Здесь надлежит тебе раскрыть шире глаза свои, ибо ты увидишь сокровенные вещи, оставшиеся сокрытыми для всех людей от начала мира: ибо ты увидишь смертный ров дьявола и жестокий грех, вражду и погибель.
2. Дьявол научил людей колдовству, чтобы укрепить тем своё царство: да, если бы он обнаружил человеку истинное основание, то, что таится под ним, многие, пожалуй, покинули бы это дело.
3. Сюда, вы, фигляры и колдуны, любодействующие с дьяволом, пожалуйте в мою школу, я покажу вам, как вы с вашей нигромантией или чернокнижным искусством отправляетесь в ад. Вы тщеславитесь тем, что вам подчинен дьявол, и мните, что вы боги. Вот я опишу здесь происхождение нигромантии, ибо я также стал сведущ и в природе; однако не по-вашему, но чтобы обнаружить позор ваш Божественным откровением, в назидание последнему миру, и в осуждение его науке: ибо совершается суд над наукою.
4. Но как лук ярости уже натянут, пусть всякий остережётся, чтобы ему не оказаться в его прицеле: ибо уже настало время пробуждаться от сна.
5. Итак, седьмой образ или седьмой дух в Божественной силе есть природа, или исхождение из прочих шести. Ибо терпкое качество стягивает воедино салиттер или плод действия всех шести духов, подобно как магнит притягивает к себе салиттер железа; и когда это бывает стянуто воедино, то становится достижимостью, в которой непостижимым образом качествуют шесть духов Божиих.
6. Этот седьмой дух имеет цвет и род, как все духи, ибо он есть тело всех духов, в котором они все рождаются, как в едином теле; из этого-то духа и образуются все формы и образы, из него же сотворены также и ангелы, и в нём состоит вся природность.
7. И этот дух непрестанно порождается всеми шестью, и пребывает всегда, и никогда не преходит; в свой черёд, он непрестанно вновь порождает шесть прочих, ибо прочие шесть заключены в этом седьмом, как в матери, и получают свое питание, крепость и силу непрестанно в теле своей матери.
8. Ибо седьмой есть тело, а прочие шесть суть жизнь; в середине его, в средоточии — сердце света, непрестанно порождаемое семью духами, как свет жизни: и этот свет есть их сын; и кипящая подвижность или проницание через всех духов поднимается (рождается) в сердце в восхождении света.
9. И это есть дух семи духов, исходящий из сердца Божия; он всё слагает и образует в седьмом, и в нём источные духи проявляются бесконечно своим любовным борением.
10. Ибо Божество есть как бы колесо, вращающееся со своими спицами и ободами и со своею ступицею, и обода его так вделаны один в другом, как если бы оно состояло из семи колёс, могущих идти, не поворачиваясь, и вперёд и назад, равно как и вверх и вниз и в стороны.
11. Так что всегда видны ясно и образ всех семи колёс и единая ступица в середине всех семи колёс, и однако нельзя понять, как устроено колесо; но непрестанно изумляешься этому колесу, как оно всё изумительнее являет себя в своём восхождении, и однако остается всё на своём собственном месте.
12. Подобным образом непрестанно рождается Божество, и однако никогда не преходит; и подобным же образом непрестанно рождается и жизнь в ангелах и в людях.
13. Но образы и твари преходящего не рождаются так, а слагаются сообразно движению семи духов Божиих; и хотя сказывается в них рождение всех семи духов, однако качество их состоит единственно в седьмом духе природы, которого прочие шесть слагают, образуют и изменяют, сообразно своему качеству и своему борению и восхождению. Потому и образы и преходящие формы и твари изменяются по роду седьмого духа природы, в котором они восходят.
14. Но ангелы образованы не из одного только седьмого духа природы, как преходящие твари; но когда Божество подвиглось на творение ангелов, то в каждой окружности, в которой был сплочён воедино каждый ангел, было сплочено воедино Божество со всею сущностью и существом своим, [„разумей оба вечных начала, как то огонь и свет; и однако не кипение огня, а существенно“,] и отсюда произошло тело, и однако Божество осталось на своём престоле, как и прежде.
15. Пойми это правильно: тело ангела или постижимость происходит из седьмого духа, и рождение в этом теле суть шесть источных духов, и дух или сердце (порождаемое шестью духами в среднем средоточии тела, где восходит свет, а из света душевный дух, качествующий и вне тела совместно с Божеством,) оно знаменует сердце Божие, откуда исходит Дух Святой. И оно из сердца Божия было привито в тело ангела, когда тело впервые сплочивалось воедино: потому ангельское правление и рождается в душе, как Божество.
16. И подобно как в седьмом природном духе Божием, происходящем из шести прочих, нет всецелого совершенного познания шести прочих духов, (ибо он не может исследовать их глубокое рождение, так как они отец его, и рождают его из себя,) так и в ангельском теле нет всецелого совершенного познания Бога; но в духе, который рождается в сердце и исходит от света, качествующего совместно с сердцем и духом Божиим, в нём есть совершенное познание Бога; тело же не может постигнуть этого душевного духа, как и седьмой дух природы не постигает глубочайшего рождения Божия.
17. Ибо седьмой дух природы при рождении своём иссушается терпким качеством, и удерживается им, как бы отцом, и не может вернуться назад в глубину, то есть, в средоточие сердца, где рождается Сын, и откуда исходит Дух Святой; но должен оставаться в покое, как рождённое тело, и предоставить качествовать и трудиться в себе источным жилам, то есть, духам, по их желанию. Ибо он есть собственность или дом шести духов, который они непрестанно строят по своему желанию; или как вертоград, где домохозяин по своему желанию сеет всевозможные плоды и вкушает их.
18. Так шесть прочих духов непрестанно возделывают этот вертоград, и сеют в нём свои плоды, и вкушают их на усиление своего могущества и радости; и это есть тот сад, где ангелы обитают и прогуливаются, и где растут небесные плоды.
19. Дивная же соразмерность, являющаяся в произрастаниях и образах в этом саду, она возникает через качествование и любовное борение прочих духов. Ибо который из них одерживает верх в борьбе, тот и образует произрастания по своему роду; остальные же непрерывно помогают ему, то один в каком-нибудь месте, то другой, то третий, и так далее.
20. Потому и восходит такое разнообразие произрастаний и образов; это совсем неисследимо и непостижимо для телесного разума ангелов, но всецело и совершенно постижимо для душевного разума ангела.
21. Таковое совершенно скрыто и для моего тела, но не для моего душевного духа: пока он качествует совместно с Богом, он постигает это; но когда впадает в грех, дверь затворяется для него, каковая замыкается дьяволом, и может быть снова отворена великим трудом духа.
22. Я хорошо знаю, что во многих безбожных сердцах гнев дьявола будет ругаться над этим откровением, ибо он очень стыдится его, и нанёс за него немало ударов моей душе; но я предоставляю действовать тому, кто хочет, чтобы это было так, я не могу противиться ему: и хотя бы моему земному телу надлежало погибнуть через то, всё же мой Бог прославит меня в моём познании.
23. Этого прославления моего познания я и желаю, и никакого иного: ибо я знаю, что если этот дух взойдёт в моём новом теле, которое я получу в день моего восстания из этого моего нынешнего повреждённого тела, он будет видом подобен Божеству, а также святым ангелам.
24. Ибо достаточно свидетельствует мне о том в моём духе ликующий свет радости, в котором я проникал исследованием до глубины Божества и точно описал его, сообразно моим дарованиям и побуждениям духа, хотя и в великой немощи и слабости, причём нередко прирождённые и настоящие грехи мои затворяли мне дверь, и дьявол плясал перед нею, как блудница, и радовался моему заключению и моей скорби; но это доставит однако мало пользы его царству.
25. Поэтому мне нечего и ждать от него, кроме яростного гнева: но оплот мой — Сильный в брани, не раз избавлявший меня от его уз; в Нём буду я сражаться с ним до отхода моего отсюда.
26. Если бы даже все деревья были писцами и все ветви перьями, и все горы книгами, и все воды чернилами, то всё же они не могли бы достаточно описать всю ту скорбь и беду, какую Люцифер со своими ангелами внёс в своё место.
27. Ибо из дома света сделал он дом тьмы, из дома радости — дом печали, из дома веселия и прохлады — дом жажды и голода, из дома любви — вечную вражду, из дома кротости — вечный стук, громы и молнии, из дома мира — дом вечного плача и стенания, из дома смеха — дом вечного трепета и ужаса, из рождения света и благости — вечную адскую муку, из сладостной пищи — вечную мерзость и смрад, отвращение от всех плодов, из дома ливана и кедров — дом каменистый, скалистый и огненный, из сладкого благоухания — смрад, дом запустения и разорения, конец всего доброго, из Божественного тела — чёрного, тёмного, холодного, жгучего, грызущего и одного не истребляющего себя дьявола, который есть вражда против Бога и ангелов Его, и всё небесное воинство против него.
28. Теперь заметь: учёные много спорили, расспрашивали и раздумывали о яростной злобе во всех тварях, равно как и в солнце и звёздах в сём мире; и есть также некоторые весьма ядовитые и злые звери, гады и растения в сём мире, которым по справедливости удивлялись разумные люди, и иные решили, что Бог хотел, значит, также и зла, раз Он сотворил так много злого; иные же возлагали вину на падение человека, а иные — на действие дьявола.
29. Но как все твари и произрастания сотворены были прежде времён человека, то нельзя возлагать вину на человека: ибо человек не получил в своём сотворении животного тела, но оно стало у него таким лишь в его падении. И не вносил также человек злобы и яда в зверей, птиц, гадов и камни: ибо он не имел их тела; иначе, если бы им внесена была ярость во все твари, он не имел бы вовеки пощады у Бога, как дьявол. Бедный человек пал не по своей умышленной воле, но через привитый дьяволом яд; иначе для него не было бы помощи.
30. Истинное наставление об этом ты найдёшь здесь изложенным дальше, не из ревности кого-либо унизить этим, но из любви, и в смиренное назидание, из бездны моего духа, и в некоторое утешение бедному, больному, ветхому Адаму, лежащему ныне на одре своего последнего отхода отсюда.
31. Ибо во Христе все мы единое тело: потому и этот дух сердечно желал бы также, чтобы его сочлены усладились перед своим отходом глотком благородного вина Божия, чтобы выдержать великий бой с дьяволом и одержать победу; чтобы разорена была победа дьявола в сём ныне полном мире, и святилось великое имя Господа.
32. Теперь смотри: когда царь Люцифер сотворён был со своими ангелами таким славным, прекрасным и Божественным, как херувим и царь в Боге, он дал себе обольститься своим прекрасным обликом при виде, какой благородный, прекрасный и славный восходит в нём дух; тогда семь источных духов его возомнили, что если они восстанут и воспламенятся, то будут так же прекрасны, славны и могущественны, как и душевный дух; тем самым они захотели господствовать во всей области собственною силою и властью, как новый Бог.
33. Они видели ясно, что душевный дух качествует совместно с сердцем Божиим, и потому постановили восстать и воспламениться, в надежде быть столь же ясными, глубокими и могущественными, как глубочайшее основание в средоточии сердца Божия.
34. Ибо они возомнили поднять природное тело, сплочённое воедино из природного духа Божия, в сокровенное рождение Божие, чтобы семь источных духов их поднялись так же высоко, и были так же всепостижимы, как и душевный дух; и душевный дух должен был восторжествовать над средоточием сердца Божия, и должно было подчиниться ему сердце Божие; и семь духов захотели слагать и образовывать всё своим душевным духом.
35. И это высокомерие и своеволие было совершенно противно рождению Божию: ибо телу ангела надлежало оставаться на своём престоле, и быть природою, и пребывать в покое, как смиренная мать, и не обладать всеведением и собственным разумным постижением сердца или глубочайшего рождения Святой Троицы; но семь духов должны были рождаться в своём природном теле, как в Боге.
36. И постижение их должно было быть не в сокровенном ядре, или в самом внутреннем рождении Божием; но душевный дух, порождённый ими в средоточии сердца, он должен был качествовать совместно с наивнутреннейшим рождением Божиим, и помогать образованию и сложению всех образов, по желанию и воле семи духов, чтобы всё в Божественной славе было единым сердцем и единою волею.
37. Ибо таково и рождение Божие: седьмой дух природы не простирается назад в отца своего, который породил его, но, как тело, пребывает в покое, и предоставляет воле Отца, каковая есть шесть прочих духов, слагать и образовывать в себе, как они хотят.
38. И никакой дух не достигает также до сердца Божия, особенно своим телесным существом; но он заключает свою волю вместе с другими в средоточие для рождения сердца, так что сердце и семь духов Божиих суть, таким образом, единая воля.
39. Ибо таков закон постижения, чтобы оно не поднималось в непостижимое: ибо сила, сплочиваемая воедино в средоточии или в середине из всех семи духов, она непостижима и неисследима, но не невидима; ибо это есть сила не одного только духа, но всех семи.
40. Таким образом дух в своём собственном теле, вне своего настоящего рождения, не может достигнуть во всецелое сердце Божие, и всё испытать и исследовать: ибо вне своего настоящего рождения он постигает только своё собственное рождение в сердце Божием; но все семь духов вместе постигают всецелое сердце Божие. [„Также и в человеке; но разумей: по образу Божию, а именно, в душевном духе, не в огненной сущности души, но в сущности света, где пребывает образ Божий“.]
41. Но в собственном своём постоянном рождении духов, где один непрестанно порождает другого, там каждый дух постигает все семь духов; но лишь в восходящей молнии жизни.
42. Но сердце есть нечто особое, когда оно рождено, особое лицо, и однако не отделённое от духов; но духи не могут в своем первом рождении превращаться во второе.
43. А также и второе не может превращаться в третье, которое есть исхождение духа; но каждое рождение пребывает на своём престоле, и однако все рождения вместе суть лишь единый Бог.
44. Но как тело Люцифера сотворено было из природы и из самого внешнего рождения, то он был совершенно неправ, поднимаясь в самое внутреннее и глубочайшее, чего он не мог сделать по Божественному праву; но ему надо было восстать и воспламениться, чтобы источные духи получили способность самого острого проницания и заражения.
45. Сдаётся мне, прекрасный нигромант, что и ты испытал превращение: ты рад научить и людей своему искусству, не станут ли, быть может, и они такими же могущественными богами, как и ты.
46. Вы, слепые и гордые чернокнижные фигляры, вот в чём таится ваше искусство: вы превращаете стихии вашего тела через посредство ваших заклинаний и употребляемых вами на то орудий качеств, и мните, что вы вправе так делать: но если это не противно рождению Божию, то докажите это.
47. Как это мните вы, будто можете превращаться в другой образ? Вы позволяете дьяволу таким образом морочить вас, и однако слепы в искусстве: и как бы хорошо даже вы его ни изучили, вы всё же не знаете его цели; ибо сердце его есть превращение источных духов, как это сделал господин Людифер, когда захотел быть Богом.
48. Ты скажешь теперь: как же это возможно? Смотри: когда источные духи тела полагают волю свою в волшебстве, то душевный дух, порождаемый ими, и господствующий в качестве звёзд и стихий, в сокровенном и глубочайшем средоточии, уже волшебник и превратился в волшебство.
49. Животное же тело не может тотчас следовать за ним, но должно быть зачаровано письменами и заклинаниями и некоторыми пригодными на то орудиями, чтобы душевный дух сделал животное тело невидимым, и превратил его в образ, согласный с первоначальною волею источных духов.
50. Животная плоть не может конечно превратиться или водворить себя в иное рождение; но она переводится в более тонкую и легкую форму, подобную зверю или дереву или чему-либо иному, у которой тело качествует в стихиях.
51. Звёздные же духи могут облекаться в иной образ; но и то лишь пока природное рождение допускает им пpeбывать над их полюсом[1]: ибо когда оно изменится в их обращении и проницании, так что иной источный дух получит первенство, то вот их искусство повержено, и Божеству их в первом источном духе, в котором они начали своё искусство, пришёл конец.
52. Если же оно хочет удержаться дольше, то должно быть создано заново, сообразно правящему ныне источному духу; или же дьявол должен своим душевным духом присутствовать в звёздных духах тела, и мгновенно превратить его в иное; иначе искусству его здесь приходит конец. Ибо природа не во всякий час позволяет колдовать с собою, по желанию духов; но всё должно происходить сообразно духу, имеющему первенство в ту пору.
53. Не тот же самый дух Божий производит колдовство, который имеет первенство в природе; но оно совершается в яростности салиттера, зажжённого господином Люцифером в его восстании, и ставшего вечным царством его.
54. Но когда прекращается могущество этого духа, то и зажжённый огонь не может больше служить колдуну. Ибо огонь гнева в природе не есть в настоящее время собственный дом могущества дьявола: так как в средоточии огня гнева скрыто пребывает любовь, и Люцифер со своими ангелами лежит в плену во внешнем огне гнева до суда Божия, когда он получит огонь гнева, отлучённый от любви, в вечную баню себе, и несомненно намоет им голову своим колдунам.
55. Я пишу это здесь лишь в предостережение тебе, чтобы ты знал, какое у волшебства основание: не то, чтобы я хотел описать здесь языческое волшебство, да я и не обучался ему, но душевный дух видит их колдования, которых я в теле не понимаю.
56. Но как оно совершенно противно любви и кротости рождения Божия, и любовь Божия противится тому, чтобы человеку без настоятельной великой нужды причинён был вред, то вот определяет дух колдунам и превратителям строя Божия баню гнева природного на вечное просыхание; там пусть оправдают они новое Божество своё.
57. Когда теперь царь Люцифер возжёгся со всеми своими ангелами, мгновенно взошёл огонь гнева в теле, и погас благодатный свет в душевном духе, и он стал яростным дьявольским духом; всё это сообразно возжению и воле источных духов.
58. Но этот душевный дух был связан с Божеством в природе, и не мог качествовать совместно с ним, как нечто единое: и вот он устремился из дьяволовых тел в природу Божию, как убийца и вор, желающий всё умертвить, и разорить, и подчинить своей власти, и зажёг все семь духов в природе; и не было тогда ничего, кроме терпкого, горького, огненного, трескучего и жгучего терзания и бушевания.
59. Не должен ты думать, будто то была такая могучая победа дьявола над Божеством: нет, но он зажёг гнев Божий, который без того вовеки покоился бы сокрыто, и сделал из салиттера Божия смертный ров: ибо когда в солому бросают огонь, она горит. Но Бог от того не сделался дьяволом.
60. А также огонь гнева Божия в природе не достигает самого внутреннего сердечного ядра, которое есть сын Божий, и ещё того менее достигает в сокровенную святыню Духа; но лишь в рождение шести источных духов, в то место, где рождается седьмой.
61. Ибо в этом месте, или в этом рождении господин Люцифер стал тварью, и господство его не простиралось глубже: но если бы он пребыл в любви, то его душевный дух достигал бы в средоточие сердца Божия, ибо любовь проницает всё Божество.
62. Но когда его любовь погасла, душевный дух не мог больше проникнуть в сердце Божие, и попытка его была тщетной; но он неистовствовал и бушевал в природе, то есть, в седьмом источном духе Божием.
63. Но так как сила всех семи духов заключалась в нём, то и все семь заражены были гневом; но лишь во внешнем и постижимом качествовании. Ибо сердца не мог дьявол коснуться; также не мог он коснуться и самого внутреннего рождения источных духов, ибо слава его в семи духах умерла уже в первой молнии возжения, и была тотчас же удержана в плену в первом исхождении душевного духа.
64. В тот час царь Люцифер сам приготовил себе вечный ад и погибель: он находится теперь в самом внешнем духе природы Божией, или в самом внешнем рождении сего мира.
65. Когда же природа так ужасно зажглась, то дом радости превратился в дом скорби: ибо терпкое качество было зажжено в своём собственном доме; оно стало теперь существом совсем жёстким, холодным и мрачным, подобно холодной и жестокой зиме; и оно стянуло воедино салиттер, и иссушило его, так что он стал совсем грубым, холодным и острым, как камни; в нём же был пленён и стянут воедино зной, и обращён в существо жёсткое, холодное и мрачное.
66. Когда это произошло, то погас и свет в природе, в самом внешнем рождении, и всё стало совсем мрачным и повреждённым: вода сделалась совсем холодною и густою, стала держаться по ущельям: вот происхождение стихийной воды на земле.
67. Ибо прежде времён мира вода была совсем лёгкой, как воздух; в ней же, которая ныне так повреждена и смертельна, и так тяжко катится и бежит, родилась и жизнь.
68. Благодатная любовь, восходившая в молнии жизни, обратилась в яростный и горький яд, истинный ров смертный и жало смерти; звук обратился в жёсткий стук камней, дом бедствия.
69. Словом, всё во всей области, в самом внешнем рождении Люциферова царства, стало существом совсем мрачным и бедственным.
70. Но ты не должен думать, будто природа до самого внутреннего своего основания была так повреждена и зажжена; нет, лишь самое внешнее рождение: внутреннее же, в котором рождаются семь источных духов, сохранило свои права, так как возжённый дьявол не мог проникнуть в него.
71. Но вот у внутреннего рождения веяльная лопата в руке его, и оно некогда выметет свой ток, и отдаст мякину царству Люциферову в вечную пищу. Ибо если бы дьявол мог посягнуть и в самое внутреннее рождение, вся область его царства обратилась бы тотчас в зажжённый горящий ад.
72. Теперь же надлежит ему оставаться пленником, заключённым в самом внешнем рождении, до дня Последнего суда, который уже близок, и не долго заставит ждать себя.
73. Но своих источных духов Люцифер зажёг до самого внутреннего рождения, и его источные духи порождают теперь душевного дьявольского духа, который вечный враг Божий.
74. Ибо когда Бог разгневался в своём самом внешнем рождении в природе, то не было его преднамеренной волею, чтобы Ему возжечься; Он этого и не сделал; но Он стянул воедино салиттер, и тем приготовил дьяволу вечный приют.
75. Ибо он не может быть низвергнут вне Бога в иное царство ангелов; но ему должно быть оставлено место для обитания. Потому Бог и не захотел дать ему тотчас же зажжённый салиттер в вечное обитание: ибо внутреннее рождение духов ещё пребывало в нём скрытым. Ибо Бог имел относительно него иное намерение, и царь Люцифер должен был оставаться пленником, пока не возникло из того же салиттера на его место иное ангельское воинство, каковое суть люди.
76. Теперь сюда, вы, защитники Люцифера, держите здесь ответ за вашего царя, прав ли он, что возжёг огонь гнева в природе? Если нет, то пусть он вечно горит в нём, и ложь ваша на истину вместе с ним.
77. Итак, вот семь видов или образов начала греха и вечной вражды против Бога.
78. Теперь последует вкратце о четырёх новых сынках Люциферовых, порождённых им в себе, в своём телесном правлении, за что он и был низвергнут из своего места, и стал caмым мерзостным дьяволом.
79. Теперь спрашивается: что же подвигнуло Люцифера захотеть стать превыше Бога? Здесь надлежит тебе ведать, что вне себя он не имел никакого побуждения к своей гордыне; но красота его обольстила его: когда он увидел, что он прекраснейший князь на небе, то презрел приветное качествование и рождение Божества, и помыслил править во всём Божестве своей княжеской силою, всё должно было клониться перед ним.
80. Когда же он нашёл, что не сможет этого сделать, он зажёг себя самого, чтобы достигнуть того же иным путем: тогда сын света стал сыном тьмы, ибо он сам истребил свою сладкую водную силу, и превратил её в кислый смрад.
81. Второю волею была жадность; она выросла из гордости: ибо он возомнил, что будет господствовать над всеми ангельскими царствами, как единый Бог, и всё должно будет клонитъся перед ним, и он всё будет образовывать своею силою: он был обольщён к тому же своим прекрасным обликом, так что возомнил, что будет всем владеть один.
82. В этой гордыне и жадности пусть нынешний мир поглядится, как в зеркале, и поразмыслит, какая это вражда против Бога, и как этот путь ведёт их к дьяволу; там они вечно будут с раскрытою пастью, чтобы грабить и поглощать, и однако не найдут ничего, кроме адской мерзости.
83. Этот сын истинная язва нынешнего мира: ибо он берёт начало в молнии гордости и жадности, и стоит на корне жизни, как колючая и горькая желчь.
84. Этот дух произошёл первоначально также из гордости; ибо гордость помыслила: ты прекрасен и могуч; жадность помыслила: всё должно быть твоим; а зависть помыслила: ты заколешь всё, что непокорно тебе; и он ринулся с этим к прочим ангельским вратам, но совсем тщетно: ибо власть его не простиралась дальше его места, из которого он был создан.
85. Этот сын есть поистине жгучий адский огонь, и берёт начало своё также от гордости: ибо когда он не смог своею неприязненною завистью удовлетворить своей гордости и жадности, то он зажёг в себе огонь гнева, и ринулся им в природу Божию, подобно рыкающему яростному льву; откуда и взошёл гнев Божий и всякое бедствие.
86. О чём можно было бы написать весьма много; но ты найдёшь это более понятным при описании творения, ибо там найдётся достаточно живых свидетелей, чтобы никто, таким образом, не мог усомниться, будто это не так.
87. Итак, царь Люцифер есть начало греха, и жало смерти, и возжение гнева Божия, и начало всякого зла, повреждение сего мира; и всему, что ни происходит злого, он первый виновник.
88. И он, таким образом, убийца и отец лжи, и основатель ада, погубитель всего доброго, и вечный враг Божий и всех добрых ангелов и людей, с которым я и все люди, уповающие на блаженство, должны повседневно и повсечасно сражаться и биться, как со злейшим врагом.
89. Но так как Бог проклял его, как вечного врага, и приговорил на вечное заточение, и сочтены уже отныне часы его; и так как явлено мне было духом Божиим его адское царство, то проклинаю его и я, вместе и наряду со всеми святыми душами людей, и отрекаюсь от него, как от вечного врага, не раз разорявшего мне мой виноградник.
90. К тому же отрекаюсь и от всех его защитников и помощников, и намерен впредь, с благодатной помощью Божией, совершенно разоблачить его царство, и доказать, что Бог есть Бог любви и кротости, не хотящий зла; и что Он не веселится и не радуется о чьей-либо погибели, но хочет, чтобы все люди спаслись (Пс. 5, 5; Иезек. 18, 23; 33, 11; I. Тим. 2, 4). И я хочу также показать, что всё зло происходит от дьявола, и от него берёт своё начало.
91. Когда же мерзостный Люцифер явил себя таким ужасающим образом, как неистовый и буйный и погубитель всего доброго, словно он хотел всё погубить и зажечь, чтобы подчинить своему властительству, — то все небесные воинства стали против него, и он против всех: тогда началась битва, ибо они противостояли друг другу ужасающим образом. И великий князь Миха-Эль со своими легионами сразился против него; и дьявол со своими легионами не победил, но был изгнан из своего места, как побеждённый (Апок. 12, 8, 9).
92. Теперь может кто-нибудь спросить, какая же это была битва? Чем они сражались друг с другом без оружия? Эту сокровенную тайну постигает лишь дух, которому повседневно и повсечасно приходится биться с дьяволом: внешняя плоть не может постичь этого, и не могут постичь этого также и звёздные духи в человеке; и это вовсе не постигается человеком, разве только если душевный дух качествует совместно с самым внутренним рождением в природе, в средоточии, где свет Божий противопоставлен царству дьявола, то есть, в третьем рождении в природе сего мира.
93. Когда душевный дух качествует совместно с Богом на этом престоле, он доставляет (этот свет) звёздным духам: ибо звёздным надлежит повсечасно биться с дьяволом в этом месте. Ибо в самом внешнем рождении человека дьявол имеет власть: ибо там его престол, смертный ров погибели, и это есть дом бедствия, где дьявол оттачивает жало смерти, и своим душевным духом хватает человека в его самом внешнем рождении в самое сердце.
94. Когда же звёздные духи бывают освещены душевным духом, который качествует в свете совместно с Богом, то они становятся весьма ревностными и жаждущими света: и напротив, душевный дух дьявола, господствующий в самом внешнем рождении в человеке, становится совсем ужасным и гневным, и к тому же совсем враждебным.
95. И тогда немедленно восходит в человеке огонь битвы, как некогда на небе между Миха-Элем и Люцифером, и бедная душа принуждена подвергнуться пытке и колесованию.
96. Если же она победит, то приносит свой свет и познание своим проницанием в самое внешнее рождение человека: ибо она могущественно проникает назад через все семь духов природы, которых я здесь называю звёздными духами, и господствует вместе с ними в совете разума.
97. Тогда только узнает человек, что такое есть дьявол, как он враждебен ему, и как велико его могущество, а также как он повседневно и повсечасно весьма сокровенно принуждён биться с ним.
98. Чего разум или внешнее рождение человека не может постигнуть без этой битвы: ибо третье или самое внешнее изо всех рождений в человеке, рождение плотское, которое человек сам себе создал и приготовил первым падением в вожделение, есть разбойничий замок и обитель дьявола, где он как в крепости воюет с душою и наносит ей немало жестоких тумаков.
99. Это рождение плоти не есть обитель души; но в битве душа вступает в него со своим светом в Божественной силе, и сражается против убийств дьявола; дьявол же, со своей стороны, стреляет своим ядом в семь источных духов, рождающих душу, в намерении повредить её и зажечь, чтобы завладеть всем телом, как собственностью.
100. Если же душа хочет внести свой свет и познание в ум человека, то должна она весьма жестоко сражаться и биться; мосток её весьма узок, и не раз бывает она дьяволом повергнута наземь; но она должна стоять в бою твердо, как рыцарь. Если она одержит верх, дьявол побеждён ею; если же победит дьявол, душа становится пленницей.
101. Но так как плотское рождение не есть собственный дом души, и она не может владеть им наследственно, как дьявол, то битва длится, пока существует плотский дом; когда же плотский дом разрушен, а душа ещё осталась в своём доме свободной, не побеждённой и не пленённой, то битва кончена, и дьявол принуждён навеки отступить от этого духа.
102. Вот почему это весьма трудный предмет для понимания, и не может вовсе быть понято иначе, как лишь в этой битве: и если бы я написал об этом даже множество книг, ты всё же ничего бы не понял; разве только если дух твой пребывает в таком же рождении, и в тебе самом родилось познание; вне этого ты не можешь ни объять этот предмет, ни ему поверить.
103. Но если ты это постигаешь, то понимаешь также и битву, какую выдержали ангелы с дьяволами: ибо у ангелов нет ни плоти, ни костей, как нет их и у дьявола. Ибо их телесное рождение состоит лишь в семи источных духах, но душевное рождение в ангелах, оно качествует совместно с Богом; в дьяволах же нет.
104. Поэтому надлежит тебе здесь ведать, что ангелы своим душевным рождением, в котором они качествуют совместно с Богом, сражались в силе и духе Божием против возжённых дьяволов, и извергли их из света Божия, и согнали их всех в пещеру, то есть, в тесную область, подобную темнице, которая есть место на земле и над землею до луны — богини земного рождения.
105. Вот до каких пределов простирается их область ныне и до дня Последнего суда: тогда получат они дом на том месте, где ныне земля [„то есть, в самом внешнем рождении во тьме, так как они не достигают второго Начала и источника света“], и он будет называться горящим адом.
106. Дожидайся этого, господин Люцифер, а пока положись на это пророчество: ибо ты получишь в вечный дом себе зажжённый салиттер в самом внешнем рождении, которое ты сам себе учинил таким.
107. Однако не в той форме, как он состоит ныне; но всё разделится в зажжённом огне гнева, и в вечный приют тебе будет отведён мрачный, жгучий и холодный, суровый, жёсткий, горький, смрадный пустырь.
108. Там будешь ты в нём вечным, всемогущим Богом, как пленник в глубокой темнице: там ты вовеки не увидишь и не достигнешь света Божия, и возжённый горький гнев Божий будет твоей границей, которой ты никогда не сможешь переступить.
- ↑ То есть в их зените, согласно толкованию Сен-Мартена.Прим. переводчика.