После поражения великанов Пантагрюэль удалился к тому месту, где стояли винные бутылки, и позвал Панурга и других, которые пришли к нему целы и невредимы, за исключением Эстена: ему один из великанов исцарапал лицо в то время, как его убивал, и Эпистемона, который совсем не явился. Это так огорчило Пантагрюэля, что он собирался покончить с собой, но Панург сказал ему:
— Бог мой, Господин, подождите немного, и мы поищем его среди мёртвых и узнаем правду.
И вот они принялись искать его и нашли мёртвым; окровавленную голову свою он держал в руках. Тогда Эстен вскричал:
— Ах, злая смерть! Зачем отняла ты у нас лучшего из людей?
При этом возгласе Пантагрюэль встал с места в величайшем горе, какое только кто-либо испытывал на свете. И сказал Панургу:
— Ах, друг мой, пророчество, изречённое вами посредством двух стаканов и древка от пики, было, значит, лживое!
Но Панург отвечал:
— Дети, не плачьте: он ещё не остыл, и я вам его исцелю.
Говоря это, он взял голову и прижал её к клапану своих штанов, чтобы она не простудилась. Эстен и Карпалим снесли тело на то место, где они пировали, не потому, чтобы они надеялись, что покойник оживёт, но чтобы показать его Пантагрюэлю. Но Панург утешал его, говоря:
— Если я не исцелю его, пусть сам лишусь головы, а ведь надо быть дураком, чтобы рисковать ею; полноте плакать и помогите мне.
_p._65.png)
После того он тщательно обмыл голову и шею белым вином, прибавив к нему мелко истолчённого кала, который он всегда носил при себе в кармане; затем намазал мазью, состава которой я не знаю, аккуратно приставил голову к шее, вена к вене, нерв к нерву, позвонок к позвонку, дабы он не стал кривошеей, так как этих последних он до смерти ненавидел; и, сделав это, скрепил всю голову кругом пятнадцатью или шестнадцатью стёжками, чтобы она опять не отвалилась; после того снова намазал мазью, которую называл живительною. Вдруг Эпистемон стал дышать, затем раскрыл глаза, затем зевнул, затем чихнул и даже выпустил ветры. После чего Панург объявил:
— Ну, теперь он, наверное, здрав. И дал ему выпить стакан белого вина, подслащённого жжёным сахаром. И таким образом Эпистемон был искусно исцелён; и у него осталась только хрипота в горле, которая прошла не раньше, как по истечении слишком трёх недель, да сухой кашель, от которого он никак не мог отделаться, не прибегая усиленно к вину.
Но вот он заговорил и сообщил, что видел чертей, говорил запросто с Люцифером и отлично провёл время в аду и в Елисейских полях. Он уверял, что черти — славные ребята. Что касается грешников, то он сказал, что очень сожалеет, что Панург так скоро вернул его к жизни.
— Я находил большое развлечение, — говорил он, — глядя на них.
— Как так? — спросил Пантагрюэль.
— Ведь с ними обращаются совсем не так худо, как вы думаете: одно только, что в их состоянии произошла большая перемена, потому что я видел, как Александр Великий чинил старые штаны и этим зарабатывал скудное пропитание.
Ксеркс продавал на улицах горчицу.
Ромул стал солеваром.
Нума ковал гвозди.
Тарквиний стал ростовщиком.
Пизон — крестьянином.
Сулла — лодочником.
Кир — скотником.
Фемистокл — стекольщиком.
Эпаминонд гранил зеркала.
Брут и Кассий стали землемерами.
Демосфен стал виноделом.
Цицерон — истопником.
Фабий изготовляет чётки.
Артаксеркс сучит верёвки.
Эней стал мельником.
Ахилл опаршивел.
Агамемнон стал лизоблюдом.
Улисс — косцом.
Нестор — нищим.
Дарий чистит отхожие места.
Анк Марций смолит корабли.
Камилл стал башмачником.
Марцелл чистит бобы.
Друз ломится в открытые двери.
Сципион Африканский ходит козырем, хоть и на босу ногу.
Аздрубал — фонарщиком.
Аннибал торгует живностью.
Приам — тряпичником.
Ланцелот дю Лак — живодёром.
Все рыцари Круглого С гола бедны и с трудом зарабатывают пропитание, служа гребцами на лодках, — которые перевозят по рекам Коциту, Флегетону, Стиксу, Ахерону и Лете, когда господа черти вздумают прокатиться по воде, — подобно лионским лодочникам и венецианским гондольерам. Но платой им служит только щелчок по носу и вечером кусок чёрствого хлеба.
Траян ловит лягушек.
Антонин — лакеем.
Коммод. — волынщиком.
Пертинакс обивает орехи.
Лукулл торгует вишнями.
Юстиниан — коробочником.
Гектор — поварёнком.
Парис — нищим оборванцем.
Ахилл — убирает сено.
Камбиз — погонщиком мулов.
Нерон — рылейщиком, а Фиерабрас — его лакеем; но он причиняет ему всяческие неприятности, кормит его ситным хлебом и поит кислым вином, а сам ест и пьёт на славу.
Юлий Цезарь и Помпей просмаливают корабли.
Жиглан и Говен[1] — бедняки-свинопасы.
Валентин и Орсон служат в адских банях цирюльниками.
Годфрид Зубастый продаёт огниво.
Годфрид Будьонский изготовляет домино.
Язон — церковным старостой.
Дон-Педро Кастильский торгует кухонными объедками.
Морган — пивоваром. Гюон Бордоский — бочаром.
Пирр — кухонным мужиком.
Антиох — трубочистом.
Октавиан — бумагомаратель.
Нерва — кухонный мужик.
Папа Юлий продаёт пирожки, но обрезал свою длинную и безобразную бороду.
Жан Парижский чистит сапоги.
Артур Бретонский чистит шляпы.
Персфоре[2] — ножевщиком.
Папа Бонифаций VIII лудит кастрюли.
Папа Николай III — бумажный фабрикант.
Папа Александр ловит крыс.
Папа Сикст IV ухаживает за страждующими дурной болезью больными.
— Как, — сказал Пантагрюэль, — в аду есть такие больные?
— Разумеется, — отвечал Эпистемон, — я нигде столько не видал; их там слишком сто миллионов. Потому что, представьте, те, которые в здешнем мире не знали дурной болезни, на том свете получают её.
— Ну, тогда мне нечегострашиться, — сказал Панург, — потому что я ею болел, как никто; я побывал и в Гибралтарском проливе и у Геркулесовых столбов и прошёл огонь, воду, и медные трубы.
Ожье Датчанин чистит лошадиную сбрую.
Король Тигран стал кровельщиком.
Гальен Реставрированный ловит кротов.
Четыре сына Эмона — зубодёры. Папа Каликст — цирюльник.
Папа Урбан стал прихлебателем.
Мелюзина — прачкой.
Клеопатра торгует луком.
Елена стала свахой горничных.
Семирамида ловит вшей у нищих.
Дидона торгует грибами.
Пентисилья торгует кресс-салатом.
Лукреция содержит харчевню.
Гортензия стала пряхой.
Ливия чистит кастрюли.
Таким образом, все те, которые в здешней жизни были важными господами, на том свете с трудом добывали себе жалкое пропитание. Напротив того, философы и те, которые в здешней жизни жили бедняками, на том свете стали важными господами, в свою очередь.
Я видел Диогена, красовавшегося в великолепной пурпурной мантии и со скипетром в правой руке и обращавшегося как с собакой с Александром Великим, если тот плохо починит ему штаны, и
_p._67.png)
вознаграждавшаго его за труд ударами палки. Я видел Эпиктета нарядно одетого à la française, под развесистыми деревьями, веселившегося в компании молодых барышень, пировавшего, танцевавшего, катавшегося, как сыр в масле и купавшегося в золоте. Над шпалерами из виноградной лозы стояли, в качестве его девиза, следующие стихи:
Веселиться и скакать,
Пить вино и горло драть,
День деньской деньгу считать,
Никакой беды не знать.
Когда он меня увидел, он вежливо пригласил меня выпить с ним, на что я охотно согласился, и мы по-богословски напились. Тем временем подошёл к нему Кир и попросил одно денье в честь Меркурия, чтобы купить несколько луковиц на ужин. «Глупости, глупости, — отвечал Эпиктет, — я не подаю денье. Вот, болван, возьми одно экю и веди себя добропорядочно.»
_p._68.png)
Кир был очень рад такой добыче, но находившиеся там Александр, Дарий и другие, украли у него ночью экю. Я видел Пателена, казначея Радаманта[3], торговавшего пирожки, которые продавал папа Юлий, и он спрашивал у него, сколько стоит дюжина. «Три белых монеты», отвечал папа. «Трёх ударов палкой будет с тебя довольно, — отвечал Пателен, — вот тебе, каналья; ступай за другими.» И бедный папа ушёл, проливая слёзы. А когда пришёл к своему хозяину-пирожнику и пожаловался ему, что у него силой отняли пирожки, тот так отхлестал его ремнём, что его шкура не годилась бы для волынки. Я видел метра Жана Лемера[4], передразнивавшего папу и заставлявшего всех этих бедных королей и пап целовать у себя ноги, и величавшегося, и раздавшего благословения, говоря: «Покупайте индульгенции, покупайте; недорого стоют; я разрешаю вас от хлеба и похлёбки, разрешаю вам быть бездельниками.» Затем он призвал Кальета[5] и Трибуле[6] и сказал им: «Господа кардиналы, отпустите каждому из них буллу в виде удара палкой. Что было немедленно исполнено. Я видел Франсуа Виллона, спрашивавшего у Ксеркса: «Сколько стоит порция горчицы?» — «Одно денье», отвечал Ксеркс. На что Виллон отвечал: «Врёшь, негодяй, ты втридорога продаёшь свой товар, и испортил ему товар, как, я видел, это делают продавцы горчицы в Париже. Я видел ландскнехта Беньоле[7], занимавшего здесь пост инквизитора: он встретил Персфоре[8]; тот облегчался у стены, на которой был изображён Антонов огонь. Он объявил его за это еретиком и сжёг бы живым на костре, если бы за него не вступился Моргант[9] и не подарил ему девяти бочек пива.
— Ну, — сказал Пантагрюэль, — оставь все эти сказки до другого раза. И скажи нам только, как обращаются в аду с ростовщиками?
— Я видел, — отвечал Эпистемон, — что они искали ржавых булавок и старых гвоздей в уличном соре, как на этом свете это делают жалкие людишки. Но на том свете за центнер этой дряни дают не больше одной корочки хлеба; да и то набрать её трудно, почему жалкие ростовщики порою по три недели кряду остаются не евши, а работают день и ночь в ожидании барышей. Но и труд и бедность им ни по чём: так деятельны они и такое на них положено проклятие, лишь бы в конце года им удалось заработать несколько грошей.
— Ну, дети, теперь и нам пора есть и пить; весь этот месяц мы будем здорово пить, — заметил Пантагрюэль.
Они раскупорили кучу бутылок и принялись за провизию, припасённую в лагере. Но у бедного короля Анарха было невесело на душе, и Панург, сказал:
— А к какому роду занятий определим мы господина короля, чтобы он знал своё ремесло в совершенстве, когда пойдёт ко всем чертям?
— Ты правильно судишь, — отвечал Пантагрюэль, — ну, вот возьми его себе, я тебе его дарю.
— Очень вам благодарен, — сказал Панург, — я не отказываюсь от подарка, тем более, когда он идёт от вас.
- ↑ Герои рыцарских романов.
- ↑ Сказочная личность.
- ↑ Сын Юпитера и Европы, один из троих адских судей.
- ↑ Писатель XVI века, современник Рабле, писавший о римских папах в сатирическом духе.
- ↑ Знаменитый шут.
- ↑ Шут Людовика XII.
- ↑ Лицо из Произведений Виллона.
- ↑ Легендарная личность.
- ↑ Лицо фантастическое.