Макбет (Шекспир; Юрьев)/РМ 1884 (ДО)

Макбетъ
авторъ Уильям Шекспир, пер. Сергей Андреевич Юрьев

Оригинал: англ. The Tragedy of Macbeth, опубл.: 1623. — Перевод опубл.: 1884. Источникъ: Макбетъ : Трагедія въ пяти дѣйствіяхъ. Сочиненіе Вилльяма Шекспира, Переводъ С. А. Юрьева. 1884. Приложеніе къ Русской Мысли. Москва. Типографія А. И. Мамонтова и К°, Леонтьевскій пер., № 5. az.lib.ru

МАКБЕТЪ ТРАГЕДІЯ ВЪ ПЯТИ ДѢЙСТВІЯХЪ ¹). Сочиненіе ВИЛЛЬЯМА ШЕКСПИРА, ПЕРЕВОДЪ С. А. Юрьева.

Дѣйствующія лица:

Дункамъ, король Шотландіи.

Мэлькольмъ, Дональбенъ, его сыновья.

Макбетъ, Банко, полководцы королевской арміи.

Мэкдофъ, Леноксъ, Россъ, Ментисъ, Энгосъ, Кэтнесъ, Шотландскіе дворяне.

Фліансъ, сынъ Банко.

Сивардъ, принцъ Норсомберландскій, предводитель англійскихъ войскъ.

Молодой Сивардъ, его сынъ.

Сэйтонъ, офицеръ, состоящій при Макбетѣ.

Малолѣтній сынъ Мэкдофа.

Англійскій докторъ.

Шотландскій докторъ.

Сержантъ.

Привратникъ.

Старикъ.

Лэди Макбетъ ²).

Лэди Мэкдофъ.

Придворная лэди Макбетъ.

Лорды, дворяне, офицеры, солдаты, убійцы, адъютанты и послы.

Геката.

Три вѣдьмы.

Видѣнія.

Дѣйствіе происходитъ въ концѣ четвертаго дѣйствія въ Англіи, а въ остальныхъ дѣйствіяхъ въ Шотландіи.

Дѣйствіе первое

СЦЕНА I.

Открытое мѣсто. Громъ и молніи. Три вѣдьмы. 1-я вѣдьма.

Когда-жь слетимся мы опять втроемъ

Съ громами, въ блескѣ молній и съ дождемъ?

2-я вѣдьма.

Когда вся суматоха прекратится,

Побѣдой полной битва завершится.

3-я вѣдьма.

А сбудется все это, совершится,

И солнце не успѣетъ закатиться.

1-я вѣдьма.

А гдѣ?

2-я вѣдьма.

Вонъ тамъ, гдѣ верескомъ одѣта

Пустыни гладь.

3-я вѣдьма.

Чтобъ видѣть тамъ Макбета.

1-я вѣдьма.

Котъ сѣрый ³), я иду, лечу сейчасъ!

2-я вѣдьма.

Чу, жаба ⁴) кличетъ!… а?… Примчусь какъ разъ!…

Всѣ вмѣстѣ.

Прекрасное — все гниль, а гниль прекрасна ⁵)!

Летимъ, гдѣ смрадъ, гдѣ мгла, гдѣ высь ненастна!

(Улетаютъ).

СЦЕНА II.

Поле близъ Фореса. Шумъ битвы за сценой. Входятъ Дунканъ, Мэлькольмъ, Дональбенъ, Леноксъ. Они встрѣчаютъ раненаго воина, Дунканъ.

Кто это?… Весь въ крови. Судя по виду,

Онъ можетъ намъ подробно разсказать,

Чего добилось дерзкое возстанье.

Мэлькольмъ.

А, это тотъ сержантъ ⁶), который долгъ

Исполнилъ свой, какъ добрый, честный воинъ! —

Онъ выручилъ меня изъ плѣна. Здравствуй,

Мой храбрый другъ. Повѣдай королю,

Въ какомъ ты положеніи оставилъ

Жестокій бой?

Воинъ.

Въ сомнительномъ, король,

Какъ двухъ пловцовъ, которые, сцѣпясь

Другъ съ другомъ, выбившись изъ силъ, другъ друга

Искусныя усилья подрываютъ.

Свирѣпый, безпощадный Макдональдъ,

Вполнѣ достойный быть бунтовщикомъ —

Такое множество злодѣйствъ презрѣнныхъ

Роилося въ его природѣ гнусной! —

Внезапно подкрѣпленье получилъ

Отъ Керновъ, Голловгласовъ ⁷) съ острововъ

На западѣ… Сама богиня счастья,

Смѣясь рѣзнѣ проклятой, оказалась

Наложницей распутною злодѣя!…

Все это ни во что!… Макбетъ нашъ храбрый —

Онъ заслужилъ вполнѣ такое имя —

Развратницу богиню презирая,

Мечемъ, дымящимся парами крови,

Въ работѣ страшной пролитой, себѣ,

Какъ истинный любимецъ бранной славы,

Къ измѣннику прорѣзалъ путь широкій

И грозно сталъ предъ нимъ лицомъ къ лицу…

Но не пожалъ руки и не сказалъ

Прощай, а въ мигъ, взмахнувъ мечемъ, разсѣкъ

Его отъ челюстей по самый поясъ,

И голову бунтовщика надъ замкомъ, —

Высоко надъ бойницей, — утвердилъ!

Мэлькольмъ.

О, доблестный нашъ братъ! О, славный витязь!

Воинъ.

Но какъ оттуда же, откуда солнце

Свой начинаетъ свѣтлый въ небѣ бѣгъ,

Вздымаются и бури, потопляя

Въ пучинахъ моря корабли, и громы

На насъ съ ужаснымъ грохотомъ несутся;

Такъ и теперь: откуда, намъ казалось,

Ужь засіяли радость и покой,

Нахлынули бѣды на насъ нежданно.

Внимай, король Шотландіи, внимай!

Едва успѣло мужество свершить

Свой судъ, заставивъ быстроногихъ Керновъ.

Довѣрясь бѣгству, показать намъ пятки;

Король Норвегіи минуту понялъ,

Съ оружіемъ блистающимъ и новымъ

И съ войскомъ свѣжимъ вдругъ на насъ нагрянулъ!

Дунканъ.

Что-жь? Испугались наши полководцы —

Нашъ Банко, храбрый нашъ Макбетъ?

Воинъ.

О, да!

Какъ воробьевъ орлы, какъ зайцевъ львы —

Всю правду передать хочу: они,

Какъ пушки, заряженныя вдвойнѣ,

Ударами двойными разразились!

Хотѣли ли въ крови купаться жаркой,

Иль повторить всѣ ужасы Голгоѳы, —

Не знаю, но… я чувствую: слабѣю

И къ помощи взываютъ громко раны…

Дунканъ.

Прекрасенъ твой разсказъ не менѣй ранъ,

И дышатъ славою они! Скорѣй

Ведите къ лѣкарю его. (Воина уводятъ). Но кто

Идетъ сюда?

Мэлькольмъ.

Достойный Росса — танъ.

Леноксъ.

Какой поспѣшностью блистаютъ взоры!

Такъ смотрятъ только вѣстники чудесъ.

Россъ (входитъ).

Да здравствуетъ король!

Дунканъ.

Откуда ты,

Достойный танъ?

Россъ.

Изъ Файфа, государь.

Оттуда, гдѣ норвежскія знамена ⁸)

Смѣются надъ судьбой людей! Они,

Теперь, уже віясь надъ нашимъ войскомъ,

Борьбою распаленномъ, на него,

Не на своихъ владыкъ, норвежцевъ гордыхъ,

Отрадную прохладу навѣваютъ.

Король норвежскій съ войскомъ страшнымъ, силой

Измѣнника коварнаго, Кавдора ⁹),

Безчестнѣйшаго тана, заручившись,

Ужасную самъ началъ сѣчу смѣло;

Но встрѣтилъ грудь Беллоны обрученца! —

Макбетъ, закованный надежно въ сталь,

Не зная равнаго себѣ, — предъ нимъ!

Копье противъ копья и мечъ на мечъ,

И сломлена въ конецъ гордыня! Словомъ,

Побѣда наша!

Мэлькольмъ.

О, какое счастье!

Россъ.

Свенонъ, король норвежскій, мира проситъ.

Ему убитыхъ не дали убрать,

Пока не внесъ на островѣ Сенкольмѣ ¹⁰)

Намъ десять тысячъ долларовъ сполна.

Дунканъ.

Такъ не удастся же Кавдора тану

Впередъ довѣрье наше обмануть! (къ Россу).

Иди, вели казнить его немедля.

Россъ.

Исполню, государь.

Дунканъ.

Что проигралъ

Предатель гнусный, — выигралъ Макбетъ.

(Всѣ уходятъ).

СЦЕНА III.

Пустыня, покрытая верескомъ. Громъ. Влетаютъ три вѣдьмы. 1-я вѣдьма.

Гдѣ была ты, сестрица?

2-я вѣдьма.

Давила свиней ¹¹).

3-я вѣдьма.

Ну, а ты? Гдѣ была ты, сестрица, скажи-ка?

1-я вѣдьма.

У жены моряка каштановъ былъ полный передникъ,

И проклятая грызла ихъ, грызла и грызла, все грызла.

«Ну, такъ дай же и мнѣ ты», — ввернула я. "Къ чорту ты, вѣдьма!

Распаршивая, грязная, жирная ¹²) крикнула туша —

А мужъ ея — шкиперъ на «Тигрѣ» и отплылъ въ Алеппо!

Туда же за нимъ поплыву я на днѣ рѣшета ¹³),

Ударюсь въ догонку я крысою злой, безъ хвоста ¹⁴),

За нимъ поплыву, поплыву, поплыву-жь, поплыву!

2-я вѣдьма.

Я дамъ тебѣ вѣтеръ, сестра, ¹⁵)!

1-я вѣдьма.

Ахъ, какъ ты мила и добра!

3-я вѣдьма.

Сестра, и я дамъ тебѣ мой.

1-я ВѢДЬМА.

Другіе-жь мои и со мной! —

Такъ во власти моей всѣ вѣтры всѣхъ странъ и морей,

Что морякъ осторожный намѣтилъ на картѣ своей…

Изнывая всѣ девятью девять ночей,

Какъ отверженный міромъ, въ мученьи своемъ,

Въ душевной истомѣ и ночью и днемъ,

Не сомкнетъ онъ на мигъ отягчаемыхъ сномъ

И безъ слезъ и безъ сна воспаленныхъ очей!

Не погибнетъ въ волнахъ, но корабль безъ снастей

Буду бить и трепать, и кидать средь морей!…

Я души его крѣпость до тла разорю,

Истомлю, истощу, изморю, изморю!…

А что у меня?

2-я вѣдьма.

Покажи, посмотрю.

1-я вѣдьма.

А палецъ матроса большой!

Вернется уродомъ домой.

3-я вѣдьма.

Чу, бьетъ барабанъ уже тамъ,

Макбетъ уже близится къ намъ.

Всѣ.

Сестры рока, мы рука съ рукой ¹⁶)

Властны надъ землей и надъ водой!

Кругомъ здѣсь пойдемъ, все кругомъ —

Три тебѣ, вотъ три и мнѣ ¹⁷),

Три еще, чтобъ намъ вполнѣ,

Крѣпко взявшися другъ съ другомъ.

До девяти

Теперь дойти.

Стойте. Все уже полно.

Колдовство совершено!

Входятъ Макбетъ и Банко. Макбетъ.

Такой прекрасный ясный день и вдругъ ¹⁸)

Здѣсь смрадъ, а воздухъ полонъ гнили! Странно!

Такихъ чудесъ нигдѣ я не встрѣчалъ!

Банко.

Далеко ли до Форесъ? — Кто такія?

Такъ тощи, сухи, по одеждѣ дики,

На жителей земли такъ не похожи,

Хотя и на землѣ! Живете вы

Иль нѣтъ? Вы то-ль, что можно вопрошать ¹⁹)?

Вы видно поняли меня; къ губамъ

Изсохшимъ каждая изъ васъ свой палецъ

Костлявый приложила! Съ виду судя,

Должны вы женщинами быть, но ваши

Сѣдыя бороды лишаютъ права

За женщинъ васъ признать.

Макбетъ.

Кто вы, скажите?

1-я вѣдьма.

Слава тану Гламиса ²⁰) — Макбету!

2-я вѣдьма.

Слава тану Кавдора ²¹) — Макбету!

3-я вѣдьма.

Слава королю Макбету! Будешь

Послѣ королемъ.

Банко.

Мой добрый сэръ,

Смутился ты, какъ будто испугало

Тебя, что такъ звучитъ для всѣхъ прекрасно!…

(Вѣдьмамъ).

Васъ правдой заклинаю, говорите;

Вы призракъ иль на самомъ дѣлѣ то,

Чѣмъ кажетеся намъ? Товарищъ мой

Услышалъ съ новымъ саномъ поздравленье,

Пророчествомъ нежданнымъ награжденъ,

Богатымъ столь великимъ содержаньемъ,

Столь царственно сіяющей надеждой,

Что, кажется, восторгомъ обезумленъ

И внѣ себя. -Что жь мнѣ отъ васъ ни слова?

Когда вамъ вѣдомы временъ посѣвы

И видите впередъ, зерно какое

Взойдетъ, какое нѣтъ, — вѣщайте мнѣ! —

Мнѣ милостей не надо, злобы-жь вашей

Я не боюся.

1-я вѣдьма.

Слава!

2-я вѣдьма.

Слава!

3-я вѣдьма.

Слава!

1-я вѣдьма.

Макбета меньше ты, хотя и больше!

2-я вѣдьма.

Не такъ, какъ онъ, ты счастливъ, но счастливѣй!

3-я вѣдьма.

Ты не король, но королей отецъ!

Обоимъ слава, Банко и Макбету!

Всѣ вѣдьмы.

Макбету, Банко, слава, слава!

Макбетъ.

Стойте!…

Не кончили!… Высказывайте все,

Вы, вѣстницы пророчествъ! Знаю самъ:

Съ Синеля ²²) смертью Гламиса я танъ,

Но какъ Кавдора? Живъ Кавдора танъ

Въ довольствѣ… А король? Быть королемъ —

Внѣ всѣхъ предѣловъ вѣроятій также,

Какъ и Кавдора таномъ. Говорите

Откуда вашихъ чудныхъ знаній сила?

Зачѣмъ теперь, въ пустынѣ этой дикой,

Сожженной солнцемъ, странно прорицая,

Вы путь намъ заступили? Говорите, —

Я требую отъ васъ…

(Вѣдьмы исчезаютъ). Банко.

И на землѣ,

Какъ на водѣ, бываютъ пузыри!'

Мы видѣли… Куда исчезли?

Макбетъ.

Въ воздухъ!

И то, что намъ казалось тѣломъ, вдругъ-

Мгновенно распустилось и пропало,

Какъ паръ отъ устъ дыханья на вѣтру.

Ахъ, если бы еще остались дольше!

Банко.

Да было-ль то, о чемъ мы говоримъ?

Иль мы наѣлися кореньевъ вредныхъ ²³),

И разумъ, какъ невольникъ, ими скованъ?

Макбетъ.

Твои, вѣдь, дѣти будутъ королями.

Банко.

А ты — самъ будешь королемъ.

Макбетъ.

А также

Кавдора таномъ. Такъ онѣ сказали?

Банко.

Звукъ въ звукъ и слово въ слово — Кто идетъ?

Входятъ Россъ и Энгось. Россъ.

Макбетъ, съ восторгомъ радости король

Вѣсть принялъ о твоихъ побѣдахъ славныхъ!

Когда-жь услышалъ онъ, какъ въ битвѣ страшной.

Съ бунтовщикомъ себя ты не щадилъ,

Заспорили въ душѣ его два чувства:

Которое тебя, его достойнѣй:

Желанье-ль страстное тебя хвалить,

Иль предъ тобой нѣмое удивленье?

И, наконецъ, онъ смолкъ отъ изумленья.

Когда, обозрѣвая славный день,

Тебя увидѣлъ онъ въ рядахъ норвежцевъ

Безъ страха средь картинъ ужасныхъ смерти,

Которыя ты самъ же создавалъ!

Спѣшили вѣсти съ поля славной битвы,

Какъ въ частый градъ градины другъ за другомъ ²⁴),

И груды сыпались къ его ногамъ

Похвалъ великимъ подвигамъ твоимъ

Въ защиту королевства!

Энгосъ.

Насъ послалъ

Сюда король отъ имени его

Благодарить тебя; но не платить

За подвиги твои, а только звать

Предъ, свѣтлое его лицо.

Россъ.

Въ задатокъ

Награды большей мнѣ онъ повелѣлъ

Провозгласить тебя Кавдора таномъ.

Будь счастливъ ты и въ этомъ новомъ санѣ,

Нашъ славный танъ, — санъ этотъ твой!

Банко (въ сторону).

Иль можетъ

И діаволъ правду говорить?

Макбетъ.

Но живъ

Кавдора танъ; зачѣмъ меня рядить

Въ заемныя чужія одѣянья?

Энгосъ.

Кто былъ Кавдора таномъ — живъ еще;

Но жизнь влачитъ надъ тяжестью суда,

Затѣмъ, чтобъ потерять ее законно.

Въ союзѣ ли съ норвежцами онъ былъ.

Бунтовщикамъ ли тайно помогалъ,

Иль съ тѣми и съ другими замышлялъ

Странѣ родной погибель, — я не знаю;

Но только за измѣну онъ умретъ!

Она доказана вполнѣ; онъ въ ней

Сознался.

Макбетъ (про себя).

Гламиса, Кавдора танъ.

А то, что больше — впереди! (Къ Россу и Энгосу). За трудъ

Благодарю. (Къ Банко тихо). Ты вѣришь ли теперь?

Короны ждутъ твоихъ дѣтей! Вѣдь, тѣ,

Тѣ самыя, что сдѣлали меня,

Кавдора таномъ, въ силахъ дать и то,

Что будетъ поцѣннѣй.

Банко (тихо Макбету).

Увѣруй въ нихъ;

Такъ мало будетъ и Кавдора тана, —

Протянешь страстно руку и къ коронѣ.

Какъ странно, право: часто силы мрака,

Чтобъ крѣпче насъ въ своихъ силкахъ запутать,

Намъ правду говорятъ! Въ вещахъ ничтожныхъ

Онѣ насъ честностью своей прельщаютъ,

Чтобъ послѣ обмануть безстыдно въ томъ,

Что гибелью надъ нами разразится.

(Къ Россу и Энгосу, отводя ихъ въ сторону). Прошу на слово.

Макбетъ (про себя).

Сказаны двѣ правды ²⁵),

Два пролога закончены вполнѣ

Передъ началомъ дивнымъ представленья,

Его же содержанье — царство! (Громко). Други,

Благодарю. (Про себя). Заботливость о насъ

Таинственныхъ, нездѣшнихъ силъ не можетъ

Быть зломъ…. да и добромъ не можетъ быть!

Коль зло, зачѣмъ такой задатокъ цѣнный,

Зачѣмъ же правдой началося? Я —

Кавдоръ… А ежели добро, зачѣмъ

Столь страшному внушенью поддаюсь,

Что образъ, возникающій въ душѣ,

Вздымаетъ дыбомъ волосы мои

На головѣ и, вынуждаетъ сердце,

Столь прочно укрѣпленное въ груди.

Болѣзненно такъ биться и стучать

Такъ неестественно мнѣ въ ребра?! О,

Всѣ ужасы дѣйствительности самой

Не такъ страшны, какъ страшенъ образъ ихъ

Въ воображеньи! Мысль моя, въ которой

Убійство — лишь мечта, уже весь міръ

Замкнувшейся въ себя моей природы

Приводитъ въ трепетъ до его основъ

И чувствъ моихъ всѣ отправленья душитъ

Однимъ лишь размышленіемъ о дѣлѣ!…

И для меня ужь существуетъ то,

Чего еще не существуетъ…

Банко.

О,

Какъ восхищенъ товарищъ нашъ: имъ все

Забыто.

Макбетъ (про себя).

Если хочетъ ужь судьба

Меня вѣнчать короной, такъ сама

Ужь и вѣнчай, а я не шевельнусь.

Банко.

Всѣ почести, когда онѣ новы —

Что платья новыя: — сидятъ на насъ

Отмѣнно ловко только лишь тогда,

Когда уже поносятся довольно.

Макбетъ (про себя).

Пусть будетъ только то, что можетъ быть!

И время и часы своей чредой

Бѣгутъ и въ день дождливый, и въ сухой.

Банко.

Мы ждемъ, васъ, доблестный Макбетъ.

Макбетъ.

Простите.

Мой бѣдный умъ теперь надъ тѣмъ работалъ,

Что ужь давно прошло, давно забыто.

Друзья мнѣ дорогіе, вѣрьте: то,

Что сдѣлали вы въ жизни для меня,

Я на листахъ той книги записалъ,

Которую читаю каждый день.

Идемте къ королю. (Къ Банко тихо). А что случилось,

О томъ подумай хорошенько. Послѣ,

Мы на досугѣ взвѣсимъ все какъ надо,

Поговоримъ открыто, по душѣ!

Банко (тихо Макбету).

Я радъ.

Макбетъ (также).

Теперь довольно. (Громко) други, въ путь.

(Всѣ уходятъ).

СЦЕНА IV.

Форесъ. Дворецъ. Входятъ Дунканъ, Мэлькольмъ, Дональбенъ, Леноксъ и свита. Дунканъ.

Ну что-жь? Казненъ ли бывшій танъ Кавдора?

Вернулись тѣ, кому я поручилъ

Блюсти за исполненьемъ приговора?

Мэлькольмъ.

Нѣтъ, государь. Еще не возвратились.

Я встрѣтилъ одного, который видѣлъ

Какъ бывшій танъ Кавдора умиралъ ²⁶).

Онъ говорилъ: преступникъ откровенно

Покаялся во всѣхъ своихъ измѣнахъ

И вашего величества прощенья

Просилъ чистосердечно, выражая

Глубокое раскаянье свое.

Такъ въ жизни не украсило его

Ничто, какъ разставанье съ ней: онъ умеръ,

Какъ будто бы учился умирать;

Онъ показалъ, что бросить былъ готовъ

И то, что для него всего дороже,

Какъ самую ничтожную бездѣлку.

Дунканъ.

И нѣтъ искусства по лицу узнать.

Что на душѣ у человѣка! Я

Ему такъ вѣрилъ много!

Входятъ Макбетъ, Банко, Россъ и Энгосъ. Дунканъ (продолжаетъ).

Доблестный

Нашъ братъ! На мнѣ до сихъ поръ тяготѣетъ

Неблагодарности великій грѣхъ.

Ты такъ уносишься впередъ далеко

Въ полетѣ гордомъ подвиговъ твоихъ,

Что и быстрѣйшее крыло наградъ

Уже догнать тебя не въ силахъ! Право,

Желалъ бы я, чтобы заслугъ твоихъ

Поменьше было; я уже не въ силахъ

Достоинство наградъ привесть въ согласье

Съ желаньемъ награждать тебя, какъ должно…

И, наконецъ, могу сказать одно:

Въ долгу я неоплатномъ у тебя!

Макбетъ.

Властитель, служба вѣрная сама

Себѣ уже награда. Все вполнѣ

Принадлежитъ лишь вамъ, что только можемъ

И что должны мы сдѣлать, чтобъ исполнить

Первѣйшія обязанности наши.

Они же — ваши дѣти, ваши слуги!

Нашъ долгъ главнѣйшій — охранять, король,

И вашу честь, и вашу къ намъ любовь!

Дунканъ.

Тебя еще я только посадилъ

И постараюсь выростить вполнѣ!

(Къ Банко). Мой благородный Банко, ты не менѣй

Услугъ мнѣ оказалъ. Пусть знаютъ всѣ,

Что много сдѣлалъ ты! Дай мнѣ обнять

Тебя и къ сердцу моему прижать!

Банко.

Взойду я здѣсь, какъ доброе зерно,

А жатва ваша будетъ, государь!

Дунканъ.

Отъ радости играетъ мое сердце

И радость такъ полна, что ищетъ слезъ,

Когда онѣ приличны лишь печали,

Чтобы подъ ними скрыть свою чрезмѣрность!

Вы, наши сыновья, родные, таны,

Вы, близкіе къ престолу, къ намъ, — хотимъ

Теперь же, въ эту свѣтлую минуту,

Наслѣдникомъ престола объявить

Мэлькольма, старшаго изъ всѣхъ дѣтей

Моихъ, и будемъ звать его впередъ

Отнынѣ принцемъ Кумберлэндскимъ ²⁷). Такъ

Да будетъ! Онъ, однакожь, не единъ

Здѣсь нами осчастливленъ: знаки чести,

Какъ звѣзды въ небѣ, ярко засіяютъ

На всѣхъ, кто только ихъ достоинъ будетъ!

(Макбету). Теперь скорѣе ѣдемъ въ Инвернесъ.

Хочу тѣснѣе сблизиться съ тобой.

Макбетъ.

Мнѣ отдыхъ — трудъ, когда тотъ отдыхъ самый

Вамъ не на пользу, государь. Желаю

Я въ Инвернессѣ ²⁸) васъ предупредить,

Скорѣй обрадовать мою жену,

И я прошу смиренно позволенья

Оставить васъ на время.

Дунканъ.

Мой достойный

Кавдоръ!

Макбетъ (про себя).

Принцъ Кумберлэндскій! Вотъ порогъ.

Онъ на пути моемъ. На немъ споткнувшись,

Упасть я долженъ иль… перескочить

Черезъ него… О, звѣзды, вы закройте

Сіяній вашихъ свѣтъ, чтобъ онъ не видѣлъ

Моихъ желаній черныхъ и глубокихъ!…

Глаза, что дѣлаетъ рука, не знайте!…

И пусть свершится то, на что взглянувъ,

Окаменѣетъ отъ испуга взоръ,

Когда ужь будетъ все совершено!

(Уходитъ). Дунканъ.

Да, правда, правда, мой достойный Банко,

Таковъ онъ и такъ доблестенъ, какъ мы

Съ тобою говоримъ. Хвалить его —

По правдѣ, пища для меня и пиръ

Моей души. Ну, ѣдемъ же за нимъ

Заботится онъ насъ опередить,

Чтобы радушно встрѣтить… Да, ему

Подобнаго не знаю человѣка!

(Трубы. Всѣ уходятъ).

СЦЕНА V.

Инвернесъ ²⁸). Комната въ замкѣ Макбета. Входитъ лэди Макбетъ (читая письмо).

«Онѣ мнѣ встрѣтились въ самый день побѣды. Онѣ, какъ послѣ оказалось, знаютъ болѣе, чѣмъ можетъ знать смертный. Когда я горѣлъ желаньемъ распрооить ихъ подробнѣе, онѣ обратились въ воздухъ, въ которомъ и исчезли. Когда стоялъ я, пораженный чудомъ, прибыли посланные отъ короля и поздравили меня таномъ Кавдора, именно тѣмъ самымъ саномъ, которымъ привѣтствовали меня сестры, указывая притомъ на будущее пророческимъ восклицаніемъ: „Слава будущему королю!“ Я почелъ необходимымъ сообщить тебѣ объ этомъ, дорогая участница моего величія, чтобы при незнаніи о такомъ пророчествѣ ты не лишилась твоей доли радости. Храни это на сердцѣ и прощай».

Танъ Гламисъ, танъ Кавдора! — Будешь тѣмъ,

Что обѣщали. Только вотъ боюсь

Твоей природы: молока въ ней много,

Въ ней нѣжной человѣчности ужь слишкомъ,

Чтобъ путь избрать кратчайшій! Да, я знаю:

Великимъ хочешь быть, и честолюбье,

Пожалуй, есть въ тебѣ, да только нѣтъ

Того лишь зла, что добываетъ все.

И гордость ты свою насытить хочешь,

Да и святымъ остаться въ то же время!

Не любишь ты играть въ фальшивую игру,

А выигрышъ безчестный радъ схватить!

О, Гламисъ мой, ты хочешь вѣдь того,

Что громко вопіетъ ²⁷): "Ты вотъ что сдѣлай,

Когда желаннаго достигнуть жаждешь

И именно то самое ты сдѣлай,

Чего страшишься болѣй, чѣмъ желаешь.

Чтобъ не было исполнено оно!…

Скачи жь сюда, несись, лети, мой Гламисъ!

Огонь моей души я перелью

Въ твой слухъ и силой рѣчи поражу

Все то, что держитъ отъ тебя далеко

Корону, всю въ сіяньи, золотую,

Которой силы свыше и судьба

Тебя уже вѣнчали сами!… (Входитъ Вѣстникъ). Что?

Вѣстникъ.

Король пріѣдетъ на ночь къ намъ.

Лэди Макбетъ

Что-жь ты?

Съ ума сошелъ?… А господинъ?… Не съ нимъ

Вѣдь, если такъ, меня-бъ онъ извѣстилъ,

Чтобъ приготовиться могла.

Вѣстникъ.

Простите,

Я правду говорю. Супругъ вашъ, лэди,

Сейчасъ сюда прибудетъ. Мой товарищъ.

Спѣшилъ впередъ его примчаться къ вамъ.

Чуть не задохся на пути, едва

Былъ въ силахъ передать, что танъ ему

Сказать вамъ приказалъ.

Лэди Макбетъ,

Помочь ему,

Скорѣй! Принесъ великую онъ новость!

(Вѣстникъ уходитъ). Лэди Макбетъ.

Осипъ и воронъ, каркая на крышѣ,

Зловѣще къ намъ Дункана накликая!…

О, духи, вы, владыки думъ злодѣйскихъ,

Сюда! Убейте женственность мою,

Жестокостью лютѣйшею меня

Наполните отъ темени до пятъ!

Сгустите кровь мою, заприте дверь

И совѣсти моей, чтобы не грызла,

Чтобъ голосъ человѣческой природы,

Карающій мученьями укора,

Не колебалъ рѣшимости моей

Свирѣпой, — въ дѣлѣ не было бъ уступокъ!…

Къ грудямъ моимъ, властители убійствъ!

Незримые, гдѣ-бъ вы ни сторожили,

Готовя тайно гибель для людей,

Къ грудямъ моимъ!… И молоко изъ нихъ

Все выпейте и вашей желчью горькой

Наполните одной!… Ночь черная,

Заволокись густѣйшимъ дымомъ ада,

Чтобы не видѣлъ острый ножъ тѣхъ ранъ,

Что будетъ наносить, чтобъ-неба взоръ

Насквозь завѣсы мрака не проникъ

И чтобъ оно не закричало: «стой!»

(Входитъ Макбетъ). Великій Гламисъ! Доблестный Кавдоръ

И болѣе, чѣмъ Гламисъ и Кавдоръ,

Но третьему затѣмъ провозглашенью!

Письмо твое, объявъ меня восторгомъ,

Перенесло далеко за предѣлы

Слѣпой минуты настоящей; въ ней

Я будущее вижу!

Макбетъ.

Другъ, Дунканъ

Пріѣдетъ нынче.

Лэди Макбетъ.

А когда уѣдетъ?

Макбетъ.

Да хочетъ завтра.

Лэди Макбетъ.

О, никогда

Такого завтра не увидитъ солнце!…

Да что-жь, мой танъ? Твое лицо, какъ книга,

Въ которой странныя прочтутся вещи, —

Чтобъ время обмануть, смотри такимъ,

Какимъ повелѣваетъ время быть.

Ласкай рукой, глазами, языкомъ,

Кажись для всѣхъ на видъ цвѣткомъ невиннымъ,

И будь змѣей, сокрытою подъ нимъ!…

Того-жь, что на ночь къ намъ пріѣдетъ, примемъ

Мы хорошо. Ты дѣло этой ночи,

Великое, одной мнѣ предоставишь.

Оно и только лишь оно одно

Даруетъ нашимъ днямъ, ночамъ грядущимъ

Величье, славу, царственную власть!

Макбетъ.

Объ этомъ послѣ будемъ говорить.

Лэди Макбетъ.

Кажись ты только веселѣй, безпечнѣй;

Мѣняться въ выраженіи лица

Всегда, опасно очень, вѣрь ты мнѣ!

А остальное мнѣ ужь предоставь.

(Уходятъ).

СЦЕНА VI.

Передъ замкомъ Макбета. Входятъ Дунканъ, Мэлькольмъ, Дональбенъ, Банко, Мэкдофъ, Леноксъ, Россъ, Энгосъ и свита. Дунканъ.

Какъ мѣсто замка хорошо! Какой

Прекрасный видъ! И легкій вѣтерокъ

Привѣтствуетъ такъ нѣжно наши чувства.

Которымъ тихій сладостенъ покой!

Банко.

И ласточка, гость лѣта дорогой,

Своимъ домкомъ любимымъ говоритъ,

Что воздухъ здѣсь заманчивъ, ароматенъ.

Смотрите: нѣтъ ни выступа, ни фриза,

Нѣтъ уголка и нѣтъ колонны, гдѣ-бъ

Висячей ни было у ней постельки,

Гдѣ-бъ ни качалась люлька для птенцовъ.

Замѣтилъ я: гдѣ больше ихъ

Родится и живетъ, всегда тамъ воздухъ

И нѣженъ, и пріятенъ.

(Входитъ лэди Макбетъ). Дунканъ.

Вотъ смотрите!

Сама почтенная хозяйка наша!

Любовь, когда она дружится съ нами ²⁹),

Источникомъ бываетъ безпокойствъ;

Но мы ее благодаримъ всегда

За то лишь только, что любовь — она.

Такъ и теперь, желая намъ всѣхъ благъ

Отъ Бога, насъ за трудъ благодарите,

Что причиняемъ вамъ прибытьемъ нашимъ,

Что безпокоимъ вашу мы любовь.

Лэди Макбетъ.

Заслуги наши, взятыя вдвойнѣ,

Затѣмъ еще удвоенныя снова —

Ничтожныя и жалкія бездѣлки

Въ сравненьи съ тою честію великой,

Какою вы счастливите нашъ домъ!

За прежнія и новыя награды,

Которыми осыпаны мы вами,

Молить за васъ мы будемъ вѣчно Бога

Въ молитвахъ нашихъ тайныхъ.

Дунканъ.

Гдѣ же танъ

Кавдоръ? Мы по пятамъ его скакали;

Хотѣли мы его предупредить.

Ѣздокъ отличный онъ! Его любовь, —

Остра, какъ шпора, — помогла ему

Скорѣе насъ, какъ вихрь, сюда примчаться.

Почтенная и милая хозяйка,

На эту ночь мы ваши гости.

Лэди Макбетъ

Мы

И слуги наши, все, что мы имѣемъ, —

Все ваше, государь. Во всемъ отчетъ ³⁰)

Отдать готовы, все вамъ возвратить,

Когда угодно будетъ.

Дунканъ.

Дайте-жь руку

И къ нашему хозяину ведите.

Его мы любимъ сильно; милость наша

Къ.нему не оскудѣетъ никогда!

Клянуся вашей жизнію, хозяйка!

(Уходятъ).

СЦЕНА VII.

Комната въ замкѣ Макбета Гобои и факелы. Черезъ сцену проходятъ КРАВЧІЙ и другіе СЛУГИ съ блюдами и посудою. Потомъ Макбетъ. Макбетъ.

Когда-бъ все было кончено вполнѣ

Однимъ ударомъ — было-бъ хорошо,

Все было-бъ сдѣлано въ одно мгновенье!

Когда-бъ могло убійство это сразу,

Однимъ ударомъ только, уловить

И всѣ послѣдствія его и тутъ же

Добыть успѣхъ желанный! О, когда-бъ

Въ ударѣ этомъ заключалось все,

Конецъ всему, что ждетъ насъ здѣсь, лишь здѣсь,

На этой отмели временъ потока,

О жизни-бъ я иной не думалъ… Но

Въ такихъ дѣлахъ есть судъ для насъ и здѣсь:

Попробуй только дать урокъ кровавый.

И онъ бѣдой воротится назадъ

На голову учителя, — твою!

О правосудье строго, безпристрастно

Вновь къ нашимъ же устамъ подноситъ чашу

Съ отравой, нами-жь налитой! — Онъ здѣсь

Вдвойнѣ быть долженъ безопасенъ: я —

Его вассалъ и родственникъ его;

И это заграждаетъ путь злодѣйству;

Потомъ — хозяинъ я, и долженъ дверь

Убійцамъ запереть, а не идти

Съ отточеннымъ ножемъ на гостя!.

Къ тому-жь, Дунканъ и царствовалъ такъ кротко

Свой долгъ великій въ правдѣ исполняя,

Что добродѣтели его святыя,

Какъ ангелы на небѣ, съ воплемъ, громко

Вдругъ затрубятъ повсюду о такомъ

Проклятомъ, дьявольски-злодѣйскомъ дѣлѣ!…

И жалость, какъ безпомощно-нагое,

Едва на свѣтъ рожденное дитя,

Несясь по вѣтру съ жалкимъ крикомъ,

И херувимы грозные небесъ,

Коней незримыхъ вѣтра осѣдлавъ,

Ударятъ бурей — страшнымъ дѣломъ всѣмъ

Въ глаза, — и буря та въ слезахъ утонетъ!…

О, нѣтъ, пришпоривать теперь мнѣ нечѣмъ

Мою рѣшимость — развѣ честолюбьемъ!

А честолюбье, — всадникъ страшно пылкій.

Вскочить въ сѣдло желая, чрезъ него

Перемахнетъ и въ прахъ падетъ!… (Входитъ лэди Макбетъ) Что ты?

Лэди Макбетъ.

Ужь онъ отъужиналъ почти. А ты

Зачѣмъ ушелъ?

Макбетъ.

Онъ спрашивалъ меня?

Лэди Макбетъ.

А ты не зналъ?

Макбетъ.

Оставимъ это дѣло.

Почтилъ меня онъ такъ еще недавно

Великимъ саномъ, и такое мнѣнье

Златое о себѣ я пріобрѣлъ

Въ народѣ… Нѣтъ, еще походимъ лучше —

Въ убранствѣ этомъ новомъ и блестящемъ

И сбрасывать его съ себя не станемъ

Такъ скоро…

Лэди Макбетъ.

Что-жь? Пьяна была надежда,

Въ которую рядился ты такъ пышно? —

Проспалась, наконецъ, и вдругъ, взглянувъ

На что смотрѣла прежде такъ отважно,

Позеленѣла вся, дрожа отъ страха!

И о любви твоей такъ буду думать

Я съ этихъ поръ. Что-жь? Страшно стало очень

Того добиться мужествомъ и дѣломъ,

Чѣмъ ты уже въ твоихъ желаньяхъ страстныхъ?

Хотѣлось бы тебѣ владѣть всѣмъ, всѣмъ,

Что ты считаешь жизни красотой,

И, въ то же время, смирно оставаться

Подлѣйшимъ трусомъ въ собственныхъ глазахъ!

«Не смѣю» у тебя сильнѣй «хочу»!

Ну, точно вотъ у кошки жалкой въ сказкѣ:

"И рыбку хочется словить,

«И страшно ножки обмочить!» *)

• ) Послѣдніе два стиха мы прибавили, переведя ту англійскую присказку, на которую, по указанію Джонсона и другихъ коментаторовъ, ссылается лэди Макбетъ, а именно: The cat loves fish, bul dares not wet her feet.

Макбетъ.

Молчи, прошу! Не дрогну ни предъ чѣмъ,

Что лишь возможно человѣку: кто-жь

На большее дерзнетъ — не человѣкъ!

Лэди Макбетъ.

Что-жь ты за звѣрь? Ты самъ… Зачѣмъ же ты

Мнѣ самъ внушилъ о замыслѣ твоемъ? —

Ты мужемъ былъ, когда рѣшался дѣлать…

Ну что же? Сдѣлай болѣе, чѣмъ можешь,

И будешь болѣе, чѣмъ мужъ! Ни время,

Ни мѣсто не давали средствъ для насъ,

И самъ ты все хотѣлъ найти, уладить,

А вотъ теперь, когда само собой

Все въ руки намъ дается такъ удобно,

Удобство это самого тебя

Въ бездѣйствье полное ввергаетъ! Слушай:

Кормила грудью я и знаю хорошо,

Какой любовію младенца любишь,

Когда онъ грудь твою сосетъ; но если-бъ

Я поклялась, какъ ты, — въ минуту ту,

Когда онъ улыбался-бъ въ очи мнѣ,

Изъ деснъ беззубыхъ вырвала-бъ сосокъ

И черепъ разможжила-бъ такъ ему,

Что разлетѣлся-бъ мозгъ его кругомъ!

Макбетъ.

А если не удастся?

Лэди Макбетъ.

Не удастся?!

Лишь крѣпче завинти ты силу духа, —

И все удастся! Только лишь Дунканъ

Уснетъ, — а тяжкая дорога дня

Заснуть заставитъ скоро, глубоко, —

Я двухъ постельниковъ его такъ сильно

Виномъ и медомъ напою, что память,

Стражъ вѣрный мозга, обратится въ паръ,

А черепъ, разума сосудъ, въ простой

Лишь кубъ. Когда-жь сонъ скотскій овладѣетъ

Всей пьяной ихъ природой, то, чего

Не въ силахъ будемъ сдѣлать мы съ Дунканомъ?!

Его никто не будетъ охранять!

Чего тогда не въ силахъ будемъ мы

Взвалить на слугъ, пропитанныхъ виномъ,

Какъ губки? Преступленье всѣ падетъ

На нихъ.

Макбетъ.

Рождай мнѣ только сыновей!

Мужей однихъ лишь можетъ создавать

Твоя безстрашная природа! Кто-жь

Тутъ не повѣритъ, что они убійцы,

Когда мы кровью выпачкаемъ ихъ,

И ихъ же мы кинжалы пустимъ въ дѣло?

Лэди Макбетъ.

А кто посмѣетъ иначе подумать,

Когда въ стѣнаніяхъ, вопляхъ объ убитомъ

Мы поразимъ всѣхъ громкимъ нашимъ горемъ?

Макбетъ.

Рѣшился я! — Я напрягу всѣ силы,

Чтобъ ужасъ этотъ совершить… Идемъ!

Надъ всѣми нашимъ видомъ посмѣемся:

Пусть лжетъ лицо, когда и въ сердцѣ ложь!

(Уходятъ).

Дѣйствіе второе.

СЦЕНА I.

Дворъ замка Макбета. Входятъ Банко и Фліансъ. Банко.

Далеко-ль за полночь, мой милый?

Фліансъ.

Я

Часовъ не слышалъ. Уже мѣсяцъ сѣлъ.

Банко.

Садится онъ часовъ въ двѣнадцать.

Фліансъ.

Ну,

Я думаю, теперь позднѣе, сэръ,

Банко.

Возьми мой мечъ. Какъ на небѣ скупятся:

Огни всѣ погасили. Къ сну призывъ

Тяжелый, какъ свинецъ, нависъ на вѣки.

Заснуть мнѣ бъ не хотѣлось!… Боже мой!

О милосердый Боже, обуздай

Ты мысли грѣшныя мои; имъ путь

Во снѣ ночномъ природа открываетъ!

Подай сюда мой мечъ. Кто тутъ?

Входитъ Макбетъ. Передъ нимъ идетъ СЛУГА съ факеломъ. Макбетъ.

Здѣсь другъ.

Банко.

Еще ты не въ постелѣ? А король

Ужь спитъ. Онъ былъ необычайно веселъ.

Онъ всю прислугу вашу одарилъ,

А брилліантами твою супругу

Привѣтствовалъ, какъ добрую хозяйку.

И такъ закончивъ свой прекрасный день,

Доволенъ, счастливъ былъ онъ чрезвычайно!

Макбетъ.

Мы не были готовы. Наша воля

Рабыней недостатковъ оказалась,

А иначе не такъ бы развернулась,

Чтобъ угодить.

Банко.

Прекрасно было все! —

Послѣдней ночью видѣлъ я во снѣ

Старухъ, сестеръ трехъ вѣщихъ. Много словъ

Сбылося ихъ…

Макбетъ.

Не думаю о нихъ.

Найти бы намъ хоть часъ одинъ свободный;

Его-бъ охотно очень я потратилъ

На разговоръ объ этомъ дѣлѣ… если-бъ

Согласенъ былъ и ты.

Банко.

Когда угодно.

Макбетъ.

А если будешь ты со мной въ согласьи,

Такъ честь великую себѣ добудешь.

Банко.

О, какъ бы тутъ, стремяся честь удвоить,

Не потерять и той, какой владѣешь! —

Лишь только-бъ духъ остался мой свободенъ

И чисто сердце, преданное долгу,

Пойду на всякій я совѣтъ охотно!

Макбетъ.

Затѣмъ покойной ночи, почивай.

Банко.

Благодарю. Того-жь тебѣ желаю.

Макбетъ (слугѣ).

Скажи тамъ госпожѣ: когда питье

Совсѣмъ готово будетъ, позвонила-бъ.

Теперь прощай. Ступай, ложися спать. — (Слуга уходитъ).

Что тутъ?… Кинжалъ ли вижу предъ собой

И рукоять обращена, ко мнѣ?…

Схвачу тебя!… Я ничего не взялъ,

А, все-таки, тебя до сихъ поръ вижу!

Видѣнье роковое! Иль тебя

Глазами только можно видѣть,

Не ощущать рукой?… Иль ты кинжалъ

Воображенья только, лживый призракъ,

И созданъ мозгомъ, жаромъ воспаленнымъ?…

А все тебя я вижу также ясно

И столь дѣйствительнымъ на видъ, какъ тотъ,

Который здѣсь теперь я обнажаю.

Ведешь меня путемъ, какимъ я шелъ

Съ оружіемъ такимъ же, какъ и ты.

Глаза шутами стали чувствъ другихъ,

А ихъ цѣннѣй они: они одни

Тебя лишь зрятъ. На лезвеѣ твоемъ,

На рукояти вижу капли крови…

Ихъ не было тутъ прежде!… Это вздоръ,

И ничего тутъ нѣтъ!… Кровавый замыслъ

Дурачитъ бѣдные глаза видѣньемъ!…

Теперь на цѣломъ полушаріи земномъ

Какъ будто умерла природа вся;

Лишь злыя сновидѣнія тревожатъ

Отвсюду занавѣсившійся сонъ!…

Волшебство тайное приноситъ жертвы

Гекатѣ блѣдной!… Тощее убійство,

Поднятое въ урочной ночи часъ,

Призывнымъ воемъ волка, стража ночи,

Трепещетъ, движется, какъ воръ, украдкой,

Тарквинія разбойническимъ шагомъ,

И близится къ злодѣйской цѣли!… О!

Ты, прочно утвержденная земля,

Не слышь моихъ шаговъ и не внимай,

Куда они меня ведутъ, чтобъ камни

О замыслѣ моемъ не разгласили,

Нарушивъ страшное вокругъ молчанье

Минуты этой; ей оно такъ нужно!…

Но я грожу, а онъ еще живетъ!

Слова пылъ дѣла только холодятъ… (Ударъ колокола).

Чу, колоколъ зоветъ!… Иду — и кончу

Все!… Дунканъ, не слушай этотъ звонъ;

Зоветъ тебя онъ въ адъ, или на небо!

(Уходитъ).

СЦЕНА II.

Декорація та же. Входитъ лэди Макбетъ.

То самое, что опьянило ихъ,

Мнѣ придало всю смѣлость!… Что въ нихъ жизнь

Всю угасило, то меня зажгло!…

А?… Нѣтъ, то крикнула сова на кровлѣ! —

Зловѣщій это вѣстникъ смерти: грозно

Послѣднее «прощай» онъ произноситъ

Тому, кто съ жизнію разстаться долженъ! —

Онъ тамъ теперь… Открыта дверь… А храпомъ

Смѣётся тамъ пьянѣйшая охрана

Надъ службой вѣрною своей! — Въ питье

Я ихъ ночное зелья подмѣшала,

И такъ, что смерть съ природой въ спорѣ: живы-ль

Теперь, мертвы-ль они.

Макбетъ (изнутри).

Кто тутъ?… Что?. Э!…

Лэди Макбетъ.

О ужасъ!… Разбудили ихъ, и все

Пропало, все не удалось!… Не дѣло,

А покушенье насъ погубитъ!… Чу!…

Да я кинжалы тутъ же положила

Готовыми; не могъ онъ ошибиться!…

Ахъ, если бы во снѣ не походилъ

Онъ такъ на моего отца, сама

Все порѣшила бы давно!… А! Мужъ!

Макбетъ (входитъ).

Покончилъ дѣло!… Шума не слыхала?

Лэди Макбетъ.

Лишь только крикъ совы, да трескъ сверчка!

Ты говорилъ?

Макбетъ.

Когда?

Лэди Макбетъ.

Сейчасъ

Макбетъ.

Когда

Сходилъ я?

Лэди Макбетъ.

Да.

Макбетъ.

Послушай, кто же спитъ

Тамъ, въ комнатѣ второй?

Лэди Макбетъ.

Тамъ Дональбенъ.

Макбетъ (смотритъ на свои руки).

Какой печальный видъ!

Лeди Макбетъ.

Какая глупость

Такъ говорить: «какой печальный видъ»?

Макбетъ.

Одинъ во снѣ захохоталъ такъ громко,

Другой-же вскрикнулъ: «рѣжутъ!» — Этимъ оба

Другъ друга разбудили. Я стоялъ

И слушалъ! Оба помолились спѣшно

И снова погрузились въ сонъ.

Лэди Макбетъ.

Понятно:

Они лежали оба тѣсно рядомъ.

Макбетъ.

Одинъ сказалъ: «О, Господи помилуй!»

Другой: «Аминь!» — Какъ будто увидали

Меня съ руками палача! — И тотъ же

Былъ ужасъ и во мнѣ; но я не могъ

Сказать: «аминь» на ихъ «помилуй Боже!»

Лэди Макбетъ.

Не углубляйся такъ ты въ это дѣло.

Макбетъ.

Да почему же я не могъ «аминь»

Произнести?!… О, какъ нужна была

Мнѣ милость… да «аминь» засѣлъ тутъ въ горлѣ…

Лэди Макбетъ.

Къ такимъ дѣламъ нельзя такъ относиться,

Не то сведутъ они съ ума!…

Макбетъ.

Казалось,

Я слышалъ голоса: "Не спите больше!…

"Макбетъ здѣсь рѣжетъ сонъ, невинный сонъ.

"Который нити спутанныхъ заботъ

"Житейскихъ такъ свиваетъ стройно, эту

"Смерть жизни ежедневной, эту ванну

"Для всѣхъ измученныхъ трудомъ, бальзамъ

"Для всѣхъ страдающихъ душевной болью,

"Вторую перемѣну яствъ роскошныхъ,

"Какими насъ Природа угощаетъ,

«И блюдо лучшее на пирѣ жизни!…»

Лeди Макбетъ.

О чемъ ты говоришь?

Макбетъ.

На весь онъ домъ

Кричалъ: "Зарѣзалъ Гламисъ сонъ!… Кавдору

"Не спать ужь больше никогда!… Макбету

«Не спать ужь никогда!…»

Лэди Макбетъ.

Но кто-же такъ

Кричалъ?… Достойный танъ, зачѣмъ же ты

Безумными мечтами ослабляешь

Твой мужественный духъ?… Иди, добудь

Воды немного, смой скорѣе съ рукъ

Свидѣтельство противное на нихъ!….

Зачѣмъ же ты кинжалы взялъ оттуда?

Они должны, вѣдь, оставаться тамъ…

Снеси назадъ и кровью вымарай скорѣй

Безпечно спящихъ стражей — молодцовъ.

Иди!

Макбетъ

Туда?… Туда я не пойду!…

Подумать страшно, что я сдѣлалъ!… Нѣтъ,

Взглянуть опять на это не рѣшусь!…

Лэди Макбетъ.

О малодушный!… Ну, такъ дай кинжалы мнѣ!…

Что мертвый, что заснувшій — все одно —

Картинки! — Только лишь дѣтей глаза

Боятся намалеваннаго чорта!

А если кровь его еще струится,

Я сдѣлаю прекрасными ихъ лица!

Вина всей тяжестью падетъ на нихъ!

(Уходить съ кинжалами. Стукъ за сценой). Макбетъ (одинъ).

Стучатся!… Что же сдѣлалось со мной?!…

Отъ шума каждаго дрожу, блѣднѣю!…

Но что за руки тутъ?… Га! Га!… Онѣ

Глаза мнѣ вырываютъ изъ очницъ….

О, всѣмъ водамъ великимъ океана

Не вымыть чисто этихъ рукъ! — Скорѣй

Всѣхъ волнъ безчисленныхъ, морскую зелень

Онѣ мгновенно въ пурпуръ обратятъ!…

Входитъ Лэди Макбетъ. Лэди Макбетъ.

И у меня такого-жь цвѣта руки,

Какъ у тебя. Смотри…. Стыжуся только

Я сердце блѣдное въ груди носить!

(Опять стукъ въ ворота).

У входа южнаго стучатъ!… Скорѣй!…

Мы въ комнату къ себѣ уйдемъ. Воды

Не много, — и мы чисты въ этомъ дѣлѣ! —

Увидишь, какъ легко потомъ! — Въ тебѣ,

Другъ, твердости совсѣмъ не стало. — (Стукъ) Чу!…

Стучатъ сильнѣе. Да скорѣй надѣнемъ

Ночное платье! Позовутъ насъ вѣрно.

Они подумать даже не должны.

Что мы еще не спали…. Да не стой

Такимъ несчастнымъ, утонувшимъ въ думахъ?…

Макбетъ.

О! Это дѣло ясно знать и помнить…

Ахъ, лучше бы совсѣмъ себя не помнить!…

Да разбудите же Дункана мнѣ

Хоть стукомъ этимъ!… Какъ бы мнѣ хотѣлось!…

(Уходитъ).

СЦЕНА III.

Декорація та-же. Стукъ въ ворота. Входитъ Приаратникъ. Привратникъ.

Вонъ, какъ стучать!… Вотъ, если бъ быть привратникомъ въ аду; — пришлось бы повертѣть ключемъ. (Стучатся). Стучи, стучи, стучи!… Кто тутъ, во имя Вельзевула?… Мызникъ, что ли, скряга, что повѣсился, дождавшись урожая, съ испугу, что хлѣбъ подешевѣлъ? — Во время пришелъ!… Запасся ли платками? Придется здѣсь попотѣть. (Стучатся). Да стучи, стучи!… Да кто-жь ты, во имя, если, не Вельзевула, такъ какого-нибудь другаго дьявола? — Навѣрно, какой-нибудь молодчикъ о двухъ языкахъ и двухъ лицахъ ³³), готовый клясться направо и налѣво, за тѣхъ и другихъ. Вотъ, Бога-то и не удалось надуть, хоть, чай, и больно хотѣлось! Милости просимъ, двулицый молодчикъ: Милости просимъ. (Стучатся). Опять!… Ну да стучи, пожалуй, стучи, стучи! Это, должно быть, англійскій портной, что стянулъ суконца даже отъ французскихъ узкихъ штановъ ³⁴). Ступай, ступай сюда, портной, голубчикъ. Здѣсь хватитъ огонька и для твоихъ утюговъ. (Стучатся). Опять стучатся! Видишь, какъ стучатся!… Покоя нѣтъ! Да кто вы тамъ? Однако, здѣсь холодновато для ада. Нѣтъ, будетъ!… Не хочу быть привратникомъ въ аду!… Я съ охотой бы я впустилъ туда нѣсколько молодчиковъ изъ тѣхъ, что бѣгомъ бѣгутъ по цвѣтистой дорожкѣ прямехонько въ знатный огонекъ. (Стучатся). Сейчасъ, сейчасъ! (Отпираетъ ворота). Не будетъ-ли милости привратнику?

Входятъ: Мэкдофъ и Леноксъ. Мэкдофъ.

Ты очень поздно, что ли, легъ въ постель,

Что поздно такъ уже встаешь, мой милый?

Привратникъ.

По правдѣ, сэръ, мы пировали до вторыхъ пѣтуховъ, а вино — производитель трехъ вещей.

Мэкдофъ.

Какія же, по твоему, три вещи

Вино такъ спеціально производитъ?

Привратникъ.

А какже? Красные носы, сонъ и урину. А вотъ развратъ оно и производитъ и не производитъ. Оно возбуждаетъ желаніе и отнимаетъ возможность его удовлетворить, а потому большое пьянство, сэръ, — двуличный обманщикъ для любовной страсти: оно родитъ и убиваетъ ее, напускаетъ и отталкиваетъ, и ободряетъ и обезкураживаетъ, поднимаетъ и заставляетъ падать и, наконецъ, надувши такимъ образомъ человѣка, совсѣмъ покидаетъ его.

Мэкдофъ.

Какъ видно, и тебя оно надуло,

Такъ крѣпко этой ночью усыпивъ.

Привратникъ.

А и надувало же оно меня, вливаясь прямо въ горло. Ну да и отплатилъ я ему за это знатно! Не подъ силу значитъ пришелся ему: сколько разъ подкашивало оно мнѣ ноги, да я изловчился и… сразу его вонъ!

Мэкдофъ.

А господинъ твой всталъ? — Да вотъ и онъ.

Его мы нашимъ стукомъ разбудили.

Входитъ Макбетъ. Ленокъ.

Вамъ утра добраго желаю, сэръ.

Макбетъ.

Желаю утра добраго обоимъ.

Мэкдофъ.

А что, достойный танъ, не замѣчали:

Король не просыпался?

Макбетъ.

Нѣтъ еще.

Мэкдофъ.

Онъ мнѣ велѣлъ пораньше разбудить

Себя, а я почти проспалъ часъ срочный.

Макбетъ.

Васъ провожу къ нему.

Мэкдофъ.

Я знаю, сэръ,

Пріятенъ вамъ, конечно, этотъ трудъ,

Но все же трудъ.

Макбетъ.

По сердцу трудъ — не трудъ.

Вотъ дверь.

Мэкдофъ.

Я самъ осмѣлюсь разбудить.

Да это и обязанность моя.

(Уходитъ). Леноксъ.

Король сегодня васъ оставитъ?

Макбетъ.

Да.

Онъ такъ назначилъ самъ.

Леноксъ.

А эта ночь

Пребезпокойная была! Тамъ, гдѣ

Мы спали, вихрь всѣ трубы съ кровель снесъ

И, говорятъ, что въ воздухѣ кругомъ

Все слышались отчаянные вопли;

И стоны смерти страшные звучали,

Ужасныя намъ смуты предвѣщая,

Событья грозныя, что на* бѣду людей

Высиживаетъ время. Птица мрака

Всю эту ночь, ночь, длившуюся долго.

Какъ жизнь, кричала дико. Говорятъ,

Сама земля, какъ будто въ лихорадкѣ.

Тряслася.

Макбетъ.

Да, ночь бурная была.

Леноксъ.

Другую ночь подобную припомнить

Не можетъ память юная моя.

Вбѣгаемъ Мэкдофъ. Мэкдофъ.

О, ужасъ, ужасъ!… Нѣтъ, не могутъ

Ни сердце, ни языкъ назвать, постичь

Весь ужасъ….

Леноксъ и Макбетъ.

Что такое?…

Мэкдофъ.

Бунтъ злодѣйскій

Исполнилъ дѣло мастерское тамъ:

Кощунной, святотатственной рукой

Разрушилъ Богу посвященный храмъ,

И зданья этого всю жизнь укралъ

Проклятый воръ!

Макбетъ.

Что говорите?.. Жизнь?..

Леноксъ.

Его величества?

Мэкдофъ.

Туда взгляните!…

Ослѣпните отъ новой тамъ Горгоны!…

О, нѣтъ!… Разсказывать не*заставляйте….

Смотрите, — сами говорите!… О!…

Проснитесь же скорѣй, проснитесь!… Бейте

Въ набатъ!… Измѣна и убійство!… Банко

И Дональбенъ!… Мэлькольмъ!… Проснитесь всѣ!…

Стряхните подлый сонъ, поддѣлку смерти;

На самую вы смерть теперь взгляните!…

Скорѣй! — Вскочите быстро и взгляните

На образъ страшнаго суда! О Банко!…

Мэлькольмъ!… Какъ изъ могилъ своихъ возстаньте.

Какъ духи принеситеся, чтобъ видѣть

Весь этотъ ужасъ!… Ахъ, скорѣй звоните!…

Да бейте-жь громче въ колоколъ набатный!..

Входить Лэди Макбетъ. Лэди Макбетъ.

Что здѣсь случилося?… Зачѣмъ насъ будятъ

Такимъ ужаснымъ, дикимъ ревомъ трубъ?

О чемъ тутъ совѣщанье? Въ чемъ тутъ дѣло?

Ахъ, говорите, говорите!…

Мэкдофъ.

О,

Любезнѣйшая лэди!… Нѣтъ, не вамъ

Услышать то, что разсказать теперь

Могу для уха женскаго разсказъ

Такой — убійство злое! (Входитъ Банки). Банко, Банко!…

Зарѣзанъ царственный властитель нашъ!…

Лэди Макбетъ.

О, горе, горе!… Какъ?!… И въ нашемъ домѣ?…

Банко.

Гдѣ-бъ ни было — равно ужасно!… О,

Мэкдофъ мой дорогой, прошу тебя,

Возьми скорѣй назадъ твои слова,

Скажи, что не было того совсѣмъ!…

Входитъ Макбетъ и Леноксъ. Макбетъ.

Когда-бъ за часъ предъ этимъ умеръ я,

Сказалъ бы: прожилъ счастливо я жизнь!…

Съ минуты этой въ нашей смертной долѣ

Невѣрно ничего, игрушка все!…

Все умерло: и красота, и слава,

И милость!… Пролито вино до капли,

Подонки лишь осталися одни

Въ подвалѣ темномъ этой жизни! Здѣсь

Подонками лишь тѣшиться мы будемъ!

Входятъ Мэлькольмъ и Дональбенъ. Дональбенъ.

Съ кѣмъ здѣсь случилося несчастье?

Макбетъ.

Съ вами. —

Не знаете лишь вы о томъ. Потокъ,

Родникъ всей вашей крови истощенъ,

И даже самый ключъ его изсякъ.

Мэкдофъ.

Вашъ царственный отецъ убитъ!

Мэлькольмъ.

О!… Кѣмъ?

Леноксъ.

Должно быть, стражами, что спали съ нимъ:

Ихъ руки, лица всѣ покрыты кровью

И даже, не обтертые отъ крови,

Кинжалы ихъ лежатъ на ихъ подушкахъ!

На насъ они смотрѣли дико такъ.

Испуганно, безумно. Имъ никто

Своей не поручилъ бы жизни!

Макбетъ.

О!

Проклятье! Какъ жестоко каюсь я

Въ чрезмѣрномъ бѣшенствѣ моемъ! — Я ихъ

Убилъ.

Мэкдофъ.

Зачѣмъ же сдѣлали вы это?

Макбетъ.

Кто-жь можетъ быть въ одно и тожь мгновенье

И обезумленъ и спокойно мудръ,

Взбѣшенъ и хладнокровенъ! вѣренъ долгу

И равнодушенъ? Кто? Никто, конечно….

И взрывъ любви неудержимо быстрый

Опередилъ медлительность разсудка!…

Вотъ тутъ лежалъ Дунканъ весь блѣдный, бѣлый.

Покрытый кровію своей, какъ ткань

Сребристая, оправленная въ злато ³⁵)

На немъ зіяли раны, какъ проломы

Въ стѣнахъ природы, въ нихъ же разрушенье

Ворвалося легко: а тутъ убійцы,

Покрытые кровавою одеждой

Ихъ ремесла, и ихъ кинжалы тутъ же

Въ вмѣстилищахъ, позорнѣйшихъ для нихъ

Изъ ссѣвшейся ужь крови!…. Кто бы могъ,

Въ комъ только сердце есть, а въ сердцѣ томъ

Любовь и мужество, чтобъ доказать

Ее, кто-бъ удержаться могъ….

Лэди Макбетъ.

О, Боже!…

Охъ помогите!… Дурно, дурно мнѣ?…

Мэкдофъ.

Смотрите!… Лэди!… Помогите ей!…

Мэлькольмъ. (Тихо Дональбену).

Что-жь мы молчимъ, когда все дѣло

Касается насъ болѣй, чѣмъ ихъ всѣхъ?

Дональбенъ. (Тихо ему).

А что же здѣсь мы будемъ говорить,

Когда подстерегаетъ гибель насъ

Тутъ въ каждой просверленной дыркѣ, можетъ

Вдругъ броситься на насъ и уничтожить?…

Уѣдемъ мы отсюда. Наши слезы

Еще сперлись въ груди и не готовы!

Мэлькольмъ.

Жестоко и ужасно наше горе!…

Окаменѣвъ, оно еще недвижно.

Банко.

Да помогите лэди! (Лэди Макбетъ уноситъ). Мы, однакожъ,

Скорѣй прикроемъ нашу наготу, —

Вѣдь тѣло бренное страдаетъ здѣсь

Безъ должнаго покрова. — а потомъ

Сойдемся, дѣло страшное мы вмѣстѣ

Изслѣдуемъ въ подробностяхъ, какъ должно,

И взвѣсимъ, что откроется намъ дальше. —

И ужасомъ и опасеньемъ мы

Потрясены: но знаю твердо я, —

Десница Божья надо мной всегда

И не боюсь возстать на замыслъ тайный

Злодѣйства.

Макбетъ.

Также я.

Всѣ.

Мы всѣ, мы всѣ!

Макбетъ.

Такъ облечемся-жь въ мужества готовность

И соберемся въ залѣ всѣ.

Всѣ.

Прекрасно.

(Уходятъ всѣ. кромѣ Мэлькольма и Дональбена). Мэлькольмъ.

Что думаешь ты дѣлать? А? Не будемъ

Товарищами ихъ! — Лжецу всегда

Легко показывать такое горе,

Какого онъ не чувствуетъ совсѣмъ.

Я въ Англію уѣду.

Дональбенъ.

Я отправлюсь

Въ Ирландію. Судьбами раздѣлившись,

Надежнѣе себя мы охранимъ.

Намъ здѣсь въ улыбкѣ каждаго кинжалъ.

Кто ближе всѣхъ по крови намъ, тотъ всѣхъ

И кровожаднѣй.

Мэлькольмъ.

Пущена стрѣла,

Да не попала въ цѣль еще, и лучше

Удара избѣжать. Такъ на коней!

Не нужно намъ особенныхъ прощаній…

И ускользнемъ. Когда пощады нѣтъ,

Украсть себя у нихъ мы въ правѣ полномъ.

(Уходятъ).

СЦЕНА IV.

Внѣ замка Макбета. Входятъ: Старикъ и Россъ. Старикъ.

Лѣтъ семьдесятъ я помню хорошо.

За это время много видѣлъ я

Чудесъ и много страховъ пережилъ;

Но эта ночь ужасная все, все,

Что испыталъ я на вѣку моемъ,

Въ игрушку обратила.

Россъ.

Ахъ, старикъ!

Ты видишь ли разгнѣвано все небо

Ужаснымъ зрѣлищемъ людскихъ дѣяній;

Грозитъ оно кровавой ихъ аренѣ.

Теперь по времени ужъ день, но ночь

Плывущій въ небѣ свѣточъ міра тушитъ.

Иль ночь осилила, иль день стыдится,

Что ночь могильнымъ мракомъ закрываетъ

Лице земли въ тотъ часъ, какъ ясный свѣтъ,

Несущій жизнь, лобзать ее желаетъ.

Старикъ.

И неестественно все это также,

Какъ то, что вотъ случилося недавно:

Въ послѣдній вторникъ соколъ, гордо, смѣло

Парившій въ небѣ, пойманъ былъ совой,

Совой, способной лишь ловить мышей,

И тутъ же, тотчасъ былъ заклеванъ ею

Россъ.

А лошади Дункана ³⁶)? Тутъ еще

Чудеснѣе, но также точно вѣрно.

Красавцы быстроногіе и гордость

Природы лошадиной вдругъ взбѣсились,

Разбили стойла, вырвалися вонъ

И противъ всякой власти надъ собой

Неукротимо взбунтовались. Точно

На родъ людской они, возставъ, пошли

Войной.

Старикъ.

Пожрали, говорятъ, другъ друга.

Россъ.

Такъ, такъ, моимъ глазамъ на удивленье!…

Я видѣлъ самъ. Вотъ добрый нашъ Мэкдофъ.

(Входитъ Мэкдофъ). Что? Какъ дѣла?

Мэкдофъ.

Не видите вы сами?

Россъ.

Узнали-ль, наконецъ, кто совершилъ —

О, болѣй, чѣмъ кровавое! — убійство?

Мэкдофъ.

Тѣ самые, кого убилъ Макбетъ.

Россъ.

Проклятье!.. Да на что же имъ?

Мэкдофъ.

Они —

Не отъ себя. Мэлькольмъ и Дональбенъ,

Родные сыновья Дункана, скрылись,

Украдкою бѣжали, и на нихъ

Поэтому упало подозрѣнье.

Россъ.

Противъ-естественно все это очень! —

Какой ты расточитель, честолюбье:

Само все пожираешь у себя.,

Чѣмъ можешь жить! — Ну, вотъ, теперь Макбетъ

Навѣрно будетъ королемъ.

Мэкдофъ.

Ужь онъ

Провозглашенъ, уѣхалъ даже въ Скону ³⁷)

Короноваться.

Россъ.

Гдѣ-жь Дункана тѣло?

Мэкдофъ.

Отправили въ Кольмкиля ³⁸) кладовую

Священную предмѣстниковъ его.

Въ которой кости ихъ всегда хранятся.

Россъ.

Поѣдете вы въ Скону?

Мэкдофъ.

Нѣтъ. Я ѣду

Въ мой Файфъ.

Россъ.

А я туда.

Мэкдофъ.

Желаю очень,

Чтобъ вы нашли, что въ Сконѣ все прекрасно.

Прощайте. — Ну, какъ старое-то платье

Окажется намъ новаго удобнѣй!…

Россъ.

Прощай, старикъ.

Старикъ.

Благословенье Бога

Надъ вами и надъ всѣми, кто творитъ

Изъ зла добро, а изъ враговъ друзей.

(Всѣ уходятъ).

Дѣйствіе третье.

СЦЕНА I.

Форесъ. Комната во дворцѣ. Банко.

Ну вотъ теперь ты все: король, Кавдоръ

И Гламисъ, все, что вѣщія тебѣ

Ни обѣщали! — Только я боюсь,

Въ дурную ты игру играешь! — Да. —

Но все, чѣмъ ты теперь обогащенъ,

Не за твоимъ останется потомствомъ;

Я — многихъ королей отецъ и корень!

И если правда ихъ слова, — а ты,

Макбетъ, уже въ сіяньи этой правды —

Такъ почему-жь, потомъ, и надо мной

Не сбыться также прорицанью ихъ

И почему-жь не жить надеждой мнѣ?

Но тише, тише и ни слова болѣ.

Входятъ: Макбетъ и Лэди Макбетъ, Леноксъ, Россъ, лорды, лэди и свита. Макбетъ.

А вотъ нашъ самый главный, первый гость.

Лэди Макбетъ.

На нашемъ праздникѣ и на пиру

Забыть его не малый былъ бы пропускъ

И было-бъ даже преступленьемъ.

Макбетъ.

Нынче

Даемъ торжественный мы ужинъ. Васъ

Усердно просимъ принять участье въ немъ

Банко.

Располагайте мною, государь.

Мой долгъ меня на вѣкъ соединяетъ

Союзомъ крѣпкимъ, неразрывнымъ съ вами.

Макбетъ.

Вы ѣдете сегодня по полудни?

Банко.

Такъ точно.

Макбетъ.

Иначе сегодня

Желали-бъ мы совѣтъ услышать вашъ,

Всегда намъ дорогой, всегда намъ нужный,

Несущій счастье намъ всегда. Коль такъ,

До завтра совѣщанье отлагаемъ. —

Вы ѣдете далеко?

Банко.

Такъ, что я

Вернуться къ ужину едва успѣю.

Придется часъ иль два занять у ночи.

Макбетъ.

Прошу васъ, къ ужину не опоздайте.

Банко.

Никакъ не опоздаю, государь.

Макбетъ.

Мы слышали, что братья наши, кровью

Напившись здѣсь, изволятъ проживать

Въ Ирландіи и Англіи. Они,

Не признаваясь въ зломъ отцеубійствѣ,

Переполняютъ слушателей уши

Предикихъ вымысловъ разсказомъ! Но

Объ этомъ завтра, какъ сберемся всѣ

Для государства дѣлъ, чтобъ ихъ намъ дружно,

Полнѣе, лучше обсудить… И такъ,

Спѣшите на коня скорѣй! Прощайте

До вечера! А сынъ вашъ, съ вами ѣдетъ?

Банко.

Да, государь. Онъ мнѣ необходимъ.

Макбетъ.

Да будетъ бѣгъ коней подъ вами быстръ

И вѣренъ, а затѣмъ передаю

Васъ спинамъ ихъ. Прощайте! —

(Лордамъ). Пусть каждый будетъ до семи часовъ

Властителемъ досуга своего.

Чтобъ обществомъ намъ болѣй насладиться,

Останемся до вечера одни.

Прощайте, и Господь да будетъ съ вами.

(Всѣ уходятъ, исключая Макбета и одного изъ свиты).

(Одному изъ свиты). На пару словъ. Что-жь, ждутъ насъ тѣ, за кѣмъ

Мы посылали?

Одинъ изъ свиты.

У воротъ.

Макбетъ.

Зови.

(Одинъ изъ свиты уходитъ).

Быть этимъ ничего не значить: но

Быть тѣмъ надежно, прочно — въ этомъ все! —

Мнѣ Банко страшенъ! — Этотъ страхъ гнѣздится

Въ душѣ глубоко. Да. Въ его природѣ

Владычной царствуетъ всесильно то,

Предъ чѣмъ нельзя не трепетать: -омъ смѣлъ.

На многое дерзаетъ…. При безстрашьи

Всегда спокоенъ духомъ онъ, умѣренъ

И мудростью высокой одаренъ.

Управленъ силою ея, идетъ

Онъ къ цѣли вѣрно, неуклонно, твердо, —

И въ цѣломъ мірѣ Божьемъ одного

Страшусь — его. Мой геній имъ подавленъ,

Какъ Цезаремъ подавленъ былъ Антоній! —

Съ какимъ упрекомъ обратился онъ

Къ старухамъ вѣщимъ въ часъ, когда онѣ

Меня провозгласили королемъ,

И ихъ заставилъ прорицать себѣ! —

Тогда онѣ, какъ бы одушевясь

Пророчества далеко зрящимъ духомъ,

Его чудесно нарѣкли отцемъ

Грядущихъ поколѣній королей,

А на мою главу властителя вѣнецъ

Ничтожный и безплодный возложили

И въ руку всунули такой же скипетръ, —

И только для того, чтобы не мой

Прямой наслѣдникъ и не сынъ родной, —

Чужой ихъ вырвалъ нагло у меня! —

Такъ значить для потомковъ Банко я

Грѣхомъ всю душу отравилъ мою,

Для нихъ зарѣзалъ кроткаго Дункана, —

Для нихъ, для нихъ однихъ отраву зла

Я влилъ въ сосудъ покоя моего?…

И вѣчное сокровище мое

Я отдалъ человѣчества врагу

Лишь только для того, чтобъ сдѣлать ихъ,

Отродьевъ Банко, королями? — Нѣтъ. —

Ужь если такъ, ты лучше выходи,

Судьба, на бой со мной. — на жизнь и смерть!

Кто тамъ?

(Входитъ слуга съ двумя убійцами).

Уйди отсюда, позову.

Ступай! (Убійцамъ).

Не говорилъ вчера я съ вами?

1-й убiйца.

Такъ точно, государь. У васъ мы были.

Макбетъ.

Обдумали-ль, что вамъ я говорилъ? —

Вотъ видите-ль: не я васъ погубилъ,

Какъ думали вы прежде, на меня

Невиннаго вину слагая, — онъ —

Во всѣхъ подробностяхъ я разсказалъ,

Всѣ доказательства представилъ,

Какъ проводили васъ, какъ обманули,

Кто былъ орудіемъ, кто самъ работалъ! —

Я такъ вамъ разсказалъ, что даже

И тотъ, въ комъ умъ на половину цѣлъ

И разумъ плохъ, навѣрно скажетъ: "да,

«Все это сдѣлалъ Банко».

1-й убійца.

Вы глаза

Открыли намъ.

Макбетъ.

Ну, да, открылъ. — Но я

Иду и дальше. — Вотъ за этимъ самымъ

Вы во второй здѣсь разъ. — Ну, что-жь? — Иль васъ

Господь такимъ терпѣньемъ наградилъ,

Что все простите навсегда, иль вы

Такъ набожны, что станете молиться

За добраго такого человѣка

Съ его потомствомъ, словомъ, за того,

Чья сильная рука пригнула васъ

Къ могилѣ, нищими на вѣкъ пустила?

1-й убійца.

Не женщины, мужчины мы, нашъ лордъ.

Макбетъ.

Да что, — не женщины! — Конечно такъ,

Мужчинами записаны вы въ спискахъ. —

Вотъ какъ и всѣ собаки: пуделя,

Болонки, гончія, борзыя, шавки,

Испанки, всѣ собаками зовутся. —

Но списокъ и другой ведется имъ:

Одну проворной отмѣчаютъ, ловкой,

Лѣнивою другую, ту горячей,

Ту сильной, сторожемъ хорошимъ дома,

Охотничьей собакой съ нюхомъ добрымъ. —

По тѣмъ способностямъ собачьимъ,

Какими ихъ природа одарила,

И разныя прозванья имъ даютъ,

Чтобъ отличать ихъ сразу отъ другихъ. —

Вотъ также точно и мужчины всѣ

Отличны другъ отъ друга. Если вы

По качествамъ въ мужчинъ разрядномъ спискѣ

Считаетесь не на послѣднемъ мѣстѣ.

Скажите, вамъ тогда довѣримъ дѣло,

Которое врага съ лица земли

Снесетъ и крѣпко васъ соединитъ

Съ любовью сердца нашего на вѣкъ. —

И это потому, что болѣнъ я,

Пока онъ живъ, — воскресну, какъ умретъ.

2-й убійца.

Я тотъ, кого подлѣйшіе толчки,

Удары, колотушки въ этомъ мірѣ

Такъ разожгли, что беззаботно я

Готовъ, чѣмъ можно, міру насолить! —

1-й убійца.

А я такъ, такъ судьбой моей измыканъ,

Истрепанъ весь и истомленъ бѣдами

И безпрерывной всюду неудачей,

Что жизнь мою готовъ рискнуть на все,

Хоть выскочить, хоть провалиться сразу!

Макбетъ.

Ну вотъ, обоимъ вамъ вполнѣ извѣстно,

Что Банко врагъ вашъ главный.

Оба убійцы.

Вѣрно, лордъ.

Макбетъ.

И мой: — Врагъ этотъ здѣсь, со мной,

Въ такомъ смертельно близкомъ разстояньи,

Что чувствую ежеминутно я:

Его удара остріе — ужь тутъ,

Близъ мѣста, гдѣ вся жизнь моя. — Я-бъ могъ

Безъ совѣсти зазрѣнья съ глазъ моихъ

Его смахнуть, и послѣ утвердить

Такое дѣло волею моей

Высокой; но такъ дѣлать я не долженъ

По милости друзей обоихъ насъ,

Его, а также и моихъ. — Мнѣ ихъ любви

Нельзя лишиться. Вынужденъ я буду

Оплакивать паденіе того,

Кого я самъ же поразилъ. — Вотъ.

Теперь уже вполнѣ извѣстно вамъ

Затѣмъ я, но причинамъ очень важнымъ,

Съ любовью вашу помощь принимаю,

Дѣлая дѣло самое сокрыть

Отъ глазъ толпы.

2-й убійца.

Исполнимъ, государь,

Что приказали вы.

1-й убійца.

Хоть наша жизнь…

Макбетъ.

Вашъ духъ въ очахъ сіяетъ вашихъ, вижу! —

Я черезъ часъ не болѣе назначу,

Гдѣ вамъ засѣсть и сторожить его. —

Узнаете и времени разсчетъ,

И самую минуту дѣла. Все

Сегодня ночью должно кончить, все,

И въ нѣсколько далекомъ разстояньи

Отъ нашего дворца. — Не забывайте,

Я требую, чтобъ тѣни подозрѣнья

Не пало на меня! Поѣдетъ съ нимъ

И сынъ его Фліансъ. Мнѣ смерть его

Не менѣе существенно нужна, —

И чернаго мгновенія судьбу

Съ отцемъ онъ долженъ раздѣлить! Смотрите,

Чтобъ чисто было все и недодѣлокъ

Чтобъ никакихъ! — Наединѣ вы все

Обдумайте другъ съ другомъ и рѣшитесь.

Я ворочусь тотчасъ.

Оба убійцы.

Рѣшились мы.

Макбетъ.

Я позову васъ скоро. Ждите тамъ.

(Убійцы уходятъ).

Все рѣшено! — Ну, Банко, если въ небо

Твой духъ паритъ, сегодня будешь тамъ. (Уходитъ).

СЦЕНА II.

Другая комната во дворцѣ Макбета. Входятъ лэди Макбетъ и слуга. Лэди Макбетъ.

Уѣхалъ Банко?

Слуга.

Точно такъ; но къ ночи

Онъ возвратится.

Лэди Макбетъ.

Королю скажи.

Я жду его на пару словъ.

Слуга.

Исполню. (Уходитъ).

Лэди Макбетъ.

Все — прахъ, ничто, и все пропало даромъ,

Коль то, чего достигли мы съ трудомъ,

Желаньямъ нашимъ не дало довольства!

И лучше-бъ было оставаться тѣмъ,

Что уничтожили мы сами смѣло,

Чѣмъ радостью сомнительною жить!

(Входитъ Макбетъ).

Ну что, мой добрый лордъ? Ты все одинъ,

Съ печальными бесѣдуешь мечтами? —

Такія думы умереть должны бы,

Какъ умеръ тотъ, кого все въ мысляхъ

Чего никакъ ужь воротить нельзя,

О томъ совсѣмъ и вспоминать не должно!

Что сдѣлано, то сдѣлано — всему

Конецъ.

Макбетъ.

Змѣю мы не убили, — только

Лишь ранили ее…. а рана та

Закроется и ядовитый гадъ

Вдругъ оживетъ и прежнимъ острымъ зубомъ

Грозить безсильной нашей злобѣ будетъ! —

Скорѣй разрушится составъ природы

Скорѣй погибнутъ въ-мукахъ оба міра,

Чѣмъ соглашуся ѣсть мой хлѣбъ я въ страхѣ

И спать въ томленьи тяжкомъ сновъ ужасныхъ.

Что въ трепетъ насъ приводятъ по ночамъ!

Гораздо лучше съ мертвымъ тѣмъ лежать.

Котораго мы на покой послали.

Чтобъ мѣсто для себя его очистить,

Чѣмъ корчиться, въ душевной пыткѣ лежа,

Въ безсонномъ бредѣ, ночью, средь видѣній! —

Дунканъ въ могилѣ. Послѣ лихорадки

Тревожной жизни онъ тамъ спитъ спокойно:

Все худшее, что сдѣлать лишь могла

Измѣна, — совершила, и ни сталь,

Ни ядъ, ни близкихъ ковы, ни угрозы

Враговъ его не потревожатъ болѣ!…

Лэди Макбетъ.

Ну полно, милый другъ! — А ты разгладь

Свое суровое лице, все въ складкахъ. —

Будь веселъ, ясенъ съ нашими гостями

Сегодня ночью…

Макбетъ.

Буду веселъ, буду. —

Будь весела и ты и больше

Кажи вниманья Банко. Языкомъ,

Глазами чаще говори, какъ цѣнимъ

Его высоко… Не надежно мы

Стоимъ, пока должны мы омывать

Достоинство свое словами лести

И наши лица въ маски обращать

Чтобъ скрыть что на душѣ! —

Лэди Макбетъ.

Оставь все это.

Макбетъ.

О скорпіонами душа

Полна, другъ милый! — Банко съ сыномъ живы

Лэди Макбетъ.

Не вѣченъ же ихъ съ жизнью договоръ.

Макбетъ.

Вотъ только въ томъ и утѣшенье! Да,

Не заколдованы-жь на самомъ дѣлѣ!…

Такъ радуйся: и не успѣетъ жукъ

Своими жесткими крылами въ тьмѣ

На зовъ Гекаты черной прожужжать

Свой стонъ лѣнивый и дремотный, мышь

Летучая не сможетъ быстро такъ

Монастыря ограду облетѣть

Кругомъ, какъ дѣло страшное свершится!

Лэди Макбетъ.

Какое-жь это дѣло?

Макбетъ.

Будь невинной

Своимъ незнаніемъ, моя голубка,

До самаго мгновенья, какъ узнавъ,

Похвалишь это дѣло! — Ночь, ты, всѣхъ

Слѣпящая, приди и завяжи

Глаза дню скорому на жалость! — О!

Рукой кровавой и во тмѣ незримой

Ты разорви въ клочки и уничтожь

До тла то обязательство мое.

Что гонитъ краску съ моего лица!…

Мутится свѣтъ и меркнетъ; воронъ черный

Поднялся, мчится къ лѣсу роковому:

Все доброе, дневное къ сну отходитъ,

А черное, ночное поднялось

И на добычу движется свою!…

Дивишься ты моимъ рѣчамъ? —

Зломъ начато упрочится лишь зломъ!…

Пойдемъ, прошу, пойдемъ мы дружно вмѣстѣ! —

(Уходитъ).

СЦЕНА III.

Паркъ близь дворца. Входитъ трое убійцъ. 1-й убійца.

А кто прислалъ тебя сюда?

3-й убійца.

Макбетъ

2-й убійца.

Да что тутъ сомнѣваться! — Знаетъ все,

И что и какъ намъ дѣлать. Знаетъ вѣрно.

1-й убійца.

Ну если такъ, останься съ нами — Вонъ,

Тамъ на закатѣ дня — еще полоска. —

Подумаешь, какъ шпоритъ, чай, — теперь

Коня ѣздокъ, порядкомъ запоздалый,

Чтобъ во время добраться до ночлега! —

Ужь близится и тотъ, кого мы ждемъ. —

3-й убійца.

Чу! топотъ слышится коней.

Банко (за сценой).

Ей, вы!

Свѣтите намъ сюда.

2-й убійца.

Конечно, онъ! —

Другіе же, кого ждутъ къ королю,

Давно ужь тамъ.

1-й убійца.

Въ объѣздъ, я слышу, ѣдутъ.

3-й убійца.

Объѣздъ почти на милю. Онъ, какъ всѣ,

Пѣшкомъ пойдетъ отсюда до дворца.

2-й убійца

Вонъ, факелъ, факелъ!

3-й убійца.

Это онъ!

1-й убійца.

Держитесь.

(Входятъ Банко и Фліансъ съ факеломъ), Банко.

А ночью быть дождю.

1-й убійца (нападаетъ на Банко).

И пусть онъ будетъ.

Банко.

Предательство! Бѣги, Фліансъ, мой милый!

Бѣги, бѣги! Отмстить ты можешь! О!

(Падаетъ и умираетъ. Фліансъ убѣгаетъ ³⁹). 3-й убійца.

Кто факелъ потушилъ?

1-й убійца.

Аль нуженъ былъ?

3-й убійца.

Вотъ тутъ — одинъ; сынъ видно убѣжалъ.

2-й убійца.

Ну вотъ оно! И лучшее полдѣла

Пропало.

1-й убійца.

Что объ этомъ толковать!

Пойдемъ, разскажемъ, что успѣли сдѣлать.

(Уходятъ).

СЦЕНА IV.

Приготовленъ пиръ. Входитъ: Макбетъ, Лэди Макбетъ, Россъ, лорды и свита. Лэди Макбетъ.

Извѣстно каждому, какое мѣсто

По сану долженъ онъ занять, — а мы

Послѣдняго, какъ перваго равно

Привѣтствуемъ сердечно. Сядьте!

Лорды.

Ваше

Величество благодаримъ.

Макбетъ.

Мы сами

Желаемъ вмѣстѣ съ вами сѣсть и роль

Смиреннаго хозяина исполнить. —

Хозяйка-жь добрая пускай займетъ

Почетное, готовое ей мѣсто;

Но въ самый свѣтлый, лучшій пира часъ.

Попросимъ у нея для насъ привѣта.

Лэди Макбетъ.

Скажите жь нашимъ всѣмъ друзьямъ, мой сэръ,

Что отъ души привѣтствую ихъ всѣхъ.

Макбетъ.

Смотри, какъ съ благодарностью встрѣчаютъ

Привѣтъ твой ихъ сердца. — Но съ двухъ сторонъ

Ужь полонъ столъ: я сяду посрединѣ.

(1-й убійца показывается въ дверяхъ).

За пиръ, друзья! Широкое веселье!

Вина! Пусть вольно ходитъ кубокъ полный

И быстро вкругъ стола.

(Подходитъ къ дверямъ).

Тутъ у тебя

Кровь на лицѣ!

Убійца.

То Банко кровь.

Макбетъ.

Ей лучше

Быть на тебѣ, чѣмъ въ жилахъ у него. —

Отправили?

Убійца.

Перехватили горло.

Я этимъ угостилъ его.

Макбетъ.

Такъ лучшій

Изъ горлорѣзовъ ты! Хорошъ и тотъ,

Кто тѣмъ же самымъ подарилъ Фліанса

И, если ты, — нѣтъ равнаго тебѣ.

Убійца.

Ахъ, царственный мой лордъ, Фліансъ бѣжалъ!

Макбетъ.

Ну вотъ, и воротилась вся опять

Болѣзнь моя! — Умри теперь Фліансъ,

Мнѣ ничего-бъ не доставало болѣй;

Я-бъ былъ здоровъ какъ мраморъ, какъ скала

Неколебимо твердъ, какъ воздухъ вольный,

Объемлющій собою всю природу,

Распространялся-бъ я надъ всѣмъ свободно,

Все-бъ охватилъ! — А вотъ теперь я снова

Въ тюрьму засаженъ, запертъ, сдавленъ

Сомнѣньями и страхомъ. Что-жь, хоть Банко!…

Покончили-ль вы съ нимъ?

Убійца.

О, да, мой лордъ.

Уложенъ онъ во рву надежно, прочно

И двадцатью разрубами такими

На головѣ, что каждый — смерть навѣрно!

Макбетъ.

Спасибо и за это! — Змѣй большой

Раздавленъ, а червякъ, что скрылся ловко,

Хотя со временемъ накопитъ яда.

Теперь еще безъ зубъ! Ступай. Мы завтра

Опять послушаемъ тебя.

Лэди Макбетъ.

Мой лордъ,

Не веселитесь вы совсѣмъ. Вѣдь, пиръ,

Когда веселіемъ своимъ хозяинъ

Не говоритъ гостямъ, что радъ имъ всѣмъ,

Какъ будто продается. Дома лучше

Обѣдать. — Кушанью всегда приправой

Любезность быть должна, а безъ нея

Безцѣленъ, пустъ весь пиръ.

Макбетъ.

Благодарю

За доброе напоминанье. — Пусть

Здоровое пищеваренье быстро

Здоровый вызываетъ аппетитъ! —

Обоимъ имъ здоровыхъ силъ!

Леноксъ.

Быть можетъ,

Угодно будетъ сѣсть вамъ, государь?

(Духъ Банко поднимается и садится на мѣсто, оставленное для Макбета). Макбетъ.

О, если-бъ Банко дорогой былъ съ нами,

Собрались бы подъ этой кровлей всѣ,

Кѣмъ славится страна родная! — Вѣрьте,

Намъ легче полагать, что не любезенъ

Онъ къ намъ, чѣмъ думать съ горемъ, что нежданно

Бѣда, его постигла, можетъ быть

И насъ его присутствія лишила.

Леноксъ.

Ему упрекомъ несомнѣннымъ служитъ

Его же обѣщанье. Государь,

Порадуйте насъ царственнымъ участьемъ

Въ бесѣдѣ нашей общей за столомъ!

Макбетъ.

Всѣ заняты мѣста!

Леноксъ.

Но вотъ для васъ

Оставлено здѣсь мѣсто.

Макбетъ.

Гдѣ?

Леноксъ.

Вотъ здѣсь,

Мой добрый лордъ… Что поражаетъ васъ,

Король?

Макбетъ.

Изъ васъ кто это сдѣлалъ?

Лорды.

Что,

Нашъ добрый лордъ?

Макбетъ.

Не можешь ты сказать,

Что это сдѣлалъ я! — Ты не кивай

Такъ на меня кровавой головой

Твоей!…

Россъ.

Скорѣе, лорды, встаньте всѣ;

Его величеству нехорошо!

Лэди Макбетъ.

Останьтеся, достойные друзья!

Съ нимъ часто, очень часто такъ бываетъ….

И съ самой юности такъ было. — Сядьте,

Прошу. — Припадокъ — на мгновенье… быстро

Какъ мысль пройдетъ, и онъ опять здоровъ!…

Чѣмъ болѣй примѣчаете за нимъ,

Тѣмъ болѣй оскорбляете его

И длите самое его страданье. —

Мужчина-ль ты?

Макбетъ.

Да, и безстрашный самый,

Когда смотрѣть дерзаю вонъ на то,

Чего-бъ самъ дьяволъ испугался! Да.

Лэди Макбетъ.

И что за вздоръ! Твой страхъ въ твоихъ глазахъ

Рисуетъ этотъ образъ. Онъ не тоже-ль,

Что въ воздухѣ создавшійся кинжалъ,

Который велъ тебя къ Дункану въ спальню,

Какъ мнѣ ты говорилъ. — Охъ эти мнѣ

Всѣ вспышки потрясенныхъ нервъ, испуги!

Лгуны на страхъ дѣйствительный они, —

Пригодны только для разсказовъ зимнихъ

Старухъ у комелька. Стыдися ихъ!

Ну, чѣмъ искажено твое лице?!

Тамъ просто напросто лишь стулъ пустой.

Макбетъ.

Нѣтъ, посмотри туда! — Прошу смотри,

Вглядись! — Вонъ, вонъ! — Что скажешь ты? —

Но что-жь?… Чего-жь боюсь я? — Если можешь

Кивать, такъ говори!… Нѣтъ, если такъ…

Нѣтъ, если гробы будутъ къ намъ назадъ

Всѣхъ мертвыхъ высылать, такъ лучше пусть

Желудки коршуновъ гробами будутъ!

(Духъ исчезаетъ). Лэди Макбетъ.

Ты отъ безумья трусомъ сталъ совсѣмъ.

Макбетъ.

Его я видѣлъ также точно вѣрно,

Какъ то, что здѣсь теперь стою!

Лэди Макбетъ.

Фи, фи!

Стыдися!

Макбетъ.

Кровь лилась и прежде насъ,

И въ древнія вѣка, когда законъ

Людскія общества не очищалъ

Отъ зла, да и позднѣе совершались

Убійства, страшныя для слуха даже! —

Бывало: мозгъ изъ головы, и — мертвъ;

А съ этимъ и всему конецъ, всему!

А вотъ теперь — встаютъ; и двадцать ранъ

На головѣ смертельныхъ, — все встаютъ,

И съ мѣста гонятъ насъ! — А это, вѣдь,

Страшнѣе всякаго убійства!

Лэди Макбетъ.

Лордъ.

Достойный лордъ, васъ ожидаютъ здѣсь

Всѣ наши благородные друзья.

Макбетъ.

Да, я забылъ… Въ раздумьи обо мнѣ

Не оставайтесь, мои друзья!

Странна моя болѣзнь; но, кто меня

Лишь знаетъ, не заботится о ней. —

Любви, веселья пожелаемъ прежде,

Потомъ и сядемъ мы. — Вина давайте!

Полнѣе наливай! Мы пьемъ за всѣхъ,

Кто здѣсь пируетъ съ нами и за друга

Намъ милаго и дорогаго Банко,

Котораго теперь мы лишены! —

За васъ и за него мы жаждемъ пить,

За всѣхъ, за всѣхъ!

Лорды.

Въ отвѣть благодаримъ

Съ почтеньемъ полнымъ.

(Является духъ). Макбетъ.

Прочь!.. Прочь съ глазъ моихъ!

Сквозь землю провались и скройся! Прочь! —

Нѣтъ мозга у тебя въ костяхъ и кровь

Какъ льдина холодна! Въ глазахъ пѣть зрѣнья

И блеска нѣтъ, чтобъ ими яростно

Сверкать!

Лэди Макбетъ.

О перы добрые, смотрите

На это все, какъ на простое дѣло,

Какъ на припадокъ лишь привычный! Тутъ

Нѣтъ больше ничего. Вотъ только время

У насъ онъ похищаетъ, не даетъ

Намъ пировать.

Макбетъ.

Рѣшусь на все, на все,

На что рѣшиться въ силахъ человѣкъ:

Явись медвѣдемъ онъ свирѣпымъ, русскимъ,

Явися носорогомъ броненоснымъ,

Явись гирканскимъ тигромъ и чѣмъ хочетъ; —

И нервы крѣпкіе мои не дрогнуть!

Иль оживи и вылови меня

На бой, смертельный бой, въ пустынѣ дикой

И, если задрожу, — зови меня

Хоть куклою въ рукахъ дѣвчонки жалкой!…

Тѣнь страшная, изчезни! Призракъ лживый,

Смѣющійся надъ разумомъ моимъ,

Прочь, прочь! (Духъ изчезаетъ) Ну, что?… Пропалъ… Я сына мужъ!

Прошу я, лорды, васъ, садитесь.

Лэди Макбетъ.

Вотъ,

Веселье ты прогналъ, разстроилъ пиръ

Твоимъ, для всѣхъ столѣ дивнымъ иступленьемъ.

Макбетъ.

Да можно ли такимъ вещамъ бывать

И тучей темною на насъ идти

И въ то же время насъ не поражать

Особымъ изумленьемъ? Странно мнѣ,

Что-жь о себѣ я долженъ думать,

О силѣ духа моего, теперь?

Когда могли спокойно вы смотрѣть

На страшное явленіе такое

И краска не сбѣжала съ вашихъ щекъ:

Мои-жъ совсѣмъ отъ страха побѣлѣли!

Россъ.

Какое же явленье, государь?

Лэди Макбетъ.

Я васъ молю, не говорите съ нимъ! —

Ему становится все хуже, хуже!

Вопросы изъ себя его выводятъ…

Я всѣмъ равно желаю доброй ночи!…

Оставьте церемоніи, прощанья

Всѣ въ сторонѣ и уходите образъ.

Лэноксъ.

Покойной ночи, лучшаго здоровья

Его величеству желаемъ мы.

Лэди Макбетъ.

Всѣмъ, всѣмъ желаю я покойной ночи.

(Лорды и свита уходятъ) Макбетъ.

А это крови требуетъ еще! —

Издавна говорятъ: кровь жаждетъ крови! —

Извѣстно: камни двигались чудесно,

Деревья говорили и авгуры

Таинственнымъ путемъ черезъ грачей,

Сорокъ и галокъ ясно открывали

Убійцу, скрытаго отъ всѣхъ!… Какъ поздно!

Лэди Макбетъ.

Мракъ ночи уже споритъ съ свѣтомъ дни —

Кто побѣдитъ?

Макбетъ.

Мэкдофъ лишаетъ насъ

Своей особы! Это — намъ въ отвѣтъ

На наше приглашенье! — Что ты скажешь

Лэди Макбетъ.

Къ нему ты посылалъ особо?

Макбетъ.

Нѣтъ,

А слышалъ стороной объ этомъ вѣрно. —

Но я пошлю за нимъ. — Нѣтъ никого,

Въ чьемъ домѣ не было-бъ слугъ вѣрныхъ мнѣ,

Которымъ я плачу. — А завтра утромъ

Нѣмъ свѣтъ пойду къ таинственнымъ я сестрамъ!..-

Онѣ мнѣ скажутъ больше. Знать хочу

Хоть худшее и въ самомъ худшемъ смыслѣ! —

Мнѣ всѣ пути и средства хороши! —

И ужь зашелъ въ такую глубину

Потока крови, — бродомъ ужь идти

Совсѣмъ нельзя, а воротиться вспять

Мнѣ также тяжко, какъ пройти опять

Чрезъ весь потокъ! — Престранный, дивный замыслъ

Въ моемъ мозгу!… Онъ просится ужь въ дѣло!

Свершить его скорѣе надо, прежде,

Чѣмъ мысль его обдумать сможетъ!

Лэди Макбетъ.

Сна

Тебѣ не достаетъ, приправы жизни.

Макбетъ.

Ну, такъ пойдемъ же спать! — Видѣнье-жь то

Порождено лишь страхомъ новичка,

Который не набилъ себѣ привычки. —

А дѣти мы еще въ такихъ дѣлахъ! —

(Уходятъ).

СЦЕНА V.

Пустыня, покрытая верескомъ. Гроза. Геката ⁴⁰), съ нею слѣтаютъ 3 вѣдьмы. 1-Я вѣдьма.

Скажи, Геката, что съ тобой: на насъ

Бросаешь взгляды злобные, косые?

Геката.

Да можно-ль не сердиться мнѣ на насъ! —

Ахъ, дерзкія вы вѣдьмы, озорныя,

Затѣяли съ Макбетомъ торгъ проклятый,

Загадками, убійствами богатый,

А я, владычица всѣхъ вашихъ чаръ,

Когда всѣ силы зла — мой тайный даръ,

Не позвана ни съ вами потрудиться,

Ни торжествомъ хоть вашимъ насладиться!

А хуже: все на пользу лишь тому

Пойдетъ, кто непокоренъ никому,

Не любитъ васъ и страшно своенравенъ,

Честолюбивъ и мнитъ, что всѣмъ неравенъ,

Готовъ на зло, чтобъ тѣшить лишь себя,

А не для зла! — Но все исправлю я!

Покайтесь и въ пещеру Ахерона ⁴¹)

Сберитесь до начала къ утру склона.

Тамъ буду тайно я. Туда Макбетъ

Придетъ узнать судьбы своей отвѣтъ.

Готовьте снадобья, сосуды, чары,

Чтобъ мѣтки были волшебства удары.

Я-жь въ воздухѣ займусь всю эту ночь

Противныя мнѣ силы перемочь,

Что вы напутали скорѣй исправить,

Макбета къ страшной гибели направить! —

Но прежде чѣмъ исполнится полдня.

Великое свершится чрезъ меня: —

На рогѣ мѣсяца уже сгустилась

Изъ пара капля ⁴²), къ кончику скатилась,

Нависла, упадетъ; но на лету

Перехвачу я ловко каплю ту!

Очистись силою волшебныхъ словъ,

Она намъ дастъ искусственныхъ духовъ.

Они его мечтами обовьютъ

И на погибель быстро повлекутъ.

Въ немъ вѣры въ счастье вспыхнетъ жаръ напрасный,

Онъ презритъ мудрость, страхъ и разумъ ясный.

Надъ смертію смѣясь, на страшный бой

Надмѣнно выйдетъ онъ съ самой судьбой!

Всегда увѣренность въ судьбѣ своей —

Извѣстно вамъ — первѣйшій врагъ людей.

Поютъ за сценой

Иди-жь сюда, или скорѣй,

Геката, да лети-жь быстрѣй!

Геката.

Чу, тамъ духъ маленькій меня зоветъ.

На облачкѣ туманномъ сидя, ждетъ. —

(Уносится). 1-я вѣдьма.

Спѣшимъ, спѣшимъ; она какъ разъ вернется.

(Уносятся).

СЦЕНА VI.

Форесъ. Дворецъ. Леноксъ и другой лордъ. Леноксъ.

А тѣмъ, что вамъ я прежде говорилъ,

Я только въ вашу мысль попалъ! За тѣмъ

Вы можете и дальше объяснять,

А я одно лишь только говорю:

Престранныя дѣла у насъ творятся!…

О добромъ королѣ Макбетъ нашъ плакалъ! —

Еще-бъ не сожалѣть: вѣдь, умеръ онъ, —

А Банко доблестный? — Онъ поздно ѣхалъ. —

Когда угодно можете сказать:

Убилъ его Фліансъ. И какъ же нѣтъ: —

Фліансъ бѣжалъ. — Нельзя такъ поздно ѣздить! —

Кто-жь не пойметъ, какъ невозможно дико

Со стороны Мэлькольма съ Дональбеномъ

Убить отца, и добраго отца?

Проклятое, вѣдь, дѣло! — Развѣ сразу

Въ святомъ негодованьи не убилъ,

Не растерзалъ Макбетѣ убійцъ въ крови.

Рабовъ въ винѣ утопшихъ, сна холопей,

И не было-ль то честно, благородно?

Прибавимъ: это было и умно;

Они-бъ, конечно, стали отпираться,

А, вѣдь, кого-бъ не разбѣсило это?

Я утверждаю: хорошо онъ сдѣлалъ. —

Ну, въ руки попадись ему Мэлькольмъ

И Дональбенъ; — ихъ сохранить Господь —

Узнали бы, что значитъ убивать

Отца, а также и Фліансъ, конечно! —

Но тише — за свободныя слова

И за отказъ прибыть на пиръ тирана

Въ немилости Мэкдофъ. — Такъ слышалъ я. —

Не знаете ли, сэръ, гдѣ онъ теперь?

Лордъ.

Дункана сынъ, котораго правами

Теперь такъ нагло завлѣдѣлъ тиранъ, —

При англійскомъ дворѣ. И Эдуардъ

Благочестивый принялъ такъ его

Любезно, хорошо, что какъ судьба

Ни придавила принца, не могла

Ослабить должнаго къ нему почтенья,

Туда-же путь направилъ свой Мэкдофъ.

Просить святаго короля онъ хочетъ

Призвать къ оружію Норсомберденда

Съ воинственнымъ Сивардомъ за одно,

Чтобъ съ помощію ихъ, и въ небѣ Бога.

Успѣхомъ полнымъ дѣло увѣнчать,

Трапезамъ нашимъ пищу возвратить,

Покой ночамъ; пиры и съѣзды наши

Избавить отъ ножей кровавыхъ, тайныхъ;

Чтобъ честно службу мы могли нести

И почести правдиво получать. —

Объ этомъ всемъ тоскуемъ мы теперь. —

Слухъ обо всемъ достигъ до Эдуарда

Ужь прежде. Имъ онъ возмущенъ такъ сильно

Что сталъ и самъ готовиться къ войнѣ.

Леноксъ.

Мэкдофа звалъ къ себѣ Макбетъ?

Лордъ.

О, да,

Но мрачный посланный въ отвѣтъ услышалъ:

«О, нѣтъ, мой сэръ, къ вамъ не пойду» и тутъ же,

Спиной оборотяся, проворчалъ:

«Покаешься, да будетъ поздно,

Что отослалъ меня съ такимъ отвѣтомъ».

Леноксъ.

А это осторожности Мэкдофа

Пускай научитъ: далѣе держаться

Отъ злобнаго, коварнаго тирана.

А какъ? Ужь разумъ собственный научитъ!

О, если бы святый, пресвѣтлый ангелъ,

Спустяся въ Англію, предупредилъ

Моленіе Мэкдофа и ускорилъ

Спасенье родины несчастной нашей,

Терзаемой мучительно жестоко

Рукой проклятой!

Лордъ.

Я молю о томъ же.

(Уходитъ).

Дѣйствіе четвертое.

СЦЕНА I ⁴³). Темная пещера. Посрединѣ кипитъ котелъ. Громъ. Являются три вѣдьмы. 1-я вѣдьма.

Трижды промяукалъ пестрый котъ.

2-я вѣдьма.

Трижды. Разъ и ежикъ пропищалъ ⁴⁴).

3-я вѣдьма.

Гарпія кричитъ: пора, пора! ⁴⁵)

1-я вѣдьма.

Вкругъ котла волшебный ходъ свершайте;

Всѣ въ котелъ отравы собирайте! —

Жаба, что недвижно пролежала

Тридцать сутокъ день и ночь подрядъ, —

Въ снѣ подъ хладнымъ камнемъ накопляла

Свой смертельно-жгучій, тонкій ядъ,

Въ кипяткѣ теперь здѣсь размягчись,

Въ заколдованномъ котлѣ варись!

Всѣ.

Удвояйте, удвояйте трудъ и силы чаръ!

Клокочи котелъ, пылай огонь, взвивайся паръ!

2-я вѣдьма.

Мясо нечистое гадовъ, варися,

Въ пѣнѣ и парѣ котла распустися! —

Мыши летучей съ спины волоса,

Ящера кость, языкъ лютаго пса,

Лапки лягушки и крылья совиныя,

Глазъ саламандры и жала змѣиныя! —

Чтобъ умножить силу чаръ,

Кипятися адскій взваръ!

Всѣ.

Удвояйте, удвояйте трудъ и силы чаръ!

Клокочи котелъ, пылай огонь, взвивайся паръ!

3-я вѣдьма.

Съ болотъ глубокихъ гниль и испаренья,

Ковыль, добытый въ часъ луны затмѣнья

Дракона кожи жесткой чешуя,

Козлиной желчи ѣдкая струя,

Печенка богохульнаго еврея,

Носъ турка и болотнаго ядъ змѣя,

Болиголова корень, въ тмѣ ночной

Добытый, кожа съ дряхлой вѣдьмы злой,

Татарина, степей отродья, губы,

Кишки и пасть акулы, волчьи зубы! —

Чтобы сильнѣй сгустить нашъ адскій взваръ,

Чтобы усилить ядовитость чаръ —

Малютки палецъ! — Подлая родила

Его во рву и тутъ же задушила! —

Теперь ужь тигра требуху бросайте

И этимъ завершайте, завершайте!

Всѣ.

Удвояйте, удвояйте трудъ и силы чаръ!

Клокочи котелъ, пылай огонь, взвивайся паръ!

Является Геката. Геката.

Все сдѣлано на славу. — Я довольна вами! —

Добычу межъ собой раздѣлите вы сами. —

Теперь вокругъ котла носитеся и нойте!

Круги волшебные, какъ Эльфы-феи, стройте

И силу взвара силой новою удвойте!

(Музыка и слѣдующая пѣсня). Пѣсня вѣдьмъ.

Духи черные и бѣлые, ⁴⁶),

Духи красные и сѣрые,

Вы мѣшайте и мѣшайте,

Въ силахъ вы мѣшать, мѣшайте…

2-и вѣдьма.

Мой палецъ большой ужь зудитъ ⁴⁷). — Возвѣщается вамъ

Злодѣйство великое близится, близится къ намъ!…

Засовы прочь, ктобъ ни стучался тамъ! —

Входитъ Макбетъ. Макбетъ.

Что вы? Что здѣсь творите въ тайнѣ мрачной,

Вы, черныя, полуночныя вѣдьмы? —

Всѣ.

Мы дѣло безымянное свершаемъ!

Макбетъ.

Васъ заклинаю вашимъ волшебствомъ,

Откуда-бъ вы его ни подучили,

Отвѣтъ на мой вопросъ вѣщайте! — О!

Хотя-бъ отвѣтомъ вашимъ разнуздались

Всѣ вѣтры буйные и, разъярясь,

На храмы Божіи напали злобно;

Хотя-бы въ морѣ вспѣненныя волны

Разбили, поглотили всѣ суда;

Хотя бы буря грозная въ ноляхъ

Весь хлѣбъ еще незрѣлый истребила

И съ корнемъ вырвала деревья всѣ;

Хотя бы рухнули всѣ замки съ громомъ

На головы защитниковъ своихъ

И съ трескомъ всѣ дворцы и пирамиды

Сломившись, пали головами ницъ

Къ подножіямъ своимъ; хотя бы даже

Разрушилось сокровище само

Зародышей, творящихъ жизнь въ природѣ,

И гибло все до истощенья силъ

Губящихъ, отвѣчайте! -Жду, хочу

Отъ васъ отвѣта!

1-я вѣдьма.

Говори.

2-я вѣдьма

Спроси.

3-я вѣдьма.

Отвѣтимъ.

1-я вѣдьма.

Ты отъ насъ услышать хочешь

Или отъ старшихъ?…

Макбетъ.

Старшихъ подавайте!

Я старшихъ вашихъ видѣть самъ хочу!

1-я вѣдьма.

Вотъ кровь свиньи, что девять поросятъ

Пожрала, потъ, что съ висѣльника взятъ! —

Въ огонь все это лейте, лейте, лейте.

Труда, усилій чаръ вы не жалѣйте!

Всѣ.

Явись, явись, герой иль негодяй,

Съ стараньемъ должностнымъ дѣло выполняй!

(Громъ. Первое явленіе: Голова въ шлемѣ). Макбетъ.

Скажи мнѣ ты, невѣдомая сила….

1-я вѣдьма.

Все знаетъ самъ. Предъ нимъ обнажено

Что въ мысляхъ у тебя затаено. —

Ты молча стой, смотри

И слухъ твой навостри!

Голова въ шлемѣ.

Макбетъ, Макбетъ, Макбетъ, ты тана Файфа берегись,

Мэкдофа берегись! — Пусти! Довольно! — Отступись!

Макбетъ.

Кто-бъ ни былъ ты, благодарю за твой

Совѣтъ; ты страха моего струны

Чувствительной коснулся. Слово лишь…

1-я вѣдьма.

Нѣтъ, имъ повелѣвать нельзя! — Вотъ здѣсь

Сильнѣй его.

Громъ. Второе явленіе: окровавленный Ребенокъ. Окровавленный ребенокъ.

Макбетъ! Макбетъ! Макбетъ!

Макбетъ.

Хотя-бъ три уха было у меня,

И всѣми бы тремя сталъ слушать жадно!

Окровавленный ребенокъ.

Смѣло, дерзко кровь, всѣхъ ставя ни во что.

И смѣйся надъ врагомъ, какъ ни былъ бы силенъ!

Не можетъ зла тебѣ нанесть никто

Изъ всѣхъ людей, кто женщиной рожденъ!

Макбетъ.

Ну, такъ — живи Мэкдофъ! Чего бояться? —

Иль нѣтъ! — Себя вдвойнѣ я обезпечу:

Саму судьбу себѣ закабалю.

Хочу я страху блѣдному сказать:

«Ты лжешь», и спать спокойно, какъ-бы громы

Тамъ ни гремѣли! Нѣтъ, не жить тебѣ,

Мэкдофъ. —

Громъ. Третье явленіе: Мальчикъ увѣнчанный съ деревомъ въ рукѣ. Макбетъ.

Кто этотъ отпрыскъ королей?

Вѣнецъ блеститъ вкругъ дѣтскаго чела!

Всѣ вѣдьмы.

Ни слова съ нимъ не говори и слушай.

Мальчикъ въ коронѣ.

Будь смѣлъ и гордъ, какъ левъ, пренебрегай борьбой

Враговъ противъ тебя; безсильны предъ тобой

Вражда ихъ, ропотъ, злоба, тайный заговоръ! —

Макбетъ непобѣдимъ, пока Бирнамскій лѣсъ

Не двинется къ вершинамъ Донзинанскихъ горъ

И не пойдетъ на замокъ Макбета — Форесъ!

Макбетъ.

А этого не будетъ никогда! —

Кто-жь завербуетъ лѣсъ, его заставить

Землею крѣпко стиснутые корни

Изъ нѣдръ ея извлечь на вольный свѣтъ? —

О сладкое пророчество! — Какъ ты

Прекрасно! — Бунтъ, смотри-жь, не поднимай

Своей главы, себѣ-жь на гибель злую,

Пока не забунтуетъ лѣсъ Бирнамскій! —

Макбетъ на высотѣ своей великой

Весь срокъ тотъ долгій проживетъ покойно,

Какой отмѣрила ему природа,

И смерти духъ отдастъ, лишь повинуясь

Закону общему для смертныхъ всѣхъ! —

Теперь горитъ желаньемъ сердце знать

Еще одно: скажите-жь мнѣ немедля —

Когда то въ силахъ вашихъ чудныхъ чаръ —

Потомство Банко будетъ ли царить

Надъ этимъ королевствомъ?

Всѣ вѣдьмы.

Не старайся

Знать болѣе того, что знаешь.

Макбетъ.

Нѣтъ,

Я требую отвѣта! -За отказъ

Проклятье вѣчное на васъ! — Отвѣтъ! —

Котелъ вашъ провалился!… (Гобои). Что за звуки?

1-я вѣдьма.

Явитеся!

2-я вѣдьма

Явитеся!

3-я вѣдьма.

Явитесь!

Всѣ вѣдьмы.

Явитеся ему и сердце растерзайте!

Пройдите молча, а потомъ и исчезайте!

(Являются восемь королей ⁴⁹) и проходятъ одинъ за другимъ. Послѣдній держитъ зеркало и за нимъ духъ Банко). Макбетъ.

На Банко слишкомъ ты похожъ! — Исчезни! —

Твоя корона жжетъ мои глаза! —

Увѣнчанный короной золотой,

Какъ и у перваго твой волосъ! — Ты

Вторыя — какъ первый! — Гнусныя вы вѣдьмы!

Затѣмъ все это мнѣ казать? — Четвертый! —

Ослѣпните глаза! — Иль этотъ рядъ

До грома страшнаго суда продлится? —

Еще? Седьмой? — Я больше не смотрю. —

Еще восьмой… и зеркало въ рукахъ! —

Въ томъ зеркалѣ я многихъ, многихъ вижу;

У нихъ державы по двѣ, скиптра по три! —

Ужасный видъ! Теперь мнѣ ясно все! —

Испачканный весь кровью Банко смотритъ

Въ глаза мнѣ съ наглымъ смѣхомъ надо мной!…

(Видѣнья исчезаютъ).

И это такъ и будетъ?!

1-я вѣдьма.

Такъ и будетъ. —

Зачѣмъ король смущенъ, ошеломленъ? —

Давайте, сестры, духъ его развеселимъ

И нашею забавой лучшей угостимъ!

Велю волшебной пѣснью воздухъ огласить,

А мы начнемъ круги старинные водить,

Чтобъ могъ король великій видѣть и сказать,

Какъ можемъ мы его достойно величать!

(Музыка. Вѣдьмы пляшутъ и исчезаютъ). Макбетъ.

Но гдѣ-жь онѣ? Исчезли! — Пусть этотъ день

Отмѣтится во всѣхъ календаряхъ

Проклятьемъ! — Гей! — Войди сюда скорѣй!

(Входитъ Леноксъ). Леноксъ.

Что вашему величеству угодно?

Макбетъ.

Сестеръ ты вѣщихъ видѣлъ?

Леноксъ.

Нѣтъ, мой лордъ.

Макбетъ.

А тамъ, мимо тебя не проходили?

Леноксъ.

По истинѣ, не проходили, лордъ.

Макбетъ.

Да заразится же и воздухъ самый,

Который ихъ умчалъ теперь отсюда!

Да будетъ проклятъ тотъ, кто вѣритъ имъ! —

Я слышалъ топотъ лошадей; кто тамъ?

Леноксъ.

Тамъ прискакали два иль три гонца.

Съ извѣстьемъ: въ Англію бѣжалъ Мэкдофъ!

Макбетъ.

Какъ? — Въ Англію бѣжалъ Мэкдофъ?!

Леноксъ.

Да, сэръ.

Макбетъ.

Ты, время, грознымъ подвигамъ моимъ

Идешь на перерѣзъ! — Нѣтъ, мимолетенъ

Тотъ замыслъ, и догнать его нельзя,

Съ которымъ дѣло дружно вразъ нейдетъ! —

Отнынѣ будутъ сердца первенцы

И первенцами дѣла у меня! —

И вотъ, теперь же увѣнчаю мысль

Мою быстрѣйшимъ полнымъ исполненьемъ! —

Надумано и сдѣлано тотчасъ!

На замокъ я Мэкдофа нападу

Нежданно, захвачу весь Файфъ себѣ

И острію меча предамъ тамъ всѣхъ:

Его жену, дѣтей, весь родъ его

Несчастный. Нѣтъ, не хвастовство глупца —

Мои слова! — Не охладѣетъ мысль,

Какъ будетъ все совершено! — Теперь

Уже не нужны духи мнѣ. — А гдѣ

Гонцы? Веди меня скорѣе къ нимъ.

(Уходитъ).

СЦЕНА II.

Файфъ. Замокъ Мэкдофа. Входятъ лэди Мэкдофъ, ея Сынъ и Россъ Лэди Мэкдофъ.

Кто сдѣлалъ онъ, чтобъ такъ бѣжать отсюда?

Россъ.

Терпѣнья….

Лэди Мэкдофъ.

Нѣтъ терпѣнья у меня! —

Бѣжать?! — Вѣдь, это сумасбродство! — Вотъ.

Когда не сердце, не дѣла, такъ страхъ

Измѣнниковъ изъ насъ творитъ!

Россъ.

Милэди,

Не знаете, вѣдь, сами: что его

Заставило бѣжать, благоразумье

Иль страхъ?

Лэди Мэкдофъ.

Благоразумье?!… Бросить все:

Жену, дѣтей, имущество и домъ

И бросить тамъ, откуда самъ спасался! —

Нѣтъ, онъ не любитъ насъ! — Лишенъ онъ этихъ

Естественнѣйшихъ чувствъ! — Крапивникъ бѣдный,

Малѣйшая изъ птичекъ, защищаетъ

Свое гнѣздо, птенцевъ отъ хищныхъ совъ! —

Все страху отдано и ничего

Любви! — Какое-жь тутъ благоразумье,

Когда безсмысленно такъ это бѣгство.

Россъ.

Ну, полно, милая сестрица, ты

Спокойся и пошколь сама себя:

Твой мужъ и разсудителенъ и честенъ;

Уменъ онъ, понимаетъ наше время, —

Не смѣю больше говорить ни слова, —

По истинѣ, жестоко наше время,

Когда винятъ всѣхъ насъ въ измѣнѣ тяжкой,

А мы не знаемъ: въ чемъ, кому

Мы измѣнили? Слухъ наводитъ страхъ,

А мы незнаемъ: что и почему…

И носимся туда, сюда, по волѣ

Какого-то взволнованнаго моря!

Прощайте. Скоро буду здѣсь опять.

Когда дурное положенье дѣлъ

Послѣдняго предѣла достигаетъ,

Тогда или конецъ всему, иль все

На прежнее пойдетъ. Племянникъ милый,

Прощай! Благослови тебя Господь!

Лэди Мэкдофъ.

Отецъ вотъ живъ, а онъ ужь сирота.

Россъ.

Мнѣ было-бъ глупо оставаться здѣсь:

Себѣ и вамъ бы повредилъ. Прощайте.

(Уходитъ). Лэди Мэкдофъ.

О, бѣдное дитя, отецъ твой умеръ!

Чѣмъ будешь? Какъ ты будешь жить теперь?

Сынъ.

Какъ птички.

Лэди Мэкдофъ.

Мушками и червячками?

Сынъ.

Да, всѣмъ, что я найду. Такъ и онѣ.

Лэди Мэкдофъ.

О птичка бѣдная! Ты не боишься

Силковъ, сѣтей и западней и клея?

Сынъ.

Чего-жь бояться, мама? Это все,

Вѣдь, не для птичекъ маленькихъ, ничтожныхъ! —

А чтобъ ни говорила ты, отецъ

Мой живъ.

Лэди Мэкдофъ.

Нѣтъ, умеръ. Гдѣ-жь себѣ отца

Добудешь?

Сынъ.

Ты же гдѣ добудешь мужа?

Лэди Мэкдофъ.

Купить могу, вонъ на торгу, дитя,

Мужей хоть двадцать.

Сынъ.

Что-жь? Накупишь ихъ,

Чтобъ послѣ продавать?

Лэди Мэкдофъ.

Ты говоришь

Какъ смыслишь; все-жь неглупо по лѣтамъ.

Сынъ.

Мама, мой отецъ измѣнникъ!

Лэди Мэкдофъ.

Да, измѣнникъ.

Сынъ.

Что такое измѣнникъ?

Лэди Мэкдофъ.

А тотъ измѣнникъ, кто клянется и лжетъ.

Сынъ.

И всякій кто дѣлаетъ такъ — измѣнникъ?

Лэди Мэкдофъ.

Всякій, и долженъ быть повѣшенъ.

Сынъ.

И всѣ, которые клянутся и лгутъ, должны быть повѣшены?

Лэди Мэкдофъ.

Всѣ.

Сынъ.

Кто-жь будетъ ихъ вѣшать?

Лэди Мэкдофъ.

Честные люди.

Сынъ.

Такъ глупы же тѣ, которые клянутся и лгутъ; ихъ такъ много, что они могли бы перебить и перевѣшать всѣхъ честныхъ людей.

Лэди Мэкдофъ.

Ахъ, Господь тебѣ помоги, милая обезьянка! Ну, какъ же ты себѣ отца добудешь?

Сынъ.

Если бы умеръ отецъ, ты бы плакала, а нѣтъ, значило бы, что скоро будетъ у меня новый отецъ.

Лэди Мэкдофъ.

Что ты болтаешь, говорунчикъ мой!

(Входить вѣстникъ). Вѣстникъ.

Благословитъ васъ самъ Господь, милэди!

Хоть вы совсѣмъ не знаете меня;

Но я высокій санъ вашъ понимаю. —

Подозрѣваю: — къ вамъ близка бѣда. —

И если вы совѣтъ принять хотите

Простого человѣка, — васъ молю:

Не оставайтесь ни минуты здѣсь,

Бѣгите и съ малютками отсюда. —

Боюсь, жестоко васъ пугаю я;

Но допустить то худшее до васъ,

Что ожидаетъ, было бы совсѣмъ

Безчеловѣчно! — А злодѣйство близко

И очень близко къ вамъ! Храни васъ Богъ! —

Не смѣю больше оставаться здѣсь.

Лэди Мэкдофъ.

Куда бѣжать? — Не сдѣлала дурнаго

Я ничего. — Но я, вѣдь, на землѣ,

А здѣсь и зло прославлено бываетъ,

И доброе отвергнуто съ презрѣніемъ,

Какъ вредное безумье. — Да за что-жь,

О Боже! — Что-жь я сдѣлала такое?! —

Я положусь на женское оружье

И закричу: не сдѣлала я зла.

(Входятъ убійцы).

Кто это? — Что за лица!

1-й убійца.

Гдѣ твой мужъ?

Лэди Мэкдофъ.

Надѣюсь, не въ такомъ поганомъ мѣстѣ,

Гдѣ-бъ ты или подобные тебѣ

Могли его найти!

1-й убійца.

Измѣнникъ онъ.

Сынъ.

Ты лжешь, лохмотникъ мерзкій!

1-й убійца.

Ты, мозглякъ,

Яйце съ зародышемъ измѣны! (Закидываетъ сына Мэкдофа)

Сынъ.

Мама!

Онъ… онъ убилъ меня! Бѣги… прошу! (Умираетъ).

(Лэди Мэкдофъ бѣжитъ вонъ съ крикомъ «рѣжутъ»; за ней убійцы).

СЦЕНА III.

Англіи. Передъ дворцомъ короля. Входятъ: Мэлькольмъ и Мэкдофъ. Мэлькольмъ.

Поищемъ уголокъ уединенный

Подъ тѣнію густой деревъ вѣтвистыхъ

И выплачемъ все горе наше…

Мэкдофъ.

Нѣтъ,

Скорѣй, какъ люди чести защитимъ

Мы грудью нашей, сталью смертоносной

Отчизну и права намъ дорогія! —

Вѣдь съ каждымъ утромъ новыя рыданья

Несчастныхъ вдовъ и новый крикъ

И новый вопль дѣтей и горе бьютъ

Въ лице небесъ, и сводъ ихъ ясный стонетъ

Стенаніямъ Шотландіи созвучно,

Сочувствуя ея страданьямъ тяжкимъ!

Мэлькольмъ.

Я плачу лишь о томъ, въ чемъ я увѣренъ,

Увѣренъ же лишь въ томъ, что знаю точно;

А что могу исправить, если время

Способствовать мнѣ будетъ, то исправлю! —

Быть можетъ, правда--все, что вы сказали…

Тирана этого — чье имя вамъ,

Теперь, какъ бы нарывъ на языкѣ —

Считали честнымъ вы, его любили;

Онъ васъ ничѣмъ пока не оскорбилъ;

Я молодъ, но собой даю вамъ случай

Услугу оказать ему. — Умно

Невиннаго и слабаго ягненка

Принесть на жертву искупленья всѣхъ

Отъ ярости разгнѣваннаго бога!

Мэкдофъ.

Я не предатель!

Мэлькольмъ.

Но Макбетъ таковъ,

А добродѣтель можетъ отступить

Передъ велѣньемъ мощнаго владыки…

Прошу, простите мнѣ великодушно! —

Конечно, чтобъ ни думалъ я о васъ,

Останетесь вы тѣмъ же, что вы есть.

Вѣдь ангелы сіять не перестанутъ,

Хоть лучезарнѣйшій изъ нихъ и палъ. —

И еслибъ маскою добра прикрылось

Все зло, — добро останется добромъ!

Мэкдофъ.

Теперь погибли всѣ мои надежды!

Мэлькльомъ.

Сгубило, можетъ, то, что возбудило

Сомнѣнія во мнѣ. — А почему

Оставили поспѣшно вы жену,

Дѣтей, безцѣнныя сокровища

И крѣпкія узлы любови вашей

И — даже не простилися вы съ ними? —

Молю васъ, недовѣрчивость мою

Себѣ въ безчестье не примите! Нѣтъ,

Одинъ источникъ ей — самохраненье. —

По истинѣ вы можете быть честнымъ,

Чтобъ думать я ни сталъ о васъ впередъ.

Мэкдофъ.

Такъ обливайся-жь кровью, обливайся,

Несчастная страна! — Тиранство злое

Незыблемо и прочно утвердись;

Сдержать тебя не смѣетъ человѣчность! —

Рядися въ ложь свою теперь открыто;

Права твои законно скрѣплены!…

Прощайте, лордъ. — Такимъ мерзавцемъ стать,

Какимъ считаете меня теперь,

Не согласился-бъ я за всѣ тѣ земли,

Что въ когти захватилъ свои тиранъ,

За весь востокъ, за всѣ его богатства!

Мэлькольмъ.

Не оскорбляйтесь. Такъ я говорю

Не потому, чтобъ я не вѣрилъ вамъ

Вполнѣ и безусловно — Да, я вѣрю.

Что родина раздавлена ярмомъ,

Что кровью и слезами залита,

Что къ ранамъ прежнимъ каждый новый день

Все раны новыя приноситъ ей!

И вѣрю я, что за мои права

Тамъ много рукъ мечи свои поднимутъ,

А здѣсь и Англія великодушно

Мнѣ тысячи испытанныхъ въ бою

Даетъ; но что же изъ того? — Когда

На голову тирана наступлю

Или на мечъ мой подниму ее,

Ждутъ родину несчастную тиски

Сильнѣе тѣхъ, что вынесла она. —

Страданій болѣй разнородныхъ тяжкихъ,

Ей вытерпѣть придется отъ того,

Кто власть наслѣдуетъ надъ нею. —

Мэкдофъ.

Кто-жь

Наслѣдникъ этотъ?

Мэлькольмъ.

Я. — Я о себѣ

Вамъ говорю. Мнѣ, — знаю это я, —

Привиты всѣ пороковъ разныхъ виды.

Раскроются они; Макбетъ вашъ черный

Представится бѣлѣй и чище снѣга! —

И государство бѣдное, сравнивъ

Его дѣла со зломъ тѣмъ безконечнымъ,

Какое принесу въ моемъ лицѣ,

Почтетъ его за кроткаго ягненка.

Мэкдофъ.

Во всѣхъ ужасныхъ легіонахъ ада

Нѣтъ дьявола проклятѣй и ужаснѣй

Макбета!

Мэлькольмъ.

Да, онъ кровожаденъ, лживъ,

Коваренъ, бѣшенъ, золъ и сладострастенъ,

Ненасытимо жаденъ; всякій грѣхъ,

Которому названье, только есть,

Ему любезенъ. Я согласенъ; но

Неизмѣримо глубока, бездонна

Пучина сладострастья моего!

Ее всѣ ваши дочери и жены,

Всѣ женщины, дѣвицы не наполнятъ;

А страстныя желанія мои

Сломаютъ всѣ преграды безпощадно,

Какія вздумаютъ противу стать

Ихъ волѣ… Нѣтъ, пусть царствуетъ Макбетъ; —

Онъ лучше, чѣмъ такой, какъ я!

Мэкдофъ.

Да, точно:

И сладострастье безъ узды — тиранство.

Оно причиной было опустѣнья

Счастливыхъ троновъ, многихъ королей

Паденья; но, не бойтеся принять

Что вамъ давно принадлежитъ по праву. —

Со всей широкой полнотою тѣшьтесь! —

Холодности наружнымъ видомъ можно

Глаза всѣмъ завязать; у насъ же дамъ

Податливыхъ найдется въ изобильи! —

И какъ бы ни былъ этотъ коршунъ въ васъ.

Прожорливъ, не сожрать ему всѣхъ тѣхъ,

Которые величеству отдать

Себя готовы; только бы оно

Ихъ удостоило своимъ вниманьемъ!

Мэлькольмъ.

Но вмѣстѣ съ тѣмъ живетъ въ моей душѣ,

Уродливо сложенной, страсть къ стяжанью,

Столь ненасытная, что будь лишь я

Король; — я перерѣжу Тановъ всѣхъ,

Чтобъ захватить себѣ ихъ деньги, замки

И всѣми ихъ землями завладѣть! —

Богатство-жь, накопляясь у меня,

Какъ острая приправа, разжигала-бъ

Лишь алчность ненасытную мою.

Кто добръ и честенъ, съ тѣми-бъ распри, тяжбы

Я безпрерывно затѣвалъ и ихъ

Губилъ, губилъ, чтобъ только грабить!

Мэкдофъ.

Да,

Къ стяжанью страсть внѣдряется легко.

И корни вредоносные пускаетъ

Гораздо глубже страсти сластолюбья,

Которое цвѣтку весеннему

Подобно, — отцвѣтаетъ очень скоро.

Да. Страсть къ стяжанію была мечемъ,

Который срѣзалъ королей у насъ

Не мало!… Но, — вамъ нечего бояться:

Къ Шотландіи достаточно всего,

И съ тѣмъ, что вамъ принадлежитъ давно,

Насытитъ вашу страсть къ стяжанью. —

Все это перенесть еще возможно,

Лишь только-бъ добродѣтели другія

Вознаграждали зло.

Мэлькольмъ.

Но у меня

Нѣтъ никакихъ. Я доблестей лишенъ,

Какими долженъ обладать король.

Нѣтъ и слѣда во мнѣ ни стойкости, ни правды..

Ни справедливости, ни милосердья,

Ни благости святой, ни благочестья,

Ни мѣры должной въ жизни, ни смиренья.

Ни той настойчивости твердой въ дѣлѣ,

Которая порукой за успѣхъ,

Ни мужества, ни мудраго терпѣнья.

И будь во власти я, я въ адъ бы вылилъ

До капли сладкое млеко согласья,

Я возмутилъ бы миръ вселенной цѣлой,

Единство-бъ всякое разрушилъ!

Мэкдофъ.

О,

Шотландія, Шотландія!

Мэлькольмъ.

Ну, вотъ:

Я точно то, что я сказалъ. Такой

Достоинъ ли, скажите, царства?

Мэкдофъ.

Царства?! —

Онъ жизни недостоинъ! — О, народъ

Несчастный, ты, подъ скипетромъ кровавымъ

Тирана безымяннаго стенящій,

Увидишь ли ты вновь тѣ времена,

Какъ жизнь твоя здоровьемъ вся дышала;

Когда и отпрыскъ истинный и юный

Твоихъ властителей законныхъ самъ

Отрекся отъ тебя и проклялъ тѣмъ

Себя, свой родъ! — Отецъ вѣнчанный твой

Святымъ былъ королемъ, а мать, тебя

Носившая подъ сердцемъ королева,

Сгибала чаще ноги, стоя долго

Въ молитвѣ къ небу теплой на колѣнахъ.

Чѣмъ выпрямляла ихъ въ весельи шумномъ,

И въ мысляхъ покаянныхъ ежедневно,

Часъ смертный вспоминая, умирала! —

Прощай! Тѣ демоны, которыхъ ты

Вокругъ себя со всѣхъ сторонъ сзываешь,

Меня изъ родины моей изгнали!…

О, грудь моя! — Твоимъ надеждамъ всѣмъ —

Конецъ!…

Мэлькольмъ.

Мэкдофъ, твой благородный гнѣвъ —

Дитя великой честности твоей! —

Съ души моей всѣ черныя сомнѣнья

Онъ снялъ и духъ мой примирилъ съ тобой

И правдою твоей! — Макбетъ проклятый

Не разъ пытался хитростью лукавой

Меня въ тенета заманить свои;

Но разумъ осторожный спасъ меня

Отъ промаха довѣрчивости спѣшной. —

Пусть судитъ насъ съ тобой Господь! — Но я

Отнынѣ въ руки отдаюсь твои.

Беру назадъ слова и клеветы,

Какія произнесъ я на себя,

Отъ грязи и пороковъ отрекаюсь,

Какими я себя чернилъ! — Они

Моей природѣ чистой чужды. Женщинъ

Еще не знаю, клятвъ не нарушалъ

И что мое — едва тѣмъ дорожилъ!

Я никому ни въ чемъ не измѣнялъ,

И дьявола-бъ я дьяволу не предалъ! —

Была, какъ жизнь, мнѣ правда дорога,

И на себя — ложь первая моя!

Такимъ, каковъ на самомъ дѣлѣ я,

Теперь всецѣло отдаю себя

Тебѣ и бѣдной родинѣ моей! —

Повелѣвайте! Родинѣ на помощь, —

Еще за долго до тебя, — готовы

Ужь десять тысячъ воиновъ надежныхъ,

Въ оружьи полномъ съ ногъ до головы. —

Ведетъ Сивардъ ихъ старый! — Ну, теперь

Идемъ же вмѣстѣ съ нимъ и пусть успѣхъ

Даруетъ то, на что намъ полномочье

Даетъ святое право нашихъ битвъ! —

Но что же? — Ты молчишь!

Мэкдофъ.

Такую радость

И столько горя въ разъ соединить

И согласить не въ силахъ я!

Мэлькольмъ. (Входитъ докторъ).

Пусть такъ.

Поговоримъ мы послѣ. (Доктору) Что, скажите,

Король къ намъ выдетъ?

Докторъ.

Да, сэръ, конечно, выдетъ.

Тамъ цѣлая толпа больныхъ несчастныхъ

Ждетъ помощи его! ⁵⁹). А ихъ болѣзни

Не въ силахъ одолѣть искусство наше.

Къ какимъ бы мы усильямъ ни прибѣгли;

Его-жь прикосновеніе одно

Мгновенно исцѣляетъ ихъ. Такую

Святую силу даровалъ Господь

Его рукѣ!

Мэлькольмъ.

Благодарю васъ докторъ. (Докторъ уходитъ)'

Мэкдофъ.

Онъ про какую говорилъ болѣзнь?

Мэлькольмъ.

Ее всѣ просто называютъ «зломъ».

Король нашъ добрый чудеса творитъ.

Съ тѣхъ поръ, какъ въ Англію пріѣхалъ я,

Ихъ очень, очень часто видѣлъ самъ.

Какъ молится онъ небу, то извѣстно

Ему лишь одному; но исцѣляетъ

Мгновенно странно страждущій народъ,

Опухшій, язвами покрытый такъ,

Что жалостно смотрѣть. — Ужь всѣ врачи

Отчаялись въ возможности лѣчить,

А онъ лишь вѣшаетъ на шею имъ,

Съ молитвами святыми на устахъ,

Какую-то изъ золота медаль! —

И дивную цѣлительную силу,

Какъ говорятъ, онъ передастъ потомкамъ,

Прямымъ наслѣдникамъ его престола.

А сверхъ того, еще онъ одаренъ

Пророчества необычайнымъ даромъ. —

И множество другихъ благословеній

Небесъ на немъ и на его державѣ

Покоится и громко говоритъ,

Что благодатью преисполненъ онъ!

Мэкдофъ.

Смотри: кто къ намъ идетъ?

(Входитъ Россъ). Мэлькольмъ.

Землякъ; но я

Его не знаю.

Мэкдофъ.

Здравствуй, милый братъ!

Мэлькольмъ.

О Боже правый, устрани все то,

Что сдѣлало чужими насъ другъ другу!

Россъ.

Аминь.

Мэкдофъ.

Ну, что Шотландія? Что съ ней?

Россъ.

Несчастная отъ ужаса себя

Не узнаетъ! Не матерью ее

Должны мы называть, а гробомъ нашимъ.

Тамъ можетъ улыбаться только тотъ,

Кто ничего не знаетъ: вздохи, слезы

И вопли воздухъ раздираютъ тамъ;

Но ихъ уже никто не замѣчаетъ! —

Тамъ горя изступленье — ужь обычно! —

Тамъ раздается-ль погребальный звонъ,

Никто почти не спроситъ у другаго:

По комъ? Тамъ блекнетъ жизнь людей хорошихъ

Скорѣе, чѣмъ цвѣты на шляпахъ ихъ: —

Мрутъ ранѣй, чѣмъ успѣютъ захворать!

Мэкдофъ.

Разсказъ необычайно рѣзокъ, остръ;

Но поразительно и вѣренъ онъ!

Мэлькольмъ.

Послѣднее, новѣйшее тамъ горе?

Россъ.

На часъ одинъ состарѣвшися, время,

Разскащика насмѣшниками освищетъ! —

Тамъ каждая минута порождаетъ

И новое несчастье…

Мэкдофъ.

Что жена?

Россъ.

Жена твоя?.. Какъ надо.

Мэкдофъ.

Дѣти?

Россъ.

Также.

Мэкдофъ.

Тиранъ покой не потревожилъ ихъ?

Россъ.

Покоилися мирно! — Такъ оставилъ…

Мэкдофъ.

Не будь же скупъ ты на слова! — Что съ ними?

Россъ.

Какъ я отправился сюда съ вѣстями,

Съ тяжелой этой ношею для сердца,

Ходили слухи: выступило много

Мужей достойныхъ въ поле на тирана,

И это подтвердилось для меня

Вполнѣ всѣмъ тѣмъ, что видѣлъ самъ. — Злодѣй

Вооружилъ и двинулъ рать свою. —

Теперь — минута самая помочь! —

Въ Шотландіи единымъ вашимъ взглядомъ

Вы разомъ войско создадите. — Тамъ

И женщины всѣ ринутся на битву,

Чтобъ съ сердца муки злыя всѣ сорвать!

Мэлькольмъ.

Утѣшьтесь, мы идемъ туда немедля. —

Добрѣйшій Англіи король Сиварда

И десять тысячъ воиновъ намъ далъ!

Сиварду старому въ войнѣ не равенъ

Никто во всѣхъ владѣньяхъ христіанства!

Россъ.

Хотѣлось бы и мнѣ отвѣтить вамъ

Такимъ же утѣшеньемъ; но могу

Слова я только произесть такія,

Что лучше ихъ провыть въ пустынѣ дикой

И въ воздухѣ пустомъ, чтобъ не могло

Ихъ ухо человѣка уловить.

Мэкдофъ.

О чемъ ты говоришь? — Объ горѣ-ль общемъ?.

Иль въ грудь ударить хочешь одному?

Россъ.

Нѣтъ честнаго, кто-бъ горе то не счелъ

Своимъ; но доля большая — твоя.

Мэкдофъ.

Моя?… Такъ не скрывай, такъ выдавай

Скорѣе мнѣ! —

Россъ.

О пусть тебѣ не будетъ

На вѣкъ мой голосъ ненавистенъ! Онъ

Такимъ тяжелымъ звукомъ прозвучитъ,

Какого не слыхалъ никто на свѣтѣ….

Мэкдофъ.

А! — Понимаю….

Россъ.

Замокъ взятъ, жена

И дѣти всѣ зарѣзаны, убиты

Свирѣпою рукой, безчеловѣчно….

Разсказывать подробно смерть ихъ — значитъ

Прибавить къ жертвамъ дорогимъ злодѣйства

Еще твой трупъ!

Мэлькольмъ.

О, милосердый Боже!

Нѣтъ, нѣтъ, Мэкдофъ, не надвигай глубоко

Ты шляпы на глаза! Дай горю слово. —

Отчаянье безъ словъ все о себѣ

Лишь сердцу тихо говоритъ и сердце,

И такъ ужь переполненное горемъ,

Не вынесетъ и разорвется сразу!

Мэкдофъ.

И дѣти всѣ мои?!

Россъ.

Жена и дѣти

И слуги, всѣ кто въ замкѣ лишь нашелся.

Мэкдофъ.

И я тамъ не былъ!… И жена убита?!

Россъ.

Сказалъ ужь я.

Мэлькольмъ.

Мужайся! Страшнымъ мщеньемъ

Смертельное мы горе уврачуемъ! —

Крѣпись!

Мэкдофъ.

Дѣтей нѣтъ у него! — И ⁵³) всѣ,

Всѣ милые мои малютки!. Всѣ,

Вѣдь, ты сказалъ? — О коршунъ адскій — всѣхъ!…

Всѣхъ птенчиковъ моихъ и съ маткой милой

Однимъ налетомъ лютымъ!…

Мэлькольмъ.

Будь же мужемъ!

Мэкдофъ.

Да, буду. — Все перенесу! — Но какъ

Не чувствовать? Вѣдь, я же человѣкъ!

Все это дорогое было, было

Вѣдь, у меня!… И какъ того не помнить?!…

Ты Боже зналъ, ты видѣлъ это все;

Такъ какъ же ты не защитилъ? — Мэкдофъ,

Они погибли за твои грѣхи,

Не за свои, а за твои убиты! —

О, Боже правый, успокой ихъ души! —

Мэлькольмъ.

Пусть это будетъ для тебя оселкомъ;

На немъ ты мечъ свой наточи острѣй:

Ты горе въ пламень гнѣва обрати

И мщеньемъ яростнымъ наполни сердце!

Мэкдофъ.

Слезами я на женщину похожъ,

А языкомъ на хвастуна!… О Боже!

Скорѣе всѣ отсрочки ты обрѣжь

И предо мною на длину меча

Поставь Шотландіи врага, и если

Онъ ускользнетъ--прости ему ты все! —

Малькольмъ.

Теперь ты говоришь какъ мужъ! Идемъ

Скорѣе къ королю. Проститься съ нимъ

Осталось только намъ. Готово все.

Макбетъ созрѣлъ, чтобъ пасть и на него

Сѣкиру силы неба посылаютъ.

Печаль твою, какъ только можешь ты

Утѣшь; ночь безразсвѣтная длинна! —

(Уходятъ).

Дѣйствіе пятое.

СЦЕНА I.

Донзинанъ. Комната въ замкѣ. Входятъ: Докторъ и дежурная придворная. Докторъ.

Вотъ ужь двѣ ночи я провожу съ вами безъ сна, а не подтверждается, что вы разсказывали. Когда ходила она въ послѣдній разъ?

Придворная.

Съ тѣхъ поръ, какъ его величество уѣхалъ на войну, я видѣла, какъ она вставала, надѣвала на себѣ ночное платье, отпирала свой письменный столъ, вынимала бумагу, складывала ее, писала что-то на ней, читала написанное, потомъ запечатывала и опять ложилась въ постель. И все это въ глубокомъ снѣ.

Докторъ.

Большое разстройство въ природѣ: пользоваться благодѣяніями сна и, въ то же время, дѣлать все какъ не во снѣ, а въ полномъ бдѣніи. Но въ этой сонной возбужденности, кромѣ хожденія и другихъ ея дѣйствій, не слыхали ли вы, не говорила ли она чего?

Придворная.

Какъ же, сэръ; но такое, чего я не хочу повторять.

Докторъ.

Мнѣ-то можете сказать; и лучше будетъ, если рѣшитесь на это.

Придворная.

Ни вамъ и никому другому! У меня свидѣтелей нѣтъ и некому подтвердить мои слова. Смотрите: вонъ идетъ она! —

(Лэди Макбетъ входитъ со свѣчей).

Такъ она всегда… и, клянуся жизнью, спитъ глубоко. Наблюдайте! Встаньте ближе.

Докторъ.

Гдѣ взяла она свѣчу?

Придворная.

Въ спальнѣ у себя. У нея въ спальнѣ постоянно огонь. Такъ сама велитъ.

Докторъ.

Видите: глаза у ней открыты.

Придворная.

Но зрѣніе закрыто.

Докторъ.

Что это дѣлаетъ она? Видите: третъ свои руки.

Придворная.

Какъ и всегда. Точно она моетъ ихъ. Я видѣла, она такъ дѣлала цѣлую четверть часа.

Лэди Макбктъ.

А тутъ еще пятно.

Докторъ.

Чу, говоритъ. Я запишу ея слова, чтобы точнѣе все запомнить.

Лэди Макбетъ.

Прочь, проклятое пятно, прочь, я говорю. Разъ, два; ну, такъ пора, пора за дѣло! — Адъ мраченъ! — Фи, мой лордъ, фи! Воинъ и труситъ! Чего бояться? что за важность, что кто-нибудь прознаетъ? Кто можетъ призвать къ допросу нашу власть? — Кто бы подумалъ, что въ старикѣ было такъ много крови!

Докторъ.

Вы слышали?

Лэди Макбетъ.

У тана Файвскаго была жена — гдѣ теперь она? Неужели эти руки не будутъ чисты никогда? Ни слова болѣе объ этомъ, мой лордъ, ни слова: испугомъ этимъ портишь все.

Докторъ.

Уйдите вы, уйдите! Вы узнали то, чего не должны были знать.

Придворная.

Она сказала то, чего не должна была говорить. Богъ знаетъ — что извѣстно ей.

Лэди Макбетъ.

Все еще пахнетъ кровью! Всѣ ароматы Аравіи не надушатъ этой маленькой ручки! О! о! о!

Докторъ.

Какъ стонетъ! Тяжело у нея на сердцѣ! —

Придворная.

Такого сердца не захотѣла бы я имѣть за все ея величье.

Докторъ.

Хорошо, хорошо…

Придворная

Ахъ, дай-то Господи, чтобы все было хорошо, сэръ!

Докторъ.

Нѣтъ, эта болѣзнь выше моего искусства! Впрочемъ, я зналъ такихъ, которые ходили во снѣ, но умерли святыми на постелѣ.

Лэди Макбетъ.

Вымой руки, надѣнь спальное платье, да не будь такъ блѣденъ: я повторяю, Банко зарытъ, не можетъ выдти изъ могилы.

Докторъ.

Въ самомъ дѣлѣ?!

Лэди Макбетъ.

Въ постель, въ постель; стучатся въ ворота. Идемъ, идемъ; дай твою руку. Что сдѣлано, то сдѣлано. Въ постель, въ постель, въ постель….

(Уходитъ). Докторъ.

И теперь въ постель пойдетъ?

Придворная.

Прямехонько.

Докторъ.

Не даромъ въ робкомъ шепотѣ кругомъ

Идутъ зловѣщіе, дурные слухи:

Дѣла противъ природы порождаютъ

И смуту неестественную въ духѣ. —

Нужна здѣсь Божья помощь, а не наша! —

О Господи, мой Богъ, прости насъ всѣхъ! —

Смотрите вы за ней! Все удалите,

Чѣмъ можетъ повредить она себѣ,

И не спускайте глазъ съ нея. — Прощайте. —

Она мнѣ поразила умъ и зрѣнье.

Что думаю, я высказать, того

Не смѣю.

Придворная.

Доброй ночи, добрый докторъ.

(Уходятъ).

СЦЕНА II.

Мѣстность близъ Донзинана. Входятъ: Ментесъ, Кетнесъ, Энгосъ, Леноксъ съ войскомъ, барабаннымъ боемъ и распущенными знаменами. Ментесъ.

Ужь силы англійскія близко. Ихъ

Ведутъ Мэлькольмъ, Сивардъ, Мэлькольма дядя ⁵⁴)

И добрый нашъ Мэкдофъ. Они горятъ

Отмщенія огнемъ. Ихъ цѣль святая

Подвигла-бъ, въ самомъ дѣлѣ, и того

На грозное, кровавое возстанье,

Кто плоть свою давно ужь умертвилъ

Молитвой непрестанной и постомъ.

Энгосъ.

Мы подъ Бирнамскимъ лѣсомъ встрѣтимъ нашихъ.

Ихъ путь лежитъ черезъ него.

Кетнесъ.

Кто знаетъ:

Съ Мэлькольмомъ Дональбенъ иль нѣтъ?

Леноксъ.

О нѣтъ.

Я вѣрно знаю. У меня есть списокъ

Всѣмъ джентельменамъ, къ нимъ примкнувшимъ. Тамъ

Сиварда сынъ и много молодцовъ

Все безбородыхъ. — Доказать хотятъ

Впервые мужество свое на дѣлѣ.

Ментесъ.

А что тиранъ?

Кетнесъ.

Свой грозный Донзинанъ

Онъ укрѣпляетъ сильно. Говорятъ

Иные, онъ съ ума сошелъ, другіе-жъ, —

Кто менѣе его ужь ненавидитъ, —

Передаютъ, что мужество его

До бѣшенства дошло. Одно лишь вѣрно,

Что поясу порядка не подъ силу

Связать его разбитаго, совсѣмъ

Больнаго, дѣла.

Энгосъ.

Чувствуетъ теперь,

Какъ на рукахъ его налипли густо

Всѣ тайныя его убійства, какъ

Казнятъ ежеминутныя возстанья

Его предательства и вѣроломства! —

Изъ страха повинуются ему

Не изъ любви. Онъ чувствуетъ теперь,

Что все величье короля на немъ

Болтается какъ платье великана

На низенькомъ, на крошечномъ воришкѣ!

Ментесъ.

Что-жь намъ теперь дивиться, что его

Измученныя чувства всѣ, въ испугѣ

Поднявшися, мятутся и трепещутъ;

Когда все въ немъ само себя клянетъ

За то, что въ немъ оно? —

Кетнесъ.

Ну, хорошо.

Теперь къ тому съ покорностью пойдемъ,

Кому принадлежитъ она по праву,

Къ цѣлителю больной отчизны нашей,

Чтобъ вмѣстѣ съ нимъ за родину пролить

Всю нашу кровь.

Леноксъ.

По крайнѣй мѣрѣ, столько,

Чтобъ ею царственный цвѣтокъ полить

Ц затопить негодныя растенья. —

Скорѣй къ Бирнамскому идемте лѣсу!

(Уходятъ).

СЦЕНА III.

Донзинанъ. Комната въ замкѣ. (Входятъ): Макбетъ, докторъ и свита. Макбетъ.

Не доносить мнѣ больше ни о чемъ!

Пусть всѣ бѣгутъ! Пока на Донзинанъ

Не двинется Бирнамскій лѣсъ, меня

Не запятнаетъ страхъ! — И что такое

Мэлькольмъ мальчишка? Иль не женщина

Его родила? Такъ сказали духи: —

А вѣдомы имъ смертныхъ всѣ судьбы: —

"Макбетъ, не бойся! Женщиной рожденный

Тобой не овладѣетъ!) Что-жь? Бѣгите

Вы таны лживые и исчезайте

Въ рядахъ гулякъ распутныхъ, англичанъ!

Сомнѣньемъ не смутится духъ мой властный

И сердце страхомъ не забьется!

(Вбѣгаетъ слуга).

Дьяволъ

Чтобъ вычернилъ тебя, проклятый! Олухъ,

Молочная ты харя! Гдѣ ты добылъ

Гусиный этотъ видъ?

Слуга.

Тамъ десять тысячъ….

Макбетъ.

Гусей, мерзавецъ!

Слуга.

Воиновъ, мой сэръ.

Макбетъ

Ступай и расцарапай рожу въ кровь,

И нарумянь ее, подлѣйшій трусъ!

Щеками полотняными другихъ

Пугаешь… Воиновъ? какихъ еще? —

Болванъ, творожная ты харя!

Слуга.

Войско

Изъ Англіи. — Простите!…

Макбетъ.

Съ глазъ долой! —

Сэйтонъ! — На сердцѣ тяжко, лишь взгляну…

Сэйтонъ! Оглохъ ты, что ли? — Этотъ натискъ

Меня или надежно всадитъ въ мѣсто,

Иль прочь отброситъ! — Пожилъ я довольно!…

Я дожилъ до засухи, пожелтѣлъ

И листъ, а старости друзей обычныхъ:

Любви и послушанія изъ чести,

Толпы друзей, почета это всѣхъ,

Мнѣ нечего и ждать! Илъ замѣнять

Проклятія, не громкія, конечно,

Но страшныя, да вѣжливость пустая,

Да лесть; и въ томъ навѣрно-бъ отказали

Голубчики, да не посмѣютъ только! —

Сэйтонъ!

(Входитъ Сэйтонъ).

Какія новости еще?

Сэйтонъ.

Что донесли вамъ, подтвердилось все. —

Макбетъ.

Я биться буду до тѣхъ поръ, пока

Съ костей моихъ все мясо не обрубятъ! —

Подай доспѣхи мнѣ!

Сэйтонъ.

Въ нихъ нѣтъ пока

Еще нужды.

Макбетъ.

Надѣну! — Конныхъ выслать,

Объѣхать всю страну и вдоль и вкось,

И кто посмѣетъ только заикнуться

О страхѣ, — тутъ же и повѣсить! — Дай

Доспѣхи! — Что твоя больная, докторъ?

Докторъ.

Не такъ больна она, мой лордъ, какъ сильно

Встревожена тяжелыми мечтами.

Онѣ спокойнаго лишили сна

Ее.

Макбетъ.

Такъ вылечи отъ нихъ. Иль ты

Не можешь вылечить больной души,

Изъ памяти глубокій корень вырвать

Печали тяжкой, съ мозга соскоблить

Мучительныхъ письменъ и грудь больную,

Какимъ-нибудь противоядьемъ сладкимъ,

Въ забвенье погрузивъ, освободить

Отъ этой дряни всей, что давитъ сердце?

Докторъ.

Ну, тутъ ужь долженъ самъ больной помочь

Себѣ.

Макбетъ.

Собакамъ кинь твои лекарства,

А мнѣ они не нужны! — (Слугѣ). Надѣвай

Доспѣхи! Жезлъ подай! — Ну что-жь, Сейтонъ?

Да вышли-жь конныхъ! — Докторъ, таны всѣ

Бѣгутъ! — (Слугъ). Скорѣе-же ты, скорѣй! — Да, докторъ,

Вотъ если-бъ могъ ты разсмотрѣть всѣ соки

Моей страны, найти ея болѣзнь

И такъ ее очистить, чтобъ она

Была по прежнему крѣпка, здорова,

Тогда-бъ я славу возгласилъ тебѣ

Такую… эхо даже-бъ поразилось, —

И загремѣло бы оно! — (Слугѣ). Ну, рви! — (Доктору).

Хоть бы ревень, иль листъ александрійскій,

Иль что другое далъ ты намъ сожрать

Что-бъ пронесло, и вынесло отсюда

Всѣхъ этихъ англичанъ проклятыхъ!.. Слышалъ?

Докторъ.

Какъ же, слышалъ, государь, къ войнѣ

Приготовленья ваши, все сказали.

Макбетъ (Сэйтону, отдавая щитъ).

Неси за мной! — Пока не подойдетъ

Бирнамскій къ Донзинану лѣсъ, не страшны

Ни гибель мнѣ, ни смерть.

(Всѣ уходятъ, кромѣ доктора). Докторъ.

Скорѣй отсюда

Мнѣ вырваться-бъ теперь на волю только,

Не заманитъ ужь выгода сюда!

СЦЕНА IV.

Поле близъ Донзинана. Въ виду лѣсъ. Входятъ съ барабаннымъ боемъ и съ распущенными знаменами: Мэлькольмъ, старый Сивардъ съ сыномъ, Мэкдофъ, Мэнтесъ, Кэтнесъ, Леноксъ, Энгосъ, Россъ и войско. Мэлькольмъ.

Увѣренъ, братья, я, — ужь близко время,

Что домы наши безопасны будутъ.

Мэнтесъ.

Сомнѣнья нѣтъ.

Сивардъ.

А что за лѣсъ предъ нами?

Мэнтесъ.

Бирнамскій.

Мэлькольмъ.

Пусть же каждый срубитъ сукъ

И понесетъ его передъ собой. —

Такъ скроемъ нашихъ воиновъ число

И всѣхъ лазутчиковъ врага обманемъ.

Воины.

Исполнимъ.

Сивардъ.

Мы узнали: въ Донзинанѣ

Засѣлъ самонадѣянный тиранъ

И ждетъ, что мы пойдемъ на приступъ замка.

Мэлькольмъ.

На Донзинанъ одна его надежда! —

Какъ только случай представлялся, всѣ,

Большой и малый, отъ него бѣжали;

И служатъ всѣ ему недобровольно, —

По одному лишь только — принужденью.

Мэкдофъ.

Вы правы, но оставимъ рѣчь объ этомъ

До окончанья дѣла. Мы въ одномъ

Залогъ успѣха видимъ: въ дѣлѣ ратномъ,

Старательно и ревностно веденномъ.

Сивардъ.

Ужь скоро счеты всѣ сведемъ, какъ надо! —

Узнаемъ, что должны и что имѣемъ! —

Ума-жь предположенья и гаданья

Невѣрныя надежды лишь рождаютъ,

А дѣло острый мечъ одинъ рѣшаетъ;

И потому, друзья, на бой, впередъ! —

СЦЕНА V.

Донзинанъ. Внутри замка. Входятъ съ знаменами и барабаннымъ боемъ: Макбетъ, Сэйтонъ и войско. Макбетъ.

Знамена ставить на стѣнахъ наружныхъ! —

Пароль еще: «идутъ». Нашъ замокъ крѣпкій

Съ презрѣньемъ посмѣется надъ осадой! —

И пусть стоятъ, пока ихъ всѣхъ тутъ голодъ

И лихорадка не сожрутъ! — Когда-бъ

Имъ не дала, измѣна нашихъ силъ

Лицемъ къ лицу ихъ встрѣтили-бъ мы знатно;

По ихъ спинамъ сюда-бъ ихъ вбили? (слышны крики женщинъ). Что

За шумъ?

Сэйтонъ.

То вопли женщинъ, государь.

(Уходить). Макбетъ.

Почти забылъ я, что такое страхъ! —

А было время: крикъ ночной морозомъ

По тѣлу пробѣгалъ, разсказъ ужасный

Вздымалъ всѣ волосы на головѣ:

Они какъ-бы живые шевелились!…

Я ужасомъ насытился вполнѣ…

Поужиналъ… Все страшное — обычно

Для духа переполненнаго кровью

Невинныхъ жертвъ, злодѣйски пролитой,

И испугать меня ничто не въ силахъ…

(Крики женщинъ за сценой. Сэйтонъ входитъ).

Что-жь тамъ за крикъ?

Сэйтонъ.

Скончалась королева.

Макбетъ.

Могла-бы умереть и позже! Время

Своей чредой успѣло бы настать

И для такого слова! — Завтра, завтра

И завтра! Медленно ползетъ день за днемъ

И до послѣдней буквы въ книгѣ жизни;

И наши всѣ вчера лишь освѣщали

Глупцамъ путь незамѣтный къ праху смерти! —

Такъ гасни-жь, гасни, крохотный огарокъ! —

Жизнь — тѣнь лишь мимолетная! — актеръ

Прежалкій на подмосткахъ: часъ одинъ

Урочный, величаясь, пошумитъ

Иль въ гнѣвѣ грозномъ покричитъ, а тамъ

Пропалъ — его уже не слышно! — сказка

Глупца, неистовствъ полная и грома,

А содержанья никакого!…

(Входитъ вѣстникъ).

Ты

Сказать намъ что-то хочешь? Говори

Проворнѣй.

Вѣстникъ.

Милостивый лордъ, я…⁵⁵)

Вамъ долженъ донести, что видѣлъ самъ!…

Но какъ мнѣ говорить, не знаю…

Макбетъ.

Да говори же какъ-нибудь!

Вѣстникъ.

Л… лордъ,

Стоялъ я на часахъ, тамъ на холмѣ…

Смотрѣлъ я на Бирманскій лѣсъ, и вдругъ…

Мнѣ показалось: лѣсъ зашевелился,

Пришелъ въ движенье…

Макбетъ (Бьетъ вѣстника).

Лжешь, холопъ!

Вѣстникъ.

Весь гнѣвъ

Обрушьте на меня, когда не такъ. —

Увидите вы за три мили сами!

Я говорю вамъ вѣрно: лѣсъ идетъ!…

Макбетъ.

А если ты сказалъ неправду… знай,

На первомъ деревѣ повѣшенъ будешь, —

Живымъ, чтобы отъ голода ты въ корчахъ

Издохъ, а если правъ — повѣсь тогда

Меня, пожалуй! — Стала колебаться

Увѣренность моя! — Нечистыхъ силъ

Двусмысленность я видѣть начинаю!…

Они и ложь, какъ правду, говорятъ:

«Не бойся до тѣхъ поръ пока нейдетъ

Бирнамскій лѣсъ на Донзинанъ», и вотъ

Бирнамскій лѣсъ идетъ! — Идетъ! — къ мечамъ,

Къ оружью, въ поле! — Если же увижу

И то, что утверждаетъ онъ, — нельзя,

Бѣжать, нельзя и оставаться здѣсь! —

Какъ сталь надоѣдать мнѣ солнца свѣтъ! —

Ахъ, если бы погибъ весь этотъ міръ! —

На бой, въ набатъ звоните! Вихрь бушуй!

Несися, гибель, къ намъ! Въ оружьи съ ногъ

До головы умремъ съ мечемъ въ рукахъ!

(Уходятъ).

СЦЕНА VI.

Донзинанъ. Равнина передъ замкомъ. Входятъ: Мэлькольмъ, Старый Сивардъ, Мэкдофъ и проч. и ихъ войско съ сучьями деревьевъ въ рукахъ, съ барабаннымъ боемъ и распущенными знаменами. Мэлькольмъ.

Теперь уже довольно близко. Бросьте

Щиты изъ листьевъ, покажитесь сами

Въ томъ видѣ, какъ на самомъ дѣлѣ вы, —

Вы дядя мой и сынъ вашъ благородный,

Нашъ братъ, начнете первое сраженье,

А мы и доблестный Мэкдофъ, исполнимъ

Все остальное, что вы указали.

Сивардъ.

Прощайте! Только-бъ до заката солнца

Съ тирана войскомъ намъ сойтись! Пусть всѣ

Погибнемъ, если не съумѣемъ драться.

Мэкдофъ.

Пусть трубы говорить я во всю мочь

Ревутъ предвѣстники кровавой смерти!

СЦЕНА VII.

Другая часть той же равнины. Входитъ Макбетъ. Макбетъ.

Къ столбу привязанъ я! — Бѣжать нельзя! —

Всю травлю, какъ медвѣдь, я вынесть долженъ! —

Гдѣ тотъ, кого не женщина родила?

Такого только лишь могу бояться,

Такой мнѣ только страшенъ, — онъ одинъ —

Ничто иное! —

(Молодой Сивардъ входитъ). Молодой Сивардъ.

Имя?

Макбетъ.

Задрожишь,

Когда узнаешь!

Мэлькольмъ.

Нѣтъ, хотя-бъ назвался

Ты именемъ изъ ада взятымъ!

Макбетъ.

Я —

Макбетъ!

Молодой Сивардъ.

Не могъ самъ дьяволъ произнесть

Мнѣ ненавистнѣй слова!

Макбетъ.

И страшнѣй!

Молодой Сивардъ.

Ты лжешь, тиранъ проклятый! Ложь твою

Докажетъ мечъ. —

(Сражаются и молодой Сивардъ убитъ). Макбетъ.

Ты женщиной рожденъ! —

Смѣюсь мечамъ и съ хохотомъ ругаюсь

Надъ всякаго оружія угрозой

Въ рукахъ того, кто женщиной рожденъ!

(Уходитъ). (Шумъ битвы. Мэкдофъ входитъ). Мэкдофъ.

Сюда! Шумъ въ этой сторонѣ сильнѣй! —

Тиранъ проклятый, покажись! Когда

Падешь не отъ моей руки, такъ души

Жены, дѣтей казнить меня начнутъ

И не дадутъ покоя мнѣ нигдѣ! —

Несчастныхъ Керновъ бить я не могу; —

Они лишь наняты носить оружье. —

Тебя, Макбетъ, мнѣ нужно, иль въ ножны,

И не зазубривъ въ дѣлѣ острія,

Воротится мой мечъ! — Ты тамъ навѣрно:

Тамъ страшный стукъ мечей; тамъ кто-нибудь

Могучій силами дерется! Дай,

Судьба, ты мнѣ его найти, и больше

Тебя я ни о чемъ ужь не прошу!

(Уходитъ. Шумъ битвы). (Входитъ: Мэлькольмъ и СИвардъ). Сивардъ.

Сюда, мой лордъ! — Безъ боя замокъ сдался? —

Тирана воины дерутся съ той

И съ этой стороны; но наши таны.

Какъ люди чести, молодецки бьются!

День этотъ признаетъ себя ужь вашимъ. —

Еще немного и — конецъ.

Мэлькольмъ.

Враги

За насъ дрались: такихъ я видѣлъ самъ!

Сивардъ.

Займите замокъ, принцъ.

(Уходятъ). (Шумъ битвы усиливается; входитъ Макбетъ). Макбетъ.

Зачѣмъ же мнѣ

Розыгрывать роль римскаго глупца:

На мечъ бросаться мой и умирать?

Пока я живъ, пусть лучше ихъ язвятъ

Такія раны…

(Входитъ Мэкдофъ). Мэкдофъ.

Обратись сюда,

Ты, адская собака, обратись!

Макбетъ.

Изъ всѣхъ людей тебя я избѣгалъ! —

Уйди! — И безъ того ужь много крови

Твоей мнѣ душу давитъ!

Мэкдофъ.

Я — безъ словъ!

На этомъ вотъ мечѣ — мой громкій голосъ! —

Мерзавецъ кровожадный, слова нѣтъ,

Чтобъ гнусность выразить твою, какъ надо!

Макбетъ.

Напрасенъ трудъ! Твоимъ мечемъ скорѣй

Ты даже воздухъ невредимый ранишь,

Чѣмъ каплю изъ моей крови добудешь! —

Пусть мечь твой надаетъ на шлемы тѣ,

Которые возможно разсѣкать: —

И зачарованъ весь, и не добыть

Меня тому, кто женщиной рожденъ!…

Мэкдофъ.

Кляни-жь въ отчаяньи твои всѣ чары! —

Пусть дьяволъ тотъ, которому ты служишь,

И скажетъ, что до времени рожденья

Мэкдофъ изъ чрева матери былъ вырванъ!

Макбетъ.

А!… Проклятъ твой языкъ за это слово!

Оно часть лучшую моей души

Лишило силъ! — Никто теперь не вѣрь

Фиглярамъ адскимъ; насъ они дурачатъ

Двойнымъ рѣчей ихъ смысломъ, дуютъ въ уши

Намъ обѣщанья, — тутъ же обрываютъ

Надежды всѣ! Съ тобой я не дерусь. —

Мэкдофъ.

Такъ сдайся-жь, трусъ и, на позоръ себѣ,

Какъ чудище, на диво всѣмъ живи! —

Теперь ты не уйдешь, — ты мой! — Какъ рѣдкость

Чудовищный твой образъ намалюемъ

И, вздѣвъ на шестъ высокій, понесемъ

Для всѣхъ на поглядѣнье, а подъ нимъ

Подпишемъ: «Вотъ, смотрите, здѣсь тиранъ»!

Макбетъ.

Не сдамся я, чтобъ прахъ у ногъ Мэлькольма,

Молокососа, подло цѣловать,

Чтобъ быть приманкой для проклятій черни!

Хотя Бирнамскій къ Донзинану лѣсъ

И подошелъ, хоть женщина тебя

И не родила; но въ рукахъ съ мечемъ

Надежнымъ я… Послѣднее пытаю! —

Бросаю щитъ мой вѣрный! — Защищайся,

Мэкдофъ! Пусть будетъ проклятъ тотъ на вѣки.

Кто первый закричитъ: довольно, стой! —

(Уходитъ сражаясь). Трубятъ отступленіе. Входятъ съ барабаннымъ боемъ и распущенными знаменами Мэлькольмъ, Старый Сивардъ, другіе таны и войско. Мэлькольмъ.

Желалъ бы я, чтобъ наши всѣ друзья,

Кого не достаетъ здѣсь, возвратились

Здоровы, невредимы.

Сивардъ

Нѣтъ, инымъ

Не возвратиться! — Все-жь столь славный день

Не дорого намъ стоилъ!

Мэлькольмъ.

Нѣтъ Мэкдофа! —

А гдѣ-жь вашъ благородный сынъ?

Россъ.

Вашъ сынъ

Долгъ воина, какъ надо, уплатилъ. —

Онъ жилъ до той поры, какъ мужемъ сталъ

И доказать успѣлъ на дѣлѣ то:

Не отступалъ онъ въ битвѣ ни на шагъ,

И — смертью мужа умеръ!

Сивардъ.

Умеръ онъ?

Россъ.

Онъ вынесенъ изъ боя мертвымъ. Лордъ,

Не мѣряйте потерю вашимъ горемъ,

Иначе будетъ безъ границъ оно!

Сивардъ.

А раны спереди на немъ?

Россъ.

На лбу.

Сивардъ.

Ну, хорошо: — былъ воиномъ онъ Божьимъ! —

И если-бъ сыновей имѣлъ я больше,

Чѣмъ всѣхъ волосъ на головѣ моей,

Я-бъ лучшей смерти не желалъ для нихъ! —

Пусть это будетъ погребальнымъ звономъ

По немъ!

Мэлькольмъ.

Онъ большей почести достоинъ,

И этотъ долгъ уплатимъ мы ему.

Сивардъ.

Съ него того, что ужь сбылось, довольно!

Вотъ, говорятъ — онъ умеръ хорошо,

И заплатилъ долгъ воина сполна, —

И Богъ съ нимъ! — Вотъ и новая вамъ радость!

(Входитъ Мэкдофъ съ головой Макбета). Мэкдофъ.

Да здравствуетъ король! Теперь ужъ ты —

Король на самомъ дѣлѣ: вотъ, смотри,

Здѣсь хищника престола голова! —

Шотландія свободна! — Вкругъ тебя

Всѣ перлы королевства! Всѣ тебя

Въ душѣ своей со мною поздравляютъ;

И пусть со мной теперь воскликнутъ громко:

Да здравствуетъ Шотландіи король!

Всѣ.

Да здравствуетъ Шотландіи король!

Мэлькольмъ.

Не будемъ расточительны на время,

Пока вамъ не заплатимъ за любовь

И долгъ вполнѣ нашъ не очистимъ — Таны

И братья! Графами отнынѣ будьте!

Вы первые, кого такимъ почетомъ

Привѣтствуетъ Шотландская страна!

За тѣмъ, что слѣдуетъ исполнить намъ,

Что насадить для будущихъ временъ:

И первое, призвать друзей бѣжавшихъ

Въ страны чужія отъ сѣтей злодѣя;

Затѣмъ помощниковъ и мясника

Издохшаго сыскать и сатану

Во образѣ жены, ихъ королеву,

Которая, однако-жь, полагаютъ,

Сама, своею дьявольской рукой

Себя лишила жизни, — это все

Въ свое свершимъ мы время, постепенно! —

Еще мы разъ благодаримъ васъ всѣхъ

И каждаго по одиночкѣ! Въ Скону

Прибыть немедля приглашаемъ. Тамъ

При всѣхъ корону на себя возложимъ!

Занавѣсъ падаетъ.