Здѣсь надлежитъ тебѣ раскрыть шире глаза свои, ибо ты увидишь сокровенныя вещи, оставшіяся сокрытыми для всѣхъ людей отъ начала міра: ибо ты увидишь смертный ровъ діавола и жестокій грѣхъ, вражду и погибель.
2. Діаволъ научилъ людей колдовству, чтобы укрѣпить тѣмъ свое царство: да, если бы онъ обнаружилъ человѣку истинное основаніе, то, что таится подъ нимъ, многіе, пожалуй, покинули бы это дѣло.
3. Сюда, вы, фигляры и колдуны, любодѣйствующіе съ діаволомъ, пожалуйте въ мою школу, я покажу вамъ, какъ вы съ вашей нигромантіей или чернокнижнымъ искусствомъ отправляетесь въ адъ. Вы тщеславитесь тѣмъ, что вамъ подчиненъ діаволъ, и мните, что вы боги. Вотъ я опишу здѣсь происхожденіе нигромантіи, ибо я также сталъ свѣдущъ и въ природѣ; однако не по вашему, но чтобы обнаружить позоръ вашъ Божественнымъ откровеніемъ, въ назиданіе послѣднему міру, и въ осужденіе его наукѣ: ибо совершается судъ надъ наукою.
4. Но какъ лукъ ярости уже натянутъ, пусть всякій остережется, чтобы ему не оказаться въ его прицѣлѣ: ибо уже настало время пробуждаться отъ сна.
5. Итакъ, седьмой образъ или седьмой духъ въ Божественной силѣ есть природа, или исхожденіе изъ прочихъ шести. Ибо терпкое качество стягиваетъ воедино салиттеръ или плодъ дѣйствія всѣхъ шести духовъ, подобно какъ магнитъ притягиваетъ къ себѣ салиттеръ желѣза; и когда это бываетъ стянуто воедино, то становится достижимостью, въ которой непостижимымъ образомъ качествуютъ шесть духовъ Божіихъ.
6. Этотъ седьмой духъ имѣетъ цвѣтъ и родъ, какъ всѣ духи, ибо онъ есть тѣло всѣхъ духовъ, въ которомъ они всѣ рождаются, какъ въ единомъ тѣлѣ; изъ этого-то духа и образуются всѣ формы и образы, изъ него же сотворены также и ангелы, и въ немъ состоитъ вся природность.
7. И этотъ духъ непрестанно порождается всѣми шестью, и пребываетъ всегда, и никогда не преходитъ; въ свой чередъ, онъ непрестанно вновь порождаетъ шесть прочихъ, ибо прочіе шесть заключены въ этомъ седьмомъ, какъ въ матери, и получаютъ свое питаніе, крѣпость и силу непрестанно въ тѣлѣ своей матери.
8. Ибо седьмой есть тѣло, а прочіе шесть суть жизнь; въ срединѣ его, въ средоточіи — сердце свѣта, непрестанно порождаемое семью духами, какъ свѣтъ жизни: и этотъ свѣтъ есть ихъ сынъ; и кипящая подвижность или проницаніе чрезъ всѣхъ духовъ поднимается (рождается) въ сердцѣ въ восхожденіи свѣта.
9. И это есть духъ семи духовъ, исходящій изъ сердца Божія; онъ все слагаетъ и образуетъ въ седьмомъ, и въ немъ источные духи проявляются безконечно своимъ любовнымъ бореніемъ.
10. Ибо Божество есть какъ бы колесо, вращающееся со своими спицами и ободами и со своею ступицею, и обода его такъ вдѣланы одинъ въ другомъ, какъ если бы оно состояло изъ семи колесъ, могущихъ идти, не поворачиваясь, и впередъ и назадъ, равно какъ и вверхъ и внизъ и въ стороны.
11. Такъ что всегда видны ясно и образъ всѣхъ семи колесъ и единая ступица въ срединѣ всѣхъ семи колесъ, и однако нельзя понять, какъ устроено колесо; но непрестанно изумляешься этому колесу, какъ оно все изумительнѣе являетъ себя въ своемъ восхожденіи, и однако остается все на своемъ собственномъ мѣстѣ.
12. Подобнымъ образомъ непрестанно рождается Божество, и однако никогда не преходитъ; и подобнымъ же образомъ непрестанно рождается и жизнь въ ангелахъ и въ людяхъ.
13. Но образы и твари преходящаго не рождаются такъ, а слагаются сообразно движенію семи духовъ Божіихъ; и хотя сказывается въ нихъ рожденіе всѣхъ семи духовъ, однако качество ихъ состоитъ единственно въ седьмомъ духѣ природы, котораго прочіе шесть слагаютъ, образуютъ и измѣняютъ, сообразно своему качеству и своему боренію и восхожденію. Потому и образы и преходящія формы и твари измѣняются по роду седьмого духа природы, въ которомъ они восходятъ.
14. Но ангелы образованы не изъ одного только седьмого духа природы, какъ преходящія твари; но когда Божество подвиглось на твореніе ангеловъ, то въ каждой окружности, въ которой былъ сплоченъ воедино каждый ангелъ, было сплочено воедино Божество со всею сущностью и существомъ своимъ, [„разумѣй оба вѣчныхъ начала, какъ то огонь и свѣтъ; и однако не кипѣніе огня, а существенно“,] и отсюда произошло тѣло, и однако Божество осталось на своемъ престолѣ, какъ и прежде.
15. Пойми это правильно: тѣло ангела или постижимость происходитъ изъ седьмого духа, и рожденіе въ этомъ тѣлѣ суть шесть источныхъ духовъ, и духъ или сердце (порождаемое шестью духами въ среднемъ средоточіи тѣла, гдѣ восходитъ свѣтъ, а изъ свѣта душевный духъ, качествующій и внѣ тѣла совмѣстно съ Божествомъ,) оно знаменуетъ сердце Божіе, откуда исходитъ Духъ Святой. И оно изъ сердца Божія было привито въ тѣло ангела, когда тѣло впервые сплочивалось воедино: потому ангельское правленіе и рождается въ душѣ, какъ Божество.
16. И подобно какъ въ седьмомъ природномъ духѣ Божіемъ, происходящемъ изъ шести прочихъ, нѣтъ всецѣлаго совершеннаго познанія шести прочихъ духовъ, (ибо онъ не можетъ изслѣдовать ихъ глубокое рожденіе, такъ какъ они отецъ его, и рождаютъ его изъ себя,) такъ и въ ангельскомъ тѣлѣ нѣтъ всецѣлаго совершеннаго познанія Бога; но въ духѣ, который рождается въ сердцѣ и исходитъ отъ свѣта, качествующаго совмѣстно съ сердцемъ и духомъ Божіимъ, въ немъ есть совершенное познаніе Бога; тѣло же не можетъ постигнуть этого душевнаго духа, какъ и седьмой духъ природы не постигаетъ глубочайшаго рожденія Божія.
17. Ибо седьмой духъ природы при рожденіи своемъ изсушается терпкимъ качествомъ, и удерживается имъ, какъ бы отцомъ, и не можетъ вернуться назадъ въ глубину, то есть, въ средоточіе сердца, гдѣ рождается Сынъ, и откуда исходитъ Духъ Святой; но долженъ оставаться въ покоѣ, какъ рожденное тѣло, и предоставить качествовать и трудиться въ себѣ источнымъ жиламъ, то есть, духамъ, по ихъ желанію. Ибо онъ есть собственность или домъ шести духовъ, который они непрестанно строятъ по своему желанію; или какъ вертоградъ, гдѣ домохозяинъ по своему желанію сѣетъ всевозможные плоды и вкушаетъ ихъ.
18. Такъ шесть прочихъ духовъ непрестанно воздѣлываютъ этотъ вертоградъ, и сѣютъ въ немъ свои плоды, и вкушаютъ ихъ на усиленіе своего могущества и радости; и это есть тотъ садъ, гдѣ ангелы обитаютъ и прогуливаются, и гдѣ растутъ небесные плоды.
19. Дивная же соразмѣрность, являющаяся въ произрастаніяхъ и образахъ въ этомъ саду, она возникаетъ чрезъ качествованіе и любовное бореніе прочихъ духовъ. Ибо который изъ нихъ одерживаетъ верхъ въ борьбѣ, тотъ и образуетъ произрастанія по своему роду; остальные же непрерывно помогаютъ ему, то одинъ въ какомъ-нибудь мѣстѣ, то другой, то третій, и такъ далѣе.
20. Потому и восходитъ такое разнообразіе произрастаній и образовъ; это совсѣмъ неизслѣдимо и непостижимо для тѣлеснаго разума ангеловъ, но всецѣло и совершенно постижимо для душевнаго разума ангела.
21. Таковое совершенно скрыто и для моего тѣла, но не для моего душевнаго духа: пока онъ качествуетъ совмѣстно съ Богомъ, онъ постигаетъ это; но когда впадаетъ въ грѣхъ, дверь затворяется для него, каковая замыкается діаволомъ, и можетъ быть снова отворена великимъ трудомъ духа.
22. Я хорошо знаю, что во многихъ безбожныхъ сердцахъ гнѣвъ діавола будетъ ругаться надъ этимъ откровеніемъ, ибо онъ очень стыдится его, и нанесъ за него не мало ударовъ моей душѣ; но я предоставляю дѣйствовать тому, кто хочетъ, чтобы это было такъ, я не могу противиться ему: и хотя бы моему земному тѣлу надлежало погибнуть чрезъ то, все же мой Богъ прославитъ меня въ моемъ познаніи.
23. Этого прославленія моего познанія я и желаю, и никакого иного: ибо я знаю, что если этотъ духъ взойдетъ въ моемъ новомъ тѣлѣ, которое я получу въ день моего возстанія изъ этого моего нынѣшняго поврежденнаго тѣла, онъ будетъ видомъ подобенъ Божеству, а также святымъ ангеламъ.
24. Ибо достаточно свидѣтельствуетъ мнѣ о томъ въ моемъ духѣ ликующій свѣтъ радости, въ которомъ я проникалъ изслѣдованіемъ до глубины Божества и точно описалъ его, сообразно моимъ дарованіямъ и побужденіямъ духа, хотя и въ великой немощи и слабости, причемъ нерѣдко прирожденные и настоящіе грѣхи мои затворяли мнѣ дверь, и діаволъ плясалъ предъ нею, какъ блудница, и радовался моему заключенію и моей скорби; но это доставитъ однако мало пользы его царству.
25. Поэтому мнѣ нечего и ждать отъ него, кромѣ яростнаго гнѣва: но оплотъ мой — Сильный въ брани, не разъ избавлявшій меня отъ его узъ; въ Немъ буду я сражаться съ нимъ до отхода моего отсюда.
26. Если бы даже всѣ деревья были писцами и всѣ вѣтви перьями, и всѣ горы книгами, и всѣ воды чернилами, то все же они не могли бы достаточно описать всю ту скорбь и бѣду, какую Люциферъ со своими ангелами внесъ въ свое мѣсто.
27. Ибо изъ дома свѣта сдѣлалъ онъ домъ тьмы, изъ дома радости — домъ печали, изъ дома веселія и прохлады — домъ жажды и голода, изъ дома любви — вѣчную вражду, изъ дома кротости — вѣчный стукъ, громы и молніи, изъ дома мира — домъ вѣчнаго плача и стенанія, изъ дома смѣха — домъ вѣчнаго трепета и ужаса, изъ рожденія свѣта и благости — вѣчную адскую муку, изъ сладостной пищи — вѣчную мерзость и смрадъ, отвращеніе отъ всѣхъ плодовъ, изъ дома ливана и кедровъ — домъ каменистый, скалистый и огненный, изъ сладкаго благоуханія — смрадъ, домъ запустѣнія и раззоренія, конецъ всего добраго, изъ Божественнаго тѣла — чернаго, темнаго, холоднаго, жгучаго, грызущаго и одного не истребляющаго себя діавола, который есть вражда противъ Бога и ангеловъ Его, и все небесное воинство противъ него.
28. Теперь замѣть: ученые много спорили, разспрашивали и раздумывали о яростной злобѣ во всѣхъ тваряхъ, равно какъ и въ солнцѣ и звѣздахъ въ семъ мірѣ; и есть также нѣкоторые весьма ядовитые и злые звѣри, гады и растенія въ семъ мірѣ, которымъ по справедливости удивлялись разумные люди, и иные рѣшили, что Богъ хотѣлъ, значитъ, также и зла, разъ Онъ сотворилъ такъ много злого; иные же возлагали вину на паденіе человѣка, а иные — на дѣйствіе діавола.
29. Но какъ всѣ твари и произрастанія сотворены были прежде временъ человѣка, то нельзя возлагать вину на человѣка: ибо человѣкъ не получилъ въ своемъ сотвореніи животнаго тѣла, но оно стало у него такимъ лишь въ его паденіи. И не вносилъ также человѣкъ злобы и яда въ звѣрей, птицъ, гадовъ и камни: ибо онъ не имѣлъ ихъ тѣла; иначе, если бы имъ внесена была ярость во всѣ твари, онъ не имѣлъ бы вовѣки пощады у Бога, какъ діаволъ. Бѣдный человѣкъ палъ не по своей умышленной волѣ, но чрезъ привитый діаволомъ ядъ; иначе для него не было бы помощи.
30. Истинное наставленіе объ этомъ ты найдешь здѣсь изложеннымъ дальше, не изъ ревности кого-либо унизить этимъ, но изъ любви, и въ смиренное назиданіе, изъ бездны моего духа, и въ некоторое утѣшеніе бѣдному, больному, ветхому Адаму, лежащему нынѣ на одрѣ своего послѣдняго отхода отсюда.
31. Ибо во Христѣ всѣ мы единое тѣло: потому и этотъ духъ сердечно желалъ бы также, чтобы его сочлены усладились передъ своимъ отходомъ глоткомъ благороднаго вина Божія, чтобы выдержать великій бой съ діаволомъ и одержать побѣду; чтобы раззорена была побѣда діавола въ семъ нынѣ полномъ мірѣ, и святилось великое имя Господа.
32. Теперь смотри: когда царь Люциферъ сотворенъ былъ со своими ангелами такимъ славнымъ, прекраснымъ и Божественнымъ, какъ херувимъ и царь въ Богѣ, онъ далъ себѣ обольститься своимъ прекраснымъ обликомъ при видѣ, какой благородный, прекрасный и славный восходитъ въ немъ духъ; тогда семь источныхъ духовъ его возмнили, что если они возстанутъ и воспламенятся, то будутъ такъ же прекрасны, славны и могущественны, какъ и душевный духъ; тѣмъ самымъ они захотѣли господствовать во всей области собственною силою и властью, какъ новый Богъ.
33. Они видѣли ясно, что душевный духъ качествуетъ совмѣстно съ сердцемъ Божіимъ, и потому постановили возстать и воспламениться, въ надеждѣ быть столь же ясными, глубокими и могущественными, какъ глубочайшее основаніе въ средоточіи сердца Божія.
34. Ибо они возмнили поднять природное тѣло, сплоченное воедино изъ природнаго духа Божія, въ сокровенное рожденіе Божіе, чтобы семь источныхъ духовъ ихъ поднялись такъ же высоко, и были такъ же всепостижимы, какъ и душевный духъ; и душевный духъ долженъ былъ восторжествовать надъ средоточіемъ сердца Божія, и должно было подчиниться ему сердце Божіе; и семь духовъ захотѣли слагать и образовывать все своимъ душевнымъ духомъ.
35. И это высокомѣріе и своеволіе было совершенно противно рожденію Божію: ибо тѣлу ангела надлежало оставаться на своемъ престолѣ, и быть природою, и пребывать въ покоѣ, какъ смиренная мать, и не обладать всевѣдѣніемъ и собственнымъ разумнымъ постиженіемъ сердца или глубочайшаго рожденія Святой Троицы; но семь духовъ должны были рождаться въ своемъ природномъ тѣлѣ, какъ въ Богѣ.
36. И постиженіе ихъ должно было быть не въ сокровенномъ ядрѣ, или въ самомъ внутреннемъ рожденіи Божіемъ; но душевный духъ, порожденный ими въ средоточіи сердца, онъ долженъ былъ качествовать совмѣстно съ наивнутреннѣйшимъ рожденіемъ Божіимъ, и помогать образованію и сложенію всѣхъ образовъ, по желанію и волѣ семи духовъ, чтобы все въ Божественной славѣ было единымъ сердцемъ и единою волею.
37. Ибо таково и рожденіе Божіе: седьмой духъ природы не простирается назадъ въ отца своего, который породилъ его, но, какъ тѣло, пребываетъ въ покоѣ, и предоставляетъ волѣ Отца, каковая есть шесть прочихъ духовъ, слагать и образовывать въ себѣ, какъ они хотятъ.
38. И никакой духъ не достигаетъ также до сердца Божія, особенно своимъ тѣлеснымъ существомъ; но онъ заключаетъ свою волю вмѣстѣ съ другими въ средоточіе для рожденія сердца, такъ что сердце и семь духовъ Божіихъ суть, такимъ образомъ, единая воля.
39. Ибо таковъ законъ постиженія, чтобы оно не поднималось въ непостижимое: ибо сила, сплочиваемая воедино въ средоточіи или въ срединѣ изъ всѣхъ семи духовъ, она непостижима и неизслѣдима, но не невидима; ибо это есть сила не одного только духа, но всѣхъ семи.
40. Такимъ образомъ духъ въ своемъ собственномъ тѣлѣ, внѣ своего настоящаго рожденія, не можетъ достигнуть во всецѣлое сердце Божіе, и все испытать и изслѣдовать: ибо внѣ своего настоящаго рожденія онъ постигаетъ только свое собственное рожденіе въ сердцѣ Божіемъ; но всѣ семь духовъ вмѣстѣ постигаютъ всецѣлое сердце Божіе. [„Также и въ человѣкѣ; но разумѣй: по образу Божію, а именно, въ душевномъ духѣ, не въ огненной сущности души, но въ сущности свѣта, гдѣ пребываетъ образъ Божій“.]
41. Но въ собственномъ своемъ постоянномъ рожденіи духовъ, гдѣ одинъ непрестанно порождаетъ другого, тамъ каждый духъ постигаетъ всѣ семь духовъ; но лишь въ восходящей молніи жизни.
42. Но сердце есть нѣчто особое, когда оно рождено, особое лицо, и однако не отдѣленное отъ духовъ; но духи не могутъ въ своемъ первомъ рожденіи превращаться во второе.
43. А также и второе не можетъ превращаться въ третье, которое есть исхожденіе духа; но каждое рожденіе пребываетъ на своемъ престолѣ, и однако всѣ рожденія вмѣстѣ суть лишь единый Богъ.
44. Но какъ тѣло Люцифера сотворено было изъ природы и изъ самаго внѣшняго рожденія, то онъ былъ совершенно неправъ, поднимаясь въ самое внутреннее и глубочайшее, чего онъ не могъ сдѣлать по Божественному праву; но ему надо было возстать и воспламениться, чтобы источные духи получили способность самаго остраго проницанія и зараженія.
45. Сдается мнѣ, прекрасный нигромантъ, что и ты испыталъ превращеніе: ты радъ научить и людей своему искусству, не станутъ ли, быть можетъ, и они такими же могущественными богами, какъ и ты.
46. Вы, слѣпые и гордые чернокнижные фигляры, вотъ въ чемъ таится ваше искусство: вы превращаете стихіи вашего тѣла чрезъ посредство вашихъ заклинаній и употребляемыхъ вами на то орудій качествъ, и мните, что вы вправѣ такъ дѣлать: но если это не противно рожденію Божію, то докажите это.
47. Какъ это мните вы, будто можете превращаться въ другой образъ? Вы позволяете діаволу такимъ образомъ морочить васъ, и однако слѣпы въ искусствѣ: и какъ бы хорошо даже вы его ни изучили, вы все же не знаете его цѣли; ибо сердце его есть превращеніе источныхъ духовъ, какъ это сдѣлалъ господинъ Людиферъ, когда захотѣлъ быть Богомъ.
48. Ты скажешь теперь: какъ же это возможно? Смотри: когда источные духи тѣла полагаютъ волю свою въ волшебствѣ, то душевный духъ, порождаемый ими, и господствующій въ качествѣ звѣздъ и стихій, въ сокровенномъ и глубочайшемъ средоточіи, уже волшебникъ и превратился въ волшебство.
49. Животное же тѣло не можетъ тотчасъ слѣдовать за нимъ, но должно быть зачаровано письменами и заклинаніями и нѣкоторыми пригодными на то орудіями, чтобы душевный духъ сдѣлалъ животное тѣло невидимымъ, и превратилъ его въ образъ, согласный съ первоначальною волею источныхъ духовъ.
50. Животная плоть не можетъ конечно превратиться или водворить себя въ иное рожденіе; но она переводится въ болѣе тонкую и легкую форму, подобную звѣрю или дереву или чему-либо иному, у которой тѣло качествуетъ въ стихіяхъ.
51. Звѣздные же духи могутъ облекаться въ иной образъ; но и то лишь пока природное рожденіе допускаетъ имъ пpeбывать надъ ихъ полюсомъ[1]: ибо когда оно измѣнится въ ихъ обращеніи и проницаніи, такъ что иной источный духъ получитъ первенство, то вотъ ихъ искусство повержено, и Божеству ихъ въ первомъ источномъ духѣ, въ которомъ они начали свое искусство, пришелъ конецъ.
52. Если же оно хочетъ удержаться дольше, то должно быть создано заново, сообразно правящему нынѣ источному духу; или же діаволъ долженъ своимъ душевнымъ духомъ присутствовать въ звѣздныхъ духахъ тѣла, и мгновенно превратить его въ иное; иначе искусству его здѣсь приходитъ конецъ. Ибо природа не во всякій часъ позволяетъ колдовать съ собою, по желанію духовъ; но все должно происходить сообразно духу, имѣющему первенство въ ту пору.
53. Не тотъ же самый духъ Божій производитъ колдовство, который имѣетъ первенство въ природѣ; но оно совершается въ яростности салиттера, зажженнаго господиномъ Люциферомъ въ его возстаніи, и ставшаго вѣчнымъ царствомъ его.
54. Но когда прекращается могущество этого духа, то и зажженный огонь не можетъ больше служить колдуну. Ибо огонь гнѣва въ природѣ не есть въ настоящее время собственный домъ могущества діавола: такъ какъ въ средоточіи огня гнѣва скрыто пребываетъ любовь, и Люциферъ со своими ангелами лежитъ въ плѣну во внѣшнемъ огнѣ гнѣва до суда Божія, когда онъ получитъ огонь гнѣва, отлученный отъ любви, въ вѣчную баню себѣ, и несомнѣнно намоетъ имъ голову своимъ колдунамъ.
55. Я пишу это здѣсь лишь въ предостереженіе тебѣ, чтобы ты зналъ, какое у волшебства основаніе: не то, чтобы я хотѣлъ описать здѣсь языческое волшебство, да я и не обучался ему, но душевный духъ видитъ ихъ колдованія, которыхъ я въ тѣлѣ не понимаю.
56. Но какъ оно совершенно противно любви и кротости рожденія Божія, и любовь Божія противится тому, чтобы человѣку безъ настоятельной великой нужды причиненъ былъ вредъ, то вотъ опредѣляетъ духъ колдунамъ и превратителямъ строя Божія баню гнѣва природнаго на вѣчное просыханіе; тамъ пусть оправдаютъ они новое Божество свое.
57. Когда теперь царь Люциферъ возжегся со всѣми своими ангелами, мгновенно взошелъ огонь гнѣва въ тѣлѣ, и погасъ благодатный свѣтъ въ душевномъ духѣ, и онъ сталъ яростнымъ діавольскимъ духомъ; все это сообразно возженію и волѣ источныхъ духовъ.
58. Но этотъ душевный духъ былъ связанъ съ Божествомъ въ природѣ, и не могъ качествовать совмѣстно съ нимъ, какъ нѣчто единое: и вотъ онъ устремился изъ діаволовыхъ тѣлъ въ природу Божію, какъ убійца и воръ, желающій все умертвить, и раззорить, и подчинить своей власти, и зажегъ всѣ семь духовъ въ природѣ; и не было тогда ничего, кромѣ терпкаго, горькаго, огненнаго, трескучаго и жгучаго терзанія и бушеванія.
59. Не долженъ ты думать, будто то была такая могучая побѣда діавола надъ Божествомъ: нѣтъ, но онъ зажегъ гнѣвъ Божій, который безъ того вовѣки покоился бы сокрыто, и сдѣлалъ изъ салиттера Божія смертный ровъ: ибо когда въ солому бросаютъ огонь, она горитъ. Но Богъ отъ того не сдѣлался діаволомъ.
60. А также огонь гнѣва Божія въ природѣ не достигаетъ самаго внутренняго сердечнаго ядра, которое есть сынъ Божій, и еще того менѣе достигаетъ въ сокровенную святыню Духа; но лишь въ рожденіе шести источныхъ духовъ, въ то мѣсто, гдѣ рождается седьмой.
61. Ибо въ этомъ мѣстѣ, или въ этомъ рожденіи господинъ Люциферъ сталъ тварью, и господство его не простиралось глубже: но если бы онъ пребылъ въ любви, то его душевный духъ достигалъ бы въ средоточіе сердца Божія, ибо любовь проницаетъ все Божество.
62. Но когда его любовь погасла, душевный духъ не могъ больше проникнуть въ сердце Божіе, и попытка его была тщетной; но онъ неистовствовалъ и бушевалъ въ природѣ, то есть, въ седьмомъ источномъ духѣ Божіемъ.
63. Но такъ какъ сила всѣхъ семи духовъ заключалась въ немъ, то и всѣ семь заражены были гнѣвомъ; но лишь во внѣшнемъ и постижимомъ качествованіи. Ибо сердца не могъ діаволъ коснуться; также не могъ онъ коснуться и самаго внутренняго рожденія источныхъ духовъ, ибо слава его въ семи духахъ умерла уже въ первой молніи возженія, и была тотчасъ же удержана въ плѣну въ первомъ исхожденіи душевнаго духа.
64. Въ тотъ часъ царь Люциферъ самъ приготовилъ себѣ вѣчный адъ и погибель: онъ находится теперь въ самомъ внѣшнемъ духѣ природы Божіей, или въ самомъ внѣшнемъ рожденіи сего міра.
65. Когда же природа такъ ужасно зажглась, то домъ радости превратился въ домъ скорби: ибо терпкое качество было зажжено въ своемъ собственномъ домѣ; оно стало теперь существомъ совсѣмъ жесткимъ, холоднымъ и мрачнымъ, подобно холодной и жестокой зимѣ; и оно стянуло воедино салиттеръ, и изсушило его, такъ что онъ сталъ совсѣмъ грубымъ, холоднымъ и острымъ, какъ камни; въ немъ же былъ плѣненъ и стянутъ воедино зной, и обращенъ въ существо жесткое, холодное и мрачное.
66. Когда это произошло, то погасъ и свѣтъ въ природѣ, въ самомъ внѣшнемъ рожденіи, и все стало совсѣмъ мрачнымъ и поврежденнымъ: вода сдѣлалась совсѣмъ холодною и густою, стала держаться по ущельямъ: вотъ происхожденіе стихійной воды на землѣ.
67. Ибо прежде временъ міра вода была совсѣмъ легкой, какъ воздухъ; въ ней же, которая нынѣ такъ повреждена и смертельна, и такъ тяжко катится и бѣжитъ, родилась и жизнь.
68. Благодатная любовь, восходившая въ молніи жизни, обратилась въ яростный и горькій ядъ, истинный ровъ смертный и жало смерти; звукъ обратился въ жесткій стукъ камней, домъ бѣдствія.
69. Словомъ, все во всей области, въ самомъ внѣшнемъ рожденіи Люциферова царства, стало существомъ совсѣмъ мрачнымъ и бѣдственнымъ.
70. Но ты не долженъ думать, будто природа до самаго внутренняго своего основанія была такъ повреждена и зажжена; нѣтъ, лишь самое внѣшнее рожденіе: внутреннее же, въ которомъ рождаются семь источныхъ духовъ, сохранило свои права, такъ какъ возженный діаволъ не могъ проникнуть въ него.
71. Но вотъ у внутренняго рожденія вѣяльная лопата въ рукѣ его, и оно нѣкогда вымететъ свой токъ, и отдастъ мякину царству Люциферову въ вѣчную пищу. Ибо если бы діаволъ могъ посягнуть и въ самое внутреннее рожденіе, вся область его царства обратилась бы тотчасъ въ зажженный горящій адъ.
72. Теперь же надлежитъ ему оставаться плѣнникомъ, заключеннымъ въ самомъ внѣшнемъ рожденіи, до дня Послѣдняго суда, который уже близокъ, и не долго заставитъ ждать себя.
73. Но своихъ источныхъ духовъ Люциферъ зажегъ до самаго внутренняго рожденія, и его источные духи порождаютъ теперь душевнаго діавольскаго духа, который вѣчный врагъ Божій.
74. Ибо когда Богъ разгнѣвался въ своемъ самомъ внѣшнемъ рожденіи въ природѣ, то не было его преднамѣренной волею, чтобы Ему возжечься; Онъ этого и не сдѣлалъ; но Онъ стянулъ воедино салиттеръ, и тѣмъ приготовилъ діаволу вѣчный пріютъ.
75. Ибо онъ не можетъ быть низвергнутъ внѣ Бога въ иное царство ангеловъ; но ему должно быть оставлено мѣсто для обитанія. Потому Богъ и не захотѣлъ дать ему тотчасъ же зажженный салиттеръ въ вѣчное обитаніе: ибо внутреннее рожденіе духовъ еще пребывало въ немъ скрытымъ. Ибо Богъ имѣлъ относительно него иное намѣреніе, и царь Люциферъ долженъ былъ оставаться плѣнникомъ, пока не возникло изъ того же салиттера на его мѣсто иное ангельское воинство, каковое суть люди.
76. Теперь сюда, вы, защитники Люцифера, держите здѣсь отвѣтъ за вашего царя, правъ ли онъ, что возжегъ огонь гнѣва въ природѣ? Если нѣтъ, то пусть онъ вѣчно горитъ въ немъ, и ложь ваша на истину вмѣстѣ съ нимъ.
77. Итакъ, вотъ семь видовъ или образовъ начала грѣха и вѣчной вражды противъ Бога.
78. Теперь послѣдуетъ вкратцѣ о четырехъ новыхъ сынкахъ Люциферовыхъ, порожденныхъ имъ въ себѣ, въ своемъ тѣлесномъ правленіи, за что онъ и былъ низвергнутъ изъ своего мѣста, и сталъ caмымъ мерзостнымъ діаволомъ.
79. Теперь спрашивается: что же подвигнуло Люцифера захотѣть стать превыше Бога? Здѣсь надлежитъ тебѣ вѣдать, что внѣ себя онъ не имѣлъ никакого побужденія къ своей гордынѣ; но красота его обольстила его: когда онъ увидѣлъ, что онъ прекраснѣйшій князь на небѣ, то презрѣлъ привѣтное качествованіе и рожденіе Божества, и помыслилъ править во всемъ Божествѣ своей княжеской силою, все должно было клониться предъ нимъ.
80. Когда же онъ нашелъ, что не сможетъ этого сдѣлать, онъ зажегъ себя самого, чтобы достигнуть того же инымъ путемъ: тогда сынъ свѣта сталъ сыномъ тьмы, ибо онъ самъ истребилъ свою сладкую водную силу, и превратилъ ее въ кислый смрадъ.
81. Второю волею была жадность; она выросла изъ гордости: ибо онъ возмнилъ, что будетъ господствовать надъ всѣми ангельскими царствами, какъ единый Богъ, и все должно будетъ клонитъся предъ нимъ, и онъ все будетъ образовывать своею силою: онъ былъ обольщенъ къ тому же своимъ прекраснымъ обликомъ, такъ что возмнилъ, что будетъ всѣмъ владѣть одинъ.
82. Въ этой гордынѣ и жадности пусть нынѣшній міръ поглядится, какъ въ зеркалѣ, и поразмыслитъ, какая это вражда противъ Бога, и какъ этотъ путь ведетъ ихъ къ діаволу; тамъ они вѣчно будутъ съ раскрытою пастью, чтобы грабить и поглощать, и однако не найдутъ ничего, кромѣ адской мерзости.
83. Этот сынъ истинная язва нынѣшняго міра: ибо онъ беретъ начало въ молніи гордости и жадности, и стоитъ на корнѣ жизни, какъ колючая и горькая желчь.
84. Этотъ духъ произошелъ первоначально также изъ гордости; ибо гордость помыслила: ты прекрасенъ и могучъ; жадность помыслила: все должно быть твоимъ; а зависть помыслила: ты заколешь все, что непокорно тебѣ; и онъ ринулся съ этимъ къ прочимъ ангельскимъ вратамъ, но совсѣмъ тщетно: ибо власть его не простиралась дальше его мѣста, изъ котораго онъ былъ созданъ.
85. Этотъ сынъ есть поистинѣ жгучій адскій огонь, и беретъ начало свое также отъ гордости: ибо когда онъ не смогъ своею непріязненною завистью удовлетворить своей гордости и жадности, то онъ зажегъ въ себѣ огонь гнѣва, и ринулся имъ въ природу Божію, подобно рыкающему яростному льву; откуда и взошелъ гнѣвъ Божій и всякое бѣдствіе.
86. О чемъ можно было бы написать весьма много; но ты найдешь это болѣе понятнымъ при описаніи творенія, ибо тамъ найдется достаточно живыхъ свидѣтелей, чтобы никто, такимъ образомъ, не могъ усомниться, будто это не такъ.
87. Итакъ, царь Люциферъ есть начало грѣха, и жало смерти, и возженіе гнѣва Божія, и начало всякаго зла, поврежденіе сего міра; и всему, что ни происходитъ злого, онъ первый виновникъ.
88. И онъ, такимъ образомъ, убійца и отецъ лжи, и основатель ада, погубитель всего добраго, и вѣчный врагъ Божій и всѣхъ добрыхъ ангеловъ и людей, съ которымъ я и всѣ люди, уповающіе на блаженство, должны повседневно и повсечасно сражаться и биться, какъ съ злѣйшимъ врагомъ.
89. Но такъ какъ Богъ проклялъ его, какъ вѣчнаго врага, и приговорилъ на вѣчное заточеніе, и сочтены уже отнынѣ часы его; и такъ какъ явлено мнѣ было духомъ Божіимъ его адское царство, то проклинаю его и я, вмѣстѣ и на ряду со всѣми святыми душами людей, и отрекаюсь отъ него, какъ отъ вѣчнаго врага, не разъ раззорявшаго мнѣ мой виноградникъ.
90. Къ тому же отрекаюсь и отъ всѣхъ его защитниковъ и помощниковъ, и намѣренъ впредь, съ благодатной помощью Божіей, совершенно разоблачить его царство, и доказать, что Богъ есть Богъ любви и кротости, не хотящій зла; и что Онъ не веселится и не радуется о чьей-либо погибели, но хочетъ, чтобы всѣ люди спаслись (Пс. 5, 5; Іезек. 18, 23; 33, 11; I. Тим. 2, 4). И я хочу также показать, что все зло происходитъ отъ діавола, и отъ него беретъ свое начало.
91. Когда же мерзостный Люциферъ явилъ себя такимъ ужасающимъ образомъ, какъ неистовый и буйный и погубитель всего добраго, словно онъ хотѣлъ все погубить и зажечь, чтобы подчинить своему властительству, — то всѣ небесныя воинства стали противъ него, и онъ противъ всѣхъ: тогда началась битва, ибо они противостояли другъ другу ужасающимъ образомъ. И великій князь Миха-Эль со своими легіонами сразился противъ него; и діаволъ со своими легіонами не побѣдилъ, но былъ изгнанъ изъ своего мѣста, какъ побѣжденный (Апок. 12, 8, 9).
92. Теперь можетъ кто-нибудь спросить, какая же это была битва? Чѣмъ они сражались другъ съ другомъ безъ оружія? Эту сокровенную тайну постигаетъ лишь духъ, которому повседневно и повсечасно приходится биться съ діаволомъ: внѣшняя плоть не можетъ постичь этого, и не могутъ постичь этого также и звѣздные духи въ человѣкѣ; и это вовсе не постигается человѣкомъ, развѣ только если душевный духъ качествуетъ совмѣстно съ самымъ внутреннимъ рожденіемъ въ природѣ, въ средоточіи, гдѣ свѣтъ Божій противопоставленъ царству діавола, то есть, въ третьемъ рожденіи въ природѣ сего міра.
93. Когда душевный духъ качествуетъ совмѣстно съ Богомъ на этомъ престолѣ, онъ доставляетъ (этотъ свѣтъ) звѣзднымъ духамъ: ибо звѣзднымъ надлежитъ повсечасно биться съ діаволомъ въ этомъ мѣстѣ. Ибо въ самомъ внѣшнемъ рожденіи человѣка діаволъ имѣетъ власть: ибо тамъ его престолъ, смертный ровъ погибели, и это есть домъ бѣдствія, гдѣ діаволъ оттачиваетъ жало смерти, и своимъ душевнымъ духомъ хватаетъ человѣка въ его самомъ внѣшнемъ рожденіи въ самое сердце.
94. Когда же звѣздные духи бываютъ освѣщены душевнымъ духомъ, который качествуетъ въ свѣтѣ совмѣстно съ Богомъ, то они становятся весьма ревностными и жаждущими свѣта: и напротивъ, душевный духъ діавола, господствующій въ самомъ внѣшнемъ рожденіи въ человѣкѣ, становится совсѣмъ ужаснымъ и гнѣвнымъ, и къ тому же совсѣмъ враждебнымъ.
95. И тогда немедленно восходитъ въ человѣкѣ огонь битвы, какъ нѣкогда на небѣ между Миха-Элемъ и Люциферомъ, и бѣдная душа принуждена подвергнуться пыткѣ и колесованію.
96. Если же она побѣдитъ, то приноситъ свой свѣтъ и познаніе своимъ проницаніемъ въ самое внѣшнее рожденіе человѣка: ибо она могущественно проникаетъ назадъ чрезъ всѣ семь духовъ природы, которыхъ я здѣсь называю звѣздными духами, и господствуетъ вмѣстѣ съ ними въ совѣтѣ разума.
97. Тогда только узнаетъ человѣкъ, что такое есть діаволъ, какъ онъ враждебенъ ему, и какъ велико его могущество, а также какъ онъ повседневно и повсечасно весьма сокровенно принужденъ биться съ нимъ.
98. Чего разумъ или внѣшнее рожденіе человѣка не можетъ постигнуть безъ этой битвы: ибо третье или самое внѣшнее изо всѣхъ рожденій въ человѣкѣ, рожденіе плотское, которое человѣкъ самъ себѣ создалъ и приготовилъ первымъ паденіемъ въ вожделѣніе, есть разбойничій замокъ и обитель діавола, гдѣ онъ какъ въ крѣпости воюетъ съ душою и наноситъ ей немало жестокихъ тумаковъ.
99. Это рожденіе плоти не есть обитель души; но въ битвѣ душа вступаетъ въ него со своимъ свѣтомъ въ Божественной силѣ, и сражается противъ убійствъ діавола; діаволъ же, съ своей стороны, стрѣляетъ своимъ ядомъ въ семь источныхъ духовъ, рождающихъ душу, въ намѣреніи повредить ее и зажечь, чтобы завладѣть всѣмъ тѣломъ, какъ собственностью.
100. Если же душа хочетъ внести свой свѣтъ и познаніе въ умъ человѣка, то должна она весьма жестоко сражаться и биться; мостокъ ея весьма узокъ, и не разъ бываетъ она діаволомъ повергнута наземь; но она должна стоять въ бою твердо, какъ рыцарь. Если она одержитъ верхъ, діаволъ побѣжденъ ею; если же побѣдитъ діаволъ, душа становится плѣнницей.
101. Но такъ какъ плотское рожденіе не есть собственный домъ души, и она не можетъ владѣть имъ наслѣдственно, какъ діаволъ, то битва длится, пока существуетъ плотской домъ; когда же плотской домъ разрушенъ, а душа еще осталась въ своемъ домѣ свободной, не побѣжденной и не плѣненной, то битва кончена, и діаволъ принужденъ навѣки отступить отъ этого духа.
102. Вотъ почему это весьма трудный предметъ для пониманія, и не можетъ вовсе быть понято иначе, какъ лишь въ этой битвѣ: и если бы я написалъ объ этомъ даже множество книгъ, ты все-же ничего бы не понялъ; развѣ только если духъ твой пребываетъ въ такомъ же рожденіи, и въ тебѣ самомъ родилось познаніе; внѣ этого ты не можешь ни объять этотъ предметъ, ни ему повѣрить.
103. Но если ты это постигаешь, то понимаешь также и битву, какую выдержали ангелы съ діаволами: ибо у ангеловъ нѣтъ ни плоти, ни костей, какъ нѣтъ ихъ и у діавола. Ибо ихъ тѣлесное рожденіе состоитъ лишь въ семи источныхъ духахъ, но душевное рожденіе въ ангелахъ, оно качествуетъ совмѣстно съ Богомъ; въ діаволахъ же нѣтъ.
104. Поэтому надлежитъ тебѣ здѣсь вѣдать, что ангелы своимъ душевнымъ рожденіемъ, въ которомъ они качествуютъ совмѣстно съ Богомъ, сражались въ силѣ и духѣ Божіемъ противъ возженныхъ діаволовъ, и извергли ихъ изъ свѣта Божія, и согнали ихъ всѣхъ въ пещеру, то есть, въ тѣсную область, подобную темницѣ, которая есть мѣсто на землѣ и надъ землею до луны — богини земного рожденія.
105. Вотъ до какихъ предѣловъ простирается ихъ область нынѣ и до дня Послѣдняго суда: тогда получатъ они домъ на томъ мѣстѣ, гдѣ нынѣ земля [„то есть, въ самомъ внѣшнемъ рожденіи во тьмѣ, такъ какъ они не достигаютъ второго Начала и источника свѣта“], и онъ будетъ называться горящимъ адомъ.
106. Дожидайся этого, господинъ Люциферъ, а пока положись на это пророчество: ибо ты получишь въ вѣчный домъ себѣ зажженный салиттеръ въ самомъ внѣшнемъ рожденіи, которое ты самъ себѣ учинилъ такимъ.
107. Однако не въ той формѣ, какъ онъ состоитъ нынѣ; но все раздѣлится въ зажженномъ огнѣ гнѣва, и въ вѣчный пріютъ тебѣ будетъ отведенъ мрачный, жгучій и холодный, суровый, жесткій, горькій, смрадный пустырь.
108. Тамъ будешь ты въ немъ вѣчнымъ, всемогущимъ Богомъ, какъ плѣнникъ въ глубокой темницѣ: тамъ ты вовѣки не увидишь и не достигнешь свѣта Божія, и возженный горькій гнѣвъ Божій будетъ твоей границей, которой ты никогда не сможешь переступить.
- ↑ То есть въ ихъ зенитѣ, согласно толкованію Сенъ-Мартена.Прим. переводчика.