Одновременно съ экспериментами Лау во Франціи, наступилъ совершенно тождественный періодъ сумасшедшихъ спекуляцій въ Англіи. Въ 1711 году, когда война съ Испаніей и Франціей ввела англійское правительство въ значительные долги, англійскій банкъ находился въ очень стѣсненномъ положеніи и дисконтъ векселей сильно поднялся, — тогдашній новый первый министръ, графъ Оксфордъ, задумалъ успокоить тревогу капиталистовъ новою финансовою операціею, которая состояла въ томъ, что былъ назначенъ фондъ для покрытія неуплаченныхъ процентовъ по государственнымъ долгамъ. Въ то же время, чтобы найти предлогъ для привлеченія новыхъ капиталовъ, было образовано торговое общество, къ которому участниковъ стали заманивать обѣщаніями большихъ барышей. „Купцы, говоритъ лордъ Магонъ, не замедлили накинуться на позолоченую приманку и имъ уже казалось, что они видятъ передъ собой сверкающее Эльдорадо. Вспоминали успѣхи Дрэка и снова принялись за мечты Ралея[1]. То же настроеніе охватило всю націю, и многіе, едва знавшіе, гдѣ находится Америка, были вполнѣ убѣждены, что она вся покрыта золотомъ и драгоцѣнными каменьями“. Дѣло въ томъ, что еще въ царствованіе королевы Елисаветы, англійскіе мореплаватели, побывавшіе въ испанской Америкѣ, возбудили между своими соотечественниками преувеличенныя представленія о тамошнихъ богатствахъ и о выгодѣ торговли съ этими странами. Богатства, добытыя испанцами въ Вестъ-Индіи, давно кололи глаза англичанамъ. И вдругъ правительство пускаетъ въ публику предложенія извѣстнаго рода и доводитъ до всеобщаго свѣдѣнія, что намѣревается вооруженными силами основать въ южной Америкѣ колоніи, такъ какъ тамъ будто бы находятся несмѣтныя количества золота, серебра и драгоцѣнныхъ пряностей, съ необыкновенною выгодою вымѣниваемыя на присылаемые туда изъ Европы мануфактурные товары; вдобавокъ, приверженцы правительства распускаютъ слухъ, что испанцы готовы уступить англичанамъ четыре гавани въ южныхъ моряхъ у береговъ Перу и Чили для огражденія тамошней торговли. При помощи всѣхъ этихъ маневровъ не трудно было провести въ парламентѣ рѣшеніе, которымъ декретировались слѣдующія мѣры: обезпеченье процентовъ государственнаго долга, устройство общества для торговли въ южныхъ моряхъ, поощреніе рыболовства, безпошлинная торговля невыдѣланнымъ желѣзомъ съ Испаніей и отмѣна закона о вербовкѣ матросовъ.
Въ этомъ же актѣ парламента заключался перечень текущихъ долговъ, сдѣланныхъ на веденіе войны, а также смѣта расходовъ, которые понадобятся на тотъ же предметъ въ будущемъ году. Все это вмѣстѣ составляло сумму въ 9,471,325 фунт. стерл.; проценты съ этой суммы, считая по 6% составляли 568,279 фунт. стерл. Какъ на источникъ для уплаты этихъ процентовъ, парламентское постановленіе указывало на пошлины съ винъ, уксуса, табаку, остъ-индскихъ товаровъ, выдѣланнаго шелку, китоваго уса и нѣкоторыхъ другихъ предметовъ, причемъ было оговорено, что въ случаѣ если пошлины эти не покроютъ сказанной суммы, дефицитъ долженъ быть пополненъ изъ суммъ морского министерства. Въ случаѣ же оказался бы излишекъ, онъ долженъ быть употребленъ на погашеніе вышеозначеннаго капитала. Парламентское постановленіе уполномочивало правительство включить своихъ кредиторовъ, т. е. владѣльцевъ государственныхъ обязательствъ на вышеназванныя суммы, въ составъ новообразуемаго общества, „дабы торговля съ южными морями, какъ гласило постановленіе, могла быть ведена къ чести, преуспѣянію и обогащенію нашей страны“. Обществу даровалось тѣмъ же парламентскимъ актомъ 8,000 фунт. ежегодно на расходы управленія. Чтобы не подрывать привиллегіи англійскаго банка, обществу запрещено было выдавать деньги подъ залогъ своихъ акцій и вообще дѣлать какія бы то ни было ссуды на сроки менѣе полугода; оно не должно было имѣть и не имѣло права дисконтировать векселей. За то общество, начиная съ 1 августа 1711 г., получило исключительное право торговли со всѣми государствами, странами, островами, городами, мѣстечками, гаванями, бухтами и мѣстностями Америки, лежащими на восточномъ ея берегу, отъ рѣки Ориноко и вплоть до южной части Огненной Земли, а также на западномъ ея берегу, отъ мыса Горна и до сѣверной части Америки; тоже право исключительной торговли присвоивалось сказанной компаніи относительно всѣхъ земель, лежащихъ въ предѣлахъ вышеозначенныхъ границъ и считающихся принадлежащими испанской коронѣ, а также и такихъ, которыя имѣютъ быть открыты въ предѣлахъ этихъ границъ въ будущемъ и не будутъ отстоять далѣе 300 французскихъ льё отъ материка Америки. Изъятыми остались лишь Суринамъ и Бразилія, т. е. земли, принадлежавшія Португаліи и Нидерландамъ и остававшіяся открытыми для торговли всѣхъ великобританскихъ подданныхъ, между тѣмъ, какъ право торговли въ вышеобозначенномъ раіонѣ присвоивалось исключительно лишь новообразуемому обществу, его агентамъ и факторіямъ. Обществу въ то же время, въ предѣлахъ, отмежеванныхъ для его дѣятельности, присвоивалась законодательная и судебная власть. Всякій, кто, не принадлежа къ обществу или не получивъ разрѣшенія отъ послѣдняго, позволялъ себѣ торговать въ этихъ странахъ, или хотя бы только посѣщать ихъ, лишался своего корабля, своихъ товаровъ и, кромѣ того, долженъ былъ заплатить сумму, представлявшую двойную стоимость того и другого. Изъ этого штрафа одна четверть поступала въ пользу правительства, одна четверть въ пользу доказчика и половина — въ пользу общества. Компанія становилась исключительной собственницей всѣхъ городовъ, фортовъ и острововъ, которые она впредь откроетъ, и должна была владѣть ими на правѣ леннаго владѣнія, полученнаго милостью правительства, и съ уплатою ежегодной подати въ одинъ унцъ золота, если таковая потребуется. Компанія имѣетъ право прибѣгать къ силѣ оружія для заарестованія всѣхъ лицъ, торгующихъ безъ ея разрѣшенія въ ея владѣніяхъ, а также для конфискаціи кораблей и товаровъ, принадлежащихъ сказаннымъ лицамъ. Всѣ призы, захваченные такимъ образомъ, поступаютъ цѣликомъ въ собственность общества.
Долговыя обязательства общества должны были писаться на имя того лица, которому они выдавались, но могли быть переуступлены и другому лицу посредствомъ передаточной надписи. Извѣстный процентъ основного капитала общества долженъ былъ отчисляться на образованіе особаго фонда, съ тѣмъ, чтобы фондъ этотъ употреблялся на споспѣшествованіе рыболовному промыслу. Директоры общества не могли одновременно занимать какую нибудь должность въ англійскомъ банкѣ или въ остъ-индской компаніи. Общество имѣло право вербовать войска для защиты своихъ владѣній. Такова была, въ главныхъ чертахъ, сущность знаменитаго постановленія.
Тотчасъ же по образованіи общества акціи его значительно поднялись въ цѣнѣ. Уже въ слѣдующемъ году оно рѣшило отправить экспедицію съ грузомъ, стоимостью въ 200,000 фунт. стерл. Вслѣдствіе этого рѣшенія, въ іюлѣ 1712 года, общество выпустило облигацій на 200,000 фунт. стерл. Въ томъ же году были вновь организованы африканская и остъ-индская компаніи. Въ ноябрѣ 1711 года курсъ акцій привиллегированныхъ обществъ былъ слѣдующій:
| Акція остъ-индской компаніи | 124½ | ф. |
| Акція англійскаго банка | 111¼ | „ |
| Акція южно-американской компаніи | 77½ | „ |
| Акція королевской африканской компаніи | 4½ | „ |
На общемъ собраніи южно-американскаго общества, происходившемъ 2-го іюня 1713 года, президентъ, графъ Оксфордъ, (онъ же — лордъ-канцлеръ казначейства) возвѣстилъ, что испанское правительство даровало обществу, съ изъятіемъ своихъ собственныхъ подданныхъ, монополію торговли неграми во всѣхъ испанскихъ владѣніяхъ въ южной Америкѣ (такъ называемый ассіентскій договоръ). Въ то же время обществу разрѣшалось, вмѣсто ежегодной отправки одного корабля въ 500 тоннъ, отправить въ первый годъ одинъ корабль въ 600 тоннъ съ товарами въ сѣверные порты испанской Вестъ-Индіи. Для этой цѣли англійское правительство ссудило общество двумя изъ своихъ собственныхъ кораблей, а общество сдѣлало новый выпускъ облигацій на 200,000 фунт. стерл. Правительство выговорило себѣ четвертую часть такъ называемой ассіентской торговли; впослѣдствіи, впрочемъ, оно предоставило ее обществу всецѣло, съ тѣмъ условіемъ, чтобы изъ части барышей, получавшихся ежегодно съ вышеупомянутаго корабля, 21¼ процентъ выплачивался обществомъ извѣстнымъ личностямъ, въ числѣ которыхъ называли лорда Болингброка, лэди Массау и Артура Мура — а также 7½ процентовъ испанскому агенту при англійскомъ дворѣ, дону Мануэлю-Манассасъ-Гиллигану. Изъ этого мы можемъ видѣть, что и въ Англіи дѣла были не лучше, чѣмъ во Франціи. Въ 1714 году королева Анна къ двумъ вышеназваннымъ кораблямъ прибавила еще подарокъ двухъ военныхъ кораблей, и этотъ подарокъ былъ подтвержденъ королемъ Георгомъ I, вскорѣ послѣ того вступившимъ на престолъ. Въ началѣ 1715 года всѣ четыре корабля отплыли въ Америку. Гавани, въ которыхъ общества долженствовали прежде всего открыть свою торговлю и основать свои факторіи, были нижеслѣдующія: Панама, Портобелло, Картагена, Вера-Крузъ, Буэносъ-Айресъ и Гаванна. Въ этомъ же (1715) году главный капиталъ общества, который до этого состоялъ изъ 9,177,967 фунт. стерл., былъ увеличенъ на 822,033 фунт., такъ что онъ составилъ 10,000,000 фунт. стерл. Въ томъ же году отплылъ изъ Стэпеля[2] первый ежегодный корабль общества. Въ 1717 году, рѣшеніемъ парламента, ежегодный фондъ общества былъ уменьшенъ съ 600,000 фунт. стерл. на 500,000, съ тѣмъ, чтобы излишекъ въ 100,000 фунт., получавшійся такимъ образомъ, употреблялся на образованіе фонда погашенія. При этомъ было оговорено, что общество, и по совершеніи этого погашенія, будетъ продолжать свое существованіе. Въ мартѣ 1712 года былъ отправленъ изъ Стэпеля второй корабль южно-американскаго общества. Въ этомъ году общество понесло большіе убытки вслѣдствіе возобновленія войны съ Испаніей. Въ 1719 году общество умножило свой основной капиталъ на 1,746,844 ф., которые за ежегодный процентъ въ 87,342 ф. были уступлены правительству, чтобы дать ему возможность выплачивать лотерейные выигрыши займа 1710 года (самый заемъ долженствовалъ быть погашенъ годичными рентами въ 32 года). Но операція эта почти совсѣмъ не удалась, вслѣдствіе противодѣйствія владѣльцевъ выигрышныхъ бумагъ.
Мы намѣренно прослѣдили, по возможности подробно, развитіе южно-американской компаніи съ самаго ея основанія, чтобы тѣмъ рѣзче выставить контрастъ съ финансовыми событіями 1720 г. Не взирая на предшествующій опытъ Франціи, который въ этомъ году уже закончился страшной финансовой катастрофой и могъ бы служить устрашающимъ примѣромъ, и для Англіи насталъ періодъ сумасшедшихъ спекуляцій, который развѣ только въ размѣрахъ суммъ уступалъ спекуляціонному опьяненію, овладѣвшему Франціей. Одинъ старинный историкъ называетъ 1720 годъ эпохою, до такой степени замѣчательною по тѣмъ необычайнымъ, романтическимъ проектамъ, предложеніямъ и предпріятіямъ, которыми увлекались и частныя лица и нація, что этотъ годъ слѣдовало бы постоянно сохранять въ памяти, и это не только потому, что подобнаго ему не было и, должно надѣяться, не будетъ, но и потому, что онъ долженъ служить вѣчнымъ предостереженіемъ законодателямъ и министрамъ Англіи, чтобы они никогда болѣе не предоставляли одному человѣку возможности эксплуатировать такимъ наглымъ и позорнымъ образомъ легковѣріе націи, отвлекая ее отъ правильной, трудовой дѣятельности.
Уплата долговъ государства компаніей Лау породила въ Англіи подобныя же стремленія и вызвала предложенія множества жадныхъ до наживы прожектеровъ, которые искали средствъ къ уплатѣ долговъ государства въ искуствѣ фокусника, вмѣсто того, чтобы искать ихъ въ дѣйствительныхъ сбереженіяхъ. Правительство, около этого времени, пришло къ рѣшенію выкупить всѣ ренты царствованія Вильгельма и Анны. Большинство этихъ рентъ было расчитано на 90-лѣтній срокъ погашенія, нѣкоторыя на 96 и 98 лѣтъ; общая сумма, уплачиваемая по нимъ ежегодно, составляла около 800,000 фунт. стерл. Такъ какъ въ 1710 году тогдашнимъ директорамъ южно-американскаго общества посчастливилось выкупить бо̀льшую часть рентъ выигрышнаго займа, то и теперь министерство побудило директоровъ общества обратиться къ правительству съ предложеніями о выкупѣ остальныхъ рентъ. И точно, общество, разсыпаясь въ увѣреніяхъ своего усердія и своей готовности уменьшить бремя государственнаго долга, — ибо, Богъ былъ свидѣтелемъ, говоритъ Андерсонъ, что частный интересъ тутъ былъ ни причемъ, — обратилось къ парламенту съ предложеніемъ уплатить на 3,500,000 фунт. стерл. государственнаго долга.
Предложеніе это возбудило соревнованіе англійскаго банка, который тотчасъ предложилъ двумя милліонами болѣе, чѣмъ южно-американское общество; но тогда послѣднее съ своей стороны надбавило еще 2 милліона. На это предложеніе 7,567,500 фунт., къ которому еще присовокуплялось предложеніе предоставить втеченіе одного года въ пользу публики покупную цѣну всѣхъ тѣхъ долгосрочныхъ рентъ, которыя не будутъ капитализированы, англійскій банкъ отвѣчалъ другимъ, еще болѣе выгоднымъ предложеніемъ, — выдавать за каждые 100 фунтовъ долгосрочныхъ рентъ — 1,700 фунтовъ банковыми билетами. Но директоры южно-американскаго общества до такой степени утратили всякое чувство мѣры, что они стали носиться съ проектомъ о покупкѣ капиталовъ англійскаго банка, остъ-индской компаніи и всѣхъ государственныхъ фондовъ казначейства, съ цѣлью присоединить ихъ къ своему собственному капиталу.
Не взирая на то, что проектъ этотъ не встрѣтилъ сочувствія, уже одинъ слухъ о немъ поднялъ акціи общества до 126%.
Въ концѣ концовъ послѣднее предложеніе общества было принято парламентомъ, который утвердилъ билль, имѣвшій цѣлью: „доставить сказанному обществу средства увеличить свой настоящій основной капиталъ черезъ выкупъ нижепоименованныхъ государственныхъ займовъ, доставить ему денежныя суммы, которыя должны быть употреблены на уменьшеніе бремени государственныхъ долговъ, а также доставить ему возможность изъять изъ обращенія теперешнія свидѣтельства казначейства, оставшіяся невыкупленными (текущій долгъ) и замѣнить ихъ новыми бумагами, которыя въ самомъ казначействѣ, или по близости отъ него, могли бы, по мѣрѣ требованія, быть вымѣниваемы и пускаемы въ обращеніе“. Этотъ билль прошелъ въ нижней палатѣ. Во время преній о немъ, курсъ южно-американскихъ акцій подвергался сильнѣйшимъ колебаніямъ и доходилъ до 319 процентовъ. Въ верхней палатѣ билль встрѣтилъ сильное сопротивленіе. Противъ него возражали, „что онъ способствуетъ обогащенію немногихъ личностей въ ущербъ интересамъ большинства; что онъ поощряетъ опасную и обманную торговлю акціями и что черезъ это народъ отвлекается отъ производительной торговли и отъ трудовой дѣятельности; что безумное повышеніе курсовъ на южно-американскія акціи въ то время, когда билль еще не принятъ, представляетъ опасную приманку для нелѣпыхъ и опрометчивыхъ людей, завлекая ихъ обманчивой надеждой обогащенія и побуждая ихъ черезъ это бросать свои трудовыя деньги на пріобрѣтеніе воображаемаго богатства; что національная торговля должна быть организована болѣе въ видахъ обогащенія публики, нежели въ видахъ обогащенія отдѣльныхъ личностей; что планъ этотъ, между тѣмъ, клонится какъ разъ къ обратному, такъ какъ, въ случаѣ, если южно-американскія акціи удержатся на 300%, прежніе акціонеры выиграютъ 30 милліоновъ, между тѣмъ какъ публика должна будетъ довольствоваться одною четвертью этой суммы; что, хотя ни одно изъ предложеній обоихъ соперничествующихъ учрежденій не заслуживаетъ быть принятымъ, но что предложеніе англійскаго банка все же имѣетъ нѣкоторыя преимущества, такъ какъ банкъ, по крайней мѣрѣ, опредѣленно заявляетъ, во что̀ онъ намѣревается оцѣнить долгосрочныя ренты въ своемъ фондѣ; что, наконецъ, если, не взирая на все это, предложенія южно-американскаго общества будутъ приняты, то слѣдовало бы, по крайней мѣрѣ, ограничить повышеніе акцій сказаннаго общества, чтобы предотвратить наиболѣе опасныя послѣдствія акціонерной спекуляціи».
Не взирая на эти возраженія, билль все таки прошелъ и въ верхней палатѣ. Въ видахъ осуществленія обширныхъ замысловъ, южно-американская компанія была уполномочена добавочнымъ рѣшеніемъ парламента, выпустить новыя свидѣтельства казначейства, на сумму до 1 милліона ф. ст, и собрать капиталъ для уплаты государственныхъ долговъ посредствомъ выпуска акцій въ 4 серіи. Далѣе, компанія уполномочивалась требовать отъ акціонеровъ добавочныхъ взносовъ, открывать подписки, выдавать годичныя ренты, подлежащія впослѣдствіи выкупу и, вообще, употреблять для доставленія себѣ необходимаго капитала всѣ мѣры, какія только будутъ утверждены ея общими собраніями.
Общество обязалось выплатить владѣльцамъ долгосрочныхъ рентъ стоимость послѣднихъ по разсчету 20-ти лѣтняго съ нихъ дохода, а владѣльцамъ краткосрочныхъ рентъ — стоимость, капитализированную изъ 15-ти лѣтняго дохода. Цѣна эта была выше той, которую владѣльцы рентъ могли бы получить на денежномъ рынкѣ; спекуляція состояла въ томъ, что общество, въ отношеніи бумагъ, которыя оно выдавало въ обмѣнъ рентъ, не было обязано держаться никакого опредѣленнаго курса. Вся сумма выкупа этихъ рентъ составляла 15,118,072 фунт. стерл. Пятипроцентные долги въ государственномъ казначействѣ и въ банкѣ простирались до 11,779,660 фунт, а четырехпроцентные до 4,766,821 ф. стерл., такъ что, если бы всѣ вышеупомянутые государственные долги, доходившіе до 31,664,554 фунт. стерл. были выплачены, основной капиталъ общества увеличился бы на 43,441,399 фунт. стерл.
Директоры южно-американской компаніи открыли подписку на 200,000 акцій новаго выпуска по курсу 300 процентовъ. Не смотря на то, что дѣло происходило въ 1720 г. и что плачевный конецъ французскаго общества колонизаціи береговъ Миссиссипи могъ бы служить предостереженіемъ, акціи уже въ первый день подписки поднялись до 325%. Публика, и въ томъ числѣ лица весьма высокаго общественнаго положенія, такъ рвались изъ за этой подписки, что выпускъ акцій увеличили на сумму 2,250,000 фунт. стерл. Между тѣмъ, какъ старыя акціи продавались по курсу 60, новыя уже теперь стали на 34%.
Но, повидимому, и эти несообразно высокіе курсы не удовлетворяли алчности ажіотирующихъ членовъ правленія. Начали устраивать дальнѣйшее повышеніе курсовъ другими искусственными средствами, и въ слѣдующемъ же общемъ собраніи полугодовой дивидендъ, какъ для старыхъ, такъ и для новыхъ акціонеровъ былъ опредѣленъ въ 10%. Въ томъ же общемъ собраніи, чтобы облегчить торговлю акціями на биржѣ, рѣшено было отпускать ихъ въ кредитъ на 4 мѣсяца за 4 процента. Количество акцій, могущихъ быть такимъ образомъ отпущеными въ кредитъ, было опредѣлено въ 500,000 фунт. стерл., но впослѣдствіи эта сумма была возвышена до 900,000 фунт. стерл. Въ то же время на лондонскую биржу введена была спекуляція на преміи, и, чтобы поднять акціи еще выше, агенты были снабжены значительными суммами. Черезъ эти и тому подобныя мѣры публика была возбуждена до такой степени, что она съ жаднымъ нетерпѣніемъ требовала новыхъ выпусковъ акцій. „Умопомраченіе,“ говоритъ Андерсонъ, было такъ велико, что одно рѣшеніе правленія присоеденить къ своему капиталу ренты, оставшіяся неподлежащими выкупу, побудило многихъ изъ владѣльцевъ этихъ рентъ тотчасъ же довѣрить ихъ обществу и начать подписываться на акціи общества, не зная даже, какія условія будутъ имъ за это предложены. 30 апрѣля была открыта вторая подписка по курсу въ 400%. И этотъ выпускъ былъ тоже увеличенъ на 500,000 ф. ст. 19 мая были объявлены условія уплаты по долгосрочнымъ и краткосрочнымъ рентамъ, неподлежавшимъ первоначально выкупу. Эти условія, сравнительно съ общимъ безумно-спекулятивнымъ духомъ того времени, были бы еще довольно выгодны, еслибы подписчикамъ было предоставлено непосредственное участіе въ управленіи возвращаемымъ имъ фондомъ. Но это не входило въ намѣренія „Клики“ (the Cabale), какъ называли этотъ финансовый заговоръ министровъ и капиталистовъ, составленный съ цѣлью эксплуатировать публику. Подписчикамъ на акціи былъ данъ шестидневный срокъ, чтобы принять или отвергнуть предложенныя имъ условія.
Но такъ какъ 25 мая акціи уже успѣли подняться выше 500%, то всѣ владѣльцы акцій соблазнились и приняли условія. Безуміе начинало овладѣвать всѣми сословіями. Поддаваясь безмѣрной жаждѣ, люди, какъ это было и во Франціи, сами бросались на встрѣчу своей погибели. На лондонской биржѣ торговля южно-американскими акціями тоже превратилась въ игру, и такъ какъ всякій, въ надеждѣ выиграть, торопился купить, то курсы вскорѣ поднялись до баснословной высоты. Подобно тому какъ во Франціи Лау успѣлъ сдѣлаться самымъ вліятельнымъ и наиболѣе чтимымъ лицомъ послѣ главы государства, такъ и директоры и члены правленія южно-американскаго общества были окружены сверху и снизу величайшимъ почетомъ и многіе изъ первыхъ были даже пожалованы титуломъ баронетовъ.
Чэнджъ-Элли, гдѣ помѣщалась лондонская биржа, вскорѣ приняла тотъ же видъ, какъ и парижская улица Кенкампуа. Происходившая въ ней давка людей всевозможныхъ званій, безъ различія возраста и пола, производила почти отвратительное впечатлѣніе. Возбужденное настроеніе, овладѣвшее публикой было такъ велико, что курсы акцій подвергались громаднымъ колебаніямъ. Поднявшись 2-го іюня 1720 года до 890, они, благодаря тому, что этотъ высокій курсъ привлекъ на слѣдующій день на биржу много продавцовъ, къ вечеру же упали до 640, а къ 6-му іюня снова поднялись до 820.
Хотя Арчибальдъ Гöчсонъ и старался раскрыть публикѣ глаза своими вычисленіями и хотя курсъ акцій и палъ вслѣдствіе того, что многіе принуждены были продавать свои бумаги, чтобы имѣть средства уплатить второй взносъ, тѣмъ не менѣе, правленіе съ своей стороны энергично противодѣйствовало пониженію курса и съ этою цѣлью въ значительныхъ размѣрахъ ссужало акціи въ кредитъ по курсу 400.
Этимъ маневромъ, который въ новѣйшее время находилъ въ Германіи такъ часто подражателей, не только количество акцій было уменьшено, но и лица, получавшія эту ссуду, пріобрѣтали черезъ нее средства къ покупкѣ новыхъ акцій, и такимъ образомъ курсъ снова поднялся почти до 800. Тогда клика рискнула сдѣлать новый выпускъ акцій на 5,000,000 фунт. ст. по курсу въ 1,000%; уплата по всѣмъ акціямъ долженствовала быть произведена въ 10 сроковъ, взносами по 100 ф. ст. Изъ 5,000,000 этого выпуска, общество въ одинъ день роздало акцій въ кредитъ на сумму 3-хъ милліоновъ, чтобы снабдить торговлю акціями наличными деньгами. Вслѣдствіе этой биржевой игры акціи Южно-американской компаніи поднялись до 1,050. „Въ доброй старой Англіи, говоритъ одинъ старый финансистъ, едва ли оставался хотя одинъ мозгъ, способный еще высчитывать и соображать вѣроятные результаты всего этого дѣла“. Безумныя спекуляціи Южно-Американской компаніи увлекли за собою и другія главнѣйшія общества, такъ что бумаги Остъ-Индской компаніи поднялись до 445, а акціи англійскаго банка до 260. Разсчитываютъ, что вслѣдствіе этого повышенія цѣнъ, общая цѣнность этихъ акцій, а также бумагъ множества другихъ крупныхъ и мелкихъ предпріятій, порожденныхъ этою эпохою спекуляцій, дошла къ концу іюня 1720 г. до 500 милліоновъ ф. ст., т. е. въ пять разъ превысила все количество наличныхъ денегъ, находившихся въ то время въ обращеніи въ Европѣ.
Одновременно съ этимъ, производительныя отрасли дѣятельности были вовсе оставлены или же находились въ пренебреженіи; торговля бумагами поглощала всѣ силы страны. Пока директоры Южно-американской компаніи, посредствомъ щедрой выдачи своихъ акцій въ кредитъ и другихъ средствъ, поощряли обманную спекуляцію и поддерживали курсъ акцій на его искусственной высотѣ, возникло множество другихъ эфемерныхъ предпріятій, получившихъ названіе bubbles (мыльныхъ пузырей) и поддерживавшихъ публику въ постоянномъ возбужденіи. Подобно улицѣ Кэнкампуа въ Парижѣ, лондонская Чэнджъ-Элли и прилегавшія къ ней кофейни съ утра до ночи были набиты людьми, спекулировавшими на эти „мыльные пузыри“. Многія изъ этихъ личностей пускали въ ходъ старыя, утратившія свою дѣйствительность, концессіи и собирали съ помощью ихъ подписки на предпріятія, осуществлять которыя они не имѣли права. Другіе, подъ ширмою своихъ старыхъ концессій, проводили совсѣмъ иные проэкты, не имѣвшіе ничего общаго съ тѣми предпріятіями, на которыя концессіи были выданы. Наконецъ, третьи обходились вовсе безъ концессій и эксплуатировали публику посредствомъ самовольно созданныхъ проэктовъ. Худшее въ этомъ было то, что подобные промышленные авантюристы обращались къ наиболѣе многочисленной и наименѣе достаточной части публики, для которой акціи Южно-Американской компаніи были недоступны по своей дороговизнѣ и которой, между тѣмъ, все таки хотѣлось принять участіе въ азартной игрѣ счастья. То появлялся проэктъ страхованія кораблей и товаровъ, дававшій по подпискѣ милліонъ ф. стерл., то возникалъ проэктъ Общества рыболовства въ большихъ размѣрахъ, и семь перовъ королевства, не считая многихъ купцовъ, оказывали ему поддержку своими именами; то вдругъ тѣ же имена фигурировали въ качествѣ учредителей подъ проэктомъ эксплуатаціи желѣзныхъ копей и подписки давали отъ 500,000 до 1 милліона и болѣе фунтовъ стерлинговъ. Въ то же время парламентъ осаждали ходатайствами о концессіяхъ. Такъ, напримѣръ, 8-го января 1720 г. три пера Англіи, одинъ ирландскій перъ и два епископа, вмѣстѣ со многими именитыми лицами дворянскаго и купеческаго сословій, просили концессію для покупки и улучшенія земель въ Англіи, для выдачи пожизненныхъ рентъ и для страхованія жизни. Проэктъ этотъ въ скоромъ времени далъ подписку въ 1,200,000 ф. ст. Такъ какъ предпріятіе встрѣтило сильное сопротивленіе, то основатели его купили за 7,000 ф. ст. старую концессію, выданную еще при Карлѣ II, „На повышеніе уровня водъ Темзы въ зданіяхъ Уоркгауза“, и подъ этою фирмою старались провести свой проэктъ. Два страховыя общества, каждое съ капиталомъ въ 1½ милліона, были разрѣшены за обѣщаніе доставить по 300,000 ф. ст. на покрытіе расходовъ личнаго бюджета короля.
Когда опасность отъ этого потопа эфемерныхъ предпріятій обратила на себя вниманіе вліятельныхъ патріотовъ, состоялось наконецъ постановленіе парламента, такъ называемое „постановленіе о мыльныхъ пузыряхъ“, имѣвшее цѣлью ограничить размѣры спекуляціонныхъ плутней и объявлявшее недѣйствительными всѣ предпріятія, которыя возникли послѣ Иванова дня 1718 года подъ ложными фирмами и на основаніи устарѣвшихъ концессій. Въ постановленіи этомъ сказано: „Такъ какъ съ 24-го іюня 1718 года въ Лондонѣ и другихъ мѣстностяхъ королевства, а также и въ Ирландіи, появились разнообразные проэкты, очевидно клонящіеся къ ущербу гражданъ, такъ какъ составители этихъ проэктовъ, подъ ложнымъ предлогомъ содѣйствовать общему благу, позволили себѣ открывать публичныя подписки и привлекать неосторожныхъ людей къ подписанію значительныхъ суммъ на таковыя предпріятія, при чемъ, хотя чистыми деньгами взносятся и незначительныя суммы, но въ общей сложности получается весьма крупный итогъ; во вниманіе къ тому, что многіе дѣйствуютъ въ качествѣ привиллегированныхъ обществъ, выпуская акціи и т. п.; во вниманіе къ тому, что многіе дѣйствуютъ, прикрывая себя концессіями, выданными совсѣмъ съ другими цѣлями или же старыми концессіями, утратившими, за непользованиемъ или за злоупотребленіемъ ими, свою дѣйствительность; во вниманіе къ тому, что всѣ эти проэкты наносятъ ущербъ ремесламъ, промышленности и благосостоянію населенія, для пресѣченія и предупрежденія всѣхъ таковыхъ опасныхъ посягательствъ постановляется: всѣ подобныя предпріятія и попытки, а также всѣ состоявшіяся въ интересѣ ихъ подписки, квитанціи, уплаты и передаточныя записи объявляются отнынѣ и навсегда недѣйствительными, и тѣ, которые будутъ торговать сказанными бумагами для себя или въ качествѣ маклеровъ, подвергаются штрафу въ 500 ф. ст.“.
Не взирая на то, что запрещеніе это было нѣсколько разъ энергически подтверждено, оно пріостановило бумажныя спекуляціи всего лишь на нѣсколько дней. На зло всевозможнымъ запрещеніямъ, ажіотажъ вскорѣ снова сталъ процвѣтать болѣе, чѣмъ когда либо. Крушеніе общества колонизаціи береговъ Миссиссипи, происшедшее около этого времени въ Парижѣ, ни для кого не послужило предостерегающимъ примѣромъ. Такъ же, какъ и въ улицѣ Кенкампуа, курсы поднимались все выше и выше, и такъ какъ отъ этого нѣкоторое время всѣ выигрывали, наплывъ желающихъ поживиться акціями возрасталъ съ страшной быстротою. Трудовая и промышленная дѣятельность съ каждымъ днемъ приходила все въ бо̀льшій и бо̀льшій застой и въ то же время роскошь и расточительность ежедневно усиливались. Съ утра до вечера Чэнджъ-Элли кишѣла людьми, тѣснившимися и толкавшимися въ отчаянномъ безпорядкѣ и, среди непрерывнаго крика и перебранокъ, акціи Южно-Американской компаній и бумаги „мыльныхъ пузырей“ брались на расхватъ. Ни одного дня не проходило безъ того, чтобы въ газетахъ не появлялось новыхъ проэктовъ, превозносимыхъ въ напыщенныхъ рекламахъ и служившихъ приманкою на новыя подписки. Въ однихъ требовался первоначальный взносъ всего только въ 6 пенсовъ чистыми деньгами, въ другихъ — только одинъ шиллингъ со ста, въ третьихъ — только одинъ шиллингъ съ 1,000. Нѣкоторые изъ безъимянныхъ бухгалтеровъ, состоявшихъ при этихъ подпискахъ, исчезали, по разсказу лѣтописца, тотчасъ же по полученіи перваго взноса, а съ ними вмѣстѣ исчезали и книги, въ которыя заносилась подписка; оказывалось, что мѣсто, гдѣ они производили свои операціи, было нанято ими всего на одинъ день. Тѣ проэкты, по которымъ взносился процентъ въ 10 шиллинговъ, уже пользовались покровительствомъ личностей, занимавшихъ видное общественное положеніе. Знатныя особы обоего пола были сильно замѣшаны въ эти спекуляціи на мыльные пузыри, такъ какъ ненасытная жажда наживы успѣла охватить всѣ общественные слои. Мужчины, разсказываетъ одинъ современникъ, являлись въ винные погреба и въ кофейни на свиданье съ своими маклерами, а дамы съ тою же цѣлью сходились у модистокъ и въ ювелирныхъ магазинахъ. Когда ослѣпленіе достигло своей высшей ступени, случалось зачастую, что какой нибудь наглый обманщикъ нанималъ всего лишь на нѣсколько часовъ комнату въ какомъ нибудь кафе или другомъ помѣщеніи близъ Чэнджъ-Элли и открывалъ подписку на какое нибудь предпріятіе, имѣвшее касательство къ торговлѣ, промышленности или какому нибудь мнимому изобрѣтенію; проэктъ предпріятія обыкновенно былъ состряпанъ на скорую руку въ собственномъ мозгу авантюриста, или же украденъ имъ у какого нибудь другого спеціалиста этого дѣла; если предпріятіе, за день передъ тѣмъ, было надлежащимъ образомъ рекламировано въ газетахъ, то можно было разсчитывать, что въ нѣсколько часовъ подписка дойдетъ до нѣсколькихъ милліоновъ фиктивнаго фонда. Между этими мыльными пузырями, во многихъ обманъ былъ до такой степени очевиденъ, что они не представляли ни малѣйшаго вѣроятія осуществимости. Но ослѣпленіе публики было такъ велико, что нашлись аферисты, которые не стѣснились публиковать въ газетахъ о своемъ проэктѣ въ слѣдующихъ выраженіяхъ: „Подписка на капиталъ въ 2 милліона на одно предпріятіе, обѣщающее большія выгоды и цѣль котораго будетъ объяснена впослѣдствіи“. Одинъ современникъ вспоминаетъ о такъ называемыхъ „свидѣтельствахъ Земного Шара“, которыя продавались на биржѣ по 60 гиней и болѣе, и которыя между тѣмъ состояли просто на просто изъ квадрата, вырѣзаннаго изъ игральной карты; на этомъ квадратѣ былъ накапанъ сургучъ, съ печатью одного сосѣдняго погребка, торговавшаго подъ вывѣскою „Земного Шара“. Никакого имени на этихъ свидѣтельствахъ выставлено не было; на нихъ просто стояла надпись: „Парусинныя свидѣтельства“, что̀ означало, что обладателямъ ихъ дозволено будетъ впослѣдствіи подписаться на акціи парусинной фабрики, затѣянной человѣкомъ, о которомъ знали, что онъ нажилъ большія деньги, хотя впослѣдствіи онъ умеръ опозореннымъ и нищимъ. „Одна компанія для эксплуатаціи горнаго промысла, разсказываетъ Д. Фрэнсисъ, отличалась необычайнымъ благородствомъ своихъ стремленій. Въ уставѣ ея было оговорено, что ни одинъ изъ директоровъ не имѣетъ права оставлять за собою болѣе 200 акцій, что всѣ остальныя акціи должны быть предоставлены въ распоряженіе публики и что вообще во всемъ веденіи дѣла должна соблюдаться величайшая добросовѣстность. Но, къ сожалѣнію, добрыми намѣреніями вымощена дорога въ адъ. Тысячи акцій были распредѣлены между членами правленія. Директоры и агенты компаніи уволили себя отъ обязанности дѣлать по нимъ взносы. Они просто поручили маклерамъ купить 1000 акцій, которыя оплачивались деньгами общества. Курсы поднялись; акціи были перепроданы съ барышомъ, между тѣмъ изслѣдованіе о стоимости копей, которыя были пріобрѣтены компаніей за 11,000 ф. ст., показало, что копи эти не стоили и 400 ф. За другія копи было заплочено свыше 100,000 ф. стерл., но онѣ впослѣдствіи оказались не имѣющими ровно никакой цѣны“. Подобныя продѣлки повторялись на каждомъ шагу. Такъ, одно общество приглашало публику къ участію въ предпріятіи, обѣщавшемъ громадныя выгоды, хотя никому не говорилось, въ чемъ должно было состоять это предпріятіе. Каждый подписчикъ, взнесшій 2 ф. на акцію, получалъ право на ежегодный доходъ въ 1,000 ф. Такимъ образомъ, въ какіе нибудь 5 часовъ въ рукахъ предпринимателей очутилось до 2,000 ф. ст. Другое общество приглашало къ подпискѣ на осуществленіе perpetuum mobile. Находились и шутники, потѣшавшіеся надъ сумасбродствомъ публики. Такъ, въ Чэнджъ-Элли было открыто мнимое бюро, для принятія подписки на 1 милліонъ фунтовъ стерлинговъ. Цѣль подписки не была объявлена. Тѣмъ не менѣе, нашлось множество охотниковъ, которые, въ полномъ убѣжденіи, что составятъ себѣ этимъ путемъ состояніе, повалили въ бюро взносить по 5 шиллинговъ на каждую тысячу ш., на которую они подписывались. Когда такимъ образомъ была собрана порядочная сумма, появилось объявленіе, приглашавшее подписчиковъ немедленно взять свои деньги назадъ, такъ какъ авторы проэкта хотѣли только посмотрѣть, сколькихъ дураковъ можно поймать въ одинъ день. Другой шутникъ посмѣялся надъ публикой въ слѣдующемъ газетномъ объявленіи:
„Въ нѣкоемъ (вымышленномъ) мѣстѣ въ слѣдующій четвергъ откроется подписка на предпріятіе, имѣющее цѣлью растапливать древесныя опилки и отливать изъ нихъ доски безъ щелей и безъ трещинъ“.
Эти шутки очень мѣтко характеризовали тогдашнее безуміе, такъ какъ многія изъ затѣянныхъ въ то время спекуляцій отличались такою очевидною нелѣпостью, что, повидимому, ребенокъ не могъ бы имъ повѣрить. А между тѣмъ и эти предпріятія встрѣчали довѣріе и на нихъ наживалось и проживалось много денегъ. Многіе изъ подписчиковъ сами отлично понимали неосуществимость этихъ проэктовъ. Весь ихъ разсчетъ состоялъ въ томъ, чтобы добиться повышенія курса на пріобрѣтаемыя ими временныя свидѣтельства и затѣмъ перепродать ихъ болѣе легковѣрнымъ людямъ, чѣмъ они сами. Первые покупщики легко находили вторыхъ покупщиковъ, дававшихъ еще болѣе высокую цѣну, такъ какъ со всѣхъ концовъ страны прибывали все новые и новые простодушные охотники до наживы. Наплывъ публики въ Чэнджъ-Элли былъ такъ великъ, что одна и та же бумага продавалась на одномъ концѣ улицы на 10% дороже, чѣмъ на другомъ.
Этихъ немногихъ примѣровъ, взятыхъ изъ сотни имъ подобныхъ, достаточно, чтобы показать степень безумія, овладѣвшаго англійской публикой въ этотъ періодъ.
Одинъ изъ современниковъ, въ назиданіе потомства составилъ списокъ главнѣйшихъ эфемерныхъ предпріятій того времени. Въ спискѣ этомъ мы находимъ 202 „мыльныхъ пузырей“, фигурировавшихъ подъ различными наименованіями и выставлявшихъ въ своемъ заголовкѣ различныя промышленныя и даже филантропическія цѣли. (Такъ въ спискѣ мы встрѣчаемъ „общество для пособія трудолюбивымъ людямъ“ „общество для снабженія бѣдныхъ ремесленниковъ работою“, „общество для покупки и возвращенія кому слѣдуетъ незаконно отнятыхъ имуществъ“ и т. д.). Страсть къ спекуляціямъ такъ овладѣла всѣми, что даже наслѣдный принцъ далъ позволеніе выставить его имя во главѣ одного изъ этихъ предпріятій и, хотя Уольполь стыдилъ его тѣмъ, что „мыльный пузырь принца Уэльскаго“ будетъ продаваться въ Чэнджъ-Элли по сбавленной цѣнѣ, принцъ, тѣмъ не менѣе, не устранился отъ предпріятія, пока не нажилъ на немъ 40,000 ф. ст. Всеобщій крикъ, выражаясь словами поэта, былъ слѣдующій:
«Get money, money still
And then let virtue follow, if she will.
This, this the saving doctrine preached to all,
From low St. James’s to high St. Paul;
From him whose quill stands quivered at his ear,
To him who notches sticks at Wesminster»
Пока дѣло шло на повышеніе, директоры самымъ усерднымъ образомъ участвовали въ торговлѣ бумагами и великодушно дѣлились своими барышами съ своими приверженцами. Герцоги и герцогини получали свои сотни тысячъ, и статсъ-секретари — свои десятки тысячъ фунтовъ. Всѣ спекулировали и всѣ ликовали.
Стоимость всѣхъ предметовъ потребленія возросла до баснословныхъ цѣнъ [3]. Въ то же время многими умами стали овладѣвать самыя эксцентричныя идеи. Двѣ личности — дама и господинъ, — объявили, что ни за что не согласятся нажить менѣе 3,000,000 ф. ст. Господинъ замышлялъ на эти деньги купить польскую корону; мечта дамы была не менѣе царственнаго свойства. Надъ ними обоими подсмѣялся въ стихахъ одинъ поэтъ. Когда „мыльный пузырь“ лопнулъ, не осуществивъ ихъ грандіозныхъ желаній, оба обратились къ астурійскимъ копямъ за тѣмъ, въ чемъ отказали имъ южно-американскія акціи. Маркизъ Чендосъ затратилъ на покупку акцій 300,000 ф. ст., и когда онъ реализировалъ скромный барышъ въ 100%, герцогъ Нью-Кэстль[4] совѣтовалъ ему продать; но маркизъ былъ слишкомъ алченъ; онъ надѣялся нажить еще больше, а потому не послушался добраго совѣта; между тѣмъ пришла паника и всѣ его деньги пропали. Сэмюэль Чэндлеръ, всѣми уважаемый диссидентскій проповѣдникъ, рискнулъ всѣмъ своимъ состояніемъ на спекуляціи, потерялъ все и принужденъ былъ два или три года служить конторщикомъ въ одномъ книжномъ магазинѣ, при чемъ не переставалъ исполнять обязанности и духовнаго своего сана. Старшій Скрэгсъ подарилъ писателю Гею[5] акцій Южно-Американской компаніи на тысячу ф. стерлинговъ; послѣдній сталъ очень ловко спекулировать на эту сумму, и барышъ его въ одно прекрасное утро возросъ до 20,000 ф. стерлиновъ. Онъ попросилъ совѣта у доктора Арбоутнота и тотъ настаивалъ, чтобы онъ реализировалъ свои бумаги. Поэтъ не рѣшился сразу послѣдовать этому совѣту, промедлилъ и потерялъ все. Самъ докторъ, умѣвшій такъ хорошо совѣтовать, былъ слишкомъ нерѣшителенъ, чтобы поступать согласно съ тѣми указаніями, которыя онъ давалъ другимъ, и такимъ образомъ потерялъ 2000 ф.; онъ впрочемъ утѣшился, замѣтивъ съ философскимъ равнодушіемъ, что это только означаетъ, что ему теперь нужно подняться на 2000 лишнихъ ступеней. Нѣкій Томасъ Гудсонъ потерялъ все свое состояніе, сошелъ съ ума и окончилъ свою жизнь, бродя по улицамъ Лондона, гдѣ онъ былъ извѣстенъ подъ прозвищемъ „десятитысячнаго Тома“, и существовалъ тѣмъ, что удѣляло ему состраданіе добрыхъ людей. Одинъ купецъ, помѣстившій все свое состояніе въ акціяхъ Южно-Американской компаніи, отправился въ Лондонъ продать ихъ въ то время, когда онѣ стояли на 1000 ф. ст. Но въ моментъ его пріѣзда курсъ ихъ упалъ до 900; онъ рѣшился повременить продажей; между тѣмъ, курсъ продолжалъ падать все ниже и ниже, купецъ продолжалъ удерживать ихъ за собою и очутился въ концѣ концовъ разореннымъ человѣкомъ.
Другіе были счастливѣе. Великолѣпный домъ сэра Грегори Пэджа въ Блэкгитѣ былъ выстроенъ на деньги, нажитыя посредствомъ акцій Южно-Американской компаніи. Двѣ сестры, которыя продали свои акціи по курсу 970, помѣстили вырученныя такимъ образомъ деньги въ бумагахъ Мореходной компаніи въ то время, когда эти бумаги стояли на 25% ниже пари; сестры нажили черезъ эту операцію большіе барыши, такъ какъ бумаги вскорѣ поднялись до номинальной своей цѣны. Однажды, поздно вечеромъ, передъ дверью банкирскаго дома Гэнки и Ко, остановился какой то неизвѣстный человѣкъ и передалъ одному изъ представителей фирмы тщательно завернутый и запечатанный пакетъ на храненіе. Проходили дни, недѣли, мѣсяцы и годы, а между тѣмъ незнакомецъ больше не показывался. По истеченіи третьяго года пакетъ былъ вскрытъ въ присутствіи всѣхъ членовъ фирмы и, къ общему удивленію присутствующихъ, въ немъ оказались 30,000 ф. ст. при письмѣ, въ которомъ говорилось, что деньги эти были выиграны на акціяхъ Южно-Американской компаніи и должны быть розданы бѣднымъ.
Такъ какъ всему подъ луною настаетъ конецъ, то и для спекулятивной горячки, вызванной Южно-Американскими акціями, пробилъ послѣдній часъ. По странному совпаденію обстоятельствъ случилось такъ, что сами директоры компаніи подали сигналъ къ крушенію, въ которомъ лопнули мыльные пузыри и все воздушное зданіе рушилось. Когда акціи общества достигли наивысшаго своего курса — безъ малаго 1100 — и всѣ маневры ажіотажа оказались безсильными поднять ихъ еще выше, правленіе, которымъ овладѣла сумасбродная мысль, что причина этой остановки заключается во множествѣ другихъ эфемерныхъ частныхъ предпріятій, выхлопотало правительственное распоряженіе, которымъ, наконецъ, существованію мыльныхъ пузырей не на шутку полагался предѣлъ. Это распоряженіе, такъ называемое „scire facias“ [6] настаивало на исполненіи вышеупомянутыхъ постановленій парламента, направленныхъ противъ мыльныхъ пузырей. Опубликованіе его по королевскому повелѣнію въ Лондонской Газетѣ повергло всѣхъ прожектеровъ и руководителей этихъ плутовскихъ предпріятій въ такую панику, что мыльные пузыри стали лопаться съ такою же быстротою, съ какою передъ этимъ раздувались до своихъ чудовищныхъ размѣровъ. Курсы падали съ неимовѣрною скоростью, — еще скорѣе, чѣмъ они повышались въ былыя времена, и по прошествіи нѣсколькихъ дней нельзя было найти покупщиковъ ни для одной изъ этихъ бумагъ. Наглыя спекуляціи возвратились въ первоначальное ничто, изъ котораго онѣ возникли. Изобрѣтатели ихъ попрятались, и Чэнджъ-Элли вскорѣ сдѣлалась такъ же тиха и пустынна, какъ она всего нѣсколько дней тому назадъ была шумна и многолюдна. Одни были въ конецъ разорены, другіе стыдились признаться въ своей наживѣ и притаились. Но это былъ лишь прологъ. Теперь настала очередь Южно-Американскихъ акцій. Послѣ опубликованія „scire facias“ и во время общаго собранія, на которомъ опредѣленъ былъ дивидендъ, акціи стояли въ іюнѣ 1720 года, со включеніемъ дивиденда, на 850. Съ того времени онѣ начали падать; лишь съ помощью различныхъ ухищреній, къ которымъ прибѣгала клика заинтересованныхъ спекуляторовъ, удалось удержать ихъ до 22 августа на 820. Около этого времени посчастливилось осуществить по нимъ еще одинъ взносъ денегъ, но затѣмъ уже паденіе акцій возобновилось съ неудержимою силою. Директоры теперь сожалѣли объ опубликованіи Scire facias и, чтобы предотвратить гибельныя послѣдствія этой мѣры, по крайней мѣрѣ, для собственныхъ своихъ акцій, опредѣлили дивидендъ слѣдующаго полугодія въ 30% и дошли даже до того, что обѣщали втеченіе слѣдующихъ затѣмъ 12 лѣтъ уплачивать не менѣе 50% дивиденда. Но всѣ эти продѣлки не могли уже болѣе удержать паденіе акцій. 2-го сентября 1720 г. акціи пали до 680, а 20 сентября — до 410. Тутъ общее собраніе повторило ту же ошибку, въ которую впалъ и Лау, и само понизило цѣну акцій послѣдняго выпуска съ 1000 на 400. Не взирая на то, что при этомъ не переставали морочить публику разными благопріятными толкованіями, что Банкъ изъявилъ готовность взять на себя за 4,000,000 ф. ст. всѣ подлежащіе погашенію долги Общества, (такъ называемый Банковый компромиссъ) — дѣло было все таки безвозвратно проиграно. Правда, удалось на одну минуту поднять еще разъ курсъ акцій до 670, но на слѣдующій же день онѣ снова пали до 550. 29-го сентября пониженіе ихъ дошло до того, что онѣ стояли на 175.
Рука объ руку съ этимъ страшнымъ паденіемъ курсовъ шло банкротство торговаго люда и публики. Купцы и капиталисты такъ осаждали своими требованіями Англійскій Банкъ и частныя банкирскія конторы, что даже Англійскій Банкъ очутился въ опасности и ограничилъ свои операціи, а многіе купцы и банкиры нашлись вынужденными пріостановить свои платежи. Потери частныхъ лицъ были громадны, бѣдствіе — безпредѣльно, и многіе годы прошли прежде, чѣмъ публика оправилась отъ удара, который для многихъ поколѣній долженъ былъ служить предостерегающимъ примѣромъ. Многіе иностранцы, помѣстившіе свои деньги въ англійскихъ бумагахъ, также понесли черезъ крушеніе Южно-Американской спекуляціи значительные убытки. Одинъ только бернскій кантонъ, какъ утверждаютъ, остался въ большихъ барышахъ.
Парламентъ назначилъ тайную комиссію для разслѣдованья дѣлъ компаніи, и комиссія эта, какъ говорятъ, открыла самые поражающіе факты. Въ книгахъ, въ рубрику прихода, вписывались фальшивыя или вымышленныя суммы. Тамъ, гдѣ должны бы были стоять имена, оказывалась бѣлая бумага. Помарки и поправки попадались въ изобиліи. Изъ нѣкоторыхъ гросбуховъ были вырваны цѣлые листы. Нѣкоторые документы были уничтожены, другіе — скрыты. Секретарь показалъ, что „если бы онъ смѣлъ раскрыть все, что ему было извѣстно, вышла бы такая картина, что цѣлый міръ изумился бы“. 12 милліоновъ чистыми деньгами были выданы взаймы подъ залог 3-хъ милліоновъ акціями. Изъ важнѣйшихъ документовъ были вырваны имена.
Самому изслѣдованію старались воздвигать на каждомъ шагу всевозможныя препятствія. Одного писца осыпали проклятіями за то, что онъ случайно присутствовалъ при засѣданіи комиссіи; вышло наружу, что одинъ изъ директоровъ компаніи вцѣпился этому писцу въ лицо, изо всѣхъ силъ щипалъ ему щеки и грозилъ ему, что „если онъ только осмѣлится проболтаться о слышанномъ въ засѣданіи — тутъ ему и смерть“. Хотя, по всѣмъ вѣроятіямъ, всѣ члены Палаты депутатовъ были замѣшаны въ продѣлки Компаніи, тѣмъ не менѣе они, какъ корпорація, сочли нужнымъ предать порицанію то, что каждый изъ нихъ дѣлалъ въ отдѣльности, и объявили всю эту процедуру продажной, постыдной и опасной.
Пренія въ обѣихъ палатахъ были очень бурныя; нѣкоторыхъ членовъ прогнали, другіе убѣжали сами. На помощь государству въ денежномъ его затрудненіи былъ призванъ Англійскій Банкъ. Такъ кончилась эта замѣчательная драма.
Состоялось соглашеніе, вслѣдствіе котораго удалось спасти существованіе Южно-Американской компаніи, но большая часть капитала акціонеровъ была промотана, расхищена и пропала безвозвратно. Самое общество продержалось еще до половины XVIII столѣтія. Оно старалось исправить причиненное зло посредствомъ промышленныхъ предпріятій, преимущественно устраивая китоловныя экспедиціи; но большинство этихъ предпріятій, за немногими лишь исключеніями, тоже оказывались неудачными, и наконецъ общество окончило свое существованіе, всѣми позабытое и ни кѣмъ не оплакиваемое.
Андерсонъ приводитъ очень мѣткое сравненіе, сдѣланное Арчибальдомъ Гётчсономъ относительно операцій Южно-Американской компаніи; по его словамъ, многіе были въ то время того мнѣнія, что, если бы сравненіе это сдѣлалось извѣстно публикѣ во время приглашеній къ подпискѣ на акціи, то послѣдующая бѣда была бы предотвращена. Въ этомъ мы позволимъ себѣ сомнѣваться, такъ какъ публика обыкновенно образумливается лишь тогда, когда понесетъ убытки. Тѣмъ не менѣе, мы считаемъ нелишнимъ привести нижеслѣдующую схему разсчета:
Нѣкто А., имѣющій въ торговомъ предпріятіи 100 ф. ст. капитала, увѣряетъ, что эти 100 фунтовъ, вслѣдствіе многихъ льготъ и преимуществъ, которыми онъ пользуется, стоятъ 300 ф. В., полагаясь на великую мудрость и честность А., проситъ его, чтобы онъ при этихъ условіяхъ принялъ его въ компаньоны и вноситъ на свой пай 300 ф. Такъ какъ вслѣдъ затѣмъ распространяется увѣренность въ чрезвычайной прибыльности торговли, то С. вступаетъ въ предпріятіе съ 500 ф. ст., а за нимъ слѣдуетъ Д., который вноситъ 1100 ф. Такимъ образомъ весь капиталъ составляетъ ровно 2000 ф. Если бы товарищество ограничилось одними А. и В., то первый выигралъ бы 100 ф., а второй потерялъ бы ту же сумму. Но, такъ какъ къ нимъ присоединяется Д., то А. выигрываетъ 400 ф., В. — 200 ф., С. не теряетъ и не выигрываетъ ничего; а Д. теряетъ 600 ф. Конечно, еслибы А. могъ доказать, что вышеупомянутый капиталъ имѣетъ дѣйствительную стоимость въ 4400 ф., то Д. не потерпѣлъ бы никакой несправедливости, а В. и С. должны бы были считать, что имъ оказано одолженіе. Но, такъ какъ первоначальный капиталъ стоитъ только 100 ф., то надо сознаться, что В. и С. обмануты, а несчастный, неосмотрительный Д. расплачивается за всѣхъ и про все.
Сравненіе это такъ понятно, что не требуетъ поясненій. А. представляетъ первоначальный капиталъ Южно-Американской компаніи; В. и С. изображаютъ акціи перваго и второго выпуска, а Д. — третью и четвертую подписку.
Во время самой сильной горячки акціи Южно-Американской компаніи достигали 1,050 процентовъ преміи; Ост-Индскія акціи — 345; акціи Англійскаго Банка—164, акціи Африканской компаніи — 177, акціи Милліоннаго банка — 340, акціи Компаніи для фабрикаціи лощеной тафты — 115, акціи Англійской компаніи для фабрикаціи мѣдныхъ издѣлій — 100, акціи компаніи Темпльскаго мѣднаго завода — 240, еще прежде, чѣмъ взносы по акціямъ были уплочены. Бумаги компаніи сэра Рйчарда Стиля для доставки живой рыбы въ Лондонъ стояли на 160% преміи, бумаги Оркнейскаго рыболовства — на 225, а свидѣтельства Земного Шара, о которыхъ было говорено выше, достигали преміи въ 70 ф. ст. Остальныя бумаги стояли на соотвѣтствующей высотѣ, и все это вмѣстѣ взятое являло примѣръ ослѣпленія, которому ничего подобнаго нельзя найти ни въ какомъ другомъ періодѣ исторіи.
Примѣчанія править
- ↑ См. Уолтер Рэли в Википедии. — Примѣчаніе редактора Викитеки.
- ↑ Ошибка перевода. Немецкое выражение vom Stapel gelassen переводится как спускать со стапеля (на воду). — Примѣчаніе редактора Викитеки.
- ↑ Такъ, за заднюю часть ветчины платилось отъ трехъ до пяти гиней.
- ↑ См. Герцог Ньюкасл в Википедии. — Примѣчаніе редактора Викитеки.
- ↑ См. Джон Гей в Википедии. — Примѣчаніе редактора Викитеки.
- ↑ Обыкновенно этимъ названіемъ обозначаютъ письменное приглашеніе суда данному лицу объяснить причину, по которой судебный приговоръ не былъ приведенъ въ исполненіе.