В недавнее время Московский Главный Архив Министерства Иностранных Дел обогатился очень ценным собранием книг и рукописей, завещанных Архиву известным любителем старины Ф. Ф. Мазуриным. Посвятив всё свое время и свои средства к пополнению своей библиотеки редкими рукописями и книгами, Ф. Ф. Мазурин имел возможность приобрести немало материалов, очень ценных и очень важных для русской истории, для истории русской литературы и для истории русского права. Видное место в этом собрании должен занимать рукописный Судебник царя Феодора Иоанновича, памятник совершенно неизвестный ученому миру.
Рукопись, содержащая его, имеет 92 листа и лист обертки, разбитых на 14 тетрадей так, что первые 8 тетрадей имеют по 8 листов (лист обертки и нумерованные лл. 1—63 включ.), 9-я и 10-я тетради — по 4 листа (лл. 64—71), 11-я и 12-я — по 8 листов (лл. 72—87), 13-я — 2 листа (л. 88 и лист вырванный), 14-я — 4 листа (лл. 89—92). В шестой тетради две страницы рядом оказались не заполненными текстом (лл. 43 об. и 44). Лист 87-й вырван, остался один обрывок. Вырван также лист из 13-й тетради.
Переплет рукописи состоит из двух липовых досок, обрезанных вровень с листами рукописи и обтянутых кожей. На коже замечается тисненый травный и животный орнамент, расположенный без особенного порядка. По верхнему краю переплета и по корешку идет ряд стилизованных лилий. На верхней доске находится небольшой деревянный штифтик, который вместе с прибитым к нижней доске железными гвоздиками ремешком образует застежку переплета. Кожа оказалась мала для переплета, и потому края досок не покрыты ею. Рукопись №220 библиотеки Москов. Синод. типографии, датированная 1565 годом, имеет деревянный переплет, оклеенный цельной кожей, очень схожий с описываемым, как по обрезу вровень с листами, так и по орнаменту.
Текст занимает на каждом листе от 10×6 сантиметров до 12×8 см., кроме цифр статей, поставленных на полях.
Число строк на странице колеблется между 12 и 18 в зависимости от почерка. Начальные буквы написаны киноварью в оглавлении ст. 93—104 и в тексте в ст. 38—231. На л. 35 об. полторы строки написаны целиком киноварью. Очевидно, у переписчика было намерение начинать все статьи и в оглавлении и в тексте красными буквами, так как оставлены пробелы для первой буквы или для союза а, которым обыкновенно начинается новая статья.
Рукопись вся писана одним лицом, почерком конца XVI в., понятие о коем можно составить по прилагаемым здесь фототипическим снимкам, но в нескольких местах рукописи встречаем или целые статьи, или части, или даже фразу, написанные, по-видимому, другими лицами, также почерком конца XVI в., непосредственно вслед за словами, писанными главным лицом. Эти приписки, сделанные пятью почерками, следующие: а) вторым почерком (первым считается основной) — статьи 30 и 31 (лл. 24 об. и 25), все сполна; б) третьим почерком — статья 41 и первая половина 42-й, кончая словами «жалованние денежное» (л. 27 об. и 28) и (близким к сему почерком) начало 35-й статьи до слов «или волостных людей» (л. 26); в) четвертым почерком — вторая половина 77-й (с л. 31 об.), 78—81 и начало 82-й статьи кончая словами «казначию печатати» (л. 31 об., 32 и 32 об.); г) пятым почерком — конец 127-й (со слов «к Москве ко борином»), 128 и первая треть 129-й статьи (кончая: «и тем судьям посылать це»), 198-я со слов «в городех; волостех непродажных», первые слова 199-й «а которые дела преж», часть 211-й (со слов «в котором городе владыка» и кончая «половина солгала»), т. е. в рукописи лл. 50 об., 51, 77 и 83; этим же почерком или во всяком случае близким к нему — конец статьи 141 «а диаком подписывати…» и до «вершить по суду» и конец 173-й: «или перекосит, ино властелю на нем взять за боран два алтына» (лл. 57 и 67) и д) последним шестым почерком, близость коего к предыдущим затруднительно определить ввиду незначительности отрывка, написаны в статье 112-й слова: «в том деле оприче исцевых» (л. 84).
Первый лист рукописи был приклеен к доске переплета. Когда он был отмочен, то оказались на нем записи неполные, так как края листа оторваны. Текст записей такой[1]:
„Гдину моему Гордию Петро(вичу).
Се яз Иванко Ѳедоров снъ Попов зан(ялъ)
есми у Івана у Ѳедорова (да).......
у Мартына у Івано(ва)...........
рублев денег московских.........
мца марта в 6 де(нь) (безъ ро)-
сту; а по строце ро(стъ на пять ше)-
стои. А почнуся п(яти)ти(сь)
приставом, ино езд(ъ и хоже)-
ное мое заимхшиково а…
попом и по по........
Црю гдрь і велики князь Ѳедор Ів…“
Эти записи писаны тремя почерками: большая запись (заемная) тем же почерком, что в рукописи приписки на лл. 27 об. и 28, статьи 41 и 42; слова «попом, попо» — другим почерком, а «царю государь и велики князь Федор Ив»… — тем же почерком, которым вся рукопись.
Из других надписей, не относящихся к содержанию Судебника, отметим следующие. Л. 25: «к сеи скаске» — по-видимому, новейшего происхождения. Л. 30 об.: «Ростовской Вознесенской церкви» — почерком нашего века. Таким же почерком на л. 68 об. и 69: «Павла Соболева», и на л. 69 об.: «1823-го Года».
Памятник сохранился удовлетворительно, кроме приклеенной к переплету обертки и вырванных двух листов.
Работа переписчика рукописи оказалась не всегда тщательной: попадаются повторения одного слова, пропуски, описки. Статья 93 не дописана, номер статьи не всегда бывает выставлен и пр. Погрешности эти указаны в примечаниях.
Бумага, на которой написан Судебник, имеет водяные знаки, сходные с знаками Псалтыря, печатанного в 1576 г. (Тромонин, Знаки писчей бумаги, табл. XXXI, рис. 445).
Итак, внешняя сторона рукописи — переплет, почерк и бумага — не оставляет сомнений, что она написана в конце XVI века; ни одна черта не указывает на более позднее происхождение её и, таким образом Судебник царя Феодора является пред нами в списке современном составлению.
Предлагаемая рукопись, без сомнения, представляет из себя копию. На это указывает и сама форма рукописи — в виде книги и характер описок её: переписчик иногда начинал писать не ту строчку и затем поправлялся (оглавление ст. 173, ст. 3, 59 и пр.), иногда неверно отмечал № статьи или совершенно не выставлял и дальше вел правильную нумерацию (ст. 33, 70); ст. 93 не дописана и пр. см. в примечаниях.
Перейдем к описанию содержания предлагаемой рукописи, причем в дальнейшем изложении будем касаться только тех юридических положений, которые вновь внесены в Судебник царя Феодора Иоанновича и которых не находим в Судебнике царя Иоанна Васильевича.
Начинается Судебник введением, в котором указывается, что царь уложил этот Судебник вместе с патриархом Иовом, митрополитом новгородским (раньше было написано и зачеркнуто: «московским») Александром, боярами и со вселенским собором 14 июня 7097 года. Указание на патриарха Иова и митрополита Александра не противоречит действительности, так как Иов был посвящен в патриархи 26 января 1589 года, а Александр был на новгородской митрополии с 1589 по 1591 г. Недавнее посвящение первого патриарха вызвало невольную описку переписчика, рука которого привыкла писать митрополитом только московского иерарха. Несколько необычно только для XVI в. употребление эпитета «вселенский», который довольно часто встречается в XVII в. Припомним также, что в 1589 году в Москве находилось восточное духовенство. Не ясно, должны ли мы подразумевать под вселенским собором освященный собор, или земский собор, о созвании которого, впрочем, в 1589 году у нас пока не имеется указаний.
За введением идет оглавление и далее текст, разделенный на 231 статью.
Составные части нового Судебника указаны во введении: старые уложения царя Иоанна Васильевича и прежних князей и бояр. Действительно, старый царский Судебник широко использован как в своем содержании, так и в расположении материала. Можно сказать даже более: новый Судебник есть переделка и дополнение старого. Составитель нового Судебника даже не решился изменить порядок статей старого Судебника, и таким образом новоуказные статьи не внесены на соответствующие места, а оставлены после заключительных статей старого Судебника, но уже с общей нумерацией. Новые статьи составитель иногда вписывал среди старых статей, иногда приписывал в конце Судебника, хотя, например, статью 227 о наследовании поровну дочерей и сыновей можно бы вставить между ст. 190—194, также касающимися наследственного права… Но заимствуя статьи старого Судебника, редактор почти ни одной не оставил без изменений, иногда очень незначительных, чисто редакторских: некоторые длинные статьи разбиты на две, на три короткие, выпущены плеоназмы и пр.
Новых статей (сравнительно с царским Судебником по списку К. Калайдовича вместе с новоуказными статьями) насчитываем 67; именно, статьи по новому Судебнику: 10, 23, 24, 25, 26, 32, 38, 45, 46, 52, 53, 54, 55, 56, 57, 58, 59, 60, 61, 62, 63, 64, 65, 66, 67, 68, 69, 70, 71, 72, 111, 130, 131, 135, 151, 152, 153, 154, 155, 158, 159, 160, 161, 162, 169, 170, 171, 174, 175, 176, 177, 185, 186, 187, 188, 191, 192, 193, 223, 224, 225, 226, 227, 228, 229, 230, 231. Сильно изменены следующие статьи (по новому Судебнику): 100, 110, 136, 157, 163, 168, 196. Многие другие статьи также имеют существенные изменения. Опущены значительные части следующих статей старого царского Судебника: 41, 44, 47, 49, 60, 62, 65, 67, 69, 70, 75, 88, 91, статьи о суде с удельными князьями, о сроках правежа и о недержании слуг без крепостей.
Откуда же заимствованы новые статьи и на каком основании изменены старые? Введение указывает только один для этого источник — прежние постановления. Некоторые статьи, по-видимому, удерживают выражения указов от лица государя. Попадаются такие выражения, как «по всей моей государеве русской земле» (введение, ст. 122 и 228). Ст. 162 воспроизводит, по-видимому, указ недавно состоявшийся; на это указывает выражение: «новый приговор». На государев указ имеет ссылку ст. 137. Сообразно с государевым приговором составлена ст. 157. Однако среди изданных документов за время от 1551 до 1589 года мы нашли только закон 1588 г. (А. И.,I. № 221, I), соответствующий, с некоторыми изменениями, ст. 23 нового Судебника о суде по кабалам.
14-я статья Псковской судной грамоты напоминает статью 191 Судебника об ограничении завещания долга, не подтвержденного кабалой. Стоглав, вероятно, оказал влияние на составление некоторых статей, касающихся духовного суда (ст. 184—188).
Литовские Статуты разных редакций, по-видимому, не имели влияния на изменение статей старого Судебника и на выработку новых положений, разве только Статуты указали составителю Судебника на недостаток статей об охране домашних животных и повинности содержать в исправности проезжие дороги.
Царь еще не вводит Судебника во всеобщее употребление; для этого он издаст особый указ (введение и ст. 200). Вместе с тем находим неожиданное запрещение приписывать к Судебнику постановления по тем вопросам, которые не имеют решения в самом Судебнике (ст. 201).
Судебник дает мало сведений о центральном управлении, однако некоторые замечания, попадающиеся в новом Судебнике, указывают на развитие в Москве приказной системы и на усиливающееся значение дьяков.
Дьяк, как ближайший помощник государя, назначает наказание, не определенное законом (ст. 105, 129); по его обыску выдается царская грамота (ст. 181). Дьяк не только подписывает, но и скрепляет наравне с боярином и казначеем докладной список (ст. 82).
Относительно областного управления имеется несколько указаний на перемены, происшедшие со времени старого царского Судебника. Сообразно тому, что отношение московского князя к удельному потеряло свой прежний острый характер, статья об удельных князьях изложена очень кратко. Суд в волостях поручен земским судьям, заменившим волостелей; очень определенно выставляется положение, что в городах судят наместники, а в волостях земские судьи (введение, ст. 1 и др.). Составитель Судебника, однако, не дал точного определения, чем отличается земский судья от волостеля; в большинстве случаев только одно название заменено другим. Упоминание в двух-трех местах названия волостеля представляется только недосмотром составителя, недостаточно внимательно переделывавшего текст царского Судебника. Иногда трудно бывает определить, как надо понимать слово «судья», стоящее в тексте, — в смысле общем для всех судящих, или же этим названием обозначается земский судья.
Новый Судебник дает земскому судье, может быть, не только ту компетенцию, какой пользовались волостели, но также и суд о разбое, который ведался губными старостами. О губных старостах нет ничего в нашем памятнике, кроме упоминания о получаемом ими бесчестии (ст. 60). Отсутствие определения деятельности губных старост можно объяснить двояко: или тем, что наказы губным старостам делают соответствующие статьи Судебников излишними, или тем, что губные учреждения были предназначены по Судебнику к отмене с передачей всех дел земским судьям, как единственным представителям судебной власти в уезде. Земские же судьи судят низших церковных причетников: дьячка и пономаря (ст. 186).
Две статьи нового Судебника дают указание на отличие положения земского судьи от положения волостеля: судья не кормится от судных дел, как волостель, но должен хранить судные пошлины для отсылки государю (ст. 10); преступление, совершенное земским судьею во время исполнения обязанностей, не погашается никаким сроком давности (ст. 38), тогда как для подачи жалоб на волостелей определялся только годичный срок. Земский судья не исправляет своей должности единолично, но на его суде сидят старосты, целовальники (дворских нет); отношения этих чинов относительно ответственности друг перед другом выяснено в статье 135. У земских судей, конечно, нет тиунов; им помогают дьяки и сотники (ст. 135); последние держали преступников в заключении (ст. 106). Деятельность недельщика в волости представлена не вполне ясно; по-видимому, во многих случаях их заменяют представители выборного начала; в статье 105 имеем противоположение: «кой недельщик, а в волостях кой человек».
Все судьи — и бояре, и наместники, и выборные земские — подчиняются двум правилам, введенным Судебником царя Феодора Иоанновича. Во-первых, при вступлении в должность они присягают, что не будут брать посулов (ст. 1). Во-вторых, судьи должны выслушивать всякого жалобщика, хотя бы ему и не подведомственного (ст. 7)[2]. Вместе с тем укажем и на статью 228, в которой царь требует, чтобы обиженный всегда и везде находил себе управу, а также на статью 230, по которой все подчиняются суду, «чей кто ни буди».
Таковы черты, отличающие старый царский и новый Судебники по вопросам, касающимся центральной и местной администрации. Относительно государственного хозяйства наша рукопись дает очень мало: ст. 231 указывает, что дань уплачивается там, где кого застанет сбор; в ст. 196 царь отказывается от сбора пошлин, взимаемых при продаже лошадей в волости, оставляя по-прежнему пошлины за продажу лошади в городе. Судебник также устанавливает натуральную повинность по устройству и содержанию в исправности проезжих дорог и мостов; нормальная ширина дороги и моста определена в 1½ сажени (ст. 223 и 224). При этом Судебник обращает особенное внимание на содержание в исправности одного из важнейших торговых путей — из Москвы к Белому морю; к сожалению, статья, касающаяся этого пути имеется только в отрывке (ст. 223, ср. оглавление).
Несколько новых указаний дает наш Судебник на положение классов русского общества. Относительно крестьян имеем одно очень ценное замечание. По ст. 23 кабала на крестьян должна писаться на сумму, вдвое бо́льшую занятой фиктивно или действительно; эта двойная сумма и должна взыскиваться при расчете с процентами. Тут или надо видеть стремление неоплатным долгом ограничить свободу крестьян, или этой статьей определяется усиленный процент с капиталов, более дорогих в деревне. Статья о крестьянском отказе (178, 179) написана небрежно и заставляет предполагать пропуск в тексте[3]. Сохраняя переход в Юрьев день, статья определяет размер пожилого, уплачиваемого при отходе, в 25 коп. (за прожитой год?). Сбор за увозимую рухлядь не упомянут. Если крестьянин уступает свою землю другому, то оставляет своему преемнику «пожилую копну» сена определенного размера. Не ясно, какое значение имеет указание, что подворники платят подворное по 25 коп. в год. Это указание стоит как-то отрывочно, вне контекста. В новом Судебнике опущена та часть ст. 88 старого Судебника, где говорится о переходе пашенных крестьян в холопы.
Статьи 36 и 37 также касаются крестьян. В них устанавливается, что иногородцы или пришельцы могут искать на волостных крестьянах, не переступая 8-летней давности. Однако статья не отвечает на вопрос, уплачивают ли волостные люди за свои поступки или за поступки земского судьи — их избранника.
Относительно духовенства имеем одну измененную старую статью и 4 новых (ст. 184—188). В ст. 185 повторяется постановление Стоглава о суде по иску на духовном лице у светского судьи с земскими людьми и о решении дела жребием с докладом архиерею. Но если священник хочет совершенно устранить вмешательство своего духовного начальства, то в суде над ним сидят представители низшего духовенства и местной общины, и в таком случае подсудимый может быть подвергнут правежу. Дьячок и пономарь подлежат суду земского судьи, если имеют дело с нецерковниками, а если спорят между собой, то их судит приходский священник с земским целовальником и с волостными людьми по выбору тяжущихся. Наконец, ст. 188 ограничивает круг лиц, подлежащих духовному суду теми, которые питаются от церкви, за исключением по ст. 186 дьячка и пономаря.
Обращаясь далее к положениям гражданского права, вновь введенным в Судебнике царя Феодора Иоанновича и касающимся субъекта права, укажем на очень подробную и достаточно полную оценку различных общественных состояний, выраженную в разнообразных размерах платы за бесчестие. Вновь указан размер бесчестия среднему и меньшему гостю (ст. 45, 46), крестьянину-торговцу или ростовщику (ст. 52), «повоским» (ст. 53, 54), представителям земской администрации (ст. 55—59), церковному причту (ст. 60—62), черному духовенству (ст. 63), нищим, скоморохам, незаконнорожденным (ст. 64—69), преступникам (ст. 71), ратным людям и каменщикам (ст. 72). Из списка этого надо выделить лихих людей и жен неописных скоморохов, которые ничего не получают за бесчестие. Непашенный, промышляющий торговлей крестьянин получает бесчестия больше, чем пашенный.
Относительно лиц с ограниченной правоспособностью имеем ст. 137, касающуюся холопства. В ней мы находим неожиданную новость: «по холопе рабы нет». Нельзя думать, что это описка, так как далее мы не находим повторения фразы старого царского Судебника: «а по холопе раба» (ст. 76 царского Судебника). Составитель Судебника указывает и на то основание, по которому он решился занести это нововведение — царский указ. Далее новый Судебник повторяет с небольшими редакторскими изменениями положения о холопах, уже знакомые нам по Судебнику царя Иоанна Васильевича[4], опуская только ненужную фразу о том, что сельский ключ не ведет сам по себе к холопству. К сожалению, тот лист (из 13-й тетради), на котором мы могли бы ожидать переделку новоуказных статей о холопах (ст. 17 и 18 по списку Калайдовича), оказался вырванным.
Перейдем теперь к нормам наследственного права. Ст. 191 касается завещания, в котором будет отказано долговое обязательство, не скрепленное кабалой. Судебник позволяет упоминать о таких долгах только завещателю больному, находящемуся при смерти, в присутствии священника, и притом бескабальный долг не может превышать суммы одного рубля, если завещатель выздоровеет, то такое завещание должно быть уничтожено.
Когда завещание отсутствует, то наследство после отца делят его дети — и сыновья и дочери поровну, устраняя боковых родственников; после матери дети не наследуют (ст. 227). Эта статья не согласуется со статьей 92 старого царского Судебника, вошедшей и в новый: если нет сына, наследует дочь. Исследователи так объясняют эту статью, что дочери наследуют только в том случае, если нет сыновей. Однако возможно другое объяснение, а именно, что дочь при отсутствии сыновей получает всё имущество; если же имеются и сыновья, то делится с ними движимым имуществом (животами), соответственно ст. 227, а недвижимая собственность целиком переходит сыновьям. Две статьи 192 и 193 касаются наследования приданого: бездетная вдова получает приданое и ежегодно по 2 гривны, «дитя-вотчинник» наследует приданое матери.
Относительно землевладения имеем несколько очень интересных новых статей. Что касается крестьянского землевладения, то Судебник царя Феодора Иоанновича имеет ясно выраженную тенденцию обособления отдельных деревенских общин. Каждая деревня имеет свои определенные угодья, к пользованию которыми допускаются члены других общин только по соглашению (ст. 176). Деревня имеет и определенную пашню; кто пашет наездом, пользуется занятой землей не более 3 лет, по истечении которых он должен или продать землю или купить (ст. 161), делаясь таким образом общинником. Статья 177 определяет границы общинной земли: по меже до просеки и от просеки по черному лесу, куда достанет топор от просеки. Выражение этой статьи «а на осек став, топором шиби» несколько неясно. Черный лес эксплуатировать может всякий (ст. 175). Все земельные владения и угодья подлежат переделу, если в деревне появится новый жилец, причем запрещается свозить уже накиданный на пашню навоз. Новый жилец также получает подворную землю, где захочет, кроме хмельника и сада, причем происходит не передел всей дворовой земли, а только уравнение её размеров между всеми общинниками (ст. 159). Кто устраивает складное[5] хозяйство, тот должен очистить для своего товарища на дворе место для хором; если последний не пожелает воспользоваться отведенным местом, то может поставить свою избу на любом месте от крайних строений, хотя бы на хмельнике (ст. 160, 162). Общая пашня складников делится между ними по жребию; лес, выгон и пр. находится в общем пользовании и не может быть эксплуатируем одним лицом. По ст. 174, если один складник запашет запущенное и поросшее лесом поле, то и другой складник пользуется плодами этой работы.
Статьи 168, 169, 170 и 171 касаются вопроса, кому ставить где ограду, каких размеров должна быть ограда, кто виноват в потраве, причем объясняется, что потрава считается только до Семенова дня, т. е. до 1 сентября. Эти статьи заменяют краткую и недостаточную статью 86 старого царского Судебника.
Право владения землей подтверждается только показанием старожильцев (ст. 151), хотя по актам знаем, что в конце XVI ст. были в большом ходу и другие доказательства права владения, как данные, духовные, закладные и пр. При этом составитель Судебника не скрывает от себя ненадежность такого свидетельства (ст. 153).
Статья 85 старого царского Судебника о выкупе вотчин потерпела очень значительные изменения. Во-первых, отменено исключение нисходящих родственников из числа лиц, имеющих право на выкуп вотчины, напротив того, по новому Судебнику только нисходящие родственники имеют исключительное право на выкуп, если при продаже не был в послухах никто из родни (ст. 163, 164). Во-вторых, выкуп совершается не по соглашению, а по цене продажи (ст. 163). В этом пункте видим отголосок того закона, о котором знаем только по намекам.
Далее, имеем две статьи, охраняющие владение домашними животными. Кто убьет «неповинно» какое-либо домашнее животное, тот должен отдать такое же животное или уплатить по оценке и по соглашению с хозяином убитого животного; за петуха уплачивается 40 алтын, а за курицу 2 деньги (ст. 225). Такая высокая оценка петуха вызывает недоумение. Судебник не говорит, как поступают с провинившимся, если потерпевший не согласится на требование оценки. Последний пункт выясняется только при убийстве собаки: если хозяин убитой собаки не согласится на мировую, то провинившийся должен сам, за крепкой порукой, стеречь двор потерпевшего, пока не выкормит собаку, подобную убитой.
Заем обеспечивается кабалой, которую пишет дьяк в присутствии послухов (ст. 153). Судебник предвидит случай, что при сомнении в подлинности кабалы дьяк и послухи могут дать разноречивые показания (ст. 26). Бескабальный долг хотя и признается, но представляется нежелательным, и статья 191 позволяет только в исключительных случаях заносить в завещание бескабальный долг на сумму не свыше одного рубля. По кабале можно просить суда только в течение 15 лет (ст. 23). Старая 78-я статья царского Судебника о выдаче служилых кабал на сумму не дороже 15 руб. дополнена замечанием, что кабалы, написанные на бо́льшие суммы, должны быть переписываемы (ст. 141), конечно, на сумму в 15 рублей. Это замечание, а также требование писать на крестьян кабалы на двойную сумму (ст. 23), подтверждают ту мысль, что мы имеем дело с фикцией займа, причем проставленная в кабале сумма нормируется правительством в связи с стремлением облегчить или затруднить выход из холопства. Далее, имеем статью 24, касающуюся переемных денег, т. е. предусмотрен случай о иске по займу, часть которого погашена.
Договор свободного найма (статья 83 Судебника ц. Иоанна Васильевича) изменен в пользу наймита, который получает теперь всю выговоренную за работу плату, если господин откажет ему до срока; если же господин совершенно откажется уплатить наймиту, то суд приговорит его к уплате тройного вознаграждения, а не двойного, как было прежде (ст. 148).
Судебник царя Феодора Иоанновича устанавливает ряд преступных деяний, упущенных из виду старым царским Судебником. К числу преступных деяний отнесено дурное содержание дорог и мостов, послуживших причиною несчастья с людьми и животными (ст. 223и и 224). Мы уже упоминали об ответственности за убийство домашних животных (ст. 225 и 226). Статья 229 говорит, что неучастие в поимке беглых и помощь им вменяется в преступление[6]. Далее, новый Судебник пополняет существенное упущение прежнего Судебника: подлежали также суду те 10—20 человек детей боярских или добрых крестьян, которые оговорят невинного человека, если их вина откроется повальным обыском (ст. 111). Бесконечные тяжбы, которые вели ходатаи по делам, заставили принять решительную меру: каждый должен искать и отвечать перед судом лично, не пользуясь на суде советами постороннего; если последний будет уличен в подаче советов, то подлежит ответственности (ст. 131). Конокрадство поставлено в число наиболее тяжких преступлений (ст. 115).
Таковы новые статьи Судебника ц. Ф. И.; есть и упущения: часть статьи 44 и статьи 47 старого Судебника, касающаяся тех возможных преступлений, которые связаны с деятельностью недельщиков и ездоков, оказалась не внесенной в новый Судебник. Также в новом Судебнике не находим той части статьи 70 старого Судебника, которая устанавливает, как преступное действие, заключение в оковы слугами наместников и волостелей без ведома старост и целовальников.
Система наказаний по новому Судебнику в общем не подверглась переменам, однако некоторые наказания, практиковавшиеся по старому Судебнику, усилены или смягчены. Плата за бесчестье определена гораздо подробнее. Конечно, преступные действия, вновь вошедшие в Судебник, сопровождаются указанием на размеры наказания. Впрочем, наказание не всегда указано определенно: в двух случаях говорится только, что за такой-то поступок совершивший его «тем виноват» (ст. 151 и 229). Прежнее неопределенное назначение пени за судейское волокитство заменено вполне определенным штрафом в один рубль (ст. 8, подтверждена статьей 23). Волокита по вине недельщика карается штрафом по три деньги в день (ст. 97). За отрицание послухами правильности кабалы (ст. 26), за ложный оговор, за давание советов на суде (ст. 131) виновные уплачивают частью или полностью ту сумму, которая была бы взыскана с ответчика, если бы он был обвинен. За потраву, за убийство домашнего животного и за дурное содержание дорог и мостов назначается возмещение убытков (ст. 168, 170, 223, 224, 225, 226). За злонамеренную потраву полагается кроме того торговая казнь (ст. 170).
В тех старых статьях, где имеются перемены в размерах наказания, замечаем больше усиления наказания, чем уменьшения. Во многих случаях наказание сопровождается порукою. Усилено наказание в следующих случаях: 1) за оговор судьи кроме тюремного заключения назначена еще уплата бесчестья (ст. 6); 2) кто будет неосновательно жаловаться, что судный список написан неверно, не только платит пересуд, но и подвергается торговой казни (ст. 102); 3) не сознавшийся после пытки, но облихованный вор-рецидивист должен быть казнен через повешение, а не заключен в тюрьму пожизненно (ст. 108); 4) выдача правой грамоты холопу наместником или волостелем без боярского суда карается тройным, а не двойным возмещением убытков (ст. 120); 5) за отказ наймиту в вознаграждении уплачивается втрое, а не вдвое (ст. 148). Наказание по статьям 4, 16, 113 и 126 уменьшено: за неверное написание и составление судного списка дьяк не подвергается тюремному заключению, а только отставляется от службы; за ложное обвинение в вымогательстве окольничего, дьяка и недельщика — тюрьма только до поруки:, за ложную подписку — кнут, а не смертная казнь; за освобождение лихого человека без доклада на судье взимается истцов иск, а не вдвое.
Переходим к наиболее развитой части Судебника — к изложению судебного процесса. Место суда определяется местом уплаты дани (ст. 231). Ввиду этого судья должен выслушивать жалобы и тех просителей, которые постоянно живут и не в его округе (ст. 7). О сроках давности на судей говорили уже выше. Недельщики и доводчики, которым поручалось призывать ответчика к суду, занимали мало внимания составителя Судебника, и потому выпущены существенные части по старому царскому Судебнику статьи 44, касающейся запрещения писать в приставную более двадцати дел и выдавать приставную, если иск окажется меньше езда, а также статьи 47, определяющей число, место и срок исполнения обязанностей ездоков у недельщика.
Когда начинается суд, то наместник или земский судья обязаны пригласить для участия в суде старост и целовальников. Это требование особенно подчеркивается в Судебнике: старосты и целовальники должны быть при судье, как в волости, так и в городе (ст. 122). Однако о деятельности на суде этих представителей населения в нашем Судебнике говорится значительно меньше, чем в прежнем. Не находим ничего ни о составлении выборными судных списков — копий (ст. старого царского Судебника 66), — это, по-видимому, уже вкоренилось в практику (ст. С. ц. Ф. И. 123), — ни о коллизии среди самих старост и целовальников (ст. ц. С. 69).
Старая статья о неявке на суд (ст. ц. С. 41) и отсрочке суда на служилых людей на ¾ сокращена в новом Судебнике (ст. 89). Зато устанавливается, что истец, пославший пристава, а сам не явившийся к сроку, лишается права иска до смены старого судьи новым (ст. 100). Крестьяне и посадские люди, в иске на которых наместничьи люди не станут отвечать, и которые сами не явятся на вызов судьи, считаются виновными по неответным грамотам (ст. 35).
В качестве судебных доказательств, которые приняты в новых статьях или которые потерпели изменения в старых, укажем на следующие. 1) Повальный обыск практикуется в том случае, если послухи, записанные в кабалу, обвинят дьяка, писавшего её, в подлоге (ст. 26), а также, если будет заподозрена правильность оговора со стороны 10—20 детей боярских или добрых крестьян (ст. 111). 2) Крестное целование иногда заменяет поле (ст. 20 и 30). Выбор, кому целовать крест, всегда предоставляется ответчику (ст. 20, 130, 132, 153). Статья 130 устанавливает, что ответчик, сознающийся в части иска, не может, давая в обеспечение уплаты не сумму денег, а свою свободу, предложить ответчику поцеловать крест (ст. 130). Истцы не имеют права вторично заставлять ответчиков целовать крест (ст. 21). 3) Сознание ответчика влечет за собой уплату в тех размерах, как сознается ответчик (ст. 40). Сознание облихованного человека не всегда требуется, чтобы предать его казни (ст. 108). В Указной книге Разбойного приказа упоминается о состоявшемся в царствование Феодора Иоанновича боярском приговоре, по которому лихой человек, не сознавшийся с пыток в разбое, не подвергается смертной казни. Этот приговор вполне согласовался с ст. 56 царского Судебника; вышеприведенная статья нового Судебника отвергает прежний принцип, по которому сознание в уголовном деле — необходимое доказательство виновности. 4) Жребий, практиковавшийся при тяжбе русского человека с чужеземцем, отменяется и заменяется крестным целованием (ст. 74). 5) Пытка получает некоторое ближайшее определение: по статье 103 пытать накрепко значит дать 100 ударов кнутом. 6) Оговор 10—20 детей боярских и добрых крестьян достаточен для взыскания по иску менее, чем на 10 рублей. Число оговаривающих людей, достаточное для достоверности показания, уменьшено: достаточно 10 человек добрых крестьян, тогда как по старому Судебнику требовалось не менее 15 человек черных людей (ст. 110). 7) Разметные книги служат основанием суда над наместниками даже в тот год, в который они не присланы старостами и целовальниками в Москву (ст. 128). 8) Свидетельство старожильцев служит доказательством в споре о земле (ст. 151). Следовательно, давность еще не уступила крепостям своего значения. Эти старожильцы должны быть посторонними для тяжущихся, но последние сами их избирают (ст. 155). Если старожильцы будут давать противоречивые показания, то дело решается крестным целованием (ст. 153). Сам судья иногда должен осмотреть спорную землю; ехать может один судья, а не двое, который и решает дело в присутствии старосты и целовальника (ст. 157). Если окажется, что истец преувеличил размеры спорной земли, то его прошение оставляется без последствий (ст. 152). 9) Состав лиц, свидетельство которых имеет решающее значение, изменен; из него исключены приказные люди, но прибавлены выборные представители волости и добрые крестьяне (ст. 215). 10) Ссылка «из виноватого» уже не соблюдается так строго, как по старому Судебнику: послух может по пунктам второстепенной важности не подтвердить показание ссылающегося на его свидетельство, и это не ведет за собою потери иска (ст. 216).
Ст. 25 вызывает сомнения. Неясно, что надо понимать под словом «отбой». Известно, что жалоба на судей ведет процесс, к которому прилагались правила обыкновенного суда, и который мог сопровождаться поединком. Но выражение, поставленное в оглавлении, — «кто от судей отбиется» — не указывает на такой поединок. Предлагаем так перефразировать статью: кто будет настаивать перед судьями о поединке с своим соперником и т. д.
Про всякое решенное дело старосты и целовальники должны писать в Москву (ст. 220). В Москву же обращаются все судьи, если сами не решаются произнести приговор (ст. 24 и 30).
Судебник царя Феодора Иоанновича прибавляет новые сборы с тяжущихся: 1) Дьяк за переписку судного списка для доклада получает 10 денег (ст. 10). 2) Если послух подтвердит крестным целованием показание, неблагоприятное для ответчика, то последний платит пошлины (ст. 27). 3) Вор, приведенный с поличным, платит в казну 30 руб. «за узел» (ст. 103). 4) Судья, приехавший на спорную землю, получает с истца 2 алтына, целовальник с обоих тяжущихся 2 деньги и дьяк также с обоих тяжущихся 4 деньги (ст. 157). 5) Дьяк, записавший показания послухов, получает по 2 деньги с каждого (ст. 158). В статье 17 не упоминается о вознаграждении подьячему за поединок.
Таково содержание памятника сравнительно со старым царским Судебником. В нем мы видим немало новых статей, которые довольно резко и смело решают различные вопросы русского права. Но новый Судебник не делает большого шага к Уложению: в нем опущен целый ряд преступных деяний, нет о вменяемости, умысле и пр.; отличие уголовного и гражданского так же смутно и неопределенно.
Что же представляет из себя наш Судебник? Издан он был, или нет? Надо принять последнее, так как такой важный законодательный памятник упоминался бы во многих актах; с другой стороны, в жалованных грамотах, изданных после 1589 года, не встречаем тех изменений, которые внес бы Судебник царя Феодора Иоанновича. В жалованной грамоте Б. Годунову 1592 года (А. А. Э. № 356) нет отмены пятнания лошадей. То же в грамоте № 373. Мы имеем списки Судебника царя Иоанна Васильевича с новоуказными статьями, год издания которых относится к концу XVI столетия, ко времени значительно позднее утверждения нового Судебника (см. напр., А. А. Э., IV, № 14). Хотя в нашем Судебнике мы и находим запрещение приписывать новоуказные статьи, однако их мы ждали бы в каких-либо иных памятниках, а не в старых Судебниках, упраздненных введением нового; факт приписки новоуказных статей к старому Судебнику указывает на то, что новый не был введен в действие.
Эта мысль подтверждается также тем, что составители Уложения царя Алексея Михаиловича, по-видимому, не были знакомы с Судебником царя Феодора. Те перемены, которые введены этим Судебником, не вошли в Уложение, кроме статей о суде по кабалам в 15 лет, об иске священника перед судьей ответчика и об охране владения домашними животными, но эти статьи имеют другие нам известные источники (закон 1588 года, Стоглав, Литовский Статут, дополнительные статьи царского Судебника у Калачова). Если бы Судебник царя Феодора был введен, то составители Уложения пользовались бы им, а не старым царским Судебником, который легко узнать во многих статьях Уложения.
Хотя Судебник и не был введен в действие, однако нет оснований думать, что он был проектом частного лица. На его правительственное происхождение указывает введение с определенной датой, которую мы не можем представить себе вымышленной. Заподозрить действительность того, что изложено во введении, мы не имеем никаких оснований. В таком случае Судебник царя Федора Иоанновича является проектом, заслушанным царем и его советниками, но не введенным в действие.
Относительно составителя Судебника имеем очень мало даже косвенных указаний. Слог составителя оказался очень мало схожим с обыкновенным приказным слогом. В Судебнике попадаются некоторые выражения, которые указывают, что составитель имел какое-то отношение к северу или северо-западу Руси. На это указывает употребление таких выражений, как заворы и отводы (см. словарь Даля). Слово «осек» также встречается в актах в связи с чисто русскими выражениями: межа до вымла до осечного (А. И., I, № 163, 1556 г.). Складничество было особенно распространено на севере и северо-западе; на севере же был в ходу и самый термин. Дорога на север охраняется в исправности с особенной заботливостью. Интересы составителя или потребности издания нового Судебника очень разнообразны и, как видно по вышеизложенному направлены на многие стороны общественной жизни, но наибольшее число новых статей относится к сельскому хозяйству, статьи о межах очень подробны и порою мелочны; статьи относящиеся к устройству деревенской общины и к отношению между её членами, также многочисленны.
В виду важности памятника, сохранившегося только в одном ныне найденном списке, при издании его приняты были все меры, которые могли бы дать более ясное понятие об издаваемом списке и которые способствовали бы более точному воспроизведению его в печати. Текст памятника издавался так, как написан, без каких-либо поновлений в правописании и слоге: 1) титла не раскрывались и слова печатались, как и в рукописи, с пропуском некоторых букв; 2) правописание рукописи строго соблюдалось и исправление делалось только в тех случаях, когда описка была совершенно ясна; но все эти поправки непременно указывались в примечаниях; 3) буквы, написанные над строкой, набраны курсивом; 4) буквы, недописанные (главным образом «ь») и при издании для ясности добавленные, везде поставлены в круглые скобки ( ); 5) все описки и поправки писца отмечались в примечаниях. Отступления от рукописи сделаны только следующие: а) цифровые показания, №№ статей в тексте их, передавались не буквами, а цифрами; б) введены большие прописные буквы и современная пунктуация.
Для наглядного представления о почерке рукописи прилагаются четыре фототипические таблицы, на коих помещены снимки 8 листов рукописи, а именно: л. 1, 1 об., 68 об., 69, 74, 74 об., 92 и 92 об.
Снимки текста той или другой страницы сделаны в величину оригинала, только поля рукописи на снимках несколько уменьшены (на 2½ сант. вверху и внизу рукописи).
Примечания
править- ↑ Печатается строка в строку.
- ↑ По-видимому, в этой статье «приказ» употребляется не в смысле позднейшем — правительственного московского учреждения, а в смысле вообще поручения: у известного лица, напр. волостеля, такая-то волость «в приказе».
- ↑ В тексте Судебника, в примечании к этой статье вкралась ошибка: надо читать «Судебник царя Ивана» вместо «Судебник ц. Феодора».
- ↑ Подтвержденное новым Судебникомъ положение старого, чтобы отец и мать — холопы не стояли у докладной на их сына, не соблюдалось ни в 1589 г., ни в 1600 г. Юшков, Акты, представленные в Разрядный приказ, №№ 247 и 259.
- ↑ Есть некоторые основания думать, что составитель Судебника ц. Ф. И. называет складниками не только участников дворового хозяйства, но также и участников хозяйства деревенской общины. Может быть, что даже во всех приведенных случаях складники — жители одной деревни. Несомненно в таком смысле употреблено название складника в ст. 225.
- ↑ В Актах Юридических имеется одна погонная 1589 г. 29 июня (№ 363) «по государеву слову».
