Викитека

Kozlovsky pervye pochty t1 1913/Глава 4/III

< Kozlovsky pervye pochty t1 1913/Глава 4
[183]
III
Деятельность А. А. Виниуса до знакомства с Петром В. — Посольство за границу. — Почта. — Аптекарский приказ. — Разнообразные поручения. — Отношения к Гордону.

Андрей Андреевич Виниус родился в 1641 году[1]. 14 лет от роду (в 1655 г.) он был крещен по православному обряду[2] и потому рано мог поступить на службу. Имя его впервые становится известным в 1664 году, когда он, бывши до того „гостинной сотни торговым человеком“, был взят 20 марта в Посольский приказ переводчиком голландского языка[3]. В этом звании он состоял при голландском посланнике Бореле; затем, в том же звании, он был в [184]с. Дединове при постройке флота. В то же время он становится известен, как литературный деятель. В звании переводчика Посольского приказа, который имел отношение к постройке флота и к путям сообщения, Виниус заинтересовался и тем, и другим: писал сочинения по географии, чертил карты, выступил с проектом галерного флота. Когда ему пришлось, по поручению правительства, переводить с немецкого языка на русский проект Ботлера об учреждении флота, то ему пришли в голову некоторые предположения, которые он решился изложить в статьях, поданных им 5 дек. 1668 г. в приказ[4].

В 1672 году, оставаясь в том же звании, Андрей Виниус был послан во Францию, Испанию и Англию с предложением союза против турок, которые в то время напали на польскую Украину. В наказе, данном Виниусу, упомянуто, что с ним были посланы подьячий Петр Виниус и толмач Федот Федоров. Маршрут был дан ему следующий. Из Москвы он должен был направиться через Великий Новгород и Псков в Ригу, оттуда морем в Англию, из Англии — во Францию и, наконец, Испанию. Вышеупомянутый наказ заключает в себе также подробные указания насчет поведения посла в тех странах, где ему придется быть. Так, напр., в Риге он должен был, опираясь на условия Кардисского трактата, просить губернатора предоставить ему корабль „со всяким вспомогательством“ для переезда в Англию; если же губернатор заявит, что в Кардисском договоре насчет этого ничего не сказано, то Виниус должен просить губернатора позволить ему нанять корабль (на этот случай Виниусу дано было 200 ефимков). Прежде, [185]чем отправиться из Риги в дальнейший путь, Виниус должен был разузнать все новости и подробно описать всё это в донесении царю, которое отправить с теми провожатыми, которые даны будут ему из Пскова. Когда посол приедет в Англию, он должен требовать, чтобы королю дали знать о его приезде; когда король пожелает принять его у себя, Виниус должен поставить непременным условием, чтобы во время его приема никаких других иностранных послов не было. Во время аудиенции надо было следить за тем, чтобы король, спрашивая о здоровье царя, вставал и снимал шляпу. Грамоту надо было подать в тафте, и, если король пожалует к руке, — надо целовать руку. Если бы король пригласил посла к столу — надо согласиться, но опять с условием, — чтобы иных послов за столом не было. Побывав на обеде, посол должен был хорошо запомнить всё: и как его будут встречать, и кто будет присутствовать на обеде, и кто его будет потчивать, и что будет сказано за столом, — всё это надо будет впоследствии записать. Самому послу следует „против королевских и ближних слов держать ответ остерегательно, чтобы государеву имени было к чести и повышенью; а за столом сидеть ему „от короля вежливо и остерегательно“. Что за люди давались тогда нашим послам в качестве свиты, видно из следующих наставлений наказа: „подъячему приказать накрепко, чтоб он сидел за сголом чинно и остерегательно, и не упивался, и слов дурных не говорил; а своих людей в палату с собою не имать для того, чтоб от них пьянства и бесчинства не было, а велеть им сидеть в другой палате потому ж стройно, а бражников и дураков на королевский двор не имать“.

Такие же наставления даются в наказе и относительно поведения посла при французском и испанском дворах. Наказ предвидит также, что во время [186]приема при испанском дворе возможно присутствие королевы-матери; тогда посол должен приветствовать и эту последнюю от имени царя и царицы Наталии Кирилловны. На тот случай, если в Испании отзовутся незнанием русского языка, и попросят дать латинский или немецкий перевод царской грамоты, то Виниус должен был дать таковой (оба перевода даны были ему из Москвы). Прежде прощальной аудиенции везде Виниус должен был требовать, чтобы ему дали список с той грамоты, которую король намерен ему вручить, и если по этому списку окажется, что титул царя написан неправильно или не сполна, — требовать исправления.

Предвидя возможность частных бесед между вельможами разных стран и русским послом, наказ считает нужным и здесь регламентировать его образ действий и речей. Если бы был задан послу вопрос об отношениях Московского царя к папе, императору, королю Датскому или Шведскому, или к Голландским штатам, — надо отвечать, что между царем и вышеупомянутыми государями сношения мирные; а если зададут какой-нибудь непредвиденный вопрос, надо ответ держать, смотря по делу, чтоб государеву имени было к чести и к повышенью, а лишних речей не говорить. С принятых грамот Виниус должен был просить списки и копии этих списков посылать немедленно царю по почте.

Вместе с этим во всех странах Виниус должен был узнавать об их отношениях к папе, императору, Голландии, Венеции и другим государствам и о том, „нынешняя его, Андреева, от великого государя посылка надобна ль“; все добытые им сведения посол должен был занести в статейный список и предъявить по приезде в Посольский приказ.

Перед отправлением за границу Виниус, как переводчик Посольского приказа, получал жалованья [187]50 рублей в год (850 р. на наши деньги). Командировочных ему было дано 250 р. (= 4.250 р.) деньгами, да на наем корабля 200 ефимков. По челобитной Виниуса, выдача запасов на дорогу ему была сделана в Москве, из Большого прихода, в следующем размере: две четьи с осьминою ржаной муки, столько же сухарей, пол-осьмины круп, столько же толокна, два полтя ветчины. В то же время из Новой Чети было выдано Виниусу два ведра вина. Предписано было по дороге до границы и обратно давать послам по 10 подвод человеку.

Виниус со своею свитою прибыл на шведскую границу 14 ноября. Немедленно он обратился к коменданту Новагородка Шведского с просьбой дать ему провожатого до Риги. Комендант заявил, что, без согласия коменданта Юрьева Ливонского и до получения от последнего паспортов, он не может пропустить русских послов. Пришлось ждать целых 4 дня. Наконец желаемое разрешение пришло даже с разъяснением — впредь не задерживать московских послов и пропускать без всяких запросов. Приехав в Ригу, Виниус обратился к губернатору с просьбой о даче корабля и содействии путешествию. Губернатор отказал. Послу не сделали никакой встречи в Риге, и ему пришлось стать на гостином дворе, где становятся торговцы и извозчики; ему со свитою отвели одну избенку и в другом месте нанять двора не позволили. Когда Виниус навел справки относительно корабля, то оказалось, что корабль есть, но отойти ему нельзя по причине льдов в море, и придется ждать 2—3 месяца. Тогда Виниус послал к Курляндскому князю, прося пропустить его через его землю. В ожидании ответа, Виниус собрал кое-какие новости и 28 ноября послал в Москву свою первую „отписку“ по почте.

Его замедление в Риге произвело неблагоприятное [188]впечатление. 16 декабря была послана ему из Посольского приказа память „с великим осудом“: „и ты то, что к Курлянскому князю о пропуске своем писал, чего тебе без указу великого государя делать не довелось, учинил глупо и тою своею глупостью делаешь ты великого государя делу мотчанье… и ты б… ехал со всяким поспешением, а такой себе простоты, как ныне в Риге… впредь не чинил и во всех местех ехал со всяким поспешением“. Зная причины перемены маршрута, допущенной Виниусом, мы не станем обвинять его: разумеется, лучше было изменить маршрут, чем 2—3 месяца ждать в Риге, пока море очистится ото льда. Виниус виноват был в глазах правительства только потому, что сделал это „не спросясь“, между тем на эти пересылки также ушло бы много времени. Если бы в это время стоял во главе Посольского приказа знаменитый Ордин-Нащокин, постоянно твердивший, что немыслимо во всяком деле послу ждать государева указа, то он не допустил бы обидеть Виниуса; но его в это время уже не было в Москве, а на его месте был А. С. Матвеев, который, очевидно, смотрел на дело иначе.

Следующую отписку Виниус послал, по-видимому, из Кенигсберга, 20 декабря; затем последовала отписка из Данцига, от 3 января 1673 года; здесь он задержался по случаю распутицы. Путь от Данцига через Эльбин, Мариенбург, Дершов — он совершил на подводах, данных ему местными властями.

Из Данцига Виниус прибыл в Гамбург, но и отсюда оказалось невозможным отправиться в Лондон, потому что на Эльбе было много льду. Пришлось ему ехать в Голландию и сесть там на английский почтовый корабль. 26 февраля он прибыл в Гарвич, где был задержан до 3 марта. В Лондон пришлось ему ехать на нанятых подводах. Не доезжая Лондона, он послал извещение о своем [189]прибытіи „мастеру церемоний“, который выехал к нему навстречу и отвел место для остановки в городе. Здесь Виниус узнал, что рассчитывать на скорый прием ему нельзя, потому что в это время происходили бурные заседания парламента. Пришлось ему ждать около недели. Наконец, прием состоялся; но „король пришел из парламенту и был зело смутен“, спросил о здоровье царя сидя, так что пришлось напомнить ему о необходимости встать и снять шляпу. После приема послу пришлось ждать ответа и отпуска почти месяц. В ожидании отпуска Виниус вступил в сношения с французским послом в Лондоне, и тот известил о нём свой двор, так что в Кале уже готовы были принять русского посла и проводить его в Париж на счет правительства. Здесь же в Лондоне Виниус разузнавал, нет ли каких-либо листов от польского короля по поводу Андрусовского перемирия: никаких листов не оказалось. Хотел он также нанять трубачей, но и этого ему не удалось.

В своей ответной грамоте Карл II, уклоняясь от союза против Турции, обещает сделать попытку примирения с Голландией и просит возвратить английским купцам в России их прежние права и привилегии. В этой грамоте, между прочим, говорится: „последи же, яко мы всяким приятством и должным склонением поволили и приняти велели… посланника Андрея Виниуса, тако не можем вотще его отпустити без достойной славы и ходатайства, занеже его благоумие и прилежание то заслужило от рук ваших восприяти, которое довольно будет к пользе и к милости ко всяким явным службам сотворити, к которым ваше царское величество его избрати благоизволиши“[5].

18 апреля Виниус прибыл в Кале и ожидал [190]встречи, но напрасно. Он собирался уже писать по почте королю, но 28 апреля прибыл дворянин, посланный королем ему навстречу, и сообщил, что 1 мая можно будет им ехать к королю в тот город, в котором король будет. Оказалось, что король был не в Париже, а во Фландрии, где собраны были его войска для войны с Голландией и Бранденбургом. 29 апреля Виниус послал новую отписку царю через Англию и Гамбург.

Отбыв из Кале, Виниус достиг местечка Менеина, недалеко от Куртрэ. Дальнейшие подробности пути нам неизвестны; известен только результат посольства. Людовик XIV, в письме к царю от 22 мая 1673 г., отказался принять участие в войне с турками, ссылаясь на войну с Голландией. 14 июня 1673 г. Виниус отбыл из Парижа в Мадрид, куда прибыл 6 июля и 20 июля имел аудиенцию у короля. Испанский король Карл II ответил, что, по свойству с королем польским, намереиъ помочь ему деньгами, войском же помочь неудобно по причине дальнего расстояния. 15 августа Виниус выехал из Мадрида в Англию[6], а в январе 1674 г. вернулся в Москву и в этом же году был пожалован в Московские дворяне[7].

В 1675 году Виниус получил проезжую жалованную грамоту для поисков серебряной, золотой и иных руд на всех без различия землях, в чём местные власти должны были оказывать полное содействие, — [191]давать подводы, людей, конвой, не взимать пошлин[8]. Он хотел, по-видимому, по примеру отца, посвятить себя горному делу; но в это время на него была возложена совсем иного рода обязанность, — заведование почтовым делом.

Во главе почтового дела Виниус стоял при четырех правительствах, немного более четверти века (1675—1701 г.). Во время его управления в истории русских почт произошло много перемен; новое учреждение принесло много пользы государству; не безвыгодно оно было и для самого Виниуса, принеся ему значительные доходы.

Заведование почтою делало Андрея Виниуса au courant многих важных дел того времени. Многим влиятельным лицам приходилось с ним знакомиться и даже нуждаться в нём. Вскоре после смерти царя Алексея Мих. голландский посол ван Кленк, ведший переговоры с Московским правительством между прочим и о торговле с Востоком, боялся неудачи в своих делах и через Виниуса предлагал боярину А. С. Матвееву значительные подарки. Матвеев просил Виниуса передать послу, что он подарков не примет, а его делу будет помогать из личного сочувствия[9] (Матвеев был в это время близок к концу своей карьеры).

6 июля 1688 г. Виниус подал челобитную царям Иоанну и Петру, в которой, выставляя свои заслуги в почтовом деле, особенно во время дипломатических переговоров по поводу Вечного мира, ходатайствовал пожаловать его за его службу. По справке с Разрядом оказалось, что Виниус получает поместного [192]оклада с придачами 1000 чети, денег 120 руб. Велено за его „прилежную и радетельную у почтового дела службу“, за скорое и аккуратное хождение почты, дать в придачу к поместному его окладу 100 четей, денег 20 рублей[10]. Когда в 1693 г. учреждена была Архангелогородская почта, то управление ею было поручено сыну Андрея Андреевича, Матвею, еще очень молодому человеку, бывшему в чине стольника.

Многолетняя служба Виниуса щедро вознаграждалась правительством. Когда он получил чин думного дьяка и круг его обязанностей расширился, Рижская и Виленская почты, указом 8 июля 1695 года, были вверены также его сыну Матвею Виниусу[11]. Впрочем и после этого, до самого 1701 г., Андрей Виниус не переставал заведовать почтами, помогая сыну и руководя им.

Работой в Посольском приказе и заведованием почтовым делом не ограничивались служебные обязанности Виниуса. С 30 декабря 1677 г. мы видим его также в звании дьяка Аптекарского приказа[12]. В истории русской медицины имя Виниуса также не осталось безызвестным. Уже в 1677 г. последовало важное распоряжение: продавать из царской новой аптеки разные лекарства для всякого, кому будет нужно. Относительно деятельности Виниуса в Аптекарском приказе мы имеем также сведения от иностранцев. Корб слышал от аптекарей, что царские аптеки при Виниусе были хорошо снабжены всем необходимым. Виниус отлично понимал это дело и внимательно следил за тем, чтобы лекаря и аптекари имели всё по первому [193]требованию у себя под руками[13]. В это же время состоялось распоряжение принимать „в аптекарское научение“ учеников из русских или, хоть и не русского происхождения, но подданных Московского правительства. Есть сведения, что царь Федор Алексеевич внимательно относился к Аптекарскому приказу и его начальнику. По указу царя из Тайного приказа были переданы в Аптекарский медицинские книги[14]; тот же царь, в знак особой милости, пожаловал дьяка Аптекарского приказа Андрея Виниуса ценною и старинною иконою Нерукотворенного Спаса[15]. В 1689 г. он временно оставил Аптекарский приказ и сделался дьяком Посольского приказа.

О других обязанностях Виниуса имеются лишь отрывочные сведения. 28 дек. 1681 г. постельничему Лихачеву и дьяку Виниусу велено было ведать „дело бархатного мастера Захария Павлова с его мастеровыми“; при этом деле Виниус упоминается до 1684 г. включительно[16]. В 1683 г. он делал покупки у иноземцев для царской Мастерской палаты. 14 ноября 1689 г., 20 окт. и 1 дек. 1691 г. и 29 февр. 1692 г. он [194]упоминается в Новгородском приказе[17], в 1691 г. встречаем его скрепу на приходо-расходных книгах Устюжской четверти[18].

28 ноября 1692 г., исполняя поручение боярина Л. К. Нарышкина (первого министра в то время), Виниус пишет думному дьяку Емельяну Украинцову: „пасынку Курца (Плейеру, пасынку императорского каммеррата) приказать — жить скрытно в слободе и не бродить в тех местах, где ему искать нечего“[19].

В начале 1693 года Виниус был послан в Малороссию для наблюдения за состоянием умов по поводу попытки некоего Петрика с помощью татар замутить Малороссию. Он доносил, что всюду население остается верным православной церкви и Московскому царю и не думает о союзе ни с Польшею, ни с татарами[20].

Когда Виниус возвращался домой, то в Комарицкой волости, где он брал лошадей для подвод, собралась вооруженная толпа, напала на него и подьячих, бывших с ним, стала их „бранить и бесчестить и хотели убить до смерти, отбили сани“ и разных вещей на 28 руб. слишком, а у подьячего — на 5 руб. Возвратившись в Москву, Виниус принес царям жалобу (7 июня 1693 г.)[21]. Послана была по этому поводу грамота в Севск, но чем дело кончилось, — неизвестно.

18 июня 1693 г. Виниус выиграл в Посольском [195]приказе местническое дело: велено имя его писать выше имен дьяков Постникова и Михайлова[22].

Андрею Андреевичу было уже более 50 лет, когда он был замечен молодым царем Петром и сделался одним из главнейших его сотрудников.

Уместно здесь упомянуть и об отношениях Виниуса к знаменитому Патрику Гордону. В дневнике последнего имя Виниуса встречается нередко. Под 1684 г. Гордон сообщает о письме, которое он послал Виниусу из Малороссии. Под 8 янв. 1685 г. Гордон сообщает о новом письме, в котором он сообщал Виниусу о разных новостях и просил прислать ему Theatrum Scotiae. Под 23 янв. он снова упоминает о Виниусе, как о почтмейстере; тоже под 10 июня. Под 29 янв. 1686 г. Гордон рассказывает о своем прощальном визите Виниусу (перед отъездом в заграничную командировку). Здесь Гордон сообщает, что по поручению „первого министра“ Виниус передавал ему устно какое-то поручение, касающееся обоих царей. 5 февр. Гордон пишет Виниусу письмо из Новгорода; под 20 июля 1693 г. упоминается также о письме Виниусу. В марте 1695 г. Гордон писал Виниусу из Тамбова, справляясь об одном вопросе канцелярского характера[23].

Расцвет деятельности А. А. Виниуса приходится на первые годы самостоятельного правления царя Петра; но, как видно из предыдущих, хотя и отрывочных сведений, он пользовался большою известностью, как делец, во всех сферах тогдашнего высшего общества. Прежде чем выступить в роли сотрудника великого Преобразователя, он прошел хорошую школу.

  1. ↑ Сборник Имп. Рус. Истор. Общества, кн. LX. Эта дата подтверждается письмом Виниуса Петру В. от 16 ноября 1706 г. (см. ниже).
  2. ↑ В „Книге крояльной приказному платью“ Казенного приказа 1655 г. под 22 августа указано жалованное платье гостю Андрею Виниусу по случаю его крещения (А. Викторов, Описание записн. книг и бумаг старин. дворц. приказов. Вып. I. М., 1877. Стр. 148). В одной из своих челобитных А. А. Виниус сообщает, что отца его и его самого крестил патр. Никон.
  3. ↑ Белокуров, 127. В 1666 г. он подал челобитье об оставлении за ним московского двора, купленного за 400 руб. у гостя Петра Микляева; двор этот был отписан в казну за долги Микляева Сибирскому приказу. (Н. Оглоблин, Описание… Сиб. приказа, Чт., 1900 г. кн. III, стр. 132).
  4. ↑ Содержание этого проекта, равно как и других, литературных и научных, трудов Виниуса составит предмет одной из следующих глав.
  5. ↑ Б.-Каменский, I, 120, прим.: „Сего благоразумного мужа посольство может служить примером и на нынешнее время“.
  6. ↑ Сведения о посольстве Виниуса см. в Памятниках Диплом. Сношений, т. IV, стр. 803—946 и у Б.-Каменского, I, 120 и 163 и IV, 82. См. также Соловьев, Ист. России, кн. III, 537.
  7. ↑ Белокуров, 128. К этому времени относятся и сведения о придаче жалованья Виниусу в документах Разряд. приказа (столбцы Моск. стола, № 485, л. 50—51): по случаю „объявления“ царевича Федора Ал. переводчику галанского языка А. Виниусу учинено придачи поместья 100 четв., деньгами 12 руб.
  8. ↑ Доп. к А. И. VII, № 10. Хмыров, 177—178. В этой грамоте он впервые написан с „вичом“.
  9. ↑ А. Попов, Русское посольство в Польше в 1673—1677 годах. Спб., 1854. Стр. 201.
  10. ↑ См. Т. II, стр. 140—143.
  11. ↑ Т. II, стр. 155—156.
  12. ↑ Белокуров, 127. Несомненно, что уже в 1675 г. он назывался дьяком (П. С. 3., III, № 1402); нам попалось указание, что он именовался дьяком еще в 1672 г.; но это указание, по-видимому, ошибочно.
  13. ↑ Корб, Дневник путешествия в Московию, перев. Малеина, Спб., 1906, стр. 215.
  14. ↑ Рус. Ист. Библ., т. XXI. Спб. 1907. Стр. 383—384.
  15. ↑ По отношению к деятельности Виниуса в Аптекарском приказе следует сделать одно добавление. При Петре В., как это будет рассказано нами в своем месте, Виниус также заведовал Аптекарским приказом и оказался очень неаккуратным. Есть также косвенное указание на то, что и в данное время он не всегда отличался образцовой аккуратностью. В одном из своих писем к Шакловитому кн. В. В. Голицын писал: „да отпиши ко мне: на прошлых почтах или с Бехтеевым отпустил к тебе письмо, на котором подписано по-немецки, и тут же и моею рукою: велено отдать его Андрею Виниусу скоро — то для нужных моих лекарств — и по се время отповеди мне по нём нет. Пожалуй прикажи, чтоб мне, против того, тотчас отписано было“. (Роз. дела о Ф. Шакловитом, т. III, стлб. 1110—1111).
  16. ↑ Белокуров, 128.
  17. ↑ Роз. Дела о Ф. Шакл., II, 575, III, 1280 и 1319. 20 окт. 1691 г. он посылал из Новгор. приказу память в Приказ розыскных дел о рассмотрении челобитной кеврольцев и мезенцев, пожаловавшихся на неправильные действия спутника князей Голицыных в их ссылке, стольника Павла Скрябина.
  18. ↑ Белокуров, 128.
  19. ↑ Dukmeyer, I, 86. Пам. Дипл. Сн., VII, 971.
  20. ↑ Соловьев, Ист. России, кн. III, 1133—34.
  21. ↑ Моск. Архив М. Юст., Разрядного приказа столбцы, № 1539, л. 86—87.
  22. ↑ Белокуров, 128. Следует пояснить, что Виниус, хотя и позже сделался дьяком, чем Постников и Михайлов, но должен был считаться старше их, потому что до этого был московским дворянином, а его товарищи выслужились из подьячих. Это местническое дело хорошо известно из челобитных Виниуса, изд. Сторожевым (см. ниже).
  23. ↑ Gordon's Tagebuch, II, 27, 54, 58, 93, 120, 122, 412, 520.
Источник — https://ru.wikisource.org/w/index.php?title=Kozlovsky_pervye_pochty_t1_1913/Глава_4/III&oldid=5191889