они, дохтуры; можемъ царевну вылечить. „Ну, коли дохтуръ, заходите въ палату“. Вотъ они вошли въ палату, поглядѣли царевну, попросили у царя особой избы, обреза воды, вострой сабли, большого стола. Царь все это далъ имъ. Заперлись они въ особую избу, клали царевну на большой столъ, разсѣкали ее вострой саблей на мелкія части, кидали въ обрезъ съ водой, мыли, полоскали; потомъ стали складывать штука къ штукѣ; какъ старичекъ дунетъ, такъ штука съ штукой и склеиваются. Склалъ онъ всѣ штуки какъ надоть, въ послѣдній разъ дунулъ—царевна встрепенулась и встала жива и здрава. Приходитъ самъ царь къ избѣ ихной и говоритъ: „во имя Отца и Сына и Святаго Духа!“—Аминь! отвѣчаютъ ему. „Вылечили-ль царевну?“ спрашиваетъ царь.—Вылечили, говорятъ дохтуры: вотъ она! Царевна вышла къ царю жива и здрава. Царь говоритъ дохтурамъ: „что хотите вы отъ добра? злата ли, серебра ли? берите“. Вотъ они начали брать злато и серебро; старичекъ беретъ пясточкой[1], а попъ горсточкой и все кладетъ въ сумку свою; покладетъ, покладетъ, да поприздымаетъ[2]: заберетъ ли его могута[3]. По-
- ↑ Щепоткой, тремя пальцами (Опытъ обл. великор. словаря, стр. 185).
- ↑ Да приподниметъ (ibidem, стр. 177).
- ↑ Возметъ ли его сила (ibidem, стр. 114).
они, дохтуры; можем царевну вылечить. «Ну, коли дохтур, заходите в палату». Вот они вошли в палату, поглядели царевну, попросили у царя особой избы, обреза воды, вострой сабли, большого стола. Царь всё это дал им. Заперлись они в особую избу, клали царевну на большой стол, рассекали ее вострой саблей на мелкие части, кидали в обрез с водой, мыли, полоскали; потом стали складывать штука к штуке; как старичок дунет, так штука с штукой и склеиваются. Склал он все штуки как надоть, в последний раз дунул — царевна встрепенулась и встала жива и здрава. Приходит сам царь к избе ихной и говорит: «во имя Отца и Сына и Святого Духа!» — Аминь! отвечают ему. «Вылечили ль царевну?» спрашивает царь. — Вылечили, говорят дохтуры: вот она! Царевна вышла к царю жива и здрава. Царь говорит дохтурам: «что хотите вы от добра? злата ли, серебра ли? берите». Вот они начали брать злато и серебро; старичок берет пясточкой[1], а поп горсточкой и всё кладет в сумку свою; покладет, покладет, да поприздымает[2]: заберет ли его могута[3]. По-