Вокругъ него, шумя, вздымалися валы,
5 Туманъ окутывалъ береговыя дали,
И вѣтеръ завывалъ среди туманной мглы.
И души тѣхъ, кто смерть въ грѣхѣ или печали
Нашелъ когда нибудь въ бушующихъ волнахъ—
На ихъ поверхности, казалось, трепетали…
10 Осенній вихрь шумѣлъ въ прибрежныхъ камышахъ
И цѣпью потрясалъ, державшей мостъ подъемный,
И вторилъ хищный звѣрь, блуждающій въ лѣсахъ
Ему рычаніемъ во мракѣ ночи темной.
При свѣтѣ факела, въ одной изъ старыхъ залъ
15 Жилища графскаго, пустынной и огромной.
Маститый графъ Коморъ въ волненіи шагалъ,
Съ нахмуреннымъ челомъ скрестивъ надменно руки.
Казалось, ропотъ волнъ къ нему не достигалъ.
Онъ былъ высокъ и бодръ, но выраженье муки
20 Застыло на лицѣ суровомъ старика.
Стараясь уловить шаговъ далекихъ звуки,
Прислушивался онъ, и сильная рука
Сжималася порой съ движеніемъ угрозы;
И рдѣла краскою мгновенною щека,
25 Гдѣ сохли жгучія, непрошенныя слезы…
Въ углу виднѣлся ликъ задумчивый Христа,
Ушедшаго душой въ божественныя грезы.
Предъ нимъ—массивная, гранитная плита,
И рядомъ—острый мечъ съ желѣзной рукоятью.
30 — Ну, что-жь нейдетъ монахъ?—и блѣдныя уста
Комора дрогнули, и подойдя къ Распятью,
Колѣна преклонилъ съ молитвою старикъ.
Но миръ не осѣнилъ своею благодатью
Души его. Вдали послышались чрезъ мигъ
35 Какіе-то шаги, и тихо на порогѣ
Сосѣдней комнаты явился духовникъ.
— Графъ, я исполнилъ все, но вы не будьте строги,
Въ крови ея своихъ не обагряйте рукъ.
О милосердіи подумайте, о Богѣ!..
40 — Довольно, братъ-монахъ! Мнѣ болѣе услугъ
Твоихъ не надобно. Покрывшая позоромъ
Нашъ славный домъ—умретъ… Но ни одинъ изъ слугъ
Не прикоснется къ ней.—И графъ съ блеснувшимъ взоромъ
Ударилъ въ колоколъ, стоявшій передъ нимъ.
45 И заунывный гулъ пошелъ по корридорамъ,
Отдавшись далеко подъ сводомъ вѣковымъ
Придѣла темнаго, гдѣ спали одиноко,
Въ безмолвіи гробницъ, послѣднимъ сномъ своимъ—
Герои, рыцари безъ страха и упрека.
50 Потомъ затихло все. Лишь волнъ морскихъ прибой
Порою слышался какъ будто изъ далека.
Завѣса дрогнула—и въ сумрачный покой
Вступила женщина, какъ свѣтлое видѣнье,
Сіяя нѣжною и грустною красой.
55 Она увидѣла безъ страха и волненья:
Распятіе, плиту, сверкающій клинокъ…
И съ твердостью ждала послѣдняго рѣшенья.
Вокруг него, шумя, вздымалися валы,
5 Туман окутывал береговые дали,
И ветер завывал среди туманной мглы.
И души тех, кто смерть в грехе или печали
Нашёл когда-нибудь в бушующих волнах —
На их поверхности, казалось, трепетали…
10 Осенний вихрь шумел в прибрежных камышах
И цепью потрясал, державшей мост подъёмный,
И вторил хищный зверь, блуждающий в лесах
Ему рычанием во мраке ночи тёмной.
При свете факела, в одной из старых зал
15 Жилища графского, пустынной и огромной.
Маститый граф Комор в волнении шагал,
С нахмуренным челом скрестив надменно руки.
Казалось, ропот волн к нему не достигал.
Он был высок и бодр, но выраженье муки
20 Застыло на лице суровом старика.
Стараясь уловить шагов далёких звуки,
Прислушивался он, и сильная рука
Сжималася порой с движением угрозы;
И рдела краскою мгновенною щека,
25 Где сохли жгучие, непрошенные слёзы…
В углу виднелся лик задумчивый Христа,
Ушедшего душой в божественные грёзы.
Пред ним — массивная, гранитная плита,
И рядом — острый меч с железной рукоятью.
30 — Ну, что ж нейдёт монах? — и бледные уста
Комора дрогнули, и подойдя к Распятью,
Колена преклонил с молитвою старик.
Но мир не осенил своею благодатью
Души его. Вдали послышались чрез миг
35 Какие-то шаги, и тихо на пороге
Соседней комнаты явился духовник.
— Граф, я исполнил всё, но вы не будьте строги,
В крови её своих не обагряйте рук.
О милосердии подумайте, о Боге!..
40 — Довольно, брат-монах! Мне более услуг
Твоих не надобно. Покрывшая позором
Наш славный дом — умрёт… Но ни один из слуг
Не прикоснётся к ней. — И граф с блеснувшим взором
Ударил в колокол, стоявший перед ним.
45 И заунывный гул пошёл по коридорам,
Отдавшись далеко под сводом вековым
Придела тёмного, где спали одиноко,
В безмолвии гробниц, последним сном своим —
Герои, рыцари без страха и упрёка.
50 Потом затихло всё. Лишь волн морских прибой
Порою слышался как будто издалёка.
Завеса дрогнула — и в сумрачный покой
Вступила женщина, как светлое виденье,
Сияя нежною и грустною красой.
55 Она увидела без страха и волненья:
Распятие, плиту, сверкающий клинок…
И с твёрдостью ждала последнего решенья.
