1866 годъ ознаменовался удивительнымъ событіемъ, необъясненнымъ и необъяснимымъ явленіемъ, которое, вѣроятно, еще многимъ памятно. Это событіе крайне взволновало приморскіе города, сильно возбудило умы въ континентальныхъ государствахъ и въ особенности встревожило моряковъ. Негоціанты, судохозяева, капитаны кораблей, шкипера и машинисты, какъ въ Европѣ, такъ и въ Америкѣ, морскіе офицеры всѣхъ странъ, правительства различныхъ государствъ — всѣ были въ высшей степени заинтересованы и озабочены.
Дѣло въ томъ, что съ нѣкотораго времени многимъ кораблямъ случалось встрѣчать въ морѣ „что-то громадное“, какой-то длинный веретенообразный предметъ, который порою свѣтился въ темнотѣ и далеко превосходилъ кита размѣрами и быстротою движеній.
Въ различныхъ шканечныхъ журналахъ записаны были факты, относившіеся къ этому явленію, и въ показаніяхъ о строеніи этого предмета или существа, о неимовѣрной его быстротѣ, поразительной силѣ движеній и особой жизненности, которою онъ, казалось, надѣленъ, не было почти разногласія. Если это было животное изъ породы китовъ, то, судя по описаніямъ, оно превосходило объемомъ всѣхъ донынѣ извѣстныхъ представителей этой породы. Ни Кювье, ни Ласепедъ, ни г. Дюмериль, ни г. Катрфажъ не повѣрили бы въ существованіе подобнаго чудовища, не увидавъ его собственными своими глазами, — т. е. глазами ученыхъ.
Придерживаясь среднихъ цифръ, полученныхъ при различныхъ наблюденіяхъ, устраняя всѣ черезчуръ осторожныя вычисленія, показывавшія въ этомъ предметѣ не болѣе двухсотъ футовъ въ длину, а также отвергая и всякія преувеличенія, по которымъ онъ имѣлъ будто бы милю въ ширину и три въ длину, надо было все-таки допустить, что это удивительное животное (если только оно существуетъ) въ значительной степени превосходило всѣ размѣры, принимаемые ихтіологами.
Животное это существовало; существованіе его было доказано многими фактами, и никто или очень мало кто въ немъ сомнѣвался. При склонности къ чудесному, которая такъ свойственна человѣческому уму, понятно, какую повсюду тревогу произвело это необычайное явленіе. Нѣкоторые пытались-было отнести его къ области сказокъ и басень, но пытались напрасно.
20 іюля 1866 года пароходъ „Говерноръ Гиггинсонъ“, принадлежащій компаніи „Калькутта и Борнахъ“, встрѣтилъ эту двигающуюся массу въ пяти миляхъ къ востоку отъ береговъ Австраліи. Въ первую минуту капитанъ парохода Бекеръ подумалъ, что наткнулся на какую нибудь неизвѣстную подводную скалу; онъ даже собирался уже опредѣлять точное положеніе этой скалы, какъ вдругъ изъ нея выбросились съ страшною силою два столба воды и со свистомъ поднялись футовъ на полтораста въ вышину. Значитъ, тутъ можно было сдѣлать только два предположенія: или это была скала, подверженная періодическимъ изверженіямъ гейзера, или „Говерноръ Гиггинсонъ“ точно имѣлъ дѣло съ какимъ нибудь, до сихъ поръ неизвѣстнымъ водянымъ млекопитающимъ, которое выкидывало изъ носовыхъ отверстій столбы воды, смѣшанные съ воздухомъ и паромъ.
23 іюля того же года, на водахъ Тихаго Океана замѣтили то же явленіе съ парохода „Кристобаль-Колонъ“, принадлежащаго компаніи „Вестъ-Индія и Тихій Океанъ“. Это необыкновенное животное могло, значитъ, передвигаться съ изумительною скоростью: оно въ три дня перешло болѣе семисотъ морскихъ миль, отдѣляющихъ пункты, на которыхъ наблюдали его „Говерноръ Гиггинсонъ“ и „Кристобаль-Колонъ“.
Пятнадцать дней спустя, въ двухъ тысячахъ лье отъ послѣдняго пункта, „Гельвеція“, принадлежащая Compagnie Nationale и „Шанонъ“, принадлежащій Royal-Mail, встрѣтились въ Атлантическомъ океанѣ, между Соединенными Штатами и Европою, и сигналами указали другъ другу на чудовище, лежавшее подъ 45°15′ сѣверной широты и 60°35′ долготы къ западу отъ Гринвичскаго меридіана. При этомъ одновременномъ наблюденіи приблизительно разсчитали, что длину млекопитающаго должно полагать, по меньшей мѣрѣ, въ триста пятьдесятъ англійскихъ футовъ, такъ какъ „Гельвеція“ и „Шанонъ“ казались гораздо меньше его, хотя оба имѣли по сту метровъ отъ форъ-штевеня до ахтеръ-штевеня. И самые громадные киты, которые попадаются у Алеутскихъ острововъ, около Куламмока и Умгулика, и тѣ не достигаютъ больше пятидесяти шести метровъ въ длину.
Эти извѣстія пришли одно за другимъ; затѣмъ были сдѣланы новыя наблюденія съ борта трансатлантическаго корабля „Перейръ“; затѣмъ произошло столкновеніе между судномъ „Этна“ и чудовищемъ; затѣмъ офицерами французскаго фрегата „Нормандія“ былъ составленъ протоколъ; затѣмъ были доставлены очень положительныя свѣдѣнія съ „Лордъ-Клейда“ штабомъ комодора Фицъ-Джемса. Все это чрезвычайно волновало умы. Въ странахъ легкомысленныхъ и безпечныхъ только подсмѣивались и подшучивали надъ загадочнымъ чудомъ, но въ странахъ положительныхъ, практическихъ, — въ Англіи, въ Америкѣ, въ Германіи — имъ были сильно озабочены.
Во всѣхъ большихъ городахъ „чудовище“ вошло въ моду; о немъ толковали въ кофейняхъ, надъ нимъ потѣшались въ газетахъ, его представляли на театрахъ. Журнальныя утки несли яйца всевозможныхъ цвѣтовъ. Всѣ періодическія изданія принялись, за неимѣніемъ точныхъ и подлинныхъ изображеній, теребить всякихъ фантастическихъ гигантовъ, начиная отъ „бѣлаго кита“ страшнаго „Моби Дика“ гиперборейскихъ странъ, до чудовищныхъ „кракеновъ“, которые своими щупалами могутъ опутать судно въ пятьдесятъ тоннъ и увлечь его въ бездны океана. Дошло даже до того, что откопали древнія рукописи, стали ссылаться на мнѣнія Аристотеля и Плинія, которые допускали существованіе подобныхъ чудовищъ, на норвежскіе разсказы епископа Понтопидана, на описанія Павла Геггеды и наконецъ на донесенія г. Гаррингтона, который утверждалъ, что въ 1857 году, находясь на палубѣ „Кастильяна“, онъ собственными глазами видѣлъ громадную змѣю, до того времени посѣщавшую только воды прежней газеты Constitutionnel.
Тутъ-то загорѣлась нескончаемая полемика между учеными обществами и научными журналами, — полемика вѣрующихъ съ невѣрующими. „Вопросъ о чудовищѣ“ воспламенилъ всѣ умы. Журналисты, которые серьезно смотрѣли на науку и отстаивали ее, вступили въ распрю съ другими журналистами, которые отъ всего отбояривались остроуміемъ и каламбурами, и цѣлые потоки чернилъ пролились въ эту достопамятную кампанію; нѣкоторые изъ ратоборствующихъ даже поплатились двумя-тремя капельками крови, потому что изъ-за этой морской змѣи противники нерѣдко позволяли себѣ самыя оскорбительныя выходки другъ противъ друга.
Война эта длилась цѣлые шесть мѣсяцевъ, и длилась съ перемѣннымъ счастьемъ. Мелкая пресса отвѣчала неистощимыми насмѣшками и на солидныя статьи географическаго Бразильскаго института, Берлинской королевской академіи наукъ, Британской ассоціаціи, Вашингтонскаго Смитовскаго института, и на иронію „Индійскаго Архипелага“, и на разсужденія „Космоса“ Аббата Муаньо, и на мнѣнія „Вѣсти“ Петермана, и на ученыя хроники большихъ французскихъ и иностранныхъ журналовъ. Остроумные писатели, пародируя изреченіе Линнея, приведенное противниками чудовища утверждали, что „природа не создаетъ“ дураковъ и заклинали своихъ современниковъ не убѣждать міръ въ противномъ, допуская существованіе кракеновъ, морскихъ змѣй, различныхъ „Моби-Диковъ“ и прочихъ бредней полупомѣшанныхъ моряковъ. Наконецъ, въ статьѣ одного очень вліятельнаго сатирическаго журнала, главный редакторъ, любимецъ публики, ринулся на морское чудо какъ новый Ипполитъ и нанесъ ему послѣдній ударъ при взрывахъ всеобщаго хохота. Остроуміе побѣдило науку.
Въ первые мѣсяцы 1867 года, вопросъ о „чудовищѣ“, казалось, похоронили, и ему, по всѣмъ видимостямъ, не предстояло воскреснуть, какъ вдругъ до свѣдѣнія публики доходятъ новые факты. И теперь дѣло уже шло не просто объ интересной научной задачѣ, а о серьезной, дѣйствительной опасности. Теперь кракеновъ и морскихъ змѣй оставили въ покоѣ и чудовище превратилось въ островъ, въ скалу, въ рифъ, но въ рифъ передвижной, плавающій, неуловимый.
5 марта 1867 года пароходъ „Маравіанъ“, принадлежащій Монтреальской морской компаніи, находясь ночью подъ 27°80′ широты и 72°15′ долготы, ударился правою кормовою частью о какую-то скалу, которая не была означена ни на одной картѣ этихъ мѣстностей. Вѣтеръ былъ попутный и корабль въ четыреста силъ шелъ со скоростью шестнадцати узловъ въ часъ; на немъ было двѣсти тридцать семь пассажировъ, которыхъ онъ везъ изъ Канады. Ударъ былъ очень силенъ, и не будь корпусъ „Маравіана“ замѣчательно проченъ и крѣпокъ, корабль, безъ всякаго сомнѣнія, пошелъ бы ко дну.
Несчастіе случилось на разсвѣтѣ, около пяти часовъ утра. Вахтенные офицеры кинулись на заднюю палубу. Они осмотрѣли море самымъ тщательнѣйшимъ образомъ. Они ничего не увидали, только на разстояніи трехъ кабельтовъ разбивалась сильная струя, какъ будто что-то сильно взволновало гладкую поверхность водъ. Положеніе было опредѣлено съ самой строгой точностью, а затѣмъ „Маравіанъ“ продолжалъ свой путь безъ всякаго явнаго поврежденія.
Но на что же онъ наткнулся? На подводную скалу или на какіе нибудь выкинутые моремъ громадные обломки разбитаго корабля? Никто этого не зналъ. Однако, при осмотрѣ, въ докѣ подводной части оказалось, что часть киля сломана.
Этотъ случай, самъ по себѣ очень важный, былъ бы, можетъ статься, скоро позабытъ, какъ бывали позабыты другіе важные случаи, еслибы то же самое снова не повторилось, при тѣхъ же самыхъ условіяхъ, три недѣли спустя. Благодаря національности судна, сдѣлавшагося жертвой новой катастрофы, и значенію Общества, которому оно принадлежало, происшествіе повсемѣстно произвело сильнѣйшее впечатлѣніе.
Всякому, вѣроятно, извѣстно имя знаменитаго англійскаго судовладѣльца Кюнара. Этотъ смышленый промышленикъ учредилъ въ 1840 году почтовое сообщеніе между Ливерпулемъ и Галифаксомъ, посредствомъ трехъ деревянныхъ колесныхъ судовъ въ четыреста силъ, вмѣщавшихъ тысячу сто шестьдесятъ двѣ тонны. Черезъ восемь лѣтъ число судовъ Общества увеличилось четырьмя кораблями въ шестьсотъ пятьдесятъ силъ и тысячу восемсотъ двадцать тоннъ, а спустя еще два года, присоединены были къ нимъ еще два судна, которыя силой и вмѣстимостью превосходили прежнія. Въ 1853 году компанія Кюнара возобновила привилегію перевозить депеши, и постепенно прибавляла къ своему составу корабли „Аравію“, „Персію“, „Китай“, „Шотландію“, „Яву“, „Россію“. Всѣ эти суда отличались быстрымъ ходомъ и размѣрами уступали только знаменитому „Гретъ-Истерну“. Въ 1867 году компанія Кюнара уже владѣла двѣнадцатью кораблями: восемью колесными и четырьмя винтовыми.
Я вдаюсь въ такія подробности, желая яснѣе показать значеніе этой компаніи морской перевозки, которая своею акуратностью и точностью пріобрѣла всеобщую извѣстность. Ни одно трансъ-океаническое навигаціонное предпріятіе не было ведено съ такимъ умѣньемъ; ни одно не увѣнчивалось такимъ успѣхомъ. Въ теченіе двадцати шести лѣтъ корабли компаніи Кюнара переплыли Атлантическій океанъ двѣ тысячи разъ и всегда все обходилось благополучно: не было примѣра, чтобы судно когда нибудь гдѣ нибудь запоздало; не было даже примѣра, чтобы какое нибудь письмо затерялось. И теперь еще, не смотря на сильную конкуренцію Франціи, пассажиры предпочитаютъ компанію Кюнара всѣмъ прочимъ компаніямъ, какъ это видно изъ офиціальныхъ документовъ за послѣдніе годы. Взявъ все это во вниманіе, легко можно понять, какой шумъ поднялся, когда приключилось несчастіе съ однимъ изъ самыхъ лучшихъ кюнарскихъ пароходовъ.
13 апрѣля 1867 года „Шотландія“ находилась подъ 15°12′ долготы и 45°37′ широты; море было тихое, дулъ небольшой вѣтерокъ. Тысячесильный корабль шелъ по тринадцати узловъ
Въ четыре часа семнадцать минутъ по полудни пассажиры сидѣли въ большой каютѣ за завтракомъ; вдругъ что-то ударилось о корпусъ корабля; ударъ, впрочемъ, не произвелъ значительнаго сотрясенія; онъ пришелся въ корму, позади лѣваго колеса.
Не „Шотландія“ наткнулась, а наткнулось что-то на нее и какимъ-то острымъ орудіемъ, которое рѣзало, а не сшибало. Столкновеніе казалось такимъ слабымъ, что никто на палубѣ не обратилъ бы на него особаго вниманія, если бы трюмные не прибѣжали съ криками:
— Мы идемъ ко дну, мы идемъ ко дну!
Въ первую минуту пассажиры, разумѣется, перепугались, но капитанъ Андерсенъ успѣлъ ихъ успокоить. „Шотландія“ раздѣлялась на семь частей перегородками, задерживающими приливъ воды; значитъ, проломъ не грозилъ еще неминучей опасностью.
Капитанъ Андерсенъ спустился тотчасъ же въ трюмъ. Оказалось, что пятое отдѣленіе залито водою, и по скорости, съ которою эта вода прибывала, можно было судить, что течь изрядно велика. Къ счастію, въ этомъ отдѣленіи не было котловъ, иначе огонь потухъ бы въ ту же минуту.
Капитанъ Андерсенъ отдалъ приказаніе немедленно остановиться и одинъ матросъ нырнулъ, чтобы осмотрѣть проломъ. Черезъ нѣсколько минутъ уже было дознано, что въ подводной части парохода пробита дыра въ два метра шириною. Такую течь невозможно было заклепать и „Шотландія“ должна была продолжать свой путь съ погруженными въ воду колесами. Она тогда находилась въ трехъ стахъ миляхъ отъ мыса Клира, и послѣ трехдневнаго промедленія, несказанно взволновавшаго весь Ливерпуль, вошла въ пристань компаніи.
„Шотландію“ поставили на сухой стапель и инженеры принялись ее осматривать. Они не хотѣли вѣрить своимъ глазамъ. На два съ половиною метра ниже ватерлиніи было правильное отверстіе въ видѣ равнобедреннаго треугольника. Листовое желѣзо было пробито такъ ровно, такъ вѣрно, что и рѣзцомъ нельзя было этого сдѣлать лучше. Очевидно, проломъ былъ сдѣланъ посредствомъ просверливающаго орудія и орудіе это отличалось необыкновенной крѣпостью. Вѣроятно, оно было пущено съ необычайною силою, пробило листовое желѣзо толщиною въ четыре сантиметра, а затѣмъ, помощію какого-то возвратнаго и необъяснимаго движенія, само собой отодвинулось.
Приключеніе съ „Шотландіей“ снова взволновало умы. Съ этихъ поръ всѣ морскія несчастія, не имѣвшія опредѣленной причины, стали сваливать на „чудовище“. Фантастическому животному довелось отвѣчать за всѣ кораблекрушенія, число которыхъ, къ сожалѣнію, значительно; въ „Bureau-Veritas“ ежегодно сообщается о гибели трехъ тысячъ кораблей и изъ этихъ трехъ тысячъ по меньшей мѣрѣ двѣсти считаются потонувшими со всѣмъ грузомъ и экипажемъ.
Справедливо ли, нѣтъ ли, но исчезновеніе судовъ приписывали „чудовищу“ и по милости этого „чудовища“ сообщенія между различными материками становились все болѣе и болѣе опасными, все болѣе и болѣе затруднительными. Наконецъ публика заявила настоятельное требованіе, чтобы моря были во что бы то ни стало очищены отъ этого ужаснаго животнаго или плавающаго рифа.