Митрополит Симон говорит: Государь и сын, великий князь Димитрий! дед твой, великий князь, волею Божиею пожаловал тебя, благословил тебя на великое княжество: и ты, государь и сын, имей в сердце твоём страх Божий, люби справедливость и правый суд; повинуйся деду твоему, великому князю, и всем сердцем пекись о всех правоверных. И мы тебя, государя сына своего, благословляем и молим Бога о твоём здравии и благоденствии. Потом митрополит и великие князья встают, и митрополит с молитвой благословляет крестом великого князя и его сыновей. Наконец, но совершении литургии т. е. священнодействия, великий князь-дед отправляется в своё жилище, Димитрий же в княжеской шапке и в бармах, в сопровождении большой толпы бояр и боярских детей, шествует из храма Пресвятой Девы в храм Михаила Архангела, где Георгий, сын великого князя Иоанна, трижды осыпает его на паперти золотыми деньгами (под деньгой (denga) надобно понимать род монеты). Когда он вошёл в храм, священники служили летанию по обычаю, благословляли его крестом, и также осеняли его крестным знамением у могил и надгробных памятников. Потом при выходе из храма, Георгий снова осыпал его золотыми деньгами. После ото го он отправился в храм Благовещения, где священники также благословляли его, а Георгий, как прежде, осыпал деньгами. По окончании этого Димитрий пришёл к деду и матери. Это происходило в 7006 году от сотворения мира, а от Рождества Христова в 1497, в четвёртый день месяца февраля.
При этом присутствали по приказанию великого князя и по благословению митрополита Симона:
Тихон, архиепископ ростовский и ярославский, Нифонт, суздальский и торуский; Бассиан, епископ тверской; епископы: Протасий рязанский и муромский, Афраний коломенский, Евфимий сарский (Sarki) и нодонский; также многие архимандриты и игумены, между которыми важнейшие: Серанион, игумен троицко-сергиевского монастыря, и Макарий, игумен монастыря св Кирилла: наконец присутствовало большое сборище монахов и духовных. За обедом Димитрию был поднесён в дар широкий пояс, сделанный из золота, серебра и драгоценных каменьев, которым его опоясывали; после этого поднесены были переяславские сельги (Selgi) т. е. рыбки из озера Переяславского, не отличающиеся от наших сельдей, имя которых они и носят. Полагают, что этот сорт рыб подают потому, что Переяславль никогда не отделялся от Московии т. е. от монархии.
Бармы есть род широкого ожерелья из мохнатого шёлку; снаружи они прекрасно отделаны золотом и всякого рода драгоценными камнями; Владимир отнял их у одного генуэзского правителя Кафы, побеждённого им.
Pileus называется на их языке шапка (Schapka); её носил Владимир Мономах: она украшена драгоценными камнями и чудно сделана из золотых пластинок, которые извиваются на подобие змей.
До сих пор я говорить о государе, который владеет большею частью Руссии. Остальною частью Руссии в настоящее время владеет один Сигизмунд, король польский и великий князь литовский. Но так как речь зашла о королях польских, которые везут своё происхождение из Литвы, то, кажется, нужно сказать что-нибудь об их родословной.
В великом княжестве литовском властвовал некогда князь Витен: он был убит своим слугою Гедимином, как рассказывают польские летописи. Гедимин овладел и княжеством и супругою Витена, и от неё имел много сыновей: из них замечательны два: Олгерд (Olgird) и Кестуд. У Кестуда родился Виголд, который иначе называется Витовтом, и Анна, супруга Янузия, князя мазовского.
Виголд оставит единственную дочь Анастасию, которая была выдана за Василия, князя московского, и названа Софиею: от неё родился Василий, отец Иоанна Великого, дед Василия, князя русского, к которому я был отправлен послом.
Кестуд был заключён в темницу братом Олгердом и погиб жалкою смертью. Витолд же, в крещении наречённый Александром, умер в 1430 году: Литва не имела мужа более великого.
Сын Гедимина, Олгерд от супруги своей Марии, княжны тверской и христианки, имел, кроме других сыновей, Ягелла. Властолюбивый Ягелло сильно желал получить не только польское королевство, но и руку Гедвиги, которая носила тогда королевскую корону и была обручена с Вильгельмом, герцогом австрийским, и но желанию родителей и вельмож того и другого государства, сочеталась с ним, по царскому обыкновению, прежде совершеннолетия. Отравив своих послов в Польшу, Ягелло требовал государства с рукою Гедвиги. Для того, чтобы склонить поляков на свою сторону и получить желаемое, он обещался между прочим принять христианскую веру вместе с своими братьями и с княжествами литовским и самогитским; такого рода обещаниями он до того привлёк к себе поляков, что они принудили Гедвигу, против её воли, выйти за него замуж, разорвав узы первого брака. После этого Ягелло немедленно крестился, приняв имя Владислава, был коронован и сочетался браком с Гедвигой в 1386 году. Когда она вскоре после того умерла в первых родах, он взял в супруги Анну, графиню целейскую; от неё он имел единственную дочь Гедвигу, обручённую с Фридрихом, младшим принцем бранденбургским. Потом он женился на какой то старухе; когда и она также умерла, он взял в супруги русскую, Сонку, дочь киевского князя Андрея Иоанновича, которая потом, приняв римское исповедание, названа Софиею: от неё он имел сыновей Владислава и Казимира.
Владислав наследовал отцу и, удалив законного наследника Ладислава Постума, сына умершего короля Альберта, короновался венгерским королём; потом он был разбит турками при Варне.
Казимир, владевший тогда великим княжеством литовским и по примеру брата желавший подобным же образом отнять у Ладислава Постума богемское королевство, наследовал брагу в Польше; потом взял в супруги Елисавету, сестру того же Ладислава, короля венгерского и богемского: от неё он имел многих сыновей: Владислава, короля венгерского и богемского, Иоанна Альберта, Александра, Сигизмунда, королей польских, Фридерика кардинала и Казимира, который причислен к лику святых.
У Владислава был сын Лудовик и дочь Анна. Лудовик наследовал царство; взяв в супруги Марию, дочь Филиппа, короля кастильского и эрцгерцога австрийского, он погиб в 1526 году в битве с турками при Могаче.
Анна вышла замуж за Фердинанда, короля римского, венгерского и богемского, эрцгерцога австрийского; произведя на свет четырёх сыновей и одиннадцать дочерей, она умерла в родах, в Праге, в 1547 году.
Иоанн Альберт умер в безбрачии.
Сигизмунд от первой супруги Барбары, дочери Стефана, графа зепузийского, имел дочь Гедвигу, впоследствии супругу Иоахима, электора бранденбургского. От другой супруги, Боны, дочери Иоанна Сфорцы, герцога Медиоланского и барийского, он имел Сигизмунда Второго, короля польского и великого князя литовского, который 6 Мая 1543 года вступил в брак с Елисаветою, дочерью Фердинанда, короля римского, венгерского и богемского и пр., но она скончалась в цветущей юности и без потомства, 15 Июня 1545 года. Потом Сигизмунд Второй женился, против воли родителей, на Барбаре, из дома Радзивидов, которая была прежде замужем за одним литовцем, Гастольдом; подданные его с таким негодованием смотрели на этот брак, что начавшееся уже возмущение их могло бы перейти в опасный бунт, если бы король Фердинанд захотел мстить за обиды, нанесённые его дочери и не желал бы лучше предать их забвению. По смерти же Барбары, снова желая возобновить союз родства с Фердинандом, Сигизмунд сочетался браком с Катериною, родною сестрою Елисаветы, которая оставалась вдовой после Франциска, герцога мантуанского. Свадьба отпразднована была в Кракове, 31 Июля 1553 года. Обеих сестёр я, как обергофмейстер, отводил к жениху.
Семовит, князь мазовский, имел от сестры Ягелла, Александры, многих сыновей и дочерей. Сыновья скончались бездетными. Из дочерей, Чимбурга вышла за эрцгерцога австрийского Эрнста и родила от него Фридриха, императора римского, отца императора Максимилиана. Максимилиан произвёл на свет Филиппа, короля испанского, Филипп, — Карла V и Фердинанда, императоров римских.
Овка была выдана за Волеслава, герцога штетинского (Thesineusis).
Амулия вышла за Вогуслава, герцога столпенского, что ныне называется герцогом Померании, Анна же за Михаила, князя литовского; Катерина умерла безбрачною.
Если бы кто-нибудь захотел перечислить по порядку братьев, сыновей и внуков Ольгерда и Ягелла, также потомков дочерей Ягелла, наконец потомков Кестуда, Казимира и других королей, тот убедился бы, что многочисленное потомство их разрослось до бесконечности. Однако не смотря на то, что оно так быстро размножилось, теперь вся мужеская линия заключается в одном короле польском Сигизмунде Втором, сыне умершего короля польского.
Так как мы упомянули о потомстве Гедимина и о королях из этого дома, то, кажется, не будет лишним, если мы сюда прибавим описание того, что произошло в царствование Владислава, короля венгерского и богемского, и его брата Сигизмунда, короля польского, сыновей Казимира.
Александр вступил в брак с Еленой, дочерью Иоанна, великого князя московского, однако скончался бездетным.
Владислав овладел королевством венгерским с согласия римского императора Максимилиана, который выговорил себе право наследства. Будучи уже в преклонных летах, Владислав имел только одну дочь. Для того, чтобы подкрепить своё право на наследство более тесным союзом, Максимилиан начал с Владиславом переговоры о заключении брака между одним из его внуков от сына Филиппа, короля испанского, и Анною, дочерью Владислава. Руки Анны всеми средствами домогался Иоанн заполнений, сына Стефана, графа сцепузийского; он пользовался большим влиянием при короле Матвие и даже при самом Владиславе. Сильно помогала ему его мать, вдова, которая привлекла к себе всех знатнейших людей в комитатах и провинциях Венгрии подарками и годовым жалованьем (что называется на их языке Iargalass), и могла рассчитывать на их услуги. Она нисколько не сомневалась, что их содействием состоится брак её сына с наследницею, а через это отойдёт к нему и королевство. Интригам этой женщины большую важность придал брак, заключённый между её дочерью, сестрой Иоанна, и Сигизмундом, королём польским. Узнав об этом и полагая, что тем более ему нужно стараться о заключении брака между его внуком и Анною, Максимилиан уверился вместе с тем, что и Владислав желает того же, но ему препятствует в этом влияние партии, которая была привязана к Иоанну запольскому. Потому он полагал, что ему должно кинуть жребий и домогаться Венгрии оружием. В этой войне я сделал первый опыт на военном поприще. Но когда во время бранной тревоги у Владислава родился Лудовик, то сперва было заключено перемирие, а потом и прочный мир, в котором было положено, что Владислав с сыном, уже коронованным, и с дочерью, и его брат Сигизмунд, король польский, приедут к Максимилиану в Вену. Здесь совершено было обручение Анны, и уничтожены неприязнь и все подозрения, возбуждённые честолюбием Иоанна Запольского, и эти государи заключили вечный союз и дружбу. Король же Сигизмунд совершенно оправдался перед императором Максимилианом и так удовлетворил его, что Максимилиан, в моём присутствии, однажды сказал: За этим королём я пойду и в рай и в ад. О Лудовике обыкновенно говорят, что, родившись прежде времени, он прежде времени возмужал, женился, и преждевременно взойдя на престол, также преждевременно и умер. К этому можно прибавить, что смерть его была не только преждевременна, но и горестна для Венгрии и всех соседей; хотя Лудовик не мог сделать ничего полезного, однако достоверно, что он любил отечество, был добр с своими подданными и изыскивал средства к их спасению. Узнав, что Солиман, по взятии Белграда, замышляем новый ужасный поход против него, юный король послал своего гофмейстера Трёпку, родом поляка, к своему дяде, королю Сигизмунду, и заклинал его, чтобы он не вменил себе в труд приехать на границу своего королевства и съехаться с ним для совещания. Но когда Сигизмунд наотрез отказал в этом, — Трёпка, говорят, сказал со слезами: Король, ты никогда уже не увидишь своего племянника, и не будешь больше принимать от него посольства. Так это и вышло. Ибо, когда король Сигизмунд, под предлогом религиозных обязанностей, уехал далеко от границ Венгрии, в Пруссию, к Гданску, племянник его, вместе с тем же Трёпкою, погиб в том ужасном поражении, которое но месту называют могачским. Теперь я возвращаюсь к московитам.
Когда Василий Иоаннович собирался жениться, ему казалось, что лучше взять дочь кого нибудь из подданных, чем чужестранку, как для того чтоб избежать больших издержек, так вместе с тем и для того чтобы не иметь супруги с чужеземными обычаями и другой веры. Виновником этого намерения князя был Георгий, по прозванию Малый, казначей и высший советник князя; он полагал, что князь возьмёт в супруги его дочь. С общего совета были собраны в одно место дочери бояр, числом 1500, для того, чтобы князь выбрал из них супругу по желанию. По осмотре, против ожидания Георгия, он выбрал Соломонию (Salomea), дочь боярина Иоанна Сабурова (Sapur). В продолжении 21 года он не имел от неё детей. Огорчаясь бесплодием супруги, он заключил её в один монастырь в суздальском княжестве, в тот самый год, в который мы приехали в Москву (т. е. в 1526 году). Она плакала и кричала, когда митрополит в монастыре резал ей волоса; а когда он подал ей кукуль, она не допускала надеть его на себя и, схватив кукуль и бросив его на землю, топтала его ногами. Иоанн Шигона, один из первостепенных советников, негодуя на этот поступок, не только сильно бранил её, но и ударил плетью (flagello), прибавив: Смеешь ли ты противиться воле государя и медлить исполнением его приказаний? Когда Соломония спросила, по какому праву он её бьёт? он отвечал: По приказанию государя. Тогда с растерзанным сердцем, она объявила перед всеми, что надевает монашеское платье не по желанию, а по принуждению, и призывала Бога в мстители за такую несправедливость. По заключении Соломонии в монастырь, князь вступил в брак с Еленою, дочерью уже умершего князя Василия Глинского-Слепого, брата князя Михаила Глинского, который тогда содержался в заключении. Вдруг распространяется слух, что Соломония беременна и скоро разрешится. Этот слух подтверждали две боярыни, супруги первостепенных советников, казначея Георгия Малого и постельничего Якова Мазура; они говорили, что из уст самой Соломонии слышали о её беременности и близких родах. Услышав это, князь сильно смутился и удалил от себя обеих ооярынь, а одну, супругу Георгия, высек за то, что она раньше не доложила ему об этом. Вскоре, желая узнать дело наверно, он послал советника Феодорика Рака и одного дьяка, Потата, в монастырь, где содержалась Соломония, и поручил им хорошенько разведать истину. Некоторые, в нашу бытность в Московии, утверждали нам за истину (sancte), что Соломония родила сына, именем Георгия, однако никому не хотела показывать ребёнка. Когда к ней были присланы люди, чтобы узнать истину, она, говорят, отвечала, что они недостойны, чтобы глаза их видели ребёнка, и что когда он облечётся в своё величие (взойдёт на престол?), то отомстит за оскорбление матери, Некоторые же постоянно не хотели признать за истину, что она родила. И так слух об этом двоякого рода. Я слышал, что князь по двум причинам вступил в брак с дочерью Василия Глинского, бежавшего из Литвы, сверх того, что он надеялся иметь от неё детей: во-первых, потому что его тесть вёл свой род от фамилии Петровичей, которая некогда в Венгрии была весьма знаменита, и исповедовал греческую веру во-вторых, потому что дети его имели бы в таком случае дядею Михаила Глинского, мужа особенно опытного в делах и отличавшегося редкою храбростью. Ибо князь имел двух родных братьев ещё здравствовавших, Георгия и Андрея, и потому полагал, что его дети, если он будет иметь их от другой супруги, при жизни его братьев, не будут безопасно обладать царством. Сняв опалу с Михаила и освободив его, он не сомневался, что его сыновья от Елены, под влиянием дяди; будут в большей безопасности; об освобождении Михаила рассуждали в нашу бытность. При нас сняли с него оковы и отдали на поруки, а наконец дали и полную свободу; в завещании государя он был поименован между прочими князьями, и наконец назначен опекуном своих племянников, Иоанна и Георгия. По смерти князя, видя, что его вдова оскверняет царское ложе с одним боярином, Овчиною, бесчеловечно поступает с братьями мужа, заключив их в оковы, и управляет весьма жестоко, — Михаил увещевал её, чтобы она вела жизнь более честную и добродетельную, руководясь при этом единственно родственною любовью и своею честностью. Но она худо приняла его увещания, и с того времени начала искать средств к его погибели. Говорят, что Михаил скоро был обвинён в измене, снова брошен в темницу, и наконец жалкою смертью погиб: вдова в непродолжительном времени также была отравлена ядом, а обольститель её Овчина рассечён на части. По смерти матери, старший сын Иоанн, родившийся в 1528 году, наследовал царство.