъ въ экипажѣ! Сидя рядомъ съ кучеромъ, онъ время отъ времени оборачивался въ сторону Гины, чтобы показать свое хмурое лицо, которое онъ чувствовалъ менѣе хмурымъ, чѣмъ обыкновенно и поблагодарить ее. Наконецъ, онъ считался за кого-нибудь въ семьѣ Добузье! Эта неожиданная милость могла сдѣлать его тщеславнымъ. Онъ чувствовалъ, какъ его сердце понемногу наполняется гордостью, и онъ смотрѣла, на прохожихъ съ высоты своего величія. Подъ впечатлѣніемъ минуты онъ забыла, пережитыя до сихъ поръ презрѣніе и обиды, жестокость Гины и ея родителей по отношенію ка, Тильбаку, онъ вспоминалъ не безъ угрызеній совѣсти свои богохульства, которыя онъ произносилъ противъ нимѳы канала въ тотъ печальный вечеръ богослуженія, во время холеры.
Ахъ! холерные больные, израненные паріи были далеко! Онъ не отрекался отъ нихъ, но больше не интересовался ими!.. Онъ готовъ былъ перечислить благодѣянія своего опекуна, находить очень ласковой кузину Лидію, онъ не сердился больше на злую Фелиситэ.
Чудное утро примиренія! Погода была прекрасная, улицы, казалось, приняли праздничный видъ, проѣзжавшія мимо ихъ экипажа дамы точно кланялись и маленькому Паридалю въ своихъ привѣтствіяхъ!
Они останавливались по очереди у портного, у магазина бѣлья, у башмачника и шляпочника, у которыхъ покупали кузены Сенъ-Фардье, представители высшаго изящества. Портной снялъ мѣрку съ Паридаля для полнаго костюма, матеріалъ къ которому, самый дорогой и красивый, выбрала Гина, несмотря на протесты матери, начинавшей находитъ заботливость дочери о бѣдномъ родственникѣ слишкомъ разорительной. Чего еще не придумаетъ капризная дѣвочка, прежде, чѣмъ онѣ вернутся домой? Каждую минуту кузина Лидія смотрѣла на часы: «Тина, пора завтракать… твой отецъ насъ ждетъ!» Но Типѣ пришло въ голову заняться туалетомъ кузена, и она вкладывала въ осуществленіе своего желанія свою обычную настойчивость. Когда она рѣшала что-нибудь, ома не допускала ни отсрочки, ни размышленія. Сейчасъ или никогда! вотъ каковъ могъ бы быть ея девизъ.
Въ магазинѣ бѣлья, кромѣ шести рубахъ изъ тонкаго полотна, заказанныхъ по мѣркѣ кузена, она купила еще нѣсколько красивыхъ галстуховъ. У шляпочника онъ перемѣнилъ свою старую фетровую шляпу на болѣе элегантную, а у башмачника купилъ ботинки по ногѣ; онъ надѣла, сейчасъ же новые башмаки и новую шляпу. Это было начало метаморфозы. Въ перчаточномъ магазинѣ Гина впервые замѣтила, что онъ отличался тонкимъ вкусомъ, имѣлъ маленькія руки и ноги. Она радовалась все увеличивавшейся метаморфозѣ въ мальчикѣ.
— Посмотри, мама, у него больше не такой деревенскій видъ, онъ почти выглядитъ хорошо?
Это почти немного портило счастливое настроеніе Лорана; но онъ могъ надѣяться, что, когда онъ одѣнется во все новое, съ головы до ногъ, Гина найдетъ его безупречнымъ.
Иллюзія, обольщеніе, миражъ… по все же этотъ день былъ однимъ изъ самыхъ пріятныхъ въ жизни Лорана. Такъ какъ Гина давала тонъ всѣмъ жившимъ на фабрикѣ, то даже кузенъ Гильомъ, даже непримиримая Фелиситэ были ласковѣе съ мальчикомъ и не такъ часто останавливали его.
— Барышня точно еще играетъ въ куклы! — Не могла не замѣтить злая Фелиситэ, когда Гина заставляла Лорана повертываться взадъ и впередъ передъ кузеномъ Гильомомъ.
Надо думать, что эта игра занимала молодую дѣвушку, такъ какъ портной, но ея приказанію, доставилъ новый костюмъ Лорану наканунѣ одной экскурсіи по волѣ въ Емиксемъ, гдѣ Добузье имѣли дачу, и она потребовала, чтобы мальчикъ ѣхалъ съ ними. Къ тому же, онъ долженъ былъ уѣхать на другой день за границу и родители Гины уступили этой новой ея фантазіи, при условіи, что онъ будетъ хорошо себя вести.
Рѣшительно, Лоранъ чувствовалъ, какъ его послѣднія предубѣжденія разсѣиваются. Счастливый возрастъ прощенія всѣхъ обидь, когда малѣйшее вниманіе уничтожаетъ изъ памяти ребенка годы ненависти и равнодушія!