одинаковое имя съ ними, заставляютъ называть себя другимъ. У племенъ средней Австраліи могилы роютъ только въ тѣхъ мѣстахъ, гдѣ устройства стоянки не предполагается.
Племена австралійцевъ никогда не подвигались до образованія государствъ. Каждая семейная община заявляетъ притязанія на опредѣленные участки земли, пользованіе которыми оно, смотря по роду произведеній, оставляетъ за собою сообща или предоставляетъ отдѣльнымъ лицамъ. Первое соблюдается при общей охотѣ и разыскиваніи плодовъ, между тѣмъ, какъ слѣды личной собственности развиваются такимъ образомъ, что отдѣльная семья обнаруживаетъ притязаніе на извѣстный источникъ, ручей, участокъ лѣса и т. под. То и другое въ опредѣленныхъ случаяхъ разграничивается между собою. Для обыкновенной охоты вся земля считается одинаково принадлежащей всѣмъ; но когда при этомъ выжигается трава, въ западной Австраліи нужно испрашивать согласіе отдѣльныхъ собственниковъ. И у бродячихъ племенъ отдѣльныя семьи заявляютъ особыя притязанія на опредѣленныя мѣста стоянокъ. Нѣсколько племенъ входятъ между собою въ соглашеніе относительно общаго владѣнія опредѣленными участками, а также ломками фонолита для топоровъ.
По отношенію къ чужимъ захватамъ чувство солидарности здѣсь сильно развито. Съ внѣшней стороны племенныя границы должны быть обозначены камнями, если онѣ не идутъ по горамъ или рѣкамъ. Тотъ, кто переходитъ черезъ нихъ, долженъ нести въ рукахъ палочку, какъ знакъ охраны, или долженъ имѣть какія-либо другія доказательства, что онъ въ правѣ это сдѣлать. Въ западной Австраліи, гдѣ племена внутренней части материка ежегодно переселяются къ берегамъ моря, имъ повидимому, предоставляется проходить черезъ чужія земли. Австралійцы вообще не понимаютъ, чтобы съ ними можно было обращаться, какъ съ людьми, не имѣющими собственности. Отсюда исходятъ, вѣроятно, безпричинныя нападенія туземцевъ на ученыя экспедиціи бѣлыхъ.
Племена лишь незначительно отличаются другъ отъ друга силою, культурностью и внѣшнимъ видомъ. Одни пользуются вліяніемъ, благодаря славѣ, будто они располагаютъ могучими чарами, другія — благодаря крѣпкому оружію, какъ, напримѣръ, кокату южной Австраліи, славящіеся своими бумерангами. Незначительная индивидуализація народностей выражается уже въ ихъ именахъ. Здѣсь всего чаще примѣняется простое названіе „люди“: такъ, въ средней Австраліи, между 23 и 28° ю. ш. и 132 и 134° в. д., туземцы называютъ себя не иначе какъ „эрилла“; „нариньери“, по Теплину, также значитъ „принадлежащій къ людямъ“. Роды получаютъ свое имя по мѣсту или племеннымъ символамъ.
Природа, по большей части, крайне неблагопріятная, вынуждаетъ къ разсѣянію, но въ то же время и укрѣпляетъ связь, соединяющую роды; такимъ образомъ, устанавливается крайній сепаратизмъ, придающій совмѣстной жизни республиканскій союзный характеръ. Каждый родъ имѣетъ своего выборнаго начальника (рупулле), который при всѣхъ пререканіяхъ ведетъ переговоры въ качествѣ представителя его; онъ неизбѣжно долженъ жить съ давнихъ поръ на мѣстахъ охоты, и на его обязанности лежитъ распредѣленіе охотничьей добычи. Обыкновенно онъ бываетъ самымъ старымъ, самымъ сильнымъ или самымъ ловкимъ; но иногда на эту должность избирается и самый задорный. Ему помогаетъ совѣтъ стариковъ (называемый „тенди“ у нариньеріевъ). Собранія его имѣютъ судебный характеръ; главной задачей его служитъ обсужденіе различныхъ проступковъ. Когда сходятся „тенди“ двухъ племенъ, то образуется „корона“, иногда изъ нѣсколькихъ сотъ людей. Европейцамъ приходится увольнять своихъ туземныхъ слугъ отъ самыхъ важныхъ работъ, когда имъ нужно являться на такое засѣданіе въ качествѣ судей,
одинаковое имя с ними, заставляют называть себя другим. У племён средней Австралии могилы роют только в тех местах, где устройства стоянки не предполагается.
Племена австралийцев никогда не подвигались до образования государств. Каждая семейная община заявляет притязания на определенные участки земли, пользование которыми оно, смотря по роду произведений, оставляет за собою сообща или предоставляет отдельным лицам. Первое соблюдается при общей охоте и разыскивании плодов, между тем, как следы личной собственности развиваются таким образом, что отдельная семья обнаруживает притязание на известный источник, ручей, участок леса и т. п. То и другое в определённых случаях разграничивается между собою. Для обыкновенной охоты вся земля считается одинаково принадлежащей всем; но когда при этом выжигается трава, в западной Австралии нужно испрашивать согласие отдельных собственников. И у бродячих племён отдельные семьи заявляют особые притязания на определённые места стоянок. Несколько племён входят между собою в соглашение относительно общего владения определёнными участками, а также ломками фонолита для топоров.
По отношению к чужим захватам чувство солидарности здесь сильно развито. С внешней стороны племенные границы должны быть обозначены камнями, если они не идут по горам или рекам. Тот, кто переходит через них, должен нести в руках палочку, как знак охраны, или должен иметь какие-либо другие доказательства, что он вправе это сделать. В западной Австралии, где племена внутренней части материка ежегодно переселяются к берегам моря, им по-видимому, предоставляется проходить через чужие земли. Австралийцы вообще не понимают, чтобы с ними можно было обращаться, как с людьми, не имеющими собственности. Отсюда исходят, вероятно, беспричинные нападения туземцев на учёные экспедиции белых.
Племена лишь незначительно отличаются друг от друга силою, культурностью и внешним видом. Одни пользуются влиянием, благодаря славе, будто они располагают могучими чарами, другие — благодаря крепкому оружию, как, например, кокату южной Австралии, славящиеся своими бумерангами. Незначительная индивидуализация народностей выражается уже в их именах. Здесь всего чаще применяется простое название «люди»: так, в средней Австралии, между 23 и 28° ю. ш. и 132 и 134° в. д., туземцы называют себя не иначе как «эрилла»; «нариньери», по Теплину, также значит «принадлежащий к людям». Роды получают свое имя по месту или племенным символам.
Природа, по большей части, крайне неблагоприятная, вынуждает к рассеянию, но в то же время и укрепляет связь, соединяющую роды; таким образом, устанавливается крайний сепаратизм, придающий совместной жизни республиканский союзный характер. Каждый род имеет своего выборного начальника (рупулле), который при всех пререканиях ведёт переговоры в качестве представителя его; он неизбежно должен жить с давних пор на местах охоты, и на его обязанности лежит распределение охотничьей добычи. Обыкновенно он бывает самым старым, самым сильным или самым ловким; но иногда на эту должность избирается и самый задорный. Ему помогает совет стариков (называемый «тенди» у нариньериев). Собрания его имеют судебный характер; главной задачей его служит обсуждение различных проступков. Когда сходятся «тенди» двух племён, то образуется «корона», иногда из нескольких сот людей. Европейцам приходится увольнять своих туземных слуг от самых важных работ, когда им нужно являться на такое заседание в качестве судей,
