[157]
Мы всѣ у рыбачьяго дома
Усѣлися шумной толпой.
Къ вечернему ясному небу
Туманъ поднимался морской.
5 Высокій маякъ засвѣтился,
Должно быть, огни тамъ зажгли.
Какъ призракъ туманный, предъ нами
Корабль показался вдали.
А мы говорили о бурѣ,
10 О томъ, какъ матросы живутъ,
То въ страхѣ, то съ пѣсней находятъ,
Межь небомъ и моремъ пріютъ.
Какіе есть люди и нравы,
Какъ міръ безконечно широкъ,
15 Какъ полны загадокъ волшебныхъ
И Сѣверъ и дальній Востокъ.
У свѣтлаго, звонкаго Ганга
Деревья-гиганты цвѣтутъ,
Прекрасные, кроткіе люди
20 Предъ лотосомъ гимны поютъ.
Въ Лапландіи грязные люди
На корточкахъ важно сидятъ,
[158]
Варятъ себѣ рыбу, въ лачугахъ,
Варятъ, и кричатъ, и визжатъ.
25 Но вотъ наступило молчанье,
И каждый невольно вздохнулъ.
И дальній корабль одинокій
Въ туманѣ морскомъ потонулъ.
К. Д. Бальмонтъ. Изъ Міровой Поэзіи — Берлинъ: Изд. Слово, 1921. — С. 157—158.