| „Племена австралійцевъ не подвинулись до той ступени образованія государствъ, на которой развиваются большія царства неопредѣленныхъ границъ.“ |
| * * * |
Чувствуя приближеніе родовъ, будущая мать, вмѣстѣ съ нѣкоторыми другими женщинами, удаляется отъ мѣста стоянки, и мужчины и мальчики не должны встрѣчаться съ ней, также, какъ и во время ея послѣдующаго очищенія. Послѣ родовъ призывается отецъ, который тотчасъ же берется за дѣло, разводитъ огонь, приноситъ воду и оказываетъ другія услуги своей женѣ. Грубость, въ силу которой мужчина не выказываетъ никакой заботы о родильницѣ и новорожденномъ, ни въ какомъ случаѣ нельзя назвать правиломъ. Какъ матерямъ, такъ и отцамъ нельзя отказать въ нѣжныхъ чувствахъ къ ихъ дѣтямъ; если послѣднія умираютъ, матери нерѣдко носятъ ихъ трупы до полнаго разложенія, а впослѣдствіи кости ихъ, въ мѣшкѣ, на которомъ спятъ. Нерѣдко тамъ можно видѣть отцовъ, которые заботливо ведутъ за руку или несутъ утомившихся дѣтей. Если матери допускаютъ иногда, что ихъ дѣти, которыхъ онѣ носятъ завернутыми въ кусокъ коры, лишаются силъ, зябнутъ или обжигаются у огня, если большая смертность дѣтей служитъ яснымъ доказательствомъ недостаточнаго ухода и присмотра за ними, то уже кормленіе въ теченіе двухъ Файл:Народоведение. Том I (Ратцель; Коропчевский 1904)/II.13. Семья и общество австралийцев/ДОЖенщины и ребенокъ изъ Новаго Южнаго Уэльса. (По фотографіи.) или трехлѣтняго періода вполнѣ выражаетъ настоящую мѣру материнской любви.
Дѣтоубійство имѣло прежде и имѣетъ теперь широкое распространеніе. Во всякомъ случаѣ число рожденій не находится ни въ какомъ прямомъ отношеніи къ числу остающихся въ живыхъ. Умерщвленіе происходитъ обыкновенно тотчасъ же послѣ рожденія, причемъ новорожденному вставляютъ черезъ уши въ черепъ разожженную палку и отверстія заполняютъ пескомъ; затѣмъ маленькій трупъ сжигается. Употребляется также задушеніе и умерщвленіе ударомъ палицы. Въ 1860 г. у нариньеріевъ была убита ⅓ новорожденныхъ, а именно: всѣ дѣти, родившіяся прежде, чѣмъ предшествовавшій ребенокъ могъ ходить, всѣ уродливыя дѣти, одинъ или двое изъ близнецовъ, по крайней мѣрѣ, половина дѣтей отъ бѣлыхъ отцовъ изъ ревности, дѣти дѣвушекъ и, наконецъ, дѣти браковъ, совершенныхъ насиліемъ. Какъ скоро рѣшено, что ребенокъ долженъ остаться Файл:Народоведение. Том I (Ратцель; Коропчевский 1904)/II.13. Семья и общество австралийцев/ДОТатуированная и нетатуированная дѣвушки изъ Куинслэнда. (По фотографіи.) Ср. текстъ, стр. 334 и 369. въ живыхъ, то терпѣливое обращеніе съ нимъ не имѣетъ границъ. Чтобы обезпечить его развитіе, суевѣріе заставляетъ надѣвать ему на шею пуповину; его никогда не купаютъ, а только обтираютъ сухимъ пескомъ. Отецъ беретъ сына, какъ только онъ можетъ ходить, на охоту и рыбную ловлю, учитъ его всему, что̀ ему слѣдуетъ знать, и разсказываетъ ему преданія племени. Относительно игръ, упоминается только объ игрѣ оружіемъ, въ особенности копьемъ. Съ 14 или 15 лѣтъ юноша принимаетъ участіе въ войнахъ или схваткахъ, а въ 16 или 18, когда борода у него уже начинаетъ пробиваться, его принимаютъ въ кругъ мужчинъ.
Когда ребенокъ уже можетъ ходить, онъ получаетъ имя; но въ особыхъ обстоятельствахъ, напримѣръ, при достиженіи возмужалости, ему даются новыя имена. При нареченіи имени должно быть принято во вниманіе мѣсто, какое по порядку ребенокъ занимаетъ въ ряду своихъ братьевъ и сестеръ, и мѣсто его рожденія. Отецъ и мать также принимаютъ новыя имена по имени ребенка, пока не родится другой. Происхожденіе двойныхъ женскихъ именъ для насъ еще не выяснено. Въ силу обычая — никогда не произносить имена умершихъ лицъ и заимствованія тамошнихъ именъ отъ мѣстныхъ особенностей, животныхъ и событій, чья-либо смерть часто вызываетъ не только перемѣну личныхъ именъ всѣхъ, кто носитъ имя умершаго, но даже географическихъ и другихъ названій. Къ собственному имени присоединяется племенное имя, заимствованное отъ одушевленныхъ или неодушевленныхъ предметовъ и имѣющее широкое распространеніе. Грэй находилъ въ западной Австраліи, въ полосѣ, шириною отъ 400 до 500 англійскихъ миль, одни и тѣ же имена. Тому же содѣйствуетъ и перемѣна именъ: друзья признаютъ себя братьями и принимаютъ взаимно соотвѣтственныя обязанности. У бухты Уайдъ оба называли одинъ другого друзьями, причемъ терлись носами, и союзъ считался заключеннымъ.
Отдѣльныя племена распадаются на большое или малое число группъ, отъ которыхъ требуется взаимное воздержаніе отъ Файл:Народоведение. Том I (Ратцель; Коропчевский 1904)/II.13. Семья и общество австралийцев/ДОТатуированный и нетатуированный юноши изъ Куинслэида. (По фотографіи.) Ср. текстъ, стр. 344. женитьбы; такъ, напримѣръ, южно-австралійское племя Нариньери распадается на 18 группъ, изъ которыхъ каждая считается семьею, и члены ея не могутъ вступать въ бракъ между собою. Каждая семейная группа имѣетъ свой знакъ, который въ западной Австраліи называется кобонгомъ. Грэй всегда встрѣчалъ нежеланіе приближаться къ кобонгу. Если, напримѣръ, это „символическое животное“ находили спящимъ, то его не умерщвляли, а на охотѣ ему всегда давали уйти. Кому кобонгомъ служитъ растеніе, тотъ въ опредѣленное время года и при извѣстныхъ обстоятельствахъ никогда не вырываетъ его. Западный австраліецъ каждую особь соотвѣтственнаго животнаго и растительнаго вида считаетъ ближайшимъ другомъ, убійство котораго было бы большимъ преступленіемъ. Важная часть посвященія мужчины, повидимому, выражается введеніемъ его въ эту систему покровительствующихъ духовъ.
Племена порта Линкольнъ раздѣляются на маттири и каррару; маттири ни въ какомъ случаѣ не долженъ жениться на маттири; жена его должна принадлежать къ каррару, и наоборотъ. Вслѣдствіе того, къ собственному имени ребенка присоединяется имя племени его матери. И здѣсь на югѣ кобонгъ играетъ роль, хотя и въ меньшей степени: онъ не всегда переходитъ по наслѣдству къ сыну. У пролива Короля Георга мы встрѣчаемъ два „класса“ туземцевъ съ тѣмъ же запрещеніемъ эндогамическаго брака. Дѣленіе туземцевъ въ окрестностяхъ Германсбурга уже сложнѣе, а на Пикъ-Райверѣ и на Чарлоттъ-Уотерсъ они дѣлятся на четыре рода подплеменъ. Подобное же дѣленіе встрѣчается въ западной Австраліи и въ южной части Куинслэнда, а также у племенъ на Дарлингѣ. Изъ такого племенного дѣленія происходитъ то, что мы видимъ, напримѣръ, на Даусонѣ, гдѣ изъ двухъ племенъ одно называется по имени бѣлаго, а другое — чернаго какаду, что́ дало поводъ комическому недоразумѣнію, „будто западные австралійцы называютъ себя по имени своихъ важнѣйшихъ питательныхъ веществъ“. На сѣверо-западномъ мысѣ системы кобонговъ не существуетъ. Предполагаемыя дѣленія на касты всего вѣрнѣе могутъ Файл:Народоведение. Том I (Ратцель; Коропчевский 1904)/II.13. Семья и общество австралийцев/ДОТатуированная женщина изъ Новаго Южнаго Уэльса. (По фотографіи.) Ср. текстъ, стр. 344 и 370. быть сведены къ этому экзогамическому расчлененію племени. Свѣдѣнія изъ порта Эссингтонъ сообщаютъ, что, кромѣ раздѣленія племени на семьи, существуетъ еще другое строгое раздѣленіе на три сословія. По указанію Ирля, названіе первой касты означаетъ огонь, второй — землю, а третьей — „изготовитель сѣтей“; въ этомъ мы можемъ видѣть признаки кобонга. Сходныя имена Уильсонъ указываетъ на бухтѣ Раффльсъ; несмотря на строгое разграниченіе, эти дѣленія ничѣмъ не отличаются другъ отъ друга по своимъ нравамъ и образу жизни.
У многихъ племенъ ни одинъ обычай не соблюдается такъ строго, какъ экзогамія. Даже самое отдаленное кровное родство не допускаетъ брака, и при сватовствѣ объ этомъ предлагается первый вопросъ. Если чета, тѣмъ не менѣе, соединяется, то этотъ союзъ считается беззаконнымъ; австралійцы, столь распущенные въ нравственномъ отношеніи, наказываютъ такой бракъ смертью. Даже церемоніи нгіа-нгіампе (см. ниже, стр. 369), объясняемой другимъ путемъ, хотѣли приписать экзогамическое происхожденіе: на самомъ дѣлѣ, она примѣняется тамъ, гдѣ членамъ различныхъ племенъ не позволяется вступать въ бракъ между собой. Но ея главная цѣль заключается въ другомъ. Оказалось, что число женщинъ, недостаточное уже само по себѣ для всѣхъ стремящихся къ браку, будетъ еще меньше вслѣдствіе полигаміи, причемъ старшіе получатъ преимущество въ ущербъ низшимъ. Вслѣдствіе того, для каждаго рода женщины въ періодѣ возмужалости получаютъ большую цѣну, ясно выражающуюся въ системѣ брака покупкой; поэтому въ интересѣ всѣхъ мужчинъ того же рода, чтобы ни одинъ изъ нихъ не вступалъ въ формальный бракъ съ незамужними женщинами его и такимъ путемъ не лишалъ другихъ цѣнныхъ предметовъ обмѣна. Безъ сомнѣнія, въ кругу экзогамическихъ обычаевъ замѣчается и обычай, въ силу котораго зять никогда не называетъ по имени тестя, а невѣстка — свекра; если это имя имѣетъ значеніе нарицательнаго, то и нарицательное никогда не слѣдуетъ употреблять, такъ какъ эти родственники не должны видѣть другъ друга послѣ обрученія, и будущая теща всегда должна закрывать лицо передъ зятемъ.
Фактъ, что экзогамія удерживаетъ отъ брака, а не отъ свободнаго смѣшенія половъ, можно объяснить тѣмъ, что это учрежденіе совпало съ тѣмъ временемъ, когда бракъ былъ гораздо крѣпче, чѣмъ теперь. Въ настоящее время цѣль ея, во всякомъ случаѣ, достигается не вполнѣ.
Въ связи съ тѣмъ находится такое же строгое соблюденіе степеней родства, какое мы видимъ у многихъ другихъ экзогамическихъ народовъ. У нариньери и мэру мужчина называетъ дѣтей своего брата сыномъ и дочерью, а дѣтей сестры — племянникомъ и племянницей, между тѣмъ, какъ женщина называетъ дѣтей сестры сыновьями и дочерями, а дѣтей брата — племянниками и племянницами. Весьма оригинально, что у нариньеріевъ отецъ и ребенокъ называются общимъ именемъ „ретуленгкъ“, а мать и ребенокъ — „ратуленгкъ“, и что у нихъ есть слова, которыми они обозначаютъ вдовца и вдову, какъ лицо, испытавшее извѣстную потерю. При слабости политическаго развитія, лишь такое строгое раздѣленіе родства придаетъ твердую связь жизни австралійцевъ.
Въ тѣсной связи съ экзогаміей находится право наслѣдованія по женской линіи. Семейныя отношенія, образующіяся этимъ путемъ, поддерживаются весьма строго; даже кровавая месть наслѣдуется по матери, хотя въ этомъ случаѣ могутъ быть и исключенія. У нариньеріевъ сынъ получаетъ имущество отца. На западѣ отецъ дѣлитъ землю между своими сыновьями; если у него ихъ нѣтъ, наслѣдниками являются сыновья его дочерей: женщина не можетъ обладать земельной собственностью. Напротивъ, на югѣ, гдѣ наслѣдуемая земля всегда имѣетъ собственное имя, которое переходитъ къ ея владѣльцу, въ наслѣдствѣ участвуютъ и женщины, а на сѣверѣ, гдѣ младшія изъ дѣтей получаютъ наибольшую долю, — и замужнія дочери. Вдова занимаетъ оригинальное положеніе у племенъ средней Австраліи: между тѣмъ, какъ мужчина, лишившись жены, можетъ жениться опять, вдова переходитъ въ собственность племени; иначе сказать, мы находимъ здѣсь поліандрію. У западныхъ австралійцевъ соблюдается ужичество, а также и обычай, что вдова, въ случаѣ смерти мужа, должна непремѣнно выйти за неженатаго.
Женщина, считающаяся собственностью мужчины (на діалектѣ Аделаиды мужъ значитъ „собственникъ женщины“), не составляетъ особенности одной Австраліи. Но сюда присоединяется еще множество нравовъ и обычаевъ, которые еще болѣе оттѣсняютъ женщину на второй планъ. Давленіе скудной жизни оказывается болѣе тяжелымъ для слабаго пола. Здѣсь нѣтъ ничего похожаго на женщинъ-начальницъ и амазонокъ, какъ въ Африкѣ, или на участіе женщинъ въ общественныхъ совѣщаніяхъ, какъ у малайцевъ. Даже колдуньи и знахарки здѣсь встрѣчаются рѣдко. По законамъ табу, напоминающимъ полинезійскіе, женщинамъ въ Австраліи не позволяется ѣсть вмѣстѣ съ мужчинами, и онѣ исключаются изо всѣхъ религіозныхъ празднествъ, даже изъ плясокъ. Имъ запрещается ѣсть нѣкоторыя кушанья, напримѣръ, нѣкоторыхъ рыбъ и черепахъ; голубей позволяется ѣсть только беременнымъ, такъ какъ для остальныхъ они будто бы вредны. Быть можетъ, еще большее значеніе имѣетъ то обстоятельство, что нѣкоторыя посвященія оказываютъ большое вліяніе на жизнь мужчинъ, вслѣдствіе чего женщины, не будучи посвященными, оказываются стоящими на низшей ступени и во многихъ отношеніяхъ безправными. Тайные союзы выступаютъ въ видѣ замкнутой аристократіи относительно исключенныхъ изъ нихъ женщинъ и дѣтей. Если у многихъ племенъ къ обѣтамъ, которые долженъ давать мальчикъ при наступленіи возмужалости, принадлежитъ обѣтъ воздержанія отъ всякаго насилія по отношенію къ женщинамъ, то, при разнузданномъ, несдержанномъ характерѣ, онъ легко нарушается. Унаслѣдованное презрѣніе къ женщинѣ австралійцы Файл:Народоведение. Том I (Ратцель; Коропчевский 1904)/II.13. Семья и общество австралийцев/ДОАВСТРАЛІЙСКАЯ СЕМЬЯ ИЗЪ НОВАГО ЮЖНАГО УЭЛЬСА. раздѣляютъ со всѣми народами, въ душѣ которыхъ чувство великодушія не достигло до его сознанія. Нѣкоторое уравниваніе правъ обнаруживаетъ только обычай западныхъ австралійцевъ — возлагать на одну изъ болѣе старыхъ женщинъ обязанность бабки всего племени, улаживать споры, разнимать дерущихся, но въ то же время и призывать къ войнѣ.
Въ центральной и южной Австраліи господствуетъ большая распущенность нравовъ въ предѣлахъ и внѣ брака. Вліяніе европейцевъ могло только способствовать этому регрессивному процессу, а во многихъ случаяхъ даже дать толчокъ ему. Нравственности не можетъ содѣйствовать обычай, въ силу котораго дѣвушки, еще въ дѣтскомъ возрастѣ, а въ западной Австраліи тотчасъ послѣ рожденія, обручаются съ пожилымъ мужчиной и затѣмъ находятся подъ самымъ ревнивымъ наблюденіемъ. Этимъ устраняются проступки противъ нравственности только въ томъ случаѣ, когда ими обусловливается нарушеніе пріобрѣтенныхъ правъ; подобно тому, нарушеніе супружеской вѣрности наказывается смертью, между тѣмъ, какъ мужчина не нарушаетъ обычая, когда свою жену предоставляетъ братьямъ. Мы знаемъ, что туземцы порта Линкольнъ допускаютъ общность женъ между братьями, тогда какъ временное предоставленіе жены, съ согласія мужа, чужому, или обмѣнъ женами на одну ночь между знакомыми, считается постыднымъ. Тѣмъ не менѣе, это бываетъ довольно часто. Весьма характерно, что мужья именемъ „янгара“ называютъ собственныхъ женъ и именемъ „картети“ тѣхъ, на кого они имѣютъ право въ качествѣ братьевъ или близкихъ родственниковъ, а женщины своихъ мужей и ихъ братьевъ называютъ однимъ и тѣмъ же именемъ.
Многоженство встрѣчается повсюду, гдѣ достаточно женщинъ и пищи для нихъ (см. табл. „Австралійская семья изъ Новаго Южнаго Уэльса“). Въ плодородной, сѣверо-западной области у мужей видали по 11 женъ, а на юго-восточномъ берегу — по двѣ. Если тяжесть существованія съ силою давитъ австралійца, который проводитъ половину жизни въ лишеніяхъ, то она ложится двойнымъ грузомъ на плечи женщины. И тѣмъ не менѣе, многіе наблюдатели отзываются съ похвалой о трогательной привязанности женъ къ ихъ мужьямъ и властелинамъ. Женщины представляютъ цѣнное имущество; пожилые мужчины стараются пріобрѣсти ихъ какъ можно больше и увеличиваютъ число ихъ, покупая дѣвушекъ или обмѣнивая родныхъ дочерей на дочерей своихъ друзей. Согласно переписи 1876 г., въ южной Австраліи было 2203 туземца мужского пола на 1750 женскаго. Недостаточное число женщинъ замѣчается и у племенъ, которыя оставались безъ всякаго вліянія европейцевъ. Въ виду того, насъ не должно удивлять, что похищеніе женщинъ часто бываетъ причиною войны и что невѣрность женъ наказывается иногда смертью или искалѣченіемъ.
Признавать похищеніе женщинъ формою заключенія брака у австралійцевъ было бы нѣкоторымъ преувеличеніемъ. Похищеніе женщины всегда служитъ вызовомъ къ войнѣ. Впрочемъ, здѣсь существуютъ нѣкоторыя смягченныя формы. На юго-востокѣ, согласно обычаю, юноша, получивъ положительный отвѣтъ дѣвушки изъ сосѣдняго племени, бѣжитъ вмѣстѣ съ ней и остается двѣ ночи и одинъ день въ лѣсу, какъ будто спасаясь отъ преслѣдованія племени. Въ Новомъ Южномъ Уэльсѣ это совершается гораздо грубѣе: здѣсь на дѣвушку, даже и въ томъ случаѣ, когда она не противится браку, женихъ и его близкіе всегда нападаютъ тайно и похищаютъ ее. Часто это доходило до жаркой схватки, при чемъ большая часть ударовъ доставалась невѣстѣ, которую обѣ стороны отнимали другъ у друга. Но часто вся эта схватка бываетъ только притворной, отъ чего и сами женщины не хотятъ отказаться. Въ другихъ случаяхъ женщина покупается, вымѣнивается или принимается въ видѣ подарка. Въ обоихъ послѣднихъ случаяхъ сдѣлка подготовляется обыкновенно еще въ то время, когда будущіе супруги находятся въ дѣтскомъ или даже младенческомъ возрастѣ. Согласіе женщины желательно, но не необходимо; со стороны дѣвушки оно выражается тѣмъ, что она разводитъ огонь въ хижинѣ мужчины. Согласіе родителей и родственниковъ у нариньеріевъ считается болѣе нужнымъ: на дѣвушку, которая безъ всякихъ формальностей соединяется съ мужчиной, смотрятъ какъ на безнравственную. Если за нее не получается никакого вознагражденія, это считается для нея позоромъ. Когда нариньеріи еще мало подвергались европейскому вліянію, дѣло происходило такъ: бракъ совершался въ 10-ти нли 12-ти лѣтнемъ возрастѣ и былъ простымъ обмѣномъ; мужчина не могъ получить женщины, если не могъ дать другой взамѣнъ ея. Братъ чаще, чѣмъ отецъ, отдаетъ дѣвушку и получаетъ соотвѣтственный даръ вмѣсто нея; но право это онъ можетъ продать третьему лицу, причемъ является уже настоящій бракъ черезъ покупку. Тотъ, кому нравится дѣвушка, обращается къ тѣмъ, кому она принадлежитъ, черезъ чье-либо посредство. Тогда являются родственники обѣихъ сторонъ и размѣщаются въ нѣкоторомъ разстояніи другъ отъ друга. Вечеромъ, при свѣтѣ факеловъ, невѣсту съ ея женихомъ отводятъ въ большую хижину; родственники сидятъ тамъ то молча, то поютъ и пляшутъ; то же повторяется и въ слѣдующій вечеръ, и затѣмъ бракъ считается заключеннымъ. Если невѣста еще слишкомъ молода, женихъ возвращаетъ ее на нѣкоторое время къ ея роднымъ и велитъ ей чаще натираться жиромъ, чтобы она скорѣе росла.
Австралійцы не признаютъ никакой другой естественной смерти, кромѣ смерти въ сраженіи. Ихъ умъ не примиряется съ необходимостыо смерти. Всякая смерть, не наступающая какъ результатъ очевиднаго насилія, кажется имъ слѣдствіемъ колдовства. Это послѣднее становится возможнымъ вслѣдствіе того, что какая-либо вещь берется у жертвы и передается колдуну; поэтому остатки кушаньевъ и обглоданныя кости всегда сжигаются съ величайшимъ тщаніемъ. Первыя церемоніи надъ трупомъ заключаются въ томъ, чтобы найти злого врага. У племенъ порта Линкольнъ ближайшій родственникъ проводитъ первую ночь, приложивъ голову къ трупу, чтобы получить отъ него во снѣ указаніе на околдовавшаго его. На слѣдующій день трупъ выносится на погребальныхъ носилкахъ, и при этомъ друзья умершаго называютъ имена различныхъ лицъ. При этомъ, говорятъ они, трупъ обнаруживаетъ давленіе въ извѣстномъ направленіи и движется въ сторону злодѣя. Туземцы Аделаиды носили мертвыхъ на носилкахъ изъ вѣтвей, въ видѣ колеса, которыя подпиралъ головою идущій въ серединѣ, пока розыскъ не приводилъ къ какому-либо заключенію. Родственники, плачущіе слишкомъ мало на погребальномъ торжествѣ, легко могутъ подвергнуться подозрѣнію въ сообщничествѣ съ колдунами. У другихъ южныхъ племенъ трупъ кладутъ на носилки, называемыя „знающими“, и задаютъ вопросы. Если носилки приходятъ въ движеніе, то это означаетъ утвердительный отвѣтъ, а если нѣтъ, то вопросы задаются дальше.
У дайеріевъ большіе пальцы ногъ у трупа связываются вмѣстѣ, и тѣло заворачивается въ сѣть. Трое или четверо мужчинъ приносятъ трупъ къ могилѣ, въ метръ глубиною, и черезъ нѣсколько минутъ кладутъ его задомъ къ ней; затѣмъ трое мужчинъ опускаются на колѣни, и мертваго кладутъ имъ на головы. Тогда старикъ беретъ въ каждую руку маленькій прутикъ, становится передъ трупомъ, бьетъ прутиками одинъ по другому и обращается съ вопросомъ къ умершему. Остальные мужчины, сидящіе въ кругу въ качествѣ довѣренныхъ отъ него, называютъ кого нибудь, считающагося виновникомъ смерти.
Другой, нѣкогда распространенный способъ на юго-востокѣ позволялъ угадывать колдуна по направленію, по какому то или другое насѣкомое ползло отъ могилы. Или умѣлый человѣкъ отыскивалъ слѣды ногъ по направленію къ подозрѣваемому. У племенъ Мортонской бухты кожа, снятая со съѣденнаго умершаго, показывалась знахарями различнымъ лицамъ, чтобы изъ поведенія ихъ опредѣлнть виновника смерти. Такъ какъ насильственная смерть всегда заключала въ себѣ извѣстное обвиненіе, то мертвому, обернутому въ кору, шептали въ уши, чтобы онъ сказалъ въ загробномъ мірѣ, будто онъ умеръ естественной смертью. У племенъ мыса Іоркъ вина подвергается отомщенію способомъ, напоминающимъ полинезійскій обычай: послѣ празднества въ честь умершаго, начальникъ съ черепомъ, оружіемъ и украшеніями покойника входитъ въ кругъ мужчинъ, гдѣ ему во время празднованія позволяется наносить даже смертельные удары, такъ какъ онъ дѣйствуетъ отъ имени умершаго.
Когда предполагаемый убійца принадлежитъ другому племени, друзья обвиняемаго посылаютъ проклятія мертвому и всѣмъ его умершимъ родственникамъ. Этимъ доставляется поводъ къ войнѣ. Передъ битвой племя умершаго поднимаетъ громкій, жалобный крикъ; другое отвѣчаетъ ему смѣхомъ и старается плясками и шутками раздражить враговъ. Затѣмъ завязывается борьба и заканчивается нѣсколькими уколами копьемъ, причиняющими легкія раны; наконецъ, старики объявляютъ, что дѣло можетъ считаться поконченнымъ.
Послѣ розыска убійцы слѣдуетъ погребеніе, которое бываетъ въ землѣ или надъ землею. Первый способъ болѣе употребителенъ въ южной части Австраліи. Грэй и Теплинъ разсказываютъ о большихъ могильныхъ холмахъ на сѣверо-западѣ и на берегу озера Александры. Быть можетъ, это относится ко временамъ большой смертности; у нынѣшнихъ австралійцевъ мы находимъ лишь отдѣльныя могилы. Въ узкой могилѣ сперва зажигаютъ огонь, чтобы удалить всѣ злыя чары, наполняютъ ее наполовину листьями, кладутъ на нихъ вытянутый или сложенный трупъ, укрѣпляютъ его жердями и покрываютъ листьями или землею. Выкопанную землю кладутъ кучками въ головахъ и въ ногахъ могилы. Снаружи могила посыпается листьями или красной землей; на нее кладется древесный стволъ, а еще чаще строится на ней хижина, и у двери ея кладутъ разломанныя копья умершаго и три дерева съ нарѣзками и фигурами, окрашенными краснымъ цвѣтомъ, въ свидѣтельство того, что умершій отомщенъ. На Паймъ-Райверѣ, при погребеніи начальника въ выдолбленномъ деревѣ, окружающіе издаютъ свистящій звукъ, чтобы содѣйствовать отлетанію души. У пролива Короля Георга голова трупа кладется на востокъ, въ Южной Австраліи на западъ, а въ Западной Австраліи у разныхъ племенъ различно. Тамъ, гдѣ тѣло погребается въ согнутомъ положеніи, оно связывается по обоимъ большимъ пальцамъ ногъ или по большому и другому пальцу обѣихъ рукъ, руки просовываются между колѣнями, голова пригибается къ колѣнямъ и обертывается въ сѣть или въ шкуру. Борода и ногти часто обрѣзываются передъ погребеніемъ; оружіе неизмѣнно кладется вмѣстѣ съ умершимъ.
У многихъ племенъ въ погребальныхъ обычаяхъ мы замѣчаемъ черты людоѣдства. Дайеріи, послѣ розыска убійцы, срѣзываютъ въ могилѣ весь жиръ съ лица, бедръ, рукъ и живота трупа и отдаютъ это на съѣденіе тѣмъ, кто несли трупъ. Макдональдъ на верхней рѣкѣ Маріи въ Куинслэндѣ отмѣчаетъ болѣе мягкій обычай: тѣло умершаго клали между двумя кострами и поджаривали по извѣстнымъ правиламъ. Когда кожа чернѣла со всѣхъ сторонъ, распорядитель церемоніи проводилъ на трупѣ мѣломъ продольныя и поперечныя лииіи, разнималъ его ножомъ по этимъ линіямъ отъ головы до ногъ, отдѣлялъ голову отъ туловища и разрѣзывалъ каждый членъ на нѣсколько кусковъ. Тѣмъ временемъ другіе непрерывно испускали кровожадный вой и наносили себѣ боевыми топорами глубокія раны. Но подъ конецъ раздѣленные куски все-таки погребались, а не съѣдались. Погребенію часто предшествуютъ или слѣдуютъ за нимъ различные распространенные обычаи. При этомъ довольно употребительно раскрашиванье; кромѣ того, женщины бьютъ себя палками до крови, а мужчины вырываютъ себѣ бороду. Женщины бухты Энконтеръ скребутъ землю, въ которую положенъ трупъ, пока не наскребутъ цѣлой кучки: этимъ путемъ освобождается душа, ушедшая въ землю. Могильный холмъ во многихъ случаяхъ насыпается не надъ могилой, а сбоку ея. Выкопанную землю оставляютъ на мѣстѣ и, какъ можно скорѣе, засыпаютъ надъ трупомъ стѣнки могилы, снабженной боковой нишей.
Могилы легко узнаются, въ особенности, по надгробнымъ деревьямъ. Перонъ видѣлъ на мысѣ Натуралиста передъ могилой полукружіе изъ чернаго и еще большее полукружіе изъ бѣлаго песку, съ кругами, треугольниками и квадратами внутри ихъ, обсаженными ситникомъ. Точно также на обоихъ берегахъ ручья у пролива Короля Георга онъ видѣлъ одно противъ другого круглыя пятна, около метра въ окружности, утыканныя кругомъ 11-ю заостренными, окрашенными смолою въ кровяной цвѣтъ копьями, съ концами, обращенными другъ къ другу. На югѣ и на востокѣ могилы — открытыя и расчищенныя мѣста, съ дорожками или коническимъ песчанымъ холмомъ, съ круглымъ рвомъ или тремя рядами сидѣній полукруглой формы; вблизи находятся деревья съ вырѣзанными на нихъ фигурами. Часто надъ могилами ставятся хижины или соломенныя кровли, или онѣ сами по себѣ — хижины, въ которыхъ покоится трупъ. Ихъ кроютъ и сучьями, чтобы духъ умершаго не могъ выйти оттуда. Кромѣ того, трупы хоронятся и въ муравьиныхъ кучахъ. Самый простой видъ погребенія надъ землею заключается въ томъ, что трупъ кладутъ въ дупло дерева. У порта Маккари трупъ зашивается въ кору и подвѣшивается на деревѣ на высотѣ 3 метровъ. Стьюартъ нашелъ на деревѣ у Гаукерова залива дѣтскій гробикъ, красиво вырѣзанный изъ дерева въ видѣ челнока, украшенный по бокамъ узкими надрѣзами, покрытый древесной корою и обвитый жгутами изъ коры. Въ нѣкоторыхъ мѣстахъ господствуетъ сожженіе труповъ. У Портлэндской бухты при этомъ сжигаются дуплистыя деревья съ положенными въ нихъ трупами, а у порта Маккари жгутъ дрова подъ подвѣшеннымъ трупомъ, причемъ ихъ стараются сжечь безъ остатка, чтобы не уносить съ собою, такъ какъ, попавъ въ враждебныя руки, они могутъ сдѣлаться предметомъ опаснаго колдовства. Остатки эти бросаютъ и въ море. Другое измѣненіе этого обычая заключается въ превращеніи трупа въ скелетъ и въ сохраненіи костей. У туземцевъ мыса Іоркъ черезъ нѣсколько мѣсяцевъ послѣ погребенія кости укладываются въ общее хранилище въ отдаленномъ лѣсу. У Джардайкиновъ близъ Соммерсета кости, послѣ шестимѣсячнаго пребыванія въ землѣ, перевозятся на полуостровъ Іоркъ. Но не всѣ кости предаются землѣ. Черепа служатъ сосудами для питья, и папуасскій обычай носить нижнюю челюсть убитаго, въ видѣ военнаго украшенія, встрѣчается и на островѣ Сейбаи. Матери носятъ кости умершихъ дѣтей въ сѣтяхъ. Чтобы ускорить разложеніе трупа, его подвергаютъ на подмосткахъ вліянію солнца и дождя. У порта Моресби умершій кладется подъ крышей, гдѣ жена его остается до полнаго разложенія трупа. У племенъ Мёррея и бухты Энконтеръ съ трупа снимается кожа, и затѣмъ онъ растягивается на рамѣ, поджаривается и высушивается. Родственники залѣзаютъ въ хижину, гдѣ это происходитъ, вымазываютъ себѣ тѣло и день и ночь испускаютъ ужасающій вой. Высушенный трупъ они таскаютъ съ собой съ мѣста на мѣсто, какъ драгоцѣнность. Если количество труповъ станетъ неудобнымъ, то болѣе старыя муміи привязываются къ куску дерева и подвѣшиваются въ древесныхъ вѣтвяхъ на такой высотѣ, чтобы ихъ не могли достать дикія собаки. Племена средней Австралін мумифицируютъ только трупы начальниковъ или воиновъ, павшихъ въ битвѣ; остальныхъ хоронятъ обыкновеннымъ образомъ.
Имена умершихъ лицъ не слѣдуетъ произносить; люди, которые носятъ одинаковое имя съ ними, заставляютъ называть себя другимъ. У племенъ средней Австраліи могилы роютъ только въ тѣхъ мѣстахъ, гдѣ устройства стоянки не предполагается.
Племена австралійцевъ никогда не подвигались до образованія государствъ. Каждая семейная община заявляетъ притязанія на опредѣленные участки земли, пользованіе которыми оно, смотря по роду произведеній, оставляетъ за собою сообща или предоставляетъ отдѣльнымъ лицамъ. Первое соблюдается при общей охотѣ и разыскиваніи плодовъ, между тѣмъ, какъ слѣды личной собственности развиваются такимъ образомъ, что отдѣльная семья обнаруживаетъ притязаніе на извѣстный источникъ, ручей, участокъ лѣса и т. под. То и другое въ опредѣленныхъ случаяхъ разграничивается между собою. Для обыкновенной охоты вся земля считается одинаково принадлежащей всѣмъ; но когда при этомъ выжигается трава, въ западной Австраліи нужно испрашивать согласіе отдѣльныхъ собственниковъ. И у бродячихъ племенъ отдѣльныя семьи заявляютъ особыя притязанія на опредѣленныя мѣста стоянокъ. Нѣсколько племенъ входятъ между собою въ соглашеніе относительно общаго владѣнія опредѣленными участками, а также ломками фонолита для топоровъ.
По отношенію къ чужимъ захватамъ чувство солидарности здѣсь сильно развито. Съ внѣшней стороны племенныя границы должны быть обозначены камнями, если онѣ не идутъ по горамъ или рѣкамъ. Тотъ, кто переходитъ черезъ нихъ, долженъ нести въ рукахъ палочку, какъ знакъ охраны, или долженъ имѣть какія-либо другія доказательства, что онъ въ правѣ это сдѣлать. Въ западной Австраліи, гдѣ племена внутренней части материка ежегодно переселяются къ берегамъ моря, имъ повидимому, предоставляется проходить черезъ чужія земли. Австралійцы вообще не понимаютъ, чтобы съ ними можно было обращаться, какъ съ людьми, не имѣющими собственности. Отсюда исходятъ, вѣроятно, безпричинныя нападенія туземцевъ на ученыя экспедиціи бѣлыхъ.
Племена лишь незначительно отличаются другъ отъ друга силою, культурностью и внѣшнимъ видомъ. Одни пользуются вліяніемъ, благодаря славѣ, будто они располагаютъ могучими чарами, другія — благодаря крѣпкому оружію, какъ, напримѣръ, кокату южной Австраліи, славящіеся своими бумерангами. Незначительная индивидуализація народностей выражается уже въ ихъ именахъ. Здѣсь всего чаще примѣняется простое названіе „люди“: такъ, въ средней Австраліи, между 23 и 28° ю. ш. и 132 и 134° в. д., туземцы называютъ себя не иначе какъ „эрилла“; „нариньери“, по Теплину, также значитъ „принадлежащій къ людямъ“. Роды получаютъ свое имя по мѣсту или племеннымъ символамъ.
Природа, по большей части, крайне неблагопріятная, вынуждаетъ къ разсѣянію, но въ то же время и укрѣпляетъ связь, соединяющую роды; такимъ образомъ, устанавливается крайній сепаратизмъ, придающій совмѣстной жизни республиканскій союзный характеръ. Каждый родъ имѣетъ своего выборнаго начальника (рупулле), который при всѣхъ пререканіяхъ ведетъ переговоры въ качествѣ представителя его; онъ неизбѣжно долженъ жить съ давнихъ поръ на мѣстахъ охоты, и на его обязанности лежитъ распредѣленіе охотничьей добычи. Обыкновенно онъ бываетъ самымъ старымъ, самымъ сильнымъ или самымъ ловкимъ; но иногда на эту должность избирается и самый задорный. Ему помогаетъ совѣтъ стариковъ (называемый „тенди“ у нариньеріевъ). Собранія его имѣютъ судебный характеръ; главной задачей его служитъ обсужденіе различныхъ проступковъ. Когда сходятся „тенди“ двухъ племенъ, то образуется „корона“, иногда изъ нѣсколькихъ сотъ людей. Европейцамъ приходится увольнять своихъ туземныхъ слугъ отъ самыхъ важныхъ работъ, когда имъ нужно являться на такое засѣданіе въ качествѣ судей, свидѣтелей или зрителей. Въ нѣкоторыхъ описаніяхъ путешествій о начальникахъ говоритсн какъ о „князьяхъ“, (напр., у ярибандеміевъ на рѣкѣ Маклая), но въ то же время должность начальника выдается такъ мало, что въ другихъ мѣстахъ она совершенно отсутствуетъ: согласно Ширману, у туземцевъ порта Линкольнъ нѣтъ ни начальниковъ, ни лицъ съ общепризнаннымъ авторитетомъ. У другихъ извѣстное вліяніе оказывается старѣйшими, сильнѣйшими и храбрѣйшими, а также и колдунами.
Если туземецъ умертвитъ члена другого племени, то его жизнь принадлежитъ этому послѣднему. Друзья убитаго требуютъ его выдачи и закалываютъ его копьями. Затѣмъ они закапываютъ въ землю двѣ палочки длиною въ кисть руки, изъ которыхъ одна представляетъ убійцу, а другая — убитаго, и преступленіе считается законченнымъ. Если убійца умретъ до исполненія мести или ему удастся избѣжать ея, то за него долженъ расплачиваться его ближайшій родственникъ. При менѣе важномъ характерѣ преступленія считается достаточнымъ, когда въ виновника его случайно будетъ брошено копье, направленное въ ногу или руку. У дайеріевъ дѣло рѣшается оружіемъ даже въ случаяхъ воровства и клеветы. Другими наказаніями, напр., за ударъ, причинившій смерть, служатъ изгнаніе изъ племени или насильственное удаленіе къ родственникамъ матери. Небольшіе проступки часто наказываются палочными ударами, которые на югѣ превращаются въ жестокіе удары палицами по головѣ. Тяжелыя наказанія, между тѣмъ, смягчаются иногда, какъ мы это видимъ, при метаніи копій въ виновника злодѣянія, которому даютъ небольшой щитъ для отраженія ударовъ.
Когда наступаетъ осуществленіе кровавой мести, объ этомъ тотчасъ же сообщается громкими криками; уже изъ тона ихъ можно, даже на далекомъ разстояніи, судить о значительности вины: всѣ, не исключая дѣтей, знаютъ съ точностью — находятся ли они въ опасности вслѣдствіе родственныхъ отношеній къ виновному. Нѣкоторыя преступленія, впрочемъ, предоставляются только наказанію боговъ. Всякій, съѣдающій гусеницу съ дерева другого, заболѣваетъ; однако, чтобы избѣжать такого наказанія и личной мести, виновникъ втыкаетъ у дерева въ землю вѣтку. У нариньеріевъ не далѣе, какъ за одно человѣческое поколѣніе, введенъ съ верхняго Мёррея утонченный способъ мести (нейльери). Жаждущій мести втыкаетъ конецъ копья или острый конецъ кости въ мясо разлагающагося трупа и оставляетъ его тамъ на нѣсколько недѣль; затѣмъ онъ пропитываетъ пучекъ волосъ трупнымъ жиромъ, обертываетъ имъ конецъ остраго „нельери“ и, такимъ образомъ, однимъ уколомъ можетъ привить трупный ядъ врагу.
Естественныя условія страны, неблагопріятныя для совмѣстной жизни въ большомъ числѣ и въ теченіе продолжительнаго времени, трудность пропитанія, однимъ словомъ, тяжелая борьба за существованіе обостряетъ недовѣріе человѣка къ человѣку, племени къ племени; тому же содѣйствуетъ и вѣра въ призраки. Даже при возвращеніи знакомыхъ тамъ не замѣчается признаковъ радости; лишь по прошествіи нѣкотораго времени, съ ними начинаютъ обращаться свободно. Чужихъ опасаются потому, что они приносятъ болѣзни, но если ихъ приняли, то они находятся уже въ совершенной безопасности. У дайеріевъ, на встрѣчу человѣка, пользующагося почетомъ, спѣшатъ воины и дѣлаютъ видъ, что хотятъ защититься отъ него; онъ размахиваетъ своимъ оружіемъ, и обѣ стороны отражаютъ ихъ щитами, пока его, наконецъ, не обнимутъ и не поведутъ на мѣсто стоянки для угощенія. Привѣтствіе выражается треніемъ грудн, а разлука — вытягиваніемъ кистей рукъ и поднятіемъ ихъ до уровня головы.
Изъ разсказовъ объ австралійцахъ мы узнаемъ объ ихъ взаимныхъ посѣщеніяхъ, гостепріимствѣ, собраніяхъ съ цѣлью рѣшенія споровъ, посвященія юношей и торговли. Сношенія совершаются по опредѣленнымъ правиламъ черезъ посредство гонцовъ. У южныхъ австралійцевъ попытки къ улаженію разногласій дѣлаются женщинами: если женщины другого племени отвѣтятъ на ихъ посѣщеніе, то споръ считается улаженнымъ. Учрежденіе нгіа-нгіампе бросаетъ свѣтъ на ту важность, какая приписывается международнымъ сношеніямъ. Пуповина ребенка, обмотанная пучкомъ перьевъ, вручается отцу ребенка того же возраста другого племени. Эти дѣти считаются съ тѣхъ поръ относительно другъ друга „нгіа-нгіампе“: они не должны соприкасаться и разговаривать между собой; по достиженіи зрѣлаго возраста, они становятся посредниками мѣновой торговли. Даже просверливаніе носовой перегородки связывается съ безпрепятственными переговорами съ сосѣдними племенами. Отецъ ребенка задумываетъ эту операцію, которая исполняется старикомъ въ полдень вмѣстѣ съ пѣніемъ. Во время заживленія раны, мальчикъ исполняетъ возложенное на него порученіе, являясь для всѣхъ почетнымъ и священнымъ лицомъ (Браунъ).
Еще глубже въ душу австралійскаго народа насъ вводитъ рядъ посвященій, сопровождающихъ для мальчиковъ и дѣвочекъ переходъ въ возрастъ возмужалости. Съ этимъ связано принесеніе въ жертву части собственнаго тѣла, хотя бы въ видѣ выбитыхъ зубовъ или отрѣзанныхъ пальцевъ. Сюда же относятся истязанія вслѣдствіе ударовъ, татуированія, голоданія и насильственнаго изолированія. Все это приписывается божественному установленію. Во внутренней Австраліи мальчики съ завязанными глазами ползутъ по длинному проходу въ котловину, называемую „бора“, и, послѣ окончанія празднествъ, цѣлую недѣлю не могутъ поднимать глазъ. У племенъ на Богъ-Райверѣ юноши передъ празднествомъ проводятъ три недѣли въ четырехугольной загородкѣ въ лѣсу, соблюдая строгій постъ. На мысѣ Іоркъ, еще въ теченіе мѣсяца послѣ обрѣзанія и выбитія зуба въ лѣсу, на юношей, вымазанныхъ бѣлымъ, ни одна женщина не должна смотрѣть подъ страхомъ смерти; затѣмъ юноши возвращаются къ родителямъ съ кускомъ бѣлой раковины, прикрѣпленной ко лбу, и носятъ праздничныя украшенія, пока они держатся. У нариньеріевъ мальчикамъ, начиная съ десятилѣтняго возраста, запрещается чесать и стричь волосы и употреблять въ пищу тринадцать изъ наиболѣе легко добываемыхъ и питательныхъ видовъ дичи. Татуировка нерѣдко начинается въ раннемъ возрастѣ: племена бухты Энконтеръ производятъ ее уже у десятилѣтнихъ мальчиковъ. Когда приходитъ время, на нихъ ночью неожиданно набрасываются мужчины и, при кажущемся энергичномъ сопротивленіи женщинъ, кидающихъ пылающими головнями, тащатъ ихъ въ отдаленное мѣсто. Тамъ у нихъ всѣ волосы на тѣлѣ, за исключеніемъ головы и бороды, вырываются или опаляются, а волосы на головѣ расчесываются остріемъ копья; тѣло натирается масломъ съ красной глиной. Послѣ поста и бодрствованія въ продолженіе трехъ дней и ночей, имъ позволяется спать и ѣсть, но головы они могутъ прислонять лишь къ жердямъ, воткнутымъ крестообразно, пить не иначе, какъ черезъ соломинку ситника, и избѣгать всѣхъ кушаній, разрѣшаемыхъ женщинамъ. Въ этомъ состояніи „нарумбе“ они остаются до тѣхъ поръ, пока ихъ борода не выростетъ втрое длиннѣе. Но и тогда имъ еще не позволяется жениться, хотя и не запрещается ухаживать за дѣвушками ихъ возраста. Нарушеніе этихъ правилъ нѣкогда наказывалось смертью, и до сихъ поръ еще вѣрятъ, что послѣдствіемъ его бываетъ обезображеніе лица и раннее сѣдѣніе. Эти законы въ прежнее время, вѣроятно, имѣли цѣлью закалять мужчину путемъ напряженія и перенесенія болей, но въ настоящее время они оказываютъ совершенно противоположное дѣйствіе, почти окончательно разрушая здоровье молодыхъ людей.
Въ нихъ заключается, впрочемъ, и другой, болѣе глубокій смыслъ. Прежде всего, мальчикъ отнимается у женщинъ; отсюда исходитъ исключеніе изъ области посвященія всякаго женскаго элемента, даже съ помощью хитрости. Инструментъ, напоминающій волчекъ (см. также рис., стр. 377), которымъ возвѣщается начало священнодѣйствій, женщины и дѣти не могутъ трогать и даже видѣть. И священный кварцъ, которымъ производится татуированіе, женщины никогда не могутъ видѣть, а юноши — лишь послѣ окончательной татуировки. Смыслъ нѣкоторыхъ обрядовъ посвященія для насъ совершенно непонятенъ, какъ, напр., Файл:Народоведение. Том I (Ратцель; Коропчевский 1904)/II.13. Семья и общество австралийцев/ДОВолшебныя палочки австралійцевъ. (Вѣнскій этнографическій музей.) Ср. текстъ, стр. 377. обрядъ, описываемый Уайэттомъ: туземецъ изъ Аделаиды открылъ себѣ вену, перетянутую шнуркомъ изъ человѣческихъ волосъ, и обрызгалъ спину, голову и грудь мальчиковъ кровью, оставивъ ее высохнуть на нихъ; это происходило въ уединенномъ мѣстѣ, при полномъ безмолвіи. Татуировка у нѣкоторыхъ племенъ имѣетъ значеніе посвященія; татуированный въ теченіе нѣсколькихъ мѣсяцевъ избѣгаетъ общества женщинъ, носитъ кольца изъ кожи опоссума на обоихъ предплечьяхъ и двѣ палки, постепенно выглаживающіяся отъ употребленія.
Обрѣзаніе такъ обычно, что названіе „необрѣзанный“ считается браннымъ словомъ. Выполненіе его принимаетъ на себя ближайшій родственникъ. Мальчикъ дѣлаетъ видъ, будто хочетъ бѣжать; его ловятъ, кладутъ на землю, натираютъ пылью и поднимаютъ за уши при громкомъ крикѣ, чтобы освободить его отъ вліяній колдовства. У южныхъ и западныхъ австралійцевъ, въ болѣе позднемъ возрастѣ, надрѣзывается мочевой каналъ для уменьшенія производительности; подобную же цѣль имѣетъ раздавливаніе одного изъ яичекъ, употребляемое у туземцевъ рѣки Пальмеръ.
Переходъ дѣвушки изъ дѣтскаго состоянія въ дѣвическое также празднуется особыми обрядами и жертвами. Дѣвушекъ помѣщаютъ въ уединенное мѣсто, гдѣ ихъ заставляютъ поститься и ходить раскрашенными различными красками. У ларракіевъ, въ Сѣверной Австраліи, дѣвушку, при первой менструаціи завертываютъ въ кору и, въ теченіе трехъ недѣль, до самаго празднества, держатъ въ отдѣльной хижинѣ; у женщинъ отрубаютъ верхній суставъ указательнаго пальца правой руки. Въ воспоминаніе особыхъ событій, женщинамъ выбиваютъ зубы или отрѣзываютъ палецъ. Татуировка занимаетъ у нихъ меньшіе участки тѣла, чѣмъ у мужчинъ (см. рис., стр. 358, 359 и 361).