Земля

  1. «Земля, я неземной, но я съ тобою скованъ…»
  2. «Странный міръ противорѣчья…»
  3. «Небо—сверху, Небо—снизу…»
  4. «Мѣрно, размѣрно земное страданіе…»
  5. «Въ зеленомъ и бѣломъ туманѣ…»
  6. «Земля, ты такъ любви достойна, за то что ты всегда иная…»
  7. «Земля научаетъ глядѣть—глубоко, глубоко…»
  8. «Слышу я, слышу твой голосъ, Земля молодая…»
  9. «Явственно съ горнаго склона я…»
  10. «Да, я помню, да, я знаю запахъ пороха и дыма…»
  11. «Помню, помню—и другое. Ночь. Неаполь. Сонъ счастливый…»
  12. «Что же, что тамъ шелеститъ?»


Весь цикл на одной странице:


[135]
ЗЕМЛЯ.

1.

Земля, я неземной, но я съ тобою скованъ,
На много долгихъ дней, на бездну быстрыхъ лѣтъ.
Зеленый твой просторъ мечтою облюбованъ,
Земною красотой я сладко заколдованъ,
Ты мнѣ позволила, чтобъ жилъ я какъ Поэтъ.

Межь тысячи умовъ мой мозгъ образовала
Въ такихъ причудливыхъ сплетеньяхъ и узлахъ,
Что все мнѣ хочется, „Еще“ твержу я, „Мало“,
И пытку я люблю, какъ упоенье бала,
10 Я быстрый альбатросъ въ безбрежныхъ облакахъ.

Не страшны смѣлому безмѣрныя усилья,
Шутя перелечу я изъ страны въ страну,
Но въ томъ весь ужасъ мой, что, если эти крылья
Во влагѣ омочу, исполненный безсилья,
15 Воздушный, неземной, я въ Морѣ утону.

Я долженъ издали глядѣть на эти воды,
Въ которыхъ жадный клювъ добычу можетъ взять,
Я долженъ надъ Землей летать не дни, а годы,
Но я блаженствую, я лучшій сонъ Природы,
20 Хоть какъ я мучаюсь—мнѣ некому сказать.

И рыбы блѣдныя, нѣмыя черепахи,
Быть можетъ, знаютъ міръ, безвѣстный для меня,
Но мнѣ такъ радостно застыть въ воздушномъ взмахѣ,
Въ ненасытимости, въ поспѣшности, и страхѣ,
25 Надъ пропастью ночей, и надъ проваломъ дня.

[136]


Земля зеленая, я твой, но я воздушный,
Сама велѣла ты, чтобъ здѣсь я былъ такимъ,
Ты въ пропастяхъ летишь, и я лечу, послушный,
Я страшенъ, какъ и ты, я чуткій и бездушный,
30 Хотя я весь—душа, и мнѣ не быть другимъ.

Зеленая звѣзда, планета изумруда,
Я такъ въ тебѣ люблю безжалостность твою,
Ты не игрушка, нѣтъ, ты ужасъ, блескъ, и чудо,
И ты спѣшишь—туда, хотя идешь—оттуда,
35 И я тебя люблю, и я тебя пою.

Въ раскинутой твоей роскошной панорамѣ,
Въ твоей, нестынущей и въ декабряхъ, Веснѣ,
Въ вертепѣ, въ мастерской, въ тюрьмѣ, въ семьѣ, и въ храмѣ
Мнѣ вѣчно чудится картина въ дивной рамѣ,
40 Я съ нею, въ ней, и внѣ, и этотъ сонъ—во мнѣ.

Сказалъ, и болѣе я повторять не стану,
Быть можетъ, повторю, я властенъ повторить:—
Я предалъ жизнь мою лучистому обману,
Я въ безднахъ міровыхъ нашелъ свою Свѣтлану,
45 И для нея кручу блистающую нить.

Моя любовь—Земля, я съ ней сплетенъ—для пира,
Легенду мы поемъ изъ звуковыхъ примѣтъ.
Въ кошмарныхъ звѣздностяхъ, въ безмѣрныхъ безднахъ Міра,
Въ алмазной плотности безсмертнаго Эѳира—
50 Сонъ Жизни, Изумрудъ, Весна, Зеленый Свѣтъ!

[137]


2.

Странный міръ противорѣчья,
Каждый атомъ здѣсь иной,
Беззавѣтность, безсердечье,
Лютый холодъ, свѣтъ съ весной.

Каждый мигъ и каждый атомъ
Ищутъ счастія вездѣ,
Другъ за другомъ, братъ за братомъ,
Молятъ, жаждутъ: „Гдѣ же? Гдѣ?“

Каждый мигъ и каждый атомъ
10 Вдругъ съ себя свергаютъ грусть,
Любятъ, дышутъ ароматомъ,
Шепчутъ: „Гибнемъ? Что же! Пусть!“

И мечтаютъ, расцвѣтаютъ,
Нѣтъ предѣла ихъ мечтѣ.
15 И внезапно пропадаютъ,
Вдругъ исчезнутъ въ пустотѣ.

О, безпутница, весталка,
О, небесность, о, Земля!
Какъ тебѣ себя не жалко?
20 Кровью дышутъ всѣ поля.

Кровью дышутъ розы, маки,
И дневныя двѣ зари.
Вѣчно слышенъ стонъ во мракѣ:—
„Въ гробѣ тѣсно! Отвори!“

25 „Помогите! Помогите!“—
Что за странный тамъ мертвецъ?
Взялъ я нити, сплелъ я нити,
Рву я нити, есть конецъ.

[138]


Если вѣчно видѣть то же,
30 Кто захочетъ видѣть сонъ?
Тѣмъ онъ лучше, тѣмъ дороже,
Что мгновенно зыбокъ онъ.

Ярки маки, маки съ кровью,
Ярки розы, въ розахъ кровь.
35 Льни безстрашно къ изголовью,
Спи смертельно, встанешь вновь.

Для тебя же—мракъ забвенья,
Смерти прочная печать,
Чтобы въ зеркалѣ мгновенья
40 Ты красивымъ былъ опять.

Люди, травы, камни, звѣри,
Духи высшіе, что здѣсь,
Хоть въ незримой, въ близкой сферѣ,—
Міръ земной прекрасенъ весь.

45 Люди блѣдные, и травы,
Камни, звѣри, и цвѣты,
Всѣ въ своемъ явленьи правы,
Всѣ живутъ для Красоты.

Всѣ въ великомъ сложномъ Чудѣ—
50 И творенье, и творцы,
Служатъ страсти звѣри, люди,
Жизнь идетъ во всѣ концы.

Всюду звѣри, травы, камни,
Люди, люди, яркій сонъ.
55 Нѣтъ, не будетъ никогда мнѣ
Жаль, что въ Мірѣ я рожденъ!

[139]


Всѣ вражды, и всѣ нарѣчья—
Буквы свитка моего.
Я люблю противорѣчье,—
60 Какъ сверкнуть мнѣ безъ него?


3.

Небо—сверху, Небо—снизу,
Небо хочетъ быть двойнымъ.
Я люблю святую ризу,
Я люблю огонь и дымъ,

Небо каждое мгновенье
На Землѣ и вкругъ Земли.
Близокъ праздникъ просвѣтленья,
Пусть онъ мнится намъ вдали.

Небо такъ же вѣчно съ нами,
10 Какъ доступная Земля.
Здѣсь мы слиты съ облаками,
Въ Небѣ—здѣшнія поля.

Звѣзды вѣчно съ нами слиты,
Хоть небесный сводъ вдали.
15 Звѣзднымъ свѣтомъ перевиты
Всѣ мечтанія Земли.


4.

Мѣрно, размѣрно земное страданіе,
Хоть безпримѣрно по виду оно.
Вижу я въ зеркалѣ сновъ и мечтанія.
Вижу глубокое дно.

[140]

Вѣчно есть вечеръ, съ нимъ свѣтъ обаянья,
Въ новомъ явленьи мечты и огни.
Въ тихіе лѣтніе дни
Слышится въ воздухѣ тепломъ жужжанье,
Гулъ голосовъ,
10 Звонъ и гудѣнье, какъ будто бы пѣнье
Тысячъ, о, нѣтъ, миріадъ комаровъ,
Нѣтъ ихъ межь тѣмъ въ глубинѣ отдаленья,
Нѣтъ и вблизи. Это сонъ? Навожденье?
Это—поднятье воздушныхъ столбовъ.
15 Полосы воздуха вверхъ убѣгаютъ.
Полосы воздуха нѣжно сверкаютъ,
И непрерывность гудѣнья слагаютъ,
Улей воздушный въ садахъ облаковъ.

Мука долга, но короче, короче,—
20 Души предчувствуютъ лучшіе дни.
Въ свѣтлыя зимнія ночи
Въ Небо взгляни.
Видишь созвѣздья, и ихъ постоянства?
Видишь ты эту бездонность пространства?
25 Въ этихъ моряхъ есть свои жемчуга.
Души тамъ носятся въ пляскахъ навѣки,
Вихри тамъ просятся въ звѣздныя рѣки,
Всплески созвѣздныя бьютъ въ берега.
Чу, лишь сознанію внятныя струны,
30 Съ солнцами солнца, и съ лунами луны,
Моря планетнаго мчатся буруны,
Твердость Эѳира лучами сверля,—
Марсы, Венеры, Вулканы, Нептуны,
Вотъ! между ними—Земля!
35 Гдѣ же всѣ люди? Ихъ нѣтъ. Все пустынно.
Все такъ духовно, согласно, причинно,
Нѣтъ человѣковъ нигдѣ.
Только твоя геніальность сознанья,
Сердца бездоннаго съ сердцемъ сліянье,

[141]

40 Пѣсня звѣзды къ отдаленной звѣздѣ.
Полосы, полосы вѣчнаго Свѣта,
Радостной тайною Небо одѣто,—
Близко такъ стало, что было вдали.
Непостижимо-прекрасное чудо:—
45 Мчимся туда мы, ниспавши[1] оттуда,
Въ глыбахъ безцвѣтныхъ—восторгъ изумруда,
Майская сказка Земли.


5.

Въ зеленомъ и бѣломъ туманѣ,
И въ дымкѣ свѣтло-голубой,
Земля въ міровомъ караванѣ
Проходитъ, любуясь собой.

Растенья земныя качаетъ,
Поитъ опьяненьемъ цвѣты.
И ночь міровая вѣнчаетъ
Невѣсту небесной мечты.

Сплетаетъ въ союзѣ небесномъ
10 То съ Солнцемъ ее, то съ Луной,
Съ Венерой въ содружествѣ тѣсномъ,
Съ вечерней своей тишиной.

Всѣхъ любитъ Земля молодая,
Ей разныхъ такъ сладко любить,
15 Различностью свѣтовъ блистая,
Стожизненнымъ можешь ты быть.

И вотъ половиною шара,
Въ которомъ Огонь безъ конца,
Въ горѣньи дневного пожара
20 Земля опьяняетъ сердца.

[142]


И въ это же самое время
Другой половиной своей
Чаруетъ влюбленное племя
Внушеньями лунныхъ лучей.

25 И странно-желанно сліянье
Съ Землею двухъ свѣточей въ Три.
Люби, говоритъ обаянье,
Бери—мы съ тобою цари.

Качаетъ насъ Вѣчность, качаетъ,
30 Пьянѣютъ земные цвѣты.
И Полночь, и День отвѣчаетъ
Невѣстѣ небесной мечты.


6.

Земля, ты такъ любви достойна, за то что ты всегда иная,
Какъ убѣдительно и стройно все въ глуби глазъ, вся жизнь земная.
Поля, луга, долины, степи, равнины, горы, и лѣса,
Болота, преріи, мареммы[2], пустыни, Море, Небеса.
Улыбки, шопоты, и ласки, шуршанье, шелестъ, шорохъ, травы,
Хребты безмѣрныхъ горъ во мракѣ, какъ исполинскіе удавы,
Кошмарность ходовъ подъ землею, разсѣлинъ, впадинъ, и пещеръ,
И храмы въ страшныхъ подземельяхъ, чей страненъ сказочный размѣръ.
Дремотный блескъ зарытыхъ кладовъ, цѣлебный ключъ въ тюрьмѣ гранита,
10 И слитковъ золота сокрытость, что будетъ смѣлыми отрыта.
Паденье въ пропасть, въ мракъ и ужасъ, въ рудникъ, гдѣ рабъ—какъ властелинъ,

[143]

И горло горнаго потока, и рядъ овраговъ межь стремнинъ.
Въ глубокихъ безднахъ Океана—дворцы погибшей Атлантиды,
За сномъ потопа—вновь подъ Солнцемъ—ковчегъ Атлантовъ, Пирамиды,
15 Землетрясенія, ужасность—тайфуна, взрытости зыбей,
Успокоительная ясность вчера лишь вспаханныхъ полей.


7.

Земля научаетъ глядѣть—глубоко, глубоко.
Тѣлесные дремлютъ глаза, незримое свѣтится око.
Пугаясь, глядитъ
На тайну земную.
Земля между тѣмъ говоритъ:—
Ликуй—я ликую.
Гляди предъ собой,
Есть голосъ въ веселомъ сегодня, какъ голосъ есть въ темномъ вчера.
Подпочва во впадинѣ озера—глина, рухлякъ[3], перегной,
10 Но это поверхностный слой:—
Тамъ дно, а надъ дномъ глубина, а надъ глубью волна за волной.
И зыбится вѣчно игра
Хрусталя, брилліантовъ, сафира, жемчуговъ, янтарей, серебра,
Порождаемыхъ Воздухомъ, Солнцемъ, и Луной, и Землей, и Водой.
15 Слушай! Пора!
Будь—молодой!
Все на Землѣ—въ перемѣнахъ, слагай же черту за чертой.
Мысли сверкаютъ,
Память жива,
20 Звучны слова.
Дни убѣгаютъ,—
Есть острова.

[144]

Глубочайшія впадины синихъ морей
Неизмѣнно вблизи острововъ залегаютъ.
25 Будь душою своей—
Какъ они,
Тѣ, что двойственность въ слитность слагаютъ,
Ночи и дни,
Мракъ и огни.
30 Мысли сверкаютъ,
Память жива.
Не позабудь острова.
Въ дикой пустынѣ, надъ пропастью водъ,
Нѣжный оазисъ цвѣтетъ и цвѣтетъ.
35 Сномъ золотымъ
Нѣжитъ игра.
Нынче—какъ дымъ—
Станетъ вчера.
Духомъ святымъ,
40 Будь молодымъ.
Время! Скорѣе! Пора!


8.

Слышу я, слышу твой голосъ, Земля молодая,
Слышно и видно мнѣ все: я—какъ ты.
Слышу, какъ дышутъ ночные цвѣты,
Вижу, какъ травка дрожитъ, расцвѣтая.
Только мнѣ страшно какой-то внезапной въ душѣ пустоты.
Что̀ же мнѣ въ томъ, что возникнутъ черты?
То, что люблю я, бѣжитъ, пропадая.
Звученъ твой голосъ, Земля молодая,
Ты многоцвѣтна навѣкъ.
10 Вижу я цвѣтъ твой и тайные взоры,
Слышу я стройные струнные хоры,
Голосъ подземныхъ и солнечныхъ рѣкъ,—
Только мнѣ страшно, что рвутся узоры,

[145]

Страшно, Земля, мнѣ, вѣдь я Человѣкъ.
15 Что̀ жь мнѣ озера, и Море, и горы?
Вѣчно ли буду съ одною мечтой!
Юноша страшенъ, когда онъ сѣдой.


9.

Явственно съ горнаго склона я
Вижу, что ты
Не только зеленая.
Въ пурпуръ такъ часто ты любишь рядить
Нѣжность своей красоты,
Красную въ ткани проводишь ты нить.
Ты предстаешь мнѣ какъ темная, жадная,
И неоглядная,
Страшно-огромная, съ этими взрывами скрытыхъ огней,
10 Вся еще только—намекъ и рожденіе,
Вся—заблужденіе
Быстрыхъ людей и звѣрей,
Вся еще—алчность и крики незнанія,
Непониманіе,
15 Бѣшенство дней и безумство ночей,
Только сгораніе, только канунъ просвѣтленія,
Еле намѣченный стихъ пѣснопѣнія
Блесковъ святыхъ откровенія,
Съ царствомъ такого блаженства, гдѣ стонъ не раздастся ничей.


10.

Да, я помню, да, я знаю запахъ пороха и дыма,
Да, я видѣлъ слишкомъ ясно:—Смерть какъ Жизнь непобѣдима.
Вотъ, столкнулась груда съ грудой, туча съ тучей саранчи,
Отвратительное чудо, ослѣпительны мечи.

[146]

Человѣкъ на человѣка, ужасъ бѣшеной погони.
Почва взрыта, стукъ копыта, мчатся люди, мчатся кони.
И подъ тяжестью орудій, и подъ яростью копытъ,
Звукъ хрустѣнья, дышутъ люди, счастливъ, кто совсѣмъ убитъ.
Запахъ пороха и крови, запахъ пушечнаго мяса,
10 Изуродованныхъ мертвыхъ сумасшедшая гримаса.
Новой жертвой возникаютъ для чудовищныхъ бойницъ
Вереницы пыльныхъ, грязныхъ, безобразныхъ, потныхъ лицъ.
О, конечно, есть отрада въ этомъ страхѣ, въ этомъ зноѣ:—
Благородство безразсудныхъ, въ смерти свѣтлые герои.
15 Но за ними, въ душномъ дымѣ, палъ за темнымъ рядомъ рядъ
Противъ воли въ этой бойнѣ умирающихъ солдатъ.
Добиванье недобитыхъ, разстрѣлянье дезертира,—
На такой меня зовешь ты праздникъ радостнаго пира?
О, Земля, я слышу стоны оскверненныхъ дѣвъ и женъ,
20 Побѣжденъ мой врагъ заклятый, но побѣдой Я сраженъ.


11.

Помню, помню—и другое. Ночь. Неаполь. Сонъ счастливый.
Какъ же все перемѣнилось? Люди стали смертной нивой.
Отвратительно-красивый отблескъ лавы клокоталъ,
Точно чѣмъ-то былъ поддѣланъ между этихъ черныхъ скалъ.
Въ страшной жидкости кипѣла точно чуждая прикраса,
Какъ разорванное тѣло, какъ растерзанное мясо.
Точно пинія вздымался расползающійся паръ,
Накоплялся и взметался ужасающій пожаръ.
Красный, сѣрый, темно-сѣрый, бѣлый паръ, а снизу лава,—
10 Такъ чудовищный Везувій забавлялся величаво.
Изверженье, изверженье, въ самомъ словѣ ужасъ есть,
Въ немъ уродливость намековъ, всѣхъ оттѣнковъ намъ не счесть.

[147]

Въ немъ размахъ, и пьяность, рьяность огневого водопада,
Убѣдительность потока, отвратительность распада.
15 Тамъ въ одной спаленной грудѣ—звѣри, люди, и дома,
Пепелъ, болѣе губящій, чѣмъ Азійская чума.
Свѣтъ искусства, слово мысли, губы въ первомъ поцѣлуѣ,
Замели, сожгли, застигли лавно-пепельныя струи.
Ненасытнаго удава звенья сжали цѣлый міръ,
20 Здѣсь хозяинъ пьяный—Лава, будутъ помнить этотъ пиръ.


12.

Что же, что тамъ шелеститъ?
Точно шорохъ тихихъ водъ.
Что тамъ грезитъ, спитъ не спитъ,
Наростаетъ и поетъ?

Безглагольность. Тишина.
Міръ полноченъ. Все молчитъ.
Чья же тамъ душа слышна?
Что такъ жизненно звучитъ?

Голосъ вѣчно-молодой,
10 Хоть почти-почти безъ словъ.
Но прекрасный, но святой,
Какъ основа всѣхъ основъ.

Перекатная волна.
Но не Море. Глубоко
15 Дышетъ жизнь иного сна.
Подъ Луной ей такъ легко.

Это нива. Ночь глядитъ.
Ласковъ звѣздный этотъ взглядъ.
Нѣжный колосъ шелеститъ.
20 Всѣ колосья шелестятъ.

[148]


Отгибаются, поютъ,
Наклоняются ко сну.
Соки жизни. Вѣчный трудъ.
Кротко льнетъ зерно къ зерну.

25 Что тамъ дальше? Цѣлый строй
Неживыхъ—живыхъ стволовъ.
Гроздья ягодъ надъ землей,
Вновь основа всѣхъ основъ.

На тычинкахъ небольшихъ
30 Затаенная гроза,
Звонкій смѣхъ и звонкій стихъ,
Мигъ забвенія, лоза.

Радость свѣтлая лица,
Звѣзды ласково глядятъ.
35 Зрѣетъ, спѣетъ безъ конца
Желтый, красный виноградъ.

Эти ягоды сорвутъ,
Разомнутъ ихъ, выжмутъ кровь.
Веселъ трудъ. Сердца поютъ.
40 Въ жизни вновь живетъ Любовь.

О, побѣдное Зерно,
Гроздья ягодъ Бытія!
Будетъ бѣлое вино,
Будетъ красная струя!

45 Протечетъ за годомъ годъ,
Жизнь не можетъ не спѣшить.
Только колосъ не пройдетъ,
Только гроздья будутъ жить.

Не окончатся мечты,
50 Всѣмъ засвѣтится Весна!
Литургія Красоты
Есть, была, и быть должна!




Примѣчанія

  • Циклъ из двѣнадцати стихотвореній.
  1. Ниспадатькнижн., поэт. падать вниз. (прим. редактора Викитеки)
  2. Маремма — полоса низменных, ранее заболоченных участков на западном побережье Апеннинского полуострова, Италия. (прим. редактора Викитеки)
  3. Рухляк, Мергель — рыхлая осадочная горная порода, состоящая из глины и мелких кусочков извести. (прим. редактора Викитеки)