Въ приходѣ святого Николы жилъ одинъ попъ. У этого попа глаза были самые поповскіе. Служилъ онъ Николѣ нѣсколько лѣтъ, до того дослужилъ, что не осталось у него ни кола-ни двора, ни хлѣба-ни пріюта. Собралъ нашъ попъ всѣ ключи церковные, увидѣлъ икону Николы, съ горя ударилъ его по плѣши ключами и пошелъ изъ своего прихода, куда глаза глядятъ. Шелъ онъ путемъ-дорогой. Вдругъ пался[1] ему на стрѣту[2] незнакомый человѣкъ. „Здравствуй добрый человѣкъ! сказалъ онъ попу. Куда идешь и откуда? Возьми меня къ себѣ въ товарищи“. Вотъ и пошли они вмѣстяхъ. Шли, шли они нѣсколько верстъ, пріустали; пора отдохнуть. У попа было въ рясѣ немного сухариковъ, а у принятаго товарища двѣ просвирки. Попъ говоритъ ему: „давай съѣдимъ прежде твои просвирки, а тамъ примемся и за сухари“.—Ладно, говоритъ ему незнамый, съѣдимъ просвирки мои, а твои сухари оставимъ напослѣ. Вотъ они ѣли-ѣли просвирки; оба наѣлись досыта, а просвирки не убывали. Попу стало завидно. „Семъ-ка, думаетъ онъ, я у него украду ихъ“. Старичекъ послѣ обѣда легъ отдохнуть, а попъ все смѣкаетъ, какъ-бы украсть у него просвирки? Заснулъ старичекъ. Попъ стянулъ у него изъ кармана просвирки; сидитъ да ѣстъ въ тихомолку. Проснулся старичекъ, хватился просвирокъ своихъ—нѣту ихъ! „Гдѣ мои просвирки? вскричалъ онъ; кто съѣлъ ихъ? ты попъ?“—Нѣтъ, право не я, сказалъ ему попъ. „Ну ладно“.
Вотъ встряхнулись они, пошли опять путемъ-дорогой. Идутъ, идутъ; вдругъ дорога разсѣкается на двѣ розстани[3]. Вотъ они пошли оба въ одну сторону. Дошли до какого-то царства. Въ этомъ царствѣ у царя была дочь при смерти, и царь объявилъ, что кто вылечитъ его дочь, тому полжитья-полбытья-полцарства, а не вылечитъ—голова съ плечъ, на тычинку повѣсятъ. Вотъ они пришли; противъ царскаго дворца палируются, дохтурами называются. Выходили изъ царскаго дворца слуги и спрашивали ихъ: „что вы за люди? изъ какихъ родовъ, изъ какихъ городовъ? что вамъ надоть?“—Мы, говорятъ они, дохтуры; можемъ царевну вылечить. „Ну, коли дохтуръ, заходите въ палату“. Вотъ они вошли въ палату, поглядѣли царевну, попросили у царя особой избы, обреза воды, вострой сабли, большого стола. Царь все это далъ имъ. Заперлись они въ особую избу, клали царевну на большой столъ, разсѣкали ее вострой саблей на мелкія части, кидали въ обрезъ съ водой, мыли, полоскали; потомъ стали складывать штука къ штукѣ; какъ старичекъ дунетъ, такъ штука съ штукой и склеиваются. Склалъ онъ всѣ штуки какъ надоть, въ послѣдній разъ дунулъ—царевна встрепенулась и встала жива и здрава. Приходитъ самъ царь къ избѣ ихной и говоритъ: „во имя Отца и Сына и Святаго Духа!“—Аминь! отвѣчаютъ ему. „Вылечили-ль царевну?“ спрашиваетъ царь.—Вылечили, говорятъ дохтуры: вотъ она! Царевна вышла къ царю жива и здрава. Царь говоритъ дохтурамъ: „что хотите вы отъ добра? злата ли, серебра ли? берите“. Вотъ они начали брать злато и серебро; старичекъ беретъ пясточкой[4], а попъ горсточкой и все кладетъ въ сумку свою; покладетъ, покладетъ, да поприздымаетъ[5]: заберетъ ли его могута[6]. Потомъ они распростились съ царемъ и пошли. Старичекъ говоритъ попу: „эти мы деньги въ землю складемъ, а сами опять лечить пойдемъ“. Вотъ они шли, шли: дошли опять до другого царства. Въ этомъ царствѣ у царя была тоже при смерти дочь, и царь объявилъ, что кто вылечитъ его дочь, тому полжитья-полбытья-полцарства, а не вылечитъ—голова съ плечъ, на тычинку повѣсятъ. Вотъ они пришли; противъ царскаго дворца палируются, дохтурами называются… (Повторяется слово въ слово тотъ же разсказъ объ излѣченіи царевны).
Приходятъ они опять въ третье царство, въ которомъ тоже царевна при смерти, и царь обѣщалъ тому, кто ее вылечитъ, полжитья-полбытья-полцарства, а не вылечитъ—голова съ плечъ, на тычинку повѣсятъ. Завиднаго попа мучитъ лукавый: какъ-бы не сказать старичку, а вылечить одному, серебро и злато захватить одному бы? Противъ царскихъ воротъ ходитъ попъ, палируется, дохтуромъ называется. Такимъ-же образомъ проситъ у царя особой избы, обреза воды, большого стола, вострой сабли. Заперся онъ въ особую избу, клалъ царевну на столъ, рубилъ вострой саблей, и какъ царевна ни крычала, какъ ни визжала, попъ, не глядя ни на крыкъ ни на визгъ, знай рубитъ да рубитъ, словно говядину. Разрубилъ онъ ее на мелкія части, скидалъ въ обрезъ, мылъ, полоскалъ, склалъ штука къ штукѣ, такъ же какъ дѣлалъ старичекъ; глядитъ, какъ будутъ склеиваться всѣ штуки. Какъ дунетъ—такъ нѣтъ ничего! опять дунетъ—хуже того! Вотъ попъ ну опять складывать штуки въ воду; мылъ-мылъ, полоскалъ-полоскалъ, и опять приложилъ штука къ штукѣ; дунетъ—все нѣтъ ничего! „Ахти мнѣциньки! думаетъ попъ, бѣда!“ Поутру приходитъ царь и видитъ: никакихъ нѣтъ успѣховъ у дохтура; все тѣло смѣшалъ съ дрянью. Царь велѣлъ дохтура въ петлю. Взмолился нашъ попъ: „царь, вольной человѣкъ! оставь меня на мало время: я сбѣгаю за старичкомъ, онъ вылечитъ царевну“. Побѣгъ попъ старичка искать; нашелъ старичка, и говоритъ: „старичекъ! виноватъ я окаянный; попуталъ меня бѣсъ: хотѣлъ я одинъ вылечить у царя дочь, да не могъ; хотятъ меня вѣшать. Помоги мнѣ!“ Пошелъ старичекъ съ попомъ. Повели попа въ петлю. Старичекъ говоритъ попу: „попъ, а кто съѣлъ мои просвирки?“—Право, не я, ей Богу, не я! Взвели его на другую ступеньку. Старичекъ говоритъ попу: „попъ, а кто съѣлъ мои просвирки?“—Право, не я, ей Богу, не я! Взвели на третью, опять: не я! Сейчасъ голову въ петлю, и все: не я! Ну, нечего дѣлать! Старичекъ говоритъ царю: „царь, вольной человѣкъ! позволь мнѣ царевну вылечить; а если не вылечу, вели вѣшать другую петлю: мнѣ петля и попу петля!“ Вотъ старичекъ склалъ куски тѣла царевнина штука къ штукѣ, дунулъ—и царевна встала жива и здрава. Царь наградилъ ихъ обоихъ серебромъ и златомъ. „Пойдемъ же, попъ, деньги дѣлить“, сказалъ старикъ. Пошли. Склали всѣ деньги на три кучки. Попъ глядитъ: „какъ-же! насъ двое, кому-же третья-то часть?“—А это тому, сказалъ старичекъ, кто съѣлъ у меня просвирки. „Я съѣлъ, старичекъ! вскрычалъ попъ; право я, ей Богу я!“ Ну, на тебѣ и деньги, да возьми и мои. Служи вѣрно въ своемъ приходѣ, не жадничай, да не бей ключами Николу по плеши,—сказалъ старичекъ и вдругъ сталъ невидимъ[7]. (Записана въ Шенкурскомъ уѣздѣ, Архангельской губерніи, г. Н. Борисовымъ).
