Страница:Бальмонт. Полное собрание стихов. Том 05.djvu/161

Эта страница была вычитана


Человѣкъ на человѣка, ужасъ бѣшеной погони.
Почва взрыта, стукъ копыта, мчатся люди, мчатся кони.
И подъ тяжестью орудій, и подъ яростью копытъ,
Звукъ хрустѣнья, дышутъ люди, счастливъ, кто совсѣмъ убитъ.
Запахъ пороха и крови, запахъ пушечнаго мяса,
10 Изуродованныхъ мертвыхъ сумасшедшая гримаса.
Новой жертвой возникаютъ для чудовищныхъ бойницъ
Вереницы пыльныхъ, грязныхъ, безобразныхъ, потныхъ лицъ.
О, конечно, есть отрада въ этомъ страхѣ, въ этомъ зноѣ:—
Благородство безразсудныхъ, въ смерти свѣтлые герои.
15 Но за ними, въ душномъ дымѣ, палъ за темнымъ рядомъ рядъ
Противъ воли въ этой бойнѣ умирающихъ солдатъ.
Добиванье недобитыхъ, разстрѣлянье дезертира,—
На такой меня зовешь ты праздникъ радостнаго пира?
О, Земля, я слышу стоны оскверненныхъ дѣвъ и женъ,
20 Побѣжденъ мой врагъ заклятый, но побѣдой Я сраженъ.


11.

Помню, помню—и другое. Ночь. Неаполь. Сонъ счастливый.
Какъ же все перемѣнилось? Люди стали смертной нивой.
Отвратительно-красивый отблескъ лавы клокоталъ,
Точно чѣмъ-то былъ поддѣланъ между этихъ черныхъ скалъ.
Въ страшной жидкости кипѣла точно чуждая прикраса,
Какъ разорванное тѣло, какъ растерзанное мясо.
Точно пинія вздымался расползающійся паръ,
Накоплялся и взметался ужасающій пожаръ.
Красный, сѣрый, темно-сѣрый, бѣлый паръ, а снизу лава,—
10 Такъ чудовищный Везувій забавлялся величаво.
Изверженье, изверженье, въ самомъ словѣ ужасъ есть,
Въ немъ уродливость намековъ, всѣхъ оттѣнковъ намъ не счесть.

Тот же текст в современной орфографии

Человек на человека, ужас бешеной погони.
Почва взрыта, стук копыта, мчатся люди, мчатся кони.
И под тяжестью орудий, и под яростью копыт,
Звук хрустенья, дышат люди, счастлив, кто совсем убит.
Запах пороха и крови, запах пушечного мяса,
10 Изуродованных мёртвых сумасшедшая гримаса.
Новой жертвой возникают для чудовищных бойниц
Вереницы пыльных, грязных, безобразных, потных лиц.
О, конечно, есть отрада в этом страхе, в этом зное: —
Благородство безрассудных, в смерти светлые герои.
15 Но за ними, в душном дыме, пал за тёмным рядом ряд
Против воли в этой бойне умирающих солдат.
Добиванье недобитых, расстрелянье дезертира, —
На такой меня зовёшь ты праздник радостного пира?
О, Земля, я слышу стоны осквернённых дев и жён,
20 Побеждён мой враг заклятый, но победой Я сражён.


11

Помню, помню — и другое. Ночь. Неаполь. Сон счастливый.
Как же всё переменилось? Люди стали смертной нивой.
Отвратительно красивый отблеск лавы клокотал,
Точно чем-то был подделан между этих чёрных скал.
В страшной жидкости кипела точно чуждая прикраса,
Как разорванное тело, как растерзанное мясо.
Точно пиния вздымался расползающийся пар,
Накоплялся и взметался ужасающий пожар.
Красный, серый, тёмно-серый, белый пар, а снизу лава, —
10 Так чудовищный Везувий забавлялся величаво.
Изверженье, изверженье, в самом слове ужас есть,
В нём уродливость намёков, всех оттенков нам не счесть.