Песнь к Свободе (Шелли; Бальмонт)/ПСС 1903 (ВТ:Ё)

Песнь к Свободе
автор Перси Биши Шелли (1792—1822), пер. Константин Дмитриевич Бальмонт (1867—1942)
Оригинал: англ. Ode to Liberty («A Glorious people vibrated again…»), опубл.: 1820. — См. Из Перси Биши Шелли. Перевод созд.: ориг. 1820; пер. 1903, опубл: 1903. Источник: Перси Биши Шелли. Полное собрание сочинений / Перевод К. Д. Бальмонта — Новое переработанное изд. — СПб.: Т-во «Знание», 1903. — Т. 1. — С. 123—131..



[123]
ПЕСНЬ К СВОБОДЕ

Свобода, знамя порвано твоё,
Но всё ж оно и против ветра бьётся.Байрон.


1

Прославленный народ взмахнул опять
Молниеносный бич всех стран: Свобода
Спешит, от сердца к сердцу, воссиять
Средь городов Испанского народа.
Стряхнув с себя тоску, моя душа
Вся воскрылилась песнопеньем,
Живёт возвышенным волненьем, —
Как молодой орёл, упившись отдаленьем,
На жертву падает спеша, —
10 Спешит к стихам, несётся в буре духа,
В далёком небе славы, — а за ним,
Сопутствуем сияньем огневым,
Усладой неожиданной для слуха,
Тот голос, что глубинами храним,
15 Возник, звучат слова, и я внимаю им.

2

Зарделось Солнце с ясною Луною:
И брызги звёзд из бездны пустоты
Низверглись в небо. Вся дыша весною,
Прекрасный остров мира, сон мечты,
Земля возникла в воздухе безгласном:
Но эта дивная звезда
Была лишь хаос и беда,

[124]

Ты не была ещё, ты не была тогда:
Но, распалён огнём ужасным,
10 Зажёгся дух зверей, и рыб, и птиц,
И этим всем чужда была пощада,
Враждой кишела дикая громада,
Была война, без меры, без границ:
Со зверем — зверь, для всех борьба — услада,
15 И в сердце всех существ был грозный рокот ада.

3

И человек, лик царственный, тогда
Взрастил под троном Солнца поколенья:
Дворцы и пирамиды, города
И тюрьмы, для несчётного волненья,
Служили тем, чем глушь лесов — волкам.
Всё это множество людское,
Свирепо-грубое, слепое,
Толпилось без тебя, как волны в диком бое:
И, наклонившись к городам,
10 Нависла гневной тучей Тирания,
С ней рядом села идолом чума,
Под тенью крыл её сгустилась тьма,
Сошлись толпы рабов, стада людские,
И в деспотах, в святошах — смерть сама
15 Проказою зажглась для сердца и ума.

4

Пространства мысов, гор, подобных тучам,
И острова, и синий цвет волны,
Вся Греция согрета солнцем жгучим,
Глядящим с благосклонной вышины:
В пещерах здесь пророческие звуки.
В пустыне девственной блестят
Под ветром нежно шелестят
Олива кроткая, хлеба, и виноград,
Людские их не знали руки;
10 И, как цветы под влагою морской,

[125]

Как мысль ребёнка, призрак мысли зрелой,
Как новый день, в отшедшем онемелый,
Скрывались сны ваяния толпой
В Паросских глыбах, в их дремоте белой,
15 И мудрость мыслила, стих лепетал, несмелый.

5

В стране Эгейской встали, точно сон,
Афины: лик их сказочный украшен
Сиянием сверкающих колонн
И серебром воздушно-лёгких башен:
Им пол — океанийские цветы,
Им небо служит светлым сводом;
И дышат вихри перед входом,
Они летят из туч со вновь рождённым годом.
О, дивный сон! О, блеск мечты!
10 Но, укрепившись в воле человека,
Как на горе алмазной вознесён,
Он этим самым — лучший яркий сон;
Явилась Ты, и, светлою от века,
Твоим созданьем, стройно окружён
15 Толпою мраморной оракул твой и трон.

6

И лик Афин трепещет, искажённый,
На зыби вод — немой реки Времён,
Недвижный, и однако возмущённый,
Дрожит, но никогда не гаснет он.
Твои певцы и мудрецы, от гнева,
В пещерах прошлого, как гром,
Гремят с бушующим дождём,
Насилие и Ложь молчат, дрожат кругом:
И слышен звонкий вскрик напева,
10 Крик радости пред торжеством чудес
Летит туда, куда и Ожиданье
Не смело заносить своё мечтанье!
Единым солнцем дышит свод небес;
Единый дух рождает мирозданье;
15 И лишь в стенах Афин — твой свет для мглы страданья.

[126]


7

И Рим возник, и от груди твоей
Он, как волчонок от груди Менады,
Пил молоко величья много дней,
Хоть дочь твоя желала той услады;
Любовию твоей освящены,
Вставали здесь толпой бесстрастной
Деянья честности ужасной,
И жил Камилл, погас Атилий смертью ясной.
Но чуть до строгой белизны
10 Твоих одежд, пятном, коснулись слёзы
И куплен был Капитолийский трон,
Ты отошла от деспотов, как сон;
И встал один тиран, как гнёт угрозы,
И замер Ионийской песни стон,
15 И Палатин вздохнул, тебя лишился он.

8

И в долах Гирканийского предела,
В Арктических краях, где всё мертво,
На островах далёких, ты скорбела
О гибели влиянья твоего,
Учила звукам скорби волны, горы,
И урны льдяные Наяд
Печальным эхом говорят,
Что человек посмел забыть твой светлый взгляд.
Да, ты не преклоняла взоры
10 Ни к сновиденьям Скальдов, ни к мечте
Друидов спящих. Что же это было,
Что вдруг твои все слёзы осушило,
И разметались в дикой красоте
Распущенные волосы? Уныло
15 Встал Иудейский змей, земля была — могила.

9

И тысячу как бы несчётных лет
Земля тебе кричала: «Где ты, Солнце?»

[127]

И наконец упал твой слабый свет
На лик Альфреда, мудрого Саксонца:
И множество воинственных бойниц
В святой Италии восстали,
И гневным взором заблистали,
На деспотов, ханжей — взметнули силу стали;
И точно стая хищных птиц,
10 Они разбились вкруг оплотов гордых,
А между тем, при ласковом огне,
В сердцах людей, в глубокой глубине,
Возникла песнь в ликующих аккордах;
И вечное Искусство, в дивном сне,
15 Виденья вознесло на творческой волне.

10

Ты, быстрая! Быстрей Луны в лазури!
Ты, страх волков, что оскверняют мир!
Ты гонишь Тьму, как Солнце — сумрак бури,
Ты будишь ум, как звон стозвучных лир.
Восточный день! Сиянье звёздных лилий!
Прозревший Лютер ухватил
Рассвет живых твоих светил,
Копьём свинцовым он народы пробудил,
В оцепенелой их могиле;
10 Тебя поют Английские певцы,
Чья не иссякнет музыка живая,
Хотя она течёт не уставая,
Неся свой рокот в мир, во все концы;
И близ Мильтона ты прошла немая,
15 А он смотрел как дух, ночь слепоты пронзая.

11

Толпа часов и торопливых лет,
Как бы на высоте горы огромной,
Вперяла взор в медлительный рассвет,
Росла громадой тесною и тёмной,
Крича: «Свобода!» В сумраке глухом

[128]

Негодованье закричало,
На крик тот Жалость отвечала,
И побледнела Смерть, и притупила жало.
И как в сияньи золотом
10 Восходит солнце, так, огнём одета,
Явилась ты, во всей красе своей,
Гоня врагов, как дымный ряд теней,
Из края в край; и мнилось, блеск рассвета
Встал в полночь между западных зыбей:
15 Все вздрогнули, дивясь огню твоих очей.

12

О, рай земной! Скажи, какая чара,
Как саваном, тебя закрыла вновь?
Твой свет зарделся заревом пожара,
В него столетья гнёта влили кровь;
Но нежность звёзд твоих была сильнее.
Для Вакханалии своей,
Сошлась, в свирепости страстей,
Вкруг Франции, толпа тиранов и ханжей.
Но, гордой силой пламенея,
10 Один из них, сильней чем все они,
Насильник над владеньями твоими,
Скрутил их всех, и небо скрылось в дыме,
Слились войска с войсками, как огни.
Средь мёртвых он теперь, задавлен ими,
15 Но он страшит владык тенями роковыми.

13

Спит Англия: её зовут давно;
Испания взывает ныне к сонной;
Так Этну, рушив льдяное звено,
Везувий пробуждает раскалённый:
И сонмы Эолийских островов,
От Питекузы до Пелора,
Кричат стогласностию хора:
Светильники небес, погасните для взора!
Как призрак — нить её оков,

[129]

10 Они сейчас исчезнут паутиной;
Испания была в стальных цепях,
Лишь доблесть — их преобразила в прах.
Два блеска, близнецы судьбы единой!
Запечатлейте в Западных сердцах
15 Всё, что вы сделали, что мыслили в веках.

14

Арминия нетленная гробница,
Отдай нам призрак, замкнутый в тебе,
Чтоб наша им украсилась бойница,
Как знаменем, в бестрепетной борьбе:
Вино ума, с игрою переливной,
Германия угнетена,
Но им ещё оживлена.
Что ж мы колеблемся? Уж вольная она!
Ты, Рай утраченный, но дивный,
10 Цветущая пустыня! Царство снов!
Святилище, где ласковы и строги
Минувшего не умирают боги!
Ты, остров средь смятения веков,
Италия! Смети зверей с дороги,
15 Что смели превратит твои дворцы в берлоги.

15

О, если б все свободные — в пыли
Втоптали имя Деспота победно!
Чтоб ветерки легчайшие могли
Как след змеи стереть его бесследно!
И чтоб над ним сомкнулся плотный прах!
Гласит оракул вам: внемлите,
Победный меч свой поднимите,
И, узел Гордиев, то слово разрубите.
Оно лишь тень, оно лишь страх,
10 Но перед ним как слитная громада —
Бичи и топоры, — и жизнь людей
Заражена им в сущности своей,

[130]

Тот звук исполнен смрадным духом яда;
Не откажись, и по свершеньи дней
15 Упорного червя сотри пятой своей.

16

О, если бы победно возблистали
Все мудрые, тесня исчадий лжи,
И к демонам, в глубокий ад прогнали
Позорное название Ханжи,
Что давит помышления людские;
Чтобы склонился ум людей
Лишь пред судом души своей,
Или перед лучом неведомых огней!
О, если б все слова, — какие
10 Лишь затемняют помыслы, чей свет
Им жизнь даёт, — расстались с этой мглою,
С прикрасой масок, с чуждой мишурою,
В чём их огня и их улыбки нет, —
Предстали, вспыхнув яркой наготою,
15 Перед своим Творцом, покорною толпою!

17

Кем человек премудро научён
Всё побеждать меж смертью и рожденьем,
Владыкой Жизни тем соделан он.
И тщетно всё! Над собственным хотеньем
Тирана добровольно он вознёс.
Что́ в том, что целым миллионам
Земля, по творческим законам,
Ниспосылает жизнь, родит цветы по склонам?
Что́ в том, что в свете жгучих грёз
10 Искусство, возносясь пред трон Природы,
Кричит великой матери своей:
«Отдай мне высь и бездну!» Что́ нам в ней,
Что́ в них? Растут бесчисленные годы, —
Растёт и жажда, боль, тоска людей,
15 Богатство гнёт нужду и топчет для затей.

[131]


18

Приди же Ты, но из глухой пещеры
Глубокой человеческой души,
Денницей в наши сумрачные сферы,
Веди с собою Мудрость. О, спеши!
Я слышу взмах воздушной колесницы;
Она спешит среди огней?
И вы спешите вместе с ней,
Властители ума, судить неправду дней?
Любовь слепая, свет зарницы,
10 И Правосудье, и Мечта о днях,
Что будут, и Завет того, что было?
Свобода! если б ты их всех забыла,
Жила б Свободой лишь в своих лучах!
Когда б в слезах твоя взрастала сила,
15 Слезами кровными тебя бы мысль купила!

19

Напев сдержал размерный голос свой,
И дух его отдвинулся к глубинам;
Так дикий лебедь, в туче грозовой,
Взлетя к заре размахом лебединым,
Пронзён стрелою, падает стремглав
Из светлой выси отдаленья,
И гулок шум его паденья;
И как завесы туч, дав ливням их рожденье,
Как светоч, утро увидав,
10 Как однодневка, с вечером кончаясь,
Напев мой, изменяя, смолк во мне,
Мой гимн бессильно замер в тишине,
И, откликами эхо замыкаясь,
Исчез великий голос в глубине,
15 Пловец был здесь, меж волн, теперь он там, на дне.




Примечание К. Д. Бальмонта


[481]К стр. 123.
Песнь к Свободе.

Песнь к Свободе написана под впечатлением освободительного движения Испании весною 1820 года. Шелли излагает в ней свой взгляд на историю человечества несколько туманно и чересчур субъективно. В ней была еще следующая строфа, которую он вычеркнул:

В неизследимом духе человека,
В пещере — трон, там Образ красоты
Такой волшебной, царственной от века,
Что, если дерзновенные мечты
Туда зайдут, они свой лик склоняют,
Трепещут пред сиянием его,
И этот блеск впивают — до того,
Что им себя всецело наполняют
И, будучи воздушными, как сны,
Тем пламенем светло озарены.

Некоторые места заслуживают особого разъяснения. Марк Фурий Камилл (4 век до Р. Хр.) — один из самых замечательных представителей республиканского Рима. За свои заслуги он был прозван вторым основателем Рима. Люций Атилий (4 век до Р. Хр.) — народный трибун. Гиркания — песчаная пустыня, обширная область в центральной Азии, от восточного берега Каспийского моря до Окса, и от Аральского моря до границ Персии и Афганистана. Друиды и Скальды. Шелли говорит, что они не знали свободы. Это не вполне верно. Друиды были древние галльские и британские жрецы, учившие о вечности материи и духа, о перевоплощении, а отсюда о возмездии и награде за поступки. Скальды — древнескандинавские поэты, певшие о тайнах мироздания, о жизни богов, о подвигах царей и героев. Поэзия Скальдов развилась главным образом в Исландии, куда переселились наиболее свободолюбивые норвежцы. Шелли смотрит на тех и других слишком узко, и вероятно разумеет то, что Друиды, как говорит Вольтер, были «обманщики», а Скальды воспевали подвиги царей. [482]Альфред Великий, король англо-саксонский (849—901), дважды спас Англию от датчан, был законодателем, покровителем литературы, и сам написал несколько сочинений. В своем Завещании он сказал достопримечательные слова: «Англичане должны быть так же свободны, как их мысли». Цитекуза — древнее название маленького острова Исхии, в Неаполитанском заливе. Пелор — очень высокий Сицилийский мыс. Шелли называет Англию и Испанию близнецами одной судьбы, ибо две эти страны сыграли великую мировую роль, в колонизации. Арминий (18 г. до Р. Хр.—20 по Р. Хр.) — вождь Херусков, освободитель Германии, знаменитый победитель Вара.




  Это произведение перешло в общественное достояние в России согласно ст. 1281 ГК РФ, и в странах, где срок охраны авторского права действует на протяжении жизни автора плюс 70 лет или менее.

Если произведение является переводом, или иным производным произведением, или создано в соавторстве, то срок действия исключительного авторского права истёк для всех авторов оригинала и перевода.