Седьмой духъ Божій въ Божественной силѣ есть тѣло, порождаемое изъ шести прочихъ духовъ; въ немъ пребываютъ всѣ небесные образы, и въ немъ все образуется и слагается, и въ немъ восходитъ вся красота и радость. Это есть истинный духъ природы, даже сама природа; въ немъ вся постижимость и въ немъ образованы всѣ твари въ небѣ и на землѣ: даже само небо образовано въ этомъ духѣ, и въ немъ состоитъ вся природность, какая есть во всемъ Богѣ. Если бы не было этого духа, то не было бы также ни ангела, ни человѣка, и Богъ былъ бы неизслѣдимымъ существомъ, которое состояло бы лишь въ неизслѣдимой силѣ.
2. Теперь спрашивается: каковъ этотъ образъ? И если ты разумный духъ меркурія, проникающій сквозь всѣ семь духовъ Божіихъ, и испытующій ихъ, и созерцающій ихъ, каковы они, то ты поймешь при объясненіи этого седьмого духа дѣйствіе и существо всего Божества и постигнешь въ мысли.
3. Если же ты при этомъ духѣ ничего не поймешь, то оставь въ покоѣ эту книгу, и не суди въ ней ни о холодномъ, ни о горячемъ: ибо ты слишкомъ плѣненъ въ Сатурнѣ, и не философъ въ семъ мірѣ; брось только судить, или ты получишь плохую награду, о чемъ я усердно предостерегаю тебя; подожди до оной жизни: тамъ раскроются предъ тобою небесныя врата, и тогда ты также поймешь все это.
4. Теперь замѣть глубину: здѣсь я долженъ охватить все Божественное тѣло въ срединѣ у сердца, и объяснить все тѣло, и какъ возникаетъ природа, и ты увидишь здѣсь высшую основу того, какъ семь духовъ Божіихъ непрестанно порождаютъ другъ друга, и какъ у Божества нѣтъ ни начала ни конца. Поэтому пойми желаніе духа твоего, и увидь вѣчное Божественное царство радости, небесное веселіе и тѣлесную радость, не имѣющую конца во-вѣки.
5. Теперь замѣть: когда въ средоточіи восходитъ молнія, то Божественное рожденіе бываетъ въ полномъ дѣйствіи: въ Богѣ это всегда и вѣчно такъ, но не въ насъ, бѣдныхъ дѣтяхъ плоти. Въ настоящей жизни ликующее Божественное рожденіе длится въ насъ людяхъ лишь столь же долго, какъ молнія: поэтому познаніе наше частично; въ Богѣ же молнія пребываетъ неизмѣнно всегда и вѣчно такъ.
6. Смотри: всѣ семь духовъ Божіихъ рождаются одновременно, и ни одинъ изъ нихъ не бываетъ первымъ, и ни одинъ послѣднимъ: но надо смотрѣть на ядро, какъ восходитъ Божественное рожденіе, иначе оно остается непонятнымъ; ибо твари не могутъ понять ихъ всѣ семь одинъ въ другомъ одновременно, но лишь созерцаютъ это: когда же одинъ духъ бываетъ побужденъ, то онъ побуждаетъ всѣхъ прочихъ, и тогда рожденіе находится въ полной силѣ. Поэтому въ человѣкѣ оно имѣетъ начало, а въ Богѣ не имѣетъ; поэтому и я принужденъ также писать о томъ лишь по тварному образу, а иначе ты ничего не поймешь.
7. Смотри: внѣ молніи всѣ семь источныхъ духовъ были бы темною долиною; но когда молнія восходитъ въ зноѣ между терпкимъ и горькимъ качествомъ, то въ сладкой водѣ она становится сіяющей, и въ пламени зноя горькой и ликующей и живой, и въ терпкомъ качествѣ тѣлесной, сухой и свѣтлой.
8. Теперь, всѣ эти четыре духа движутся въ молніи, ибо они всѣ четыре становятся въ ней живыми: сила же этихъ четырехъ восходитъ въ молніи, какъ если бы всходила жизнь, и эта восшедшая въ молніи сила есть любовь, то есть, пятый духъ. Эта сила такъ любовно движется въ молніи, какъ если бы мертвый духъ ожилъ и былъ внезапно водворенъ въ великую ясность.
9. Теперь, въ этомъ движеніи одна сила побуждаетъ другую; прежде всего терпкое качество производитъ стукъ, и зной производитъ въ стукѣ свѣтлый звонъ, и горькая сила раздѣляетъ звонъ, и вода дѣлаетъ его кроткимъ; это есть шестой духъ.
10. Теперь, звукъ восходитъ во всѣхъ пяти духахъ, подобно пріятной музыкѣ, и остается и пребываетъ въ нихъ, ибо терпкое качество изсушаетъ его. И въ этомъ исшедшемъ звукѣ, который теперь пребываетъ сухимъ, содержится сила всѣхъ шести источныхъ духовъ, и она есть какъ бы сѣмя шести прочихъ духовъ, которое они сплотили здѣсь воедино, и сдѣлали изъ него одного духа, обладающаго качествами всѣхъ прочихъ духовъ; и это есть седьмой духъ Божій въ Божественной силѣ.
11. И этотъ духъ пребываетъ въ цвѣтѣ своемъ, подобномъ небесной лазури, ибо онъ рожденъ изъ всѣхъ шести духовъ: и когда теперь молнія, пребывающая въ срединѣ въ зноѣ, свѣтитъ въ прочихъ духовъ, такъ что они въ ней восходятъ и рождаютъ седьмого духа, то въ этомъ рожденіи шестью духами седьмого молнія восходитъ также и въ него.
12. Но такъ какъ седьмой не заключаетъ въ себѣ особаго качества, то молнія не можетъ стать свѣтлѣе въ седьмомъ; но она воспринимаетъ отъ него тѣлесное существо всѣхъ семи духовъ, и стоитъ посреди семи этихъ духовъ, и порождается всѣми семью.
13. И семь духовъ суть отецъ свѣта, и свѣтъ есть сынъ, котораго они непрестанно рождаютъ такъ отъ вѣчности и до вѣчности, и свѣтъ непрестанно и вѣчно освѣщаетъ семь этихъ духовъ, и дѣлаетъ ихъ живыми и радостными: ибо всѣ они берутъ восхожденіе свое и жизнь въ силѣ свѣта. Въ свой чередъ всѣ они рождаютъ свѣтъ, и всѣ вмѣстѣ суть отецъ свѣта; свѣтъ же не рождаетъ никакого духа, но дѣлаетъ ихъ всѣхъ живыми и радостными, такъ что они пребываютъ непрестанно въ рожденіи.
14. Вотъ, я хочу еще разъ показать тебѣ это, не поймешь ли ты быть можетъ тогда, чтобы этотъ высокій трудъ не былъ совершенъ понапрасну и безъ пользы.
15. Терпкое качество есть первый духъ, оно стягиваетъ воедино и изсушаетъ все; сладкое качество есть второй духъ, и оно укрощаетъ это; третій же духъ есть горькій духъ, происходящій изъ четвертаго и перваго; когда, теперь, третій духъ въ неистовствѣ своемъ трется въ терпкомъ, то онъ зажигаетъ огонь, и въ этомъ огнѣ восходитъ въ терпкомъ качествѣ яростность. Въ этой яростности горькій духъ становится самостоятельнымъ, и въ сладкомъ качествѣ онъ становится кроткимъ, и въ твердомъ тѣлеснымъ; теперь онъ получаетъ пребываніе, равно какъ и четвертый.
16. Теперь, въ силу этихъ четырехъ возникаетъ въ зноѣ молнія, и восходитъ въ сладкой родниковой водѣ, и горькое качество дѣлаетъ ее ликующей, и терпкое дѣлаетъ ее сіяющей и сухой и тѣлесной, и сладкое дѣлаетъ ее кроткой, и въ сладкомъ она получаетъ впервые свое сіяніе: и вотъ теперь молнія или свѣтъ пребываетъ въ срединѣ, какъ нѣкое сердце. Когда же этотъ свѣтъ, пребывающій въ срединѣ, свѣтитъ въ четырехъ духовъ, то силы четырехъ духовъ восходятъ въ свѣтѣ, и оживаютъ, и любятъ свѣтъ, то есть, принимаютъ его въ себя, и становятся чреваты имъ: и этотъ воспринятый духъ есть любовь жизни, и это есть пятый духъ.
17. Когда же они восприняли въ себя любовь, то отъ великой радости начинаютъ качествовать; ибо въ свѣтѣ они видятъ другъ друга, и побуждаютъ другъ друга; и тогда возникаетъ звукъ: твердый духъ стучитъ; сладкій дѣлаетъ стукъ кроткимъ; горькій раздѣляетъ его по роду каждаго качества; четвертый создаетъ звонкость; пятый — радостность; и это сплоченное воедино звучаніе есть звукъ, или шестой духъ.
18. Въ этомъ звучаніи восходитъ сила всѣхъ шести духовъ, и становится, говоря по-ангельски, постижимымъ тѣломъ, и пребываетъ въ силѣ шести прочихъ духовъ и въ свѣтѣ: и это есть тѣло природы, въ которомъ бываютъ образованы всѣ небесныя твари и формы и произрастанія.
19. Святыя врата. Посреди же, во всѣхъ семи духахъ пребываетъ свѣтъ, въ которомъ жизнь всѣхъ семи духовъ, и чрезъ него всѣ семь они становятся ликующими и радостными, и въ немъ восходитъ небесное царство радости; всѣ семь духовъ рождаютъ его, и онъ есть сынъ всѣхъ семи духовъ, и семь духовъ рождаютъ свѣтъ, суть отецъ его, и свѣтъ рождаетъ въ нихъ жизнь, и свѣтъ есть сердце семи духовъ: и этотъ свѣтъ есть истинный Сынъ Божій, которому мы, христіане, молимся и поклоняемся, какъ второму лицу въ Святой Троицѣ.
20. И семь духовъ Божіихъ всѣ вмѣстѣ суть Богъ Отецъ: ибо ни одинъ духъ не бываетъ внѣ другого, но всѣ семь они рождаютъ другъ друга; если бы не было одного, то не было бы и другого. Свѣтъ же есть второе лицо: ибо онъ непрестанно рождается изъ семи духовъ, и семь духовъ непрестанно восходятъ въ свѣтѣ; и силы этихъ семи духовъ непрестанно исходятъ въ сіяніи свѣта въ седьмого духа природы, и даютъ форму и образъ всему въ седьмомъ духѣ, и это исхожденіе въ свѣтѣ есть Духъ Святой.
21. Молнія же, или стволъ, или сердце, рождающееся въ силахъ, оно остается и пребываетъ въ срединѣ; и это есть Сынъ; и сіяніе во всѣхъ силахъ исходитъ отъ Отца и Сына во всѣ силы Отца, и составляетъ и образуетъ все въ седьмомъ духѣ природы, по силѣ и дѣйствію семи духовъ, и по ихъ различію и влеченію. И это есть истинный Духъ Святой, которому мы христіане молимся и поклоняемся, какъ третьему лицу въ Божествѣ.
22. Итакъ ты видишь, слѣпой іудей, турокъ и язычникъ, что три лица въ Божествѣ, ты не можешь отрицать этого: ибо ты живешь и существуешь въ трехъ лицахъ, и жизнь свою имѣешь отъ нихъ и въ нихъ; и въ силу этихъ трехъ лицъ въ Послѣдній день ты воскреснешь изъ мертвыхъ и будешь жить вѣчно.
23. Если ты теперь въ мірѣ семъ проживешь свято и хорошо въ законѣ природы, и не погасишь въ твоихъ семи источныхъ духахъ яростнымъ возстаніемъ, противнымъ познанію природы, святую молнію, которая есть Сынъ Божій, и учитъ тебя закону природы, то ты будешь жить въ вѣчной радости со всѣми христіанами. [Законъ природы есть Божественный строй изъ средоточія природы: кто можетъ жить въ немъ, не нуждается ни въ какомъ иномъ законѣ, ибо онъ исполняетъ волю Бoжiю.]
24. Ибо невѣріе твое ничего не значитъ; невѣріе твое не упраздняетъ истины Божіей; вѣра же раздуваетъ духъ надежды, и удостовѣряетъ, что мы дѣти Божіи. Вѣра рождается въ молніи, и борется съ Богомъ, пока не одолѣетъ и не побѣдитъ.
25. Ты судишь насъ и судишь себя самого, когда въ гнѣвѣ раздуваешь духъ ревности, который гаситъ твой свѣтъ; если ты выросъ на сладкомъ деревѣ, и преодолѣваешь дурныя вліянія, и живешь свято и хорошо въ законѣ природы, то онъ тогда ясно укажетъ тебѣ правое.
26. Если же ты выросъ не изъ яростной вѣтви, [„надо разумѣть изъ совсѣмъ безбожнаго сѣмени, изъ котораго часто вырастаетъ репейникъ; хотя и тогда возможна была бы помощь, если бы была сломлена воля, но это трудно; хотя и на добромъ деревѣ часто засыхаютъ вѣтви“,] и все же слѣпъ, то кто отлучитъ тебя отъ любви Божіей, въ которой ты родился, и въ которой живешь, если ты пребудешь въ ней до конца? Кто отлучитъ тебя отъ Бога, въ которомъ ты здѣсь жилъ?
27. Что ты посѣялъ въ почву, то и взойдетъ, будь то пшеница, рожь, ячмень, горохъ, плевелы или терніи: надъ чѣмъ не будетъ имѣть власти конечный огонь, то и не сгоритъ; Богъ же самъ не погубитъ своего добраго сѣмени, но воздѣлаетъ его, чтобы оно принесло плоды въ жизнь вѣчную.
28. И такъ какъ все живетъ и существуетъ въ Богѣ, то зачѣмъ же плевелы хвалятся предъ пшеницею? Или ты мнишь, что Богъ лицепріятенъ, и глядитъ на чье-либо лицо или имя? Кто былъ отецъ насъ всѣхъ? не Адамъ ли? И такъ какъ сынъ его Каинъ жилъ худо предъ Богомъ, то почему не помогъ ему отецъ его Адамъ? Но сказано здѣсь: кто грѣшитъ, долженъ быть наказанъ (Іезек. 18, 20). Если бы Каинъ не погасилъ своего свѣта, кто отлучилъ бы его отъ любви Божіей?
29. Такъ и ты, ты хвалишься, что христіанинъ и вѣдаешь свѣтъ: почему же ты не ходишь въ немъ? Не мнишь ли ты, что имя дѣлаетъ тебя святымъ? Подожди до той поры, другъ, и ты это узнаешь. Смотри: не мало іудеевъ, турокъ и язычниковъ, хорошо оправившихъ свѣтильники свои, раньше тебя войдутъ въ царство небесное.
30. Какое же тогда преимущество у христіанъ? Многое: ибо они знаютъ путь жизни, и знаютъ, какъ имъ возстать изъ паденія; если же кто хочетъ остаться лежать, то его бросаютъ въ ровъ, гдѣ надлежитъ ему погибнуть со всѣми безбожными язычниками. Потому оглянись, что ты дѣлаешь, и кто ты такой; ты судишь другихъ, а самъ слѣпъ. Но духъ говоритъ, что у тебя нѣтъ никакого основанія судить того, кто лучше тебя: не одна и та же ли плоть у насъ всѣхъ, и не въ Богѣ ли наша жизнь, будь то въ любви или въ гнѣвѣ? Ибо что ты сѣешь, то и пожнешь.
31. Не Богъ виною тому, что ты погибаешь: ибо законъ, повелѣвающій поступать по правдѣ, вписанъ въ природу, и книга эта въ сердцѣ твоемъ. Ты знаешь отлично, что долженъ поступать хорошо и дружественно со своимъ ближнимъ; и знаешь также отлично, что не долженъ срамить и осквернять свою собственную жизнь, то есть свое тѣло и душу.
32. Поистинѣ въ этомъ ядро и любовь Божія: Богъ не глядитъ на чье-либо имя или рожденіе; но кто ходитъ въ любви Божіей, тотъ ходитъ въ свѣтѣ, свѣтъ же есть сердце Божіе. А водворившагося въ сердцѣ Божіемъ кто извергнетъ оттуда? Никто, ибо онъ рождается въ Богѣ.
33. О слѣпой и полумертвый міръ, отстань отъ суда твоего! о слѣпой іудей, турокъ и язычникъ, отстань отъ хуленія твоего, и предайся послушанію Божію, и ходи въ свѣтѣ; тогда ты увидишь, какъ тебѣ возстать изъ твоего паденія, и какъ обороняться въ мірѣ семъ противъ адской яростности, и какъ ты сможешь побѣдить и жить вѣчно съ Богомъ.
34. Поистинѣ, есть только единый Богъ: но когда снимется покровъ съ глазъ твоихъ, такъ что ты будешь видѣть и познавать Его, ты увидишь и познаешь также и всѣхъ твоихъ братьевъ, будь то христіане, іудеи, турки или язычники. Или мнишь ты, что Богъ есть Богъ однихъ только христіанъ? но живутъ же и язычники также въ Богѣ: поступающій по правдѣ любезенъ и пріятенъ Ему (Дѣян. 10, 35). Или что зналъ ты, ты христіанинъ, о томъ, какъ Богъ хотѣлъ искупить тебя отъ зла? Какая дружба была у тебя съ Нимъ, или какой союзъ былъ у тебя съ Нимъ, когда Богъ дозволилъ Сыну своему стать человѣкомъ ради искупленія рода человѣческаго? Развѣ твой только царь Онъ? не написано ли: Онъ желанный всѣми народами (Агг. 2, 7)?
35. Слушай: однимъ человѣкомъ грѣхъ вошелъ въ міръ, и чрезъ одного проникъ во всѣхъ (Рим. 5, 12, 18). И однимъ искупленіе вошло въ міръ, и чрезъ одного проникло во всѣхъ. Что же значитъ теперь чье-либо знаніе? вѣдь не зналъ же ты и того, какъ хочетъ поступить съ тобою Богъ, когда ты былъ мертвъ въ грѣхахъ.
36. И подобно какъ грѣхъ господствуетъ чрезъ одного безъ различія надъ всѣми, такъ господствуетъ и милосердіе и искупленіе чрезъ одного надъ всѣми. Язычникамъ же, іудеямъ и туркамъ приключилась слѣпота: но и они стоятъ какъ бы въ мукахъ рожденія, и ищутъ покоя; вожделѣютъ благодати, и ищутъ ея не у надлежащей цѣли; но Богъ вездѣ, и глядитъ на основаніе сердца. Но если въ родовыхъ мукахъ ихъ рождается въ нихъ свѣтъ, то кто ты, судящій ихъ?
37. Смотри, слѣпой человѣкъ, я хочу показать тебѣ это: пойди на лугъ, ты увидишь тамъ разные травы и цвѣты; ты увидишь горькіе, увидишь терпкіе, сладкіе, кислые, бѣлые, желтые, красные, синіе, зеленые и всякіе другіе: не растутъ ли они всѣ изъ земли? не стоятъ ли другъ подлѣ друга? и завидуетъ ли одинъ прекрасному облику другого? Но если бы одинъ изъ нихъ поднялся слишкомъ высоко въ своемъ ростѣ, и засохъ бы по недостатку сока, то что можетъ для него сдѣлать земля? не даетъ ли она ему свой сокъ наравнѣ съ другими? И если среди нихъ растутъ терніи, и приходитъ жнецъ снимать жатву, то онъ срѣзаетъ вмѣстѣ и ихъ, и отбрасываетъ ихъ прочь, и ихъ сжигаютъ въ огнѣ; а различные цвѣты онъ собираетъ въ свои житницы.
38. Такъ и съ людьми: бываютъ различныя дарованія и способности, и одинъ бываетъ гораздо свѣтлѣе въ Богѣ, нежели другой; но пока они не засохли въ духѣ, они не подлежатъ отверженію: когда же духъ засохнетъ, то не годится ни на что, кромѣ какъ на дрова.
39. А что турки терпкаго качества, и язычники — горькаго, то какое тебѣ до этого дѣло? Когда свѣтъ загорается въ терпкомъ и горькомъ качествахъ, то онъ также сіяетъ. Ты же, родившійся въ зноѣ, гдѣ свѣтъ восходитъ въ сладкой родниковой водѣ, смотри, какъ бы зной не спалилъ тебя, вѣдь ты можешь погасить его.
40. Ты теперь скажешь: но развѣ правильно, что язычники и іудеи и турки упорствуютъ въ своей слѣпотѣ? Нѣтъ, но я скажу тебѣ: какъ можетъ видѣть тотъ, у кого нѣтъ глазъ? что понимаетъ бѣдный мірянинъ въ томъ шумномъ смятеніи, какое подняли попы въ своемъ опьяненіи? Онъ ходитъ въ простотѣ, и рождаетъ въ мукахъ.
41. Ты теперь скажешь: но развѣ Богъ ослѣпилъ турокъ, іудеевъ и язычниковъ? Нѣтъ; но когда Богъ зажигалъ свѣтъ для нихъ, они жили въ похоти сердца своего, и не хотѣли давать духу водительствовать ими, и тогда погасъ наружный свѣтъ. Но онъ не такъ всецѣло погасъ, чтобы не могъ родиться въ человѣкѣ, разъ человѣкъ отъ Бога, и живетъ въ Богѣ, будь то въ любви или въ гнѣвѣ.
42. Если же человѣкъ томится желаніемъ, то какъ ему не стать чреватымъ въ его томленіи? если же онъ чреватъ, то можетъ также и родить. Но такъ какъ ему не сіяетъ наружный свѣтъ, то онъ не знаетъ сына своего, котораго родилъ; когда же свѣтъ взойдетъ въ Послѣдній день, то онъ увидитъ его.
43. Вотъ я скажу тебѣ тайну: настало уже время жениху увѣнчать свою невѣсту; угадай же, другъ, гдѣ лежитъ вѣнецъ? къ Полуночи: ибо посреди терпкаго качества восходитъ сіяніе свѣта. Но откуда приходитъ женихъ? изъ средины, гдѣ зной порождаетъ свѣтъ, и шествуетъ къ Полуночи, въ терпкое качество, и тамъ восходитъ сіяніе свѣта. Что же дѣлаютъ тѣ, что обитаютъ къ Полудню? они задремали въ зноѣ, но буря разбудитъ ихъ; многіе среди нихъ ужаснутся до смерти.
44. Что же дѣлаютъ тѣ, что съ Заката? горькое качество ихъ хочетъ тереться съ другими, но когда оно вкуситъ сладкой воды, духъ его станетъ кроткимъ. Что же дѣлаютъ тѣ, что на Восходѣ? ты отъ начала была безумною дѣвою; отъ начала всегда предлагался тебѣ вѣнецъ; но ты мнила себя доселѣ слишкомъ прекрасной, ты живешь съ другими.
45. Если ты хочешь теперь знать, какая природа на небѣ, и какая природа у святыхъ ангеловъ, и какая была природа у Адама до его паденія, и что есть собственно святая, небесная и Божественная природа, то замѣть въ точности при описаніи этого седьмого источнаго духа Божія всѣ особенности, какъ слѣдуютъ дальше.
46. Седьмой источный духъ Божій есть источный духъ природы: ибо прочіе шесть рождаютъ седьмого; и седьмой, когда онъ рожденъ, бываетъ какъ бы матерью прочихъ шести, объемля прочіе шесть, и въ свой чередъ рождая ихъ; ибо тѣлесная и природная сущность состоитъ въ седьмомъ.
47. Замѣть здѣсь смыслъ: эти шесть восходятъ въ полномъ рожденіи по силѣ и роду каждаго, и когда они взошли, то силы ихъ перемѣшаны между собою, и твердость изсушаетъ весь составъ, и бываетъ какъ бы цѣлымъ существомъ. Это тѣлесное изсушеніе я называю въ этой книгѣ Божественнымъ салиттеромъ. Ибо въ немъ содержится сѣмя всего Божества, и онъ есть какъ бы мать, воспринимающая сѣмя, и непрестанно вновь рождающая плодъ по всѣмъ качествамъ сѣмени. [„Подъ словомъ салиттеръ разумѣется въ этой книгѣ то, какъ изъ вѣчнаго средоточія природы прозябаетъ изъ перваго Начала второе, подобно какъ свѣтъ изъ огня; и здѣсь разумѣются два духа, какъ то, во-первыхъ знойный, и во-вторыхъ воздушный, ибо въ воздушной жизни состоитъ настоящій ростъ, а въ огненной жизни причина качества. Такимъ образомъ, если написано: ангелы сотворены изъ Бога, то надо разумѣть: изъ вѣчной природы Бога, въ которой разумѣются семь образовъ; и однако Божественная, святая природа разумѣется не въ огнѣ, но въ свѣтѣ. И огонь являетъ намъ тайну вѣчной природы, а также и Божества, ибо разумѣются два начала, двоякій источникъ: одинъ источникъ жгучій, яростный, терпкій, горькій, мучительный, пожирающій въ огнѣ; и изъ огня же свѣтъ, который обитаетъ въ огнѣ, и однако огонь не можетъ объять его; и имѣетъ иной источникъ, а именно кротость, въ которой желаніе любви, ибо въ желаніи любви разумѣется иная воля, нежели какая въ огнѣ. Ибо огонь хочетъ все пожрать, и создаетъ великое возстаніе въ источникѣ; а кротость свѣта производитъ существенность, а именно въ вѣчномъ свѣтѣ она создаетъ воднаго духа вѣчной жизни, и въ третьемъ Началѣ міра сего она создаетъ воду съ перво-состояніемъ воздуха. Такъ долженъ разуметь о трехъ Началахъ или рожденіяхъ читатель этой книги, говорящей о перво-состояніи вѣчной природы въ вѣчной волѣ или вѣчномъ желаніи Бога; каковое желаніе мечется въ великой скорби до четвертаго рожденія огня, гдѣ возникаетъ свѣтъ, и наполняетъ вѣчную свободу внѣ природы. Ибо мы постигаемъ Святую Троицу въ свѣтѣ внѣ природы въ силѣ свѣта въ свободѣ, какъ второй источникъ безъ существа, и однако связанный съ природою огня, какъ связаны огонь и свѣтъ. И третье Начало міра сего рождено и сотворено изъ перваго, то есть, магически, какъ это ясно изложено въ нашей второй и третьей книгѣ. А это лишь введеніе къ нимъ, первое, что было написано авторомъ, и недостаточно постигнутое съ перваго раза; хотя оно и являлось вполнѣ яснымъ, однако не могло быть всецѣло охвачено; и это было какъ пронесшійся ливень, послѣ котораго начинается ростъ.“]
48. Теперь, въ этомъ восхожденіи шести духовъ восходитъ вмѣстѣ и меркурій, звукъ или звонъ всѣхъ шести духовъ, и въ седьмомъ онъ пребываетъ, какъ въ матери: и тогда седьмой порождаетъ различные плоды и цвѣта, сообразно дѣйствію шести.
49. Но ты долженъ здѣсь вѣдать, что Божество не останавливается, но непрерывно дѣйствуетъ и восходитъ какъ бы въ любезномъ бореніи, движеніи или битвѣ, наподобіе какъ бы двухъ тварей, въ великой любви играющихъ другъ съ другомъ, обнимающихся и борющихся между собою: то одна лежитъ поверхъ, то другая; и когда одна побѣдила, то уступаетъ и даетъ другой снова подняться на ноги.
50. Ты можешь уразумѣть это въ подобіи и такъ, какъ если бы семь человѣкъ затѣяли дружескую радостную игру, въ которой одинъ побѣждалъ бы другого, а третій приходилъ бы на помощь побѣжденному; и была бы такимъ образомъ между ними пріятная и дружеская забава, и хотя всѣ они имѣли бы любовь между собою, однако боролись бы другъ съ другомъ ради забавы или любви.
51. Таково и дѣйствіе шести духовъ Божіихъ въ седьмомъ: то одинъ бурно восходитъ, то другой, и такъ они борятся въ любви между собою. И когда въ этомъ бореніи восходитъ также и свѣтъ, то Духъ Святой вступаетъ въ силѣ свѣта въ игры шести прочихъ духовъ; и тогда возникаютъ въ седьмомъ различные плоды жизни, а также различные цвѣта и произрастанія.
52. И какое качество сильнѣе другихъ, по нему образуется и тѣло плода, а также и цвѣта; въ этомъ сраженіи или бореніи Божество слагаетъ себя въ безконечно и неизслѣдимо многообразные роды, виды и образованія.
53. Ибо семь духовъ суть семь главныхъ источниковъ: когда внутри ихъ восходитъ меркурій, то онъ все пробуждаетъ, а горькое качество движетъ это и раздѣляетъ, а терпкое изсушаетъ. [„Природа и Троица не суть одно, но различаются: хотя Троица и обитаетъ въ природѣ, но не объятая; и однако есть вѣчная связь, какъ это ясно изложено въ нашей второй и третьей книгѣ.“]
54. Теперь замѣть здѣсь, какъ происходитъ образованіе въ природѣ въ седьмомъ духѣ: сладкая вода есть начало природы; или же терпкое качество стягиваетъ ее воедино, такъ что она становится природной и осязаемой, выражаясь по ангельски.
55. Теперь, когда она стянута, то видомъ подобна небесной лазури: когда же внутри ея восходитъ свѣтъ или молнія, то она видомъ подобна благородному яспису, или, какъ я хотѣлъ бы это назвать на моемъ языкѣ, подобна стеклянному морю, осіянному солнцемъ и совершенно прозрачному и свѣтлому.
56. Но когда въ ней восходитъ горькое качество, то она раздѣляется и слагается въ образы, какъ если бы она была жива, или какъ если бы въ ней всходила жизнь, и слагается въ зеленоватый обликъ, подобный зеленой молніи, выражаясь по человѣчески, такъ что у иного отнимается зрѣніе и онъ не можетъ смотрѣть.
57. Когда же въ ней восходитъ зной, то зеленый обликъ измѣняется въ полу-красноватый, какъ если бы изъ зеленой молніи просіялъ карбункулъ.
58. Когда же свѣтъ, который есть Сынъ Божій, свѣтитъ въ это природное море, то оно принимаетъ его желтоватый и бѣловатый цвѣтъ, который я ни съ чѣмъ не могу сравнить: съ этимъ созерцаніемъ тебѣ придется подождать до оной жизни. Ибо это есть истинное природное небо, которое изъ Бога; въ немъ живутъ святые ангелы, и изъ него они сотворены были въ началѣ.
59. И вотъ, когда теперь меркурій или звукъ восходитъ въ этомъ природномъ небѣ, то возникаетъ Божественное и ангельское царство радости: ибо тогда восходятъ формы, образованія, цвѣта и ангельскіе плоды, прекрасно цвѣтущіе, растущіе и пребывающіе въ совершенствѣ своемъ, со всякихъ плодовыхъ деревьевъ, кустовъ и растеній, блаженные на видъ, съ пріятнымъ запахомъ и вкусомъ.
60. Но я говорю здѣсь на ангельскомъ языкѣ; ты не долженъ понимать этого по земному, подобно міру сему.
61. Такъ же обстоитъ дѣло и съ меркуріемъ: ты не долженъ думать, будто въ Божествѣ жесткій стукъ, звучаніе, или звонъ, или свистъ, какъ если бы кто взялъ могучую трубу и затрубилъ въ нее. О нѣтъ, человѣкъ, ты, полумертвый ангелъ, это не такъ; но все происходитъ въ силѣ, ибо Божественное существо состоитъ въ силѣ; но святые ангелы поютъ, звенятъ, трубятъ и звучатъ громко, ибо на то создалъ ихъ Богъ изъ себя, чтобы они умножали небесную радость.
62. Подобный образъ имѣлъ также Адамъ, когда онъ былъ сотворенъ Богомъ, прежде чѣмъ была создана изъ него его Ева; но поврежденный салиттеръ въ Адамѣ боролся съ родникомъ жизни, пока не побѣдилъ его, и пока Адамъ не утомился, отчего и заснулъ. Тогда было кончено: если бы милосердіе Божіе не пришло ему на помощь, и не создало жены, то онъ спалъ бы еще и понынѣ. Но объ этомъ на своемъ мѣстѣ.
63. И это есть, какъ описано выше, прекрасное и святое небо, и оно таково во всемъ Божествѣ, и не имѣетъ ни начала ни конца, и никакая тварь не можетъ достигнуть его своимъ чувствомъ.
64. Однако ты долженъ знать и то, что въ какомъ-нибудь мѣстѣ то одно качество проявится могущественнѣе другого, то другое побѣдитъ, то третье, то четвертое, то пятое, то шестое, то седьмое. И бываетъ такимъ образомъ вѣчная борьба и дѣятельность, и дружеское восхожденіе любви; и въ этомъ восхожденіи Божество являетъ себя тогда все болѣе дивно, и непостижимо, и неизслѣдимо, такъ что святые ангелы не могутъ довольно нарадоваться и насытиться любовнымъ прохожденіемъ въ немъ и пѣніемъ прекраснаго Тебя Бога хвалимъ, сообразно каждому качеству великаго Бога, сообразно Его дивному откровенію, и мудрости, и красотѣ, и цвѣтамъ, и плодамъ, и образамъ. Ибо качества непрестанно и вѣчно восходятъ такъ, и нѣтъ у нихъ ни начала, ни средины, ни конца.
65. И хотя я написалъ здѣсь, какъ все бываетъ, и какъ все слагается и образуется, и какъ восходитъ Божество; однако ты не долженъ поэтому думать, будто здѣсь существуетъ какое-нибудь успокоеніе или угашеніе, и будто потомъ все вновь восходитъ такимъ образомъ.
66. О нѣтъ; но я принужденъ писать частично ради неразумія читателя, чтобы онъ могъ что-нибудь постичь и войти въ смыслъ.
67. И ты не долженъ также думать, будто я поднимался на небо, и видѣлъ все таковое моими собственными глазами. О нѣтъ; слушай ты, полу-умершій ангелъ: я какъ ты, и въ моемъ внѣшнемъ существѣ не обладаю большимъ свѣтомъ, нежели ты, притомъ я такой же грѣшный и смертный человѣкъ, какъ ты, и долженъ каждый день и часъ драться и биться съ діаволомъ, непрестанно нападающимъ на меня въ моей поврежденной природѣ, въ яростномъ качествѣ, которое въ моей плоти, какъ и у всѣхъ людей: то я одерживаю надъ нимъ верхъ, то весьма вскорѣ — онъ. Однако онъ еще не одолѣлъ меня, хотя и часто побѣждаетъ меня; но наша жизнь есть какъ бы постоянная война съ діаволомъ. [„Брань эта ведется изъ-за высокославнаго рыцарскаго вѣночка, пока не будетъ умерщвленъ поврежденный адамовъ человѣкъ, въ которомъ діаволъ имѣетъ доступъ къ человѣку. О чемъ софистъ ничего знать не хочетъ: ибо онъ рождается не отъ Бога, но отъ плоти и крови; рожденіе же стоитъ открыто предъ нимъ, но онъ не хочетъ войти, діаволъ удерживаетъ его: Богъ никого не ослѣпляетъ.“] Когда онъ побиваетъ меня, я принужденъ бываю отступить назадъ: но Божественная сила помогаетъ мнѣ подняться на ноги, тогда и онъ получаетъ свой ударъ, и нерѣдко проигрываетъ сраженіе.
68. Но когда онъ бываетъ побѣжденъ, то небесныя врата отверзаются въ моемъ духѣ: тогда духъ видитъ Божественное и небесное существо; не внѣ тѣла, но въ родникѣ сердца восходитъ молнія въ чувствительность мозга, гдѣ духъ созерцаетъ.
69. Ибо человѣкъ созданъ изъ всѣхъ силъ Божіихъ, изъ всѣхъ семи духовъ Божіихъ, подобно какъ и ангелы: но такъ какъ онъ поврежденъ нынѣ, то Божественное рожденіе не кипитъ въ немъ во всякое время, а также и не во всѣхъ. А хотя бы оно и кипѣло въ немъ, однако высокій свѣтъ не свѣтитъ тотчасъ же во всѣхъ: а если и свѣтитъ, то все же бываетъ недоступенъ поврежденной природѣ. Ибо Святой Духъ не даетъ схватить и удержать себя въ грѣшной плоти; но Онъ восходитъ какъ молнія, подобно огню изъ камня, когда по нему ударятъ.
70. Но когда молнія бываетъ плѣнена въ родникѣ сердца, то она восходитъ въ семи источныхъ духахъ въ мозгъ, какъ утренняя заря: и въ ней-то цѣль и познаніе. Ибо въ этомъ свѣтѣ одинъ видитъ другого, и осязаетъ другого, и обоняетъ другого, и испытываетъ вкусъ другого, и слышитъ другого, и какъ если бы все Божество восходило въ немъ.
71. Духъ видитъ здѣсь до глубины Божества: ибо въ Богѣ близкое и далекое суть одно; и тотъ же самый Богъ, о которомъ я пишу въ этой книгѣ, равно пребываетъ въ своей троичности въ тѣлѣ святыхъ душъ какъ и на небѣ. Отъ Него беру я свое познаніе, и не отъ чего другого; и я не хочу также и знать ничего иного, какъ этого Бога, и Онъ создаетъ также увѣренность моего духа, такъ что я постоянно вѣрю въ это и уповаю на Него.
72. И хотя бы ангелъ съ неба сказалъ мнѣ это, я все же не могъ бы тому повѣрить, и тѣмъ менѣе постичь, ибо я всегда сомнѣвался бы, дѣйствительно ли все такъ: но теперь солнце само восходитъ въ моемъ духѣ, поэтому я увѣренъ въ томъ, и вижу самъ пришествіе и рожденіе святыхъ ангеловъ и всѣхъ вещей, на небѣ и въ мірѣ семъ. Ибо святая душа единый духъ съ Богомъ; хотя и тварь, она все же подобна ангеламъ; и даже душа человѣка видитъ гораздо глубже, нежели ангелы: ангелы видятъ только небесную славу, душа же видитъ и небесную и адскую, ибо она живетъ между ними обѣими.
73. Потому принуждена она претерпѣвать мученія и каждый день и часъ бороться съ діаволомъ, то есть, съ адскимъ качествомъ, и живетъ въ великой опасности въ семъ мірѣ: потому и жизнь сія справедливо зовется долиною плача, полною скорби, постояннаго убійства, войны, борьбы и раздора.
74. Но холодное и полумертвое тѣло не всегда понимаетъ это бореніе души: оно не знаетъ, что съ нимъ происходитъ, но бываетъ печально и скорбно, и переходитъ изъ одного помѣщенія, даже изъ одного мѣста въ другое, и ищетъ воздержанія или покоя. И когда оно туда приходитъ, то не находитъ ничего, и тогда набѣгаетъ сомнѣніе и вмѣстѣ съ нимъ невѣріе, и часто кажется ему, будто оно даже отвергнуто Богомъ; но оно не понимаетъ боренія духа, какъ онъ то одерживаетъ верхъ, то бываетъ повергнутъ: а какая жестокая тутъ бываетъ война и борьба между адскимъ и небеснымъ качествами (каковой огонь діаволы раздуваютъ, а святые ангелы гасятъ), я предоставляю размыслить о томъ каждой святой душѣ.
75. Ты долженъ знать, что я пишу здѣсь не повѣсть, которая была мнѣ разсказана другими; но я долженъ постоянно пребывать въ этой брани, и выдерживать въ ней великіе бои, въ которыхъ мнѣ нерѣдко подбита бываетъ нога, какъ и всѣмъ людямъ.
76. Но ради жестокой брани и борьбы, и ради ревности, съ которой мы воюемъ, дано мнѣ было это откровеніе, и сильное побужденіе къ нему, чтобы я изложилъ его на бумагѣ.
77. Но что изъ этого или за этимъ могло бы всецѣло послѣдовать, этого я въ полнотѣ не знаю; только что нѣкоторыя грядущія тайны были мнѣ въ глубинѣ показаны.
78. Ибо когда молнія восходитъ въ средоточіи, то духъ видитъ насквозь; но онъ не можетъ хорошо воспринять, ибо съ нимъ бываетъ какъ во время грозы, когда разверзается молнія огня, и скоро опять исчезаетъ.
79. Такъ происходитъ и въ душѣ: когда она пробьется въ своемъ бою, то созерцаетъ Божество, какъ нѣкую молнію; но грѣховный источникъ скоро опять закрываетъ ее: ибо ветхій Адамъ принадлежитъ къ землѣ, а не къ Божеству, съ сею плотью.
80. Не въ похвалу себѣ пишу я это, но чтобы читатель зналъ, въ чемъ состоитъ мое знаніе, и не искалъ во мнѣ иного человѣка, который не я; но я таковъ, какъ и всѣ люди, борющіеся во Христѣ Іисусѣ, царѣ нашемъ, ради вѣнца вѣчной радости, и живущіе въ надеждѣ совершенства, начало котораго будетъ въ день воскресенія; а день этотъ уже близокъ нынѣ, какъ это можно ясно увидѣть въ молніи въ окружности восхожденія, гдѣ природа являетъ себя, какъ если бы наступалъ уже день.
81. Потому смотри, чтобы не былъ ты застигнутъ спящимъ въ грѣхахъ своихъ: поистинѣ, мудрые замѣтятъ, но безбожные останутся въ грѣхахъ своихъ. Они говорятъ: что приключилось безумцу? когда это ему приснилось? Это оттого, что они заснули въ плотскихъ похотяхъ; ну что же, посмотри, какой это будетъ сонъ!
82. Я также хотѣлъ бы почивать въ моей кротости, если бы не былъ вынужденъ выполнять это дѣло; но Богъ, создавшій міръ, слишкомъ силенъ для меня: я дѣло рукъ Его, Онъ можетъ водворить меня, куда захочетъ.
83. И хотя бы мнѣ пришлось быть позорищемъ для міра и діавола, все же надежда моя въ Богѣ на будущую жизнь: на Него возложу я упованіе мое, и не буду противиться духу. Аминь.