Сахалин (Дорошевич)/Шпанка/ДО
| ← Жиганы | Сахалинъ (Каторга) — Шпанка | Горе Матвѣя → |
| Опубл.: 1903. Источникъ: Дорошевичъ В. М. I // Сахалинъ. — М.: Товарищество И. Д. Сытина, 1903. — С. 284. |
«Шпанка», это — Панургово стадо, это — задавленная «масса» каторги, ея безправный плебсъ. Это — тѣ крестьяне, которые «пришли» за убійство въ пьяномъ видѣ во время драки на сельскомъ праздникѣ; это — тѣ убійцы, которые совершили преступленіе отъ голода или по крайнему невѣжеству; это — жертвы семейныхъ неурядицъ, злосчастные мужья, не умѣвшіе внушить къ себѣ пылкую любовь со стороны женъ; это — тѣ, кого задавило обрушившееся несчастье, кто терпѣливо несетъ свой крестъ, кому не хватило силы, смѣлости или наглости завоевать себѣ положеніе «въ тюрьмѣ». Это — люди, которые, отбывъ наказаніе, снова могли бы превратиться въ честныхъ, мирныхъ, трудящихся гражданъ.
Потому-то и «Иванъ», и «храпъ», и «игрокъ», и даже несчастный «жиганъ», отзываются о шпанкѣ не иначе, какъ съ величайшимъ презрѣніемъ:
— Нешто это арестанты! Такъ — «отъ сохи взятъ на время»[1].
Настоящая каторга, «ея головка»: «Иваны», «храпы», «игроки» и «жиганы», — хохочетъ надъ «шпанкой».
— Да нешто онъ понималъ даже, что дѣлалъ! Такъ — несуразный народъ.
И совершенно искренно не считаетъ «шпанку» за людей:
— Какой это человѣкъ? Такъ — сурокъ какой-то. Свернется и дрыхнетъ!
У этихъ, вѣчно полуголодныхъ людей, съ вида напоминающихъ «босяковъ», есть два занятія: работать и спать. Слабосильный, плохо накормленный, плохо одѣтый, обутый, онъ наработается, прійдетъ и, «какъ сурокъ», заляжетъ спать. Такъ и проходитъ его жизнь.
«Шпанка» безотвѣтна, а потому и несетъ самыя тяжелыя работы. «Шпанка» бѣдна, а потому и не пользуется никакими льготами отъ надзирателей. «Шпанка» забита, безропотна, а потому тѣ, кто не рѣшается подступиться къ «Иванамъ», велики и страшны, когда имъ приходится имѣть дѣло со «шпанкой». Тогда «мерзавецъ», какъ громъ, гремитъ въ воздухѣ. «Задеру», «сгною», — только и слышится обѣщаній!
«Шпанка», это — тѣ, кто спитъ не раздѣваясь, боясь, что «свистнутъ» одежонку. Остающійся на вечеръ хлѣбъ они прячутъ за пазуху, такъ цѣлый день съ нимъ и ходятъ, а то стащатъ. Возвращаясь съ работъ въ тюрьму, представитель «шпанки» никогда не знаетъ, цѣлъ ли его сундучокъ на нарахъ, или разбитъ и оттуда вытащено послѣднее арестантское добро.
Ихъ давятъ «Иваны», застращиваютъ и обираютъ «храпы», надъ ними измываются «игроки», ихъ обкрадываютъ голодные «жиганы».
«Шпанка» дрожитъ всякаго и каждаго. Живетъ всю жизнь дрожа, потому что въ этихъ тюрьмахъ, гдѣ должны «исправляться и возрождаться» преступники, царитъ самоуправство, произволъ «Ивановъ», полная власть сильнаго надъ слабымъ, «отпѣтаго негодяя» надъ порядочнымъ человѣкомъ.
Примѣчанія
править- ↑ «Отъ сохи на время» — такъ называются, собственно, невинно осужденные. Но это презрительное названіе каторга распространяетъ и на всю «шпанку».