Сахалин (Дорошевич)/Шпанка
| ← Жиганы | Сахалин (Каторга) — Шпанка | Горе Матвея → |
| Опубл.: 1903. Источник: Новодворский В., Дорошевич В. Коронка в пиках до валета. Каторга. — СПб.: Санта, 1994. — 20 000 экз. — ISBN 5-87243-010-8. |
«Шпанка», — это Панургово стадо, это — задавленная «масса» каторги, её бесправный плебс. Это — те крестьяне, которые «пришли» за убийство в пьяном виде во время драки на сельском празднике; это — те убийцы, которые совершили преступление от голода или по крайнему невежеству; это — жертвы семейных неурядиц, злосчастные мужья, не умевшие внушить к себе пылкую любовь со стороны жён, это — те, кого задавило обрушившееся несчастье, кто терпеливо несёт свой крест, кому не хватило силы, смелости или наглости завоевать себе положение «в тюрьме». Это — люди, которые отбыв наказание, снова могли бы превратиться в честных, мирных, трудящихся граждан.
Потому-то и «Иван», и «храп», и «игрок», и даже несчастный «жиган» отзываются о шпанке не иначе, как с величайшим презрением:
— Нешто это арестанты! Так — «от сохи взят на время»[1].
Настоящая каторга, «её головка»: «Иваны», «храпы», «игроки» и «жиганы», — хохочет над «шпанкой».
— Да нешто он понимал даже, что делал! Так — несуразный народ.
И совершенно искренно не считает «шпанку» за людей:
— Какой это человек? Так — сурок какой-то. Свернётся и дрыхнет!
У этих, вечно полуголодных людей, с вида напоминающих «босяков», есть два занятия: работать и спать. Слабосильный, плохо накормленный, плохо одетый, обутый, он наработается, прийдет и «как сурок» заляжет спать. Так и проходит его жизнь.
«Шпанка» безответна, а потому и несёт самые тяжёлые работы. «Шпанка» бедна, а потому и не пользуется никакими льготами от надзирателей. «Шпанка» забита, безропотна, а потому те, кто не решается подступиться к «Иванам», велики и страшны, когда им приходится иметь дело со «шпанкой». Тогда «мерзавец», как гром, гремит в воздухе. «Задеру», «сгною», — только и слышится обещаний!
«Шпанка», это — те, кто спит не раздеваясь, боясь, что «свистнут» одежонку. Остающийся на вечер хлеб они прячут за пазуху, так целый день с ним и ходят, а то стащат. Возвращаясь с работ в тюрьму, представитель «шпанки» никогда не знает, цел ли его сундучок на нарах, или разбит и оттуда вытащено последнее арестантское добро.
Их давят «Иваны», застращивают и обирают «храпы», над ними измываются «игроки», их обкрадывают голодные «жиганы».
«Шпанка» дрожит всякого и каждого. Живёт всю жизнь дрожа, потому что в этих тюрьмах, где должны «исправляться и возрождаться» преступники, царит самоуправство, произвол «Иванов», полная власть сильного над слабым, «отпетого негодяя» над порядочным человеком.
Примечания
править- ↑ «От сохи на время», так называются, собственно, невинно осуждённые. Но это презрительное название каторга распространяет и на всю «шпанку».