Король Жильбертъ любилъ поступать справедливо и откровенно. Кромѣ того, онъ не любилъ много говорить и не разъ высказывалъ мнѣніе, что о людяхъ нужно судить не по ихъ словамъ, а по ихъ поступкамъ.
„Мнѣ совсѣмъ не важно, что ты говоришь, потому что турусы на колесахъ всякій пускать умѣетъ, а важно то, что ты дѣлаешь“.
Такъ не рѣдко говаривалъ король Жильбертъ за стаканомъ добраго вина, на охотѣ, въ залѣ совѣта, — вообще, гдѣ придется. Онъ очень любилъ свое королевство, которое было невелико, никогда не велъ войнъ и воздерживался не только отъ столкновеній, но и отъ всякихъ сношеній съ сосѣдями. Онъ былъ высокъ, румянъ и тученъ, а пріятное лицо его выражало доброту и прямодушіе. Когда королю Жильберту пришло время жениться, онъ не захотѣлъ выписывать заморскихъ принцессъ, а рѣшилъ выбрать себѣ въ невѣсты какую-нибудь изъ дѣвицъ своего-же королевства.
„Войнъ я не веду, иностранныхъ языковъ не знаю, внѣшней торговли у насъ нѣтъ, — такъ зачѣмъ-же мнѣ заморская принцесса? Я съ ней и разговаривать-то не съумѣю, а она на все начнетъ фикать и заводить порядки своей страны. Мнѣ нужна только любящая жена, которая бы меня уважала, много не разговаривала и хорошо воспитывала дѣтей. Мнѣ бы хотѣлось толстенькую блондинку, да, впрочемъ это все равно: это не такъ важно, была бы только доброй дѣвушкой.“
На этотъ предметъ король составилъ такое объявленіе, въ которомъ приглашались записываться всѣ дѣвушки, безъ различія званія, отъ 16 до 25 лѣтъ, которыя пожелали-бы сдѣлаться женою короля. Онъ показалъ это объявленіе своему канцлеру и спросилъ:
— Не дурно составлено, а?
— Объявленіе составлено прекрасно, Ваше Величество. Меня смущаетъ только одно: какъ Вы узнаете, которая изъ этихъ дѣвицъ будетъ доброй женой и станетъ Васъ уважать?
Это у меня все предусмотрѣно. Тѣхъ, которыя запишутся, я ко двору не приглашу, а которыя не запишутся, тѣхъ я вызову и изъ нихъ выберу. По крайней-мѣрѣ я буду увѣренъ, что это дѣвушки скромныя и не польстились быть королевою. Недурно придумано, а?
Канцлеръ помолчалъ и сказалъ:
— А все-таки въ этой бумагѣ одного не хватаетъ.
— Чего-же тутъ не хватаетъ?
— Вдовъ.
— Какихъ вдовъ?
— Да самыхъ обыкновенныхъ. Отчего-бы Вашему Величеству не пригласить и вдовъ въ невѣсты, если, которыя, по возрасту подходятъ?
— Ты думаешь, вдовъ? Можетъ-быть, это будетъ неприлично, если я женюсь на вдовѣ? А впрочемъ, бываютъ и вдовушки, которыя за себя постоятъ не хуже любой дѣвицы, особенно, которыя потолще. Давай сюда перо и чернила: вставлю и вдовъ. Ну, теперь, кажется, совсѣмъ хорошо?
Канцлеръ перечелъ бумагу и сказалъ:
— А что-же Вы сдѣлаете съ тѣми, которыя записались и которыхъ Вы не вызовите?
— Я имъ пошлю по рублю денегъ и по лентѣ въ косу: блондинкамъ голубыя, а брюнеткамъ красныя, а вдовамъ я пошлю по металлической брошкѣ со своимъ портретомъ. Я думаю, такъ будетъ прилично, а?
— Такъ будетъ вполнѣ прилично, Ваше Величество.
Гонцы разнесли это объявленіе по всѣмъ городамъ, селамъ и деревнямъ королевства.
То-то поднялось волненіе и хлопоты. Даже дѣвицы и вдовы, которымъ давно уже стукнуло сорокъ лѣтъ, подправивъ свои метрики увѣряли, что имъ всего 20, нашивали себѣ платья, и уже спозаранокъ натирали себѣ лица гусинымъ саломъ, чтобы ко дню смотринъ казаться свѣжими и привлекательными. Толстухи старались похудѣть, худыя — потолстѣть, беззубыя вставляли зубы, а горбатыя — шили такія платья, которыя дѣлали-бы незамѣтнымъ ихъ недостатокъ. И каждая, въ глубинѣ души, была увѣрена, что она и будетъ избранницей короля. Каково-же было ихъ разочарованіе, когда недѣли черезъ двѣ имъ прислали по рублю денегъ на каждую, алыя ленты брюнеткамъ, голубыя блондинкамъ, а вдовамъ металлическія брошки съ изображеніемъ королевской персоны, — а кромѣ того приглашеніе не безпокоиться и не являться на смотрины. Не записавшихся оказалось всего только шесть: одна вдова и пять дѣвицъ. Вдову звали Женевьева а дѣвицъ: Арманда, Катерина, Жанна, Сусанна и Николь. Онѣ не были ни горбаты, ни косы, ни хромали, ни ковыляли, а были отмѣнны по всѣмъ статьямъ, такъ-что было удивительно, почему онѣ не записались въ королевскія невѣсты. Вдовѣ было года 23, дѣвицамъ же лѣтъ по 18. Женевьева была высокая и рыжеволосая, у нея былъ очень красный ротъ и блѣдное лицо, а глаза свои она всегда держала опущенными въ землю, Арманда и Катерина были брюнетки: одна высокая и стройная, другая маленькая, веселая толстушка. Жаннѣ хотя и было 18 лѣтъ, но на видъ казалось 14, это былъ испуганный ребенокъ, со льняными волосами и большими сѣрыми глазами, въ которыхъ мысли медленно проплывали, какъ лебеди по сѣверному озеру, или какъ облака но осеннему небу. Сусанна была тоже рыжая, но совсѣмъ въ другомъ родѣ, чѣмъ Женевьева: она была похожа на дикаго звѣрька, глядѣла всегда изподлобья, а всклокоченные рыжіе кудри, падавшіе ей на лобъ, придавали ей еще болѣе дикій и странный характеръ. Ее привезли связанной, потому что она царапалась и кусалась, когда ее хотѣли брать. Николь была совсѣмъ обыкновенная дѣвушка: ни толста, ни худа, ни высока, ни мала; волосы у нея были русыя, лицо чистое, особыхъ примѣтъ никакихъ. Была у нея родинка на правомъ плечѣ, да какая-же это примѣта? При этомъ подъ платьемъ этой родники видно не было. Походка у нея была не спѣшная, голосъ тихій, разговоръ пріятный и разсудительный. Таковы были невѣсты короля Жильберта.
Онъ ихъ посмотрѣлъ и всѣ онѣ ему понравились, но его интересовалъ вопросъ, почему каждая изъ нихъ отказалась записаться въ число королевскихъ невѣстъ. И онъ рѣшилъ вмѣстѣ съ канцлеромъ разспросить каждую изъ этихъ шести женщинъ въ отдѣльности. Первую позвали Женевьеву. Она низко поклонилась и стала молча, ожидая, что ей скажетъ король. Король тоже помолчалъ, потомъ спрашиваетъ:
— Скажите намъ, госпожа Женевьева, отчего Вы не пожелали записаться въ число нашихъ невѣстъ? Или, можетъ-быть, Вы хотѣли сохранить вѣрность покойному супругу, потому что, вѣдь Вы, кажется, вдова, насколько мнѣ извѣстно? Откиньте страхъ и говорите совершенно откровенно.
Женевьева подняла на короля свои усталые глаза и отвѣтила:
— Я вамъ отвѣчу совершенно откровенно. Не смотря на то, что мнѣ только 23 года, за эти шесть лѣтъ у меня было шесть мужей, Ваше Величество; двое изъ нихъ умерло, а четверо со мной развелись. Кромѣ того было безъ счета молодыхъ людей, которыхъ я любила и которые меня любили. Какъ они ни были различны между собою, исторія была всегда одна и та-же: послѣ краткаго, очень краткаго наслажденія, наступала привычка, скука и отвращеніе. Я не могу безъ ужаса подумать о замужествѣ. Ваше Величество, хоть и король, но такой-же человѣкъ, какъ и всѣ и мнѣ бы не хотѣлось, чтобы Вы получили такую скучную жену, а у меня вмѣсто уваженія къ Вамъ, какъ къ моему королю, явилась бы досада на новое супружество. Я очень устала и ничего не могу чувствовать, потому позвольте мнѣ удалиться въ монастырь. Все, что я сказала, сказала совершенно откровенно и безъ всякой утайки.
Король ее отпустилъ и велѣлъ привести къ себѣ Арманду, у которой спросилъ то-же самое.
Арманда стиснувъ зубы и поднявъ голову, надменно проговорила:
— Чтобы я вышла замужъ за человѣка, котораго отъ души ненавижу! За кого ты меня считаешь? Развѣ ты позабылъ, что мой отецъ долженъ-бы былъ быть королемъ, а вовсе не ты? Ты воровскимъ манеромъ завладѣлъ престоломъ и хочешь меня осчастливить своей рукой? Дѣйствительно, завидная честь быть женою такого толстаго дурака. Да я бы въ первую-же ночь тебя убила, отравила-бы, повѣсила, задушила. Да и теперь еще ты отъ меня не уйдешь.
Съ этими словами она вытащила изъ-за лифа длинный кинжалъ и бросилась на короля Жильберта, но канцлеръ, подоспѣвъ во-время, обезоружилъ ее, межъ-тѣмъ, какъ король изъ-за спинки трона кричалъ:
— Отослать ее домой немедленно! Ишь ты какая ловкая, да проворная! то-же невѣста называется, дрянь!
Стража увела Арманду и привели къ королю Катерину. Она была такая маленькая, кругленькая, все время улыбалась и краснѣла. Король взялъ ее за подбородокъ и спросилъ:
— А ты, душенька, убивать меня не собираешься?
— Ахъ, что Вы, — отвѣтила Катерина, и потупившись, зардѣлась еще пуще.
Король полюбовался на нее и продолжаетъ:
— Отчего-же ты, милая, не захотѣла записаться въ наши невѣсты?
— Какая-же я Вамъ жена? да притомъ есть еще одно обстоятельство.
— Что-же это за обстоятельство?
Катерина глянула на короля и спросила тихонько:
— Можно все говорить?
— Конечно, дитя мое, не только можно, но должно все говорить. Я король, а канцлеръ старикъ — кого тебѣ стѣсняться?
— Ну, такъ вотъ: еще я люблю сына нашего лавочника, Петра и, такъ-какъ я не могу быть въ одно и то-же время невѣстой двоихъ, то я и не записывалась въ Ваши невѣсты, чтобъ не огорчать Петруши. Ахъ, Ваше Величество, если бы Вы знали, какой хорошенькій у меня Петруша и какъ онъ славно играетъ на волынкѣ! И онъ любитъ меня отъ души. Онъ цѣлый вечеръ проплакалъ подъ липками, такъ боялся, что я запишусь. У нихъ пять коровъ и три лошади, и очень порядочная лавка, — не хуже, чѣмъ въ городѣ, а старикъ хоть и строгій, но меня любитъ. Конечно, хвастаться не слѣдъ, но я гуляю только съ Петромъ. Я очень веселая, но вѣдь это же не бѣда и дурного тутъ ничего нѣтъ?
Король обнялъ ее и сказалъ:
— У твоего Петруши кромѣ лавки, лошадей и пяти коровъ есть еще отличная невѣста. Вы меня позовите на свадьбу, а еще лучше справимте обѣ свадьбы вмѣстѣ.
— Вы очень добры Ваше Величество; повѣрьте, что если бы я не любила Петруши я бы непремѣнно вышла за Васъ.
— Ну, что-же дѣлать, мы въ своемъ сердцѣ не вольны.
Послѣ Катерины къ королю привели Жанну. Съ виду это былъ совсѣмъ ребенокъ. Отъ испугу она долго не понимала, о чемъ ея спрашиваютъ. Канцлеръ ужъ и словами, и жестами объяснялъ ей, почему она не хочетъ замужъ за короля. Наконецъ Жанна будто поняла и начала говорить, заикаясь:
— Ни, ни… ангелъ не велитъ… съ пикой… на болотѣ… Ангелъ строгій, строгій… рубашка у него красная… Овецъ пасла… говоритъ: носи, носи… замужъ не ходи… Ангелъ строгій… пикой въ грудь мнѣ ударилъ… Мужики… у… у… у нихъ ноги волосатыя… Ангелъ сказалъ: замужъ не ходи… А короля боюсь… онъ меня въ болото загонитъ… На болотѣ-то клюква… Ангелъ строгій, строгій, а рубашка у него красная… а мужики… бя… у нихъ ноги волосатыя. Я тебя боюсь: ты меня съѣшь…
Король слушалъ, слушалъ да и говоритъ:
— Это что-жъ такое? Чему это соотвѣтствуетъ? Какихъ ко мнѣ дуръ наслали? Посадить ее въ богадѣльню, пускай старухамъ предсказываетъ. Какая-же къ чорту невѣста? это блаженная, а не невѣста.
Но если съ Жанной мало можно было разговориться, то съ Сусанной ужъ и совсѣмъ нельзя было слова сказать, потому что она ничего не говорила, а только царапалась, да кусалась. Ее отправили обратно, а король сказалъ:
— Вѣдь это все равно, что на кошкѣ Машкѣ жениться. Ну, кто тамъ остался, приводите послѣднюю. Тоже, навѣрно, какая-нибудь бѣсноватая?
Но вошла Николь: ни высока, ни мала, ни худа, ни толста, лицо чистое, волосы русые, глаза сѣрые, голосъ тихій, разговоръ пріятный, идетъ не спѣша — уточкой.
Король и къ ней съ тѣми-же разспросами, а та ему докладываетъ:
— Отъ семейной жизни я не прочь, но но сердцу себѣ никого еще не нашла. Противъ Васъ никакого зла не имѣю, а не записывалась потому, что не знала, а наобумъ идти не хотѣла. Если бы мы были съ Вами знакомы раньше, тогда, конечно, было бы другое дѣло, а за глаза рѣшать очень трудно. Я вѣдь такъ понимаю, что разъ выходишь замужъ, то это на всю жизнь. И тутъ нужно семь разъ примѣрить и одинъ разъ отрѣзать.
Королю такая рѣчь понравилась и онъ говоритъ:
— Такъ вотъ давайте и познакомимтесь. Погостите у меня нѣкоторое время, а тамъ видно будетъ.
Николь согласилась и стала жить у короля Жильберта. Занималась хозяйствомъ, играла съ нимъ въ шашки и въ свои козыри, штопала носки и варила варенье. Такъ они узнали другъ друга, а узнавши подружились, а подружившись, полюбились, а полюбившись поженились. И они очень подходили одинъ къ другому. Оба были люди разсудительные, сердечные и спокойные. Свадьбу они справили вмѣстѣ съ Катериной, которая вышла за своего Петрушу. Торжество продолжалось цѣлую недѣлю. Во время одного изъ пировъ король Жильбертъ подозвалъ къ себѣ канцлера и сказалъ ему:
— Вотъ я всю жизнь судилъ людей по поступкамъ, а оказывается и этого нельзя дѣлать, потому что одинаковые поступки совершаются по совершенно различнымъ причинамъ. Возьми моихъ шесть невѣстъ: всѣ онѣ отказались отъ записи, но сколь различны были поводы этого поступка! Сами поступки ничего не значатъ, а важны причины, ихъ породившія, а, главное, люди.
