Владѣнія московскаго князя простираются далеко на востокъ и нѣсколько на сѣверъ до тѣхъ мѣстъ, которыя исчисляются дальше. Объ этомъ предметѣ мнѣ доставлена была рукопись на русскомъ языкѣ, въ которой содержалось описаніе этого пути, и которую я перевелъ и въ точности помѣщаю здѣсь. Если кто отправляется туда изъ Москвы, тому надобно держаться болѣе употребительнаго и кратчайшаго пути отъ Устюга и Двины черезъ Пермію. Отъ Москвы до Вологды считается 500 верстъ, отъ Вологды до Устюга, вправо, внизъ по рѣкѣ Вологдѣ и потомъ по Сухонѣ, съ которою эта рѣка сливается, также 500 верстъ. Подъ городомъ Стрельце (Strelze), на двѣ версты ниже Устюга, съ ними сливается рѣка Югъ, текущая съ юга: отъ ея устья до истоковъ считается болѣе 500 верстъ. Сухона и Югъ по своемъ сліяніи получаютъ новое названіе — Двины. Потомъ по Двинѣ до Холмогоръ — 500 верстъ; ниже этого города въ шести дняхъ пути Двина шестью устьями впадаетъ въ Океанъ. Большая часть этого пути совершается водою, ибо сухимъ путемъ отъ Вологды до Холмогоръ, съ переправою черезъ Вагу, тысяча верстъ. Недалеко отъ Холмогоръ впадаетъ въ Двину справа рѣка Пинега, текущая съ востока на пространствѣ 700 верстъ. Изъ Двины до мѣста, называемаго Николаевымъ (Nicolai), идти рѣкою Пинегой 200 верстъ; здѣсь, на пространствѣ полуверсты, суда переволакиваютъ въ рѣку Кулой (Kuluio). Рѣка же Кулой беретъ начало на сѣверѣ изъ озера того же имени; отъ ея истоковъ до устья, которымъ она изливается въ океанъ, шесть дней пути. Держась праваго берега моря, приходится плыть мимо слѣдующихъ мѣстъ (possessiones): Stanuvuische (?), Calunczscho (?) и Apnu (?). Обогнувъ мысъ Chorogoski Nosz (?) и Stanuvuische (?), Camenckh (?) и Tolstickh (?), наконецъ входишь въ рѣку Мезень (Mezen), по которой надо плыть шесть дней до деревни того же имени, лежащей при устьѣ рѣки Пезы (Piesza). Идя вверхъ по этой рѣкѣ опять влѣво, къ юговостоку, послѣ трехнедѣльнаго пути встрѣтишь рѣку Piescoya (?). Оттуда пять верстъ волокутъ суда въ два озера, и тогда представляются двѣ дороги: одна изъ нихъ, влѣво, ведетъ въ рѣку Rubicho (?), по которой можно дойти до рѣки Чирки (Circho). Другіе инымъ, кратчайшимъ путемъ переволакиваютъ суда изъ озера прямо въ Чирку, изъ которой, если только не задержатъ бури, въ три недѣли приходятъ къ устьямъ, рѣки Цыльмы (Czilma), впадающей въ большую рѣку Печору, которая въ этомъ мѣстѣ простирается на двѣ версты въ ширину. Спустившись въ Печору, въ шесть дней доходятъ до города и крѣпости Пустозерска (Pustoosero), около котораго Печора шестью устьями впадаетъ въ океанъ. Обитатели этого мѣста, люди простаго ума, приняли крещеніе только въ 1518 году. Отъ устья Цыльмы до устья рѣки Усы (Ussa) одинъ мѣсяцъ пути Печорою. Уса же беретъ начало съ горы Земной Поясъ (Poyas Zemnoi), находящейся влѣво отъ лѣтняго восхода, и течетъ изъ огромнаго камня этой горы, который называютъ Большимъ Камнемъ (Kamen Bolschoi). Отъ истоковъ Усы до ея устьевъ считается болѣе тысячи верстъ. Печора течетъ въ этотъ сѣверный край съ юга; и отсюда три недѣли пути, если подниматься вверхъ отъ устьевъ Усы до устьевъ рѣки Щугура (Stzuchogora). Писавшіе этотъ дорожникъ, говорили, что они отдыхали между устьями рѣкъ Щугура и Подчерема (Potzscheriema), и сложили запасы, привезенные ими съ собою изъ Руссіи, у ближней крѣпости Strupili (?), которая лежитъ на русскомъ берегу, на правой рукѣ, въ горахъ. За рѣками Печорою и Щугуромъ; у горы Каменный Поясъ (Cameni poyas) и у моря, на сосѣднихъ островахъ и около крѣпости Пустозерска, живутъ различныя и безчисленныя племена, называющіяся однимъ общимъ именемъ Самояди (Samoged) т. е. самихъ себя ѣдящихъ. У нихъ много добывается птицъ и различныхъ звѣрей, какъ-то: соболей, куницъ, бобровъ, горностаевъ, бѣлокъ, а въ океанѣ водится животное моржъ (Mors), о которомъ сказано выше, — кромѣ того uess. (?); также бѣлые медвѣди, волки, зайцы, equivuoduani (?), киты и рыба, называемая семгой (Semsi), и весьма мн. др. Эти племена не приходятъ въ Московію, ибо они дики и убѣгаютъ сообщества и сожительства съ другими людьми. Отъ устья Щугура вверхъ по рѣкѣ до Poiassa (?), Artavuische (?), Cameni (?) и большой Poiassa (?) — три недѣли пути. Потомъ на гору Камень (Camen) нужно всходить три дня; спустившись съ нея, идутъ къ рѣкѣ Artavuischa (?), потомъ къ рѣкѣ Sibut (?), оттуда къ крѣпости Lepin (?), отъ Лепина къ рѣкѣ Сосвѣ (Sossa). По этой рѣкѣ живутъ Вогуличи (Vuogolici). Оставивъ Сосву вправѣ, достигаешь рѣки Оби (Oby), которая беретъ начало изъ Китайскаго озера (Kitaisko lacus). Черезъ нее они переправились едва въ одинъ день, и то при скорой ѣздѣ; рѣка эта имѣетъ почти 80 верстъ въ ширину. По ней живутъ также вогуличи и югричи (Ugritzschi). Отъ Обской крѣпостцы вверхъ по рѣкѣ Оби до устья рѣки Иртыша (Irtische), въ которую впадаетъ Сосва, — трехмѣсячный путь. Въ этихъ мѣстахъ есть двѣ крѣпости Еромъ (Jerom) и Тюмень (Turnen), которыми управляютъ князья югорскіе (domini Knesi Juhorski), какъ говорятъ, данники великаго князя московскаго. Тамъ водится много звѣрей и добывается весьма много мѣховъ.
Отъ устья рѣки Иртыша до крѣпости Грустины (Grustina) два мѣсяца пути; отъ нея до озера Китая (Kitai) рѣкою Обью, которая, какъ я сказалъ, вытекаетъ изъ этого озера, болѣе чѣмъ три мѣсяца пути. Отъ этого озера приходятъ въ большомъ множествѣ черные люди, лишенные общаго всѣмъ дара слова; они приносятъ съ собой много товаровъ, преимущественно же жемчугъ и драгоцѣнные камни, которые покупаются грустинцами и серпоновцами. Они называются лукоморцами отъ Лукоморіи (Lucomorya), лежащей въ горахъ, по другую сторону Оби отъ крѣпости Серпонова (Serponovu). Сказываютъ, что съ людьми Лукоморіи происходитъ нѣчто удивительное и невѣроятное, весьма похожее на басню: какъ носится слухъ, они каждый годъ умираютъ, именно 27 ноября, когда у русскихъ празднуется память св. Георгія, — и потомъ оживаютъ, какъ лягушки, на слѣдующую весну, большею частью около 24 апрѣля. Грустинцы и серпоновцы ведутъ съ ними торговлю необыкновеннымъ, неизвѣстнымъ въ другихъ странахъ способомъ. Ибо когда у нихъ наступаетъ опредѣленное время умереть или заснуть, они складываютъ товары въ извѣстномъ мѣстѣ, а грустинцы и серпоновцы уносятъ ихъ, оставляя вмѣсто нихъ свои товары и дѣлая ровный размѣнъ. Возвратясь къ жизни, лукоморцы требуютъ назадъ свои товары, если лукоморцы находятъ, что имъ сдѣлана несправедливая оцѣнка; отъ того возникаютъ между ними весьма часто ссоры и войны. По лѣвому берегу рѣки Оби, внизъ, живутъ каламы (Calami populi), которые переселились туда изъ Обіовы (Obiovua) и Погозы (Pogosa). За Обью, у Золотой Бабы, гдѣ Обь впадаетъ въ океанъ, текутъ рѣки Сосва (Sossa), Березва (Berezvua) и Данадимъ (Danadim, (Надымъ?), которыя всѣ берутъ начало изъ горы Камень Большаго Пояса (Camen, Bolschega, Poiajsa) и соединенныхъ съ ней скалъ. Всѣ народы, живущіе отъ этихъ рѣкъ до Золотой Бабы, называются данниками князя московскаго.
Золотая Баба (Slata baba), т. е. золотая старуха, есть идолъ у устьевъ Оби, въ области Обдорѣ (Obdora); онъ стоитъ на правомъ берегу. По берегамъ Оби и около сосѣднихъ рѣкъ разсѣяно много крѣпостей, которыхъ владѣтели, какъ слышно, всѣ подвластна князю Московіи. Разсказываютъ или справедливѣе баснословятъ, что этотъ идолъ Золотой Бабы есть статуя, представляющая старуху, которая держитъ сына въ утробѣ, и что тамъ уже снова видѣнъ другой ребенокъ, который, говорятъ, ея внукъ. Кромѣ того увѣряютъ, что тамъ поставлены какіе-то инструменты, которые издаютъ постоянный звукъ въ родѣ трубнаго. Если это и такъ, то, по моему мнѣнію, это дѣлается отъ того, что вѣтры сильно и постоянно дуютъ въ эти инструменты.
Изъ лукоморскихъ горъ вытекаетъ рѣка Коссинъ (Kossin), при устьѣ которой находится крѣпость Коссинъ; ею прежде владѣлъ князь Венца (Knes vuentza), а теперь его сыновья. Туда отъ истоковъ большой рѣки Коссинъ два мѣсяца пути. Вмѣстѣ съ этою рѣкою беретъ начало другая рѣка Кассима (Cassima) и, протекши черезъ Лукоморію, впадаетъ въ большую рѣку Тахнинъ (Tachnin), за которою, по разсказамъ, живутъ люди чудеснаго вида: у однихъ, какъ у дикихъ звѣрей, все тѣло поросло волосами, у другихъ собачьи головы, у иныхъ совершенно нѣтъ шеи, на мѣстѣ головы грудь, нѣтъ ногъ, а длинныя руки. Есть и въ рѣкѣ Тахнинѣ одна рыба съ головою, глазами, носомъ, ртомъ, руками, ногами и пр., — по виду совершенный человѣкъ, однако безъ всякаго голоса; она, какъ и другія рыбы, доставляетъ пріятную пищу.
Все, что я говорилъ до сихъ поръ, переведено мною дословно изъ доставшагося мнѣ русскаго дорожника. Хотя въ этихъ извѣстіяхъ нѣкоторое кажется баснословнымъ и едва вѣроятнымъ, какъ то о нѣмыхъ людяхъ, умирающихъ и оживающихъ, о Золотой Бабѣ, о чудовищныхъ формахъ людей и о человѣкообразной рыбѣ (о чемъ я самъ старательно развѣдывалъ, но не могъ узнать ничего вѣрнаго ни отъ кого, кто бы это видѣлъ своими глазами, хотя всякій ссылался на всеобщую молву, что это дѣйствительно такъ); — тѣмъ не менѣе я не хотѣлъ ничего пропустить, чтобы другимъ доставить случай глубже изслѣдовать это дѣло, почему я и употреблялъ названія мѣстъ тѣ самыя, которыя употребляются у русскихъ.
Носъ (Noss) у русскихъ значитъ nasus; этимъ именемъ обыкновенно называютъ мысы, выдающіеся въ море на подобіе носа. Горы около рѣки Печоры называются Земной Поясъ (Semnoi Poyas) т. е. поясъ міра или земли, ибо cingulus — по русски поясъ. Отъ озера Китай получилъ названіе ханъ катайскій (Chan de Cathaia), котораго московиты называютъ китайскимъ царемъ. Ханъ у татаръ значитъ царь.
Приморскія мѣста Лукоморій лѣсисты; въ нихъ лукоморцы живутъ не строя вовсе домовъ. Хотя составитель этого дорожника говорилъ, что весьма многія племена Лукоморій подвластны князю московскому; однако, такъ какъ вблизи находится царство Тюмень, государь котораго татаринъ и на ихъ языкѣ называется тюменьскимъ царемъ (Tumenski Czar) т. е. Rex in Tumen, и такъ какъ онъ не очень давно нанесъ большой уронъ московскому князю, — то правдоподобнѣе, что эти племена подвластны ему, потому что онъ имъ близкій сосѣдъ.
На рѣкѣ Печорѣ, о которой идетъ рѣчь въ дорожникѣ, стоитъ городъ и крѣпость Папинъ или Папиновъ-городъ (Papin, seu Papinovugorod), жители котораго называются папинами и имѣютъ языкъ отличный отъ русскаго. За этой рѣкой до самыхъ береговъ тянутся высочайшія горы, которыхъ вершины по причинѣ постоянныхъ вѣтровъ совершенно голы, даже не одѣты травой. Хотя эти горы въ разныхъ мѣстахъ имѣютъ разныя названія, однако вообще называются Земнымъ Поясомъ. На этихъ горахъ вьютъ гнѣзда соколы особой породы, о которыхъ скажу ниже, когда буду говорить о княжеской охотѣ. Ростутъ тамъ также кедры, около которыхъ водятся самые черные соболи. Во владѣніи князя московскаго можно замѣтить только однѣ эти горы, — вѣроятно это тѣ, которыя у древнихъ слыли Рифейскими или Гиперборейскими горами. Такъ какъ онѣ постоянно покрыты снѣгомъ и льдомъ, и переходъ черезъ нихъ очень труденъ, то вслѣдствіе этого область Енгронеландъ совершенно неизвѣстна. Князь московскій, Василій Іоанновичъ, нѣкогда посылалъ черезъ Пермію и Печору двухъ своихъ воеводъ, Симеона Ѳеодоровича Курбскаго, прозывающагося такъ отъ своего наслѣдственнаго помѣстья, изъ рода князей Ярославскихъ, и князя Петра Ушатаго (Uschatoi), для изслѣдованія мѣстъ за этими горами и для покоренія туземныхъ племенъ. Изъ нихъ Курбскій, въ бытность мою въ Московіи, былъ еще въ живыхъ, и на мои разспросы объ этомъ отвѣчалъ, что онъ семнадцать дней взбирался на гору, которая на ихъ языкѣ называется Столпомъ (Stolp) т. е. колонной, и все таки не могъ достигнуть ея вершины. Эта гора вдается въ океанъ и простирается до самыхъ устьевъ Двины и Печоры. Но довольно о дорожникѣ.