убила, отравила-бы, повѣсила, задушила. Да и теперь еще ты отъ меня не уйдешь.
Съ этими словами она вытащила изъ-за лифа длинный кинжалъ и бросилась на короля Жильберта, но канцлеръ, подоспѣвъ во-время, обезоружилъ ее, межъ-тѣмъ, какъ король изъ-за спинки трона кричалъ:
— Отослать ее домой немедленно! Ишь ты какая ловкая, да проворная! то-же невѣста называется, дрянь!
Стража увела Арманду и привели къ королю Катерину. Она была такая маленькая, кругленькая, все время улыбалась и краснѣла. Король взялъ ее за подбородокъ и спросилъ:
— А ты, душенька, убивать меня не собираешься?
— Ахъ, что Вы, — отвѣтила Катерина, и потупившись, зардѣлась еще пуще.
Король полюбовался на нее и продолжаетъ:
— Отчего-же ты, милая, не захотѣла записаться въ наши невѣсты?
— Какая-же я Вамъ жена? да притомъ есть еще одно обстоятельство.
— Что-же это за обстоятельство?
Катерина глянула на короля и спросила тихонько:
— Можно все говорить?
— Конечно, дитя мое, не только можно, но должно все говорить. Я король, а канцлеръ старикъ — кого тебѣ стѣсняться?
— Ну, такъ вотъ: еще я люблю сына нашего лавочника, Петра и, такъ-какъ я не могу быть въ одно и то-же время невѣстой двоихъ, то я и не записывалась въ Ваши невѣсты, чтобъ не огорчать Петруши. Ахъ, Ваше Величество, если бы Вы знали, какой хорошенькій у меня Петруша и какъ онъ славно играетъ на волынкѣ! И онъ любитъ меня отъ души. Онъ цѣлый
убила, отравила бы, повесила, задушила. Да и теперь еще ты от меня не уйдешь.
С этими словами она вытащила из-за лифа длинный кинжал и бросилась на короля Жильберта, но канцлер, подоспев вовремя, обезоружил ее, меж тем, как король из-за спинки трона кричал:
— Отослать ее домой немедленно! Ишь ты какая ловкая, да проворная! тоже невеста называется, дрянь!
Стража увела Арманду и привели к королю Катерину. Она была такая маленькая, кругленькая, все время улыбалась и краснела. Король взял ее за подбородок и спросил:
— А ты, душенька, убивать меня не собираешься?
— Ах, что Вы, — ответила Катерина, и потупившись, зарделась еще пуще.
Король полюбовался на нее и продолжает:
— Отчего же ты, милая, не захотела записаться в наши невесты?
— Какая же я Вам жена? да притом есть еще одно обстоятельство.
— Что же это за обстоятельство?
Катерина глянула на короля и спросила тихонько:
— Можно все говорить?
— Конечно, дитя мое, не только можно, но должно все говорить. Я король, а канцлер старик — кого тебе стесняться?
— Ну, так вот: еще я люблю сына нашего лавочника, Петра и, так как я не могу быть в одно и то же время невестой двоих, то я и не записывалась в Ваши невесты, чтоб не огорчать Петруши. Ах, Ваше Величество, если бы Вы знали, какой хорошенький у меня Петруша и как он славно играет на волынке! И он любит меня от души. Он целый
