Поп—завидущие глаза (Афанасьев)/1914 (ДО)

Попъ—завидущіе глаза
См. Народныя русскія легенды. Дата созданія: 1859, опубл.: 1859. Источникъ: Аѳанасьевъ, А. Н. Народныя русскія легенды. — М.: Книгоиздательство «СОВРЕМЕННЫЯ ПРОБЛЕМЫ», 1914. — С. 84—89..

[84]
5. Попъ-завидущіе глаза.

Въ приходѣ святого Николы жилъ одинъ попъ. У этого попа глаза были самые поповскіе. Служилъ онъ Николѣ нѣсколько лѣтъ, до того дослужилъ, что не осталось у него ни кола-ни двора, ни хлѣба-ни пріюта. Собралъ нашъ попъ всѣ ключи церковные, увидѣлъ икону Николы, съ горя ударилъ его по плѣши ключами и пошелъ изъ своего прихода, куда глаза глядятъ. Шелъ онъ путемъ-дорогой. Вдругъ пался[1] ему на стрѣту[2] незнакомый человѣкъ. „Здравствуй добрый человѣкъ! сказалъ онъ попу. Куда идешь и откуда? Возьми меня къ себѣ въ товарищи“. Вотъ и пошли они вмѣстяхъ. Шли, шли они нѣсколько верстъ, пріустали; пора отдохнуть. У попа было въ рясѣ немного сухариковъ, а у принятаго товарища двѣ просвирки. Попъ говоритъ ему: „давай съѣдимъ прежде твои просвирки, а тамъ примемся и за сухари“.—Ладно, говоритъ ему незнамый, съѣдимъ просвирки мои, а твои сухари оставимъ [85]напослѣ. Вотъ они ѣли-ѣли просвирки; оба наѣлись досыта, а просвирки не убывали. Попу стало завидно. „Семъ-ка, думаетъ онъ, я у него украду ихъ“. Старичекъ послѣ обѣда легъ отдохнуть, а попъ все смѣкаетъ, какъ-бы украсть у него просвирки? Заснулъ старичекъ. Попъ стянулъ у него изъ кармана просвирки; сидитъ да ѣстъ въ тихомолку. Проснулся старичекъ, хватился просвирокъ своихъ—нѣту ихъ! „Гдѣ мои просвирки? вскричалъ онъ; кто съѣлъ ихъ? ты попъ?“—Нѣтъ, право не я, сказалъ ему попъ. „Ну ладно“.

Вотъ встряхнулись они, пошли опять путемъ-дорогой. Идутъ, идутъ; вдругъ дорога разсѣкается на двѣ розстани[3]. Вотъ они пошли оба въ одну сторону. Дошли до какого-то царства. Въ этомъ царствѣ у царя была дочь при смерти, и царь объявилъ, что кто вылечитъ его дочь, тому полжитья-полбытья-полцарства, а не вылечитъ—голова съ плечъ, на тычинку повѣсятъ. Вотъ они пришли; противъ царскаго дворца палируются, дохтурами называются. Выходили изъ царскаго дворца слуги и спрашивали ихъ: „что вы за люди? изъ какихъ родовъ, изъ какихъ городовъ? что вамъ надоть?“—Мы, говорятъ [86]они, дохтуры; можемъ царевну вылечить. „Ну, коли дохтуръ, заходите въ палату“. Вотъ они вошли въ палату, поглядѣли царевну, попросили у царя особой избы, обреза воды, вострой сабли, большого стола. Царь все это далъ имъ. Заперлись они въ особую избу, клали царевну на большой столъ, разсѣкали ее вострой саблей на мелкія части, кидали въ обрезъ съ водой, мыли, полоскали; потомъ стали складывать штука къ штукѣ; какъ старичекъ дунетъ, такъ штука съ штукой и склеиваются. Склалъ онъ всѣ штуки какъ надоть, въ послѣдній разъ дунулъ—царевна встрепенулась и встала жива и здрава. Приходитъ самъ царь къ избѣ ихной и говоритъ: „во имя Отца и Сына и Святаго Духа!“—Аминь! отвѣчаютъ ему. „Вылечили-ль царевну?“ спрашиваетъ царь.—Вылечили, говорятъ дохтуры: вотъ она! Царевна вышла къ царю жива и здрава. Царь говоритъ дохтурамъ: „что хотите вы отъ добра? злата ли, серебра ли? берите“. Вотъ они начали брать злато и серебро; старичекъ беретъ пясточкой[4], а попъ горсточкой и все кладетъ въ сумку свою; покладетъ, покладетъ, да поприздымаетъ[5]: заберетъ ли его могута[6]. [87]Потомъ они распростились съ царемъ и пошли. Старичекъ говоритъ попу: „эти мы деньги въ землю складемъ, а сами опять лечить пойдемъ“. Вотъ они шли, шли: дошли опять до другого царства. Въ этомъ царствѣ у царя была тоже при смерти дочь, и царь объявилъ, что кто вылечитъ его дочь, тому полжитья-полбытья-полцарства, а не вылечитъ—голова съ плечъ, на тычинку повѣсятъ. Вотъ они пришли; противъ царскаго дворца палируются, дохтурами называются… (Повторяется слово въ слово тотъ же разсказъ объ излѣченіи царевны).

Приходятъ они опять въ третье царство, въ которомъ тоже царевна при смерти, и царь обѣщалъ тому, кто ее вылечитъ, полжитья-полбытья-полцарства, а не вылечитъ—голова съ плечъ, на тычинку повѣсятъ. Завиднаго попа мучитъ лукавый: какъ-бы не сказать старичку, а вылечить одному, серебро и злато захватить одному бы? Противъ царскихъ воротъ ходитъ попъ, палируется, дохтуромъ называется. Такимъ-же образомъ проситъ у царя особой избы, обреза воды, большого стола, вострой сабли. Заперся онъ въ особую избу, клалъ царевну на столъ, рубилъ вострой саблей, и какъ царевна ни крычала, какъ ни визжала, попъ, не глядя ни на крыкъ ни на визгъ, знай рубитъ да рубитъ, словно говядину. Разрубилъ онъ ее на мелкія части, [88]скидалъ въ обрезъ, мылъ, полоскалъ, склалъ штука къ штукѣ, такъ же какъ дѣлалъ старичекъ; глядитъ, какъ будутъ склеиваться всѣ штуки. Какъ дунетъ—такъ нѣтъ ничего! опять дунетъ—хуже того! Вотъ попъ ну опять складывать штуки въ воду; мылъ-мылъ, полоскалъ-полоскалъ, и опять приложилъ штука къ штукѣ; дунетъ—все нѣтъ ничего! „Ахти мнѣциньки! думаетъ попъ, бѣда!“ Поутру приходитъ царь и видитъ: никакихъ нѣтъ успѣховъ у дохтура; все тѣло смѣшалъ съ дрянью. Царь велѣлъ дохтура въ петлю. Взмолился нашъ попъ: „царь, вольной человѣкъ! оставь меня на мало время: я сбѣгаю за старичкомъ, онъ вылечитъ царевну“. Побѣгъ попъ старичка искать; нашелъ старичка, и говоритъ: „старичекъ! виноватъ я окаянный; попуталъ меня бѣсъ: хотѣлъ я одинъ вылечить у царя дочь, да не могъ; хотятъ меня вѣшать. Помоги мнѣ!“ Пошелъ старичекъ съ попомъ. Повели попа въ петлю. Старичекъ говоритъ попу: „попъ, а кто съѣлъ мои просвирки?“—Право, не я, ей Богу, не я! Взвели его на другую ступеньку. Старичекъ говоритъ попу: „попъ, а кто съѣлъ мои просвирки?“—Право, не я, ей Богу, не я! Взвели на третью, опять: не я! Сейчасъ голову въ петлю, и все: не я! Ну, нечего дѣлать! Старичекъ говоритъ царю: „царь, вольной человѣкъ! позволь мнѣ царевну [89]вылечить; а если не вылечу, вели вѣшать другую петлю: мнѣ петля и попу петля!“ Вотъ старичекъ склалъ куски тѣла царевнина штука къ штукѣ, дунулъ—и царевна встала жива и здрава. Царь наградилъ ихъ обоихъ серебромъ и златомъ. „Пойдемъ же, попъ, деньги дѣлить“, сказалъ старикъ. Пошли. Склали всѣ деньги на три кучки. Попъ глядитъ: „какъ-же! насъ двое, кому-же третья-то часть?“—А это тому, сказалъ старичекъ, кто съѣлъ у меня просвирки. „Я съѣлъ, старичекъ! вскрычалъ попъ; право я, ей Богу я!“ Ну, на тебѣ и деньги, да возьми и мои. Служи вѣрно въ своемъ приходѣ, не жадничай, да не бей ключами Николу по плеши,—сказалъ старичекъ и вдругъ сталъ невидимъ[7]. (Записана въ Шенкурскомъ уѣздѣ, Архангельской губерніи, г. Н. Борисовымъ).



Примѣчанія А. Н. Аѳанасьева

править
[233]
4. Исцѣленіе.—5. Попъ-завидущіе глаза.

Въ собраніи народныхъ сказокъ В. И. Даля находится еще слѣдующій списокъ этой интересной легенды:

Жилъ-былъ попъ; приходъ у него былъ большой и богатый, набралъ онъ много денегъ и понесъ прятать въ церковь; пришелъ туда, поднялъ половицу и спряталъ. Только понамарь и подсмотри это; вынулъ потихоньку поповскія деньги и забралъ себѣ всѣ до единой копѣйки. Прошло съ недѣлю; захотѣлось попу посмотрѣть на свое добро, пошелъ въ церковь, приподнялъ половицу, глядь—а денегъ то нѣту! Ударился попъ въ большую печаль; съ горя и домой не воротился, а пустился странствовать по бѣлу свѣту—куды глаза глядятъ.

Вотъ шелъ онъ, шелъ, и повстрѣчалъ Николу-угодника; въ то время еще святые отцы по землѣ ходили и всякія болѣзни исцѣляли. „Здра(в)ствуй, старче!“ говоритъ попъ.—Здраствуй! куда Богъ несетъ? „Иду, куда [234]глаза глядятъ!“—Пойдемъ вмѣстѣ. „А ты кто таковъ?“—Я Божій странникъ. „Ну, пойдемъ“. Пошли вмѣстѣ по одной дорогѣ; идутъ день, идутъ и другой; все пріѣли, что у нихъ было. Оставалась у Николы-угодника одна просвирка; попъ утащилъ ее ночью и съѣлъ[8]. „Не взялъ ли ты мою просвирку?“ спрашиваетъ по утру Никола-угодникъ у попа; „нѣтъ, говоритъ; я ее и въ глаза не видалъ!“—Ой взялъ! признайся, братъ. Попъ заклялся-забожился, что не бралъ просвиры.

„Пойдемъ теперь въ эту сторону, сказалъ Никола-угодникъ; тамъ есть баринъ, три года бѣснуется, и никто не можетъ его вылечить; возьмемся-ка мы лечить“.—Что я за лекарь! отвѣчаетъ попъ, я этого дѣла не знаю. „Ничего, я знаю; ты ступай за мной, что я буду говорить—то и ты говори“. Вотъ пришли они къ барину. „Что вы за люди?“ спрашиваютъ ихъ.—Мы знахари, отвѣчаетъ Никола-угодникъ.—Мы знахари, повторяетъ за нимъ попъ. „Умѣете лечить?“—Умѣемъ, говоритъ Никола-угодникъ.—Умѣемъ, повторяетъ попъ. [235]„Ну, лечите барина“. Никола-угодникъ приказалъ истопить баню, и привесть туда барина. Сейчасъ истопили баню и привели туда больного. Говоритъ Никола-угодникъ попу: „руби ему правую руку“.—На что рубить? „Не твое дѣло! руби прочь“. Попъ отрубилъ барину правую руку. „Руби теперь лѣвую ногу“. Попъ отрубилъ и лѣвую ногу. „Клади въ котелъ и мѣшай“. Попъ положилъ въ котелъ и давай мѣшать. Тѣмъ временемъ посылаетъ барыня своего слугу: „поди, посмотри, что тамъ надъ бариномъ дѣется?“ Слуга сбѣгалъ въ баню, посмотрѣлъ и докладываетъ, что знахари разрубили барина на части и варятъ въ котлѣ. Тутъ барыня крѣпко осерчала, приказала поставить висѣлицу и долго не мѣшкая повѣсить обоихъ знахарей. Поставили висѣлицу и повели ихъ вѣшать. Испугался попъ, божится, что онъ никогда не бывалъ знахаремъ и за леченье не брался, а виноватъ во всемъ одинъ его товарищъ. „Кто васъ разберетъ! вы вмѣстѣ лечили“.—Послушай, говоритъ попу Никола-угодникъ; послѣдній часъ твой приходитъ, скажи передъ смертью: вѣдь ты укралъ у меня просвиру? „Нѣтъ, увѣряетъ попъ, я ее не бралъ“.—Такъ-таки и не бралъ? „Ей Богу не бралъ!“—Пусть будетъ по твоему. Постойте, говоритъ слугамъ; вонъ идетъ вашъ баринъ. Слуги оглянулись, и видятъ: точно идетъ баринъ, [236]и совершенно здоровой[9]. Барыня тому обрадовалась, наградила лекарей деньгами и отпустила на всѣ на четыре стороны.

Вотъ они шли-шли, и очутились въ другомъ государствѣ; видятъ—по всей странѣ печаль великая, и узнаютъ, что у тамошняго царя дочь бѣснуется. „Пойдемъ царевну лечить“, говоритъ попъ.—Нѣтъ, братъ, царевны не вылечишь. „Ничего, я стану лечить, а ты ступай за мной; что я буду говорить—то и ты говори“. Пришли во дворецъ. „Что вы за люди?“ спрашиваетъ стража.—Мы знахари, говоритъ попъ; хотимъ царевну лечить. Доложили царю; царь позвалъ ихъ передъ себя и спрашиваетъ: „точно ли вы знахари?“—Точно знахари, отвѣчаетъ попъ. Знахари, повторяетъ за нимъ Никола-угодникъ. „И беретесь царевну вылечить?“—Беремся, отвѣчаетъ попъ.—Беремся, повторяетъ Никола-угодникъ. „Ну, лечите.“ Заставилъ попъ истопить баню и привесть туда царевну. Какъ сказалъ онъ, такъ и сдѣлали: привели царевну въ баню. „Руби, старикъ, ей правую руку“, говоритъ попъ. Никола-угодникъ отрубилъ царевнѣ правую руку. „Руби теперь лѣвую ногу“. Отрубилъ [237]и лѣвую ногу. „Клади въ котелъ и мѣшай“. Положилъ въ котелъ и принялся мѣшать. Посылаетъ царь узнать, что сталося съ царевною. Какъ доложили ему, что сталося съ царевною, гнѣвенъ и страшенъ сдѣлался царь, въ ту-жъ минуту приказалъ поставить висѣлицу и повѣсить обоихъ знахарей. Повели ихъ на висѣлицу. „Смотри-же, говоритъ попу Никола-угодникъ, теперь ты былъ лекаремъ, ты одинъ и отвѣчай“.—Какой я лѣкарь! и сталъ сваливать свою вину на старика, божится и клянется, что старикъ всему злу затѣйщикъ, а онъ не причастенъ. „Что ихъ разбирать! сказалъ царь, вѣшайте обоихъ“. Взялись за попа за перваго; вотъ ужъ петлю готовятъ. „Послушай, говоритъ Никола-угодникъ: скажи передъ смертію: вѣдь ты укралъ просвиру?“—Нѣтъ, ей Богу не бралъ! „Признайся, упрашиваетъ; коли признаешься—сейчасъ царевна встанетъ здоровою, и тебѣ ничего не будетъ“.—Ну, право-же, не бралъ! Ужъ надѣли на попа петлю и хотятъ подымать; „постойте, говоритъ Никола-угодникъ, вонъ ваша царевна“. Смотрятъ—идетъ она совсѣмъ здоровая, какъ ни въ чемъ не бывала. Царь велѣлъ наградить знахарей изъ своей казны и отпустить съ миромъ. Стали одѣлять ихъ казною; попъ набилъ себѣ полные карманы, а Никола-угодникъ взялъ одну горсточку.

Вотъ пошли они въ путь дорогу: шли-шли [238]и остановились отдыхать. „Вынимай свои деньги, говоритъ Никола-угодникъ; посмотримъ у кого больше“. Сказалъ и высыпалъ свою горсть; зачалъ высыпать и попъ свои деньги. Только у Николы-угодника куча все ростетъ да ростетъ, все ростетъ да ростетъ; а попова куча ни мало не прибавляется. Видитъ попъ, что у него меньше денегъ, и говоритъ: „давай дѣлиться“.—Давай! отвѣчаетъ Никола-угодникъ, и раздѣлилъ деньги на три части: „эта часть пусть будетъ моя, эта твоя, а третья тому, кто просвиру укралъ“.—Да вѣдь просвиру-то я укралъ, говоритъ попъ. „Эка какой ты жадной! два раза вѣшать хотѣли—и то не покаялся, а теперь за деньги признался! Не хочу съ тобой странствовать, возьми свое добро и ступай одинъ, куда знаешь“.

Въ нѣкоторыхъ деревняхъ эта самая легенда разсказывается съ тою отмѣною, что вмѣсто Николы-угодника странствуетъ съ попомъ самъ Господь въ образѣ старца.

Въ изданіи нѣмецкихъ сказокъ братьевъ Гриммовъ (ч. I, № 81: „Bruder Lustig“; ч. III, стр. 129—131) подобная-же легенда разсказываетъ о странствованіи апостола Петра вмѣстѣ съ солдатомъ. Св. Петръ исцѣляетъ больныхъ и воскрешаетъ королевну: когда привели его къ одру усопшей, онъ приказалъ принесть котелъ воды и выслалъ изъ комнаты всѣхъ домашнихъ. Тогда рознялъ онъ всѣ [239]члены умершей на составныя части, побросалъ ихъ въ воду, развелъ подъ котломъ огонь, и сталъ варить, пока все мясо не отдѣлилось отъ костей. Затѣмъ бѣлыя кости были вынуты на столъ; апостолъ сложилъ ихъ вмѣстѣ въ томъ порядкѣ, какой назначенъ самою природою, и трижды сказалъ „возстань во имя всемогущей Троицы!“ Королевна возстала живою, здравою и прекрасною.

Какъ въ русской легендѣ попъ не признается, что съѣлъ просвиру, такъ въ нѣмецкой—солдатъ, что съѣлъ сердце жаренаго ягненка.

Смотри примѣчаніе къ легендѣ подъ № 30 и сличи съ легендою, напечатанною въ сборникѣ: „Westslawischer Märchenschatz“ стр. 88—89.


Примѣчанія

править
  1. Попался.
  2. На встрѣчу.
  3. Розстань—мѣсто, гдѣ одна дорога раздѣляется на двѣ; перекрестокъ. (Опытъ обл. великор. словаря, стр. 192).
  4. Щепоткой, тремя пальцами (Опытъ обл. великор. словаря, стр. 185).
  5. Да приподниметъ (ibidem, стр. 177).
  6. Возметъ ли его сила (ibidem, стр. 114).
  7. Варіантъ: „Ну впередъ-же не бей ключами Николу-угодника; вотъ какъ прошибъ ты мнѣ голову!“
  8. Варіантъ: Пошли вмѣстѣ. У Николы-угодника былъ мѣшокъ съ лепешками. „Дай я понесу“, вызвался попъ.—Возьми, неси! Ночью попъ пріѣлъ всѣ лепешки, а въ мѣшкѣ дыру прорвалъ. Утромъ на другой день говоритъ Никола: „давай позавтракаемъ“.—Да чего завтракать-та? „А лепешки гдѣ?“—Вишь дыра въ мѣшкѣ, всѣ по дорогѣ разсыпались.
  9. Варіантъ: Взялъ Никола-Угодникъ, разсѣкъ больного на мелкія части, вымылъ ихъ въ теплой водѣ; сложилъ опять вмѣстѣ, дунулъ и сказалъ: „встань во имя Господне!“ Больной всталъ здравымъ и невредимымъ. Странниковъ наградили, и пошли они дальше…


  Это произведение не охраняется авторским правом.
В соответствии со статьёй 1259 Гражданского кодекса Российской Федерации не являются объектами авторских прав официальные документы государственных органов и органов местного самоуправления муниципальных образований, в том числе законы, другие нормативные акты, судебные решения, иные материалы законодательного, административного и судебного характера, официальные документы международных организаций, а также их официальные переводы; государственные символы и знаки (флаги, гербы, ордена, денежные знаки и тому подобное), а также символы и знаки муниципальных образований; произведения народного творчества (фольклор), не имеющие конкретных авторов; сообщения о событиях и фактах, имеющие исключительно информационный характер (сообщения о новостях дня, программы телепередач, расписания движения транспортных средств и тому подобное).