Происхожденіе Славянъ Россійскихъ. Несторъ пишетъ, что Славяне издревле обитали въ странахъ Дунайскихъ, и вытѣсненные изъ Мизіи Болгарами, а изъ Панноніи Волохами (донынѣ живущими въ Венгріи) перешли въ Россію, въ Польшу и другія земли(65). Сіе извѣстіе о первобытномъ жилищѣ нашихъ предковъ взято, кажется, изъ Византійскихъ Лѣтописцевъ, которые въ VI вѣкѣ узнали ихъ на берегахъ Дуная; однакожь Несторъ въ другомъ мѣстѣ говоритъ, что Св. Апостолъ Андрей — проповѣдуя въ Скиѳіи имя Спасителя, поставивъ крестъ на горахъ Кіевскихъ, еще ненаселенныхъ, и предсказавъ будущую славу нашей древней столицы — доходилъ до Ильменя и нашелъ тамъ Славянъ(66): слѣдственно они, по собственному Несторову сказанію, жили въ Россіи уже въ первомъ столѣтіи, и гораздо прежде, нежели Болгары утвердились въ Мизіи(67). Но вѣроятно, что Славяне, угнетенные ими, отчасти дѣйствительно возвратились изъ Мизіи къ своимъ сѣвернымъ единоземцамъ; вѣроятно и то, что Волохи, потомки древнихъ Гетовъ и Римскихъ всельниковъ Траянова времени въ Дакіи, уступивъ сію землю Готѳамъ, Гуннамъ и другимъ народамъ, искали убѣжища въ горахъ, и видя наконецъ слабость Аваровъ, овладѣли Трансильваніею и частію Венгріи, гдѣ Славяне долженствовали имъ покориться.
Можетъ быть, еще за нѣсколько вѣковъ до Рождества Христова подъ именемъ Венедовъ извѣстные на восточныхъ берегахъ моря Бальтійскаго, Славяне въ то же время обитали и внутри Россіи; можетъ быть, Андрофаги, Меланхлены, Невры Геродотовы принадлежали къ ихъ племенамъ многочисленнымъ(68). Самые древніе жители Дакіи, Геты, покоренные Траяномъ, могли быть нашими предками: сіе мнѣніе тѣмъ вѣроятнѣе, что въ Русскихъ сказкахъ XII столѣтія упоминается о счастливыхъ войнахъ Траяновыхъ въ Дакіи, и что Славяне Россійскіе начинали, кажется, свое лѣтосчисленіе отъ временъ сего мужественнаго Императора. Замѣтимъ еще какое-то древнее преданіе народовъ Славянскихъ, что праотцы ихъ имѣли дѣло съ Александромъ Великимъ, побѣдителемъ Гетовъ(69). Но Историкъ не долженъ предлагать вѣроятностей за истину, доказываемую только ясными свидѣтельствами современниковъ. И такъ, оставляя безъ утвердительнаго рѣшенія вопросъ: «откуда и когда Славяне пришли въ Россію?» опишемъ, какъ они жили въ ней за долго до того времени, въ которое образовалось наше Государство.
Поляне. Многіе Славяне, единоплеменные съ Ляхами, обитавшими на берегахъ Вислы, поселились на Днѣпрѣ въ Кіевской Губерніи и назвались Полянами отъ чистыхъ полей своихъ. Имя сіе исчезло въ древней Россіи, но сдѣлалось общимъ именемъ Ляховъ, основателей Государства Польскаго.
Радимичи и Вятичи. Отъ сего же племени Славянъ были два брата, Радимъ и Вятко, Главами Радимичей и Вятичей: первый избралъ себѣ жилище на берегахъ Сожа, въ Могилевской Губерніи, а второй на Окѣ, въ Калужской, Тульской или Орловской.
Древляне.
Дулебы и Бужане.
Лутичи и Тивирцы.
Хорваты.
Сѣверяне. Древляне, названные такъ отъ лѣсной земли своей, обитали въ Волынской Губерніи; Дулѣбы и Бужане по рѣкѣ Бугу, впадающему въ Вислу; Лутичи и Тивирцы но Днѣстру до самаго моря и Дуная, уже имѣя города въ землѣ своей; Бѣлые Хорваты въ окрестностяхъ горъ Карпатскихъ; Сѣверяне, сосѣды Полянъ, на берегахъ Десны, Семи и Сулы, въ Черниговской и Полтавской Губерніи; въ Минской и Витебской, между Припетью и Двиною Западною,
Дреговичи. Дреговичи; въ Витебской, Псковской, Тверской и Смоленской, въ верховьяхъ Двины, Днѣпра и Волги,
Кривичи. Кривичи; а на Двинѣ, гдѣ впадаетъ въ нее рѣка Полота,
Полочане.
Славяне Новогородскіе. единоплеменные съ ними Полочане; на берегахъ же озера Ильменя собственно такъ называемые Славяне, которые послѣ Рождества Христова основали Новгородъ(70).
Кіевъ. Къ тому же времени Лѣтописецъ относитъ и начало Кіева, разсказывая слѣдующія обстоятельства: «Братья Кій, Щекъ и Хоривъ, съ сестрою Лыбедью, жили между Полянами на трехъ горахъ, изъ коихъ двѣ слывутъ, по имени двухъ меньшихъ братьевъ, Щековицею и Хоривицею; а старшій жилъ тамъ, гдѣ нынѣ (въ Несторово время) Зборичевъ взвозъ. Они были мужи знающіе и разумные; ловили звѣрей въ тогдашнихъ густыхъ лѣсахъ Днѣпровскихъ, построили городъ и назвали оный именемъ старшаго брата, т. е. Кіевымъ. Нѣкоторые считаютъ Кія перевозчикомъ, ибо въ старину былъ на семъ мѣстѣ перевозъ и назывался Кіевымъ; но Кій начальствовалъ въ родѣ своемъ: ходилъ, какъ сказываютъ, въ Константинополь, и пріялъ великую честь отъ Царя Греческаго; на возвратномъ пути, увидѣвъ берега Дуная, полюбилъ ихъ, срубилъ городокъ и хотѣлъ обитать въ немъ; но жители Дунайскіе не дали ему тамъ утвердиться, и донынѣ именуютъ сіе мѣсто городищемъ Кіевцомъ. Онъ скончался въ Кіевѣ, вмѣстѣ съ двумя братьями и сестрою.» Несторъ въ повѣствованіи своемъ основывается единственно на изустныхъ сказаніяхъ: отдаленный многими вѣками отъ случаевъ, здѣсь описанныхъ, могъ ли онъ ручаться за истину преданія, всегда обманчиваго, всегда невѣрнаго въ подробностяхъ? Можетъ быть, что Кій и братья его никогда въ самомъ дѣлѣ не существовали, и что вымыслъ народный обратилъ названія мѣстъ, неизвѣстно отъ чего происшедшія, въ названія людей. Имя Кіева, горы Щековицы — нынѣ Скавицы — Хоривицы, уже забытой, и рѣчки Лыбеди, впадающей въ Днѣпръ не далеко отъ новой Кіевской крѣпости, могли подать мысль къ сочиненію басни о трехъ братьяхъ и сестрѣ ихъ: чему находимъ многіе примѣры въ Греческихъ и Сѣверныхъ повѣствователяхъ, которые, желая питать народное любопытство, во времена невѣжества и легковѣрія, изъ географическихъ названій составляли цѣлыя Исторіи и Біографіи(71). Но два обстоятельства въ семъ Несторовомъ извѣстіи достойны особеннаго замѣчанія: первое, что Славяне Кіевскіе издревле имѣли сообщеніе съ Царемградомъ, и второе, что они построили городокъ на берегахъ Дуная еще за долго до походовъ Россіянъ въ Грецію. Дулѣбы, Поляне Днѣпровскіе, Лутичи и Тивирцы могли участвовать въ описанныхъ нами войнахъ Славянъ Дунайскихъ, столь ужасныхъ для Имперіи, и заимствовать тамъ разныя благодѣтельныя изобрѣтенія для жизни гражданской.
Лѣтописецъ не объявляетъ времени, когда построены другіе Славянскіе, также весьма древніе города въ Россіи:
Изборскъ.
Полоцкъ.
Смоленскъ.
Любечь.
Черниговь. Изборскъ, Полоцкъ, Смоленскъ, Любечь, Черниговъ; знаемъ только, что первые три основаны Кривичами и были уже въ девятомъ вѣкѣ, а послѣдніе въ самомъ началѣ десятаго; но они могли существовать и гораздо прежде. Черниговъ и Любечь принадлежали къ области Сѣверянъ(72).
Финскіе или Чудскіе народы въ Россіи. Кромѣ народовъ Славянскихъ, по сказанію Нестора, жили тогда въ Россіи и многіе иноплеменные: Меря вокругъ Ростова и на озерѣ Клещинѣ или Пересланскомъ; Мурома на Окѣ, гдѣ сія рѣка впадаетъ въ Волгу; Черемиса, Мещера, Мордва, на Юговостокъ отъ Мери; Ливъ въ Ливоніи; Чудь въ Эстоніи и на Востокъ къ Ладожскому озеру; Нарова тамъ, гдѣ Нарва; Ямь или Емь въ Финляндіи; Весь на Бѣлѣозерѣ; Пермь въ Губерніи сего имени; Югра, или нынѣшніе Березовскіе Остяки, на Оби и Сосвѣ; Печора на рѣкѣ Печорѣ(73). Нѣкоторые изъ сихъ народовъ уже исчезли въ новѣйшія времена, или смѣшались съ Россіянами; но другіе существуютъ и говорятъ языками столь между собою сходственными, что можемъ несомнительно признать ихъ, равно какъ и Лапландцевъ, Зырянъ, Остяковъ Обскихъ, Чувашъ, Вотяковъ, народами единоплеменными и назвать вообще Финскими(74). Уже Тацитъ, въ первомъ столѣтіи, говоритъ о сосѣдственныхъ съ Венедами Финнахъ, которые жили издревле въ полунощной Европѣ. Лейбницъ и новѣйшіе Шведскіе Историки согласно думаютъ, что Норвегія и Швеція были нѣкогда населены ими — даже самая Данія, по мнѣнію Гроція. Отъ моря Бальтійскаго до Ледовитаго, отъ глубины Европейскаго Сѣвера на Востокъ до Сибири, до Урала и Волги, разсѣялися многочисленныя племена Финновъ. Не знаемъ, когда они въ Россіи поселились; но не знаемъ также и никого старобытнѣе ихъ въ сѣверныхъ и восточныхъ ея климатахъ. Сей народъ, древній и многочисленный, занимавшій и занимающій такое великое пространство въ Европѣ и въ Азіи, не имѣлъ Историка, ибо никогда не славился побѣдами, не отнималъ чуждыхъ земель, но всегда уступалъ свои: въ Швеціи и Норвегіи Готѳамъ, а въ Россіи, можетъ быть, Славянамъ, и въ одной нищетѣ искалъ для себя безопасности: «не имѣя (по словамъ Тацита) ни домовъ, ни коней, ни оружія; питаясь травами, одѣваясь кожами звѣриными, укрываясь отъ непогодъ подъ сплетенными вѣтвями»(75). Въ Тацитовомъ описаніи древнихъ Финновъ мы узнаемъ отчасти и нынѣшнихъ, особенно же Лапландцевъ, которые отъ предковъ своихъ наслѣдовали и бѣдность и грубые нравы, и мирную безпечность невѣжества. «Не боясь ни хищности людей, ни гнѣва боговъ» (пишетъ сей краснорѣчивый Историкъ) «они пріобрѣли самое рѣдкое въ мірѣ благо: счастливую отъ судьбы независимость!»
Но Финны Россійскіе, по сказанію нашего Лѣтописца, уже не были такими грубыми, дикими людьми, какими описываетъ ихъ Римскій Историкъ: имѣли не только постоянныя жилища, но и города: Весь Бѣлоозеро(76), Меря Ростовъ, Мурома Муромъ. Лѣтописецъ, упоминая о сихъ городахъ въ извѣстіяхъ IX вѣка, не зналъ, когда они построены. — Древняя Исторія Скандинавовъ (Датчанъ, Норвежцевъ, Шведовъ) часто говоритъ о двухъ особенныхъ странахъ Финскихъ, вольныхъ и независимыхъ: Киріаландіи и Біарміи. Первая отъ Финскаго залива простиралась до самаго Бѣлаго моря, вмѣщала въ себѣ нынѣшнюю Финляндскую, Олонецкую и часть Архангельской Губерніи; граничила на Востокъ съ Біарміею, а на Сѣверозападъ съ Квенландіею или Каяніею(77). Жители ея безпокоили набѣгами земли сосѣдственныя, и славились мнимымъ волшебствомъ еще болѣе, нежели храбростію. Біарміею называли Скандинавы всю обширную страну отъ Сѣверной Двины и Бѣлаго моря до рѣки Печоры, за коею они воображали Іотунгеймъ, отчизну ужасовъ Природы и злаго чародѣйства. Имя нашей Перми есть одно съ именемъ древней Біарміи, которую составляли Архангельская, Вологодская, Вятская и Пермская Губерніи. Исландскія повѣсти наполнены сказаніями о сей великой Финской области(78); но баснословіе ихъ можетъ быть любопытно для однихъ легковѣрныхъ. Первое, дѣйствительно историческое свидѣтельство о Біарміи находимъ въ путешествіи Норвежскаго мореходца Отера, который въ девятомъ вѣкѣ окружилъ Нордъ-Капъ, доплывалъ до самаго устья Сѣверной Двины, слышалъ отъ жителей многое о странѣ ихъ и земляхъ сосѣдственныхъ, но сказываетъ единственно то, что народъ Біармскій многочисленъ и говоритъ почти однимъ языкомъ съ Финнами(79).
Между сими иноплеменными народами, жителями или сосѣдами древней Россіи, Латышскіе народы. Несторъ именуетъ еще Летголу (Ливонскихъ Латышей), Зимголу (въ Семигаліи), Корсь (въ Курляндіи) и Литву, которые не принадлежатъ къ Финнамъ, но вмѣстѣ съ древними Пруссами составляютъ народъ Латышскій(80). Въ языкѣ его находится множество Славянскихъ, довольно Готѳскихъ и Финскихъ словъ: изъ чего основательно заключаютъ Историки, что Латыши происходятъ отъ сихъ народовъ. Съ великою вѣроятностію можно опредѣлить даже и начало бытія ихъ. Когда Готѳы удалились къ предѣламъ Имперіи, тогда Венеды и Финны заняли юго-восточные берега моря Бальтійскаго; смѣшались тамъ съ остатками первобытныхъ жителей, т. е. съ Готѳами; начали истреблять лѣса для хлѣбопашества и прозвалися Латышами или обитателями земель расчищенныхъ: ибо лата знаменуетъ на языкѣ Литовскомъ расчищеніе. Ихъ, кажется, называетъ Іорнандъ Видиваріями, которые въ половинѣ шестаго вѣка жили около Данцига, и состояли изъ разныхъ народовъ(81): съ чѣмъ согласно и древнее преданіе Латышей, увѣряющихъ, что ихъ первый Государь, именемъ Видвутъ, царствовалъ на берегахъ Вислы, и тамъ образовалъ народъ свой, который населилъ Литву, Пруссію, Курляндію, Летландію, гдѣ онъ и донынѣ находится, и гдѣ, до самаго введенія Христіанской Вѣры, управлялъ имъ сѣверный Далай-Лама, главный судія и Священникъ Криве, жившій въ Прусскомъ мѣстечкѣ Ромовѣ(82).
Многіе изъ сихъ Финскихъ и Латышскихъ народовъ, по словамъ Нестора, были данниками Россіянъ: должно разумѣть, что Лѣтописецъ говоритъ уже о своемъ времени, то есть, о XI вѣкѣ, когда предки наши овладѣли почти всею нынѣшнею Россіею Европейскою. До временъ Рюрика и Олега они не могли быть великими завоевателями, ибо жили особенно, по колѣнамъ; не думали соединять народныхъ силъ въ общемъ правленіи, и даже изнуряли ихъ войнами междоусобными. Междоусобія Славянъ Россійскихъ. Такъ Несторъ упоминаетъ о нападеніи Древлянъ, лѣсныхъ обитателей, и прочихъ окрестныхъ Славянъ на тихихъ Полянъ Кіевскихъ, которые болѣе ихъ наслаждались выгодами состоянія гражданскаго, и могли быть предметомъ зависти(83). Люди грубые, полудикіе, не знаютъ духа народнаго, и хотятъ лучше вдругъ отнять, нежели медленно присвоить себѣ такія выгоды мирнымъ трудолюбіемъ. Сіе междоусобіе предавало Славянъ Россійскихъ въ жертву внѣшнимъ непріятелямъ. Господство и гибель Обровъ. Обры или Авары, въ VI и VII вѣкѣ господствуя въ Дакіи, повелѣвали и Дулѣбами, обитавшими на Бугѣ; нагло оскорбляли цѣломудріе женъ Славянскихъ и впрягали ихъ, вмѣсто воловъ и коней, въ свои колесницы; но сіи варвары, великіе тѣломъ и гордые умомъ (пишетъ Несторъ), исчезли въ нашемъ отечествѣ отъ моровой язвы, и гибель ихъ долго была пословицею въ землѣ Русской(84). — Скоро явились другіе завоеватели: на Югѣ Козары, Варяги на Сѣверѣ.
Козары. Козары или Хазары, единоплеменные съ Турками, издревле обитали на западной сторонѣ Каспійскаго моря, называемаго Хазарскимъ въ Географіяхъ Восточныхъ(85). Еще съ третьяго столѣтія они извѣстны по Арменскимъ лѣтописямъ: Европа же узнала ихъ въ четвертомъ вѣкѣ вмѣстѣ съ Гуннами, между Каспійскимъ и Чернымъ моремъ, на степяхъ Астраханскихъ. Аттила властвовалъ надъ ними: Болгары также, въ исходѣ V вѣка; но Козары, все еще сильные, опустошали между тѣмъ южную Азію, и Хозрой, Царь Персидскій, долженъ былъ заградить отъ нихъ свои области огромною стѣною, славною въ лѣтописяхъ подъ именемъ Кавказской, и донынѣ еще удивительною въ своихъ развалинахъ(86). Въ VII вѣкѣ они являются въ Исторіи Византійской съ великимъ блескомъ и могуществомъ, даютъ многочисленное войско въ помощь Императору (который изъ благодарности надѣлъ Діадиму Царскую на ихъ Кагана или Хакана(87), именуя его сыномъ своимъ); два раза входятъ съ нимъ въ Персію, нападаютъ на Угровъ, Болгаровъ, ослабленныхъ раздѣломъ сыновей Кувратовыхъ, и покоряютъ всю землю отъ устьи Волги до морей Азовскаго и Чернаго, Фанагорію, Воспоръ и большую часть Тавриды, называемой пото̀мъ нѣсколько вѣковъ Козаріею(88). Слабая Греція не смѣла отражать новыхъ завоевателей: ея Цари искали убѣжища въ ихъ станахъ, дружбы и родства съ Каганами; въ знакъ своего къ нимъ почтенія украшались въ нѣкоторые торжественные дни одеждою Козарскою, и стражу свою составили изъ сихъ храбрыхъ Азіатцевъ. Имперія въ самомъ дѣлѣ могла хвалиться ихъ дружбою; но оставляя въ покоѣ Константинополь, они свирѣпствовали въ Арменіи, Иверіи, Мидіи; вели кровопролитныя войны съ Аравитянами, тогда уже могущественными, и нѣсколько разъ побѣждали ихъ знаменитыхъ Калифовъ.
Разсѣянныя племена Славянскія не могли противиться такому непріятелю, когда онъ силу оружія своего въ исходѣ VII вѣка, или уже въ VIII, обратилъ къ берегамъ Днѣпра и самой Оки. Жители Кіевскіе, Сѣверяне, Радимичи и Вятичи признали надъ собою власть Каганову. «Кіевляне — пишетъ Несторъ — дали своимъ завоевателямъ по мечу съ дыма, и мудрые старцы Козарскіе въ горестномъ предчувствіи сказали: мы будемъ данниками сихъ людей: ибо мечи ихъ остры съ обѣихъ сторонъ, а наши сабли имѣютъ одно лезвее» Басня изобрѣтенная уже въ счастливыя времена оружія Россійскаго, въ X или XI вѣкѣ! По крайней мѣрѣ завоеватели не удовольствовались мечами, но обложили Славянъ иною данію, и брали, какъ говоритъ самъ Лѣтописецъ, по бѣлкѣ съ дома(89): налогъ весьма естественный въ земляхъ сѣверныхъ, гдѣ теплая одежда бываетъ одною изъ главныхъ потребностей человѣка, и гдѣ промышленость людей ограничивалась только необходимымъ для жизни. Славяне, долго грабивъ за Дунаемъ владѣнія Греческія, знали цѣну золота и серебра; но сіи металлы еще не были въ народномъ употребленіи между ими. Козары искали золота въ Азіи, и получали его въ даръ отъ Императоровъ; въ Россіи же, богатой единственно дикими произведеніями Натуры, довольствовались подданствомъ жителей и добычею ихъ звѣриной ловли. Иго сихъ завоевателей, кажется, не угнетало Славянъ: по крайней мѣрѣ Лѣтописецъ нашъ, изобразивъ бѣдствія, претерпѣнныя народомъ его отъ жестокости Обровъ, не говоритъ ничего подобнаго о Козарахъ. Все доказываетъ, что они имѣли уже обычаи гражданскіе. Ханы ихъ жили издавна въ Балангіарѣ или Ателѣ (богатой и многолюдной столицѣ, основанной близъ Волжскаго устья Хозроемъ, Царемъ Персидскимъ), а послѣ въ знаменитой купечествомъ Тавридѣ. Гунны и другіе Азіатскіе варвары любили только разрушать города: но Козары требовали искусныхъ зодчихъ отъ Греческаго Императора Ѳеофила и построили на берегу Дона, въ нынѣшней землѣ Козаковъ, крѣпость Саркелъ для защиты владѣній своихъ отъ набѣга кочующихъ народовъ; вѣроятно, что Каганово городище, близъ Харькова, и другія, называемыя Козарскими, близъ Воронежа, суть также памятники ихъ древнихъ, хотя и неизвѣстныхъ намъ городовъ. Бывъ сперва идолопоклонники, они въ осьмомъ столѣтіи приняли Вѣру Іудейскую, а въ 858 Христіанскую(90)… Ужасая Монарховъ Персидскихъ, самыхъ грозныхъ Калифовъ, и покровительствуя Императоровъ Греческихъ, Козары не могли предвидѣть, что Славяне, порабощенные ими безъ всякаго кровопролитія, испровергнутъ ихъ сильную Державу.
Но могущество нашихъ предковъ на Югѣ долженствовало быть слѣдствіемъ подданства ихъ на Сѣверѣ. Козары не властвовали въ Россіи далѣе Оки: Новогородцы, Кривичи были свободны до 859 года. Варяги. Тогда — замѣтимъ сіе первое хронологическое показаніе въ Несторѣ — какіе-то смѣлые и храбрые завоеватели, именуемые въ нашихъ лѣтописяхъ Варягами, пришли изъ-за Бальтійскаго моря и наложили дань на Чудь, Славянъ Ильменскихъ, Кривичей, Мерю, и хотя были чрезъ два года изгнаны ими, но Славяне, утомленные внутренними раздорами, въ 862 году снова призвали къ себѣ трехъ братьевъ Варяжскихъ, отъ племени Русскаго, которые сдѣлались первыми Властителями въ нашемъ древнемъ отечествѣ, и по которымъ оно стало именоваться Русью(91). — Русь. Сіе происшествіе важное, служащее основаніемъ Исторіи и величія Россіи, требуетъ отъ насъ особеннаго вниманія и разсмотрѣнія всѣхъ обстоятельствъ.
Прежде всего рѣшимъ вопросъ: кого именуетъ Несторъ Варягами? Мы знаемъ, что Бальтійское море издревле называлось въ Россіи Варяжскимъ(92): кто же въ сіе время — то есть, въ девятомъ вѣкѣ — господствовалъ на водахъ его? Скандинавы, или жители трехъ Королевствъ, Даніи, Норвегіи и Швеціи, единоплеменные съ Готѳами. Они, подъ общимъ именемъ Нормановъ или Сѣверныхъ людей, громили тогда Европу(93). Еще Тацитъ упоминаетъ о мореходствѣ Свеоновъ или Шведовъ; еще въ шестомъ вѣкѣ Датчане приплывали къ берегамъ Галліи(94): въ концѣ осьмаго слава ихъ уже вездѣ гремѣла, и флаги Скандинавскіе, развѣваясь предъ глазами Карла Великаго, смиряли гордость сего Монарха, который съ досадою видѣлъ, что Норманы презираютъ власть и силу его. Въ девятомъ вѣкѣ они грабили Шотландію, Англію, Францію, Андалузію, Италію; утвердились въ Ирландіи и построили тамъ города, которые донынѣ существуютъ; въ 911 году овладѣли Нормандіею; наконецъ основали Королевство Неаполитанское, и подъ начальствомъ храбраго Вильгельма въ 1066 году покорили Англію. Мы уже говорили о древнемъ ихъ плаваніи вокругъ Нордъ-Капа или Сѣвернаго мыса: нѣтъ, кажется, сомнѣнія, что они за 500 лѣтъ до Коломба открыли полунощную Америку и торговали съ ея жителями(95). Предпринимая такія отдаленныя путешествія и завоеванія, могли ли Норманы оставить въ покоѣ страны ближайшія: Эстонію, Финляндію и Россію? Не льзя, конечно, вѣрить Датскому Историку Саксону Грамматику, именующему Государей, которые будто бы царствовали въ нашемъ отечествѣ прежде Рождества Христова и вступали въ родственные союзы съ Королями Скандинавскими(96): ибо Саксонъ не имѣлъ никакихъ историческихъ памятниковъ для описанія сей глубокой древности, и замѣнялъ оные вымыслами своего воображенія; не льзя также вѣрить и баснословнымъ Исландскимъ повѣстямъ, сочиненнымъ, какъ мы уже замѣтили, въ новѣйшія времена и не рѣдко упоминающимъ о древней Россіи, которая называется въ нихъ Острагардомъ, Гардарикіею, Гольмгардомъ и Греціею: но Руническіе камни, находимые въ Швеціи, Норвегіи, Даніи, и гораздо древнѣйшіе Христіанства, введеннаго въ Скандинавіи около десятаго вѣка, доказываютъ своими надписями (въ коихъ именуется Girkia, Grikia или Россія), что Норманы давно имѣли съ нею сообщеніе(97). А какъ въ то время, когда, по извѣстію Несторовой лѣтописи, Варяги овладѣли странами Чуди, Славянъ, Кривичей и Мери, не было на Сѣверѣ другаго народа, кромѣ Скандинавовъ, столь отважнаго и сильнаго, чтобы завоевать всю обширную землю отъ Бальтійскаго моря до Ростова (жилища Мери): то мы уже съ великою вѣроятностію заключить можемъ, что Лѣтописецъ нашъ разумѣетъ ихъ подъ именемъ Варяговъ. Но сія вѣроятность обращается въ совершенное удостовѣреніе, когда прибавимъ къ ней слѣдующія обстоятельства:
I. Имена трехъ Князей Варяжскихъ — Рюрика, Синеуса, Трувора — призванныхъ Славянами и Чудью, суть неоспоримо Норманскія: такъ въ лѣтописяхъ Франкскихъ около 850 года — что достойно замѣчанія — упоминается о трехъ Рорикахъ: одинъ названъ Вождемъ Датчанъ, другой Королемъ (Rex) Норманскимъ, третій просто Норманомъ(98); они воевали берега Фландріи, Эльбы и Реина. Въ Саксонѣ Грамматикѣ, въ Стурлезонѣ и въ Исландскихъ повѣстяхъ, между именами Князей и Витязей Скандинавскихъ, находимъ Рурика, Рерика, Трувара, Трувра, Сніо, Синія. — II. Русскіе Славяне, будучи подъ владѣніемъ Князей Варяжскихъ, назывались въ Европѣ Норманами: что утверждено свидѣтельствомъ Ліутпранда, Кремонскаго Епископа, бывшаго въ десятомъ вѣкѣ два раза Посломъ въ Константинополѣ. «Руссовъ, говоритъ онъ, именуемъ и Норманами(99).» — III. Цари Греческіе имѣли въ первомъ-надесять вѣкѣ особенныхъ тѣлохранителей, которые назывались Варягами, Βάραγγοι, а по своему Waringar, и состояли большею частію изъ Нормановъ(100). Слово Være, Vara, есть древнее Готѳское и значитъ союзъ: толпы Скандинавскихъ витязей, отправляясь въ Россію и въ Грецію искать счастія, могли именовать себя Варягами въ смыслѣ союзниковъ или товарищей(101. Сіе нарицательное имя обратилось въ собственное. — IV. Константинъ Багрянородный, царствовавшій въ десятомъ вѣкѣ; описывая сосѣдственныя съ Имперіею земли, говоритъ о порогахъ Днѣпровскихъ и сообщаетъ имена ихъ на Славянскомъ и Русскомъ языкѣ. Русскія имена кажутся Скандинавскими: покрайней мѣрѣ не могутъ быть изъяснены иначе(102). — V. Законы, данные Варяжскими Князьями нашему Государству, весьма сходны съ Норманскими. Слова Тіунъ, Вира и прочія, которыя находятся въ Русской Правдѣ, суть древнія Скандинавскія или Нѣмецкія (о чемъ будемъ говорить въ своемъ мѣстѣ). — VI. Самъ Несторъ повѣствуетъ, что Варяги живутъ на морѣ Бальтійскомъ къ Западу(103), и что они разныхъ народовъ: Урмяне, Свіе, Англяне, Готы. Первое имя въ особенности означаетъ Норвежцевъ, второе Шведовъ, а подъ Готами Несторъ разумѣетъ жителей Шведской Готіи. Англяне же причислены имъ къ Варягамъ для того, что они вмѣстѣ съ Норманами составляли Варяжскую дружину въ Константинополѣ(104). И такъ сказаніе нашего собственнаго Лѣтописца подтверждаетъ истину, что Варяги его были Скандинавы(105).
Но сіе общее имя Датчанъ, Норвежцевъ, Шведовъ, не удовлетворяетъ любопытству Историка: мы желаемъ знать, какой народъ, въ особенности называясь Русью, далъ отечеству нашему и первыхъ Государей и самое имя, уже въ концѣ девятаго вѣка страшное для Имперіи Греческой? Напрасно въ древнихъ лѣтописяхъ Скандинавскихъ будемъ искать объясненія: тамъ нѣтъ ни слова о Рюрикѣ и братьяхъ его, призванныхъ властвовать надъ Славянами(106); однакожь Историки находятъ основательныя причины думать, что Несторовы Варяги-Русь обитали въ Королевствѣ Шведскомъ, гдѣ одна приморская область издавна именуется Росскою, Ros-lagen(107). Жители ея могли въ VII, VIII или IX вѣкѣ быть извѣстны, въ земляхъ сосѣдственныхъ, подъ особеннымъ названіемъ, такъ же, какъ и Готландцы, коихъ Несторъ всегда отличаетъ отъ Шведовъ(108). Финны, имѣя нѣкогда съ Рос-лагеномъ болѣе сношенія, нежели съ прочими странами Швеціи, донынѣ именуютъ всѣхъ ея жителей вообще Россами, Ротсами, Руотсами(109). — Сіе мнѣніе основывается еще на любопытномъ свидѣтельствѣ историческомъ.
Въ Бертинскихъ Лѣтописяхъ, изданныхъ Дюшеномъ, между случаями 839 года описывается слѣдующее происшествіе:(110) «Греческій Императоръ Ѳеофилъ прислалъ Пословъ къ Императору Франковъ, Людовику Благонравному, и съ ними людей, которые называли себя Россами (Rhos), а Короля своего Хаканомъ (или Гаканомъ), и пріѣзжали въ Константинополь для заключенія дружественнаго союза съ Имперіею. Ѳеофилъ въ грамотѣ своей просилъ Людовика, чтобы онъ далъ имъ способъ безопасно возвратиться въ ихъ отечество: ибо они ѣхали въ Константинополь чрезъ земли многихъ дикихъ, варварскихъ и свирѣпыхъ народовъ: для чего Ѳеофилъ не хотѣлъ снова подвергнуть ихъ такимъ опасностямъ. Людовикъ, распрашивая сихъ людей, узналъ, что они принадлежатъ къ народу Шведскому.» — Гаканъ былъ конечно однимъ изъ Владѣтелей Швеціи, раздѣленной тогда на маленькія области, и свѣдавъ о славѣ Императора Греческаго, вздумалъ отправить къ нему Пословъ.
Сообщимъ и другое мнѣніе съ его доказательствами. Въ Степенной Книгѣ XVI вѣка и въ нѣкоторыхъ новѣйшихъ лѣтописяхъ сказано, что Рюрикъ съ братьями вышелъ изъ Пруссіи, гдѣ издавна назывались Курскій заливъ Русною, сѣверный рукавъ Нѣмена или Мемеля Руссою, окрестности же ихъ Порусьемъ. Варяги-Русь могли переселиться туда изъ Скандинавіи, изъ Швеціи, изъ самаго Рослагена, согласно съ извѣстіемъ древнѣйшихъ Лѣтописцевъ Пруссіи, увѣряющихъ что ея первобытные жители, Ульмиганы или Ульмигеры, были въ гражданскомъ состояніи образованы Скандинавскими выходцами, которые умѣли читать и писать. Долго обитавъ между Латышами, они могли разумѣть языкъ Славянскій и тѣмъ удобнѣе примѣниться къ обычаямъ Славянъ Новогородскихъ. Симъ удовлетворительно изъясняется, отъ чего въ древнемъ Новѣгородѣ одна изъ многолюднѣйшихъ улицъ называлась Прусскою. Замѣтимъ также свидѣтельство Географа Равенскаго: онъ жилъ въ VII вѣкѣ, и пишетъ, что близъ моря, гдѣ впадаетъ въ него рѣка Висла, есть отечество Роксоланъ(111): думаютъ, нашихъ Россовъ, коихъ владѣніе могло простираться отъ Курскаго залива до устья Вислы. — Вѣроятность остается вѣроятностію: по крайней мѣрѣ знаемъ, что какой-то народъ Шведскій въ 839 году, слѣдственно еще до пришествія Князей Варяжскихъ въ землю Новогородскую и Чудскую, именовался въ Константинополѣ и въ Германіи Россами(112).
Предложивъ отвѣтъ на вопросы: кто были Варяги вообще и Варяги-Русь въ особенности(113)? скажемъ мнѣніе свое о Несторовой Хронологіи. Не скоро Варяги могли овладѣть всею обширною страною отъ Бальтійскаго моря до Ростова, гдѣ обиталъ народъ Меря; не скоро могли въ ней утвердиться, такъ чтобы обложить всѣхъ жителей данію; не вдругъ могли Чудь и Славяне соединиться для изгнанія завоевателей, и всего труднѣе вообразить, чтобы они, освободивъ себя отъ рабства, немедленно захотѣли снова отдаться во власть чужеземцевъ: но Лѣтописецъ объявляетъ, что Варяги пришли отъ Бальтійскаго моря въ 859 году, и что въ 862 Варягъ Рюрикъ и братья его уже княжили въ Россіи полунощной(114)!.. Междоусобіе и внутренніе безпорядки открыли Славянамъ опасность и вредъ народнаго правленія; но не знавъ инаго въ теченіе многихъ столѣтій, уже ли въ нѣсколько мѣсяцевъ они возненавидѣли его и единодушно увѣрились въ пользѣ Самодержавія? Для сего надлежало бы, кажется, перемѣниться обычаямъ и нравамъ; надлежало бы имѣть опытность долговременную въ несчастіяхъ: но обычаи и нравы не могли перемѣниться въ два года Варяжскаго правленія, до котораго они, по словамъ Нестора, умѣли довольствоваться древними законами отцевъ своихъ(115). Что вооружило ихъ противъ Норманскихъ завоевателей? любовь къ независимости — и вдругъ сей народъ требуетъ уже Властителей?.. Историкъ долженъ по крайней мѣрѣ изъявить сомнѣніе и признать вѣроятною мысль нѣкоторыхъ ученыхъ мужей, полагающихъ, что Норманы ранѣе 859 года брали дань съ Чуди и Славянъ(116). Какъ Несторъ могъ знать годы происшествій за 200 и болѣе лѣтъ до своею времени? Славяне, по его же извѣстію, тогда еще не вѣдали употребленія буквъ(117): слѣдственно онъ не имѣлъ никакихъ письменныхъ памятниковъ для нашей древней Исторіи, и счисляетъ годы со временъ Императора Михаила, какъ самъ говоритъ, для того, что Греческіе Лѣтописцы относятъ первое нашествіе Россіянъ на Константинополь къ Михаилову царствованію(118). Изъ сего едва ли не должно заключить, что Несторъ по одной догадкѣ, по одному вѣроятному соображенію съ извѣстіями Византійскими, хронологически расположилъ начальныя происшествія въ своей лѣтописи. Самая краткость его въ описаніи временъ Рюриковыхъ и слѣдующихъ заставляетъ думать, что онъ говоритъ о томъ единственно по изустнымъ преданіямъ, всегда немногословнымъ. Тѣмъ достовѣрнѣе сказаніе нашего Лѣтописца въ разсужденіи главныхъ случаевъ: ибо сія краткость доказываетъ, что онъ не хотѣлъ прибѣгать къ вымысламъ; но лѣтосчисленіе дѣлается сомнительнымъ. При Дворѣ Великихъ Князей, въ ихъ дружинѣ отборной и въ самомъ народѣ долженствовала храниться память Варяжскаго завоеванія и первыхъ Государей Россіи; но вѣроятно ли, чтобы старцы и Бояре Княжескіе, коихъ разсказы служили, можетъ быть, основаніемъ нашей древнѣйшей лѣтописи, умѣли съ точностію опредѣлить годъ каждаго случая? Положимъ, что языческіе Славяне, замѣчая лѣта какими нибудь знаками, имѣли вѣрную Хронологію(119): одно ея соображеніе съ Хронологіею Византійскою, принятою ими вмѣстѣ съ Христіанствомъ, не могло ли ввести нашего перваго Лѣтописца въ ошибку? — Впрочемъ мы не можемъ замѣнить лѣтосчисленія Несторова другимъ вѣрнѣйшимъ; не можемъ ни рѣшительно опровергнуть(120), ни исправить его, и для того, слѣдуя оному во всѣхъ случаяхъ, начинаемъ Исторію Государства Россійскаго съ 862 года.
Но прежде должно имѣть понятіе о древнемъ характерѣ народа Славянскаго вообще, чтобы Исторія Славянъ Россійскихъ была для насъ и яснѣе и любопытнѣе. Воспользуемся извѣстіями современныхъ Византійскихъ и другихъ, не менѣе достовѣрныхъ Лѣтописцевъ, прибавивъ къ нимъ сказанія Несторовы о нравахъ предковъ нашихъ въ особенности.
Примѣчанія
(65)^ Въ одномъ мѣстѣ пишетъ Несторъ (стр. 6): «по мнозѣхъ же временѣхъ (послѣ Потопа) сѣли суть Словени по Дунаеви, гдѣ есть Угорская земля и Болгарская, и отъ тѣхъ Словенъ разыдошась по земли … Волохомъ бо нашедшимъ на Словени на Дунайскіе и насилящимъ имъ, Словены же ови пришедше сѣдоша на Вислѣ, » и проч. Въ другомъ мѣстѣ (стр. 10): «Словенску же языку, яко же рекохомъ, живущу на Дунаю, придоша отъ Скиѳъ, рекше отъ Козаръ, рекоміи Болгаре, сѣдоша по Дунаеви, насельницы (не насильницы) Словеномъ быша.» Тунманъ заключилъ изъ сихъ двухъ сказаній, что Несторъ подъ именемъ Волоховъ разумѣетъ Болгаровъ, ибо тому и другому народу приписываетъ одно дѣйствіе. Нѣтъ: Лѣтописецъ говоритъ, что Славяне изгнаны изъ Болгаріи Болгарами, а изъ Венгріи Волохами: «пріидоша Угри Бѣліи и наслѣдиша землю Словенску, прогнавше Волохи, иже бѣша пріяли землю Словенску» (Нест. стр. 10) — то есть, Венгрію, гдѣ Угры или Венгры въ концѣ IX вѣка дѣйствительно нашли Волоховъ, по извѣстію Лѣтописца Венгерскаго (Anonymi Hist. Ducum Hung. гл. XXIV, XXVI, XLIV). Болгары и Волохи весьма различны: первые суть Турки (см. выше, примѣч. 41), а вторые остатокъ древнихъ Гетовъ или Ѳраковъ (см. Тунмана Über die Gesch. der Wlachen, стр. 323), смѣшенныхъ въ Дакіи съ Римскими поселенцами (см. выше, примѣч. 17); но какъ многіе Волохи обитали и на южныхъ берегахъ Дуная, переходя съ мѣста на мѣсто, то Анна Комнина пишетъ, что въ просторѣчіи назывались Волохами Болгары, которые вели жизнь пастырскую или кочевую (Memor. popul. II, 670). Обыкновенные союзы тѣхъ и другихъ въ воинскихъ дѣлахъ были причиною, что лѣтописецъ Никита Хоніатскій и новѣйшіе иногда разумѣли Болгаровъ подъ именемъ Волоховъ (Memor. popul. II, 673, 678, 686). Такъ Рубруквисъ, путешественникъ XIII вѣка, говоритъ: ces Bulgares sortirent aussi de la grande Bulgarie, de même que ceux qui sont au-delà du Danube près de Constantinople, qu’on appelle Flac (см. въ Бержерон. Voyages en Asie, стр. 47). И въ Татарской Исторіи Абульгази Хана (стр. 45) Болгары именованы Влахами, когда онъ пишетъ о войнѣ Огусъ-Хана съ Россіянами, Башкирцами и Влахами (ибо въ сосѣдствѣ съ Башкиріею жили Болгары).
Именемъ Волошской земли (у Нѣмцевъ Wälschland) наши предки означали всегда Италію: Wloch на Польскомъ языкѣ Италіянецъ. Несторъ говоритъ (стр. 5): «по сему же морю сѣдять (Варяги) къ Западу до земли Аглянскія и до Волошскія:» здѣсь разумѣется Италія. Славяне назвали нынѣшнихъ жителей Дакіи Волохами по сходству ихъ языка съ Италіянскимъ, и для того, что Волохи сами себя, отчасти справедливо, именуютъ Румунье или Римлянами. Уже во время Киннама они считались переселенцами Италійскими (Memor. popul. II, 901). Половина ихъ языка состоитъ изъ Латинскихъ словъ (см. Тунман. Über die Gesch. der Wlachen, стр. 339). Тунманово мнѣніе, что имя Волоховъ происходитъ отъ Славянскаго глагола влеку, достойно ли опроверженія? — Въ какое время, буде сказаніе Нестора справедливо, они пришли въ Венгрію и вытѣснили оттуда Славянъ? вѣроятно въ VII или въ VIII вѣкѣ, когда сила Аваровъ ослабѣла.
Несторъ говоритъ выше (стр. 5, 6): «смѣси Богъ языки (по разрушеніи Столпа Вавилонскаго) и раздѣли на 72 языка, и разсѣя по всей земли… Отъ сихъ же 72 языку бысть языкъ Словенескъ отъ племени Афетова, Норици, еже есть Словени.» То есть, Лѣтописецъ утверждаетъ, что въ исчисленіи семидесяти-двухъ народовъ подъ именемъ Нориковъ разумѣются Славяне. Сіи Норики сдѣлались извѣстны во время Римлянъ, и жили въ Австріи, Стиріи, Каринтіи, Крайнѣ (см. Маннерт. Geograph. der Griechen und Römer, III, 616), гдѣ въ Несторово время уже обитали Славяне; по тому онъ не различаетъ ихъ. Но древніе Норики считаются Кельтами или Галлами.
(66)^ Въ печатн. Нест. стр. 7, 8. Впрочемъ люди знающіе сомнѣваются въ истинѣ сего Андреева путешествія, и самъ Несторъ пишетъ о томъ единственно по слуху и народнымъ разсказамъ: «Андрею учащу въ Синопѣ, яко же рекоша, и пришедшу ему, » и проч. Ипполитъ, ученикъ Иринея, и славный Оригенъ повѣствуютъ, что Св. Апостолъ Андрей былъ въ Скиѳіи: заключили изъ сего, что онъ могъ быть и въ сѣверной Россіи (см. Баеров. Origines Russicæ, въ Коммент. нашей Академіи Т. VIII, стр. 390 и слѣд.). Митрополитъ Платонъ (Церк. Ист. I, 12) благоразумно замѣчаетъ, что въ Апостольскія времена едва ли существовало обыкновеніе ставить кресты гдѣ-нибудь. Авторъ Степен. Книги прибавляетъ, что Св. Андрей водрузилъ жезлъ свой въ селѣ Друзинѣ близъ Новагорода, и что на семъ мѣстѣ сооружена церковь во имя Андрея Первозваннаго.
Несторъ при семъ случаѣ описываетъ Славянскія бани такимъ образомъ: «Приде (Св. Апостолъ) въ Словени, и видѣ ту люди сущая, како есть обычай имъ, и како ся мыють, хвощутся, и дивися… И рече (въ Римѣ): видѣхъ (у Славянъ) бани древени, и пережгуть каменіе румяно, и розволокутся нази и облѣются квасомь усніянымъ (щелокомъ) и возмуть на ся прутье младое, бьются сами, тольма, едва слѣзуть ли живы, и облѣются водою студеною, и тако оживуть. И то творять по вся дни, не мучими никимъ же, но сами ся мучать; а то творять мовенье, а не мученье.» Лѣтописецъ хотѣлъ представить сіе древнее обыкновеніе страннымъ.
(67)^ Симъ опровергается мнѣніе Тунмана и Гаттерера, полагавшихъ, что Славяне Дунайскіе, утѣсненные Кувратомъ и сыномъ его, населили Россію въ VII вѣкѣ. Тунманъ утверждалъ сію вѣроятность сказаніемъ Никифора Патріарха (Memor. popul. II, 501), что Кувратъ, возставъ противъ Аваровъ, выгналъ изъ отечества весь народъ, данный ему ихъ Ханомъ: Cubratus contra Avarorum Chaganum rebellat, populumque omnem, quem ab ipso acceperat, contumeliose habitum patriis sedibus expellit. Извѣстіе темное: какой народъ? откуда изгнанъ? Можетъ быть, здѣсь говорится о какой-нибудь маловажной Ордѣ. Никифоръ умѣлъ бы назвать Славянъ именемъ ихъ, столь извѣстнымъ. — Болгары завладѣли Мизіею около 678 года (Memor. popul. II, 506—509). Аспарухъ нашелъ тамъ Славянъ, именуемыхъ Сѣверами: въ Россіи также увидимъ Сѣверянъ. Но быть можетъ, что они перешли не изъ Болгаріи къ намъ, а отъ насъ въ Болгарію.
(68)^ См. выше стр. 7 и 15. Вѣроятно, что древнія жилища Славянъ простирались отъ береговъ Пруссіи на Востокъ до Губерніи Смоленской и Черниговской. Гаттереръ считаетъ Андрофаговъ и Меланхленовъ Германцами.
(69)^ См. выше, примѣч. 17; см. также Манверт. Res Traiani ad Danubium gestæ.
Въ Словѣ о полку Игоревѣ, произведеніи XII вѣка (см. сей Исторіи Т. III, въ статьѣ о нашей древней словесности), говорится о сѣчахъ (а не вѣчахъ, какъ напечатано) Траяновыхъ, о тропѣ его и седмомъ вѣкѣ Траяновомъ, въ которомъ жилъ Полоцкій Князь Всеславъ (см. въ сей напечатанной повѣсти стр. 6, 14, 35). Извѣстна via Traiani, изображенная на Сульцеровой картѣ Валахіи: сія via, дорога или тропа, простирается отъ береговъ Дуная до Прута, и далѣе на Востокъ по южной Россіи (см. Кантемир. Описаніе Молдавіи и Бишинг. Erdbeschr. II, 770). Отъ временъ Траяна до Всеслава прошло гораздо болѣе семи вѣковъ; но 1) лѣтосчисленіе народа безграмотнаго не бываетъ вѣрно; 2) сочинитель Слова о полку Игоревѣ могъ также ошибиться, или 3) число семь есть описка.
Объ Александрѣ Великомъ см. ниже примѣч. 70, также Станислав. Сарницк. Annales Polonorum, кн. II. стр. 877 — Мавра Урбина Исторіографію народа Славянскаго, стр. 3, и Раича Исторію разныхъ Славянскихъ народовъ, изд. Вѣнскаго I, 3. Ѳеофилактъ, Визант. Историкъ, именно называетъ Славянъ древними Гетами (Memor. popul. II, 3); но не для того ли, что первые заняли въ VI вѣкѣ отечество послѣднихъ? Самые древніе жители Иллирика и Панноніи могли быть единоплеменники Славянъ. Думаютъ, что древнѣйшіе обитатели Венгріи гордо называли себя Панами, т. е. господами, и что отъ сего родилось имя Панноніи. Нѣмецкій Писатель Антонъ замѣчаетъ, что имена древнихъ Иллирическихъ городовъ кажутся Славянскими. Впрочемъ останемся при одномъ чаяніи.
(70)^ «И отъ тѣхъ Ляховъ прозвашась Поляне, » и проч. Добнеръ (см. его Annales Bohemorum или примѣчанія на Гагека) думалъ, что имя Поляковъ составлено изъ предлога по и народнаго имени Влахи!
«Бяста бо два брата въ Лясѣхъ, Радимъ, а другый Вятко, » и проч. Татищевъ думаетъ, что Несторъ ошибся, и что Вятичи были не Славяне, а Сарматы! «Имя ихъ (говоритъ онъ) есть Сарматское и знаменуетъ на семъ языкѣ (никому въ мірѣ неизвѣстномъ) людей грубыхъ, безпокойныхъ, каковы они и въ самомъ дѣлѣ были. Чуваши донынѣ именуются на Мордовскомъ языкѣ Ветке: слѣдственно они Вятичи!» Миллеръ въ своей рѣчи о происхожденіи народа Россійскаго повторяетъ слова Татищева, вопреки Нестору, который собственными глазами видѣлъ Вятичей!
Лѣтописецъ не означаетъ области Древлянъ: но мы увидимъ далѣе въ Россійской Исторіи, что Овручь и Коростенъ имъ принадлежали: первый есть и нынѣ городъ, а вторый мѣстечко Искорость въ Волынской Губерніи на рѣкѣ Ушѣ, между Овручемъ и Житомиромъ. Авторъ Степенной Книги признается, что въ его время уже не знали, гдѣ было отечество Древлянъ, и что нѣкоторые искали онаго въ Новогородской области, въ которой одна Пятина (или округа) называлась Деревскою, а другіе въ землѣ Сѣверянъ!
«Бужане, зане сѣдоша по Бугу, послѣ же Велыняне» (т. е. они послѣ назывались Волынцами, отъ стариннаго города Волыни, бывшаго между Владиміромъ и Львовымъ: см. Воскресенск. Лѣт. I, 21). — «Дулѣби живяху по Бугу, гдѣ нынѣ Велыняне.» Слѣдственно подъ общимъ именемъ Волынцевъ разумѣлись въ новѣйшія времена и Бужане и Дулѣбы. Читателямъ извѣстно, что есть два Буга: одинъ впадаетъ съ Днѣпромъ и Лиманъ, а другой въ Вислу. Дулѣбы жили въ западной Волыніи.
«Лутичи (въ нѣкоторыхъ спискахъ Луцаци) и Тивирцы сѣдяху по Днѣстру, црисѣдяху къ Дунаеви; бѣ множество ихъ; сѣдяху бо по Днѣстру оли до моря. Суть грады ихъ и до сего дне; да то ся зваху отъ Грекъ Великая Скиѳь.» Слѣдственно часть Молдавіи и Бессарабія принадлежали Россійскимъ Славянамъ. Нынѣшній Акерманъ назывался Бѣлымгородомъ (Воскресенск. Лѣт. I, 20) и едва ли не ими освованъ. Отъ Ушицы до устья Днѣстра могли издревле существовать и другіе города Княженія Галицкаго. Отъ имени Лутичей и Тивирцевъ, кажется, названы тамъ города Лутовиска и Тирана. Баеръ производитъ оное отъ рѣки Тибиска или Тисы: для чего же не отъ древняго Тираса, или Днѣстра? Древнѣйшіе Польскіе Историки, Кадлубекъ или Кадлубко (Hist. Polon. стр. 787) и Богуфалъ упоминаютъ о Тивіанцахъ, обитавшихъ близъ Днѣстра и служившихъ Князю Галицкому во XII вѣкѣ: названіе сходно съ Тивирцами; однакожь не оспориваю Тунмана, думающего, что Кадлубекъ говоритъ о Волохахъ, называемыхъ по-Турецки Тьюбанъ. Нѣкоторые Волохи могли и тогда обитать въ Молдавіи. — Гельмольдъ, Историкъ XII вѣка, пишетъ о Бальтійскихъ Славянахъ Лутичахъ (Chron. Slav. гл. II), бывшихъ, какъ вѣроятно, одного племени съ Днѣстровскими.
Несторъ говоритъ о Бѣлыхъ Хорватахъ и Хорутанахъ (въ печатн. стр. 6), называя иногда и тѣхъ и другихъ просто Хорватами. Одни были нынѣшніе Кроаты, побѣдившіе Болгарскаго Царя Симеона въ 942 году (см. печатн. Нест. стр. 36, и Memor. popul. II, 602); а Бѣлые Хорваты обитали гораздо ближе къ Кіеву — думаю, въ окрестности горъ Карпатскихъ, едва ли не отъ ни имени такъ названныхъ — служили Олегу, воевали противъ Владиміра, и съ X вѣка утратили сіе имя въ нашихъ лѣтописяхъ. Константинъ Багрянородный (de Adm. Imp. гл. 30 и 31) пишетъ также о двухъ Хроватіяхъ: Иллирической и Бѣлой или Великой, за Турціею, т. е. Венгріею, и ultra Bagibaream (см. Ансельма Бандури Animadversiones in libr. Constant. de Adm. Imp. стр. 91—92, и въ началѣ сихъ примѣчаній Делилевы Adnotationes in tab. geograph. ex Const. Porph.) По мнѣнію Бандури Вагиварея есть испорченное Славянское имя Карпатскихъ или бабьихъ горъ, какъ ихъ нѣкоторые называютъ (а Добнеръ утверждаетъ, что Константинъ разумѣетъ здѣсь Баварію). Делиль говоритъ: quod ad Chrobatiam Albam attinet, ad montes Chrobatos porrectam fuisse Constantinus ait; hos autem non diversos esse ab iis, quos Crapack populares vocant, nominum affinitas svadet. Нарушевичь именуетъ Червенную Россію или Галицію Chrobacya Czerwona (см. его Hist. Narodu Polsk. II, 53, 55, 69). — Константинъ Багрянородный такимъ образомъ называетъ Славянъ Россійскихъ въ X вѣкѣ: Δεϱβλενινοι, Древляне; Σεϱβιοι, Сѣверяне; Κϱιβιταιηνοι, Кривичи; Δϱεγεβιται, Дреговичи; Λενζανηνοι, Βεϱβιανοι, Ουλτινοι: послѣдніе три народа не суть ли Лучане Волынскіе (отъ коихъ Луцкъ получилъ свое имя), Тивирцы и Лутичи? — Миллеръ думалъ, что Дорогобужъ названъ отъ имени Дреговичей. Нарушевичь (Hist. Nar. Polsk. II, 416) искалъ ихъ близъ Дрогичина Хельмскаго въ Галиціи. — Въ Греческой Имперіи, въ окрестностяхъ Ѳессалоники, одно мѣсто называлось Другувитами (см. Memor. popul. II, 95): тамъ обитали Славяне, однородны, какъ вѣроятно, нашихъ Дреговичей.
Татищевъ опять толкуетъ намъ, что Кривичи были не Славяне, а Сарматы: «ибо слово Криве на Сарматскомъ языкѣ значитъ верховье рѣкъ.» А мы опять повѣримъ Нестору, который причисляетъ ихъ къ Славянамъ. Объ имени Кривичей скажемъ свое мнѣніе въ другомъ мѣстѣ. Владѣніе сего народа было весьма обширно, такъ, что Литовцы всю Россію называли Krewen-Zemla, или землею Кривичей.
«Рѣчки ради, яже течеть въ Двину, именемъ Полота, отъ сея прозвашася Полочане … Отъ нихъ же Кривичи; сѣдять наверхъ Волги, » и проч. См. ниже, примѣч. 72.
Одни Ильменскіе поселенцы, какъ говоритъ Несторъ, назывались въ Россіи Славянами; всѣ другіе приняли имена особенныя, или отъ мѣста или отъ вождей своихъ. Ильмень въ древнѣйшихъ рукописяхъ называется вездѣ Ильмеромъ. — Я говорю, что Новгородъ основанъ послѣ Рождества Христова: ибо его не было еще въ то время, какъ Святый Андрей, по словамъ Несторовымъ, приходилъ въ Россію: «и пріиде въ Словены, идѣже нынѣ Новгородъ» (въ печатн. стр. 8). — Миллеръ думалъ, что Готѳскій Историкъ, Іорнандъ, подъ именемъ Civitas Nova (см. выше, примѣч. 43) разумѣетъ Новгородъ: a Civitate Nova — et lacu, qui appellatur Musianus usque ad Danastrum, et in Boream Viscla tenus. Если бы Іорнандъ говорилъ о Россійскомъ Новѣгородѣ и хотѣлъ описывать землю Славянъ отъ Сѣвера къ Югу, то онъ не могъ бы сказать: «до рѣки Днѣстра, а на Сѣверъ до Вислы, » ибо Висла гораздо южнѣе Новагорода. — Восточный Историкъ X вѣка, Массуди, упоминаетъ о землѣ Нукбардъ или Нукирадъ, сосѣдственной съ Славянскою. Дегинъ думалъ, что сіе имя означаетъ Новгородъ. См. Notices et extraits des manuscrits de la bibliothèque du Roi, I, 4.
Древній Лѣтописецъ не сообщаетъ никакихъ обстоятельныхъ извѣстій о построеніи Новагорода: за то находимъ ихъ множество въ сказкахъ, сочиненныхъ большею частію въ XVII вѣкѣ, и внесенныхъ невѣждами въ лѣтописи. Предлагаемъ здѣсь выписку изъ оныхъ для любопытныхъ: «Отъ правнука Іафеѳова, Скиѳа, произошли пять братьевъ и Князей, именемъ Словенъ, Русъ (самые мудрѣйшіе и храбрые), Болгаръ, Команъ, Истеръ. Всѣ они жили на берегахъ Чернаго моря до 3099 году отъ С. М. Въ сіе время Словенъ и Русъ съ народомъ своимъ оставили древнюю отчизну, ходили по странамъ вселенныя, обозрѣвали безмолвныя пустыни какъ орлы быстрокрылатые, 14 лѣтъ искали селенія по сердцу своему, и наконецъ пришли къ озеру Мойску. Тогда волхвованіе открыло имъ, что сіе мѣсто должно быть для нихъ отечествомъ. Словенъ поселился на рѣкѣ Мутной, основалъ городъ Словенскъ, и назвалъ рѣку Мутную Волховомъ, протокъ ея Волховцемъ (по имени двухъ сыновей), другую рѣку Шелоною, а озеро Ильмеромъ (въ честь жены своей Шелоны и сестры Ильмеры). Старшій сынъ былъ лютый чародѣй, принималъ на себя образъ крокодила, скрывался въ рѣкѣ, топилъ и пожиралъ людей, не хотѣвшихъ обожать его какъ Перуна. Онъ жилъ въ особенномъ городкѣ на берегу рѣки, въ томъ мѣстѣ, которое именуется Перынью, и гдѣ язычники покланялись ему. Они увѣряли, что Волховъ сѣлъ въ боги; но мы знаемъ, что бѣсы утопили его въ рѣкѣ. Надъ тѣломъ злаго чародѣя, волнами изверженномъ въ Перыни, злочестивые отправили тризну и насыпали высокую могилу, которая черезъ три дни провалилась въ адъ. — Именемъ Волховцева сына, Жилотуга, названъ особенный протокъ рѣки Волхова, гдѣ онъ утонулъ младенцемъ» (подобно какъ Тиберинъ въ Тибрѣ: см. Т. Ливія, кн. I, отдѣл. 3). — «Братъ Словеновъ, Русъ, основалъ городъ Русу и назвалъ тамъ одну рѣку Порусьею, а другую Полистою: такъ именовались жена и дочь его. Потомки сихъ Князей обогатились и прославились мечемъ своимъ, завладѣвъ всѣми странами сѣверными до Ледовитаго моря и желтовидныхъ водъ, и за высокими каменными горами въ землѣ Сибири до Оби, и до устья бѣловидныя, млечныя рѣки, гдѣ ловятъ звѣря дынку или соболя. Они воевали въ Египтѣ, въ странахъ Іерусалимскихъ, Еллинскихъ и варварскихъ; міръ ужасался ихъ храбрости. Во время Александра Македонскаго управляли Словенами и Руссами Князья Великосанъ, Асанъ, Авехасанъ. Сей Монархъ, слыша всеобщія жалобы на ихъ жестокость, сказалъ: что мнѣ дѣлать съ такими сыроядцами, обитающими за морями и горами непроходимыми? и написалъ къ нимъ, слово въ слово, грамоту слѣдующую: Александръ, Царь Царемъ, бичь Божій и предвитезный Рыцарь, всего свѣта обладатель, и всѣхъ иже подъ солнцемъ грозный повелитель, покорнымъ мнѣ милосердый пощадитель, а непокорнымъ же яростный мечь, въ далекомъ, разстоятельномъ и незнаемомъ краѣ вашемъ отъ нашего величества честь и миръ и милость вамъ, храбросердому народу, славнѣйшему колѣну Русскому, Княземъ и Владыкомъ отъ моря Варяжскаго до Хвалижскаго, великолѣпнымъ и милымъ моимъ, храброму Великосану, мудрому Асану, счастному Авехасану, вѣчно радоватися, яко самѣхъ васъ любезно цѣлую, яко други по сердцу моему. Да будете данницы нашему величеству, и сію милость даю вашему владычеству: аще каковый народъ вселится во предѣлахъ вашихъ, да будетъ вамъ и по васъ сродству вашему подлежимъ вѣчнѣй работѣ; во иные же предѣлы отнюдъ да не вступитъ нога ваша. Сіе же достохвальное дѣло затвержено симъ нашимъ листомъ и подписано моею Царскою высокодержавною десницею, и запечатано нашимъ перстнемъ, и дано вашей честности на вѣки безконечные. Аминь. Писана же сія наша грамота въ мѣстѣ нашего предѣла, въ велицѣй Александріи, мѣсяца Примуса, начальнѣйшаго дня. — Припись Царскія руки златопернатыми буквами: мы Александръ, сынъ великихъ боговъ Юпитера и Венусы въ небѣ, земскихъ же Филиппа и Олимпіады, высокодержавною правицею утвердихъ вѣчно. — Словено-Русскіе Князья, обрадованные такою грамотою, повѣсили оную въ своемъ капищѣ съ правой стороны идола Велеса, уставивъ великій праздникъ въ день ея написанія. — Чрезъ нѣсколько времени возстали отъ ихъ рода два Князя, Ляхъ (Мамохъ, Лалохъ) и Лахернъ, воевали землю Греческую и ходили подъ самый царствующій градъ: тамъ, близъ моря, положилъ свою голову Князь Лахернъ (гдѣ созданъ былъ послѣ монастырь Влахернскій), а товарищъ его съ глубокою язвою и съ великимъ богатствомъ возвратился въ отечество. Въ Сидерѣхъ же (σιδηϱα?), или въ Мордвѣ и въ Черемисѣ, княжили тогда два брата, Діюлель и Дидиладъ, которыхъ язычники назвали богами, за то, что они научили ихъ пчеловодству. — Скоро ужасный моръ опустошилъ землю Словенскую; остальные жители ушли на Бѣлыя воды, т. е. Бѣлоозеро, или Тинное озеро, и назвалися Весью; другіе на Дунай, къ древнимъ племенамъ своимъ; а въ Словенскѣ и въ Русѣ обитали тогда одни дикіе звѣри. Чрезъ нѣкоторое время Словени возвратились на берега Волхова и привели съ собою многихъ Скиѳовъ и Болгаровъ; но скоро Бѣлые Угры явились въ странѣ ихъ и разорили оную до конца. Тогда Словени Черноморскіе, услышавъ о запустѣніи отечественной земли своей, опять пришли туда съ безчисленнымъ множествомъ Скиѳовъ, Болгаровъ и всякихъ иноплеменниковъ, поставили новый городъ, отъ стараго Словенска внизъ по Волхову съ версту, дали ему имя Великаго Новаграда, и выбрали старѣйшину, Князя Гостомысла. Нѣкоторые изъ нихъ назвались Полянами, другіе Кривичами, Сербами, Болгарами, Чудью, Мерею, Лопью, Мордвою; земля Русская, свергнувъ въ себя ризы сѣтованія, облеклась въ порфиру и виссонъ, уже не вдовствуя, но опочивая много лѣтъ съ мудрымъ Гостомысломъ. Сынъ его, Словенъ, построилъ въ землѣ Чудской городъ Словенскъ, и черезъ 3 года умеръ; а внукъ Гостомысловъ, Изборъ, переименовалъ сей городъ Изборскимъ, и также въ юности умеръ отъ жала зміи.» Конецъ басни увидимъ въ другомъ мѣстѣ (ниже, примѣч. 91). И многіе вѣрили симъ нелѣпостямъ! Вѣрили (умалчивая о другомъ), что на берегахъ Волхова былъ у Славянъ городъ за 4200 лѣтъ до нашего вѣка! Не только въ древней Несторовой лѣтописи, но и въ самой Никоновской, въ самыхъ Хронографахъ и въ Степенной Книгѣ XVI вѣка не упоминается еще о Словенскѣ: сей вымыселъ принадлежитъ, кажется, седьмому-надесять столѣтію. «Но близъ Новагорода есть мѣсто именуемое Городище, » замѣчаетъ Миллеръ: оно доказываетъ только, что тамъ былъ прежде застроенъ сей городъ, названный новымъ, когда его перенесли на другое мѣсто. Гебгарди думаетъ, что Ильменскіе поселенцы пришли изъ окрестностей Неи или Нови, и въ пямять сей крѣпости основали Новгородъ.
(71)^ Лѣтописецъ сказываетъ единственно, что Кіевъ, подобно Новугороду, еще не существовалъ во время Апостола Андрея: «слѣзе (Св. Андрей) съ горы, идѣже послѣ бысть Кыевъ» (въ печатн. стр. 8). Стриковскій пишетъ (кн. XI, гл. 3), что Кіевъ основанъ, по мнѣнію нѣкоторыхъ, въ 430 году. — Псковская Синодальная Лѣтопись XV или XVI вѣка (которая хранится въ Патріаршей Библіотекѣ подъ № 349, л. 154) начинается такъ: «Въ лѣто 6362 бѣяху три браты; единому ими Кый… И поставиша градъ на горѣ и парекоша имя граду тому Кіевъ:» и такъ онъ будто бы основанъ уже въ 854 году? Но сіе новое извѣстіе не достойно уваженія (см. еще новѣйшую сказку о строителяхъ Кіева, ниже, примѣч. 282). Въ Пушкин. и Кенигсберг. спискѣ: «бяху (Кій съ братьями) мужи мудри и смыслени;» а въ Троицк.: «знатливы (знающіе) и разумни.» — Въ Кенигсберг. сказано, что Лѣтописецъ не знаетъ, къ которому Царю приходилъ Кій; но въ харатейныхъ находятся только слова: «приходившю ему ко Царю, яко же сказуютъ, велику честь пріялъ отъ Царя.» — Шлецеръ думаетъ (его Nest. I, 103), что древнее сказаніе о Кіи-перевозчикѣ, опровергаемое нашимъ Лѣтописцемъ, могло быть справедливо. «Франкфуртъ (говоритъ онъ), Охсенфуртъ и другіе города произошли такимъ же образомъ. На Днѣпрѣ еще не было моста, но уже было сообщеніе между обитателями его восточнаго и западнаго берега. Нѣкто, именемъ Кій, перевозилъ людей въ лодкѣ; тутъ, мало по малу, завелось селеніе; селеніе обратилось наконецъ въ городъ, » и проч. Князь Щербатовъ, оставивъ достовѣрнаго Нестора и послѣдовавъ Автору Синопсиса, выписаннаго большею частію изъ Польскихъ Историковъ, Длугоша и Стриковскаго, сказываетъ, что Щекъ создалъ городъ Щековицу, Хоривъ Хоривицу или Вышегородъ, а сестра ихъ городъ Лыбедь: совершенная басня! такихъ городовъ не бывало въ Россіи; и Несторъ пишетъ, что всѣ три брата построили одинъ Кіевъ. Польскіе Историки отъ недоразумѣнія сочли горы за города. — Татищевъ думаетъ, что имя Кіева или Кивы есть Сарматское и значитъ горы: онъ, кажется, не вѣритъ сказанію о трехъ братьяхъ. Щербатовъ находитъ имена ихъ Арабскими и Персидскими, и заключаетъ изъ того, что Кіевъ построенъ не Славянами, а Гуннами, хотя Гунны разрушали города, а не строили ихъ, и говорили безъ сомнѣнія не Арабскимъ и не Персидскимъ языкомъ. Рейнегсъ утверждаетъ, что «сей городъ основанъ Готѳами, ибо имя его есть Финико-Арабское и значить мѣсто любимое, радостное» (см. Reineggs Beschreibung des Kaukasus, II, 200). Болтинъ признаетъ Аваровъ строителями Кіева, и говоритъ, что Кіевъ по-Венгерски есть веселый, Горогъ кривый, Сцегъ кормило, Лебегесъ трепетаніе: слѣдственно Кій, Хоривъ, Щекъ и Лыбедь были Авары, которые говорили однимъ языкомъ съ Венграми!» Но мы не видимъ нужды отвергать сказаніе Нестора, который приписываетъ строеніе Кіева Славянскимъ Полянамъ (слѣдственно не Варяги, какъ сказано въ Софійской Новогородской и въ нѣкоторыхъ новѣйшихъ лѣтописяхъ, а Славяне были первыми жителями сего города). Имена древнія не всегда могутъ быть изъяснены языкомъ новѣйшимъ: изъ чего не слѣдуетъ, чтобы они произошли отъ инаго языка. Къ тому же Славянское мѣстоименіе кій, слова щека, щекотать, гора, лебедь и многія другія столь же близки къ именамъ Кіевскихъ братіевъ и сестры, какъ и Персидскія или Венгерскія Кея, Хурехъ, Горогъ, Лебегесъ, и проч. Болтинъ думалъ, что гора, гдѣ жилъ Кій, есть та самая, на коей построена Кіевская старая крѣпость. — На рѣчкѣ Лыбеди стоитъ загородный домъ нынѣшняго Кіевскаго Митрополита. Сіе мѣсто называется Шулявшино, окружено рощею и служитъ гуляньемъ для Кіевскихъ жителей. См. Извѣстіе о погребенныхъ въ Кіевѣ Князьяхъ, стр. 1.
Баеръ, желая утвердить истину Несторова сказанія, искалъ нашего Кія въ Готѳскомъ Королѣ Книвѣ, воевавшемъ въ Панноніи съ Императоромъ Деціемъ. Миллеръ, не находя въ Византійскихъ лѣтописяхъ никакого извѣстія о походѣ Кія въ Царьградъ, думалъ, что сей Князь служилъ въ войскѣ тѣхъ Гунновъ, которые при Ѳеодосіи II разоряли Имперію. Баеръ излишно уважалъ сходство именъ, недостойное замѣчанія, если оно не утверждено другими историческими доводами. Что ни будь одно: или вѣрить въ семъ случаѣ Нестору, или не вѣрить; если вѣрить, то Кій былъ Славянскій Князь, а не Готѳскій. Миллеръ же напрасно думалъ, будто Несторъ говоритъ о войнѣ Кія съ Императоромъ: во всѣхъ старинныхъ спискам лѣтописи его сказано единственно то, что Кій ходилъ въ Константинополь и былъ съ честію принятъ Царемъ Греческимъ; Византійскіе Историки могли умолчать о такомъ неважномъ происшествіи.
(72)^ Миллеръ въ рѣчи своей о происхожденіи народа Россійскаго несправедливо говоритъ, что Лѣтописецъ нашъ нигдѣ не именуетъ основателей Полоцка Кривичами. Въ Несторѣ (стр. 17): «первыи насельницы въ Новѣгородѣ Словени, въ Полоцку Кривичи.» Въ Архангел. Лѣт., стр. 4, названъ Изборскъ городомъ Кривичей. Константинъ Багрянородный пишетъ о Новѣгородѣ, Кіевѣ, Вышегородѣ, Смоленскѣ, Любечѣ, называя ихъ Немоградъ, Кіова, Вусеградъ, Чернигова, Милиниска, Теліуца (Memor. popul. II, 981). Кіевъ, по его извѣстію, назывался еще Самватасъ. Не хотѣлъ ли Константинъ написать: сама мать, ибо Кіевъ назывался въ древности матерію городовъ Русскихъ? см. въ печатн. Несторѣ, стр. 19. Графъ I. Потоцкій толковалъ, что Самватасъ происходитъ отъ слова ботъ, на которомъ Кій перевозилъ людей; а Добровскій (Slovanka 246) сказываетъ намъ, что это Шведское имя; что Sam звачитъ вмѣстѣ, a bat лодка или ботъ; что въ Кіевѣ собирались Варяжскія суда, и для того сіе мѣсто названо Варягами Самбатомъ, или сборнымъ мѣстомъ лодокъ. — Арабскій Географъ XV вѣка, Бакуй (донынѣ еще не изданный) упоминаетъ о знаменитомъ Славянскомъ городѣ Maschphat близъ Козаріи: см. Шпренгеля Gesch. der Entdeck. 160.
(73)^ О Переславскомъ озерѣ см. Никон. Лѣт. II, 229. Оно же называется и Плещеево. Іорнандъ упоминаетъ о Мери (Merens) въ числѣ народовъ, покоренныхъ въ IV вѣкѣ Готѳскимъ Царемъ Эрманарихомъ (см. выше, примѣч. 26). Мордва и Черемисы сами себя именуютъ Мари; однакожь изъ того не слѣдуетъ, чтобы Несторъ подъ именемъ Мери разумѣлъ ихъ, ибо говоритъ о тѣхъ и другихъ въ особенности.
Народъ Мурома, обитавшій въ Губерніи Нижегородской, оставилъ памятникъ бытія своего въ названіи города Мурома.
Несторъ не означаетъ земли Черемисской, Мещерской, Мордовской, а только полагаетъ оную въ сосѣдствѣ съ Мерею. Мордва (Іорнандовы Mordens: см. выше, примѣч. 26) и Черемисы издревле жили тамъ, гдѣ живутъ и нынѣ: первые наиболѣе въ Нижегородской, Пензенской, Тамбовской, Симбирской Губерніяхъ; а вторые отъ Нижняго на лѣвомъ берегу Волги. Въ лѣтописяхъ среднихъ временъ именованы Мещерою нынѣшніе Мокшане, родъ Мордвы, обитающіе въ Пензенской и Тамбовской Губерніяхъ, въ окрестностяхъ рѣки Мокши (см. сей Исторіи Т. V, примѣч. 86.) Мещеряками называются нынѣ Татары, живущіе въ землѣ Башкирской. Они тамъ пришельцы, равно какъ и Тептери, смѣсь Черемисовъ съ Вотяками, Чувашами и Татарами, которые въ XVI вѣкѣ, по разрушеній Казанскаго Царства, ушли къ Башкирцамъ.
Ливонія получила имя свое отъ Ливи, народа Финскаго, котораго остатки существуютъ нынѣ въ Курляндіи, отъ Ангерскаго озера и береговъ залива Рижскаго до Виндавской границы, а въ Ливоніи (или Губерніи Лифляндской) въ окрестностяхъ рѣки Салиса и на островѣ Рунѣ. Другіе Ливонцы принадлежатъ къ народу Латышей (о которомъ см. ниже, примѣч. 80). Имя Ливоніи сдѣлалось извѣстно въ Европѣ не прежде XII вѣка.
Не только Эстонцы или Эстляндцы, Вожане или Водь (въ нынѣшней Ораніенбаумской округѣ: см. Новогород. Лѣт. 134) Ижорцы, Корелы, но и первобытные жители Двинской земли или Архангельской Губерніи, Вологодской, Вятской, Пермской, назывались Чудью (см. Двинск. Лѣт. въ Трудахъ Вольн. Росс. Собранія, Журналъ Путешествія Рычкова и Казанск. Исторію, стр. 190 и слѣд.). Миллеръ въ Рѣчи своей о происхожденіи народа Россійскаго пишетъ: «Чудь знаменуетъ на Русскомъ языкѣ вообще первобытныхъ жителей» (не лучше ли сказать: иноплеменниковъ, или чуждыхъ?): «ибо ежели вы на берегахъ Волги, Тобола, Иртыша, Оби, Енисея, видя какое нибудь укрѣпленіе, могилу, древнее зданіе, спросите у жителей: кто соорудилъ ихъ? то они вамъ отвѣтствуютъ: Чудь, народъ, который обиталъ здѣсь прежде Русскихъ.» Іорнандъ называетъ Чудь Thuidos. Баеръ думалъ, что имя Скиѳы и Чудь есть одно.
Имя города Нарвы происходитъ отъ имени Наровской Чуди.
Шлецеръ (см. его Nest. I, 50) несправедливо считалъ Емь Ижорцами: они въ нашихъ лѣтописяхъ обыкновенно именуются Ижерянами; были издревле подданными Новогородцевъ и сами воевали съ Емью (см. Новогород. Лѣт. 106 и 107). Татищевъ и Болтинъ столь же несправедливо полагали сей народъ между Ладожскимъ озеромъ и Бѣлымъ моремъ, въ Двинской землѣ, со XII вѣка (если не ранѣе) провинціи Новогородской (см. Новогород. Лѣт. 59). Что Емью именовались Финляндцы, ясно доказывается слѣдующими извѣстіями Лѣтописца Новогородскаго: 1) Сумь (Суома, какъ называютъ себя Финляндцы) и Емь въ 1240 году шли на корабляхъ противъ Новагорода и хотѣли взять Ладогу: Князь Александръ встрѣтилъ ихъ (стр. 132, 133) на рѣкѣ Невѣ: слѣдственно они жили не между Ладожскимъ озеромъ и Бѣлымъ моремъ. 2) Въ 1256 году Князь Александръ шелъ изъ Новагорода на Емь чрезъ Копорье (стр. 142, 143). 3) Въ 1228 году Ладожане побили Емь: непріятель, спасаясь отъ нихъ бѣгствомъ въ землю свою, былъ истребленъ Ижорцами и Корелами (стр. 107): пусть Читатель взглянетъ на карту. 4) Въ 1311 году Новогородцы воевали за моремъ, т. е. за Финскимъ заливомъ, съ Емью, и взявъ ихъ городъ Ванай, на Черной рѣкѣ, опустошили берега Перны: мы знаемъ въ Новой Финляндіи Ванакиле и Перно (см. Бишинг. Erdbeschr.). Черною именуется въ нашихъ лѣтописяхъ одна изъ рѣкъ западо-южной Финляндіи[1]. — Мѣстечко Емсе въ Тавастландскомъ Графствѣ также напоминаетъ Емь. Одинъ изъ моихъ пріятелей, знакомый съ сими мѣстами, писалъ ко мнѣ, что тамошніе жители донынѣ называютъ себя Hämi, и что имя Суми или Суоми въ особенности принадлежитъ Финляндцамъ сѣвернымъ. — Адамъ Бременскій, по мнѣнію Шлецера, называетъ Ямь Lami, а Гервазій, Авторъ XIII вѣка, Jarmenses, вмѣсто Jamenses — Іорнандъ именуетъ Весь Vas.
Въ Больш. Чертежѣ, стр. 317: «Тѣ города по Сысвѣ и по Сосвѣ Югра.» Герберштейнъ на картѣ Россіи полагаетъ Югру за Обью. Доселѣ Историки и Географы наши искали Югры на берегахъ Юга, Двины и Мезени. Описаніе похода Россіянъ въ землю Югорскую около 1500 года ясно доказываетъ, что она была за Каменнымъ Поясомъ: см. сей Исторіи Т. VI. Имя Остяковъ есть новое Татарское: покоривъ часть Сибири въ XIII вѣкѣ, Татары назвали ея жителей Уштяками, т. е. людьми дикими. Вогуличи именуютъ Березовскихъ Остяковъ Мансами: такъ называются и сами Вогуличи.
Теперь нѣтъ особеннаго народа Печорскаго. Думаю, что такъ назывались нынѣшніе Зыряне (см. ниже), а не Самоѣды, которые въ Несторовой лѣтописи именуются особенно Самоядью.
(74)^ Меря, Мурома, Весь, уже давно обратились въ Россіянъ. Зыряне или Сыряне живутъ на берегахъ Выми, Сычолы, Вычегды, и проч. Они принадлежали ко многочисленному народу Пермскому и говорятъ съ нимъ почти однимъ языкомъ, котораго словарь напечатанъ Миллеромъ въ его Sammlung Ruſſ. Gesch. Болтинъ, не знавъ того, пишетъ, что Зыряне утратили языкъ свой и сдѣлались совершенно Русскими: см. Путешествія Академика Лепехина, Т. IV, стр. 404, Фишер. Сибирск. Исторію, стр. 81, 99, 100, и въ Миллер. Sammlung Ruſſ. Gesch. словари Чудскихъ народовъ. Живъ долго между Татарами, Чуваши заимствовали отъ нихъ множество словъ; но языкъ ихъ въ основаніи есть также Финскій.
(75)^ См. Тацит. Descript. Germaniæ, гл. 46. Венеды, по его словамъ, граничили къ Сѣверу съ Финнами. Гаттереръ думаетъ, что Финны жили тогда въ Курляндіи, Самогитіи, сѣверной Литвѣ. Fenni, de quibus Plinius (ибо толкуютъ, что его Eningia есть описка вмѣсто Feningia) Tacitusque loquuntur, mortalium omnium pauperrimi Tacito visi, Curlandiam, Samogitiam et maxime septentrionalia Lituaniæ tenuerunt (см. Commentationes Societ. Gottingensis, Т. XIII, стр. 208, и Шлецер. Nord. Gesch. стр. 438). Можетъ быть, въ глубокой древности Финны пришли изъ сѣверной Азіи въ Европу; по крайней мѣрѣ языкъ ихъ весьма отличенъ отъ коренныхъ языковъ Европейскихъ, а сходенъ съ Венгерскимъ (см. D. Gyarmathi Affinit. ling. Hungaricæ cum linguis Fennicæ originis). Баеръ (а за нимъ и Гаттереръ) производитъ Финновъ отъ Скиѳовъ; но образъ жизни первыхъ, описанный Тацитомъ, не представляетъ ничего Скиѳскаго. Non arma, non equi; victui herba, vestitui pelles, cubile humus: можно ли отнести такое описаніе къ Геродотовымъ Скиѳамъ, сходнымъ съ нашими Киргизами или Татарами?
(76)^ Кажется, нѣтъ сомнѣнія, что Весь, Меря и Мурома были единоплеменники Мордвы и другихъ Финскихъ народовъ.
(77)^ Такъ означаетъ Торфей границы ея (Historia Norveg. Т. I, стр. 102, и Шлецер. Nord. Gesch. 500). Въ древнихъ Скандинавскихъ извѣстіяхъ Бѣлое море называется Гандвикъ (Hist. Norveg. I, 163). — Квенландія значитъ женская земля. Сіе имя заставило Адама Бременскаго баснословить о сѣверныхъ Амазонкахъ (въ Линденброг. изданіи стр. 59). — Финскія чародѣйства подробно описываются въ сѣверныхъ сказкахъ (см. Шлецер. Nord. Gesch. стр. 437 и его Nestor, Ч. II, стр. 45; также Торф. Hist. Norveg. Т. II, стр. 165.
(78)^ Исландія, островъ необитаемый до 874 года, и въ сіе время населенный Норвежцами, не хотѣвшими повиноваться Гаральду, первому Деспоту сѣверному, прославилась своими лѣтописями, которыя служатъ главнымъ источникомъ для Скандинавскихъ Историковъ. Лучшій Исландскій Лѣтописецъ есть Снорро или Снорри Стурлезонъ или Стурлузонъ, бывшій въ XIII вѣкѣ Лагманомъ острова, то есть, блюстителемъ законовъ. Отъ лѣтописей, достойныхъ уваженія, надобно отличать Исландскія Саги, или сказки, весьма недостовѣрныя, Лейбницъ, Ире, Маллетъ, Шлецеръ, признаютъ ихъ болѣе романами, нежели Исторіею, хотя Шперлингъ и самый ученый Брингъ другаго мнѣнія, считая Поэзію Скальдовъ историческою драгоцѣнностію. Въ Сагахъ, какъ и во всѣхъ народныхъ сказкахъ, есть конечно истинныя древнія преданія: только онѣ сочинены уже гораздо послѣ десятаго вѣка — и кто отличитъ въ нихъ ложь отъ истины?
(79)^ См. Отерово путешествіе въ Форстеровой Geschichte der Entdeckungen im Norden.
(80)^ Нѣтъ нужды спорить съ тѣми, которые производятъ Латышей отъ Римлянъ, Македонянъ, Евреевъ, Сарациновъ, и проч. Большая половина языка ихъ есть Славянская (см. Тунмана Ueber Nördl. Völker): но упомянемъ о мнѣніи ученаго Гаттерера. Онъ признаетъ сей народъ Сарматами, говоря: «Ежели Финны Скиѳы, а Славяне Дако-Геты, то не можно ли Латышей произвести отъ Азіатскихъ Сарматовъ?» (см. его Weltgeschichte, стр. 737, особенно же Commentationes Societ. Gottingensis, Т. XI и XII). Но кто доказалъ, что Финны Скиѳы, а Дако-Геты Славяне? см. выше, примѣч. 69, 75. Нравы Латышей, извѣстные намъ съ IX вѣка по описанію Вульфстанову, не имѣли и не имѣютъ никакого сходства со нравами Сарматовъ. Вся Гаттерерова система народовъ основана на словѣ если!
(81)^ De reb. Geticis, стр. 85: Ad littus autem Oceani, ubi tribus faucibus fluenta Vistulæ fluminis ebibuntur, Vidioarii resident, ex diversis natioinibus aggregati. Cie мнѣніе ученаго Тунмана кажется мнѣ вѣроятнымъ. Многіе Готѳы и Славяне, бывшіе въ Дакіи, могли возвратиться къ Латышамъ и сообщить имъ нѣкоторыя слова Латинскія, находящіяся въ языкѣ послѣднихъ. Стриковскій и Преторій разсказываютъ, что Видвутъ, оскорбленный междоусобіемъ народнымъ, говорилъ такъ своимъ единоземцамъ: «Если бы вы имѣли хотя разумъ пчелъ, то ссоры ваши давно бы прекратились. Знаете, что рой повинуется одной маткѣ, и что она для каждой пчелы опредѣляетъ особенную работу, выгоняя лѣнивыхъ изъ улья. Воспользуйтесь симъ примѣромъ; изберите Государя, и вручите ему судьбу вашу, да судитъ распри гражданъ, отвращаетъ убійства, злоупотребленіе силы, и печется о всеобщей безопасности! — Народъ единодушно избралъ его въ Цари: ибо Видвутъ былъ знаменитъ какъ въ своемъ отечествѣ, такъ и въ чужихъ земляхъ, умомъ и богатствомъ. Болѣе кроткими наставленіями, нежели строгостію, онъ пріучилъ своихъ подданныхъ къ трудолюбію, земледѣлію, скотоводству.» — Вотъ народная сказка, которая можетъ имѣть нѣкоторое историческое основаніе.
Леттландіею называлась южная часть Ливоніи, гдѣ жили Латыши (а не Ливь).
(82)^ Въ нынѣшнемъ Натангенѣ, гдѣ село Гросвальденъ.
(83)^ Несторъ говоритъ: почаша держати родъ ихъ (Кія и братьевъ его) Княженіе въ Поляхъ, а въ Деревѣхь свое, а Дреговичи свое, а Словени свое въ Новѣгородѣ, и проч. — Полянъ обижали (пишетъ Несторъ) Древляне съ иными окольными.
(84)^ Несторъ (стр. 11): «въ сіи же времена» (Иракліевы, или въ началѣ VII вѣка) «быша Обри, иже воеваша на Царя Ираклія и мало его не яша.» Ханъ Аварскій въ 619 году дѣйствительно едва не схватилъ Ираклія (см. Memor. popul. I, 743). Но Авары (чего не зналъ Русскій Лѣтописецъ) были извѣстны Грекамъ гораздо ранѣе временъ Иракліевыхъ (Memor. popul. I, 642). — Далѣе: «Сіи же Обри воеваша на Словены, и примучиша Дулѣбы, сущая Словены, и насилье творяху женамъ Дулѣбскимъ: аще поѣхати бяше Обрину, не дадяше впрячи коня, ни вола, но веляше впрячи три ли, четыре ли, пять ли женъ въ телегу и повезти Обрина; и Богъ потреби я, и помроша вси, и не остася ни единъ Обринъ… И есть притча въ Руси и до сего дне: погибоша аки Обри, ихъ же нѣсть племене, ни наслѣдка.»
(85)^ См. Memor. popul. III, 549 и слѣд. Нѣкоторые Арабскіе Писатели считаютъ Козаровъ за одинъ народъ съ Грузинами (см. Эрбелот. Biblioth. Orient. подъ словомъ Khozar). Тунманъ и Шлецеръ думали, что Несторъ Бѣлыми Уграми называетъ также Козаровъ, говоря: «Си бо Угры почаша быти при Ираклій Цари, иже находиша на Хоздроя, Царя Перскаго.» Византійская Исторія въ самомъ дѣлѣ начинаетъ много говорить о Козарахъ съ 626 года, когда Ираклій ввелъ ихъ въ войну съ Персіею; однакожь извѣстіе Несторово (стр. 10), что Бѣлые Угры завладѣли послѣ землею Славянскою (см. выше, примѣч. 65), можетъ относиться только къ дѣйствительнымъ Уграмъ: ибо Лѣтописецъ нашъ, какъ онъ сказалъ выше (стр. 6), означаетъ симъ именемъ Венгрію, ими завоеванную. Греческіе Историки называютъ и Венгровъ и Козаровъ Турками (Memor. popul. III, 543, 607): не вообразилъ ли Несторъ, что мнимые Турки, помогавшіе Ираклію въ войнѣ Персидской, были Венгры? Впрочемъ Угры могли вмѣстѣ съ ними участвовать въ сей войнѣ. Надобно также знать, что Венгрія въ среднихъ вѣкахъ называлась Бѣлою: Alba Ungaria (см. Гебгарди Gesch. des R. Ungarn, I, 362, Пестскаго изданія, 1802). — Татищевъ и Болтинъ несправедливо думали, что Козары и Хвалисы одинъ народъ (см. ниже, примѣч. 493). — Моисей Хоренскій (Hist. Arm. кн. II, стр. 183) называетъ Козаровъ Хазирами, а некоторые Византійцы Аказирами.
(86)^ Петръ Великій и храброе войско его, взявшее Дербентъ, съ удивленіемъ видѣли остатки сей стѣны, проведенной чрезъ горы и пустыни отъ Каспійскаго моря къ Черному. Князь Димитрій Кантемиръ, мужъ просвѣщенный и любопытный, описалъ ея развалины. «Въ долинахъ, говоритъ онъ, стоятъ еще многія башни съ воротами, похожія на башни Московскія. Стѣны въ толщину болѣе сажени; огромные камни, изъ коихъ она сдѣлана, безъ желѣза и безъ извести, сплочены весьма крѣпко» (см. Баера de muro Caucaseo въ Коммент. Академіи Наукъ, Т. I, или въ его Opusc. стр. 94; см. также Эрбелот. Bibl. Orient. подъ словомъ Khozar).
(87)^ Д’Анвиль пишетъ, что въ началѣ V вѣка Татарскій Князь, именемъ Тулунъ или Турунъ, первый назвался Каганомъ или Ханомъ (см. его Mémoire sur les peuples de la Dace, въ Mém. de l’Acad. des Inscript. T. LII).
(88)^ См. Voyage de Rubruquis, въ Бержерон. изд. стр. 1. Кромѣ принадлежавшаго Греческимъ Императорамъ Херсона и юго-западной приморской области Дори, гдѣ жили 3000 независимыхъ Готѳовъ Христіанской Вѣры, остатокъ тѣхъ, которые въ IV вѣкѣ, при Эрманарихѣ, господствовали надъ всею восточною Европою. Сіи малочисленные Готѳы, вѣрные союзники Константинополя, славились храбростію и гостепріимствомъ, любили земледѣліе, жизнь сельскую и не терпѣли городовъ въ странѣ своей. Іустиніанъ I, для ихъ защиты, оградилъ Дори, въ нѣкоторыхъ опасныхъ мѣстахъ, каменною стѣною (см. Прокоп. de Ædif. кн. III, гл. 7). Они уже въ концѣ IX вѣка были покорены Ханомъ Козарскимъ (см. Memor. popul. I, 245 и слѣд.).
Юстиніанъ II, свергнутый съ престола Тиверіемъ, ушелъ къ Хану Козаровъ и женился на его дочери, которую онъ послѣ вѣнчалъ царскимъ вѣнцемъ въ Константинополѣ. Филиппикъ также искалъ ихъ защиты. Императоръ Левъ женилъ сына своего, Константина, на Княжнѣ Козарской; отъ сего брака родился сынъ, который царствовалъ подъ именемъ Льва Козарскаго.
(89)^ Несторъ, описывая сіе происшествіе, еще не опредѣляетъ лѣтъ.
Въ Пушкинск. спискѣ: «И рѣша старци Козарстіи: не добра дань, Княже, мы ся доискахомъ оружьемъ одиною стороною, рекоша саблями, а сихъ оружье обоюду остро, рекше мечь; си имуть имати дань на насъ и на инѣхъ странахъ. Се же сбыся все; не отъ своея воля рекоша, но отъ Божія повелѣнья, яко при Фараонѣ: еда приведоша Моисея предъ Фараона и рѣша старѣйшины: се хочетъ смирити область Египетскую; яко же и бысть… яко же бысть володѣютъ Козары Русскіе до нынѣшняго дне.» — Послѣ о дани Козарской сказано въ Кенигсберг. спискѣ: «имаху Козаре на Полехъ и на Сѣверѣ и на Вятичехъ по бѣлой дѣвици, » ошибкою вмѣсто вѣверицы; въ Пушкин. и въ печатномъ Никонов.: «по бѣлѣй вѣверицѣ;» въ Троицк.: «по бѣлѣ и по вѣверицѣ.» Но то и другое имя значитъ одно. — Шлецеръ (см. его Nestor Ч. III, стр. 64) спрашиваетъ: «для чего Козары брали дань съ Кіевскихъ Славянъ бѣлками, а не медвѣдями? и заключаетъ, что Русскіе Славяне не имѣли оружія, потребнаго для медвѣжьей ловли! Козары брали дань кожами звѣрей самыхъ обыкновенныхъ, и вѣверицы могли имъ быть нужнѣе медвѣдей для одежды.
(90)^ См. Абульфеду, въ Бишин. Historisch. Magaz. Т. V, стр. 365, Эрбелот. Bibliothéque Orientale при имени Khosar, Balangiar, и Oriental Geography of Ebn Haukal, an Arabian Traveller of the tenth century, translated by W. Ousely, стр. 185—190. Переведемъ здѣсь любопытныя извѣстія о Козарахъ изъ послѣдней книги и Chrestomathie Arabe, par Silvestre de Sacy:
«Каганъ (или Хаканъ) долженъ быть всегда Императорскаго поколѣнія. Только въ важнѣйшихъ дѣлахъ можно имѣть къ нему доступъ; входящіе падаютъ ницъ и ждутъ, чтобы онъ велѣлъ имъ встать, приближиться и говорить. Никто не смѣетъ ѣхать верхомъ мимо Кагановой могилы: надобно сойти съ коня, поклониться гробу, итти пѣшкомъ и сѣсть на лошадь единственно тогда, какъ могила уже сокроется отъ глазъ. Если Каганъ скажетъ знатному чиновнику: поди, умри, то чиновникъ немедленно идетъ домой и убиваетъ себя. Иногда самые бѣдные люди Каганскаго поколѣнія восходятъ на тронъ въ свою очередь. Я слышалъ, что одинъ молодой человѣкъ сидѣлъ въ лавкѣ, торгуя бездѣлицами, и что народъ говорилъ объ немъ: по смерти нынѣшняго Кагана онъ сядетъ на престолъ! Но сей человѣкъ былъ Мусульманинъ, а Каганъ долженъ быть всегда Іудейской Вѣры» (которую, по сказанію Восточнаго Историка, Массуди, жившаго въ X вѣкѣ, принялъ въ 740 году Козарскій Владѣтель Була: см. ниже). «Съ Царемъ судятъ девять чиновниковъ, которые могутъ быть Мусульмане, Евреи, Христіане, идолопоклонники. Меньшая часть жителей Іудейскаго закона, а большая Магометанскаго и Христіанскаго… Городъ Атель окруженъ верстъ на семдесятъ плодоносными полями… Главная пища жителей есть рыба и пшено; медъ и воскъ привозятъ къ нимъ изъ Россіи. Знатнѣйшіе граждане Ательскіе суть Мусульмане и купцы; языкъ ихъ Турецкій… Въ землѣ Козарской есть городъ Асмидъ, весьма богатый садами. Дорога отъ Дербента къ Сериру вся окружена ими; тутъ родится и виноградъ.» (Oriental Geography).
Массуди около 947 года пишетъ слѣдующее: «По рѣкѣ, раздѣляющей столицу Козарскую на двѣ части, ходятъ вверхъ большія суда, нагруженныя товарами Ховарезмскими. На другихъ судахъ изъ земли Бертасъ привозятъ шкуры черныхъ лисицъ, самыя славныя и дорогія. Есть и красныя, пестрыя, бѣлыя. Такъ называемыя Арабскія малоцѣннѣе всѣхъ иныхъ. Черныя идутъ единственно изъ сей земли или сосѣдственныхъ съ нею. Цари народовъ варварскихъ покупаютъ оныя весьма дорогою цѣною для шапокъ и шубъ. Изъ Козаріи отправляютъ ихъ не только въ Дербентъ, въ Берду и другія мѣста въ Хорасанѣ, но и въ страны Франковъ, въ Испанію» (Chréstomathie Arabe par S. de Sacy).
Хотя въ Козаріи было много городовъ, изъ коихъ Нубійскій Географъ (Шерифъ аль-Эдризи, писавшій около 1153 года) именуетъ Куранъ, Гадранъ, Сегесанъ, Самандаръ, Альбаиду, Садилъ и Ферузъ-Кападъ: но многіе люди жили тамъ еще въ шатрахъ или въ кибиткахъ. Дворець Кагановъ, на западномъ берегу Волги, былъ кирпичный; а другія жилища всѣ мазанки. Обыкновенная воинская дружина сихъ Государей состояла изъ 12,000 человѣкъ (Orient. Geogr.). — По другимъ Восточнымъ извѣстіямь Каганская столица находилась ближе къ Дербенту.
Массуди пишетъ (см. Клапрота Rußland’s Vergrößerungen, стр. 182—201), что Козары имѣли въ особенности и Царя и Кагана; что послѣдній жилъ во дворцѣ у перваго, былъ весьма уважаемъ, но не вмѣшивался ни въ какія дѣла и скрывался отъ людей; что въ случаѣ бѣдствія народъ приходилъ къ Царю и говорилъ ему: «нынѣшній Каганъ несчастливъ: умертви его или выдай намъ.» Царь тогда убивалъ или спасалъ Кагана. «Не знаю (говоритъ Массуди), таковъ ли всегда былъ обычай у Козаръ, или введенъ не давно.» Другіе Историки молчатъ о разности между Царемъ и Каганомъ. Эбнъ-Гаукаль прибавляетъ только слѣдующую странность: «Избравъ Кагана, Вельможи надѣваютъ ему шелковую петлю на шею, давятъ его и спрашиваютъ: сколько лѣтъ онъ хочетъ царствовать? Каганъ означаетъ лѣта, и тогда снимаютъ петлю; но если сей Царь переживетъ определенный имъ срокъ, то его убиваютъ!»
Константинъ Багрянородный, описывая въ X вѣкѣ только южныя области Козарскія на берегахъ Азовскаго и Чернаго моря, не упоминаетъ объ ихъ Волжскихъ или Каспійскихъ владѣніяхъ; но въ его время Каганы еще господствовали въ нынѣшней Астраханской Губерніи по Восточнымъ извѣстіямъ (см. нашей Исторіи годъ 1021), хотя Узы, народъ Турецкаго племени, уже кочевали тогда между Волгою и Дономъ, или съ согласія или противъ воли Козаровъ (см. Конст. Багрянород. въ Бандури Т. I, стр. 105, 106, и Делилеву географич. карту тамъ же, стр. 32, 33). Узы (Ουζοι, Ουζ) называются въ Византійскихъ лѣтописяхъ Гуннами и Скиѳамн. Одинъ новѣйшій Глика причисляетъ ихъ именно къ Печенѣгамъ (Memor. pop.). Баеръ безъ всякаго основанія считалъ Узовъ и Половцевъ или Комановъ за одинъ народъ: Скилицій и Анна Комнина говорятъ особенно о томъ и другомъ. Ученый Прай (см. его Dissert. VI, стр. 111), ссылаясь на Дегина, несправедливо пишетъ: Abulfedha et Benschunach Uzos pro Comanis et vicissim usurpant. Дегинъ говоритъ о Туркоманахъ, а Туркоманы не Половцы, хотя и не сомнѣваюсь въ ихъ сродствѣ: ибо, кромѣ Глики, самъ Несторъ прибавляетъ (Рос. Библіот. 145): «Измаиловъ же родъ двѣнадцати сыновъ, отъ нихъ же суть Торкмени, Печенѣги, Торки и Половци.» Дегинъ сказываетъ, что Арабскіе Историки называютъ Узовъ Gozz. Если не ошибаюсь, то они въ лѣтописи Несторовой именуются Торками (см. сей Исторіи Т. II, примѣч. 112).
Имя города Саркела, по толкованію Константина Багрянороднаго и Продолжателя его, значило на языкѣ Козаровъ бѣлую гостинницу или бѣлый домъ (Memor. popul. Т. III, стр. 567). На Турецкомъ языкѣ оно значитъ бѣлый городъ (Баер. Geographia Russ. ex Const. Porph. въ Коммент. Академіи, Т. IX, стр. 399). По тому ученый Делиль (см. въ началѣ Бандури Animadvers. in Const. Porph. libros de Themat.) вообразилъ, что Саркелъ есть нынѣшній Бѣлгородъ въ Курской Губерніи, и что Константинъ назвалъ Танаисомъ не Донъ, а Донецъ. Баеръ, д’Анвиль (въ Mémoire sur les peuples qui habitent aujourd’hui la Dace: см. Mém. de l’Acad. des Inscr. год. 1758—1760) и другіе повѣрили ему; но сіе мнѣніе кажется несправедливымъ. Бѣлгородъ Курскій извѣстенъ только съ XVI вѣка (см. сей Исторіи годъ 1502, въ примѣч.) и названъ Бѣлымъ отъ своего положенія на мѣловой горѣ, съ которой перенесли его въ долину (см. Большой Чертежъ). Люди, отправленные Императоромъ Ѳеофиломъ, приплыли на судахъ къ тому мѣсту, гдѣ надлежало имъ строить Саркелъ (Memor. popul. Т. III, стр. 567—568): а Донецъ въ окрестностяхъ Бѣлагорода не удобенъ для судоходства (см. Записки В. Зуева, стр. 170). Козары, овладѣвъ Тавридою, желали имѣть Саркелъ для защиты отъ Печенѣговъ (см. Кедрина въ Memor. popul. Т. III, стр. 568), которые еще жили тогда, по извѣстію Константинову, на берегахъ Яика и Волги: не Донецъ, но Донъ могъ быть границею между ими и Козарами. Делиль и Баеръ напрасно также говорятъ, будто Константинъ полагаетъ Саркелъ въ верховьѣ рѣки Танаиса: онъ, Продолжатель его и Кедринъ пишутъ только, что сей городъ стоялъ на берегу ея (Memor. popul. Т. III, стр. 567—568). Въ другомъ мѣстѣ говоритъ Императоръ (Бандури Т. I, стр. 113), что Донъ течетъ отъ Саркела: Tanais qui à Sarcel venit. Въ Астрахани можно сказать, что Волга течетъ отъ Царицына: слѣдуетъ ли, чтобы Царицынъ находился въ верховьѣ Волги? Константинъ не зналъ никакихъ мѣстъ на Дону выше Саркела, и для того употребилъ сіе выраженіе. Въ Хожденіи Митрополита Пимена къ Царюграду, писанному въ исходѣ XIV вѣка, сказано, что на Дону, въ двухъ дняхъ плаванія внизъ отъ устья Медвѣдицы, находились развалины древняго города Серкліи (см. нашей Исторіи Т. V, примѣч. 133): вотъ мѣсто Саркела, если не ошибаюсь.
О Кагановомъ и другихъ городищахъ см. въ Описаніи Харькова, стр. 101; также въ Географ. Словарѣ Рос. Госуд. подъ именемъ Воронежъ. Въ Большомъ Чертежѣ упоминается о многихъ городищахъ на берегахъ Донца (стр. 47—50). Имена: Колодезь Каганской, Перевозъ Каганской, свидѣтельствуютъ, что сіи мѣста принадлежали Козарамъ.
Греческій Царь Михаилъ отправилъ въ Козарію Философа Константина, обратившего ея жителей въ Христіанство. Они изъ благодарности хотѣли осыпать его дарами; но Константинъ требовалъ только освобожденія Греческихъ невольниковъ: что ими съ радостію было исполнено (см. Vitæ ambæ SS. Cyrill. et Method. in Act. Sanct. 9 Марта, Ассемани Kaleud. Eccl. univers. III, 4; см. также нашу Минею, въ житіи Святыхъ Константина и Меѳодія). Между тѣмъ Каганы, не препятствуя народу креститься, сами еще оставались въ Іудейскомъ Законѣ (см. нашей Исторіи Т. II, примѣч. 24, въ описаніи 1021 года). Св. Константинъ или Кириллъ чрезъ нѣсколько лѣтъ прославился изобрѣтеніемъ буквъ Славянскихъ и переводомъ церков книгъ съ Греческаго (см. ниже статью о языкѣ и грамотѣ Славянъ.)
Изъ прибавленій въ концѣ VIII тома, издан. 1819 года: Древнее восточное извѣстіе, найденное Г. Френомъ въ Арабскомъ космографическому твореніи: «Чудеса земель и морей»: «Козары (или Хазары) живутъ на Козарскомъ морѣ, которое теперь называется Курсюмъ (Кульсюмъ). Ибнъ-улъ-Азиръ пишетъ, что они Грузины; но это не правда: ибо Грузины суть Армяне, Закона Христіанскаго. У нихъ 4 города: Хамлидшъ, Белендшеръ и Семендеръ» (имя четвертаго пропущено). «Говорятъ, что они всѣ построены Ануширваномъ. Козары раздѣляются на два класса: на воиновъ, которые суть Магометане, и на подданныхъ, которые суть Іудеи. Прежде, равно какъ и Турки, они не имѣли Вѣры, — кромѣ знатныхъ… Ибнъ-улъ-Азиръ повѣствуетъ, что Государь Константинопольскій во время Гаруна-эръ-Рашида выгналъ Іудеевъ изъ земли своей; что Іудеи ушли къ Козарамъ, и видя въ нихъ людей добросердечныхъ, предложили имъ свою Вѣру; что Козары, находя ее лучше собственной, приняли оную и нѣсколько времени хранили; что войско Хоросанское пришло и завоевало ихъ страну … Ибнъ-улъ-Азиръ сказываетъ также, что Козары въ 254 (868) году приняли Магометовъ Законъ; что они въ войнѣ съ Турками просили вспоможенія у Хорезмскихъ жителей, которые отвѣтствовали имъ: вы невѣрные: если сдѣлаетесь Мусульманами, то поможемъ вамъ. Козары, за исключеніемъ ихъ Царя, приняли тогда Вѣру Магометову. Хорезмцы сдержали слово, заставивъ Турковъ удалиться. Послѣ чего и Царь Козарскій обратился въ Правовѣріе. Достоинство Хакана (или Кагана) принадлежало у нихъ одному роду. Хаканъ возводилъ Царя на престолъ; не имѣлъ права ни повелѣвать, ни запрещать, но былъ весьма уважаемъ… Одинъ Царь могъ входить къ нему, » и проч. (Остальное есть повтореніе Восточныхъ извѣстій, сообщенныхъ нами въ семъ 90 примѣч.)
Изъ прибавленій въ концѣ X тома, изданія 1824 года: Сказаніе Ибнъ-Фоцлана о Козарахъ[2]. «Хазаръ (или Козаръ) есть названіе земли, коей столица Итиль: такъ именуется и рѣка (Волга), текущая изъ Россіи и Болгаріи… Большая часть города на западной сторонѣ сей рѣки, гдѣ живетъ и Царь, по-Хазарски Илекъ и Бакъ… Вокругъ стѣна съ четырмя воротами: однѣ ведутъ къ рѣкѣ, другія въ поле… Въ городѣ есть площади и бани… Жителей Магометанскаго Закона считается болѣе десяти тысячь; у нихъ 30 храмовъ…
Въ ближней дружинѣ Царской 4000 человѣкъ. Царь Іудейской Вѣры, а подданные Магометанской и Христіанской (см. ниже); идолопоклонниковъ не много, Іудеевъ еще менѣе. Идолопоклонники, привѣтствуя другъ друга, падаютъ ницъ и слѣдуютъ священнымъ обрядамъ по древнимъ обычаямъ, которые не сходствуютъ ни съ Магометанскими, ни съ Іудейскими, ни съ Христіанскими. — У Царя всегда 12000 воиновъ; на мѣсто умирающихъ избираютъ другихъ. Имъ даютъ не большее жалованье, и то рѣдко, въ случаѣ войны или какой важной опасности…
Казна беретъ пошлину съ ввозимыхъ товаровъ и десятину; а съ жителей разныя подати, налагаемыя на все съѣстное…
Просителей не допускаютъ до Царя; къ нему ходятъ только судьи (числомъ девять: см. выше въ семъ 90 примѣч.); между ими и Царемъ есть особенный посредникъ, который доноситъ ему о дѣлѣ, а судьямъ объявляетъ его указъ для исполненія.
Вокругъ города нѣтъ селъ: граждане лѣтомъ выходятъ на свои поля, засѣваютъ землю, собираютъ хлѣбъ и свозятъ его къ рѣкѣ или въ степь, на телегахъ или въ судахъ. Срацинское пшено и рыба составляютъ главную пищу жителей; все другое привозятъ къ нимъ изъ Россіи, Булгаріи и Куявы (Кіева). — Въ восточной части города живутъ большею частію купцы; тамъ и складка товаровъ.
Языкъ Хазарскій разнится отъ Турецкаго и Персидскаго… Хазары не сходствуютъ съ Турками: черноволосы, и раздѣляются на два рода: одни именуются Кара-Хазаръ (то есть, черные Хазары), лицемъ смуглы, и кажутся Индѣйскимъ народомъ; другіе бѣлы, прекрасны и стройны. У нихъ всѣ рабы идолопоклонники, которые считаютъ дозволеннымъ продавать дѣтей своихъ въ неволю…
Царь Хазарскій, называемый Хаканомь (или Каганомъ), показывается только однажды въ 4 мѣсяца, выѣзжая гулять въ мѣста пріятныя. Его именуютъ Великимъ Хаканомь, а Намѣстника его Хаканомъ Бг (Bh): послѣдній предводительствуетъ войскомъ, управляетъ Государствомъ, наказываетъ преступниковъ, является всенародно, даетъ повелѣнія Царямъ сосѣдственнымъ, ежедневно видитъ верховнаго Хакана, входитъ къ нему съ важностію, скромностію, благоговѣніемъ, и всегда съ босыми ногами; привѣтствуетъ его, держа въ рукѣ кусокъ дерева: зажигаетъ оное и садится съ Царемъ на тронѣ, по правую руку. За нимъ входятъ такъ называемый Кендеръ-Хаканъ и Чаушіаръ. Никто изъ другихъ людей не можетъ бесѣдовать съ Великимъ Царемъ…
По древнему обычаю, для умершаго верховнаго Царя строятъ большой дворецъ съ двадцатью комнатами, къ каждой изъ нихъ роютъ могилу, и засыпаютъ ея дно истертыми въ порошекъ камнями и немореною известью. Подъ дворцемъ течетъ большая рѣка: въ нее ставятъ гробницу, для того, какъ сказываютъ, чтобы не могли приближиться къ ней ни Сатана, ни люди, ни черви, ни другіе гады. Схоронивъ Царя, отсѣкаютъ головы погребателямъ, дабы никто не зналъ, гдѣ гробница его: ее называютъ раемъ; о Хаканѣ же говорятъ, что онъ вошелъ въ рай.
У Царя 25 женъ, присылаемыхъ ему обыкновенно сосѣдственными Государями изъ числа ихъ родственницъ, и 60 наложницъ, отличныхъ красотою: каждая живетъ въ особенной палатѣ, въ куббѣ покрытой деревомъ Индѣйскихъ платановъ; у всякой куббы шатеръ, и ко всякой наложницѣ приставленъ евнухъ для храненія…
Когда Царь выѣзжаетъ верхомъ, все войско за нимъ слѣдуетъ, но такъ, что между Царскимъ конемъ и сими всадниками бываетъ цѣлая миля разстоянія. Народъ вдали падаетъ ницъ, и поднимаетъ голову единственно тогда, когда Царь уже проѣдетъ.
Для властвованія Хаканова назначается 40 лѣтъ: по истеченіи сего срока граждане и вельможи немедленно убиваютъ Хакана, дабы предупредить разслабленіе его ума и души.
Войско Хазарское не должно никогда обращать тыла: каждый ратникъ лишается жизни за бѣгство. Если бѣгутъ военачальники, или даже самъ Намѣстникъ Царскій, то Хаканъ наказываетъ виновныхъ вмѣстѣ съ ихъ дѣтьми и женами: отдаетъ ихъ другимъ, вмѣстѣ съ домомъ, скотомъ, оружіемъ преступника, коего иногда разсѣкаютъ надвое, и вѣшаютъ разсѣченнаго на крестѣ, иногда на деревѣ за шею; иногда же изъ милости опредѣляютъ къ конюшнѣ Царской.
Магометанъ вѣдаетъ въ Итилѣ чиновникь Хаканскій ихъ Вѣры, именуемый Хисме (Chismeh). Они имѣютъ въ городѣ главный храмъ съ высокою башнею, и собираются тамъ для торжественнаго Богослуженія всякую Пятницу. Въ 310 (922) году Царь, узнавъ, что Магометане разорили Христіанскую церковь въ землѣ Бабундшъ, велѣлъ разрушить башню Магометанскаго храма и казнить проповѣдниковъ Алкорана…
Всѣ Хазары и Царь ихъ суть Іудейской Вѣры: Славяне и другіе сосѣдственные народы ему повинуются. Нѣкоторые думали, что подъ Хазарами должно разумѣть Ядшудша и Мадшудша (т. е. Гога и Магога).
(91)^ Несторъ пишетъ: имаху дань Вярязи на Словенѣхъ… а Козаре на Полехъ… по бѣлѣй вѣверицѣ отъ дыма: не вѣроятно, чтобы два народа брали совершенно одинакую дань. Лѣтописецъ, кажется, не зналъ, чѣмъ Варяги обложили Ильменскихъ Славянъ; а говоритъ только, что Поляне давали Козарамъ.
Въ нѣкоторыхъ новыхъ спискахъ Нестора сказано, что Славяне, изгнавъ Варяговъ, начали ставить города: въ древнихъ нѣтъ сего прибавленія.
Сообщаемъ здѣсь конецъ сказки, внесенной нами въ примѣчаніе 70: «Когда Гостомыслъ дожилъ до глубокой старости и не могъ уже править такими многочисленными, безпокойными народами: тогда сей великій мужъ, сѣдый умомъ и власами, призвавъ начальниковъ Русской земли, увѣщавалъ ихъ итти, по смерти его, за море въ Прусскую и Варяжскую землю, къ тамошнимъ Самодержцамъ, отъ рода Августа Кесаря, и предложить имъ власть надъ землею Славянскою. Гостомыслъ скоро умеръ, и Новогородцы погребли его съ великою честію на мѣстѣ именуемомъ Волотово, но долго не хотѣли Самодержавія и выбирали только Посадниковъ; наконецъ безпорядки и междоусобіе заставили ихъ отправиться въ Варяжскую землю и въ Пруссію къ тамошнему Курфирсту Рюрику, потомку Августову въ XIV колѣнѣ, который согласился управлять ими.» Сіи сказочники объявляютъ намъ, что Цесарь Августъ имѣлъ братьевъ: Прусса, Августула, Киринія, Иллирика, Ипіона, сродника Эвельгерда и проч. Такими и подобными историческими баснями отличался у насъ какой-то Діаконъ Холопьяго монастыря (донынѣ существующаго при устьѣ рѣки Мологи), именемъ Тимоѳей Каменевичь Рвовскій. Онъ жилъ и писалъ около 1699 году. Я нашелъ его сочиненія въ Синодальной библіотекѣ, въ рукописной книгѣ, названной о древностяхъ Россійскаго Государства, № 529, Т. II: мы упомянемъ объ немъ въ другихъ примѣчаніяхъ.
Выпишемъ слова Несторовы о Руси: «Идоша за море къ Варягомъ къ Руси: сице бо ся зваху ти Варязи, яко сіи друзіи зовуться Урмяне, » и проч. (см. ниже, примѣч. 103. Далѣе: «и отъ тѣхъ прозвася Русьская земля, а Новогородци отъ рода Варяжьска, преже бо бѣша Словени» (а въ другихъ спискахъ: «и суть Новогородстіи людіе и до нынѣшняго дни отъ рода Варежьска: преже бо бѣша Словени»). То есть, Несторъ говоритъ, что древніе Новогородскіе Славяне отъ временъ Рюрика смѣшались съ племенемъ Варяжскимъ. — Слѣдственно имя нынѣшней Россіи происходитъ отъ Варяговъ-Руси, а не отъ разсѣянія, какъ думали нѣкоторые, согласно съ извѣстіемъ Прокопія о Спорахъ, ибо Варяги не были Славянами. Въ древнія времена писали у насъ Русь, послѣ Русіа, а наконецъ обратили букву У въ О. Татищевъ думалъ, что Митрополитъ Макарій первый ввелъ сію новость: но во всѣхъ древнѣйшихъ спискахъ Степенной, такъ называемой Макаріевой Книги, во всѣхъ рукописяхъ XVI вѣка, сколько мнѣ случалось ихъ видѣть, употребляется названіе Русь и Русіа. Болтинъ несправедливо также говоритъ, что со временъ Макаріевыхъ начали производить имя Россовъ отъ разсѣянія: нѣтъ, гораздо прежде: ибо Герберштейнъ пишетъ, что въ его время сіе мнѣніе было уже общимъ въ Россіи (см. Rerum Moscoviticarum Comment. стр. 1).
Нѣкоторые новѣйшіе Лѣтописцы, вопреки Несторову сказанію, производили имя Руси отъ рѣки Порусья, говоря (см. Воскресенск. Лѣт. I, 61): «и пришедше Словени съ Дуная и сѣдше у езера Ладожьскаго» (чего нѣтъ въ древней лѣтописи) «и оттолѣ пришедше сѣдоша около езера Ильменя, и нарекошася Русь, рѣки ради Руссы, еже впадаетъ въ езеро Ильмень» (въ Полисту).
(92)^ «Ляхове же и Прусь и Чудь присѣдять къ морю Варяжскому» — говоритъ Несторъ. Достойно примѣчанія, что одинъ Арабскій Географъ упоминаетъ о Варанкскомъ морѣ, какъ о заливѣ Сѣвернаго, и сказываетъ, что Варанкъ есть имя народа, обитающаго на его берегахъ: Mare Warank exit ex ambiepte mari Septentrionali versus meridiem, habetque longitudinis et latitudinis, quot satis sit. Warank est nomen gentis, quæ littora ejus obsidet (см. Абульфеду въ Бишинг. Hist. Magaz. Т. IV, стр. 151).
(93)^ Гельмольдъ пишетъ: Exercitus Northmannorum collectus de fortissimis Danorum, Sveonum, Norveorum.
(94)^ Въ 516 году, по извѣстію Григорія Турскаго. Долго читали въ церквахъ молитву: à furore Normannorum libera nos, Domine — то есть: сохрани насъ, Господи, отъ свирѣпства Нормановъ.
(95)^ См. Форстерово сочиненіе: Von den Entdeckungen in Norden. Они въ 1001 году были занесены бурею къ Американскимъ берегамъ; послѣ нѣсколько разъ ѣздили туда изъ Гренландіи, и назвали сію новую землю Винландіею. Адамъ Бременскій упоминаетъ объ ней.
(96)^ Саксонъ, Авторъ XIII вѣка, прозванный Грамматикомъ по его чистому Латинскому слогу, дозволилъ себѣ выдумать всю начальную Исторію Скандинавіи, основываясь будто бы на древнихъ стихотвореніяхъ и надписяхъ, неизвѣстныхъ ни одному человѣку, кромѣ его. Не только благоразумные Критики — Маллетъ, Шлецеръ — но и самъ Шведскій повѣствователь Далинъ, весьма склонный къ баснословію, отвергаетъ древнюю Исторію Саксонову. Не смотря на то, Миллеръ въ своей Академической рѣчи съ важностію повторилъ сказки сего Датчанина о Россіи, замѣтивъ, что Саксонъ пишетъ о Русской Царевнѣ Риндѣ, съ которою Одинъ прижилъ сына Боуса, и что у насъ есть также сказка о Бовѣ Королевичѣ, сынѣ Додона: «имена Боусъ и Бова, Одинъ и Додонъ, сходны: слѣдственно не должно отвергать сказаній Грамматика!» (см. Миллерово сочиненіе о народахъ въ Россіи обитавшихъ, въ статьѣ о Готѳахъ).
Для читателей любопытныхъ предложимъ здѣсь сіи весьма недостовѣрныя извѣстія о древней Россіи.
Фротонъ I, Король Датскій, по мнѣнію Торфееву современникъ Христа, въ морскомъ сраженіи побѣдилъ Россійскаго Царя или Тирана (Сакс. Граммат. Hist. Dan. кн. II, стр. 21), именемъ Траннона: взялъ городъ его Роталу въ Ливоніи (см. Грубер. Liefländ. Chronik) и Пелтискъ или Полоцкъ, столицу Веспазія, другаго Царя Россійскаго; завоевалъ еще дальнѣйшую страну какого-то Царя Гандувана и женился на его дочери. — Въ I вѣкѣ Норвежскій Владѣтель Галфданъ воевалъ въ земляхъ Востока, Россіи и Ливоніи, убилъ на поединкѣ славнаго Царя Сигтригга и женился на дочери Россійскаго Государя Эймунда, именемъ Альмвейгѣ или Альфніи (Торф. Hist. Norveg. I, 173). — Шведскій Король Готбротъ также счастливо воевалъ въ Россіи (Сакс. Грам. стр. 28). Наслѣдникъ его Готеръ погибъ съ сраженіи съ Боемъ, сыномъ Отина (или славнаго Одина) и Россійской Царевны Ринды. Колдунъ Финскій предсказалъ Отину сей случай; но мужественный Бой, самъ раненный въ битвѣ, умеръ на третій день и погребенъ съ великою честію Россійскими воинами, которые насыпали высокій курганъ надъ его могилою, да служитъ долговременнымъ памятникомъ славы Боевой (Сакс. Грам. Hist. Dan. стр. 44, 46). Сынъ Готеровъ и преемники его имѣли многія войны съ Россіянами въ теченіе II вѣка.
Фротонъ III, Король Датскій, въ III вѣкѣ по исчисленію Торфееву, женился на дочери какого-то Царя Гунновъ, приворотилъ ее къ себѣ волшебнымъ питіемъ, и развелся съ нею: за что тесть его объявилъ ему войну и соединился съ Россіянами, но былъ побѣжденъ (Сакс. Грам. Hist. Dan. 69, 86, 89). Фротонъ отдалъ Гольмгардскую (или Новогородскую) область Царю Олимару, Эстію (Эстонію) другому Царю, а третьему Коногардію, также Российскую землю. — Въ Исландскихъ повѣстяхъ упоминается о знаменитомъ Россійскомъ Государѣ Зигурламѣ, который, по мнѣнію Торфея (Hist. Norv. I, 420), жилъ въ III вѣкѣ. Гейррида, дочь Русскаго богатыря и Владѣтеля Гейрравда, вышла за Норвежца Аугмунда, и не малая часть Россіи была ея приданымъ или наслѣдіемъ (Торф. Hist. Norv. I, 273). Оддъ, другой витязь Норвежскій, женатый на Силкизифѣ, Царевнѣ Россійской, также господствовалъ въ отечествѣ ея. Болѣе всѣхъ Россійскихъ Государей славился тогда могуществомъ и богатствомъ Гроллавгъ; а супруга его Герборгъ, сынъ Герлавгъ, дочь Гергерда; не менѣе славились красотою. Норвежецъ Гейдрикъ (Торф. Hist. Norv. I, 432) совокупился бракомъ съ Гергердою, и взялъ за нею въ приданое Виндландію (или Финляндію, какъ толкуютъ).
Одна пристань или городъ въ Россіи назывался Альдейгіабургомъ или Альдейгабургомъ (см. ниже примѣч. 485). Тамошній Владѣтель Ингварь былъ умерщвленъ Стурлавгомъ Трудолюбивымъ, который, на его дочери Ингигердѣ женивъ Фрамора, отдалъ ему сію область (Торф. Hist. Norv. I, 204). Трандійскій Король Эистейнъ, осадивъ Альдейгабургъ, убилъ его Владѣтеля, именемъ Гергейра (Торф. Hist. Norv. I, 296). Біартмаръ, Графъ (Comes) Альдейгабургскій, не уступалъ въ силѣ Королямъ (Торф. Hist. Norv. I, 429). Сіи происшествія Торфей относитъ ко II или III вѣку.
Сынъ Фротона III, Фридлевъ, былъ воспитанъ въ Россіи (Сакс. Грам. Hist. Dan. кн. VI, стр. 96) и съ помощію тамошняго Царя восшелъ на престолъ отеческій. — Старкатеръ, витязь Датскій, обративъ въ бѣгство Россійскаго Князя (Principem) Флокка, овладѣлъ его несмѣтными сокровищами, множествомъ серебра и золота (Сакс. Грам. кн. VI, стр. 104, 105), и на поединкѣ одолѣлъ Визинна, богатыря нашего, въ царствованіе Фротона IV, т. е. въ IV вѣкѣ по хронологіи Торфеевой). — Лѣтъ черезъ сто или болѣе Гальданъ, Король Датскій, помогалъ Россіянамъ противъ Шведскаго (Сакс. Грам. кн. VII, стр. 135); и Король Ярмерикъ воевалъ съ ними.
Знаменитый Король Сѣверный, Иваръ Видфадме, покоривъ Швецію, Данію, завоевалъ и часть Государства нашего. Дочь его Авдура Діупаудга (Торф. Hist. Norv. I, 442) или пребогатая (prædives), овдовѣвъ, ушла въ Россію съ малолѣтнымъ сыномъ Гаральдомъ и сочеталась бракомъ съ тамошнимъ Владѣтелемъ Радбардомь. Иваръ, досадуя на зятя, хотѣлъ мстить ему, но утонулъ въ морѣ, и Гаральдъ съ помощію своего вотчима сдѣлался Королемъ Датскимъ, въ началѣ VII вѣка по Торфееву лѣтосчисленію. Сынъ Радбардовъ, мужественный Рандверъ, не довольный своимъ наслѣдственнымъ Россійскимъ Царствомъ, отправился въ Норвегію и Англію, гдѣ погибъ въ сраженіи. Родъ его долго царствовалъ въ Швеціи, Даніи и Норвегіи. Внукъ Радбардовъ, Регнальдъ, господствуя въ нашемъ отечествѣ, ходилъ въ Скандинавію помогать сыну Рандверову, Сигурту, который въ 735 году лишилъ жизни дядю своего, Гаральда.
Во время Карла Великаго жилъ славный Датскій Король, Регнеръ Лотброкъ, и завоевалъ Ливонію. Сыновья убитаго Короля ея, Діана, женатые на Россійскихъ Царевнахъ, съ помощію своего тестя сражались мужественно; но Регнеръ, побѣдивъ ихъ и завладѣвъ Россіею, Финляндіею, Біарміею, отдалъ сіи земли сыну своему, Витсерку. Царствованіе его было не долговременно: сынъ Ливонскаго Короля, именемъ Даксонъ, взялъ Витсерка и сжегъ на кострѣ (Сакс. Грам. Hist. Dan. кн. IX, стр. 174).
Симъ заключаемъ выписку изъ Саксона и повѣстей Исландскихъ о древней Россіи.
(97)^ Гардъ знаменуетъ не только городъ, но и страну. Датчане именовали Россію Острогардомъ, т. е. восточною страною: ибо она лежитъ отъ нихъ къ Востоку. Гардерикъ означаетъ или просто государство или землю, въ которой есть города; Гольмгардъ землю острововъ, insularum regio, или городъ на островѣ. Бангеръ думаль, что Скандинавы назвали Россію Греціею отъ Вѣры, принятой Славянами отъ Грековъ, вмѣстѣ съ ихъ азбукою; но такъ именовалась она въ Скандинавіи еще и во время язычества (см. Баеров. Ceograph. Russiæ ex Script. Septentr. въ Коммент. Академіи, Т. X, стр. 371, и разсужденіе Ученаго Ире о путешествіи Скандинавовъ въ Грецію, въ Шлец. Nord. Gesch. 549—556) вѣроятно для того, что Норманы ѣздили въ Грецію обыкновенно черезъ Россію, и въ мысляхъ своихъ какъ бы соединяли сіи двѣ страны. Сѣверные Писатели именовали Россію и Хунигардомъ, то есть, по изъясненію Гельмольдову, страною Гунновъ. Гунны конечно могли въ IV и V вѣкѣ владѣть частію Россіи; но вѣроятнѣе, что имя Chunigard произошло отъ испорченнаго имени Кіева, называемаго Сѣверными Авторами Chive, Cuieua, Kœnugardia.
Рунами именуются старыя письмена Скандинавскія. Ученые долго спорили о ихъ древности. По крайней мѣрѣ извѣстно, что сіи буквы употреблялись въ Скандинавіи уже около VII или VIII вѣка; ихъ находятъ еще на памятникахъ и гробахъ языческихъ, хотя, кромѣ сихъ надписей, не имѣемъ иныхъ древнихъ и важныхъ для Исторіи монументовъ Руническихъ (см. въ Шлецер. Сѣвер. Ист. Von der Schreibkunst in Norden). Жители Далекарліи донынѣ употребляютъ Руническіе знаки (см. Далинову Gesch. des Schwed. R. Т. I, стр. 180).
(98)^ Дюшен. Historiæ Francorum Scriptores Т. II, 389, 524, 850: Classis Danorum in regnum Clotharii appulit, Ducibus Rorico et Godefrido (г. 850)… Northmannorum Rex Roricus sexcentas naves per Albim fluvium in Germaniam adversus Ludovicum dirigit (г. 845)… Roruc, natione Nordmannus, qui temporibus Ludovici Imperatoris cum fratre Harioldo vicum Dorestadum jure beneficii tenuit, post obitum Imperatoris, defuncto fratre, apud Lotharium, qui patri successit in regro, proditionis crimine falso insimulatus, tentus et in custodiam missus est; unde fuga lapsus, in fidem Ludovici, Regis Orientalium Francorum venieus... collecta Danigenarum non modica manu, cœpit piraticam exercere… venitque (г. 850) per ostia Rheni fluminis Dorestadum, и проч. — Другія имена см. въ Баеровомъ сочиненіи de Varagis въ Коммент. Академіи, Т. IV, или въ его Opusc. стр. 339. Въ договорахъ первыхъ Князей Русскихъ съ Греческою Имперіею называются многіе Бояре ихъ также Скандинавскими именами; на примѣръ: «Мы отъ роду Русьского Карлъ Инегельдъ, Веремундъ, Рулавъ, Руальдъ, и проч. посланы отъ Ольга, Великого Князя Русьского, » и проч. (см. печатн. Нестора, стр. 26).
(99)^ Russios, quos alio nomine Nordmannos vocamus (стр. 92); и въ другомъ мѣстѣ (стр. 144) онъ то же повторяетъ.
(100)^ Анна Комнина пишетъ, что Варяги (или, по Греческому произношенію, Варанги) были изъ Туле, т. е. изъ Скандинавіи. Кедринъ также признаетъ ихъ Скандинавами. Когда Эрикъ, Датскій Король, пріѣхалъ въ Царьградъ, то Варяги получили дозволеніе итти къ нему: ибо онъ былъ Государемъ ихъ народа. Норвежскаго Принца Гаральда избрали Константинопольскіе Варяги, какъ своего единоземца, въ начальники ихъ дружины (см. разсужденіе Баера de Varagis, въ Коммент. Академіи, Т. IV). Впрочемъ между Константинопольскими Варягами были другіе чужеземные воины: Англы, Франки (см. Memor. popul. Т. IV, стр. 431 и слѣд.).
(101)^ См. ученаго Ире Reise der Normänner im Mittel-Alter, въ Шлецер. Nord. Gesch. стр. 546. Еще отъ временъ Константина Великаго Римляне называли Готѳскую дружину Fœderati, или союзники. Шведы уже въ половинѣ IX вѣка имѣли сообщеніе съ Царемградомъ (см. ниже, примѣч. 110). Константинъ Багрянородный называетъ Варяговъ Фарганами (см. Memor. popul. IV, 433). — Упомянемъ еще о трехъ толкованіяхъ Варяжскаго имени. Некоторые хотѣли производить его отъ Финскаго слова Варасъ, т. е. воръ: ибо не только Скандинавскіе витязи, но и самые Короли ихъ не стыдились быть разбойниками, и часто опустошали Эстонію. На примѣръ: «Король Гейдерихъ съ сильнымъ войскомъ разбойничалъ на восточныхъ берегахъ моря Бальтійскаго, » сказано въ Hervarar Saga, гл. XIII. Финны конечно могли такъ назвать ихъ; но трудно вообразить, чтобы сами Норманы приняли сіе бранное, чужеземное имя и назвались имъ въ Россіи, гдѣ Князья ихъ властвовали, и въ Константинополѣ, гдѣ они хранили дворецъ Императоровъ. — Вотъ другое толкованіе: «Въ Нормандіи донынѣ называется Varech то, что выбрасывается морскими волнами на берегъ, а береговое право жителей на все, что они спасаютъ отъ кораблекрушенія, droit de varech. Cie слово конечно введено тамъ Скандинавами, когда они овладѣли Нормандіею, и должно значить морское, maritimus, marinus. Норманы, приставая къ берегамь чужеземнымъ, назывались, можетъ быть, Варягами въ смыслѣ мореплавателей; а Финны и Славяне обратили сіе имя въ собственное.» Такъ говоритъ Миллеръ въ Sammlung N. G.; но вѣроятно ли, чтобы тѣлохранители Императорскіе въ Константинополѣ, служившіе не на корабляхъ, а стоявшіе на караулѣ въ спальнѣ Царя и провождавшіе его въ церковь, именовались морскими людьми? Къ тому же Varech значитъ собственно кораблекрушеніе: всякія разбитыя, потонувшія суда называются по-Французски varecb. — Третіе изъясненіе гораздо вѣроятнѣе: «Имя Варягъ могло произойти отъ древняго Нѣмецкаго War, война, и знаменовать воина; оно сохранилось въ языкѣ Англійскомъ.» Замѣтимъ, что въ Германскихъ законахъ IX вѣка упоминается о Варгенгахъ, или нашихъ Варягахъ, какъ надобно думать; на примѣръ: si quts Wargengum occiderit, solidos sexcentos in dominico componat (см. изданный Петромъ Георгишемъ Corpus juris Germanici antiqui, стр. 782); то есть: «кто убьетъ Варгенга, платитъ въ казну 600 солидовъ.» Здѣсь сіе имя употреблено, кажется, въ смыслѣ военнаго человѣка, а можетъ быть и союзника.
(102)^ Первый, какъ говоритъ Константинъ въ книгѣ о правленіи (Memor. popul. Т. II, стр. 982), назывался по-Славянски Нессупи (такъ надобно читать вмѣсто Эссупи), то есть, не спи; вторый Островуни прагъ (островный прагъ); третій Геландри; четвертый Неаситъ (птица неясыть, или пеликанъ); пятый Вульнипрагъ (вольный прагъ); шестый Веручи (βεϱυτζη, quasi dicas aquæ scaturigo: ручей или вертящій?); седьмый Напрези; а по-Русски: первый также Нессупи, вторый Ульворси, четвертый Аифаръ, пятый Баруфоросъ, шестый Леанти, седьмый Струвунъ. Константинъ толкуетъ Славянекія имена справедливо, кромѣ третьяго и седьмаго: Геландри не есть шумный, а Напрези не малый прагъ, какъ онъ говоритъ первое слово не имѣетъ никакого значенія въ языкѣ Славянскомъ, а второе можетъ происходить отъ стариннаго глагола прягу или связываю. Вѣроятно, что сей малый водопадъ не мѣшалъ дѣйствію парусовъ, и что его назвали такъ отъ крика лодошниковъ: «напрягай или навязывай парусы!» — Баеру казались Русскія имена совсѣмъ непонятными; но Струбе и Тунманъ признаютъ ихъ Скандинавскими. 1. Нессупи и на семъ языкѣ можетъ значить не спи: не есть отрицаніе; sof или suef спи; розница между Славянскимъ и Норманскимъ именемъ такъ мала, что Константинъ не хотѣлъ и замѣтить ее. — 2. Ульворси или Гульворси составлено изъ гольмъ, т. е. островъ, и форсъ, т. е. порогъ: смыслъ выходитъ тотъ же, что и на Славянскомъ. — 3. Геландри по-Исландски шумящій: вѣроятно, что переписчики Константиновой книги выпустили Славянское имя сего порога и назвали Норманское Славянскимъ. — 4. Аэифаръ или Аэиваръ, Æifar, на древнемъ Нѣмецкомъ языкѣ означаетъ аиста: сіе имя (говоритъ Струбе) находится во всѣхъ Голландскихъ лексиконахъ (Oyevær). Скандинавы, не зная пеликановъ въ сѣверныхъ странахъ своихъ, назвали ихъ аистами. — 5. Варуфоросъ на Скандинавскомъ языкѣ почти тоже, что вольный прагъ: var тихій, смирный, a fors порогъ. — 6. Леанти происходитъ отъ глагола lain, lein, течь сильно или кипѣть: что отвѣтствуетъ смыслу имени Славянскаго вертящій. — 7. Струбунъ значитъ по-Готѳски навязывай, Stroup-on (см. Тунмана Über einige Gegenstände der Ruſſ. Geschichte, и Струбе Dissertation sur les anciens Russes, также Лерберг. Untersuchungen, стр. 350 и слѣд. Послѣдній не соглашается съ двумя первыми въ нѣкоторыхъ изъясненіяхъ, но согласенъ въ главномъ. — И такъ сіе важное мѣсто въ Константиновомъ сочиненіи доказываетъ: 1) что около половины X вѣка говорили въ Россіи двумя языками, и что 2) Русскимъ назывался Скандинавскій, бывшій конечно нѣсколько времени въ употребленіи между нашими Князьями и Вельможами Норманскаго происхожденія, но мало по малу оставленный ими, подобно какъ Болгары забыли свой языкъ между Славянами, а Франки между Галлами. Сіе ни мало не удивительно: Скандинавы приходили въ Россію большею частію безъ семействъ, и женились на Славянкахъ; дѣти, воспитываемыя матерями, должны были знать лучше языкъ ихъ, нежели отцевскій, которому надлежало совсѣмъ исчезнуть въ третьемъ или четвертомъ колѣнѣ. Однакожь нѣкоторыя Скандинавскія и Шведскія слова донынѣ остались въ языкѣ Русскомъ; на примѣръ: Besman безменъ, Grus грузъ, и проч.
(103)^ Въ печатн. стр. 5: «Ляхове же и Пруси и Чудь присѣдять къ морю Варяжскому. Посему же сѣдять Варяги сѣмо къ Въстоку предѣла Симона; по тому же морю сѣдять (Варяги) къ Западу до земли Англянскія и до Волошскія» (Италіи): то есть, Шведы къ Востоку или предѣлу Симову, Норвежцы и Датчане къ Западу. Далѣе: «Идоша за море къ Варягомъ къ Руси; сице бо ся зваху ти Варязи, яко се друзіи зовуться Свіе, друзіи же Урмяне, Англяне, друзіи Готе.» Часть Лапландіи, которою владѣли Норвежцы, называлась по-Русски Мурманскимъ Лопорьемъ. Струбе, въ Dissertation sur les anciens Russes, пишетъ, что Финны называютъ Датчанъ Йотами.
(104)^ См. Штриттеровы Memor. popul. Т. IV, стр. 431, объ имени, отечествѣ и родѣ Варяговъ. — Англяне, Angli, уже извѣстные Тациту въ числѣ Свевскихъ народовъ, обитали прежде на сѣверныхъ берегахъ Эльбы, и вмѣстѣ съ Саксонами въ V вѣкѣ овладѣли Англіею; они, подобно Скандинавамъ, издревле славились морскими разбоями.
(105)^ Въ чемъ согласны всѣ ученые Историки, кромѣ Татищева и Ломоносова. Первый хотѣлъ непрѣменно сдѣлать Русскихъ Варяговъ Финляндцами, не думая о томъ, что сіи послѣдніе называются въ нашихъ лѣтописяхъ Емью (см. выше, примѣч. 73); что имена Варяжскія, сохраненныя Несторомъ, не Финскія, а Скандинавскія; что изъ Россіи, какъ говоритъ Несторъ, ходили къ Варягамъ по Западной Двинѣ (см. печатн. Нест. стр. 7); что они жили на морѣ къ Англіи (Нест. стр. 5). Онъ долженъ былъ опровергнуть еще другое возраженіе: Лѣтописецъ говоритъ, что Варяги пришли изъ-за моря; а Финны и Славяне обитали на одной сторонѣ Бальтійскаго. Татищевъ отвѣтствуетъ: «Финны жили за Ладожскимъ озеромъ, которое на ихъ языкѣ называется (будто бы) Русскимъ моремъ: слѣдственно Несторъ могъ привести Варяговъ Русь или Финновъ изъ-за моря!» Такъ не заключаютъ Историки: ему надлежало бы доказать, что и Славяне именовали Ладожское озеро моремъ; но древняя лѣтопись наша говоритъ, что сіе озеро всегда называлось (Нест. стр. 7) озеромъ Невомъ. Для чего онъ не подумалъ лучше о Финскомъ заливѣ? Любопытно знать главную причину, которая заставила Татищева признать Финновъ Варягами Русью: «Въ Финляндіи есть гора, называемая Русскою, и жители имѣютъ по большой части русые волосы: слѣдственно Финны суть Руссы» (Исторія Татищ. Т. I, стр. 390). Можно ли вообразить, чтобы въ землѣ Русской одну гору преимущественно назвали Русскою? Что же принадлежитъ до цвѣта волосовъ, то и Славяне казались Грекамъ по большей части русыми (см. Memor. popul. II, 29), вопреки Болтину, который, не справясь съ извѣстіями современныхъ Византійскихъ Историковъ, называетъ древнихъ Славянъ черноволосыми, утверждая тѣмъ ихъ мнимое Азіатское происхожденіе. — Въ Степенной Книгѣ сказано, что Рюрикъ вышелъ изъ Пруссіи (см. ниже, примѣч. 111): по сему Ломоносовъ утверждалъ, что Варяги-Русь были Пруссы, то есть, Латыши, единоплеменники Славянъ: Новгородъ безъ великаго стыда могъ требовать отъ нихъ Владѣтелей; гораздо оскорбительнѣе повиноваться Князьямъ иноплеменнымъ. Къ тому же Польскіе Историки — Длугошъ, Кромеръ, Стриковскій — нашли знаменитыхъ Римлянъ между Латышами: слѣдственно Варяги наши могли быть родственниками Цесарей: чѣмъ въ Герберштенново время уже хвалились Русскіе: hosce fratres originem à Romanis traxisse gloriantur Rutheni (Rerum Mosc. Com. стр. 3), и сочинитель Книги Степенной доказываетъ, что Рюрикъ именно происходитъ отъ Августа! Но если мы захотимъ соображать Исторію съ пользою народнаго тщеславія, то она утратитъ главное свое достоинство, истину, и будетъ скучнымъ романомъ. Собственныя имена Варяговъ не Латынскія, не Славянскія: слѣдственно они не древніе Пруссы, не Славяне. Несторъ же весьма ясно отличаетъ ихъ отъ Пруссовъ, говоря (стр. 5): «Прусь и Чудь присѣдять къ морю Варяжскому; по сему же морю сѣдять Варязи.»
(106)^ Симъ молчаніемъ Ломоносовъ хотѣлъ опровергнуть ясную, неоспоримую истину, что Рюрикъ и братья его были Скандинавы; но Шведы и Датчане имѣютъ ли собственную подробную, вѣрную Исторію сего времени? Нѣтъ: Саксонъ Грамматикъ выдумывалъ, Торфей угадывалъ, Далинъ обратилъ сказки древнихъ о Гетахъ и Скиѳахъ въ Шведскія лѣтописи! Ссылаемся на благоразумнаго Маллета, который весьма основательно доказываетъ ненадежность всѣхъ источниковъ древней Скандинавской Исторіи. Многія смѣлыя предпріятія Нормановъ въ VIII и въ IX вѣкѣ извѣстны намъ единственно по тому, что память ихъ сохранилась въ иностранныхъ лѣтописяхъ, которыя служили источникомъ для новѣйшихъ Историковъ Скандинавіи. Такимъ образомъ и Далинъ, узнавъ изъ Нестора о Рюрикѣ, пишетъ, что сей Князь быль Шведскій Принцъ Эрикъ Біэрнсонъ (Т. I, стр. 410 въ Нѣм. переводѣ его Исторіи)! Не считаю за нужное говорить здѣсь о всѣхъ нелѣпостяхъ ученаго Далина, который объявляетъ намъ, что около Рождества Христова большая часть Швеціи скрывалась еще подъ водою; что сѣверная Россія въ глубокой древности состояла изъ однихъ острововъ и была Шведскою провинціею отъ Новагорода до Кіева! — Шлецеръ замѣчаетъ въ своемъ Несторѣ, что въ Исландскихъ повѣстяхъ, Herrands и Bose Sage, упоминается о трехъ славныхъ Упландскихъ морскихъ разбойникахъ, которыхъ имена похожи на имя Рюрика, Синеуса и Трувора (Rörerkr, Siggeir, Tuares), но которые, по симъ сказкамъ, жили не въ то время.
(107)^ Далинъ замѣчаетъ, что Стурлезонъ именуетъ сію область Sialand; но сіе не доказываетъ, чтобы она въ тоже время не называлась и Рос-лагеномъ. Sialand означаетъ вообще приморскую землю. — Далинъ производитъ имя Рос-лагена отъ Шведскаго глагола ro, т. е. грести весломъ (Schw. Gesch. I, 300).
(108)^ Даже и въ лѣтописяхъ XIII вѣка Готландцы не именуются у насъ Шведами. Въ Швеціи, въ Норвегіи каждый уголокъ земли составлялъ нѣкогда особливое Королевство или Графство (см. Далина I, 306). Потому Несторъ могъ говорить въ особенности о Варягахъ-Свіяхъ или Шведахъ, и Варягахъ-Руси, едва ли знавъ, что послѣдніе вышли изъ той страны, которая въ его время составляла часть общей Державы Шведской. — Тунманъ, Гаттереръ (Comment. Societ. Gotting. XIII, 126), Шлецеръ признаютъ Рюрика и братьевъ его Шведами. — По извѣстію Видекинда, описавшаго войну Шведскую съ Русскими въ бѣдственныя времена Лжедимитріевъ, Архимандритъ Кипріанъ, Депутатъ Новагорода, убѣждая Бояръ Московскихъ избрать въ Цари Шведскаго Принца Карла, сказалъ, что и первый Князь нашъ былъ изъ Швеціи (см. Шлецер. Нестора I, 184): «слѣдственно» (заключаетъ Шлецеръ) «въ началѣ XVII вѣка сами Русскіе были увѣрены, что Несторъ именовалъ Варягами-Русью Шведовъ.» Но справедливо ли сіе обстоятельство? Видекиндъ могъ выдумать его.
(109)^ См. Finnisches Lexicon и Гупелеву Estische Grammatik; также Далин. Gesch. des Reichs Schw. I, 306).
(110)^ T. III, стр. 195: Misit Theophilus Imp. cum eis (съ послами къ Людовику Благочестивому или Добродушному) quosdam, qui se, id est gentem suam Rhos vocari dicebant: quos rex illorum, Chacanus vocabulo, ad se amicitiæ, sicut asserebant, caussa direxerat: petens per memoratam epistolam, quatenus benignitate Imperatoris redeundi facultatem atque auxilium per Imperium suum tutum habere possent: quoniam itinera, per quæ ad eum Constantinopolin venerant, inter barbaras et nimiæ feritatis gentes immanissimas habuerant, quibus eos, ne forte periculum inciderent, redire noluit: quorum adventus caussam Imperator diligentius investigans, comperit, eos gentis esse Sueonum, exploratores potius regni illius nostrique quam amicitiæ petitores ratus, penes se eo usque retinendos judicavit, quoad veraciter inveniri posset, utrum fideliter eo nec ne pervenerint: idque Theophilo per memoratos legatos suos atque epistolam intimare non distulit, et quod illius amore libenter susceperit, ac, si fideles inuenirentur, et facultas absque illorum periculo in patriam remeandi daretur, cum auxilio remittendos: sin alias, una cum missis nostris ad ejus præsentiam dirigendos, ut, quid de talibus fieri deberet, ipse decernendo efficeret.
Гаканъ (Hakan) есть собственное, весьма обыкновенное имя Скандинавское (см. Исторію Далинову). Сходство его съ именемъ Хакана, которымъ назывались Цари Козарскіе, заставило нѣкоторыхъ думать, что мнимые Послы Русскіе были Козары: такъ мыслилъ не только Болтинъ, но и Шлецеръ въ своихъ Proben Ruſſ. Annal. Но Козары въ концѣ седьмаго вѣка, въ осьмомъ и девятомъ имѣли безпрестанное сношеніе съ Константинополемъ: могъ ли Императоръ Ѳеофилъ говорить о друзьяхъ и союзникахъ какъ о народѣ ему неизвѣстномъ? могъ ли назвать ихъ чуждымъ именемъ и отправить въ Германію, чтобы они удобнѣе возвратились оттуда въ землю свою, сопредѣльную съ его Таврическими владѣніями? — Миллеръ воображалъ сихъ Пословъ Варягами-Русью, которые будто бы еще прежде Рюрика утвердились въ Кіевѣ, пріѣзжали оттуда въ Константинополь, и назвали своего Князя Каганомъ для того, что сіе имя было въ великомъ почтеніи у Грековъ. Если бы Миллеръ видѣлъ Житіе Владиміра, харатейную рукопись XIII или XV вѣка, хранимую въ библіотекѣ Графа А. И. Мусина-Пушкина, то могъ бы доказать, что самые Русскіе или Кіевскіе Государи именовались Каганами: ибо такъ называется Владиміръ въ Житіи его. Однакожь сіи послы народа Россовъ были конечно не изъ Кіева, куда Греческій Императоръ не могъ отправить ихъ чрезъ Нѣмецкую землю. Кіевъ принадлежалъ тогда Козарамъ: сообщеніе между ими и Греціею было свободно моремъ или сухимъ путемъ, чрезъ Болгарію: гдѣ тутъ многія варварскія земли, о которыхъ Ѳеофилъ говоритъ въ письмѣ своемъ къ Людовику? Но если Послы (что всего вѣроятнѣе) пріѣзжали изъ Швеціи, то они въ самомъ дѣлѣ могли возвратиться въ свое отечество чрезъ Германію удобнѣе, нежели чрезъ владѣнія многочисленныхъ Славянскихъ и Финскихъ народовъ, еще полудикихъ въ IX вѣкѣ. — Шведы были уже извѣстны при дворѣ Людовика, который въ 829 году самъ отправлялъ къ нимъ посольство (см. Далина).
(111)^ Въ Степен. Книгѣ I, 7 и 79: «Рюрикъ, иже пріиде изъ Варягъ… Бѣ отъ племени Прусова, по его же имени Прусская земля именуется, и егда живяху за моремъ, Варяги именовахуся.» Въ нѣкоторыхъ спискахъ сокращеннаго Нестора сказано также: «пріиде Рюрикъ изъ Пруссъ.»
О Руссѣ и Руснѣ см. Гарткноха Alt und Neu. Preuß. стр. 9. Имя Pruzzi сдѣлалось извѣстно въ 997 году: въ первый разъ употребилъ его безъименный сочинитель жизни Св. Адальберта (Acta Borussica Т. II, стр. 1). Всего вѣроятнѣе, что оно произошло отъ рѣки Русы или Русны, а не отъ сосѣдства съ Россіею, какъ многіе толковали. Такъ Поволожьемъ назывались окрестности Волги, Поморьемъ окрестности моря, и проч.; никогда же не бывало Погреціи или Почудья или Понѣмечья.
О переселеніи Скандинавовъ въ Пруссію см. Lucas David’s Preußische Chronik. I, стр. 14, 15, 18. Славный Видвутъ былъ изъ числа ихъ, также и Первосвященникъ Криве или Криво. — Лѣтописцы Прусскіе говорятъ о частыхъ войнахъ Россіянъ съ Пруссами въ VI вѣкѣ (Lucas Dav. Chr. 41, 45, 53, 55). Князь первыхъ, союзникъ Мазовскаго, именовался Чимбахъ или Чинбегъ. Или сіи Лѣтописцы смѣшиваютъ новѣйшія дѣянія съ древними, или повѣствованіе ихъ доказываетъ, что Россіяне прежде Рюриковыхъ временъ жили гдѣ нибудь въ ближнемъ сосѣдствѣ съ Пруссами.
О Прусской улицѣ въ Новѣгородѣ см. сей Исторіи Т. II, примѣч. 108; и во многихъ мѣстахъ Новогород. Лѣт. объ ней упоминается.
Географъ Равенскій, изданный въ 1688 году Монахомъ Першерономъ, говоритъ (стр. 140): Item juxta Oceanum est patria, quæ dicitur Roxolanorum, Suaricum, Sauromatum, per quam patriam inter cetera transeunt flumina, quæ dicuntur, fluvius maximus, qui dicitur Vistula, quia nimis undosus in Oceano mergitur, et fluvius, qui nominalur Lutta (по мнѣнію Гаттерера Ритта или Руса). Въ другомъ мѣстѣ (стр. 293) онъ пишетъ, что Сѣверный Океанъ есть полунощная граница міра, обтекая землю Роксоланъ, Сарматовъ, Скиѳовъ, Ререфенновъ, Скридефенновъ и Германію, гдѣ обитаютъ Датчане, Саксоны, Фризы. Сей Географъ обезображенъ переписчиками; однакожь достоинъ вниманія, и Лейбницъ, изъясняя происхожденіе Франковъ, ссылается на его свидѣтельство.
Лѣтописцы среднихъ вѣковъ любили давать народамъ имена древнія, сходныя: такъ и Лука Давидъ въ своей Хроникѣ называетъ Россіянъ Роксоланами. Миллеръ въ рѣчи своей о древностяхъ нашего отечества, вмѣстѣ съ Баеромъ признавъ Варяговъ Скандинавами, справедливо доказалъ ошибку тѣхъ, которые единственно по сходству имени считаютъ Варяговъ-Русь древними Роксоланами: ибо первые жили на Сѣверѣ, а другіе въ окрестностяхъ Азовскаго моря. Нынѣ трудно повѣрить гоненію, претерпѣнному Авторомъ за сію Диссертацію въ 1749 году. Академики по Указу судили ее: Ломоносовъ, Поповъ, Крашенинниковъ, Струбе, Фишеръ на всякую страницу дѣлали возраженія. Исторія кончилась тѣмъ, что Миллеръ занемогъ отъ безпокойства, и Диссертацію, уже напечатанную, запретили. Наконецъ Миллеръ согласился, что Варяги-Русь могли быть Роксолане въ смыслѣ Географа Равенскаго, а не древніе.
Варяги-Русь, по словамъ Нестора, были изъ-за моря, a Пруссія съ Новогородскою и Чудскою землею на одной сторонѣ Бальтійскаго: сіе возраженіе не имѣетъ никакой силы: что приходило моремъ, называлось всегда заморскимъ; такъ о Любекскихъ и другихъ Нѣмецкихъ корабляхъ говорится въ Новогород. Лѣт., что они приходили къ намъ изъ-за моря.
(112)^ И такъ Бертинскія лѣтописи первыя упоминаютъ о Россахъ: по Византійскимъ сдѣлались они извѣстны уже за половину IX вѣка. Хотя Никифоръ Григора, Писатель XIV вѣка, увѣряетъ, что еще при Дворѣ Константина Великаго одинъ Росскій Князь былъ Стольникомъ; однакожь всѣ благоразумные Историки считаютъ сіе извѣстіе ложнымъ: ибо никто изъ древнѣйшихъ Византійскихъ Лѣтописцевъ не говоритъ до IX вѣка о Россахъ (см. Штриттеровы Memor. popul. Т. II, стр. 956). Въ описаніи Антіохійскаго Собора 363 году упоминается о Росскомъ Епископѣ; но сей Епископъ именовался такъ отъ города Росса (Ροσσος) въ Киликіи: не оттуда ли былъ и Стольникъ Константиновъ, о которомъ пишетъ Никифоръ? (см. Баер. Origines Russiæ въ Коммент. Академіи, Т. VIII, стр. 392). Другой городъ во Ѳракіи назывался Русіонъ. — Многихъ также ввелъ въ заблужденіе Латинскій Ѳеофановъ переводчикъ, который изъ словъ ϱ̔ουσια χελανδια, т. е. красныя ладіи, сдѣлалъ Russorum chelandia, т. e. Русскія ладіи: чѣмъ хотѣли доказать мнимую извѣстность народа Русскаго въ Греціи около 774 году (см. Штр. Memoriæ Т. II, стр. 957).
(113)^ Говорить ли о мнимомъ происхожденіи Русскихъ отъ Роса, о которомъ будто бы упоминается въ главѣ 38 и 39 Пророка Іезекіиля? Татищевъ уже доказалъ сію ошибку: Еврейское слово Росъ означаетъ главу или начальника; оно не есть собственное имя. Нѣкоторые Византійскіе Писатели также производили Россовъ отъ Росса, какого-то знаменитаго мужа, будто бы избавившего согражданъ отъ ига тирановъ (см. Штрит. Memor. popul. Т. II, стр. 939).
Мы должны упомянуть здѣсь о Dissertation sur les anciens Russes, сочиненіи Г. Струбе, въ коемъ онъ силится доказывать, что Несторовы Варяги-Русь были Готѳы Роксолане, будто бы жившіе между Бальтійскимъ и Ледовитымъ моремъ, въ землѣ, которая въ Исландскихъ сказкахъ именуется Ризаландіею, Risaland или страною Великановъ. Струбе говоритъ, что Роксолане, по Географіи Страбоновой, обитали въ самой глубинѣ Сѣвера! Можно ли Академику такимъ образомъ изъяснять Страбона, не имѣвшаго идеи о Сѣверной Европѣ? Сей Географъ самъ признается, что ему извѣстны только земли Черноморскія, а Германія до рѣки Эльбы; что описанія Сѣвера основаны единственно на догадкахъ, и никто не знаетъ, есть ли народы между Восточными Германцами и Океаномъ (an aliud genus hominum orientalibus Germanis et Oceano sit interjectum: см. Страбон. Geograph. стр. 452). Роксолане, по его словамъ, жили сѣвернѣе Атмоновъ, Сидонянъ, Певковъ, и кочевали лѣтомъ между рѣками Дономъ и Днѣпромъ, а зимою въ окрестныхъ болотахъ Азовскаго моря (кн. VII, стр. 471, 472): Peucini, qui insulam Istri Peucen occuparunt, et Roxolani maxime septentrionales, dui campos inter Tanain et Borysthenem incolunt… Hyeme in paludibus Moeotidi propinquis, æstate etiam in campis. Какъ еще далеко оттуда Ледовитое море! Ризаландія, земля Великановъ, или Йотунгеймъ, принадлежитъ къ баснословію Исландскому: тамъ обитали не Варяги-Русь, а злые духи, оборотни, чудовища (см. Samsonfagre Saga) или, какъ воображаетъ Далинъ, древніе Готѳы, которые, будучи велики ростомъ, прозвались Великанами (см. его Gesch. des N. Schw. I, 61).
(114)^ Штриттеръ въ своей Россійской Исторіи пишетъ, что Славяне въ 859 году изгнали Варяговъ: такъ сказано единственно въ Никонов. Лѣт.; но во всѣхъ древнихъ спискахъ Нестора: «въ лѣто 6367 (то есть, въ 859 году) имаху дань Варяги изъ заморья.» Славяне отказались платить сію дань уже въ слѣдующіе годы. Слова Несторовы: «въ лѣто 6368, 6369, 6370, быша Варязи изъ заморья, и не даша имъ дани, и почаша сами собѣ володѣти.» Откуда взялъ Штриттеръ, что Варяги, обложивъ данію Славянъ, «частію возвратились домой, частію остались въ землѣ побѣжденныхъ, чтобы властвовать надъ ними?»
(115)^ «Имаху бо обычаи свои и законъ отцевъ своихъ, » говоритъ Лѣтописецъ.
(116)^ Гаттереръ думаетъ, что Норманы овладѣли Россіею при Королѣ; Иварѣ Видфадмѣ, который въ концѣ VI вѣка (по лѣтосчисленію Торфееву, а по Далинову уже въ VIII) соединилъ Данію со Швеціею; завоевалъ часть Саксоніи, Нортумберландъ въ южной Британніи и многія земли на восточныхъ берегахъ Бальтійскихъ (см. Гаттер. Allgem. Weltgeschichte). Миллеръ приписываетъ сіе завоеваніе потомку его, славному Рангару Лодброку, современнику Карла Великаго (см. Мил. Origines gentis et nominis Russorum); а Тунманъ Эрику Рефильсону, умершему въ 852 году (см. Тун. сочинение Über einige Gegenstände der Ruſſ. Gesch.).
(117)^ См. въ печатномъ Несторѣ о изобрѣтеніи Славянскихъ писменъ, стр. 21.
(118)^ Въ древнемъ Пушкин. и во многихъ другихъ полныхъ спискахъ Нестора сказано: «Наченшу Михаилу царствовати, начаша прозыватися Русьская земля. О семъ бо увѣдѣхомъ, яко при семъ Царѣ приходиша Русь на Царьгородъ, яко пишется въ лѣтописаньи Гречестѣмъ. Тѣмъ же отселѣ почнемъ и числа положимъ.»
(120)^ Того, разумѣю, которое относится собственно къ нашимъ внутреннимъ происшествіямъ: не говорю о Византійскомъ, иногда явно несправедливомъ въ показаніяхъ Нестора; не говорю также о противорѣчіи въ годахъ, о ложныхъ соображеніяхъ Никонов. Лѣтописца, Архангельскаго и другихъ новыхъ. Шлецеръ думаетъ, что Государство Россійское основалось въ срединѣ IX вѣка (см. его Nestor, Ч. III, стр. 12): можетъ быть; но какъ доказать, что древній Лѣтописецъ ошибся, и что Рюрикъ пришелъ ранѣе 862 года?