Однажды утром, когда я уже совсем собрался идти в должность, вошла ко мне Аграфена, моя кухарка, прачка и домоводка, и, к удивлению моему, вступила со мной в разговор.
До сих пор это была такая молчаливая, простая баба, что, кроме ежедневных двух слов о том, чего приготовить к обеду, не сказала лет в шесть почти ни слова. По крайней мере я более ничего не слыхал от нее.
— Вот я, сударь, к вам, — начала она вдруг, — вы бы отдали внаем каморку.
— Какую каморку?
— Да вот что подле кухни. Известно какую.
— Зачем?
— Зачем! затем, что пускают же люди жильцов. Известно зачем.
— Да кто ее наймет?
— Кто наймет! Жилец наймет. Известно кто.
— Да там, мать моя, и кровати поставить нельзя; тесно будет. Кому ж там жить?
— Зачем там жить! Только бы спать где было; а он на окне будет жить.
— На каком окне?