И Римъ возникъ, и отъ груди твоей
Онъ, какъ волченокъ отъ груди Менады,
Пилъ молоко величья много дней,
Хоть дочь твоя желала той услады;
5 Любовію твоей освящены,
Вставали здѣсь толпой безстрастной
Дѣянья честности ужасной,
И жилъ Камиллъ, погасъ Атилій смертью ясной.
Но чуть до строгой бѣлизны
10 Твоихъ одеждъ, пятномъ, коснулись слезы
И купленъ былъ Капитолійскій тронъ,
Ты отошла отъ деспотовъ, какъ сонъ;
И всталъ одинъ тиранъ, какъ гнетъ угрозы,
И замеръ Іонійской пѣсни стонъ,
15 И Палатинъ вздохнулъ, тебя лишился онъ.
И въ долахъ Гирканійскаго предѣла,
Въ Арктическихъ краяхъ, гдѣ все мертво,
На островахъ далекихъ, ты скорбѣла
О гибели вліянья твоего,
5 Учила звукамъ скорби волны, горы,
И урны льдяныя Наядъ
Печальнымъ эхомъ говорятъ,
Что человѣкъ посмѣлъ забыть твой свѣтлый взглядъ.
Да, ты не преклоняла взоры
10 Ни къ сновидѣньямъ Скальдовъ, ни къ мечтѣ
Друидовъ спящихъ. Что-же это было,
Что вдругъ твои всѣ слезы осушило,
И разметались въ дикой красотѣ
Распущенные волосы? Уныло
15 Всталъ Іудейскій змѣй, земля была—могила.
И тысячу какъ бы несчетныхъ лѣтъ
Земля тебѣ кричала: «Гдѣ ты, Солнце?»
И Рим возник, и от груди твоей
Он, как волчонок от груди Менады,
Пил молоко величья много дней,
Хоть дочь твоя желала той услады;
5 Любовию твоей освящены,
Вставали здесь толпой бесстрастной
Деянья честности ужасной,
И жил Камилл, погас Атилий смертью ясной.
Но чуть до строгой белизны
10 Твоих одежд, пятном, коснулись слёзы
И куплен был Капитолийский трон,
Ты отошла от деспотов, как сон;
И встал один тиран, как гнёт угрозы,
И замер Ионийской песни стон,
15 И Палатин вздохнул, тебя лишился он.
И в долах Гирканийского предела,
В Арктических краях, где всё мертво,
На островах далёких, ты скорбела
О гибели влиянья твоего,
5 Учила звукам скорби волны, горы,
И урны льдяные Наяд
Печальным эхом говорят,
Что человек посмел забыть твой светлый взгляд.
Да, ты не преклоняла взоры
10 Ни к сновиденьям Скальдов, ни к мечте
Друидов спящих. Что же это было,
Что вдруг твои все слёзы осушило,
И разметались в дикой красоте
Распущенные волосы? Уныло
15 Встал Иудейский змей, земля была — могила.
И тысячу как бы несчётных лет
Земля тебе кричала: «Где ты, Солнце?»
