fluminis Dorestadum, и проч. — Другія имена см. въ Баеровомъ сочиненіи de Varagis въ Коммент. Академіи, Т. IV, или въ его Opusc. стр. 339. Въ договорахъ первыхъ Князей Русскихъ съ Греческою Имперіею называются многіе Бояре ихъ также Скандинавскими именами; на примѣръ: «Мы отъ роду Русьского Карлъ Инегельдъ, Веремундъ, Рулавъ, Руальдъ, и проч. посланы отъ Ольга, Великого Князя Русьского, » и проч. (см. печатн. Нестора, стр. 26).
(99) Russios, quos alio nomine Nordmannos vocamus (стр. 92); и въ другомъ мѣстѣ (стр. 144) онъ то же повторяетъ.
(100) Анна Комнина пишетъ, что Варяги (или, по Греческому произношенію, Варанги) были изъ Туле, т. е. изъ Скандинавіи. Кедринъ также признаетъ ихъ Скандинавами. Когда Эрикъ, Датскій Король, пріѣхалъ въ Царьградъ, то Варяги получили дозволеніе итти къ нему: ибо онъ былъ Государемъ ихъ народа. Норвежскаго Принца Гаральда избрали Константинопольскіе Варяги, какъ своего единоземца, въ начальники ихъ дружины (см. разсужденіе Баера de Varagis, въ Коммент. Академіи, Т. IV). Впрочемъ между Константинопольскими Варягами были другіе чужеземные воины: Англы, Франки (см. Memor. popul. Т. IV, стр. 431 и слѣд.).
(101) См. ученаго Ире Reise der Normänner im Mittel-Alter, въ Шлецер. Nord. Gesch. стр. 546. Еще отъ временъ Константина Великаго Римляне называли Готѳскую дружину Fœderati, или союзники. Шведы уже въ половинѣ IX вѣка имѣли сообщеніе съ Царемградомъ (см. ниже, примѣч. 110). Константинъ Багрянородный называетъ Варяговъ Фарганами (см. Memor. popul. IV, 433). — Упомянемъ еще о трехъ толкованіяхъ Варяжскаго имени. Некоторые хотѣли производить его отъ Финскаго слова Варасъ, т. е. воръ: ибо не только Скандинавскіе витязи, но и самые Короли ихъ не стыдились быть разбойниками, и часто опустошали Эстонію. На примѣръ: «Король Гейдерихъ съ сильнымъ войскомъ разбойничалъ на восточныхъ берегахъ моря Бальтійскаго, » сказано въ Hervarar Saga, гл. XIII. Финны конечно могли такъ назвать ихъ; но трудно вообразить, чтобы сами Норманы приняли сіе бранное, чужеземное имя и назвались имъ въ Россіи, гдѣ Князья ихъ властвовали, и въ Константинополѣ, гдѣ они хранили дворецъ Императоровъ. — Вотъ другое толкованіе: «Въ Нормандіи донынѣ называется Varech то, что выбрасывается морскими волнами на берегъ, а береговое право жителей на все, что они спасаютъ отъ кораблекрушенія, droit de varech. Cie слово конечно введено тамъ Скандинавами, когда они овладѣли Нормандіею, и должно значить морское, maritimus, marinus. Норманы, приставая къ берегамь чужеземнымъ, назывались, можетъ быть, Варягами въ смыслѣ мореплавателей; а Финны и Славяне обратили сіе имя въ собственное.» Такъ говоритъ Миллеръ въ Sammlung N. G.; но вѣроятно ли, чтобы тѣлохранители Императорскіе въ Константинополѣ, служившіе не на корабляхъ, а стоявшіе на караулѣ въ спальнѣ Царя и провождавшіе его въ церковь, именовались морскими людьми? Къ тому же Varech значитъ собственно кораблекрушеніе: всякія разбитыя, потонувшія суда называются по-Французски varecb. — Третіе изъясненіе гораздо вѣроятнѣе: «Имя Варягъ могло произойти отъ древняго Нѣмецкаго War, война, и знаменовать воина; оно сохранилось въ языкѣ Англійскомъ.» Замѣтимъ, что въ Германскихъ законахъ IX вѣка упоминается о Варгенгахъ, или нашихъ Варягахъ, какъ надобно думать; на примѣръ: si quts Wargengum occiderit, solidos sexcentos in dominico componat (см. изданный Петромъ Георгишемъ Corpus juris Germanici antiqui, стр. 782); то есть: «кто убьетъ Варгенга, платитъ въ казну 600 солидовъ.» Здѣсь сіе имя употреблено, кажется, въ смыслѣ военнаго человѣка, а можетъ быть и союзника.
(102) Первый, какъ говоритъ Константинъ въ книгѣ о правленіи (Memor. popul. Т. II, стр. 982), назывался по-Славянски Нессупи (такъ надобно читать вмѣсто Эссупи), то есть, не спи; вторый Островуни прагъ (островный прагъ); третій Геландри; четвертый Неаситъ (птица неясыть, или пеликанъ); пятый Вульнипрагъ (вольный прагъ); шестый Веручи (βεϱυτζη, quasi dicas aquæ scaturigo: ручей или вертящій?); седьмый Напрези; а по-Русски: первый также Нессупи, вторый Ульворси, четвертый Аифаръ, пятый Баруфоросъ, шестый Леанти, седьмый Струвунъ. Константинъ толкуетъ Славянекія имена справедливо, кромѣ третьяго и седьмаго: Геландри не есть шумный, а Напрези не малый прагъ, какъ онъ говоритъ первое слово не имѣетъ никакого значенія въ языкѣ Славянскомъ, а второе можетъ происходить отъ стариннаго глагола прягу или связываю. Вѣроятно, что сей малый водопадъ не мѣшалъ дѣйствію парусовъ, и что его назвали такъ отъ крика лодошниковъ: «напрягай или навязывай парусы!» — Баеру казались Русскія имена совсѣмъ непонятными; но Струбе и Тунманъ признаютъ ихъ Скандинавскими. 1. Нессупи и на семъ языкѣ можетъ значить не спи: не есть отрицаніе; sof или suef спи; розница между Славянскимъ и Норманскимъ именемъ такъ мала, что Константинъ не хотѣлъ и замѣтить ее. — 2. Ульворси или Гульворси составлено изъ гольмъ, т. е. островъ, и форсъ, т. е. порогъ: смыслъ выходитъ тотъ же, что и на Славянскомъ. — 3. Геландри по-Исландски шумящій: вѣроятно, что переписчики Константиновой книги выпустили Славянское имя сего порога и назвали Норманское Славянскимъ. — 4. Аэифаръ или Аэиваръ, Æifar, на древнемъ Нѣмецкомъ языкѣ означаетъ аиста: сіе имя (говоритъ Струбе) находится во всѣхъ Голландскихъ лексиконахъ (Oyevær). Скандинавы, не зная пеликановъ въ сѣверныхъ странахъ своихъ, назвали ихъ аистами. — 5. Варуфоросъ на Скандинавскомъ языкѣ почти тоже, что вольный прагъ: var тихій, смирный, a fors порогъ. — 6. Леанти происходитъ отъ глагола lain, lein, течь сильно или кипѣть: что отвѣтствуетъ смыслу имени Славянскаго вертящій. — 7. Струбунъ значитъ по-Готѳски навязывай, Stroup-on (см. Тунмана Über einige Gegenstände der Ruſſ. Geschichte, и Струбе Dissertation sur les anciens Russes, также Лерберг. Untersuchungen, стр. 350 и слѣд. Послѣдній не соглашается съ двумя первыми въ нѣкоторыхъ изъясненіяхъ, но согласенъ въ главномъ. — И такъ сіе важное мѣсто въ Константиновомъ сочиненіи доказываетъ: 1) что около половины X вѣка говорили въ Россіи двумя языками, и что 2) Русскимъ назывался Скандинавскій, бывшій конечно нѣсколько времени въ употребленіи между нашими Князьями и Вельможами Норманскаго происхожденія, но мало по малу оставленный ими, подобно какъ Болгары забыли свой языкъ между Славянами, а Франки между Галлами. Сіе ни мало не удивительно: Скандинавы приходили въ Россію большею частію безъ семействъ, и женились на Славянкахъ; дѣти, воспитываемыя матерями, должны были знать лучше языкъ ихъ, нежели отцевскій, которому надлежало совсѣмъ исчезнуть въ третьемъ или четвертомъ колѣнѣ. Однакожь нѣкоторыя Скандинавскія и Шведскія слова донынѣ остались въ языкѣ Русскомъ; на примѣръ: Besman безменъ, Grus грузъ, и проч.
