История торговых кризисов в Европе и Америке (Вирт; Конради)/1877 (ДО)/VI

[45]

VI.
Гамбургскіе торговые кризисы въ 1763 и 1799 годахъ.

Семилѣтняя война, которая нанесла большей части сѣверной и восточной Германіи такія глубокія раны, была для Гамбурга скорѣе источникомъ наживы, такъ какъ не только внѣшняя и морская торговля нисколько не пострадали отъ войны, но и сухопутная торговля внутри Германіи пользовалась, по свидѣтельству Бюша, гораздо большею обезпеченностыо, чѣмъ то случалось въ другія войны. Всевозможные припасы и товары, лишь бы они не имѣли отношенія къ потребностямъ войны, доходили безпрепятственно до мѣста своего назначенія, и даже провіантъ и аммуниція могли во время позднѣйшихъ походовъ безпрепятственно доставляться воюющимъ арміямъ. Лейпцигскія ярмарки въ эти годы были очень оживлены. Къ тому же въ Германіи, такъ жестоко пострадавшей отъ войны въ другихъ отношеніяхъ, урожаи за все это время выпадали хорошіе, и хлѣбъ, не смотря на то, что на него въ нѣкоторыхъ мѣстностяхъ былъ большой спросъ, продавался на гамбургскомъ рынкѣ по сноснымъ цѣнамъ, да и нигдѣ не ощущалось черезмѣрнаго вздорожанія. Благодаря этимъ благопріятнымъ обстоятельствамъ, въ Гамбургѣ развилась хлѣбная торговля, которой въ немъ до этого собственно говоря не было. Гамбургскіе купцы, которые до этого назывались хлѣбными торговцами, не были крупными проиышленниками и ограничивали свои обороты лишь тѣмъ количествомъ хлѣба, которое потреблялось въ собственномъ ихъ городѣ. Но теперь началась хлѣбная торговля въ обширномъ значеніи этого слова и достигла бы уже и въ то время еще большихъ [46]размѣровъ, еслибы въ городѣ не ощущался недостатокъ магазиновъ для склада хлѣба.

Гамбургскіе сахароваренные заводы тоже выиграли отъ этого благопріятнаго стеченія обстоятельствъ, такъ какъ берлинскія сахароварни на нѣкоторое время были парализованы войною и гамбургскій сахаръ нашелъ себѣ по прежнему мѣсто сбыта въ Бранденбургѣ.

Торговля лѣсомъ внизъ по Эльбѣ тоже въ эти годы значительно расширилась, такъ какъ по приказанію короля Фридриха II прусскаго въ Саксоніи вырубались громадныя количества лѣса и, на правахъ военной добычи, сплавлялись по Эльбѣ. Черезъ это лѣсопромышленности былъ открытъ путь въ Саксонію, въ то время еще чрезвычайно богатую хорошимъ строевымъ лѣсомъ, а такъ же въ неистощимые лѣса Богеміи. Гамбургскіе лѣсопромышленники завязали торговыя сношенія даже съ Польшей и начали сплавлять массу лѣса, преимущественно бочечныхъ досокъ, по Вартѣ, Одеру, Мюльрозенскому каналу, Шпрее, Гавелю и Эльбѣ въ Гамбургъ.

Такимъ образомъ промышленная дѣятельность Гамбурга, и безъ того уже очень значительная, еще болѣе усилилась вслѣдствіе этихъ особенныхъ обстоятельствъ. Съ другой стороны развитію духа предпріимчивости и спекуляціи способствовало множество денежныхъ и вексельныхъ оборотовъ, которые около того же времени значительно усилились по нижеслѣдующимъ причинамъ.

Англія въ то время не только уплачивала Пруссіи субсидію, но и была вынуждена пересылать моремъ значительныя суммы собственнымъ войскамъ, которыми она оказывала поддержку Пруссіи изъ Ганновера. Эти суммы не всѣ доставлялись въ Германію чистыми деньгами; часть ихъ переводилась посредствомъ векселей, по которымъ деньги выплачивались въ Голландіи и въ Гамбургѣ; обороты по этимъ векселямъ обезпечивали вѣрные барыши. Между тѣмъ, вексельныя дѣла имѣютъ то свойство, что легко увлекаютъ людей, ими занимающихся, но не обладающихъ достаточнымъ количествомъ собственнаго капитала, злоупотреблять кредитомъ. Въ особенности въ военное время, когда заключаются контракты на большія поставки, подрядчики нерѣдко находятъ себя вынужденными обращаться къ посредству большихъ банкирскихъ домовъ для пріисканія крупныхъ суммъ, которыя будутъ возвращены имъ по исполненіи подряда, но которыми они въ данную минуту не располагаютъ, такъ какъ собственные ихъ капиталы не свободны. Нерѣдко случается, что, въ надеждѣ на такую поддержку банкирскихъ домовъ, контрактъ на крупную поставку заключается такимъ подрядчикомъ, который не имѣетъ ни собственнаго капитала, ни достаточнаго личнаго кредита. Векселя выручаютъ его изъ затрудненія, и такимъ образомъ мало по малу развиваются вексельныя аферы, простирающіяся далеко за предѣлы того періода и тѣхъ цѣлей, которыми онѣ были первоначально обусловлены. [47]

Въ тотъ періодъ, о которомъ мы говоримъ, существовали еще особыя обстоятельства, благопріятствовавшія подобнымъ манипуляціямъ. Большія контрибуціи, которыя Фридрихъ II налагалъ на курфюрста Саксонскаго, и, въ особенности, вымогалъ съ города Лейпцига, не могли, какъ говоритъ Бюшъ, выплачиваться немедленно чистыми деньгами. Приходилось обращаться къ содѣйствію лейпцигскихъ банковъ, которые напрягали свой кредитъ сколько возможно. При всемъ томъ, и не взирая на то, что король, при собираніи контрибуціи, принималъ трудности ея взноса во вниманіе, нѣкоторые банкирскіе дома, чтобы доставить требовавшіяся суммы, должны были пустить въ ходъ всѣ свои наличныя средства и весь свой кредитъ. Такъ, одинъ банкирскій домъ Госковскаго, пользовавшійся большою извѣстностью, принялъ на себя уплату громадныхъ суммъ; для покрытія этихъ суммъ собственныхъ его денежныхъ средствъ не хватало и онъ вынужденъ былъ воспользоваться своимъ кредитомъ, который, въ особенности въ Гамбургѣ, былъ очень значителенъ. Позднѣе, уплата значительныхъ суммъ была произведена, на этотъ разъ уже безъ вмѣшательства названнаго дома, черезъ посредство гамбургскихъ фирмъ. Все это послужило поводомъ къ развитію большихъ злоупотребленій векселями, продолжавшихся и по окончаніи войны.

Путаница, вызванная всѣми вышеупомянутыми обстоятельствами, усиливалась еще ухудшеніемъ звонкой монеты, принявшимъ въ то время большіе размѣры. Дѣло въ томъ, что Фридрихъ II, чтобы выпутаться изъ затрудненій, которыя причиняли ему громадные расходы затѣянныхъ имъ войнъ, нѣсколько разъ прибѣгалъ къ перечеканкѣ монеты, причемъ проба послѣдней ухудшалась вдвое, втрое, и даже вчетверо. Такъ какъ онъ при этомъ переплавлялъ нетолько отечественную монету, но и старался собрать для той же цѣли какъ можно больше денегъ изъ сосѣднихъ земель, то обстоятельство это, въ связи съ алчностью сосѣднихъ властителей, вызывало подражаніе и въ другіхъ странахъ. Такъ какъ всегда проходитъ нѣсколько времени, прежде, чѣмъ манипуляціи подобнаго рода пошатнутъ довѣріе публики, то значительная масса ухудшенныхъ монетъ могла быть пущена въ обращеніе, не утрачивая своей валюты. Чтобы добыть матеріалъ для этой усиленной перечеканки, закупались золотые и серебряные слитки въ Голландіи и въ Гамбургѣ. Стоимость ихъ взносилась обыкновенно не чистыми деньгами, а векселями, по которымъ уплата долженствовала производиться по отчеканкѣ монеты изъ купленныхъ слитковъ. По векселямъ, которымъ истекалъ срокъ, уплата производилась ухудшенной монетой, и разность, получаемая такимъ образомъ, давала значительный барышъ.

Но наихудшія спекуляціи производились въ этой и въ другихъ формахъ въ Швеціи. Страна эта, впутавшись въ войну съ Пруссіей, не только превзошла послѣднюю въ ухудшеніи монеты, но еще обратилась и къ другому средству послѣ того, какъ война истощила всѣ регулярные источники дохода, — именно, [48]къ усиленному выпуску бумажныхъ денегъ. Мало по малу въ обращеніе была пущена такая масса этихъ денегъ, что курсъ ихъ палъ до одной трети номинальной ихъ цѣны мѣдною монетою. Такъ какъ Швеція въ то же время закупала за границей металлъ, требовавшійся для чеканки ея ухудшенной монеты, то и здѣсь возникло большое количество вексельныхъ аферъ между этою сѣверною державою съ одной стороны и Амстердамомъ и Гамбургомъ съ другой. Злоупотребленія векселями еще усиливались, по свидѣтельству Бюша, особою организаціею гамбургскаго мѣняльнаго банка. По уставу этого послѣдняго, каждому владѣльцу чековъ банка деньги его выдавались по предъявленіи съ вычетомъ, который, пока всѣ обороты производились на звонкую монету, не превышалъ ⅝ per mille. Но, такъ какъ деньги банка постоянно колебались въ курсѣ по отношенію къ остальнымъ деньгамъ, находившимся въ обращеніи, и такъ какъ эта разница курса еще усилилась вслѣдствіе ухудшенія монеты, то черезъ это уже возникъ соблазнъ къ ажіотажу: извлеченіемъ серебряныхъ талеровъ изъ банка и размѣномъ ихъ на ходячую монету можно было осуществлять значительные барыши. Вслѣдствіе этого, банкъ неоднократно бывалъ вынужденъ закрывать свои кассы, чтобы положить предѣлъ ажіотажу. Но при размѣнномъ банкѣ существовалъ ссудный банкъ, который подъ залогъ невыдѣланнаго серебра и золота, а также и мѣди и даже, въ прежнія времена, драгоцѣнныхъ каменьевъ, выдавалъ ссуды по 2 процента въ годъ, или, по ⅙ процента въ мѣсяцъ; при этомъ залоги оцѣнивались въ такую сумму, которую считали достаточной для обезпеченія уплаты. Такъ какъ банкъ принималъ также въ закладъ всевозможныя золотыя и серебряныя монеты, сообразно съ ихъ достоинствомъ и вѣсомъ, то это давало возможность повышать курсъ остальной монеты по сравненію съ деньгами банка: для этого стоило изъять первую изъ обращенія, заложивъ ее въ банкъ и затѣмъ, дождавшись ея повышенія, выкупать изъ банка и снова пустить съ прибылью въ обращеніе. Кромѣ того, вслѣдствіе усиленнаго обращенія векселей, такъ какъ стоимость каждаго векселя должна была записываться въ переводномъ банкѣ, почти каждый находилъ себя вынужденнымъ всѣ деньги, ненужныя ему для уплаты по векселямъ, а также все имѣвшееся у него количество невыдѣланнаго металла закладывать въ банкѣ, чтобы сосредоточить въ своихъ рукахъ возможно большее количество денегъ банка.

Благодаря этимъ то обстоятельствамъ въ послѣдніе годы семилѣтней войны дошло до того, что звонкая монета, которая по номинальной цѣнѣ, должна бы была терять лажъ въ 23% по сравненію съ ассигнаціями, теперь давала лишь 6%; даже находившійся въ обращеніи серебряный талеръ въ той же пропорціи превышалъ талеръ, расчитанный въ книгахъ банка, такъ что, если бы банкъ былъ открытъ, всякій поспѣшилъ бы, въ видахъ этой выгоды, взять назадъ свои серебряныя деньги, лежавшія въ банкѣ. Ко всему этому [49]присоединялась еще неурядица въ Любской монетной нормѣ, обусловленная тѣмъ, что датскіе дукаты были отчеканены по слишкомъ высокой пробѣ.

Совокупное дѣйствіе всѣхъ этихъ обстоятельствъ: усиленія въ обращеніи товаровъ, чрезмѣрнаго усиленія спекуляцій по поставкамъ въ армію, торговли благородными металлами, громаднаго перемѣщенія денежныхъ цѣнностей, и вызваннаго ухудшеніемъ монеты необычайнаго колебанія денежныхъ курсовъ,—все это постепенно довело вексельные обороты до самыхъ рискованныхъ злоупотребленій, которыя мало по малу охватили всю сѣверную Германію и Скандинавію.

Вслѣдствіе этого дисконтъ въ 1763 году поднялся до 12%. Если бы въ основѣ векселей лежали лишь солидныя предпріятія, какъ это было нѣсколько лѣтъ тому назадъ, то эти 12 процентовъ окупались бы съ другой стороны и потеря уравновѣшивалась бы прибылью. Но этого то и не было. Многіе пускались въ рискованныя спекуляціи, превышавшія въ десять или двадцать разъ ихъ дѣйствительный капиталъ, а иные пускались въ опасныя предпріятія, не имѣя даже никакого капитала, разсчитывая на одинъ только кредитъ.

Между тѣмъ какъ одни убаюкивали себя самыми радужными надеждами на ожидающіе ихъ въ будущемъ громадные барыши, другіе считали уже себя обладателями несмѣтныхъ богатствъ и предавались такой безумной роскоши, что возбуждали зависть и соревнованіе въ остальномъ населеніи, вызывая такимъ образомъ значительное вздорожаніе всѣхъ предметовъ жизненной необходимости. И при всемъ томъ, въ Гамбургѣ еще держались скромно, въ сравненіи съ тою неслыханною пышностью, которую позволялъ себѣ, напримѣръ, домъ братьевъ Нёфвиль въ Амстердамѣ, передъ тѣмъ какъ разразился кризисъ.

Цѣпь, растянутая обширными вексельными оборотами по всему коммерческому міру, пришла наконецъ, вслѣдствіе злоупотребленія кредитомъ, въ такое напряженное состояніе, что стоило одному изъ ея звѣньевъ лопнуть — и все должно было пойти прахомъ.

Чтобы составить себѣ понятіе о послѣдствіяхъ такого черезмѣрнаго напряженія кредита въ случаѣ удара, постигающаго его съ той или другой стороны, необходимо ясно представить себѣ сущность вексельныхъ оборотовъ. Изъ того обстоятельства, что всѣ лица, подпись которыхъ стоитъ на векселѣ, отвѣтственны за уплату по немъ, возникаетъ круговая порука между значительнымъ числомъ купцовъ, на которыхъ падаетъ обязательство платить, въ случаѣ, если векселедатель не уплатитъ. Между тѣмъ, хотя каждый купецъ и заботится о томъ, чтобы у него было въ запасѣ требующееся количество наличныхъ денегъ для уплаты по выданнымъ имъ векселямъ, когда имъ истекаетъ срокъ, лишнихъ денегъ онъ отнюдь у себя не держитъ, такъ какъ онѣ, будучи изъяты изъ оборота, не приносили бы ему процентовъ. Такимъ образомъ, какъ скоро векселедатель оказывается не въ состояніи уплатить и исполненіе обязательства [50]падаетъ на бланконадписателя, — послѣдній попадаетъ въ затруднительное положеніе, изъ котораго онъ въ обыкновенное время можетъ безъ особеннаго ущерба выпутаться съ помощью кредита. Но когда такіе случаи происходятъ разомъ на нѣсколькихъ пунктахъ, когда цѣлый городъ видитъ себя пораженнымъ подобными ударами, тогда никто уже не ищетъ помощи у своего сосѣда. Взаимно-стѣсненное положеніе возбуждаетъ всеобщее недовѣріе, которое подъ конецъ разростается въ панику; даже солидные, непострадавшіе дома, ретируются, каждый старается припрятать свое движимое имущество, настаетъ недостатокъ въ деньгахъ и всѣ дѣла останавливаются. Само собою разумѣется, такой кризисъ принимаетъ еще бо̀льшіе размѣры тамъ, гдѣ значительное число комерсантовъ вмѣсто того, чтобы вести свои дѣла на наличный капиталъ, вели ихъ въ кредитъ и гдѣ количество заключенныхъ сдѣлокъ далеко превосходитъ дѣйствительно имѣющійся капиталъ.

Такимъ образомъ, переворотъ приближался. По заключеніи губертсбургскаго мира первою заботою Фридриха II было — возстановить дѣйствительную валюту. Примѣръ его вынудилъ и другія нѣмецкія государства вступить на тотъ же путь и они это и сдѣлали, принявъ — одни 20 фл., другіе 25 фл. за монетную единицу. Вызванная этой реформой повсемѣстная переплавка и перечеканка монеты произвела, какъ и слѣдовало ожидать, весьма ощутительный недостатокъ въ звонкой монетѣ, которая все таки требовалась при уплатѣ по векселямъ; единственнымъ выходомъ изъ этого затрудненія представлялась усиленная трассировка, что еще болѣе увеличило господствовавшее до сихъ поръ злоупотребленіе векселями. Для покрытія платежей по векселямъ въ Гамбургъ были присланы цѣлыя массы золота и серебра въ слиткахъ; но на бѣду, какъ разъ въ это время, правленіе банка рѣшило, въ виду того злоупотребленія, о которомъ мы упоминали выше, противодѣйствовать черезмѣрному накопленію залоговъ благородными металлами — отказомъ въ пріемѣ новыхъ залоговъ этого рода. Такимъ образомъ ни одинъ изъ только что присланныхъ слитковъ не былъ принятъ въ залогъ. Обстоятельство это причинило особенное затрудненіе тѣмъ изъ банкирскихъ домовъ, которые до этого слишкомъ зарвались по части векселей, и помѣшало имъ своевременно выпутаться изъ затрудненія.

Пришлось отослать слитки серебра въ Амстердамъ, гдѣ банкъ, по произведеніи имъ пробы, принялъ ихъ. Это дало возможность нѣкоторымъ изъ вышеупомянутыхъ домовъ уплатить часть своихъ обязательствъ голландскими векселями, которые были получены ими въ обмѣнъ на отправленные слитки.

Но тутъ (въ августѣ 1763 г.) разразилось внезапно колоссальное банкротство братьевъ Нёфвиль въ Амстердамѣ; это банкротство повлекло за собою паденіе и многихъ другихъ амстердамскихъ домовъ. Почти всѣ векселя вернулись въ Гамбургъ опротестованными и непосредственнымъ послѣдствіемъ этого было [51]объявленіе 95 гамбургскихъ, большею частью значительныхъ, торговыхъ домовъ — несостоятельными.

Правда, нѣкоторые изъ этихъ домовъ вскорѣ съумѣли выпутаться изъ затрудненія и послѣ кратковременной пріостановки опять возобновили свои платежи; правда, нѣкоторые другие попали въ это положеніе только потому, что потеряли голову, между тѣмъ какъ они въ сущности, если бы сдѣлали надлежащія распоряженія, могли бы легко обернуться собственными деньгами; — такъ оказалось, что у одного дома, объявившаго себя несостоятельнымъ и остававшагося таковымъ втеченіе нѣсколькихъ мѣсяцевъ, лежало въ банкѣ не менѣе 800,000 марокъ ассигнаціями. Но при всемъ томъ открылось, что очень многіе дома давно уже вели свои дѣла безъ достаточнаго денежнаго фонда, исключительно при помощи кредита и обременили себя обязательствами на очень крупныя суммы.

Пользовавшаяся большою извѣстностью фирма Госковскихъ, а также многіе другіе дома въ Лейпцигѣ и Берлинѣ, и еще болѣе въ Швеціи, пали жертвами этого кризиса. Такъ какъ, по мнѣнію всѣхъ свѣдущихъ торговыхъ людей, смятеніе было гораздо больше, чѣмъ то оправдывалось дѣйствительнымъ положеніемъ дѣлъ, и, чтобы утишить бурю, прежде всего требовалось возстановить довѣріе, — задача, правда, нелегкая при подобныхъ обстоятельствахъ, — то адмиралтейство ссудило милліонъ подъ залогъ товаровъ. Мѣра эта тотчасъ же оказала благотворное дѣйствіе.

Вслѣдъ за тѣмъ обанкротившіеся дома, согласно съ превосходнымъ закономъ о банкротствахъ, изданнымъ въ 1753, были подчинены конкурснымъ управленіямъ, и ликвидація вскорѣ показала, что паника первой минуты преувеличила дѣйствительные размѣры бѣдствія. Во многихъ случаяхъ обиліе перекрестно выданныхъ векселей позволило фирмамъ поквитаться ими между собою, такъ что собственно сумма оставшихся на этихъ фирмахъ долговъ оказалась невелика.

Многіе дома, которые въ испугѣ первой минуты сочли все потеряннымъ, оказались вскорѣ въ состояніи предложить своимъ кредиторамъ уплату должныхъ имъ суммъ сполна, хотя и съ разсрочками, и получили такимъ образомъ возможность продолжать свои дѣла; другіе — предложили своимъ кредиторамъ выгодныя сдѣлки, которыя были охотно приняты. Правда, у многихъ другихъ касса была въ такомъ плачевномъ состояніи, что лишь позднѣе, и то съ грѣхомъ пополамъ, состоялись у нихъ сдѣлки съ кредиторами, подавшія поводъ ко многимъ процессамъ.

Въ Голландіи раздѣлка послѣ банкротства пошла гораздо легче, такъ какъ у многихъ было на лицо значительное количество серебра въ слиткахъ, присланное имъ гамбургскими ихъ корреспондентами; этому способствовало также и то обстоятельство, что въ Голландіи вообще стараются по возможности [52]кончать этого рода дѣла полюбовными соглашеніями, такъ какъ конкурсная процедура очень медленна и ликвидація при ней нерѣдко оканчивается лишь по истеченіи тридцати трехъ лѣтъ. Къ несчастію именно большая фирма Нёфвиля, которая до извѣстной степени представляла очагъ банкротства, попала, вслѣдствіе крайней запутанности своихъ дѣлъ, подъ конкурсъ. Тутъ уже не могло быть ни ликвидаціи, ни добровольныхъ соглашеній, и еще въ 1799, какъ разсказываетъ Бюшъ, многіе изъ кредиторовъ этой фирмы дожидались наступленія слѣдующаго года, въ надеждѣ, что имъ въ этомъ году удастся высвободить изъ общей массы долговъ причитающійся на ихъ долю дивидендъ. Лишь немногимъ удалось, послѣ усиленныхъ хлопотъ и просьбъ, добыть теперь часть этого дивиденда, — и то съ представленіемъ поручительства на тотъ случай, если бы оказалось, что они получили слишкомъ много.

Такимъ образомъ кризисъ прошелъ легче, чѣмъ опасались вначалѣ, и хотя онъ поглотилъ значительную часть барышей, которые Гамбургъ нажилъ во время войны, хотя за нимъ послѣдовалъ рядъ очень плохихъ годовъ, — все же катастрофа эта имѣла то хорошее послѣдствіе, что нѣмецкіе коммерсанты сдѣлались осмотрительнѣе, долгое время остерегались слишкомъ зарываться по части векселей, болѣе занимались солидными предпріятіями и черезъ это избѣгли многихъ катастрофъ, которыя позднѣе разразились надъ Лондономъ и Амстердамомъ.


Урокъ, полученный гамбургскимъ торговымъ міромъ изъ кризиса 1763 г. оказалъ, повидимому, благотворное дѣйствіе на слѣдующее за тѣмъ поколѣніе. Но, по истеченіи этого періода, Гамбургъ снова очутился наканунѣ катаклизма, которому предстояло имѣть гораздо болѣе тяжелыя послѣдствія, чѣмъ только что описанный кризисъ. Обстоятельство это вырываетъ у ученаго историка этой эпохи печальное восклицаніе: „Неужели каждому новому поколѣнію торговыхъ людей суждено было съизнова оплачивать такою дорогою цѣною урокъ осторожности и благоразумія?“

Періодъ 1763—1788 гг. былъ въ коммерческомъ отношеніи однимъ изъ самыхъ неблагопріятныхъ, какіе когда либо переживалъ Гамбургъ. Даже Сѣверо-американская война, которая причинила такой ущербъ англійской торговлѣ преимущественно со стороны Франціи, не принесла Гамбургу тѣхъ барышей, какихъ слѣдовало бы ожидать. Уменьшеніе благосостоянія особенно давало себя чувствовать въ паденіи цѣнъ на дома и платы за наемъ квартиръ, — обстоятельство, имѣющее въ Гамбургѣ болѣе значенія, чѣмъ въ большинствѣ другихъ городовъ, такъ какъ здѣсь домовладѣніе, болѣе чѣмъ гдѣ либо, есть источникъ дохода для гражданъ. Во время этого паденія цѣнъ на дома, многія семейства, пользовавшіяся до этого достаткомъ, впали въ бѣдность; что же касается [53]рабочаго класса, то онъ, вслѣдствіе того, что негоціанты сдѣлались гораздо осторожнѣе съ своими спекуляціями и не такъ легко пускались въ новыя предпріятія, а многіе старались, по возможности, ограничить и прежній свой кругъ дѣятельности, — впалъ въ положительную нищету. Лишь съ 1788 торговая дѣятельность начала снова по немногу подниматься, чему не мало способствовала торговля хлѣбомъ, предпринятая съ Архангельскомъ и принявшая мало по малу значительные размѣры. Передъ наступленіемъ французской революціи гамбургская торговля снова пошла въ гору и достигла, благодаря особымъ благопріятствовавшимъ ей обстоятельствамъ, такихъ размѣровъ, что въ 1798 г. можно было по нѣкоторымъ знаменіямъ времени снова предсказать приближающійся кризисъ.

Войны, обусловленныя французскою революціею, необычайно расширили дѣятельность этого ганзейскаго города. Уже въ 1792 г. Гамбургъ и его банкъ были мѣстомъ, куда стекались товары и деньги изо всѣхъ тѣхъ странъ, гдѣ наиболѣе опасались возможности войны. Это объяснялось тѣмъ, что гамбургскіе купцы успѣли за послѣднія тридцать лѣтъ пріобрѣсти себѣ своей сдержанностью и осторожностью репутацію благоразумія, предусмотрительности и честности. Банкротства между ними сдѣлались рѣже, чѣмъ когда либо. Весною 1792 г. въ Гамбургъ прибыли заразъ 24 корабля съ богатымъ грузомъ товаровъ, принадлежавшихъ англичанамъ и французамъ, которые, недовѣрчиво посматривая на знаменія времени, заботились препроводить свое имущество въ безопасное мѣсто. Въ 1795 г., вслѣдъ за занятіемъ Голландіи войсками, почти вся торговля послѣдней переселилась въ Гамбургъ. Этотъ послѣдній сдѣлался такимъ образомъ, мало по малу, для сѣверной Европы такимъ же главнымъ рынкомъ, какимъ Лондонъ былъ для всего міра. Многіе голландцы переселились въ Гамбургъ и пріобрѣли тамъ права гражданства. Гамбургцамъ это положеніе дѣлъ было чрезвычайно выгодно, такъ какъ не только пути для ихъ товаровъ оставались свободны во всѣ стороны, но и морская торговля стояла въ болѣе благопріятныхъ условіяхъ, чѣмъ когда либо. Война въ Нидерландахъ открыла даже новые торговые пути, такъ какъ товары, шедшіе изъ Нидерландовъ вверхъ по Рейну въ значительную часть Германіи и Швейцаріи, — теперь стали направляться въ тѣ же страны черезъ Гамбургъ сухимъ путемъ и даже, какъ утверждаетъ. Бюшъ, оказывалось выгоднымъ нѣкоторое время препровождать сахаръ и другіе товары сухимъ путемъ въ Италію. Благодаря такому благопріятному стеченію обстоятельствъ, многія торговыя фирмы нажили въ періодъ 1792—1797 гг. колоссальные барыши; цѣлыя состоянія наживались съ невѣроятною быстротою, и, хотя многіе снова начали пускаться въ рискованныя спекуляціи, тѣмъ не менѣе, за эти пять лѣтъ насчитывали не болѣе четырехъ банкротствъ.

Наконецъ, когда въ началѣ 1798 г. французскимъ декретомъ отъ 29 нивоза[1], каперство было формально разрѣшено и почти вся морская торговля [54]очутилась въ рукахъ англичанъ, число кораблей такъ умножилось, что гамбургская гавань едва могла вмѣстить ихъ. Спекуляція, вслѣдствіе расширенія торговой дѣятельности, вскорѣ приняла снова такіе размѣры, что цѣны наиболѣе требовавшихся товаровъ, такъ же какъ и дисконтъ, достигли небывалой высоты. Затѣвались рискованныя предпріятія, устремлявшіяся въ дальнія страны и по преимуществу въ Вестъ-Индію; предпріятія эти не выжидали благопріятнаго случая, не справлялись съ имѣющимися на лицо средствами; тамъ, гдѣ собственнаго капитала не хватало, выручали векселя. Многіе изъ кораблей предназначавшихся въ Вестъ-Индію, могли найти лишь половину груза и между тѣмъ какъ вестъ-индскій рынокъ, вслѣдствіе черезмѣрнаго множества торговыхъ предпріятій, былъ заваленъ европейскими товарами и цѣны послѣднихъ пали чрезвычайно низко, возвращающіеся корабли запружали гамбургскій рынокъ вестъ-индскими продуктами. Къ этому знаменательному скопленію запасовъ въ Гамбургѣ присоединилось еще давно ожидаемое прибытіе многочисленнаго флота изъ Бразиліи въ Португалію. Въ Гамбургѣ же заранѣе спекулировали на эту экспедицію и сдѣлали заказы на большія партіи сахара и кофе. Эти товары прибыли въ 1799 г. въ Гамбургъ и, естественно, еще болѣе умножили уже имѣющіеся запасы. Спекуляція эта сама по себѣ имѣла разумное основаніе, такъ какъ товары, полученные этимъ путемъ, обходились на 15% дешевле, чѣмъ если бы ихъ получили изъ Англіи. Правда, цѣны въ Гамбургѣ стояли безобразно высоки и при томъ накопленіи товаровъ, которое существовало тамъ, могли быть удержаны на такой высотѣ лишь искуственнымъ образомъ, — черезъ недопущеніе имѣющихся запасовъ на рынокъ; тѣмъ не менѣе, если бы торговля, измѣнившая свои пути въ періодъ 1792—1796 гг. могла удержать за собою эти вновь проложенные пути и товары Гамбурга могли бы по прежнему находить себѣ сбытъ въ югозападной и сѣверозападной Европѣ, то эти обширныя спекуляціи, быть можетъ, и сошли бы еще съ рукъ безъ потерь и даже принесли бы барыши.

На бѣду вышеописанное положеніе дѣлъ въ скоромъ времени значительно измѣнилось. При дальнѣйшемъ теченіи войны Швейцарія была тоже занята и доставка товаровъ изъ Гамбурга вверхъ по Рейну наткнулась на препятствія. Новое препятствіе было воздвигнуто вступленіемъ французской арміи въ Италію. Такимъ образомъ, между тѣмъ какъ съ одной стороны сбытъ товаровъ былъ стѣсненъ внѣшними препятствіями, съ другой — онъ уменьшился вслѣдствіе уменьшенія спроса, которое по необходимости вытекало изъ слишкомъ высокихъ цѣнъ. Что касается потребленія кофе и сахару, то отъ него частью вовсе воздерживались, частью замѣняли дорогіе продукты цикоріемъ, медомъ, а также другими суррогатами, частью же искали дешевой замѣны тростниковаго сахара въ свекловичномъ сахарѣ.

Эти то неблагопріятныя обстоятельства значительно измѣнили положеніе [55]дѣлъ къ невыгодѣ спекулянтовъ и омрачили надежды послѣднихъ. Такъ какъ весь оборотный капиталъ былъ завязанъ въ товарахъ, то ничего болѣе не оставалось, какъ прибѣгнуть къ кредиту, или точнѣе говоря, къ созданію фиктивныхъ средствъ черезъ злоупотребленіе векселями. Этого рода злоупотребленіе приняло между Гамбургомъ и Скандинавскими государствами съ одной стороны и Англіей — съ другой, такіе размѣры, о которыхъ до этого не имѣли понятія даже времена самой отчаянной спекуляціи, предшествовавшія кризису 1763 г. Продолжительная зима еще болѣе усилила это напряженное состояніе, и, между тѣмъ какъ плата за наемъ помѣщеній для складовъ дошла до невыносимой дороговизны, дисконтъ поднялся до 12%.

Неразлучный спутникъ необузданной спекуляціи — расточительность и безумная роскошь, — былъ и въ этомъ періодѣ на лицо.

Старожилы, бывшіе свидѣтелями кризиса 1763 г., должны бы были по всѣмъ этимъ признакамъ предугадать приближеніе кризиса. Дороговизна платы за наемъ складовъ и высота дисконта ясно указывали, что кредитъ дальше не можетъ выдерживать такого напряженія и что мыльный пузырь готовъ лопнуть. Но и теперь, какъ и прежде, никто не видѣлъ и не слышалъ того, что дѣлалось вокругъ, или не хотѣлъ видѣть и слышать. Всякій надѣялся, что прежде, чѣмъ настанетъ погромъ, самъ онъ съ своимъ имуществомъ успѣетъ отретироваться въ безопасное мѣстечко. Дутые векселя продолжали выдаваться очертя голову. Наиболѣе ловкіе спекулянты держали въ главнѣйшихъ центрахъ для учета векселей такъ называемыхъ „коньковъ“ (Pferde), — т. е. подставныхъ личностей, не имѣвшихъ ни гроша за душою, и которыя за ничтожное вознагражденіе дозволяли писать на свое имя векселя на сотни тысячъ, причемъ, по наступленіи срока платежа, векселя эти покрывались новыми векселями. Въ Англіи дошло до того, что въ Лондонѣ выпустили на 1½ милліона ф. ст. подложныхъ векселей, будто бы выданныхъ гамбургскими фирмами, — фактъ, существованіе котораго Питтъ вынужденъ былъ признать передъ парламентомъ.

Кризисъ былъ неминуемъ. Когда начался погромъ и одна фирма за другою стали банкротиться, сдѣлалось очевидно, что бѣдствіе превосходитъ по своимъ размѣрамъ то, которое было пережито въ 1763 г., что оно расшатало торговлю въ самыхъ основаніяхъ ея и нанесло ей такія раны, отъ которыхъ ей долгіе годы не оправиться. По крайней мѣрѣ громадныя суммы, на которыя объявлялись банкротства, доказывали, что злоупотребленіе векселями, пущенными въ обращеніе, было гораздо значительнѣе, чѣмъ въ 1763 г. Паника была такъ велика и застой въ дѣлахъ, вызванный исчезновеніемъ довѣрія, такъ ужасенъ, что пришлось отступить отъ политики, принятой въ 1763 году и состоявшей въ томъ, что кризисъ былъ предоставленъ собственному естественному [56]теченiю. Теперь сочли нужнымъ пустить въ ходъ чрезвычайныя средства и крайнія мѣры.

Мѣра, употребленная уже въ 1763 г. — отпускъ займообразнаго пособія отъ адмиралтейства подъ залогъ товаровъ, была употреблена и теперь, съ тою только разницею, что вмѣсто одного милліона пришлось возвысить сумму этой ссуды до трехъ милліоновъ.

Второю мѣрою было учрежденіе съ помощью двойной подписки учетной кассы. „Думали, говоритъ Бюшъ, что достаточно ободрить лицъ, занимающихся учетомъ, чтобы снова привести въ движеніе милліоны, съ помощью которыхъ они въ состояніи будутъ возобновить свои обычныя операціи. Одною изъ вышеупомянутыхъ подписокъ, лица, принявшія въ ней участіе, обязывались доставлять тѣ суммы, какія понадобятся для дисконтированія векселей; второю же подпискою принимали на себя гарантію убытковъ, какіе могутъ произойти отъ такого дисконтированія. Но успѣхъ предпріятія такъ мало соотвѣтствовалъ ожиданіямъ, что сумма, долженствовавшая покрыть рискъ дисконта, предположенный по наивысшему вѣроятному разсчету, далеко отстала отъ той, которою участвующіе въ ней шли на рискъ самой опасности, обусловившей новоизобрѣтенную гарантію. Между тѣмъ, какъ первая подписка возросла вскорѣ до 1½ милліона, вторая не достигла 800,000 марокъ, хотя на обоихъ подписныхъ листахъ можно было встрѣтить одни и тѣ же имена. „Странное, загадочное дѣло, замѣчаетъ въ заключеніе Бюшъ, — та непослѣдовательность, которая проявляется въ настроеніи господъ, занимающихся дисконтомъ. Пока дисконтъ идетъ въ гору и еще есть смѣльчаки, думающіе, что могутъ продолжать свои дѣла и при высокомъ дисконтѣ, — они храбро рискуютъ своими деньгами. Но разъ насталъ переломъ, они утрачиваютъ всякую способность распознавать ту границу, съ которой снова начинается возможность безопаснаго дисконтированія“.

Третьею мѣрою было устройство ссудной компаніи съ капиталомъ въ 4,000,000, который вскорѣ былъ увеличенъ еще на два милліона. Компанія эта выдавала ссуды подъ залогъ товаровъ векселями отъ своего имени, безъ бланковыхъ надписей. Срокъ для окончательнаго разсчета по этимъ векселямъ былъ назначенъ на мартъ 1800 г. Сумма, на которую они писались, могла быть какая угодно, впрочемъ не ниже 3000 марокъ ассигнаціями на 4 мѣсяца срока. Владѣльцамъ этихъ векселей компаніи въ обезпеченіе представлялись не только товары, заложенные заемщиками, но и ипотечное обязательство на сумму въ 4,000,000 марокъ ассигнаціями, которое, для большей безопасности, было представлено нѣсколькими наиболѣе богатыми и извѣстными купцами Гамбурга въ городское казначейство. Общество выдавало подъ залогъ всякихъ товаровъ, за исключеніемъ фруктовъ, хлѣба и т. п. предметовъ, легко подвергающихся порчѣ, — ссуды, представлявшія двѣ трети стоимости залога по оцѣнкѣ, производимой послѣднему присяжными биржевыми маклерами, которые избирались съ этою [57]цѣлію самимъ Обществомъ. Общество въ то же время предоставляло себѣ право — исключить, въ случаѣ надобности, изъ числа предметовъ, принимаемыхъ въ залогъ, такіе товары, которые подвержены значительнымъ колебаніямъ цѣнъ, какъ то: кошениль, хлопокъ и т. п. Подъ залогъ жидкихъ товаровъ ссудъ не выдавалось, за исключеніемъ растительнаго масла, водки, рома и арака, да и за эти предметы выдавалось никакъ не больше половины ихъ стоимости. На лицо, закладывавшее товаръ, падала плата за помѣщеніе, страховые расходы, оцѣночный куртажъ, а также всякія особыя издержки, какія могли потребоваться для его товара и которыя онъ обязывался уплатить при первомъ востребованіи. Общія издержки, въ особенности же тѣ, которыя требовались на основаніе и поддержаніе предпріятія, были разложены на весь капиталъ, раздаваемый въ ссуды, и взимались при возвратѣ долга или при продажѣ товаровъ съ каждаго заемщика соразмѣрно съ суммою взятой имъ ссуды. Лицо, закладывавшее товары обязывалось взять ихъ обратно до конца января 1800 г., внеся за нихъ сумму полученной ссуды векселями компаніи, или же ассигнаціями. По истеченіи этого срока, компанія получала право продать товары съ аукціона, безъ всякаго предварительнаго судебнаго или внѣсудебнаго сношенія съ заемщикомъ; изъ денегъ, вырученныхъ за продажу взималась какъ сумма даннаго взаймы капитала, такъ и всѣ издержки, сопряженныя съ займомъ, и лишь остатокъ, могущій получиться послѣ всѣхъ этихъ вычетовъ, возвращался заемщику, причемъ однако же никакихъ переуступокъ этого остатка не допускалось. Въ случаѣ продажа товаровъ не покрыла бы всей суммы долга и издержекъ, заемщикъ обязывался по первому же требованію уплатить дефицитъ на равнѣ съ вексельнымъ долгомъ. Заемщику впрочемъ предоставлялось и до истеченія назначеннаго, четырехмѣсячнаго срока, во всякое время получить свои товары обратно, уплативъ сумму полученной ссуды и причитающіяся по ней издержки.

Не взирая на то, что новое учрежденіе, какъ можно видѣть изъ предыдущаго, составляло по прочности началъ, положенныхъ въ его основаніе, исключеніе изъ всѣхъ другихъ предпріятій этого рода, и что векселя, выдаваемые имъ, могли считаться самыми вѣрными бумагами, какія только можно было предложить публикѣ, тѣмъ не менѣе, дисконтъ этихъ векселей поднялся сначала до 8, а потомъ и до 10 процентовъ. Но когда убѣдились въ солидности предпріятія, дисконтъ сталъ понижаться съ такою быстротою, что лишь немного недѣль спустя, къ 12 ноября 1799 г., онъ составлялъ уже не болѣе 4%. Одновременно съ этими мѣрами, оказавшими свое благотворное дѣйствіе, начали приходить мало по малу римессы и отъ заграничныхъ должниковъ. Всѣ заграничныя торговыя фирмы, векселя которыхъ, выданные на фирмы, оказавшіяся несостоятельными, были протестованы — должны были исполнить свои обязательства; это оказалось подъ силу многимъ изъ этихъ заграничныхъ домовъ, напримѣръ, большинству лондонскихъ фирмъ. Дѣло въ томъ, что въ [58]Лондонѣ большая часть вексельныхъ долговъ, происшедшихъ отъ злоупотребленія векселями, вошла уже до этого въ банкротство на сумму 900,000 ф. ст., постигшее одну нѣмецкую фирму въ Лондонѣ, скомпрометировавшую свое имя въ самыхъ рискованныхъ и безсовѣстныхъ вексельныхъ аферахъ. Теперь солидные дома могли продолжать свои дѣла съ Гамбургомъ только посредствомъ римессъ на чистыя деньги.

Въ то же время подоспѣла помощь и изъ внутренней Германіи, которая равнымъ образомъ оставалась сравнительно свободной отъ заразы вексельныхъ аферъ, доказательствомъ чего можетъ служить ничтожное число банкротствъ въ южно-германскихъ городахъ, Аугсбургѣ и Франкфуртѣ, отличавшихся споконъ вѣку большою осмотрительностью и солидностью въ торговыхъ дѣлахъ. Съ давнихъ поръ между этими городами и Гамбургомъ существовали и до сихъ поръ существуютъ очень дѣятельныя вексельныя сношенія, такъ какъ вышеупомянутыя мѣстности переводятъ свои платежи на Гамбургъ. Большинство векселей, выдаваемыхъ изъ южногерманскихъ городовъ на Гамбургъ, представляютъ пассивные долги векселедателей, и долги эти обыкновенно покрываются векселями, переводимыми на нихъ. Въ тотъ самый моментъ, когда надъ Гамбургомъ разразились банкротства, южногерманскіе города были не въ состояніи помочь своимъ гамбургскимъ корреспондентамъ уплатою своихъ долговъ римессами на наличныя деньги, такъ какъ, при объявленіи этихъ корреспондентовъ несостоятельными, это значило бы подвергаться опасности двойного платежа одного и того же долга. Вслѣдствіе этого затрудненіе гамбургскихъ домовъ было одинъ моментъ больше, чѣмъ то слѣдовало изъ дѣйствительнаго положенія ихъ имущества. (То же самое обстоятельство повторилось и въ 1857). Послѣ того, какъ рядъ пріостановокъ платежей закончился въ Гамбургѣ, южногерманскія фирмы могли покрыть свои долги римессами на чистыя деньги, золотомъ или серебромъ, а такъ какъ суммы эти простирались до нѣсколькихъ милліоновъ, то Гамбургъ получилъ черезъ это значительное облегченіе.

Не такъ легко распутались отношенія Гамбурга съ Копенгагеномъ. Хотя злоупотребленіе векселями не успѣло распространиться на Данію, какъ оно было въ новѣйшее время, хотя ни одинъ значительный копенгагенскій домъ не потерпѣлъ банкротства, хотя зло отъ черезмѣрнаго выпуска бумажныхъ денегъ успѣло за послѣднее десятилѣтіе значительно уменьшиться, благодаря экономіи въ государственномъ хозяйствѣ, — тѣмъ не менѣе Копенгагенъ для своихъ торговыхъ оборотовъ нуждался въ гамбургскомъ кредитѣ. Когда бѣдствіе постигло Гамбургъ, это отозвалось и на Копенгагенѣ. Изъ этого затрудненія попытались выйти учрежденіемъ ссудной кассы, гарантированной самимъ королемъ. Но кредитъ былъ такъ слабъ, что оказалось невозможнымъ дисконтировать на чистыя деньги бумаги, выдаваемыя этой кассой. Такъ какъ курсъ банковыхъ билетовъ упалъ на 15% и вексельный курсъ ухудшился въ соотвѣтствующихъ размѣрахъ, то [59]копенгагенскіе купцы пытались выгоднѣе пристроить свои бумаги, выданныя имъ ссудной кассой, употребляя ихъ для римессъ, производившихся на Гамбургъ. Изъ этого возникло множество протестовъ, частью на всю сумму векселей, частью же только на разность, представляемую курсомъ присланныхъ въ уплату бумагъ. Такимъ образомъ, отношенія между двумя городами могли быть возстановлены лишь по совершенномъ устраненіи путаницы, произведенной кризисомъ.

Немедленному употребленію вышеупомянутыхъ римессъ, присланныхъ чистыми деньгами, препятствовало одно постановленіе, заключавшееся въ статутахъ банка. Въ силу этого постановленія банкъ могъ принимать лишь чистое серебро по 15 лотовъ 12 гранъ, а золота и вовсе не принималъ.

Между тѣмъ, переплавка серебра, очистка его отъ посторонней примѣси и пробирная операція требуютъ по крайней мѣрѣ двухъ недѣль. Чтобы устранить неудобство, была принята четвертая мѣра, а именно было постановлено, что банкъ, при достовѣрномъ засвидѣтельствованіи пробы представляемаго въ него серебра, подвергаетъ съ своей стороны пробѣ лишь нѣсколько слитковъ и затѣмъ на первое время принимаетъ такое серебро не по 27 марокъ 10 шиллинговъ на ассигнаціи, что составляло установленную цѣну серебра, а по 25 марокъ.

Пятая изъ принятыхъ мѣръ касалась золота: банкъ вызвался принимать золото въ полосахъ на сумму до 1 милліона, разсчитывая дукатъ al marco по 84 шиллинга на ассигнаціи, подъ условіемъ предварительнаго извѣщенія за 8 дней со стороны вкладчика. Къ піастрамъ подобная мѣра уже довольно давно примѣнялась. Шестою мѣрою было объявленіе отсрочки для должниковъ — средства, къ которому до сихъ поръ еще никогда не прибѣгали, — срокомъ на 4 мѣсяца, считая отъ 14 октября.

Седьмая мѣра состояла въ постановленіи, изданномъ 17 октября городскимъ совѣтомъ и сущность котораго заключалась въ слѣдующемъ: для каждаго торговаго дома, который до истеченія восьмого дня льготнаго срока для ближайшихъ, слѣдующихъ къ уплатѣ векселей, представитъ заблаговременно сенату отчетъ о положеніи своихъ дѣлъ, на основаніи котораго онъ считаетъ себя въ состояніи удовлетворить всѣмъ лежащимъ на немъ обязательствамъ, назначается комиссія; къ коммиссіи этой присоединяются два депутата отъ кредиторовъ, (но эти депутаты отнюдь не имѣютъ значенія конкурснаго управленія) — и всѣ вмѣстѣ подвергаютъ дѣла фирмы болѣе подробному разсмотрѣнію; не позднѣе четырехъ недѣль коммиссія и депутаты излагаютъ положеніе этихъ дѣлъ передъ общимъ собраніемъ кредиторовъ и уже эти послѣдніе рѣшаютъ, слѣдуетъ ли приступить къ учрежденію надъ должникомъ обыкновеннаго конкурса, или же, если можно, и къ взятію его имущества подъ опеку, — и на какой срокъ оставить управленіе дѣлами фирмы въ рукахъ самихъ директоровъ. До [60]этого рѣшенія, такъ же какъ и по объявленіи несостоятельности, никакіе аресты, распоряженія и описи не могутъ имѣть мѣста.

Съ помощью всѣхъ этихъ мѣръ, но всего болѣе вслѣдствіе естественнаго теченія ликвидаціи, бѣдственныя послѣдствія кризиса были мало по малу устранены и промышленныя сношенія снова вступили въ свою обычную колею; но, въ то же время, въ назиданіе всѣмъ остался примѣръ, долгое время предохранявшій отъ эксцессовъ спекуляціи; лишь въ позднѣйшемъ поколѣніи, когда ошибки и несчастья предшествующаго поколѣнія были позабыты, суждено было возобновиться этимъ эксцессамъ.

Хотя сосѣдній городъ Бременъ держался и въ ту пору гораздо осмотрительнѣе и солиднѣе Гамбурга, тѣмъ не менѣе и на немъ отозвался гамбургскій кризисъ, дѣйствіе котораго отозвалось не только на торговыхъ центрахъ Германіи, но и распространилось на Данію, Голландію и Англію. Бременъ тоже искалъ спасенія въ основаніи банка, дававшаго ссуды подъ залогъ товаровъ, съ тою только разницею, что кредитъ, открытый подъ товары, былъ гарантированъ государствомъ. Была учреждена особая депутація, состоявшая изъ гражданъ и членовъ городского совѣта, уполномоченная выдавать подъ закладываемые товары, смотря по свойству ихъ, до половины или до трети ихъ стоимости билетами государственнаго казначейства. Оцѣнка товаровъ производилась присяжными маклерами. Немедленно по доставленіи товаровъ въ залогъ, по застрахованіи ихъ отъ огня и по исполненіи прочихъ формальностей, закладчику выдавалась четвертая часть оцѣночной суммы упомянутыми билетами, на остальныя же деньги ему открывался въ книгахъ депутаціи кредитъ. Этимъ кредитомъ онъ могъ располагать всѣ будничные дни посредствомъ требованій, которыя предъявлялись и записывались совершенно тѣмъ же порядкомъ, какъ и свидѣтельства переводныхъ банковъ. Выданные билеты онъ могъ дисконтировать такъ, что они, при довѣріи, которымъ пользовались, оказывали ему тѣ же услуги, какъ и наличныя деньги. Одна четверть заложенныхъ товаровъ долженствовала быть выкуплена втеченіе трехъ мѣсяцевъ, считая со дня заклада, а остальныя три четверти — втеченіе четырехъ мѣсяцевъ. Этотъ Бременскій товарный банкъ былъ, слѣдовательно, родъ ассигнаціоннаго банка, который однако успѣлъ оказать весьма важныя услуги.

Въ Гамбургѣ успѣхъ этого учрежденія навелъ на мысль основать такой же товарный банкъ, какъ постоянное учрежденіе. Но проэктъ этотъ не состоялся, какъ кажется, вслѣдствіе сопротивленія, которое онъ встрѣтилъ въ переводномъ банкѣ.


Бюшъ, который былъ свидѣтелемъ обоихъ кризисовъ 1763 и 1799 гг., проводитъ между тѣмъ и другимъ параллель, нелишенную интереса. [61]

Какъ передъ тѣмъ, такъ и передъ другимъ кризисомъ чрезмѣрное разростаніе спекуляцій на векселя и слишкомъ высокій дисконтъ были предвѣстниками разразившагося бѣдствія. Но въ 1763 злоупотребленія вексельнымъ кредитомъ начались болѣе за долго до наступленія кризиса, чѣмъ то было въ 1799 г. Въ первую изъ этихъ эпохъ причины, вызвавшія кризисъ, дѣйствовали непрерывно еще съ послѣднихъ годовъ семилѣтней войны, между тѣмъ какъ въ 1799 г. онѣ появились лишь въ теченіи послѣдняго года. Въ 1763 г. усиленное обращеніе векселей имѣло по столько реальную подкладку, по сколько причины этого явленія поддерживались войною. Сѣть, раскинувшаяся по всему торговому міру, охватывала его въ 1763 г. тѣснѣе, и потому выпутаться изъ нея было не такъ легко, какъ оно могло бы быть въ 1799 г. Одинъ очень толковый негоціантъ, вынужденный вмѣстѣ съ своимъ богатымъ компаньономъ объявить себя несостоятельнымъ, говорилъ Бюшу, что за долго до наступленія развязки (въ 1763 г.) предвидѣлъ роковой исходъ, но не могъ предпринять никакихъ мѣръ, чтобы заблаговременно выгородить свою фирму. Правда, въ 1799 г. это было тоже не совсѣмъ легко для многихъ коммерсантовъ, въ особенности для тѣхъ, которымъ приходилось выжидать окончанія обширныхъ, затѣянныхъ ими спекуляцій, чьи корабли еще плавали въ морѣ, или же, будучи захвачены французами или англичанами, не могли быть возвращены до окончанія долгой процедуры рекламированья, которая въ обѣихъ странахъ тянулась черепашьимъ шагомъ тамошней юстиціи. Такимъ образомъ, въ 1799 г. для многихъ было крайне затруднительно выпутаться изъ своего критическаго положенія. На рукахъ у нихъ были товары, на которыхъ они, такъ или иначе, неизбѣжно должны были понести большія потери: имъ выгоднѣе было рѣшиться подвергнуть себя этимъ потерямъ, чѣмъ зарываться, выдавая новые векселя и подвергать себя черезъ это еще бо̀льшимъ убыткамъ въ будущемъ, такъ какъ цѣны на товары продолжали падать. Тѣмъ не менѣе, въ 1799 г. выпутаться было не трудно тѣмъ, которые ранѣе другихъ одумались, всего же легче — тѣмъ, предпріятія которыхъ, хотя и потребовавшія усиленнаго вексельнаго кредита, на столько удались, что позволили отретироваться не только безъ потерь, но и съ прибылью.

Тѣ, которые этого не сдѣлали, запутывались все болѣе и болѣе. Но на этихъ негоціантовъ, еще задолго до кризиса, всѣ на биржѣ указывали пальцами.

Въ 1763 г. обстоятельства, обусловившія кризисъ, встрѣчались лишь въ отдѣльныхъ отрасляхъ торговли, преимущественно въ неурядицахъ вексельнаго кредита, вызванныхъ обширною торговлею благородными металлами, которая, въ свою очередь, была вызвана перечеканкою монеты для покрытія расходовъ войны. Всему этому заключеніе мира круто положило конецъ, но заключеніе мира не оказало неожиданнаго и слишкомъ ощутительнаго дѣйствія на паденіе цѣнъ товаровъ. Между тѣмъ въ 1799 г. зло охватило почти всѣ отрасли [62]торговли и безпримѣрное пониженіе цѣнъ, не только на заграничные продукты, но и на мануфактурные товары, стѣснило промышленный міръ со всѣхъ сторонъ.

Въ 1763 г. торговля товарами продолжалась во время войны безъ особенныхъ стѣсненій. Сухопутная торговля, въ особенности на нѣмецкихъ ярмаркахъ, встрѣчала мало препятствій на своемъ пути. Море было открыто для нѣмецкихъ гаваней, занимавшихся отправкою товаровъ въ чужія страны. Правда, англичане продолжали обычную свою игру противъ нейтральныхъ флаговъ и это повышало цѣны на товары, провозимые моремъ, но и это зло не оказывало слишкомъ подавляющаго дѣйствія. Къ тому же въ то время дониманье политическихъ противниковъ путемъ разоренья торговли еще не было возведено въ систему, а французское каперство мало давало себя знать. Урожаи въ Германіи во все продолженіе войны были превосходные. Контракты о поставкахъ въ армію могли быть исполнены безъ особенныхъ затрудненій. При этомъ, въ отдѣльныхъ случаяхъ, конечно, можно было указать эфемерныя спекуляціи, кончавшіяся крушеніемъ, но спекуляціи эти почти не производились на товарахъ, и то, что Гамбургъ выигрывалъ на товарной торговлѣ представляло реальный барышъ.

Въ 1799 обстоятельства слагались въ этомъ отношеніи совершенно иначе. Ни одна изъ войнъ новѣйшей исторіи не произвела такихъ переворотовъ въ товарной торговлѣ, какъ тогдашняя. Торговля Голландіи, страны, занимавшей въ международныхъ сношеніяхъ первое мѣсто, и Франціи, стоявшей по части сырыхъ продуктовъ, колоніальныхъ и мануфактурныхъ товаровъ на высокой степени процвѣтанія,—была совершенно подорвана; торговлѣ нѣкоторыхъ другихъ странъ тоже были нанесены болѣе или менѣе тяжелые удары.

Англичане, благодаря своему преобладанію на моряхъ, пріобрѣли первенство и въ морской торговлѣ. Дѣятельность сѣверо-американцевъ необыкновенно возросла. Если ходъ войны иногда и открывалъ торговлѣ новые пути, то въ другіе моменты онъ снова неожиданно заграждалъ ей какъ эти пути, такъ и другіе, по которымъ она издавна привыкла направляться. Каперство не знало ни правилъ, ни границъ. Но, не взирая на все это и на прижимки, которымъ подвергались суда нейтральныхъ націй, эти послѣднія проявляли бо̀льшую дѣятельность, чѣмъ когда либо, и эта дѣятельность, къ которой присоединились и американцы, произвела такое переполненіе рынка не только въ Германіи, но и въ Англіи, что излишекъ товаровъ породилъ неслыханное дотолѣ стѣсненіе въ дѣлахъ.

Въ 1763 г. спекуляціи направились лишь подъ конецъ войны въ страны, лежащія за моремъ, такъ что во время кризиса результатъ этихъ спекуляцій еще не былъ извѣстенъ, а потому и банкротствъ, обусловленныхъ собственно ими, не было; — лишь позднѣе, по окончаніи американской войны, спекуляціи, вслѣдствіе того, что затянулись на слишкомъ долгое время, оказались крайне убыточными. [63]

Въ 1799 г., напротивъ, спекуляціи, предпринятыя ранѣе, дали огромные барыши, между тѣмъ какъ позднѣйшія предпріятія, въ особенности для тѣхъ, которые затягивались въ нихъ все далѣе и далѣе и соблазнялись на вексельныя аферы, имѣли самый плачевный исходъ.

Въ 1763 г. вексельный курсъ не былъ подверженъ такимъ сильнымъ колебаніямъ, какъ въ 1799 г., но банкъ во время войны нѣсколько пошатнулся. Въ 1799 г., напротивъ, вексельный курсъ совершенно вышелъ изъ нормы, гамбургскаго же банка разстройство не коснулось вовсе.

Въ 1763 г. пониженіе цѣнъ на товары, наступившее вслѣдствіе прекращенія войны, не могло особенно смутить торговый міръ. Цѣны и до этого не были черезмѣрно высоки и всякій, кто, по наступленіи мира, нашелся вынужденнымъ продавать дешевле, былъ достаточно подготовленъ къ этой перемѣнѣ, чтобы не растеряться въ виду ея. Къ тому же и торговля Франціи и Голландіи не слишкомъ пострадала. Въ 1799 г. миръ еще не былъ заключенъ. Торговый міръ разсчитывалъ, что пониженіе цѣнъ на товары наступитъ лишь въ случаѣ заключенія мира; въ этомъ разсчетѣ купцы обманулись такъ, какъ имъ еще не случалось обманываться ни въ одну изъ предшествующихъ войнъ: вдругъ, въ самомъ разгарѣ войны, цѣны подверглись безпримѣрному паденію; въ тоже время Англія, черезъ перенесеніе войны въ Голландію, заградила главнѣйшій путь для сбыта тѣхъ товаровъ, въ торговлѣ которыми она пользовалась перевѣсомъ.

Въ 1763 г. крушеніе постигло лишь отдѣльныя отрасли торговли, а потому кредитъ могъ скорѣе оправиться отъ нанесеннаго ему удара. Относительно тѣхъ, которые не обанкротились въ первыя недѣли, можно было предсказать, что они устоятъ и далѣе. Въ 1799 г. кризисъ поразилъ столько отраслей торговли, что причины исчезновенія кредита могли считаться всеобщими, что довѣріе всюду было потрясено и долгое время не могло быть возстановлено вслѣдствіе продолжавшейся взаимной подозрительности.

Въ 1763 г. ликвидація была предоставлена своему естественному теченію. Въ 1799 г. старались во время кризиса поднять цѣны искусственнымъ образомъ. Въ 1763 г., не взирая на 95 банкротствъ, почти всѣ долги были покрыты; въ 1799 г. у многихъ остался значительный дефицитъ.

Въ общей сложности, въ кризисъ 1799 г. произошло, въ теченіи шести недѣль, до 136 банкротствъ на сумму 36 милліоновъ, 902,000 марокъ ассигнаціями. Наиболѣе крупное изъ этихъ банкротствъ было — банкротство гг. Доббелеръ и Гессе на сумму 3,100,000 марокъ ассигнаціями, а за тѣмъ — банкротство Ф. Д. Родде на сумму 2,200,000 марокъ ассигнаціями. Изъ остальныхъ, по свидѣтельству Нольте, только фирма Нотнагеля, Шварца и Рокса объявила себя несостоятельною на 1,540,000 мар. ас., фирма Беера, Розена и Соломона сына — на 1,037,000 марокъ, и фирма фонъ-Аксена и Гирша — на 360,000 [64]мар. ас. Всѣ эти фирмы оказались вскорѣ въ состояніи возобновить свои платежи и могли удовлетворить своихъ кредиторовъ сполна. Многіе большіе дома вошли въ соглашеніе съ своими кредиторами, не объявляя себя несостоятельными. Старѣйшіе изъ большихъ домовъ Гамбурга мало пострадали во время этого кризиса.

Большого шума надѣлала въ то время гибель одного корабля, шедшаго изъ Англіи и везшаго на значительную сумму римессъ чистыми деньгами. Дѣло въ томъ, что когда кризисъ достигъ наивысшаго своего развитія, тѣ изъ лондонскихъ купцовъ, которые стояли въ наиболѣе тѣсныхъ дѣловыхъ отношеніяхъ съ Гамбургомъ, поспѣшили на выручку къ тамошнимъ своимъ корреспондентамъ. Такъ какъ товары и векселя не могли оказать немедленной помощи въ такой моментъ, когда дисконтъ поднялся до 12 и въ нѣкоторыхъ случаяхъ до 14%, а цѣна товаровъ упала необычайно низко — (наприм. цѣна сахара на 35%) — то предположенную помощь рѣшено было доставить наличными деньгами. У правительства всходатайствовали для этой цѣли фрегатъ Люціенъ, нагрузили на него болѣе милліона ф. ст. серебромъ и отправили его въ Тексель. Невозможно описать нетерпѣніе, съ которымъ въ Гамбургѣ ожидали благополучнаго прибытія этого корабля; каково же было разочарованіе, когда пришла страшная вѣсть, что фрегатъ потерпѣлъ крушеніе у береговъ Голландіи, недалеко отъ Текселя, и потонулъ вмѣстѣ съ людьми и со всѣмъ грузомъ!

Быть можетъ не мѣшаетъ занести здѣсь одинъ анекдотъ, сохранившійся изъ того смутнаго времени и разсказанный Нольте въ его „Воспоминаніяхъ“.

Домъ братьевъ Кауфманъ, пользовавшійся весьма почетною извѣстностью, былъ вынужденъ стеченіемъ неблагопріятныхъ обстоятельствъ пріостановить свои платежи. Одинъ изъ членовъ этой фирмы былъ въ то время помолвленъ и незадолго передъ этимъ подарилъ своей невѣстѣ билетъ гамбургской городской лотереи. Главный выигрышъ въ этой лотереѣ составляла сумма въ 100,000 марокъ ас. Въ тоже время были пущены въ обращеніе билеты другой лотереи, въ которой розыгрывалось помѣстье въ Мекленбургскомъ герцогствѣ, оцѣненное въ 50,000 прусскихъ таллеровъ; выигрышнымъ нумеромъ въ этой лотереѣ долженствовалъ быть тотъ самый, на который падетъ большой выигрышъ гамбургской лотереи. Невѣстѣ г. Кауфмана пришла мысль взять и въ Мекленбургской лотереѣ тотъ же самый нумеръ, который былъ выставленъ на имѣвшемся у нея билетѣ Гамбургской лотереи и подарить первый своему жениху. Счастье благопріятствовало ей: оба выигрыша пали на нумеръ этихъ двухъ билетовъ и фирма въ скоромъ времени получила возможность возобновить свои платежи и совершенно оправиться отъ временнаго разстройства своихъ дѣлъ.


Примѣчанія

править
  1. 21/23 декабря — 19/21 января. См. нивоз в Википедии. — Примѣчаніе редактора Викитеки.