Кромѣ тѣхъ звѣрей, которые водятся въ Германіи, Литва имѣетъ еще бизонтовъ (Bisons), буйволовъ (Urus), лосей (Alce), которыхъ иные называютъ онаграми, лѣсными лошадьми. Бизонта литовцы называютъ на своемъ языкѣ зубромъ (Suber), германцы неправильно зовутъ его Aurox или Urox, каковое имя прилично буйволу, который имѣетъ совершенно бычачью форму, тогда какъ бизонтъ совсѣмъ другаго вида. Бизонты съ гривой; шея и плечи у нихъ косматыя; борода, висящая съ подбородка; волоса пахнутъ мускусомъ; голова короткая; глаза большіе, впалые, какъ бы пылающіе; лобъ широкій; рога по большей части расположены такъ, что въ промежуткѣ между ними могутъ усѣсться три хорошо сложенныхъ человѣка. Этотъ опытъ былъ сдѣланъ, какъ утверждаютъ, королемъ польскимъ Сигизмундомъ, отцомъ нынѣ царствующаго Сигизмунда Августа, который, мы это знаемъ, былъ хорошаго и крѣпкаго сложенія, — вмѣстѣ съ двумя другими, которые были не меньше его. Спина зубра приподнимается въ видѣ горба, такъ что передняя и задняя часть животнаго ниже середины. Охотящіеся на зубровъ должны обладать большою силою, проворствомъ и ловкостью. Для охоты выбирается удобное мѣсто, гдѣ деревья стояли бы въ извѣстныхъ промежуткахъ другъ отъ друга; стволы ихъ должны быть не слишкомъ толсты, чтобы не трудно было ходить около нихъ, и не слишкомъ тонки, чтобы за нихъ могъ спрятаться человѣкъ. У этихъ деревьевъ располагаются охотники по одному, и зубръ, встревоженный преслѣдующими его собаками, выгоняется на это мѣсто и стремительно бросается на перваго попавшагося изъ охотниковъ. А тотъ укрывается за деревомъ и при всякомъ удобномъ случаѣ вонзаетъ въ него охотничье копье. Звѣрь еще не падаетъ, не смотря на сыплющіеся на него удары, но свирѣпѣетъ все болѣе и болѣе, потрясаетъ рогами и языкомъ, который у него такъ шероховатъ и жостокъ, что онъ схватываетъ и притягиваетъ охотника однимъ прикосновеніемъ языка къ его одеждѣ: тутъ онъ уже не оставляетъ человѣка, прежде чѣмъ убьетъ его. Если кто хочетъ отдохнуть, уставши бѣгать кругомъ и бить, то бросаетъ животному красную шапку, которую оно топчетъ и терзаетъ рогами. Когда же кто нибудь другой захочетъ принять участіе въ этомъ бою, пока еще животное не свалено, — что необходимо сдѣлать, если они желаютъ воротиться цѣлыми, — тотъ легко вызываетъ его противъ себя, крикнувъ хоть одинъ разъ лулулу (sono barbaro Lululu).
Буйволы водятся только въ одной пограничной съ Литвой Мазовіи. На туземномъ языкѣ называются они турами, а у германцевъ настоящее имъ имя Urox. Это въ самомъ дѣлѣ лѣсные быки, нисколько не отличающіеся отъ домашнихъ быковъ, развѣ только тѣмъ, что всѣ они черны и имѣютъ черную съ бѣлымъ полосу вдоль хребта. Ихъ не очень много, и на нѣкоторыя деревни возложены уходъ и присмотръ за ними; наблюдаютъ за ними почти также, какъ въ какихъ нибудь звѣринцахъ. Они случаются съ домашними коровами, но это сопровождается дурными послѣдствіями для нихъ (sed non sine nota). Ибо потомъ прочіе буйволы не допускаютъ ихъ въ стадо, какъ обезчестившихся (infames); да и телята, рождающіяся отъ этого смѣшенія, не живучи. Король Сигизмундъ Августъ подарилъ мнѣ, когда я былъ у него посломъ, одного выпотрошеннаго буйвола, котораго добили охотники, когда онъ полуживой былъ выгнанъ изъ стада; у него была вырѣзана кожа, которая покрываетъ лобъ, и я думаю, что это сдѣлано было не даромъ, хотя по какой-то разсѣянности не спросилъ тогда, для чего это дѣлается. Извѣстно, что пояса, сдѣланные изъ буйволовой кожи, цѣнятся дорого, и въ народѣ вѣрятъ, что опоясываніе ими помогаетъ въ родахъ. По этой причинѣ королева Бона, мать Сигизмунда Августа, подарила мнѣ два такихъ пояса, изъ которыхъ одинъ благосклонно приняла въ подарокъ отъ меня моя пресвѣтлѣйшая государыня, королева римская.
То животное, которое по литовски называется лосемъ (Loss), германцы называютъ Eilend, нѣкоторые по латини — Alce; по мнѣнію поляковъ, это онагръ т. е. лѣсной оселъ, хотя наружный видъ его не соотвѣтствуетъ этому названію. Ибо у него раздвоенныя копыта; хотя бываютъ и такіе, у которыхъ копыта цѣльныя, но это весьма рѣдко. Это животное выше оленя, уши и ноздри у него нѣсколько выпяченныя, а рога нисколько не отличаются отъ оленьихъ; цвѣта болѣе подходящаго въ бѣлому. Оно весьма быстро на бѣгу и бѣгаетъ не такъ, какъ прочія животныя, а какъ иноходецъ. Копыта его носятъ, какъ амулеты противъ падучей болѣзни.
Въ степяхъ около Борисѳена, Танаиса и Ра есть лѣсная овца, которую поляки называютъ солгавъ, а московиты сейгакъ (Seigack), величиною съ молодаго козла, только ноги короче; рога у ней высокіе, длинные и рубчатые; изъ нихъ московиты дѣлаютъ прозрачныя рукоятки ножей. Онѣ весьма быстры на бѣгу и очень высоко скачутъ.
Ближайшая область къ Литвѣ, Самогитія, лежитъ на сѣверѣ у Балтійскаго моря и на пространствѣ четырехъ герм. миль тянется между Пруссіей и Ливоніей; въ ней нѣтъ ни замѣчательныхъ городовъ, ни крѣпостей. Король назначаетъ гуда начальника изъ литовцевъ, котораго они называютъ на своемъ языкѣ старостой (Starosta) т. е. старѣйшимъ; онъ можетъ быть удаленъ отъ должности не иначе, какъ по самымъ важнымъ причинамъ, а обыкновенно остается въ ней по смерть. Самогитія имѣетъ епископа, подвѣдомственнаго римскому первосвященнику. Тамъ въ особенности достойно удивленія то, что у туземцевъ, которые по большей части высокаго роста, обыкновенно рождаются какъ будто по очереди, одни сыновья съ большими размѣрами тѣла, другіе прекрошечные, почти карлики. Самогиты носятъ плохую одежду, по большей части пепельнаго цвѣта. Они живутъ въ низкихъ, но очень длинныхъ хижинахъ; огонь въ нихъ сохраняется но срединѣ, и отецъ семейства сидя у огня, видитъ свой скотъ и все хозяйство. Ибо они обыкновенно держатъ скотъ подъ той же крышей, подъ которой живутъ сами, безъ всякой перегородки. Большая часть ихъ употребляетъ также буйволовы рога вмѣсто чашъ. Это люди смѣлые и способные къ войнѣ; они употребляютъ на войнѣ латы и весьма много другаго оружія, въ особенности же рогатинъ, — очень короткихъ, какъ у охотниковъ. Лошади у нихъ очень малы, такъ что удивляешься, какъ ихъ стаетъ на такіе большіе труды: онѣ служатъ имъ и для войны, и для обработыванія полей. Землю пашутъ не желѣзомъ, а деревомъ, что тѣмъ болѣе достойно удивленія, потому что земля у нихъ тверда и не песчана, и сосна не растетъ на ней вовсе. Собираясь пахать, они обыкновенно несутъ съ собой много деревянныхъ кольевъ, которыми роютъ землю, вмѣсто сошника; это для того, чтобы, когда сломается одинъ, имѣть въ готовности другой и третій, дабы не было задержки. Одинъ изъ областныхъ начальниковъ, съ цѣлью облегчить жителямъ тяжкій трудъ, приказалъ привезти большое количество желѣзныхъ сошниковъ. Когда же въ этотъ годъ и въ нѣсколько слѣдующихъ жатва, вслѣдствіе климатическихъ перемѣнъ, не соотвѣтствовала ожиданію земледѣльцевъ, и народъ приписалъ безплодіе своихъ полей желѣзнымъ сошникамъ, не находя никакой другой причины, — то начальникъ, боясь возмущенія, отобралъ назадъ желѣзо и позволилъ имъ обработывать поля но старому. Эта область изобилуетъ рощами, и лѣсами, въ которыхъ иногда происходятъ страшныя сцены. Ибо гамъ много язычниковъ, которые содержатъ у себя въ домахъ, какъ пенатовъ, какихъ-то змѣй, съ четырьмя короткими ногами на подобіе ящерицъ, съ чернымъ и толстымъ тѣломъ, имѣющихъ не болѣе трехъ пядей въ длину и называемыхъ гивоитами (Givuoites); въ положенные дни, очистивъ свой домъ и поставивъ пищу, они всей семьей, въ какомъ-то ужасѣ покланяются этимъ змѣямъ, пока, нажравшись, тѣ не уползутъ въ свое мѣсто. Если имъ приключится что либо дурное, то они это приписываютъ тому, что домашнее божество, змѣя, было худо принято и накормлено. Когда, на возвратномъ пути изъ перваго путешествія въ Московію, я прибылъ въ Троки, то разсказывалъ мнѣ мой хозяинъ, къ которому я случайно завернулъ, что онъ въ тотъ же годъ, какъ я тамъ былъ, купилъ нѣсколько ульевъ пчелъ отъ одного почитателя змѣи. Когда своими рѣчами онъ обратилъ его къ истинной вѣрѣ Христовой и убѣдилъ убить змѣю, которой тотъ поклонялся, то черезъ нѣсколько времени, воротясь посмотрѣть своихъ пчелъ, встрѣтилъ этого человѣка съ обезображеннымъ лицемъ: ротъ у него былъ самымъ жалкимъ образомъ сведенъ до ушей. На вопросъ о причинѣ такого несчастій онъ отвѣчалъ, что наказанъ этимъ бѣдствіемъ за то, что наложилъ свои грѣшныя руки на змѣю, свое божество, — наказанъ для заглаженія грѣха и очищенія своей вины; и что ему пришлось бы претерпѣть гораздо больше, если бы онъ не возвратился къ своей прежней вѣрѣ. Хотя это случилось не въ Самогитіи, а въ Литвѣ, но я привелъ это для примѣра. Говорятъ, что нигдѣ нѣтъ меда лучше и вкуснѣе, съ меньшимъ содержаніемъ воска и бѣлѣе, чѣмъ въ Самогитіи,
Море, которое омываетъ Самогитію, одни называютъ Балтійскимъ, другіе — Германскимъ, иные — Прусскимъ, нѣкоторые — Венетскимъ; германцы же называютъ его Пелтсъ (Pelts), сходно съ названіемъ Балтійскаго. Это море есть собственно заливъ, ибо оно замыкается Кимвріискимъ Херсонесомъ, который нынѣ германцы называютъ Ютландіей и Зундеръ-Ютландіей (Yuchtland et Sunder Yuchtland), а по латини онъ называется Юціей отъ того же корня. Оно омываетъ и Германію, называемую Нижней (Bassa), начиная отъ Гользаціи, которая прилежитъ Херсонесу Кимврійскому, — потомъ любекскую землю, также Висмаръ и Ростокъ, города герцогства мекленбургскаго, и всю Померанію, на что указываетъ названіе этой мѣстности. Ибо Поморье (Pomorijae) на славянскомъ языкѣ значить тоже самое, что у насъ — при морѣ, приморскій. Потомъ это море омываетъ Пруссію, главный городъ которой Гданскъ (Gdanum), называемый также Данцигомъ (Gedanum et Dantiscum). Далѣе находится резиденція прусскаго герцога, которую германцы называють Кенигсбергомъ (Regius mous). Въ этомъ мѣстѣ, въ извѣстное время года, ловится плавающій въ морѣ янтарь, съ большою опасностью для людей по причинѣ внезапно иногда бывающаго прилива и отлива моря. Берегъ Самогитіи занимаетъ едва четыре мили, а потомъ длинною полосою тянутся Ливонія и та страна, которую обыкновенно называютъ Курляндіей (безъ сомнѣнія отъ Куретовъ), также страны, подвластныя московскому государю; наконецъ Финляндія (Vuinlandia), которая состоитъ подъ властью Швеціи, и отъ которой, думаютъ, произошло имя венедовъ (Venedicum nomen). По другой сторонѣ тянутся берега Швеціи. Въ этомъ же заливѣ заключается все королевство датское, большая часть котораго состоитъ изъ острововъ, исключая Юціи и Скандіи, которыя примыкаютъ къ материку. Въ этомъ же заливѣ находится островъ Готландъ, принадлежащій къ датскому королевству; весьма многіе полагали, что изъ него вышли готѳы, — но онъ слиткомъ тѣсенъ, чтобы умѣстилось на немъ такое множество людей. Кромѣ того, если готѳы вышли изъ Скандіи на Готландъ, изъ Готланда въ Швецію, то имъ нужно бы было идти обратно черезъ Скандію (что̀ нисколько не сообразно съ здравымъ смысломъ). На островѣ Готландѣ до сихъ поръ существуютъ развалины города Висби, въ которомъ судились и рядились тяжбы и споры всѣхъ плавающихъ по тѣмъ водамъ (illac praeternauigantium); даже изъ отдаленныхъ морскихъ мѣстъ тяжебныя дѣла представлялись туда на аппеляцію.
Область Ливонія тянется по берегу моря. Столица ея — Рига, которою владѣетъ магистръ тевтонскаго ордена. Въ ней, кромѣ архіепископа рижскаго, есть еще епископы ревельскій и эзельскій. Въ Ливоніи много городовъ; въ особенности замѣчателенъ городъ Рига, при рѣкѣ Двинѣ, недалеко отъ ея устья; также города Ревель (Revalia) и Дернтъ (Derbt). Ревель русскіе называютъ Колыванью (Rolivuan, а Дернтъ — Юрьевымъ-городомъ (Iuryovugorod). Рига называется одинаково на томъ и на другомъ языкѣ. Судоходныя рѣки въ этой странѣ Рубонъ и Нарова. Государь этой области, орденскіе братья, изъ которыхъ главные называются коммандорами, также знатные господа и граждане — почти всѣ германцы. Народъ (plebs) говоритъ на трехъ языкахъ и потому раздѣляется на три части или трибы. Изъ германскихъ княжествъ: юлихскаго, гельдернскаго и мюнстерскаго ежегодно выводятся туда новые служители и воины; изъ нихъ часть поступаетъ на мѣсто умершихъ, а другая на мѣсто тѣхъ, которые отпускаются на родину по окончаніи годичнаго срока своей службы. Конница ихъ сильна и многочисленна; она до сихъ норъ доставляла имъ возможность доблестно защищаться и храбро отражать частые непріятельскіе набѣги на ихъ земли какъ короля польскаго, такъ и великаго князя московскаго.
Въ 1502 году, въ сентябрѣ мѣсяцѣ, король польскій и великій князь литовскій Александръ побудилъ магистра ливонскаго, Вальтера фонъ Плетербергъ, въ силу договоровъ, напасть съ войскомъ на области московскаго князя, обѣщаясь прибыть къ нему съ большимъ войскомъ, когда онъ вступитъ въ непріятельскую землю. Но такъ какъ король, противъ своего обѣщанія, не пришелъ къ назначенному сроку, и московиты, узнавъ о приближеніи непріятеля, въ огромномъ множествѣ вышли на встрѣчу магистру, то онъ, видя себя оставленнымъ и не имѣя возможности отступить назадъ безъ величайшаго стыда и опасности, сперва сдѣлалъ своимъ коротенькое и приличное обстоятельствамъ увѣщаніе и тотчасъ же, выстрѣливъ изъ орудій, храбро устремился на враговъ; первой аттакой онъ разсѣялъ русскихъ и обратилъ ихъ въ бѣгство. Но такъ какъ побѣдители были слабѣе числомъ и обременены болѣе тяжелымъ вооруженіемъ, то потому они и не могли далеко преслѣдовать непріятеля. Узнавъ объ этомъ и ободрившись, московиты снова строятся въ ряды и храбрымъ нападеніемъ разбиваютъ пѣхоту Плетенберга, которая, числомъ около 1500 человѣкъ, выстроилась фалангой передъ врагами. Въ этомъ сраженіи погибли коммандоръ (Praefectus) Матвѣй Пернауэръ, братъ его Генрихъ и знаменоносецъ Конрадъ Шварцъ. Памятенъ славный подвигъ этого знаменоносца. Ибо, когда онъ не могъ болѣе стоять, осыпанный непріятельскими стрѣлами и смертельно раненый, то прежде, чѣмъ палъ, громкимъ голосомъ призывалъ какого нибудь храбраго мужа, который бы взялъ отъ него знамя. Лука Гамерстетеръ, славившійся своимъ (хотя и незаконнымъ) происхожденіемъ отъ брауншвейгскихъ герцоговъ, прибѣжалъ на его голосъ и пытался взять знамя изъ рукъ умирающаго. Конрадъ же, или подозрѣвая въ немъ измѣнника или почитая его недостойнымъ такой чести, отказался передать ему знамя. Взбѣшенный Лука отсѣкъ мечемъ руку, въ которой Конрадъ держалъ знамя. Не смотря на это, Конрадъ крѣпко схватилъ знамя другою рукою и зубами и сталъ рвать его. Лука схватилъ клочки знамени и, измѣнивъ своей пѣхотѣ, передался русскимъ. Его измѣна была причиной жалкой участи почти четырехсотъ пѣхотинцевъ: они были умерщвлены непріятелями. Остальные съ конницею, въ добромъ порядкѣ, возвратились цѣлы и невредимы во свояси. Виновникъ этого пораженія, Лука, взятый потомъ московитами и отправленный въ Москву, нѣсколько времени занималъ почетное мѣсто при дворѣ князя. Но вслѣдствіе какой-то обиды, нанесенной ему московитами, онъ потомъ тайно бѣжалъ къ Христіерну, королю датскому, который назначилъ его начальникомъ артиллеріи. Но нѣкоторые пѣхотинцы, спасшіеся отъ этого пораженія и ушедшіе въ Данію, донесли королю объ его измѣнѣ и не захотѣли служить вмѣстѣ съ нимъ; тогда король Христіернъ послалъ его въ Стокгольмъ. Потомъ, при послѣдовавшей за тѣмъ перемѣнѣ, Іостерикъ, по другому Густавъ, король шведскій, освободивъ Стокгольмъ и нашедши тамъ Луку, принялъ его въ число своихъ друзей и сдѣлалъ начальникомъ города Выборга. Тамъ узналъ онъ, что его обвиняютъ не знаю въ какомъ-то преступленіи; опасаясь тяжкаго наказанія, онъ снова удалился въ Московію, гдѣ я видѣлъ его въ почетной одеждѣ между иностранцами, состоящими на жалованьи у князя.
Швеція, сопредѣльная владѣніямъ московскаго князя, соединена съ Норвегіей) и Скандіею также, какъ Италія съ неаполитанскимъ королевствомъ и Пьемонтомъ, и почти со всѣхъ сторонъ омывается моремъ Балтійскимъ, потомъ океаномъ и тѣмъ моремъ, которое нынѣ мы называемъ Ледовитымъ. Швеція, въ которой столица — Голмія, называемая туземцами Стокгольмомъ, а русскими Стекольна (Stecolna), есть весьма обширное королевство, и заключаетъ много различныхъ національностей, между которыми славны воинскою доблестью готѳы, раздѣляющіеся на остроготѳовъ т. е. восточныхъ и вестроготѳовъ т. е. западныхъ готѳовъ, по положенію странъ, въ которыхъ они живутъ: оттуда выходили они и привели въ ужасъ вселенную, какъ объ этомъ передали памяти многія писатели.
Норвегія, которую иные называютъ Нортвагіей (Nortvuagia), на длинномъ протяженіи граничитъ съ Швеціей и омывается съ другой стороны моремъ. Также какъ послѣдняя получила имя отъ Sud т. е. юга, такъ Норвегія отъ Nort т. е. сѣвера, куда она обращена. Ибо германцы дали свои собственныя названія четыремъ странамъ свѣта и по нимъ называли обращенныя къ нимъ страны. Такъ Ost означаетъ востокъ: отсюда Австрія, которую германцы собственно называютъ Osterreich. Vuest значитъ западъ: отсюда Вестфалія. Точно также отъ Sud и Nort, какъ сказано, прозвались Суеція (Швеція) и Нортвегія (Норвегіи).
Скандія же — не островъ, а материкъ, часть шведскаго королевства, и на длинномъ протяженіи сопредѣльна съ Готіей; доброю частью ея владѣетъ нынѣ король датскій. Впрочемъ, такъ какъ авторы, писавшіе объ этомъ предметѣ, сдѣлали ее больше самой Швеціи и разсказывали, что изъ нея вышли готѳы и лонгобарды, то, по моему мнѣнію, эти три королевства, кажется, разумѣлись какъ нѣчто цѣлое подъ именемъ одной Скандіи; потому что въ то время часть этой земли между Балтійскимъ моремъ, которое омываетъ Финляндію, и моремъ Ледовитымъ была неизвѣстна; по причинѣ множества болотъ, безчисленныхъ рѣкъ и неблагопріятности климата она и до сихъ поръ не обработана и мало извѣстна. Отъ того многіе называли этотъ, огромной величины островъ однимъ именемъ Скандіи.
О Корелѣ сказано выше, что она подвластна и королю шведскому и князю московскому, потому что находится между владѣніями обоихъ государей, отъ чего тотъ и другой считаетъ ее своею. Ея границы тянутся до самаго Ледовитаго моря. Впрочемъ, такъ какъ о Ледовитомъ морѣ у бо̀льшей части писателей разсказывается много разнорѣчиваго, то кажется, что не будетъ лишнимъ, если я въ немногихъ словахъ приведу здѣсь описаніе плаванія по этому морю.