Сабурова (Sapur). Въ продолженіи 21 года онъ не имѣлъ отъ нея дѣтей. Огорчаясь безплодіемъ супруги, онъ заключилъ ее въ одинъ монастырь въ суздальскомъ княжествѣ, въ тотъ самый годъ, въ который мы пріѣхали въ Москву (т. е. въ 1526 году). Она плакала и кричала, когда митрополитъ въ монастырѣ рѣзалъ ей волоса; а когда онъ подалъ ей кукуль, она не допускала надѣть его на себя и, схвативъ кукуль и бросивъ его на землю, топтала его ногами. Іоаннъ Шигона, одинъ изъ первостепенныхъ совѣтниковъ, негодуя на этотъ поступокъ, не только сильно бранилъ ее, но и ударилъ плетью (flagello), прибавивъ: Смѣешь ли ты противиться волѣ государя и медлить исполненіемъ его приказаній? Когда Соломонія спросила, по какому праву онъ ее бьетъ? онъ отвѣчалъ: По приказанію государя. Тогда съ растерзаннымъ сердцемъ, она объявила передъ всѣми, что надѣваетъ монашеское платье не по желанію, а по принужденію, и призывала Бога въ мстители за такую несправедливость. По заключеніи Соломоніи въ монастырь, князь вступилъ въ бракъ съ Еленою, дочерью уже умершаго князя Василія Глинскаго-Слѣпаго, брата князя Михаила Глинскаго, который тогда содержался въ заключеніи. Вдругъ распространяется слухъ, что Соломонія беременна и скоро разрѣшится. Этотъ слухъ подтверждали двѣ боярыни, супруги первостепенныхъ совѣтниковъ, казначея Георгія Малаго и постельничаго Якова Мазура; онѣ говорили, что изъ устъ самой Соломоніи слышали о ея беременности и близкихъ родахъ. Услышавъ это, князь сильно смутился и удалилъ отъ себя обѣихъ ооярынь, а одну, супругу Георгія, высѣкъ за то, что она раньше не доложила ему объ этомъ. Вскорѣ, желая узнать дѣло навѣрно, онъ послалъ совѣтника Ѳеодорика Рака и одного дьяка, Потата, въ монастырь, гдѣ содержалась Соломонія, и поручилъ имъ хорошенько развѣдать истину. Нѣкоторые, въ нашу бытность въ Московіи, утверждали намъ за истину (sancte), что Соломонія родила сына, именемъ Георгія, однако никому не хотѣла показывать ребенка. Когда къ ней были присланы люди, чтобы узнать истину, она, говорятъ, отвѣчала, что они недостойны, чтобы глаза ихъ видѣли ребенка, и что когда онъ облечется въ свое величіе (взойдетъ на престолъ?), то отомститъ за оскорбленіе матери, Нѣкоторые же постоянно не хотѣли признать за истину, что она родила. И такъ слухъ объ этомъ двоякаго рода.
Сабурова (Sapur). В продолжении 21 года он не имел от неё детей. Огорчаясь бесплодием супруги, он заключил ее в один монастырь в суздальском княжестве, в тот самый год, в который мы приехали в Москву (т. е. в 1526 году). Она плакала и кричала, когда митрополит в монастыре резал ей волоса; а когда он подал ей кукуль, она не допускала надеть его на себя и, схватив кукуль и бросив его на землю, топтала его ногами. Иоанн Шигона, один из первостепенных советников, негодуя на этот поступок, не только сильно бранил ее, но и ударил плетью (flagello), прибавив: Смеешь ли ты противиться воле государя и медлить исполнением его приказаний? Когда Соломония спросила, по какому праву он ее бьет? он отвечал: По приказанию государя. Тогда с растерзанным сердцем, она объявила перед всеми, что надевает монашеское платье не по желанию, а по принуждению, и призывала Бога в мстители за такую несправедливость. По заключении Соломонии в монастырь, князь вступил в брак с Еленою, дочерью уже умершего князя Василия Глинского-Слепого, брата князя Михаила Глинского, который тогда содержался в заключении. Вдруг распространяется слух, что Соломония беременна и скоро разрешится. Этот слух подтверждали две боярыни, супруги первостепенных советников, казначея Георгия Малого и постельничего Якова Мазура; они говорили, что из уст самой Соломонии слышали о её беременности и близких родах. Услышав это, князь сильно смутился и удалил от себя обеих ооярынь, а одну, супругу Георгия, высек за то, что она раньше не доложила ему об этом. Вскоре, желая узнать дело наверно, он послал советника Феодорика Рака и одного дьяка, Потата, в монастырь, где содержалась Соломония, и поручил им хорошенько разведать истину. Некоторые, в нашу бытность в Московии, утверждали нам за истину (sancte), что Соломония родила сына, именем Георгия, однако никому не хотела показывать ребенка. Когда к ней были присланы люди, чтобы узнать истину, она, говорят, отвечала, что они недостойны, чтобы глаза их видели ребенка, и что когда он облечется в свое величие (взойдет на престол?), то отомстит за оскорбление матери, Некоторые же постоянно не хотели признать за истину, что она родила. И так слух об этом двоякого рода.
