Земля, я неземной, но я съ тобою скованъ,
На много долгихъ дней, на бездну быстрыхъ лѣтъ.
Зеленый твой просторъ мечтою облюбованъ,
Земною красотой я сладко заколдованъ, 5 Ты мнѣ позволила, чтобъ жилъ я какъ Поэтъ.
Межь тысячи умовъ мой мозгъ образовала
Въ такихъ причудливыхъ сплетеньяхъ и узлахъ,
Что все мнѣ хочется, „Еще“ твержу я, „Мало“,
И пытку я люблю, какъ упоенье бала, 10 Я быстрый альбатросъ въ безбрежныхъ облакахъ.
Не страшны смѣлому безмѣрныя усилья,
Шутя перелечу я изъ страны въ страну,
Но въ томъ весь ужасъ мой, что, если эти крылья
Во влагѣ омочу, исполненный безсилья, 15 Воздушный, неземной, я въ Морѣ утону.
Я долженъ издали глядѣть на эти воды,
Въ которыхъ жадный клювъ добычу можетъ взять,
Я долженъ надъ Землей летать не дни, а годы,
Но я блаженствую, я лучшій сонъ Природы, 20 Хоть какъ я мучаюсь—мнѣ некому сказать.
И рыбы блѣдныя, нѣмыя черепахи,
Быть можетъ, знаютъ міръ, безвѣстный для меня,
Но мнѣ такъ радостно застыть въ воздушномъ взмахѣ,
Въ ненасытимости, въ поспѣшности, и страхѣ, 25 Надъ пропастью ночей, и надъ проваломъ дня.
Земля зеленая, я твой, но я воздушный,
Сама велѣла ты, чтобъ здѣсь я былъ такимъ,
Ты въ пропастяхъ летишь, и я лечу, послушный,
Я страшенъ, какъ и ты, я чуткій и бездушный, 30 Хотя я весь—душа, и мнѣ не быть другимъ.
Зеленая звѣзда, планета изумруда,
Я такъ въ тебѣ люблю безжалостность твою,
Ты не игрушка, нѣтъ, ты ужасъ, блескъ, и чудо,
И ты спѣшишь—туда, хотя идешь—оттуда, 35 И я тебя люблю, и я тебя пою.
Въ раскинутой твоей роскошной панорамѣ,
Въ твоей, нестынущей и въ декабряхъ, Веснѣ,
Въ вертепѣ, въ мастерской, въ тюрьмѣ, въ семьѣ, и въ храмѣ
Мнѣ вѣчно чудится картина въ дивной рамѣ, 40 Я съ нею, въ ней, и внѣ, и этотъ сонъ—во мнѣ.
Сказалъ, и болѣе я повторять не стану,
Быть можетъ, повторю, я властенъ повторить:—
Я предалъ жизнь мою лучистому обману,
Я въ безднахъ міровыхъ нашелъ свою Свѣтлану, 45 И для нея кручу блистающую нить.
Моя любовь—Земля, я съ ней сплетенъ—для пира,
Легенду мы поемъ изъ звуковыхъ примѣтъ.
Въ кошмарныхъ звѣздностяхъ, въ безмѣрныхъ безднахъ Міра,
Въ алмазной плотности безсмертнаго Эѳира— 50 Сонъ Жизни, Изумрудъ, Весна, Зеленый Свѣтъ!
Качаетъ насъ Вѣчность, качаетъ, 30 Пьянѣютъ земные цвѣты.
И Полночь, и День отвѣчаетъ
Невѣстѣ небесной мечты.
6.
Земля, ты такъ любви достойна, за то что ты всегда иная,
Какъ убѣдительно и стройно все въ глуби глазъ, вся жизнь земная.
Поля, луга, долины, степи, равнины, горы, и лѣса,
Болота, преріи, мареммы[2], пустыни, Море, Небеса. 5 Улыбки, шопоты, и ласки, шуршанье, шелестъ, шорохъ, травы,
Хребты безмѣрныхъ горъ во мракѣ, какъ исполинскіе удавы,
Кошмарность ходовъ подъ землею, разсѣлинъ, впадинъ, и пещеръ,
И храмы въ страшныхъ подземельяхъ, чей страненъ сказочный размѣръ.
Дремотный блескъ зарытыхъ кладовъ, цѣлебный ключъ въ тюрьмѣ гранита, 10 И слитковъ золота сокрытость, что будетъ смѣлыми отрыта.
Паденье въ пропасть, въ мракъ и ужасъ, въ рудникъ, гдѣ рабъ—какъ властелинъ,
И горло горнаго потока, и рядъ овраговъ межь стремнинъ.
Въ глубокихъ безднахъ Океана—дворцы погибшей Атлантиды,
За сномъ потопа—вновь подъ Солнцемъ—ковчегъ Атлантовъ, Пирамиды, 15 Землетрясенія, ужасность—тайфуна, взрытости зыбей,
Успокоительная ясность вчера лишь вспаханныхъ полей.
7.
Земля научаетъ глядѣть—глубоко, глубоко.
Тѣлесные дремлютъ глаза, незримое свѣтится око.
Пугаясь, глядитъ
На тайну земную. 5 Земля между тѣмъ говоритъ:—
Ликуй—я ликую.
Гляди предъ собой,
Есть голосъ въ веселомъ сегодня, какъ голосъ есть въ темномъ вчера.
Подпочва во впадинѣ озера—глина, рухлякъ[3], перегной, 10 Но это поверхностный слой:—
Тамъ дно, а надъ дномъ глубина, а надъ глубью волна за волной.
И зыбится вѣчно игра
Хрусталя, брилліантовъ, сафира, жемчуговъ, янтарей, серебра,
Порождаемыхъ Воздухомъ, Солнцемъ, и Луной, и Землей, и Водой. 15 Слушай! Пора!
Будь—молодой!
Все на Землѣ—въ перемѣнахъ, слагай же черту за чертой.
Мысли сверкаютъ,
Память жива, 20 Звучны слова.
Дни убѣгаютъ,—
Есть острова.
Глубочайшія впадины синихъ морей
Неизмѣнно вблизи острововъ залегаютъ. 25 Будь душою своей—
Какъ они,
Тѣ, что двойственность въ слитность слагаютъ,
Ночи и дни,
Мракъ и огни. 30 Мысли сверкаютъ,
Память жива.
Не позабудь острова.
Въ дикой пустынѣ, надъ пропастью водъ,
Нѣжный оазисъ цвѣтетъ и цвѣтетъ. 35 Сномъ золотымъ
Нѣжитъ игра.
Нынче—какъ дымъ—
Станетъ вчера.
Духомъ святымъ, 40 Будь молодымъ.
Время! Скорѣе! Пора!
8.
Слышу я, слышу твой голосъ, Земля молодая,
Слышно и видно мнѣ все: я—какъ ты.
Слышу, какъ дышутъ ночные цвѣты,
Вижу, какъ травка дрожитъ, расцвѣтая. 5 Только мнѣ страшно какой-то внезапной въ душѣ пустоты.
Что̀ же мнѣ въ томъ, что возникнутъ черты?
То, что люблю я, бѣжитъ, пропадая.
Звученъ твой голосъ, Земля молодая,
Ты многоцвѣтна навѣкъ. 10 Вижу я цвѣтъ твой и тайные взоры,
Слышу я стройные струнные хоры,
Голосъ подземныхъ и солнечныхъ рѣкъ,—
Только мнѣ страшно, что рвутся узоры,
Страшно, Земля, мнѣ, вѣдь я Человѣкъ. 15 Что̀ жь мнѣ озера, и Море, и горы?
Вѣчно ли буду съ одною мечтой!
Юноша страшенъ, когда онъ сѣдой.
9.
Явственно съ горнаго склона я Вижу, что ты Не только зеленая. Въ пурпуръ такъ часто ты любишь рядить 5 Нѣжность своей красоты, Красную въ ткани проводишь ты нить. Ты предстаешь мнѣ какъ темная, жадная, И неоглядная, Страшно-огромная, съ этими взрывами скрытыхъ огней, 10 Вся еще только—намекъ и рожденіе, Вся—заблужденіе Быстрыхъ людей и звѣрей, Вся еще—алчность и крики незнанія, Непониманіе, 15 Бѣшенство дней и безумство ночей,
Только сгораніе, только канунъ просвѣтленія,
Еле намѣченный стихъ пѣснопѣнія
Блесковъ святыхъ откровенія,
Съ царствомъ такого блаженства, гдѣ стонъ не раздастся ничей.
10.
Да, я помню, да, я знаю запахъ пороха и дыма,
Да, я видѣлъ слишкомъ ясно:—Смерть какъ Жизнь непобѣдима.
Вотъ, столкнулась груда съ грудой, туча съ тучей саранчи,
Отвратительное чудо, ослѣпительны мечи.
К. Д. Бальмонтъ. Полное собраніе стиховъ. Томъ пятый. Изданіе второе — М.: Изд. Скорпіонъ, 1911