|
[212-213]
Судъ графа.
(М. Н. Писареву).
Луна струила свѣтъ дрожащій и холодный,
И замокъ де-Кеннеръ на выступѣ скалы
Чернѣя высился среди пучины водной.
[214-215]
Вокругъ него, шумя, вздымалися валы,
5 Туманъ окутывалъ береговыя дали,
И вѣтеръ завывалъ среди туманной мглы.
И души тѣхъ, кто смерть въ грѣхѣ или печали
Нашелъ когда нибудь въ бушующихъ волнахъ—
На ихъ поверхности, казалось, трепетали…
10 Осенній вихрь шумѣлъ въ прибрежныхъ камышахъ
И цѣпью потрясалъ, державшей мостъ подъемный,
И вторилъ хищный звѣрь, блуждающій въ лѣсахъ
Ему рычаніемъ во мракѣ ночи темной.
При свѣтѣ факела, въ одной изъ старыхъ залъ
15 Жилища графскаго, пустынной и огромной.
Маститый графъ Коморъ въ волненіи шагалъ,
Съ нахмуреннымъ челомъ скрестивъ надменно руки.
Казалось, ропотъ волнъ къ нему не достигалъ.
Онъ былъ высокъ и бодръ, но выраженье муки
20 Застыло на лицѣ суровомъ старика.
Стараясь уловить шаговъ далекихъ звуки,
Прислушивался онъ, и сильная рука
Сжималася порой съ движеніемъ угрозы;
И рдѣла краскою мгновенною щека,
25 Гдѣ сохли жгучія, непрошенныя слезы…
Въ углу виднѣлся ликъ задумчивый Христа,
Ушедшаго душой въ божественныя грезы.
Предъ нимъ—массивная, гранитная плита,
И рядомъ—острый мечъ съ желѣзной рукоятью.
30 — Ну, что-жь нейдетъ монахъ?—и блѣдныя уста
Комора дрогнули, и подойдя къ Распятью,
Колѣна преклонилъ съ молитвою старикъ.
Но миръ не осѣнилъ своею благодатью
Души его. Вдали послышались чрезъ мигъ
35 Какіе-то шаги, и тихо на порогѣ
Сосѣдней комнаты явился духовникъ.
— Графъ, я исполнилъ все, но вы не будьте строги,
Въ крови ея своихъ не обагряйте рукъ.
О милосердіи подумайте, о Богѣ!..
40 — Довольно, братъ-монахъ! Мнѣ болѣе услугъ
Твоихъ не надобно. Покрывшая позоромъ
Нашъ славный домъ—умретъ… Но ни одинъ изъ слугъ
Не прикоснется къ ней.—И графъ съ блеснувшимъ взоромъ
Ударилъ въ колоколъ, стоявшій передъ нимъ.
45 И заунывный гулъ пошелъ по корридорамъ,
Отдавшись далеко подъ сводомъ вѣковымъ
Придѣла темнаго, гдѣ спали одиноко,
Въ безмолвіи гробницъ, послѣднимъ сномъ своимъ—
Герои, рыцари безъ страха и упрека.
50 Потомъ затихло все. Лишь волнъ морскихъ прибой
Порою слышался какъ будто изъ далека.
Завѣса дрогнула—и въ сумрачный покой
Вступила женщина, какъ свѣтлое видѣнье,
Сіяя нѣжною и грустною красой.
55 Она увидѣла безъ страха и волненья:
Распятіе, плиту, сверкающій клинокъ…
И съ твердостью ждала послѣдняго рѣшенья.
[216-217]
Коморъ затрепеталъ отъ головы до ногъ;
Ему припомнилась жены его измѣна,
60 И тихо съ губъ его слетѣло, какъ упрекъ:
— Ты заслужила смерть и ты умрешь, Тифэна!—
— Готова я, мессиръ!.. Молила я Творца
И Матерь Божію. Спокойно и смиренно,
Но безбоязненно я жду себѣ конца.—
65 — Супруга, падшая подъ бременемъ позора,
Дочь недостойная великаго отца,
Ты, запятнавшая старинный родъ Комора—
Молись, дабы тебя помиловалъ Христосъ!
Готовъ промедлить я свершеньемъ приговора.—
70 И, голову склонивъ подъ массой свѣтлыхъ косъ,
Окутавшихъ ее сіяющимъ покровомъ,
Повиновалася графиня. Объ утесъ
Попрежнему волна дробилась, и въ багровомъ
Мерцаньѣ факела тяжелый мечъ сверкалъ,
75 И графъ спокойно ждалъ въ молчаніи суровомъ.
Тифэну странный сонъ собой околдовалъ:
Опять въ кудряхъ ея благоухали розы,
У ногъ ея шумѣлъ и разбивался валъ,
И вѣтеръ навѣвалъ чарующія грезы.
80 Любовь явилась ей, какъ лучезарный день,
Но скоро онъ померкъ и разразились грозы.
Насильственный союзъ, палатъ суровыхъ сѣнь,
Ея отчаянье и муки… Возвращенье
Того, кто былъ любимъ, цвѣтущая сирень,
85 Весна любви, борьба и тайное влеченье…
Очарованье ласкъ, волшебныя слова
И неизбѣжное, но сладкое забвенье…
Отмщенье свершено. Убитымъ палъ сперва
Ея возлюбленный, и мечъ виситъ надъ нею,
90 Но онъ не страшенъ ей: она уже мертва.
— Раскаялась-ли ты, и смертію своею
Готова-ль искупить вину передо мной?
Губить души твоей я права не имѣю.—
— Убей меня! Его и здѣсь и въ жизни той
95 Люблю я, и любить я буду неизмѣнно.
Да сжалится Господь надъ грѣшною душой!—
Умри-же, гнусною запятнана измѣной!—
Воскликнулъ графъ Коморъ, и мечъ его блеснулъ
И опустился онъ надъ блѣдною Тифэной…
100 А море пѣнилось, и буйный вѣтеръ дулъ.
Коморъ, поднявшій трупъ недвижный и безгласный,
На башню съ нимъ взошелъ, и тамъ его швырнулъ
Онъ прямо съ высоты въ водоворотъ ужасный.
Раздался легкій плескъ, и все исчезло въ мигъ…
105 Коморъ слѣдилъ за нимъ, суровый и безстрастный
Онъ видѣлъ взоръ ея, ея прекрасный ликъ
И слышалъ голоса умолкнувшаго звуки…
Потомъ, перекрестясь, издалъ онъ дикій крикъ,
Исполненный тоски и безъисходной муки,
110 Достигшій самыхъ нѣдръ береговыхъ пещеръ,
И въ волны кинулся, поднявъ высоко руки.
Такъ умерли Коморъ съ Тифэной-де-Кеннеръ.
1894 г.
|
|
