Съ половины XVII в. домашняя форма производства начинаетъ видоизменяться въ капиталистическую, но этотъ новый фазисъ ея развитія только лишь намѣчается, чугуноплавиленные и желѣзодѣлательные заводы только что начинаютъ возникать. Продолжая развиваться естественнымъ путемъ на почве частной предприимчивости, заводы эти чрезъ извѣстный періодъ времени, по всей вѣроятности, обратились бы въ прочныя промышленныя предпріятія, основаніемъ деятельности которыхъ служила бы свободная конкуренціи всѣхъ, желавшихъ вложить свой трудъ и капиталъ въ горное дѣло. Форма домашняго производства, переходя постепенно въ капиталистическую, сама по себе продолжала бы существовать настолько, насколько это обусловливалось бы особенностями строя нашей промышленной жизни съ тѣми измѣненіями, которая въ нихъ внесла бы сама жизнь. Произошло бы нѣчто подобное тому, что было на Западѣ, гдѣ дѣловой строй промышленности, претерпѣвая съ конца XV столѣтія различныя измѣненія, послѣдовательно вырабатывался въ ту капиталистическую форму, которая въ XVIII столѣтіи выразилась въ устройстве тамъ фабрикъ и заводовъ современнаго намъ типа. Легко могло быть, что при этомъ у насъ получилась бы, сравнительно съ Западомъ, существенная разновидность въ зависимости отъ того, что наша домашняя промышленность всегда была свободна отъ путъ цеховаго устройства; но тѣмъ не менѣе, у насъ, какъ и на Западѣ, промышленность, предоставленная своему естественному развитію, постепенно выработала бы себѣ путь, указанный ей ея историческими судьбами. Такъ можно и пожалуй слѣдовало предполагать, но не то оказалось на дѣлѣ: въ исторіи нашей промышленности XVIII вѣкъ не былъ продолжателемъ историческихъ судебъ предшествовавшихъ вѣковъ. Властная, могучая воля Петра, круто порвавъ со всѣмъ прошлымъ, указала ей иной, имъ самимъ начертанный путь; повинуясь этой властной волѣ, наша промышленность стала на этомъ новомъ пути твердою ногою, но тѣмъ не менѣе въ будущемъ ей пришлось рассчитываться за тотъ произволъ, который былъ внесенъ въ ея жизнь. Какой же былъ этотъ новый путь и чѣмъ онъ былъ вызванъ?
Господствующей идеей царствованія Петра было стремленіе ввести Россію въ семью европейскихъ государствъ и упрочить за ней мѣсто европейской державы. Для этого, кромѣ мѣръ, направленныхъ къ образованію народа и развитію промышленности, требовалось расширить предѣлы Россіи до морей, открывавшихъ удобные пути сношеній съ Европой. Отсюда войны со Швеціей и Турціей, начавшіяся подъ Нарвой, кончившіяся Ништадтскимъ миромъ съ первымъ изъ этихъ государствъ (1721 г.) и слѣдовательно продолжавшіяся почти во все царствованіе Петра. Подчиняясь требованіямъ такого положенія вещей, наша обрабатывающая промышленность прежде всего должна была вызвать къ жизни фабрики, нужныя для военнаго дѣла, какъ-то полотняныя, суконныя, позументныя, заводы селитряные и горные. Послѣдніе были особенно важны; на нихъ-то поэтому и было обращено все вниманіе Петра. Затѣмъ война не ждала; пушки, снаряды, разныхъ видовъ желѣзо и сталь требовались немедленно; задача „дабы безъ свейскаго желѣза проняться было мочно“ стояла на первомъ планѣ. Поэтому ждать, когда горные заводы постепеннымъ естественнымъ путемъ ихъ развитія будутъ удовлетворять такой настоятельной потребности, — не было возможности. Отсюда экстренныя и рѣшительныя мѣры Петра съ цѣлію возможнаго ускоренія дѣла и его особая промышленная политика, по своему своеобразно представляющая нѣчто исключительное во всемірной исторіи промышленности. Угадавъ своимъ геніальнымъ умомъ широкую будущность Урала и сосредоточивъ здѣсь свои заботы о развитіи дѣла, Петръ не остановился ни предъ какими жертвами; горнозаводчикамъ разрѣшены были отводы громадныхъ лѣсныхъ площадей и обширныхъ рудныхъ залежей, на все это дано право вѣчнаго пользованія; къ возникавшимъ въ такихъ надѣлахъ заводамъ приписывались цѣлыя волости казенныхъ крестьянъ, на постройку заводовъ давались изъ казны ссуды, сбытъ фабрикатовъ въ казну и на сторону былъ вполне обезпеченъ, владельцы заводовъ ставились въ независимое отъ мѣстныхъ властей положеніе, со всѣми нуждами заводовъ былъ открытъ доступъ къ самому царю, особыя милости котораго сверхъ всего сыпались на работавшихъ съ успѣхомъ заводчиковъ. Таковы чрезвычайныя мѣры, которыми были обставлены первые шаги предпринимателей, рѣшавшихся искать счастія въ новомъ Уральскомъ краѣ. Положеніе Петра было исключительное: требовалось развить въ странѣ крупную промышленность не только быстро, немедленно, но еще при томъ условіи, что никакой подготовки для созданія такого дѣла не было; требовалось не только насаждать такую крупную промышленность, но и создавать для этого дѣятелей, вдохнуть въ нихъ духъ предпріимчивости. Петръ понималъ, что достигнуть этого обыкновеннымъ путемъ, т. е. одними законодательными мѣрами, какъ бы онѣ ни были основательно задуманы, невозможно. Оставалось одно: все взять на себя, стать во главѣ этого великаго дѣла въ качествѣ хозяина и распоряжаться имъ такъ, какъ укажутъ обстоятельства. Въ такомъ положеніи хозяина своего дѣла мы и видимъ Петра во все время его царствованія. Съ этой точки зрѣнія становятся понятными всѣ его мѣры на пользу промышленности и объясняются несогласимыя иначе противорѣчія его промышленной политики. Онъ велъ свое дѣло шагъ за шагомъ, безъ определенной программы, предоставляя самому дѣлу указывать на тѣ частныя мѣры, которыя требовались въ данное время и для даннаго случая и опасаясь всякой преждевременной регламентаціи. Такая промышленная политика отразилась и на горномъ дѣлѣ. Не смотря на то, что Петръ обращалъ на него особенное вниманіе и чаще всего къ нему обращался, оно оставалось безъ всякой регламентаціи почти до конца его царствованія, именно до 1719 г.; только въ этомъ году является знаменитый законъ объ учрежденіи Бергъ-Коллегіи, какъ сводъ всѣхъ тѣхъ порядковъ, надобность въ которыхъ указала двадцатилѣтняя практическая дѣятельность. До этого времени горное дѣло развивалось исключительно путемъ непосредственныхъ распоряженій Петра частнаго, домашняго характера. Можно, развѣ, указать на указъ 24 августа 1700 года объ учрежденіи приказа рудокопныхъ дѣлъ, какъ на законодательную мѣру, вызванную крайней необходимостью изъять горное дѣло изъ рукъ невѣжественныхъ, подъ-часъ корыстныхъ воеводъ; но и эта мѣра, какъ еще недостаточно выработанная практикой, представляетъ лишь попытку къ рѣшенію вопроса, разрѣшеннаго впослѣдствіи бергъ-привиллегіей; въ 1711 приказъ рудокопныхъ дѣлъ быль закрытъ. Устанавливаемая нами точка зрѣнія на характеръ деятельности Петра даетъ возможность понять и то, что, стремясь всѣми силами развить въ народѣ предприимчивость, вызвать въ немъ свободу промышленной иниціативы, онъ въ то же время подчиняетъ эту предприимчивость своей личной и самой широкой опекѣ. Опека эта доходитъ до такихъ подробностей, до такихъ мелочей, которыя при другихъ условіяхъ должны бы были стѣснить свободу дѣйствій хозяина дѣла; но Петръ самъ быль такимъ хозяиномъ всего горнаго дѣла; онъ смотрѣлъ на частныхъ предпринимателей, какъ на своихъ приказчиковъ, указывая имъ, что и какъ нужно дѣлать, вознаграждая ихъ потери своей казной и предоставляя имъ всѣ выгоды отъ производства. Основной взглядъ его ясно высказался въ указѣ 5 ноября 1723 г.; „нашъ народъ“ говоритъ онъ въ этомъ указѣ, „яко дѣти, не ученія ради, которые никогда за азбуку не примутся, когда отъ мастера не приневолены бываютъ, которымъ сперва досадно кажется, но когда выучатся, потомъ благодарятъ“. Развивая дальше свою мысль о необходимости принужденія и надзора, Петръ добавляетъ: „когда уже заведется, тогда можно и безъ надсмотрителей быть“. Этотъ принципъ опеки и принужденія шелъ такъ далеко, что не только указывались фабрикантамъ различныя чисто хозяйственныя подробности производства и назначались продажныя цѣны фабрикатамъ, не только устанавливался надзоръ за тѣмъ чтобы „фабричныя издѣлія отличались своею добротою противъ заморскихъ“, — но, какъ это ни кажется теперь страннымъ, промышленники были принуждаемы составлять товарищества и компаніи; такъ, въ указѣ 1712 г. говорится: „заведчи (суконный заводь) дать торговымъ людямъ, собравъ компанію, буде волею не похотятъ, хотя въ неволю“. Въ концѣ концовъ реформы Петра въ области промышленности можно всего лучше характеризовать такъ; это были насильственныя реформы, отклонившія движеніе нашей промышленности отъ ея естественнаго пути ради скорѣйшаго достиженія результатовъ, требовавшихся общей государственной политикой.
Пока быль живъ самъ Петръ, пока такое неестественное направленіе нашей промышленной жизни не выходило изъ его воли, стремившейся къ одной строго опредѣленной цѣли, получались изумительные результаты. Къ концу царствованія Петра дѣйствовало уже болѣе 100 большихъ заводовъ и фабрикъ; на нѣкоторыхъ изъ нихъ обращалось болѣе 3000 рабочихъ. Горнозаводское дѣло прочно водворилось въ странѣ, съ избыткомъ снабжая ее желѣзомъ. Поставленная Петромъ задача была блестяще разрѣшена. Но органическій недостатокъ такой системы заключался въ томъ, что успѣхи ея всецѣло зависали отъ личности Петра, отъ силы его генія. Разъ этого генія не стало — не стало и души такого своеобразнаго порядка вещей; тѣ самыя одушевленныя волей Петра мѣры, которымъ промышленность обязана была силою своего роста, безъ его руководства проявили всю свою несостоятельность, какъ мѣры, вызванныя, уклоненіемъ отъ естественнаго порядка вещей. На горнозаводскомъ дѣлѣ, болѣе другихъ отраслей промышленности испытавшемъ на себѣ вліяніе этихъ чрезвычайныхъ и искусственныхъ мѣръ, послѣдствія ихъ сказались съ особенной силой. Громадность земельныхъ владѣній, многочисленный классъ мало-по-малу закрѣпощеннаго населения, чрезмѣрныя богатства, скоплявшіяся въ однѣхъ рукахъ отъ горнозаводскаго дѣла, фактическая независимость Уральскихъ заводовъ, какъ результатъ такого положенія вещей, и вмѣстѣ отдаленность ихъ отъ вліянія центральной власти, — все это вмѣстѣ создало и при томъ сразу настолько сильную форму привиллегированнаго производства, что свободная конкуренція съ нимъ стала невозможной. Въ послѣдовавшія царствованія уральское дѣло продолжало развиваться, но уже не по тому плану, который быль намѣченъ Петромъ. Два великіе принципа, вложенные имъ въ основаніе этого плана — свобода горнаго промысла, какъ государственной регаліи и допущеніе къ этому промыслу всѣхъ, „кто къ тому охоту имѣетъ“, мало-по-малу теряютъ свою силу. Вслѣдствіе этого ростъ дѣла, съ такой силой заявившій о себѣ при Петрѣ, послѣ его смерти замедляется, а затѣмъ надолго и вовсе останавливается. Мало того, заводы, обезпеченные внутреннимъ и внѣшнимъ сбытомъ и отсутствіемъ внутренней и внѣшней конкуренціи, принимаютъ монопольный характеръ и, вопреки естественному порядку вещей, всецѣло овладѣваютъ рынкомъ, который такимъ образомъ становится послушнымъ проводникомъ наиболѣе желательныхъ для производства фабрикатовъ. Такое положеніе вещей было совсѣмъ исключительное: не было надобности заботиться о развитіи около себя различныхъ отраслей промышленности, которыя съ одной стороны являлись бы ближайшими потребителями металловъ, съ другой — способствовали бы металлургическимъ заводамъ освобождаться отъ бремени различныхъ вспомогательныхъ производствъ; не было надобности спеціализироваться и сводить свое производство къ нѣсколькимъ крупнымъ и вполнѣ опредѣленнымъ статьямъ. Совсѣмъ наоборотъ: заводы отъ куска руды до послѣдняго гвоздя и самаго мелкаго инструмента все стали добывать и производить у себя дома, захватывая даже такія стороннія прямому горнозаводскому дѣлу производства, какъ дѣланіе канатовъ и литье сальныхъ свѣчей и тому под. Не чувствуя невыгодъ такого сложнаго хозяйства, съ лихвой покрывавшихся большими барышами, заводы имѣли въ виду одно — оберегать свои владѣнія и въ особенности лѣса отъ всякаго хотя бы косвеннаго посягательства на ихъ цѣлость. Поэтому всякая свободная промышленность не только на территоріи заводовъ, но даже въ сосѣдствѣ съ нею, стала явленіемъ нежелательнымъ; всякая такая попытка, какъ враждебная интересамъ завода, преслѣдовалась. Такими же признаками замкнутости, обособленности характеризуется въ тотъ же періодъ и горнозаводское дѣло казенныхъ заводовъ; здѣсь это выразилось, пожалуй, еще сильнѣе, такъ какъ запрещеніе устраивать какія-либо огнедѣйствующія устройства на территоріи этихъ заводовъ впослѣдствіи вошло даже въ горный уставь (ст. 394 т. VII Св. Закон.). Такой взглядъ на характеръ развитія уральской горнозаводской промышленности въ періодъ съ 1725 по 1855 г. подтверждается фактами. Во все это время на всемъ пространствѣ Урала возникло только одно частное механическое заведеніе въ Екатеринбургѣ, и то въ самые послѣдніе годы этого періода. Изъ другихъ отраслей обрабатывающей промышленности можно указать только на мельничное дѣло, какъ вовсе не требовавшее сгараемаго и къ тому же необходимое для хозяйства заводовъ. Что касается до упадка роста горнозаводскаго дела, то объ этомъ краснорѣчиво говорятъ слѣдующія цифры. Производство чугуна, достигшее въ годъ смерти Петра 6½ мил. пуд., въ силу инерціи, продолжаетъ еще расти и достигаетъ въ половинѣ XVIII в. до 10 мил. пуд. Затѣмъ ростъ его падаетъ; къ началу 19 в. производство увеличивается лишь на 2 мил. пуд.; далѣе ростъ его совсѣмъ останавливается и даже падаетъ до прежней цифры, т. е. до 10 мил. пуд. На этой цифрѣ, выражающей полный застой роста, производство держится до половины столѣтія, и только затѣмъ, подъ вліяніемъ усиленнаго запроса рынка, оно вновь начинаетъ возрастать, но въ самыхъ слабыхъ размѣрахъ, именно въ количествѣ отъ 500 тыс. до одного милліона пудовъ въ годъ.
Весь этотъ періодъ со смерти Петра по начало царствования Александра II, т. е. съ 1725 по 1855 г., обнимающій, слѣдовательно, 130 лѣть, можно раздѣлить на двѣ половины — съ 1725 г. до первыхъ годовъ XIX столѣтія, и съ этого времени по 1855 г. Въ первомъ періодѣ привиллегированный строй уральскаго производства только лишь слагается въ той исключительной формѣ, о которой выше говорено; это устроеніе, основанное на закрѣпощеніи за заводами горнозаводскихъ рабочихъ, сопровождается не только непорядками, но и открытыми бунтами приписанныхъ къ заводамъ рабочихъ. Во второмъ періодѣ эта форма, уже вполнѣ сложившаяся на почвѣ завершившагося закрѣпощенія мастеровыхъ, живетъ полной и спокойной жизнью, способствуя улучшенію не только производства, но и экономическаго благосостоянія лишеннаго свободы горнозаводскаго населенія. Намъ предстоитъ, слѣдовательно, разсмотрѣть фактическую сторону трехъ эпохъ — царствованія Петра, его преемниковъ до начала царствованія Александра Благословеннаго и царствованія Николая I и Александра II. Всѣ эти различныя по характеризующимъ ихъ признакамъ эпохи представляютъ развитіе одной и той же основной идеи — привиллегированнаго капитализма въ той исключительной формѣ, которая выработалась подъ вліяніемъ реформъ Петра.
Съ первыхъ же годовъ своего царствованія Петръ Великій обратилъ вниманіе на развитие горнаго дѣла и прежде всего на поддержаніе существовавшихъ уже Городищенскихъ заводовъ Именнымъ указомъ 29 января 1692 г. повелѣно было: „покупать желѣзо во всѣ приказы и полки исключительно съ Тульскихъ (Городищенскихъ) заводовъ боярина Льва Кирилловича Нарышкина по торговой настоящей цѣнѣ“. Около этого же времени Виніусъ доноситъ Петру о найденныхъ богатыхъ рудахъ на Уралѣ и тотчасъ же получаетъ отъ него отвѣтъ, что нѣкоторые мастера пріисканы и посылаются, другіе пріискиваются. Болѣе существенныя мѣры принимаются со времени случайной встрѣчи Петра въ 1696 г. съ тульскимъ кузнецомъ Никитой Демидовымъ Антуфьевымъ. Угадавши въ немъ полезнаго себѣ сотрудника, Петръ разрѣшаетъ ему построить чугуноплавиленный и желѣзодѣлательный заводъ около Тулы и рубить для заводскихъ работъ лѣсъ изъ смежной лѣсной дачи, подъ названіемъ Малиновая Засѣка. Демидовъ быстро справился съ дѣломъ, но Петръ, узнавъ, что въ этой дачѣ растутъ такія лѣсныя породы, какъ дубъ, кленъ и ясень, остановилъ рубку въ ней дровъ. Между тѣмъ оказались хорошія желѣзныя руды по рѣкамъ Тагилу и Нейвѣ, вслѣдствіе чего въ 1697 г. вновь построенъ быль мастерами съ Городищенскихъ заводовъ и средствами казны Невьянскій заводь на р. Нейвѣ близъ деревни Ѳедьковской. Первый чугунъ полученъ изъ Невяьнской долины 15 декабря 1701 г., а первое желѣзо выковано 8 января 1702 г. Въ Москвѣ на Пушечномъ дворѣ желѣзо, въ присутствіи повѣреннаго Никиты Антуфьева, было испытано и оказалось годнымъ. Вѣроятно, это обстоятельство и подало Антуфьеву мысль обратиться къ Царю съ просьбой отдать ему Невьянскій заводь. Указомъ 4 марта 1702 г. просьба Никиты Антуфьева была исполнена, Невьянскій заводь съ прирѣзкой земель на 30 верстъ во всѣ стороны отданъ ему съ тѣмъ, чтобы онъ отливалъ на немъ для казны пушки и мортиры и дѣлалъ фузеи, шпаги, сабли, тесаки, палаши, копья, латы и шишаки, а также прутовое желѣзо и проволоку; въ указѣ между прочимъ говорилось: „искать всякому литому и кованому желѣзу умноженіе, чтобы на потребу всему Московскому государству надѣлать и безъ посторонняго Свейскаго желѣза проняться было мочно и стараться, чтобы русскіе люди тѣмъ мастерствамъ были изучены, дабы то дѣло въ Московскомъ государствѣ было прочно“. Интересно въ этомъ указѣ также слѣдующее мѣсто: „а тѣ заводы отдать ему (Демидову) указали Мы, Великій Государь, для того, что нерадѣніемъ и многими сварами и крамолами приставниковъ чинилась тому доброму и полезному дѣлу остановка и уѣзднымъ людямь тягость… иные дѣла дѣлали нерадиво, или не смышленно, и въ томъ не точіо убытки, но и времени многая потеря и дальняго ради разстоянія и прихотей ради тѣхъ приставниковъ и многихъ ради ихъ запросовъ опасно тому заводу совершеннаго раззоренія“. Какъ быстро и успѣшно пошло у Демидова дѣло, видно изъ дополнительной грамоты отъ 6 декабря того же 1702 г. Въ ст. 9 этой грамоты на Демидова возлагается позаботиться о возвратѣ въ казну потраченныхъ ею на устройство Невьянскаго завода денегъ: „чтобъ хотя не вдругъ, а погодно тѣ расходы въ казну возвратить для того, что изъ тѣхъ заводовъ пошелъ великій прибыльный источникъ, и изъ одной домны въ два выпуска въ сутки чугуна родится мало не съ 400 пудовъ, а въ годъ, буде безъ помѣхи во весь годъ учнутъ обѣ домны дуть, выйдетъ на меньшую статью 260,000 пудовъ“. Чтобы понять, насколько былъ великъ этотъ, достигнутый въ такое короткое время успѣхъ, нужно припомнить, что въ то же время суточная выплавка въ казнѣ не превышала 125 пуд. На сколько прибыльно было Демидову только что устроенное имъ на Уралѣ дѣло, видно изъ того, что всего только чрезъ нѣсколько лѣтъ по его открытіи онъ даритъ на зубокъ новорожденному Царевичу Петру 100 т. р., что по тогдашнему времени составляло громадную сумму.
Успѣхи Демидова дали уральскому дѣлу толчокъ, послѣ которого оно быстро пошло впередъ. Убѣдившись въ томъ, что „всякое Сибирское литое и кованое желѣзо ему (Государю) очень угодно, и что по испытаніямъ Московскихъ кузнецевъ сіе желѣзо оказалось превосходнѣе Шведскаго“, Петръ принимаетъ энергическія мѣры къ развитію уральского дѣла. 1 сентября 1697 г. данъ приказъ Тобольскому воеводѣ ближнему боярину князю Черкасскому о поискахъ рудъ далѣе за Ураломъ. Послѣдствіемъ этого распоряженія было устройство Каменскаго завода на рудахъ, открытыхъ игумномъ Успенского Долматова монастыря на монастырскихъ земляхъ. Первый чугунъ полученъ съ этого завода въ концѣ декабря 1701 г. Въ 1703 г. велѣно Верхотурскому воеводѣ Калитину осмотрѣть всѣ мѣста, где есть хорошая руда. Этотъ осмотръ даль возможность построить нынѣ дѣйствующій Алапаевскій заводъ. Воеводамъ Верхотурскому и Тобольскому предписывалось: „уѣзднымъ людямъ сказать: буде кто изъ какихъ рудъ знаютъ, или обыщутъ и про то велѣть извещать въ правду и съ тѣхъ рудъ опыты воеводамъ объявлять… и за то они будутъ пожалованы его Великаго Государя жалованьемъ“. Съ какой горячностію и поспѣшностію Петръ стремился развить горнозаводское дѣло, всего лучше видно изъ того, что означенный указъ былъ разосланъ по всѣмъ городамъ съ приказаніемъ „велѣть на Москве и въ городахъ и въ уѣздахъ по торгамъ и ярмаркамъ въ торговые дни кликать бирючемъ на многія времена“. Къ сожалѣнію, мѣстныя власти плохо понимали цѣли великаго преобразователя и своимъ невѣжествомъ мешали осуществленію его плановъ; такъ, они принуждали крестьянъ работать на заводахъ за ничтожную плату; поэтому крестьяне опасались заявлять объ открытіяхъ. Блюэръ въ поданной имъ въ Сенатъ въ 1712 г. меморіи говоритъ: „дѣло сіе, за ниспосланіе котораго должно Всевышняго благодарить, болѣе проклинается, такъ что хотя-бы крестьянинъ про лучшую золотую или серебряную руду и вѣдалъ, но боится объ оной говорить и объявить, опасаясь отъ того самому себѣ раззоренія“. Блюэръ предлагалъ образовать особую постоянную команду изъ рекрутъ для заводскихъ работъ вмѣсто крестьянъ. Вообще въ царствованіе Петра поиски различныхъ рудныхъ мѣсторожденій производились повсемѣстно. Такъ, завѣдывавшій разведками Блюэръ самъ лично былъ съ этой цѣлью въ центральной Россіи, въ Олонецкомъ краѣ, гдѣ оставался около двухъ лѣтъ, въ Соликамскѣ и Кунгурѣ. Получивши свѣдѣніе, что въ Киргизскихъ степяхъ производится туземцами добыча золота, Петръ не задумался послать и туда военную экспедицію, которая впрочемъ не имѣла успѣха.
Одновременно съ развитіемъ уральскаго горнаго дѣла было обращено вниманіе и на Олонецкій округъ. Олонецкіе заводы были въ арендѣ Розенбуша еще со времени Алексѣя Михайловича, но шли плохо. Поэтому въ 1701 г. Петръ прекратилъ эту аренду и сталъ продолжать дѣло средствами казны; на рѣкѣ Лососинкѣ быль заложенъ новый чугунноплавиленный и желѣзодѣлательный заводъ, названный Петровскимъ. Но дело шло безъ сколько-нибудь замѣтныхъ успѣховъ до назначенія въ 1713 г. начальникомъ Олонецкихъ заводовъ иностранца де-Геннина. Подъ его управленіемъ кромѣ отливки пушекъ на заводахъ Олонецкаго округа стали готовить ружья со штыками, различное холодное оружіе, проволоку, жесть и битые крышечные листы. Изъ донесеній де-Геннина гр. Апраксину видно, что нѣкоторыя издѣлія по качеству не уступали заграничнымъ и что дальнѣйшее развитіе дѣла зависело уже не отъ техники, а отъ недостатка перевозочныхъ средствъ и вообще рабочихъ. Де-Геннинъ такъ нуждался въ этомъ, что по его представленію Петръ приказалъ прекратить въ Олонецкомъ краѣ преслѣдованіе за расколъ съ тѣмъ, чтобы уклонившіеся въ расколъ работали при заводахъ. Де-Геннинъ же основалъ въ Олонцѣ верфь для постройки небольшихъ военныхъ судовъ и открылъ близъ Кончозерска (въ 1718 г.) минеральныя воды, получившія названіе Марціальныхъ. Петръ не одинъ разъ посѣщалъ эти воды и пользовался ими. Въ 1719 г. де-Геннинъ былъ командированъ за границу для ознакомленія съ различными заводами и для найма мастеровъ, въ числъ которыхъ былъ вывезенъ мастеръ по приготовленію стали, вѣроятно, способомъ цементаціи желѣза. Съ той поры стало распространяться искусство выдѣлки стали, которая до того времени получалась исключительно изъ такъ-называемаго уклада. Возвратившись изъ заграничнаго путешествія въ Олонецкіе заводы, де-Геннинъ принялся за новый усовершенствованія въ заводскомъ дѣлѣ, изъ числа которыхъ особеннаго вниманія заслуживаетъ примѣненіе водяной силы къ дѣйствію доменныхъ мѣховъ и къ сваркѣ якорей. Мысль объ этомъ, какъ говоритъ самъ де-Геннинъ, была подана Петромъ. Впрочемъ, довѣрять такому свидѣтельству слѣдуетъ съ осторожностью, такъ какъ за границей, откуда де-Геннинъ только что возвратился, такое усовершенствованіе въ то время, вѣроятно, было уже извѣстно. Во всякомъ случаѣ фактъ этотъ важенъ въ томъ отношеніи, что имъ съ положительностью опродѣляется годъ (1719) примѣненія у насъ механической силы къ дѣйствію воздуходувнаго устройства при доменныхъ печахъ. Дальнѣйшая судьба Олонецкихъ заводовъ, исторіи которыхъ нельзя не коснуться по связи ихъ съ исторіей Урала, печальна. Петръ, при всей страстности, которую онъ вносилъ во всякое дѣло, въ тоже время умѣлъ подчинять ее холодному практическому разсчету; эта двойственность его натуры составляла рѣзкую отличительную черту его генія. Завязавъ дѣло на Уралѣ и въ Олонецкомъ краѣ и обставивъ его тутъ и тамъ такими умѣлыми распоряженіями, каковы были распоряженія Демидова и де-Геннина, онъ, по всей вѣроятности, считалъ нужнымъ одинаково поддерживать какъ Уралъ, такъ и Олонецкій край, до той поры, пока не выяснится ихъ относительное значеніе. Во второй половинѣ его царствованія вопросъ этотъ выяснился со всей положительностью въ пользу Урала. Вѣроятно по этой причинѣ съ этого времени заботы объ Олонецкомъ краѣ становятся на второй планъ. Прежде всего оружейное дѣло переносится ближе къ Петербургу подъ ближайшій надзоръ самого Царя; съ этою цѣлью тотъ-же де-Геннинъ въ 1721 г. строитъ оружейный Сестрорѣцкій заводъ, куда и были переведены изъ Петровскаго завода 457 мастеровъ, и безъ сомнѣнія лучшихъ. Затѣмъ самъ де-Геннинъ съ марта 1722 г. командируется для управления всѣмъ уральскимъ горнымъ дѣломъ; онъ также беретъ съ собой мастеровъ изъ тѣхъ-же Олонецкихъ заводовъ. Жители настоящаго Шарташскаго села суть потомки выходцевъ изъ Олонецкихъ заводовъ. Съ тѣхъ поръ и до нашихъ дней значеніе Олонецкихъ заводовъ стало падать. Обстоятельства, заставившія Петра послать де-Геннина на Уралъ, имѣли серьезное значеніе. Для ознакомленія съ ними слѣдуетъ возвратиться къ Уральскимъ заводамъ.
При всемъ своемъ расположенія къ Демидову, выражавшемуся въ такихъ особенныхъ знакахъ вниманія, какъ посылка ему изъ Кизляра своего портрета при самомъ милостивомъ письмѣ, Петръ не оставлялъ его деятельности безъ надзора. На Уральскіе заводы, въ качествѣ представителя правительственной власти и начальника казенныхъ заводовъ, былъ посланъ Татищевъ, съ товарищемъ Блюэромъ, на которомъ лежали техническія обязанности, штейгеръ съ Олонца Гаврило Штейнфельдъ и несколько горныхъ людей и учениковъ. Татищевъ дѣятельно принялся за дѣло: учредилъ въ Тобольскѣ горное управленіе, построилъ городъ Екатеринбургъ; при немъ вновь возникли заводы: Шуралинскій, В. Тагильскій, Быньговскій, Выйскій, Н. Тагильскій, Шайтанскій. Къ сожалѣнію, онъ не сошелся съ Демидовымъ; взаимныя непріязненныя отношенія скоро обратились въ прямую вражду, конечно отражавшуюся на дѣлѣ. Обвиняя Демидова въ пріемѣ на свои заводы бѣглыхъ рабочихъ съ казенныхъ заводовъ, Татищевъ устроилъ заставы на дорогахъ, которыя вели на заводы Демидова; Демидовъ жаловался, что на этихъ заставахъ задерживается слѣдующій на его заводы хлѣбъ. Къ этому присоединились разные другіе поводы къ враждѣ, какъ напр. жалобы на то, что Демидовъ, захвативъ производство въ свои руки, не допускаетъ до поисковъ другихъ промышленниковъ. Со своей стороны Демидовъ жаловался на то, что Татищевъ отнялъ у него часть необходимой для него пристани на Чусовой. Кромѣ того, на Татищева былъ сдѣланъ доносъ, въ которомъ онъ обвинялся во взяточничествѣ. Въ 1721 г. Татищевъ, по настоянію Демидова, былъ отозванъ въ Москву. Царь лично ого допрашивалъ и, хотя этотъ допросъ кончился для Татищева благополучно, причемъ по вопросу о взяточничествѣ онъ, равнымъ образомъ, далъ удовлетворившее Петра объясненіе, тѣмъ не менѣе Татищевъ на Уралъ не возвратился; вместо него туда посланъ въ мартѣ де-Геннинъ съ наказомъ между прочимъ: „розыскать между Демидовымъ и Татищевымъ, также и о всемъ дѣлѣ Татищева, не маня ни для кого, и писать о томъ въ Сенатъ, также въ Бергъ-Коллегію и Намъ“. Де-Геннинъ скоро поладилъ съ Демидовымъ и, съ его помощью, принялся за устройство Уральскихъ заводовъ и, вообще, всего Уральскаго края.
Благодаря вліянію де-Геннина, рядомъ съ Демидовыми на Уралѣ являются новые предприниматели: Строгановы, жители Балахны Осокины, Соликамскій купецъ Михаилъ Турчаниновъ, Вятскій деятель Иванъ Тряпицынъ. Въ 1723 г. высшее горное управленіе переведено изъ Тобольска въ Екатеринбургъ подъ названіемъ Оберъ-Бергъ-Амта, личный составъ котораго подробно опредѣленъ въ смыслѣ введенія въ него всѣхъ необходимыхъ для горнаго дѣла техническихъ и хозяйственныхъ элементовъ. Въ цѣляхъ скорѣйшаго разрѣшенія дѣлъ для такого отдаленнаго отъ центральной власти края, какъ Уралъ, Оберъ-Бергъ-Амту была присвоена значительная власть. Замѣчательно, что презусомъ былъ назначенъ совѣтникъ не какой-либо другой, а именно Коммерцъ-Коллегіи. Очевидно такой выборъ былъ не случайный, а по всей вѣроятности основывался на томъ справедливомъ взглядѣ, что въ промышленности всѣми требованіями руководитъ рынокъ. Для установленія бо́льшаго порядка въ управленіи дѣлами де-Геннинъ выработалъ инструкцію и составилъ табель или штаты для мѣдныхъ и желѣзныхъ заводовъ, въ которыхъ, между прочимъ, определены и продажныя цѣны на мѣстѣ производства. Во все время управления Ураломъ де-Геннина Царь продолжалъ относиться къ нему съ довѣріемъ. 4 апрѣля 1724 г. де-Геннинъ писалъ Петру: „пожалуй послушай меня и не рѣши въ здѣшнихъ горныхъ дѣлахъ, а положись на меня: я Тебѣ желаю добра, а не себѣ“. По письмамъ де-Геннина былъ смѣненъ между прочимъ Соликамскій воевода кн. Вадбольскій за то, „что онъ многія противности кажетъ и тѣмъ вредъ размноженію заводовъ наноситъ“. Вообще при де-Геннинѣ уральское горное дѣло значительно устроилось, число заводовъ, а вмѣстѣ съ тѣмъ и производство увеличилось. Онъ пробылъ на Уралѣ до 1734. г.; преемникомъ его былъ тотъ самый Татищевъ, котораго онъ въ 1722 г. замѣнилъ на томъ-же Уралѣ. Причиной отозванія де-Геннина была не только его болѣзнь, но, кажется, и непорядки по отчетности казенныхъ горныхъ заводовъ. Поглощенный сполна распорядительной дѣятельностью, требовавшей при томъ постоянныхъ разъѣздовъ, де-Геннинъ не имѣлъ возможности сколько-нибудь упорядочить эту часть хозяйства, остававшуюся всецѣло въ рукахъ малограмотныхъ сотрудниковъ. Де-Геннинъ построилъ заводы: на Ягошихѣ, мѣдный, чугунноплавиленный и желѣзодѣлательный заводы на Исети, Верхотурскій мѣдный заводъ на Лялѣ, Синячихинскій заводь (1727), Сысертскій заводь (1732); имъ улучшены заводы: Уктусскій, Каменскій, Алапаевскій и мѣдные рудники Полевской и Гумешевскій. Наконецъ де-Генниномъ-же устроена въ Екатеринбургѣ горная школа, безспорно имѣвшая большое вліяніе на развитіе горнаго дѣла.
Успѣхамъ нашего горнозаводскаго дѣла при Петрѣ много способствовало наше знакомство въ это время съ заграничной техникой и съ заграничными порядками. Все это по возможности быстро усваивалось нашей промышленностью. Во-1-хъ, самъ Петръ нѣсколько разъ былъ въ другихъ государствахъ, гдѣ не только присматривался ко всему полезному для русской промышленности, но и работалъ не рѣдко собственными руками. Затѣмъ для различныхъ отраслей промышленности, въ томъ числѣ для горнаго дѣла, отправлялись за границу по выбору Петра молодые люди, которымъ при этомъ наказывалось: „нѣмецкія азбуки взять, дорогой ѣдучи честь и писать, дабы драгого времени нигдѣ не потерять“. Изъ числа такихъ заграничныхъ учениковъ вышелъ и Татищевъ. Наконецъ способные и знающіе горное дѣло люди приглашались изъ-за границы: въ числѣ ихъ кромѣ де-Геннина слѣдуетъ указать еще на Іоанна-Фридриха Блюэра, Саксонскаго ерцъ-пробирара, прибывшаго въ Россію съ товарищами въ самомъ началѣ царствованія Петра. Собственно по технике горнозаводскаго дѣла Блюэръ былъ ближайшимъ его сподвижникомъ. Другой пріѣзжій иностранецъ, Врюсъ, былъ на столько уважаемъ Петромъ, что съ учрежденіемъ Бергъ-Коллегіи занялъ важный постъ, ея президента. Изумительная способность Петра угадывать пригодность извѣстнаго лица къ извѣстному дѣлу и въ данномъ случаѣ сказалась во всей силѣ. Такъ напримѣръ де-Геннинъ, предлагая свои услуги, рекомендовалъ себя какъ знатока всякихъ потѣшныхъ огнестрѣльныхъ вещей, изображенія изъ воску дѣлать, японскою олифою крашенныя соломою изображения преизрядно на бумагѣ вырѣзывать… дабы при его дворѣ помянутыя хитрости исполняти“. Подъ руководствомъ Петра этотъ мастеръ разныхъ потѣшныхъ вещей оказался главнымъ организаторомъ всего горнаго дѣла въ Россіи.
Выше уже было замѣчено, что Петръ не торопился регламентировать законодательнымъ порядкомъ только что зарождавшуюся жизнь горнозаводскаго дѣла; да и по отношенію ко всей вообще промышленности Петръ, повидимому, держался того же взгляда. Указъ 24 августа 1700 г. объ учрежденіи приказа рудокопныхъ дѣлъ и 8 іюня 1711 года о закрытіи его и о передачѣ рудокопныхъ дѣлъ въ вѣдѣніе мѣстныхъ губернаторовъ суть если не единственные, то, по крайней мѣрѣ, главнѣйшіе законодательные акты по организаціи порядковъ управленія горнымъ дѣломъ. Очевидно, взглядъ на этотъ предметъ въ головѣ Петра еще не сложился и оба эти распоряженія суть не болѣе, какъ опыты, пробы примѣненія различныхъ порядковъ, изъ которыхъ каждый имѣлъ многое за себя. Въ концѣ концовъ этотъ послѣдній опытъ подчиненія горнаго дѣла местной общей администраціи оказался непригоднымъ и потому указомъ 17 мая 1715 г. Рудный приказъ былъ возстановленъ. Вопросъ такимъ образомъ рѣшился въ пользу объединенія горнаго дѣла и выдѣленія его изъ вѣдѣнія общей администраціи. Оставалось подробнее развить этотъ принципъ и на почвѣ его выработать рядъ мѣръ, обезпечивающихъ свободу и спокойствие горнозаводскаго дѣла въ будущемъ. Это и исполнено знаменитымъ законодательнымъ актомъ 10 декабря 1719 г., извѣстнымъ подъ названіемъ Бергъ-Привиллегіи. Главнѣйшія положенія ея заключаются въ слѣдующемъ:
Изложивъ главныя причины застоя нашей горнозаводской промышленности, законодатель затѣмъ объявляетъ объ окончательномъ объединеніи горнаго дѣла: „Мы, въ пользу Государства и всѣмъ намъ вѣрнымъ подданнымъ, особливый Бергъ-Коллегіумъ всемилостиво учредить изволили и по насъ оному власть и мощь дали единимъ судіею быти надъ всѣми къ тому принадлежащими дѣлами и особами, чтобы никакимъ образомъ губернаторы, воеводы, ниже прочіе поставляемые начальники въ рудокопныя дѣла вступали и мѣшалися“. Затѣмъ слѣдуютъ такія основныя положенія, или, какъ онѣ называются въ самомъ указѣ, привиллегіи:
1) Горный промыселъ объявляется свободнымъ въ такихъ выраженіяхъ: „соизволяется всѣмъ и каждому дается воля, какого бъ чина и достоинства ни былъ, во всѣхъ мѣстахъ какъ на собственныхъ, такъ и на чужихъ земляхъ, искать, плавить, варить и чистить всякіе металлы, сирѣчь: золото, серебро, мѣдь, олово, свинецъ, желѣзо, такожъ и минералы, яко селитра, сѣра, купоросъ, квасцы и всякихъ красокъ потребныя земли и каменья, къ чему каждый толико промышленникъ принять можетъ, колико тотъ заводь и къ тому надобное иждивеніе востребуетъ“.
4) Бергъ-Коллегіумъ имѣетъ по онымъ доношеніямъ (промышленниковъ) не токмо скорое рѣшеніе учинить, но и всякіе способы показать, коимъ образомъ съ тою рудою и минералами наилучше поступить и въ доброе и неубыточное состояніе произвести.
6) Помѣщики или владельцы тѣхъ земель, въ которыхъ руды изобрящутся, имѣютъ напрадь въ сихъ позволеніе къ устроенію тѣхъ заводовъ, когда заранѣе о томъ востребуютъ.
7) Ежели владѣлецъ не имѣетъ охоты самъ строить, и съ другими въ товарищество вступить не захочетъ, или отъ недостатка своего не возможетъ, то принужденъ будетъ терпѣть, что другіе въ его земляхъ руду и минералы искать и копать и передѣлывать будутъ, дабы Божіе благословеніе подъ землею въ тунѣ не оставалось. Далѣе въ этомъ пунктѣ определяется размѣръ вознагражденія въ пользу помѣщика, что заканчивается такими словами: „И ежели помѣщикъ за вышеописанныя мѣста, также за лѣсъ, дрова и уголья желать будетъ цѣну несносную, и о томъ требовать опредѣленія, Коллегіи“.
8) Кто въ своихъ земляхъ полезные металлы… объявить въ Бергь-Коллегіумъ и исхощетъ заводъ построить, тому дастся изъ Коллегіи, по добротѣ руды смотря, въ займы денегъ на строеніе.
Мастеровые люди такихъ заводовъ, которые подлинно въ дѣло произведутся, не токмо отъ поборовъ денежныхъ и солдатской и матросской службы и всякой накладки освобождаются, но и въ опредѣленныя времена за ихъ работу исправную заплату получать будутъ.
11) Того ради Мы таковымъ образомъ и любовью вѣрнымъ Нашимъ подданнымъ токмо Намъ однимъ, яко Монарху, принадлежащіе рудокопные заводы и оныхъ употребленіе каждому и вообще всѣмъ, кто къ тому охоту имѣетъ, милостиво соизволяемъ, только требуемъ не больше, якожъ въ иныхъ государствахъ обыкновенно есть, десятую долю отъ прибытка, къ заплатѣ Бергъ-Коллегіуму, его служителямъ и на иные потребные къ тому расходы. При семъ-же Мы всемилостиво намѣрены и одну десятую на нѣсколько лѣтъ отпустить и тѣмъ пожаловать, ежели при исканіи тѣхъ рудъ будетъ убытокъ больше прибыли.
12) Сверхъ того принадлежитъ Намъ покупка золота, серебра, мѣди, селитры напредь другихъ купцовъ.
13) Наша Бергъ-Коллегія цѣну вышеобъявленнымъ металламъ, по состоянію мѣстоположенія и иждивенія, такимъ образомъ учредитъ, что наши вѣрные подданные прямую и довольную прибыль имѣть будутъ, и Мы бъ на нашихъ денежныхъ дворахъ и въ другихъ употребленіяхъ безъ убытка быть могли.
14) А когда помянутые начальники не будутъ при себѣ довольно имѣть денегъ, чтобъ за готовое золото, серебро, мѣдь и селитру въ мѣсяцъ заплатить могли, тогда тотъ промышленникъ оное воленъ продать, кому похочетъ.
15) Прочіе же металлы, яко желѣзо, олово, свинецъ, и всякіе минералы, каждый промышленникъ воленъ продать кому хочетъ.
16) Доколѣ оные рудные заводы довольныхъ работниковъ имѣтъ и по уставамъ, каковы Коллегіумъ впредь объявитъ, содержатись будутъ, имѣютъ оные промышленники рудокопныхъ дѣлъ по даннымъ имъ привиллегіямъ или жалованнымъ грамотамъ симъ обнадежимы быть, что у нихъ и у наслѣдниковъ ихъ оные заводы отняты не будутъ, ниже что малое въ ихъ потребностяхъ и прибыткахъ какое поврежденіе учинится, развѣ сами въ состоянии не будутъ оные содержать.
17) Мы уповаемъ, что каждый Нашъ вѣрный подданный сими прибыточными привиллегіями, или жалованными грамотами къ собственному своему и всенародному Россійскому обогащению подвиженъ будетъ, оныхъ подземныхъ богатствъ проискивать и заводы заводить. Противъ-же того инымъ, которые изобретенныя руды утаятъ и доносить объ нихъ не будутъ, или другимъ въ сысканіи, устроеніи и расширеніи тѣхъ заводовъ запрещать и мѣшать будутъ, объявляется Нашъ жестокой гнѣвъ, неотложное тѣлесное наказаніе и смертная казнь и лишеніе всѣхъ имѣній, яко непокорливому и презирателю Нашей воли и врагу общенародныя пользы, дабы могъ всякъ того стрещися“.
Послѣдовавшія затѣмъ законоположения внесли въ дополненіе къ этому акту мало новаго, заслуживающаго вниманія; 30 іюля 1720 г. состоялся Именной указъ, которымъ всѣ права и преимущества, предоставленныя Бергъ-Привиллегіей русскимъ подданнымъ, были распространены на иностранцевъ. 17 января 1721 г. состоялся указъ объ освобожденіи отъ городской купеческой службы учредителей компанейскаго дѣла, немедленно по учрежденіи Ко, и его участниковъ чрезъ 1½ года. Впослѣдствіи льгота эта распространена на дѣтей и братьевъ такихъ купцовъ, а также на ихъ приказчиковъ, мастеровъ и учениковъ. На другой день, 18 января 1721 г., изданъ новый, еще болѣе важный законъ: разрѣшено купцамъ пріобрѣтать деревни къ фабрикамъ и заводамъ, но съ тѣмъ, чтобы такія деревни составляли нераздѣльную собственность съ фабриками и заводами, къ которымъ онѣ приписаны. 6 апрѣля 1722 г. установлены правила для испытанія желѣза и наложенія на немъ клейма согласно результатамъ такихъ испытаній. По этимъ пробамъ желѣзо опредѣлялось такъ: клеймо № 1 — полоса, гнутая въ столбѣ, № 2 — полоса битая о наковальню, и № 3 — не выдержавшая той, или другой, или обѣихъ пробъ. Продажа желѣза безъ такихъ клеймъ была запрещена. Указомъ 10 апрѣля 1722 г. велѣно освобожденныхъ изъ каторжной работы и приговоренныхъ къ ссылкѣ въ дальніе города Сибири преступниковъ посылать съ женами и дѣтьми въ „Дауры на серебряные заводы“. Въ 1723 г. даны новыя льготы иностранцамъ: свободный въѣздъ въ Россію и выѣздъ изъ нея, безпошлинная продажа въ продолженіи извѣстнаго срока издѣлій, приготовленныхъ на русскихъ заводахъ, безпошлинный привозъ изъ-за границы матеріаловъ и издѣлій, освобожденіе отъ всякихъ поборовъ и постоевъ, подчиненіе одной Мануфактуръ-Коллегіи. Этотъ послѣдній указъ касался, впрочемъ, не одной горнозаводской, а всей вообще промышленности. Въ 1722 г. учреждена въ Москвѣ Бергъ-Контора, подчиненная Бергъ-Коллегіи, для управления горными заводами средней Россіи. Въ 1723 г. высшее горное начальство, завѣдовавшее дѣлами сибирской и уральской горной промышленности, переведено изъ Тобольска въ Екатеринбургъ подъ названіемъ Оберъ-Бергъ-Амта; вмѣстѣ съ тѣмъ выработаны штаты, или табель для мѣдныхъ и желѣзныхъ заводовъ. Указомъ 24 января 1724 г. повелѣно съ желѣзныхъ заводовъ и ручныхъ доменъ вмѣсто десятины брать въ казну съ наличнаго чугуна по одной копѣйкѣ, а съ ручныхъ доменъ по деньгѣ съ пуда, а вмѣсто денегъ дѣльнымъ желѣзомъ не брать. Въ концѣ 1724 года Петръ устроилъ заграничную торговлю русскимъ желѣзомъ, для чего избранъ комиссіонеромъ голландецъ Иванъ Любсъ, по назначенію и образцамъ котораго Сибирскіе казенные заводы и Никита Демидовъ должны были поставлять желѣзо въ С.-Петербургъ для заграничной торговли на личный счетъ самого Петра. Это комиссіонерство продолжалось долго и успѣшно. Впослѣдствіи, именно въ 1732 году, дѣло это передано на 5 лѣтъ иноземнымъ купцамъ Шифнеру и Вульфу, которые принимали желѣзо въ Петербургскомъ и Архангельскомъ портахъ по 60 к. пудъ съ платежомъ за свой счетъ пошлинъ и другихъ расходовъ.
