Свобода, знамя порвано твоё, Но всё ж оно и против ветра бьётся.Байрон.
1
Прославленный народ взмахнул опять Молниеносный бич всех стран: Свобода Спешит, от сердца к сердцу, воссиять Средь городов Испанского народа. 5 Стряхнув с себя тоску, моя душа Вся воскрылилась песнопеньем, Живёт возвышенным волненьем, —
Как молодой орёл, упившись отдаленьем, На жертву падает спеша, — 10 Спешит к стихам, несётся в буре духа, В далёком небе славы, — а за ним, Сопутствуем сияньем огневым, Усладой неожиданной для слуха, Тот голос, что глубинами храним, 15 Возник, звучат слова, и я внимаю им.
2
Зарделось Солнце с ясною Луною: И брызги звёзд из бездны пустоты Низверглись в небо. Вся дыша весною, Прекрасный остров мира, сон мечты, 5 Земля возникла в воздухе безгласном: Но эта дивная звезда Была лишь хаос и беда,
Ты не была ещё, ты не была тогда: Но, распалён огнём ужасным, 10 Зажёгся дух зверей, и рыб, и птиц, И этим всем чужда была пощада, Враждой кишела дикая громада, Была война, без меры, без границ: Со зверем — зверь, для всех борьба — услада, 15 И в сердце всех существ был грозный рокот ада.
3
И человек, лик царственный, тогда Взрастил под троном Солнца поколенья: Дворцы и пирамиды, города И тюрьмы, для несчётного волненья, 5 Служили тем, чем глушь лесов — волкам. Всё это множество людское, Свирепо-грубое, слепое,
Толпилось без тебя, как волны в диком бое: И, наклонившись к городам, 10 Нависла гневной тучей Тирания, С ней рядом села идолом чума, Под тенью крыл её сгустилась тьма, Сошлись толпы рабов, стада людские, И в деспотах, в святошах — смерть сама 15 Проказою зажглась для сердца и ума.
4
Пространства мысов, гор, подобных тучам, И острова, и синий цвет волны, Вся Греция согрета солнцем жгучим, Глядящим с благосклонной вышины: 5 В пещерах здесь пророческие звуки. В пустыне девственной блестят Под ветром нежно шелестят
Олива кроткая, хлеба, и виноград, Людские их не знали руки; 10 И, как цветы под влагою морской,
Как мысль ребёнка, призрак мысли зрелой, Как новый день, в отшедшем онемелый, Скрывались сны ваяния толпой В Паросских глыбах, в их дремоте белой, 15 И мудрость мыслила, стих лепетал, несмелый.
5
В стране Эгейской встали, точно сон, Афины: лик их сказочный украшен Сиянием сверкающих колонн И серебром воздушно-лёгких башен: 5 Им пол — океанийские цветы, Им небо служит светлым сводом; И дышат вихри перед входом,
Они летят из туч со вновь рождённым годом. О, дивный сон! О, блеск мечты! 10 Но, укрепившись в воле человека, Как на горе алмазной вознесён, Он этим самым — лучший яркий сон; Явилась Ты, и, светлою от века, Твоим созданьем, стройно окружён 15 Толпою мраморной оракул твой и трон.
6
И лик Афин трепещет, искажённый, На зыби вод — немой реки Времён, Недвижный, и однако возмущённый, Дрожит, но никогда не гаснет он. 5 Твои певцы и мудрецы, от гнева, В пещерах прошлого, как гром, Гремят с бушующим дождём,
Насилие и Ложь молчат, дрожат кругом: И слышен звонкий вскрик напева, 10 Крик радости пред торжеством чудес Летит туда, куда и Ожиданье Не смело заносить своё мечтанье! Единым солнцем дышит свод небес; Единый дух рождает мирозданье; 15 И лишь в стенах Афин — твой свет для мглы страданья.
И Рим возник, и от груди твоей Он, как волчонок от груди Менады, Пил молоко величья много дней, Хоть дочь твоя желала той услады; 5 Любовию твоей освящены, Вставали здесь толпой бесстрастной Деянья честности ужасной,
И жил Камилл, погас Атилий смертью ясной. Но чуть до строгой белизны 10 Твоих одежд, пятном, коснулись слёзы И куплен был Капитолийский трон, Ты отошла от деспотов, как сон; И встал один тиран, как гнёт угрозы, И замер Ионийской песни стон, 15 И Палатин вздохнул, тебя лишился он.
8
И в долах Гирканийского предела, В Арктических краях, где всё мертво, На островах далёких, ты скорбела О гибели влиянья твоего, 5 Учила звукам скорби волны, горы, И урны льдяные Наяд Печальным эхом говорят,
Что человек посмел забыть твой светлый взгляд. Да, ты не преклоняла взоры 10 Ни к сновиденьям Скальдов, ни к мечте Друидов спящих. Что же это было, Что вдруг твои все слёзы осушило, И разметались в дикой красоте Распущенные волосы? Уныло 15 Встал Иудейский змей, земля была — могила.
9
И тысячу как бы несчётных лет Земля тебе кричала: «Где ты, Солнце?»
И наконец упал твой слабый свет На лик Альфреда, мудрого Саксонца: 5 И множество воинственных бойниц В святой Италии восстали, И гневным взором заблистали,
На деспотов, ханжей — взметнули силу стали; И точно стая хищных птиц, 10 Они разбились вкруг оплотов гордых, А между тем, при ласковом огне, В сердцах людей, в глубокой глубине, Возникла песнь в ликующих аккордах; И вечное Искусство, в дивном сне, 15 Виденья вознесло на творческой волне.
10
Ты, быстрая! Быстрей Луны в лазури! Ты, страх волков, что оскверняют мир! Ты гонишь Тьму, как Солнце — сумрак бури, Ты будишь ум, как звон стозвучных лир. 5 Восточный день! Сиянье звёздных лилий! Прозревший Лютер ухватил Рассвет живых твоих светил,
Копьём свинцовым он народы пробудил, В оцепенелой их могиле; 10 Тебя поют Английские певцы, Чья не иссякнет музыка живая, Хотя она течёт не уставая, Неся свой рокот в мир, во все концы; И близ Мильтона ты прошла немая, 15 А он смотрел как дух, ночь слепоты пронзая.
11
Толпа часов и торопливых лет, Как бы на высоте горы огромной, Вперяла взор в медлительный рассвет, Росла громадой тесною и тёмной, 5 Крича: «Свобода!» В сумраке глухом
Негодованье закричало, На крик тот Жалость отвечала,
И побледнела Смерть, и притупила жало. И как в сияньи золотом 10 Восходит солнце, так, огнём одета, Явилась ты, во всей красе своей, Гоня врагов, как дымный ряд теней, Из края в край; и мнилось, блеск рассвета Встал в полночь между западных зыбей: 15 Все вздрогнули, дивясь огню твоих очей.
12
О, рай земной! Скажи, какая чара, Как саваном, тебя закрыла вновь? Твой свет зарделся заревом пожара, В него столетья гнёта влили кровь; 5 Но нежность звёзд твоих была сильнее. Для Вакханалии своей, Сошлась, в свирепости страстей,
Вкруг Франции, толпа тиранов и ханжей. Но, гордой силой пламенея, 10 Один из них, сильней чем все они, Насильник над владеньями твоими, Скрутил их всех, и небо скрылось в дыме, Слились войска с войсками, как огни. Средь мёртвых он теперь, задавлен ими, 15 Но он страшит владык тенями роковыми.
13
Спит Англия: её зовут давно; Испания взывает ныне к сонной; Так Этну, рушив льдяное звено, Везувий пробуждает раскалённый: 5 И сонмы Эолийских островов, От Питекузы до Пелора, Кричат стогласностию хора:
Светильники небес, погасните для взора! Как призрак — нить её оков,
10 Они сейчас исчезнут паутиной; Испания была в стальных цепях, Лишь доблесть — их преобразила в прах. Два блеска, близнецы судьбы единой! Запечатлейте в Западных сердцах 15 Всё, что вы сделали, что мыслили в веках.
14
Арминия нетленная гробница, Отдай нам призрак, замкнутый в тебе, Чтоб наша им украсилась бойница, Как знаменем, в бестрепетной борьбе: 5 Вино ума, с игрою переливной, Германия угнетена, Но им ещё оживлена.
Что ж мы колеблемся? Уж вольная она! Ты, Рай утраченный, но дивный, 10 Цветущая пустыня! Царство снов! Святилище, где ласковы и строги Минувшего не умирают боги! Ты, остров средь смятения веков, Италия! Смети зверей с дороги, 15 Что смели превратит твои дворцы в берлоги.
15
О, если б все свободные — в пыли Втоптали имя Деспота победно! Чтоб ветерки легчайшие могли Как след змеи стереть его бесследно! 5 И чтоб над ним сомкнулся плотный прах! Гласит оракул вам: внемлите, Победный меч свой поднимите,
И, узел Гордиев, то слово разрубите. Оно лишь тень, оно лишь страх, 10 Но перед ним как слитная громада — Бичи и топоры, — и жизнь людей Заражена им в сущности своей,
Тот звук исполнен смрадным духом яда; Не откажись, и по свершеньи дней 15 Упорного червя сотри пятой своей.
16
О, если бы победно возблистали Все мудрые, тесня исчадий лжи, И к демонам, в глубокий ад прогнали Позорное название Ханжи, 5 Что давит помышления людские; Чтобы склонился ум людей Лишь пред судом души своей,
Или перед лучом неведомых огней! О, если б все слова, — какие 10 Лишь затемняют помыслы, чей свет Им жизнь даёт, — расстались с этой мглою, С прикрасой масок, с чуждой мишурою, В чём их огня и их улыбки нет, — Предстали, вспыхнув яркой наготою, 15 Перед своим Творцом, покорною толпою!
17
Кем человек премудро научён Всё побеждать меж смертью и рожденьем, Владыкой Жизни тем соделан он. И тщетно всё! Над собственным хотеньем 5 Тирана добровольно он вознёс. Что́ в том, что целым миллионам Земля, по творческим законам,
Ниспосылает жизнь, родит цветы по склонам? Что́ в том, что в свете жгучих грёз 10 Искусство, возносясь пред трон Природы, Кричит великой матери своей: «Отдай мне высь и бездну!» Что́ нам в ней, Что́ в них? Растут бесчисленные годы, — Растёт и жажда, боль, тоска людей, 15 Богатство гнёт нужду и топчет для затей.
Приди же Ты, но из глухой пещеры Глубокой человеческой души, Денницей в наши сумрачные сферы, Веди с собою Мудрость. О, спеши! 5 Я слышу взмах воздушной колесницы; Она спешит среди огней? И вы спешите вместе с ней,
Властители ума, судить неправду дней? Любовь слепая, свет зарницы, 10 И Правосудье, и Мечта о днях, Что будут, и Завет того, что было? Свобода! если б ты их всех забыла, Жила б Свободой лишь в своих лучах! Когда б в слезах твоя взрастала сила, 15 Слезами кровными тебя бы мысль купила!
19
Напев сдержал размерный голос свой, И дух его отдвинулся к глубинам; Так дикий лебедь, в туче грозовой, Взлетя к заре размахом лебединым, 5 Пронзён стрелою, падает стремглав Из светлой выси отдаленья, И гулок шум его паденья;
И как завесы туч, дав ливням их рожденье, Как светоч, утро увидав, 10 Как однодневка, с вечером кончаясь, Напев мой, изменяя, смолк во мне, Мой гимн бессильно замер в тишине, И, откликами эхо замыкаясь, Исчез великий голос в глубине, 15 Пловец был здесь, меж волн, теперь он там, на дне.
Песнь к Свободе написана под впечатлением освободительного движения Испании весною 1820 года. Шелли излагает в ней свой взгляд на историю человечества несколько туманно и чересчур субъективно. В ней была еще следующая строфа, которую он вычеркнул:
В неизследимом духе человека, В пещере — трон, там Образ красоты
Такой волшебной, царственной от века, Что, если дерзновенные мечты
Туда зайдут, они свой лик склоняют, Трепещут пред сиянием его, И этот блеск впивают — до того,
Что им себя всецело наполняют И, будучи воздушными, как сны, Тем пламенем светло озарены.
Некоторые места заслуживают особого разъяснения. Марк Фурий Камилл (4 век до Р. Хр.) — один из самых замечательных представителей республиканского Рима. За свои заслуги он был прозван вторым основателем Рима. Люций Атилий (4 век до Р. Хр.) — народный трибун. Гиркания — песчаная пустыня, обширная область в центральной Азии, от восточного берега Каспийского моря до Окса, и от Аральского моря до границ Персии и Афганистана. Друиды и Скальды. Шелли говорит, что они не знали свободы. Это не вполне верно. Друиды были древние галльские и британские жрецы, учившие о вечности материи и духа, о перевоплощении, а отсюда о возмездии и награде за поступки. Скальды — древнескандинавские поэты, певшие о тайнах мироздания, о жизни богов, о подвигах царей и героев. Поэзия Скальдов развилась главным образом в Исландии, куда переселились наиболее свободолюбивые норвежцы. Шелли смотрит на тех и других слишком узко, и вероятно разумеет то, что Друиды, как говорит Вольтер, были «обманщики», а Скальды воспевали подвиги царей. [482]Альфред Великий, король англо-саксонский (849—901), дважды спас Англию от датчан, был законодателем, покровителем литературы, и сам написал несколько сочинений. В своем Завещании он сказал достопримечательные слова: «Англичане должны быть так же свободны, как их мысли». Цитекуза — древнее название маленького острова Исхии, в Неаполитанском заливе. Пелор — очень высокий Сицилийский мыс. Шелли называет Англию и Испанию близнецами одной судьбы, ибо две эти страны сыграли великую мировую роль, в колонизации. Арминий (18 г. до Р. Хр.—20 по Р. Хр.) — вождь Херусков, освободитель Германии, знаменитый победитель Вара.
Это произведение перешло в общественное достояние в России согласно ст. 1281 ГК РФ, и в странах, где срок охраны авторского права действует на протяжении жизни автора плюс 70 лет или менее.
Если произведение является переводом, или иным производным произведением, или создано в соавторстве, то срок действия исключительного авторского права истёк для всех авторов оригинала и перевода.
