Kozlovsky pervye pochty t1 1913/Глава 5/V

Первые почты и первые почтмейстеры в Московском государстве — Глава 5. V
автор Козловский И. П.

Источник: Козловский И. П.. Первые почты и первые почтмейстеры в Московском государстве. — Варшава: Типография Варшавского учебного округа, 1913. — Т. 1. — С. 359—373.

V

Развитие переписки по заграничной почте и участие в ней русских людей. — Почтовые записные книги и материал, почерпаемый из них о Рижской и Виленской почте. — Сведения Гордона о Виниусовской почте. — Куранты и почта. — Содержание и значение курантов.

В 1692 году Виниусу приходилось давать справки по делу учреждения Архангелогородской почты; сообщая мимоходом сведения о Виленской и Рижской почтах, он говорил, что „приходит Рижская почта из-за Свейского рубежа к Москве в Посольский приказ через Псков и Новгород с немецкими курантами и с иноземческими грамотками. И изо Пскова и из Новгорода с отписками и всяких чинов людей с грамотками; так же и с Москвы до Новгорода и до Пскова и за Свейский рубеж в. г-рей с грамотами с иноземскими и русских всяких чинов и торговых людей с грамотками ходит по вся недели“. Сообщение, что „русские всяких чинов и торговые люди“ в это время также посылали грамотки заграницу, не лишено интереса, особенно ввиду того заявления, которое делал Виниус в конце 70-х годов в своем докладе о Виленской почте.

В настоящей главе мы попробуем сгруппировать тот материал, какой нам удалось найти по вопросу об участии иноземцев и русских людей в пользовании заграничною почтою в эпоху Виниусов. Это даст нам возможность, хотя в слабой степени, судить о том, как постепенно прививалось новое учреждение хотя в некоторых слоях общества.

С перепиской должностных лиц знакомит нас прежде всего челобитная, поданная Андреем Виниусом вскоре после его отрешения от должности. Содержание этой челобитной таково.

В прошедшие годы, когда он со своим сыном заведовал Рижскою и Виленскою почтами, по тем почтам посылались царские грамоты, дела и всякие письма к послам в Голландию, Данию и Берлин, и получались ответные письма и всякие дела; посылались письма Андрея Кревта по государевым делам; письма к стольникам и иным людям, которые жили в командировке в Берлине, как напр. кн. Юрий Трубецкой, Семен Нарышкин — и посылались, и в приеме от них были. За все расходы по этой переписке (кроме писем Андрея Кревта) ему, Виниусу, зачтено в Оружейной палате 500 рублей.

С января 1700 по апрель 1701 года (отрешение Виниуса состоялось 17 марта 1701 г.) со всяких казенных писем следует ему еще 304 р. 12 коп. Виниус просил уплатить ему эту сумму.

К челобитной была приложена роспись писем, в которой значится, что:

1) казенных писем из Голландии от Андрея Артем. Матвеева и из Дании от стольника Андрея Измайлова прислано 1077 зол. с четвертью.

2) После смерти Франца Як. Лефорта на его имя получено 32 золотника.

3) Писем стольника Семена Нарышкина в приходе и отсылке — 87¼ зол.; князя Андрея Хилкова, дьяка Ивана Волкова, Аники Щербатова, Гаврила Меньшикова — 31¼ зол.

4) За три месяца 1701 г. казенных писем: Андрея Арт. Матвеева, Андрея Измайлова и др. в отсылке — 470 (469¾) зол.; Семена Нарышкина и др. в отсылке и приеме 51 зол.

Всего с января 1700 г. до апреля 1701 года числится 1748½ зол.

Платеж от почты по 12 коп. за золотник, всего 209 р. 82 коп.

Да будучи в Берлине Матвей Виниус заплатил почте 18 р. 80 коп.

Прогонных ямских денег Андреем Виниусом получено 5 р. 51 коп.

За письма Андрея Кревта (до октября 1700 г.) он считает 69 р. 99 коп.

Всего следует — 304 р. 12 коп.

Резолюция состоялась 13 авг. 1701 г.: — выдать ему из Сибирского приказа вышеозначенную сумму деньгами, или соболями, или иною мягкою рухлядью. Уплачено деньгами^[1].

К этому надо еще прибавить, что, несколько ранее Андрей Виниус получил еще 300 руб. за письма, посылавшиеся в 1698 г. в посольство и из посольства (это уже второй платеж; 21 дек. 1697 г. было уплачено в 1-й раз, см. выше).

Кроме вышеприведенных случайных сведений о лицах, ведших заграничную переписку, довольно много сведений можно почерпнуть из почтовых записных книг. К сожалению, почтовые записные книги (книги, в которых записывались имена получателей и отправителей писем, вес последних, оплата и пр.) Рижской и Виленской почт дошли до нас в печальном виде — разбитыми, разрозненными и дефектными, за 1699, 1700 (до сент. включ.) и начало 1701 г. (до апреля). Основательное ознакомление с этим видом документов можно сделать только путем обозрения сохранившихся за три года в целом виде книг Архангелогородской почты, с которыми мы в свое время познакомимся. Теперь же постараемся использовать материалы, сохранившиеся в книгах Рижской и Виленской почт.

Прежде всего не безынтересно привести фамилии абонентов почтового сообщения с заграничными городами в 1699—1701 г.г. В сохранившихся частях почтовых записных книг встречаемся со следующими русскими корреспондентами:

1.	Виниусъ и его семья.
	Гаврила Петров, его „человѣк“.
	Андрей Арт. Матвеев.
	Федор Алексеев. Головин.
5.	Матрена Степ. Нарышкина.

Эти пять имен весьма часто упоминаются в записях; почти каждая почта имеет письма к ним или от них. Другие имена встречаются несравненно реже:

	Андр. Як. Хилков.
	Александр Дан. Меньшиков.
	Гавр. Андр. Меньшиков.
	Фед. Степ. Салтыков.
10.	Алексей Петр. Салтыков.
	Петр Сам. Салтыков.
	Василий и Алексей Фед. Салтыковы.
	Аника Гавр. Щербатов.
	Ив. Алексеевич (Мусин-Пушкин?)
15.	Ив. Осип. Щербатов.
	Осип Ив. Щербатов.
	Петр Алексеев. Голицын.
	Дм. Мих. Голицын.
	Бор. Алексеев. Голицын.

20.	Вас. Тим. Постников.
	Андр. Петр. Измайлов.
	„Учитель“ Льва Кир. Нарышкина.
	Учитель Никифор Кондратович.
	Подьячий Никифор Агафонов.
25.	Кн. Ив. Бор. Троекуров.
	Алексей Ив. Троекуров.
	Мих. Ларион. Волков.
	Ив. Мих. Волков.
	Ив. Дашков.
30.	Иван Богданович (фамилия?)
	Гр. Сем. Нарышкин.
	Кир. Алексеев. Нарышкин.
	Кириак Степанов.
	Княгиня Анна Барятинская.
35.	Вас. Филатьев.
	Мих. Род. Ларионов.
	Илья Ив. Исаев.
	Петр Терентьев.
	Ив. Гаврилов.
40.	Анна Л. Собакина.
	Фед. Як. Собакин.
	Савва Лутохин.
	Аграф. Гр. Лутохина.
	Гр. Чериков.
45.	Серг. Ив. Милославский.
	Вас. Сем. Толочанов.
	Кн. Ив. Фед. Ромодановский.
	Фед. Юр. Ромодановский.
	Мих. Гр. Ромодановский.
50.	Ст. Ст. Бошеников.
	Лука Бошеников.
	Лев Гавр. Щербаков.
	Моис. Ст. Бошеников.
	Любим Судейкин.

55.	Гавр. Ив. Головкин.
	Ив. Ив. Бутурлин.
	Юр. Фед. Шаховской.
	Ив. Юр. Трубецкой.
	Вас. Антемирев.
60.	Кн. Федосья Вас. Долгоруково.
	Фед. Фед. Плещеев.
	Матвей Баскаков.
	Вас. Б. Бухвостов.
	Мих. Аф. Матюшкин.
65.	Гр. Фед. Долгоруков.
	Ив. Ив. Долгоруков.
	Дмитрий Лихарев.
	Ал-ей Сем. Шеин.

Итого 68 лиц. Список иноземцев-корреспонтов длиннее; только очень трудно установить правописание их имен, потому что очень много вариантов. Выбираем наиболее часто попадающееся начертание:

1.	Abr. Gorgijn
	Abr. Kintsius
	Adolf Pott
	Condrat Cannengieser
5.	Christoffel Brandt
	Cosmus de Busch
	Carell Godfellow
	Baron Blumberg
	Baron Schneberg
10.	Conigseck
	Cobert
	Daniel Haertman
	Daniel Schaerbateur
	Patrick Gordon
15.	Guarient de Rall (импер. посол)
	Daniel Carell
	Denijs Hautewall
	Philipp Vonhagen
	Condroij Leutenant duc de Croij

20.	Evert Ysbrandt
	Francisco Guasconie
	Frans Timmermann
	Frans Lefort
	Gillies Bartens Cloeck
25.	Grigorie Korbonarius
	Hendrich Boetenandt
	Hendrich Brest
	Hendrick Münter
	Hendrick Bodisco
30.	Herman en Hans Gouers
	Hend Stijles
	Hendrick Schwellengrebell
	Daniel Cannegieser
	Hendrick Krewett
35.	Paulus Heins (Датский посланник)
	Mohr Secretarius
	Marschall Leutenant
	Jean Verjuijs
	Jan Verckuijlen
40.	Jan Lups
	Jean Baltus
	Jacob Pendick
	Jacob Nieuwport
	Hans Hendrick Smith
45.	Jan Smith (тот же, что и предыд.?)
	Jan van Sweeden
	Isaak Kintsius
	Isaak Hauthman
	Jan Houtman
50.	Major Goschka
	Resident Ciesielski
	Lucas Scholten
	Signora Jacomo
	Madame Mons

55.	Madame Lefort
	Madame Menesius
	Jean Grigorie (аптекарь)
	Jacob Jans van Lutzenborgh
	Niclaes Romswinckel
60.	Niclaes Coll
	Niclaes Verhoeff
	Ottuel Meuerell
	Paul Westhoff Jacobs
	Pieter Coijer
65.	Philipp Wolff
	Pastor Stumphius
	Roeloff Meijer
	Steffen Elout
	Thomas van Kellermann
70.	Thomas Kniper
	Volckert van Geijer
	Vice Admirall Cornelis Cruijs
	Вернер Мюллер
	Villiam Laijd
75.	Wauter Ewauts Jongh
	Hendrick Riemsuijder
	Otto Bleijer
	Willem Ibrahimoff
	Cornelis Maeck
80.	Hendrick van der Hulst
	Henrich Hints
	Jacob Meijer
	Johann Gommers

Итого 83 лица.

Рассматривая вышеприведенные списки, приходим к убеждению, что Рижская и Виленская почты обслуживали в значительной степени интересы 1) русских и иностранных официальных корреспондентов и торговых иностранцев. Фамилии частных лиц русского происхождения редки (4 особы женского пола, нѣсколько коммерсантов — Филатьев, Исаев и, вероятно, 2—3 иных). Но даже эти редкие фамилии нам интересно видеть здесь. Русские торговые люди состоят в переписке с некоторыми торговыми иноземцами (напр. Кинтсиусом и пр.). Здесь уже есть некоторое подтверждение заявления Виниуса, сделанного еще в 1692 году о том, что и русские торговые и всяких чинов люди посылают свои грамотки по почте.

Важных казенных отправлений в 1699—1701 году в дошедших до нас книгах немного:

а)   по Рижской почте:

22 августа 1700 г. — „связок в Свею, ближнему стольнику князю Андрею Яковлевичу Хилкову, подписано назади: из Вел. Новаграда ближнему боярину князю Ивану Юрьевичу Трубецкому послать к нему, резиденту, с нарочным посыльщиком“.

30 августа несколько пакетов на имя государя (от кн. Ф. Ю. Ромодановского) „письмо верховое“ и „письма вестовые“.

б)   по Виленской почте:

28 февраля 1700 г. из Кенигсберга письмо государю.

9 марта с почтой в Кенигсберг послан большой пакет от государя к курфюрсту бранденбургскому и королю польскому.

9 июля — снова посланы письма государя тем же соседям.

7 августа — получено письмо Виниусу от курфюрста бранденбургского.

10 сентября — опять посланы письма государя его соседям.

31 октября получено письмо государю от курфюрста бранденбургского.

25 ноября получено письмо от резидента Хилкова из Стокгольма Ф. А. Головину.

5 декабря получен большой пакет государю от курфюрста бранденбургского.

9 декабря в Кенигсберг послан пакет А. А. Матвееву с письмом государя к голландским штатам.

13 декабря получено письмо из Вильны датскому посланнику.

16 декабря послано через Кенигсберг в Гагу А. А. Матвееву письмо с вложенным письмом государя королю английскому.

23 декабря — то же, что 16-го.

25 февр. 1701 г. (в Смоленск) Een brieff von d. Zarisch. Printz aen Allexand. Danielowitz Meszikoff.

Кроме перечисленных — много пакетов А. А. Матвееву и Ф. А. Головину — очевидно, казенных — (без указания отправителя).

Города, где находятся адресаты, иногда именуются, иногда нет. Нелишне всё-таки перечислить упоминаемые города: Кенигсберг, Мемель, Рига, Лондон, Берлин (чаще всего — Матвею Виниусу, когда тот находился там в командировке), Вильна, Амстердам, Гамбург, Бремен, Данциг, Вена, Любек, Офен, Гага, Копенгаген. Количество отправлявшихся в тот или другой город пакетов уменьшается в порядке приведенного нами списка городов.

Иногда письма из-за границы присылаются в Москву для передачи в другие города; упоминаются Воронеж, Казань, Азов.

---

Вряд ли кто-нибудь из русских или иностранцев того времени пользовался молодою русскою почтою так энергично, как Патрик Гордон (бывший в приятельских отношениях с Виниусом). Из дневника его узнаем, что послать в почтовый день 14—16 писем было для него не редкостью (один раз он послал 25 писем). Он получал также через Виниуса заграничные газеты, книги, научные инструменты, даже вино и предметы роскоши. Переписка с торговцами нужна была ему для сбыта товаров, получавшихся часто вместо жалованья (соболи и пр.). Вследствие этого ему точно были известны многие подробности о Виниусовских почтах. Он сообщает напр., что письмо из Гамбурга в Москву идет 4 недели, из Москвы в Данциг — 3 недели, что плата берется с золотника писем, что такса за золотник от границы до Москвы — 8 коп., от Новгорода до Москвы — 4 коп., от Риги до Пскова — 6 коп.^[2], такса за пересылку денег — 3 % их суммы. В 1696 г., как мы видели выше, ему удалось получить право не оплачивать заграничных писем, получавшихся на его имя.

Кроме доставления переписки частной и казенной, почта имела еще другую обязанность, очень важную в глазах правительства — доставление „вестовых писем“ или „курантов“. Мы только мимоходом касались этого вопроса; теперь остановимся снова на нём.

Едва закончилось тяжелое Смутное время, как возродились и стали быстро развиваться наши сношения с Западною Европою. Правительство первых Романовых, Михаила и Филарета, озабочено было установлением дипломатических сношений и потому крайне нуждалось в получении сведений о заграничных государствах, их правительствах и порядках. В России не были известны даже имена царствовавших государей; верительные грамоты нашим посланникам нередко писались на имя таких владетелей, которых давно уже не было в живых. Сверх всего этого, простая любознательность искала удовлетворения в узнавании новостей изо всех стран. Как раз в это время появляются заграничные газеты^[3], заключавшие в себе всевозможные сведения о всех странах. Узнав об этом, наше правительство позаботилось о том, чтобы добыть такие листки. Сперва наши немногочисленные агенты (в Риге, Польше) сообщали, по мере возможности, всякого рода известия, присылали печатные и писаные „вестовые письма“, лично приезжали с сообщениями. Из всех этих известий, концентрировавшихся в Посольском приказе, составлялась настоящая газета, обычно называвшаяся „вестовые письма“ или даже просто „столбцы“^[4], для прочтения царю и его приближенным. До заведения почтовых сношений вести из-за границы получались медленно — через 2, 3, а иногда даже — 6 месяцев. С присылкой заграничных газет (с 1621 г., а может быть и ранее), дело пошло быстрее и оживленнее. Вестовые письма получают название „курантов“ от одной заграничной газеты — „Courante vigt Italien“. Подлинники привозных газет сохранились с 1631 г.^[5]. Большинство их — в Московском Архиве Министерства Иностранных Дел, но есть также небольшая коллекция их в Академии Наук (25 листков в 7 переплетах)^[6]. Громадное большинство курантов — немецкие и голландские; но есть также французские, польские, итальянские и шведские. Содержатели почт (особенно Леонтий Марселис), как мы видели, зачастую распечатывали газеты и прочитывали их раньше передачи в Посольский приказ; это вызывало жалобы со стороны Приказа. При Виниусе таких недоразумений возникать уже не могло, потому что он распечатывал газеты не как содержатель почты, а как дьяк того самого Посольского приказа. Из писем и газет, получавшихся в Посольском приказе, делались выборки^[7] и переводы и составлялись куранты для чтения царю и его приближенным. Как Виниус проявлял свою деятельность в этом направлении — мы рассказывали в его биографии. В курантах обычно помещались сведения: 1) главным образом — о военных событиях в разных европейских государствах, иногда даже с критическими замечаниями; описание вооружения войск, различных военных торжеств; 2) о придворных событиях при разных дворах, увеселениях, переписке государей между собою; 3) о действиях государственных сеймов, борьбе парламента с королем в Англии; 4) о дипломатических сношениях между правительствами, договорах, союзах; 5) о редких случаях в научной области, различных явлениях всех царств природы; 6) о положении торговли в различных государствах, приходе и отходе кораблей; 7) о церковных событиях и суевериях; 8) о народных волнениях; 9) о новых книгах, имеющих успех заграницей^[8].

Содержание курантов, составлявшихся при Виниусе, уже было предметом нашего изложения. Наибольшее количество заграничных вестей Виниус получал, как мы видели, по Рижской почте; на это он указывал, когда желал объяснить, почему он так дорожит этой почтой в ущерб Виленской. На газетах того времени более, чем теперь, тяготела рука цензуры; несомненно, что наиболее интересные для Московского правительства вести — о польских делах — лучше доходили из Риги, чем из Вильны.

Значение курантов в истории русской культуры было больше, чем это принято думать. Странно даже предполагать, что их содержание было известно только царю и его приближенным (даже и в таком случае вести проникали бы в общество); вспомним, как когда-то переводчики жаловались, что от Леонтия Марселиса посторонние люди узнают о разных вестях прежде правительства. На Виниусов было некому жаловаться, а между тем нет никакого основания предполагать, что они, прочитывая куранты раньше, чем последние переводились и сообщались правительству, не могли не делиться новостями с близкими людьми. Большое разнообразие содержания курантов давало много материала для бесед и, несомненно, много сведений проникало по крайней мере в верхние и торговые слои общества. Не на этих ли беседах учился торговый крестьянин Посошков, феномен нашего тогдашнего общества? Конечно, такие лица могли появляться только единицами, но для всего нужно начало. Знакомство с историей Архангелогородской почты даст нам также любопытные сведения о торговом классе того времени. Во всяком случае нельзя очень понижать значение курантов, сравнивая их с „Ведомостями“ петровского времени, содержание которых было нисколько не богаче. Что же касается цензурных условий, то не существуя в Москве для курантов (потому что куранты не предназначались для общества) они во всей силе существовали для „Ведомостей“. У нас в обществе существует наивное мнение, что „Ведомости“ в истории русской периодической печати были единственною бесцензурною газетою, потому что редактором их был… сам царь!^[9]

Мы остановились на вопросе о курантах потому, что газеты с самого начала своего появления в Европе пришли в тесную связь с почтовым делом, ибо только в тесной связи с почтою газета могла достигать своей главной цели — широкого распространения в обществе. От этого газеты некоторое время были монополией почтмейстеров: они возникали на важных почтовых трактах, редактировались и издавались почтмейстерами. Когда Марселисы раз прочли неблагоприятное для московского государя известие в курантах, они, как мы видели, немедленно вступили в сношения по этому поводу — с кенигсбергским почтмейстером. Поэтому, когда речь идет о культурном значении почты, то неминуемо приходится иметь в виду и ту тесную связь, которая существует между этими учреждениями и периодической печатью.

___________

1. Челобитная и роспись напечатаны в соч. Хрущова по докум. Архива Почтов. Департамента; у нас см. т. II, стр. 503—507.
2. По интересному подсчету Брикнера, плата эта была столь высока, что напр. за пересылку письма из-за границы в Москву приходилось платить в 60 раз больше, чем теперь за пересылку письма из Австралии в Москву (Russ. Postwesen, 900).
3. Нейкамп (Handwörterbuch der Staatswissenschaften, VII, 931) считает первою газетою ту, которая появилась в Страсбурге в 1609 г.
4. Новая обстоятельная статья по вопросу о курантах — г. Шлосберга „Начало период. печати в России“ (Ж. М. Н. Пр., 1911, кн. 9).
5. А. Булгаков, Ответ на библиограф. вопрос (Моск. Телеграф, 1827, ч. XVI).
6. Шлосберг, 72.
7. Вопреки мнению г. Шлосберга, переводилось далеко не всё, что было в привозных газетах. См. т. II, приложения, № 66, а также стр. 384.
8. Образцы курантов напеч. в Чт. Моск. Общ. ист. и др. Росс., за 1880 г., кн. II; в Истор. Хрест. Буслаева, М., 1861, стр. 1143; в Лет. Зап. Археогр. Комиссии 1865—6 г., вып. 4 и у Шлосберга, 83—99.
9. См., напр., ст. „К двухсотлетию русской период. печати“ в „Киевском Слове“ за 1903 г. Цензурные условия для „Ведомостей“ рельефно обнаружились в сообщениях о Прутском походе. Любопытнейшие сведения о технике издания „Ведомостей“ см. в книжке В. А. Погорелова „Материалы и оригиналы Ведомостей 1702—1727 г. М. 1903“. Автор сделал, между прочим, то интересное наблюдение, что „Ведомости“, печатавшиеся сначала в количестве 1000—2000 экземпляров, позднее печатались иногда всего в 30 экземплярах (см. у В. А. Погорелова, стр. VII).