С утра морозило, а к вечеру в воздухе опять носилась сырость, и не было похоже на декабрь. Настроение не соответствовало погоде: какая-то приподнятость сквозила в голосах и в выражениях и провожавших, и той, которую провожали.
Она уезжала незадолго перед рождественскими праздниками.
Стоявшие на платформе брат и три офицера шутили, говоря, что теперь она вернётся только в следующем году. И несмотря на то, что возвращение предстояло, на самом деле, через месяц, слова эти звучали странно. За этот месяц могло произойти гораздо больше, чем за несколько лет.
И это знала она одна.
Остальные четыре человека лишь чувствовали, и не все одинаково.
Колокол порывисто и резко ударил два раза.
Со стороны паровозов сильнее потянуло дымом. Старичок, начальник депо Овчаренко, заложив руки за спину и сгорбившись, остановился в выжидательной позе. Через две минуты лоснящиеся своими коричневыми и синими стенками вагоны уплывут в ночную темноту, и он уйдёт домой пить чай в светлой и тёплой столовой.
Для остальных провожавших эти две минуты значили гораздо больше.
Забыв о существовании друг друга, каждый из них старался насмотреться на милое лицо, улыбавшееся с площадки вагона.
А лицо в самом деле было интересное и не только потому, что от него веяло красотой и свежестью.