Въ поискахъ за жилищемъ семьи Тильбака, Лоранъ очутился въ кварталѣ перевозчиковъ. На улицахъ, начинали зажигать фонари когда онъ увидѣлъ небольшую лавочку съ самыми разнообразными товарами; здѣсь продавались очки и компасы для моряковъ, сундуки для матросовъ, шляпы, шерстяныя фуражки, англійскій и американскій табакъ въ желтой бумагѣ, перочинные ножи, карандаши, духи, виндзорскія мыла.
Что-то словно подсказало ему, что здѣсь находилось жилище дорогой Сизки. Онъ окончательно убѣдился въ этомъ, когда увидѣлъ въ лавкѣ женщину, занятую разборкою товара. Она стояла спиной къ Лорану, и такъ какъ лавочка не была еще освѣщена, онъ съ трудомъ различалъ ея силуэтъ, но прежде чѣмъ она показала ему свое лицо, онъ узналъ ее. Она зажигала лампочки. Онъ увидѣлъ, наконецъ, ея лицо. Это было то же открытое лицо, какъ и прежде; волосы, которые онъ иногда, ребенкомъ, безпощадно дергалъ, немного посѣдѣли. Онъ остановился передъ выставкой товара съ видомъ практическаго человѣка, дѣлавшаго выборъ, и такъ какъ на улицѣ было темнѣе, чѣмъ въ лавкѣ, Сизка не могла узнать его. Время отъ времени, занимаясь уборкою магазина, она бросала невольный взглядъ на нерѣшительнаго неизвѣстнаго. Ему ничего не нравилось? Что могло соблазнить его? Бѣдная женщина! Лоранъ спрашивалъ себя, успѣшно ли она продавала свой товаръ?
Сизка больше уже не разсчитывала на этого кліента, направилась въ небольшую комнатку въ глубинѣ магазина. Толкая дверь, онъ позвонилъ, она одумалась, и подошла къ нему съ привѣтливой улыбкой.
Сохраняя серьезность, Лоранъ попросилъ ее показать ему фуражки. Она взглянула на него, стараясь опредѣлить, какая шляпа могла бы ему пойти. Этотъ быстрый обзоръ его внушилъ ей, разумѣется, высокое мнѣніе объ изяществѣ Паридаля, такъ какъ она показала ему самое дорогое, что было у нея изъ этого отдѣла, различныя морскія фуражки, какія носятъ богатые пассажиры. Но Лоранъ захотѣлъ увидѣть фуражки, которыя носятъ крестьяне, ломовые извозчики, портовые рабочіе, и протестовалъ противъ огромныхъ, темныхъ, шерстяныхъ шапокъ съ козырькомъ и помпономъ.
Сизка быстро взглянула на него съ недовѣріемъ. Навѣрное, это былъ какой-то эксцентричный субъектъ, или кто-нибудь, кто хочетъ маскироваться въ обыкновенное время, а не на масляной! Въ общемъ ничего особеннаго. Она положила конецъ хитроумной радости Лорана, который наблюдалъ за ея движеніями уголкомъ глаза не смѣя взглянуть ей прямо въ лицо и выдать себя — и быстро убрала связку ключей, оставленную въ ящикѣ. Лоранъ случайно вспомнилъ о возможности маскарада и этой фантазіи купить плебейскую фуражку!
Оставивъ на головѣ одну изъ самыхъ бросающихся въ глаза фуражекъ этого сорта, онъ спросилъ ея цѣну. У нея былъ столь забавный и искренній видъ неудовольствія, что онъ не могъ больше сдерживаться. Когда она подавала ему сдачу съ билета въ двадцать франковъ, съ поспѣшностью человѣка, который желалъ бы возможно скорѣе избавиться отъ страннаго кліента, онъ, напротивъ, медлилъ и не переставалъ осматривать свою покупку.
Наконецъ, онъ взглянулъ пристально въ глаза продавщицы. Заинтересованная этимъ взглядомъ, добрая женщина измѣнилась въ лицѣ, узнала въ его глазахъ хорошо знакомое выраженіе, и Лоранъ бросился ей неожиданно на шею. Съ крикомъ она обняла его.
— Это я, Сизка! Я, Лоранъ Паридаль!.. вашъ Лорки…
— Лорки… Господинъ Лоранъ! Возможно ли это? — воскликнула добрая душа.
Она выпустила его изъ объятій, отодвинулась, чтобы лучше посмотрѣть на него, снова обняла его, покраснѣвъ отъ удовольствія и смущенія, и не переставала говорить: — Посмотрите на этого франта! на этого мальчишку, который обморочилъ меня!
Между тѣмъ, на радостный крикъ Сизки, выбѣжалъ Вписанъ, обрадовавшійся не менѣе жены. Они проводили Лорана въ свою маленькую комнатку.
Она походила очень на кабинку. Днемъ одно окно, узкое, какъ люкъ, распространяло по комнатѣ зеленоватый, точно подводный, свѣтъ. Ея занятые хозяева каждый день стремились наполнить ее многими существами и предметами. Ни одна пядь пространства не пропадала. Эта комната была окрашена темною краскою, украшена нѣсколькими гравюрами, представлявшими сцены изъ путешествія; на печкѣ стоялъ миніатюрный корабль, съ парусами, сдѣланный руками Тильбака и лежало нѣсколько огромныхъ раковинъ, въ которыхъ, если приложить ихъ къ уху, можно услыхать ропотъ океана.
Лоранъ очутился среди дѣтей всѣхъ возрастовъ. Сначала ему представили Генріэтту, вѣжливую хозяйку, на три года моложе его. У нея было овальное лицо, очень нѣжные голубые глаза, бѣлокурые локоны, довѣрчивое и спокойное выраженіе лица; вся ея внѣшность говорила о первобытной чистотѣ и искренности.
Существованіе у Сизки такой большой наслѣдницы поразило Лорана. Угадывая, что онъ считалъ годы, протекшіе со времени ихъ брака, Винсанъ воспользовался уходомъ дочери, чтобы сказать ему на ухо, со смѣхомъ и подталкиваніемъ подъ локоть И подмигиваніемъ глазомъ:
— Господинъ Лоранъ! Когда Сизка укладывала васъ спать, у насъ оставалось время! Жеманница била меня по щекамъ и отстранялась отъ меня только въ вашемъ присутствіи.
Лоранъ вспомнилъ таинственную болѣзнь прислуги, и ея исчезновеніе на мѣсяцъ.
Послѣ Генріэтты появился Феликсъ, высокій брюнетъ, четырнадцати лѣтъ, напоминавшій отца, затѣмъ Пьерке, красивый мальчикъ двѣнадцати лѣтъ, блондинъ, похожій на мать и на старшую сестру, съ карими глазами, и Луссъ, дѣвочка шести лѣтъ, словно миніатюра старшей сестры.
Сколько было откровенныхъ разсказовъ и сердечныхъ изліяній! Лоранъ разсказалъ Тильбаку все, что произошло послѣ его ухода съ фабрики, но какая-то скромность помѣшала ему заговорить о Гинѣ. Онъ не былъ увѣренъ настолько, насколько хотѣлъ въ своей ненависти къ ней. Развѣ онъ не думалъ о ней на берегу Шельды?
Обожавшій свою любимую стихію, но принужденный отказаться отъ путешествій въ открытое море и даже отъ прибрежныхъ поѣздокъ, Винсанъ взялъ на себя обязанности лоцмана; онъ сопровождалъ внизъ по рѣкѣ служащихъ, посланныхъ навстрѣчу пароходамъ, о которыхъ давались сигналы. — А вы что думаете теперь дѣлать? — спросилъ Винсанъ Лорана съ большимъ участіемъ.
Молодой человѣкъ самъ еще не зналъ. Онъ ничего не ждалъ отъ родныхъ, и хотя его ста франковъ было ему достаточно, чтобы прожить, онъ не хотѣлъ ничего недѣлать.
— Если я васъ понялъ, — заговорилъ снова мужъ Сизки, вы предпочли бы какой-нибудь сидячей должности, дѣло, которое позволяло бы вамъ выходить и двигаться. Можетъ быть, я устрою это вамъ. Одинъ хозяинъ «Націй», мой товарищъ, нуждается въ служащемъ, который помогалъ бы ему въ счетахъ и наблюдалъ бы на верфи и въ порту. Позволите ли вы мнѣ поговорить съ нимъ о васъ?
Лоранъ не желалъ ничего лучшаго; они условились, что онъ навѣдается къ нимъ на другой день.