ТРАГЕДІЯ
ВЪ ПЯТИ ДѢЙСТВІЯХЪ,
ВЪ СТИХАХЪ.
Дунканъ, Король Шотландскій.
Малькольмъ, Дональбенъ, сыновья его.
Макбетъ, Банко, Полководцы Шотландскіе.
Макдуфъ, Леноксъ, Россе, Ментетъ, Ангосъ, Катнесъ, Вельможи Шотландскіе.
Флеансъ, сынъ Банко.
Сынъ Макдуфа.
Сивардъ, Графъ Нортомберландскій, предводитель Англійскаго войска.
Молодой Сивардъ, сынъ его.
Сейтонъ, придворный.
Англійскій Докторъ. Шотландскій Докторъ.
Привратникъ. Старикъ. Солдатъ. Леди Макбетъ.
Леди Макдуфъ.
Придворная.
Геката и три Вѣдьмы.
Придворные. Войска. Служители.
Тѣнь Банко и другія привидѣнія.
ДѢЙСТВІЕ ПЕРВОЕ.
править1-я ВѢДЬМА. (1)
Сестры! когда мы слетимся и гдѣ?
Въ громѣ ли, въ молніи, или въ дождѣ?
2-я ВѢДЬМА.
Предвечерней порой,
Какъ замолкнетъ бой.
3-я ВѢДЬМА.
Какъ одинъ побѣдитъ,
Какъ другой убѣжитъ.
1-я ВѢДЬМА.
А въ какихъ мѣстахъ?
2-я ВѢДЬМА.
При дорогѣ въ кустахъ.
3-я ВѢДЬМА.
Тамъ Макбетъ пойдетъ.
1-я ВѢДЬМА.
Вотъ мяукнулъ котъ!
ВСѢ ТРИ ВѢДЬМЫ.
Лягушка зоветъ!
Идемъ, идемъ!
Добру быть зломъ, а злу добромъ!
Сквозь болотный паръ, сквозь тумана дымъ
Лешимъ, лешимъ!
ДУНКАНЪ.
Здѣсь раненый? навѣрное о битвѣ,
Свидѣтель личный, свѣжія подашь
Онъ можетъ вѣсти.
МАЛЬКОЛЬМЪ.
Это тотъ сержантъ,
Что такъ отважно нѣкогда отбилъ
Меня изъ плѣна. — Здравствуй, храбрый другъ!
Король желаетъ знать, въ какомъ ты видѣ
Оставилъ бой?
СЕРЖАНТЪ.
Сомнительно стоялъ онъ,
Какъ изнуренныхъ двухъ пловцовъ борьба,
Схватившихся всей силой. Макдонуальдъ,
Бунтовщикомъ быть по порокамъ низкимъ,
Роящимся въ душѣ его, достойный,
Рать Западныхъ велъ, островитянъ, Керновъ
И Галлогласовъ; (2) улыбаясь дѣлу
Неправому, Фортуна оказалась
Наложницей измѣнника; но тщетно:
Макбетъ, правдиво названный безстрашнымъ,
На зло Фортунѣ, мощною рукой,
Мечемъ, въ крови дымящимся, пробилъ,
Питомецъ славы,
Себѣ дорогу, на врага напалъ,
И не почилъ, не отошелъ, пока
Чело его не раздвоилъ по челюсть
И голову не поднялъ на копье.
ДУНКАНЪ.
О, храбрый братъ нашъ, гражданинъ достойный!
СЕРЖАНТЪ.
Но какъ съ востока и восходитъ солнце,
И возстаетъ съ грозой и громомъ буря,
Такъ намъ опасность новая возникла
Изъ нѣдръ побѣды. Слушай, Государь,
И подивись: едва разсѣялъ Керновъ
Мечь правосудной храбрости, какъ вдругъ
Съ вооруженнымъ грозно, свѣжимъ войскомъ
На насъ ударилъ, пользуясь тревогой,
Король Норвежскій.
ДУНКАНЪ.
И не устрашились
Его Макбетъ и Банко?
СЕРЖАНТЪ.
Устрашились,
Какъ ласточекъ орлы, какъ зайцевъ львы!
По истинѣ, они уподоблялись
Орудіямъ съ двойнымъ зарядомъ: такъ
Враговъ они разили,
Двойные имъ удары удвояя.
Въ дымящейся-ль крови желая плавать,
Или напомнить ужасы Голгоѳы,
Не знаю…
Но я слабѣю — раны растворились.
ДУНКАНЪ.
Онѣ къ тебѣ идутъ, какъ и разсказъ твой:
То и другое дышетъ славой. Тотчасъ
Къ врачу его! но кто здѣсь?
МАЛЬКОЛЬМЪ.
Танъ изъ Россе.
ЛЕНОКСЪ.
Какой поспѣхъ въ его сверкаетъ взорѣ?
Такъ смотрятъ только вѣстники чудесъ!
РОССЕ.
Да здравствуетъ Король Дунканъ!
ДУНКАНЪ.
Откуда,
Достойный Танъ?
РОССЕ.
Изъ Фейфа, Государь,
Гдѣ гордыя Норвежцевъ знамена
На насъ недавно навѣвали холодъ: Я
Самъ ихъ Король, съ безчисленной дружиной,
Съ злодѣемъ Таномъ Кавдора совмѣстно,
Повергнулся въ отчаянную битву;
Но мощный нашъ Беллоны обрученецъ,
Съ собратами, врагу противуставши,
Шагъ противъ шага, за ударъ ударъ,
Смирили духъ его кичливый, — словомъ,
Побѣда наша.
ДУНКАНЪ.
Слава небу!
РОССЕ.
Нынѣ
Король Норвежскій проситъ мира; мы же
И мертвыхъ взять его не допустили,
Покуда десять тысячъ онъ долларовъ
Не внесъ въ казну, на островѣ Сенткольмѣ.
ДУНКАНЪ.
Насъ не обманетъ больше этотъ Кавдоръ!
Вели казнить преступника, а съ саномъ
И областью его поздравь Макбета.
РОССЕ.
Сію минуту, Государь.
ДУНКАНЪ.
Заслугѣ
Прилично быть наслѣдницей измѣны.
1-я ВѢДЬМА.
Гдѣ была ты, сестра?
2-я ВѢДЬМА.
Я колола кабановъ.
3-я ВѢДЬМА.
А ты гдѣ, сестра?
1-я ВѢДЬМА.
Съ приполомъ каштановъ
Сидѣла купцова жена у воротъ,
И ѣла каштаны — все въ ротъ, да въ ротъ!
«Дай горсточку мнѣ,» я сказала;
«Прочь, вѣдьма, не дамъ!» закричала
Сердитая тварь.
Постой же ты, тварь!
Мужъ купчихи корабль снарядилъ,
Въ Алеппо съ товаромъ поплылъ;
Но въ ситѣ туда,
Какъ мышь безъ хвоста,
Поплыву я, помчусь, понесусь!
2-я ВѢДЬМА.
Я дамъ тебѣ вѣтеръ, сестра!
1-я ВѢДЬМА.
Куды какъ ты стала добра!
3-я ВѢДЬМА.
А я дамъ другой!
1-я ВѢДЬМА.
У насъ есть и свой!
Я знаю какой дорогой плыветъ,
Въ какой съ кораблемъ заливъ онъ зайдетъ.
Ворожбой, колдовствомъ,
Какъ былинку, всего изсушу его;
Ни при свѣтѣ дневномъ, ни во мракѣ ночномъ,
Ни душѣ, ни очамъ сна-дремоты не дамъ:
Семь онъ дней и ночей будетъ ныть-изнывать,
Девятью-девять дней скорой смерти желать.
Онъ ко дну не пойдетъ,
Но отъ бури пріюта ни гдѣ не найдетъ.
А это-то что? погляди, да скажи!
2-я ВѢДЬМА.
Покажи, покажи!
1-я ВѢДЬМА.
Это кормщика пальчикъ: плылъ кормщикъ домой,
Видѣлъ домъ, но на берегъ не вышелъ живой.
3-я ВѢДЬМА.
Барабанный бой!
Барабанный бой!
Макбетъ недалекъ!
Въ кружокъ, въ кружокъ!
ВСѢ ТРИ ВѢДЬМЫ.
Сестры вѣщія, вездѣ,
По землѣ и по водѣ,
Мы кружимъ рука съ рукой:
Трижды мой кругъ, трижды твой,
Трижды общій, чтобъ дойти
До числа до девяти.
Вотъ девятый — чрезъ него
Довершилось колдовство.
МАКБЕТЪ.
Какъ страненъ день: гроза, а небо чисто!
Такихъ я не запомню.
БАНКО.
Близко-ль Форсъ? —
Но кто сіи? какъ тощи, дряхлы, дики
Одеждою и видомъ! на землѣ,
Какъ не подобны жителямъ земли!
Живыя-ль вы, иль только вопрошать васъ
Живущій можетъ? Мнится, вамъ понятна
Земная рѣчь: къ сухимъ устамъ взнесли вы
Сухіе персты. Женщины по виду,
Не женщины вы по брадатымъ лицамъ.
1-я ВѢДЬМА.
Ура, Макбетъ! Танъ Гламиса, ура!
2-я ВѢДЬМА.
Ура, Макбетъ! Танъ Кавдора, ура!
5-я ВѢДЬМА.
Ура, Макбетъ, предбудущій Король!
БАНКО.
Какъ, ты смущенъ, Макбетъ? тебя пугаютъ
Столь лестныя слова? — Во имя правды,
Мечты ли только, иль не ложно то вы,
Чѣмъ кажетесь для взора? Вы Макбета
Почтили саномъ новымъ въ настоящемъ
И изумили царственной надеждой
Въ грядущемъ; мнѣ жъ ни слова! Буде видны
Вамъ времени засѣвы, и извѣстно,
Какому взрость, какому сгнить зерну,
И мнѣ скажите слово: не ищу
Я вашей дружбы, не боюсь вражды.
1-я ВѢДЬМА.
Ура!
2-я ВѢДЬМА.
Ура!
3-я ВѢДЬМА.
Ура!
1-я ВѢДЬМА.
Не столь великій, какъ Макбетъ, и большій!
2-я ВѢДЬМА.
Счастливѣйшій, хотя не столь счастливый!
3-я ВѢДЬМА.
Самъ не Король, но Королей отецъ!
Ура вамъ, Банко и Макбетъ!
МАКБЕТЪ.
О, стойте!
Пополните рѣчь темную! Сей-часъ лишь
Я Гламиса сталъ Таномъ по наслѣдству,
Но Кавдора? — Танъ Кавдора живетъ
И здравствуетъ. Надежда жь Королемъ быть
Еще отъ круга вѣроятій дальше,
Чѣмъ мысль быть Таномъ Кавдора. Откуда
Столь странное предвѣстіе? Зачѣмъ
Зашли вы здѣсь въ пустынѣ намъ дорогу
Съ пророческимъ привѣтомъ? отвѣчайте!
БАНКО.
И на землѣ бываютъ пузыри,
Какъ на водахъ, — вотъ намъ примѣръ.
Куда онѣ исчезли?
МАКБЕТЪ.
Въ воздухъ: что казалось
Тѣлеснымъ, какъ дыханья паръ отъ вѣтра,
Пропало, — жаль, что такъ поспѣшно!
БАНКО.
Точно-ль
Мы видѣли? не ѣли-ль мы дурманъ,
Берущій въ плѣнъ разсудокъ?
МАКБЕТЪ.
Королями
Твоимъ быть дѣтямъ!
БАНКО.
Королемъ тебѣ быть!
МАКБЕТЪ.
И прежде Таномъ Кавдора — не такъ ли?
БАНКО.
Такъ, звукъ во звукъ, и слово въ слово. Кто здѣсь?
РОССЕ.
Великія твои, Макбетъ, побѣды
Ужь Королю извѣстны. При разсказѣ
О подвигахъ въ бою съ бунтовщиками
Въ немъ удивленье спорило съ достойной
Тебѣ хвалой; но вскорѣ удивленье
Удвоилось, когда онъ въ тотъ же день
Тебя увидѣлъ средь рядовъ Норвежскихъ
Съ опустошеньемъ, одному тебѣ
Нестрашнымъ. Быстро, будто въ сказкѣ, шла
За вѣстью вѣсть, и каждая, твои
Услуги трону новыя принесши,
Слагала ихъ предъ Королемъ.
АНГОСЪ.
Къ тебѣ
Онъ насъ послалъ съ благодареньемъ, съ зовомъ
Къ его лицу, а не съ наградой.
РОССЕ.
Только
Въ задатокъ большихъ почестей, тебя
Назвать онъ Таномъ Кавдора велѣлъ мнѣ.
Прими же съ новымъ саномъ поздравленье.
БАНКО (всторону).
Ужели правду говоритъ нечистый?
МАКБЕТЪ.
Танъ Кавдора живетъ: не облекайте
Меня чужой одеждой.
АНГОСЪ.
Бывшій Танъ
Еще живетъ, но подъ судомъ нещаднымъ
Виновные злодѣя дни. Въ союзѣ-ль
Былъ съ Королемъ Норвежскимъ, или скрытно
Бунтовщикамъ онъ помогалъ, иль зло
Со всѣми вмѣстѣ умышлялъ отчизнѣ —
Не знаю; но за тяжкую измѣну,
Сознанную и явную, умретъ онъ.
МАКБЕТЪ.
Танъ Гламиса и Кавдора!… Осталось
Главнѣйшее! — благодарю васъ! — Банко!
Не царствовать ли впрямь твоимъ потомкамъ?
Имъ также то обѣщано, какъ мнѣ
Санъ Кавдора.
БАНКО (всторону).
Да, да! повѣрь пророкамъ,
И, недовольный Танствомъ, ты къ коронѣ
Протянешь руку! — и однакожь странно!
Конечно, часто съ умысломъ лукавымъ
Клевреты мрака говорятъ намъ правду,
Насъ обольщаютъ истиной въ бездѣлкѣ,
Чтобъ погубить измѣною въ важнѣйшемъ. —
Собраты, на два слова!
МАКБЕТЪ (всторону).
Два сказанья
Сбылись, предтечи Царскаго въ грядущемъ
Величія! — Друзья, благодарю васъ! —
Такое сверхъ-естественное дѣло
Не можетъ быть добромъ, не можетъ зломъ быть.
Будь зло оно — зачѣмъ ему начаться
Отъ истины: я Кавдоръ; будь добро —
Зачѣмъ въ меня тѣснится искушенье,
Отъ коего встаетъ мой дыбомъ волосъ,
Спокойное всегда, такъ сильно бьется
Объ ребры сердце? Ужасовъ видѣнья
Страшнѣе самыхъ ужасовъ: закравшись
Въ глубь мысли, призракъ мнимаго убійства
Такъ потрясаетъ душу мнѣ, что сущность
Задохлась въ грезахъ, и себя я вижу
Не въ настоящемъ, въ небываломъ мірѣ.
БАНКО.
Смотрите, какъ встревоженъ нашъ собратъ.
МАКБЕТЪ.
Когда судьба судила мнѣ санъ Царскій,
Судьба меня, безъ моего содѣйства,
Пусть и вѣнчаетъ.
БАНКО.
Почести ему,
Какъ намъ одежда новая: къ покрою
Привыкнешь, поносивши.
МАКБЕТЪ.
Будь, что будь!
Ненастье, ведро — все приноситъ время.
БАНКО.
Мы ожидаемъ васъ, Макбетъ.
МАКБЕТЪ.
Простите,
Въ душѣ моей проснулись -было мысли
Забытыя! Друзья! услуга ваша
Записана въ той книгѣ, гдѣ читаю
Вседневно я — поѣдемъ къ Королю.
Помысли о случившемся. Увидимъ,
Что скажетъ время, и потомъ объ этомъ
Поговоримъ мы искренне.
БАНКО.
Съ охотой.
МАКБЕТЪ.
Теперь довольно. — Ѣдемъ-те, друзья!
ДУНКАНЪ.
Казненъ ли Кавдоръ? Посланные нами
Еще не возвратились?
МАЛЬКОЛЬМЪ.
Государь,
Ихъ нѣтъ еще; но мнѣ случилось видѣть
Здѣсь человѣка, бывшаго при казни.
Онъ говоритъ, что Кавдоръ самъ сознался
Въ измѣнѣ, и раскаявшись, просилъ
Прощенія. Изъ цѣлой жизни только
Конецъ ему приличенъ былъ: онъ умеръ,
Какъ человѣкъ, учившійся вседневно
Дражайшее изъ всѣхъ своихъ сокровищь
Оставить какъ бездѣлку.
ДУНКАНЪ.
Кто возможетъ
Найти въ лицѣ души изображенье?
Я довѣрялъ ему такъ безгранично!
Нашъ родственникъ и другъ! неблагодарность —
Тяжелый грѣхъ — теперь лишь на душѣ
Моей лежала. Много впереди ты!
Тебя наградъ быстрѣйшее крыло
Не настигаетъ! лучше бъ было меньше
Твоихъ заслугъ, чтобъ воздаянье быть
По нимъ могло и благодарность; нынѣ жь
Малѣйшей части ихъ наградъ всѣхъ мало.
МАКБЕТЪ.
Святое дѣло чести и присяги
Само себѣ награда. Наша доблесть
Вамъ, Государь, принадлежитъ: въ ней Вы,
Въ ней тронъ вашъ слугъ имѣетъ и дѣтей,
Которые, вамъ повинуясь вѣрой
И правдою, лишь долгъ свой исполняютъ.
ДУНКАНЪ.
Я насадилъ едва тебя; взрастить же
Въ величіи потщусь и силѣ. Банко!
Не меньше ты заслугами, не меньше
Для насъ и сдѣлалъ! Дай себя обнять,
Держать у сердца.
БАНКО.
Если возмогу я
Произрасти въ немъ — жатва будетъ ваша.
ДУНКАНЪ.
Во мнѣ избытокъ радости низпасть
Росою скорби хочетъ! Сыновья!
Родные, Таны, всѣ по сану къ намъ
Ближайшіе! Да будетъ всѣмъ извѣстно,
Что старшій сынъ, Малькольмъ, назначенъ нами
Наслѣдникомъ и Принцемъ Комберландскимъ.
Но не ему лишь суждена награда;
Нѣтъ, милости, какъ звѣзды, возсіяютъ
На всѣхъ достойныхъ! Къ вамъ, Макбетъ, отсюда
Мы ѣдемъ въ Инвернесъ, и съ вами дальше.
МАКБЕТЪ.
Дальнѣйшія дѣла — заботы: намъ
Оставьте ихъ. Я самъ пріятной вѣстью
Обрадую моей супруги слухъ.
Простите, Государь.
ДУНКАНЪ.
Достойный Кавдоръ!
МАКБЕТЪ (всторану).
Принцъ Комберландскій? — Это мнѣ порогъ:
Перешагнуть, или во прахъ, споткнувшись,
Упасть я долженъ. Скройте огнь свой звѣзды,
Да мрачный будетъ скрытъ во мракѣ замыслъ!
Взоръ подстрекаетъ руку! Да свершится жь
Рукою дѣло, страшное для взора!
ДУНКАНЪ.
Твои хвалы, достойный Банко, правы:
Объ немъ всегда одно добро я слышалъ.
Мнѣ это пиръ! Поѣдемъ всѣ къ нему!
Онъ такъ спѣшилъ, чтобы принять насъ лучше!
Едва-ли есть гдѣ родственникъ подобный.
«Онѣ явились мнѣ въ день побѣды; знаніе ихъ, какъ то показалъ опытъ, сверхъестественно. Я горѣлъ желаніемъ вывѣдать болѣе, но онѣ превратились въ воздухъ и исчезли въ воздухѣ. Вслѣдъ за тѣмъ, прежде чѣмъ могъ я опомниться отъ изумленія, пришли посланные отъ Короля, и отъ имени Его назвали меня Таномъ Кавдора, которымъ саномъ поздравили уже меня вѣщія сестры, прибавивъ къ тому и большую надежду въ будущемъ, словами: ура, Макбетъ, предбудущій Король! Объ этомъ поспѣшаю увѣдомить тебя, дражайшая участница моего величія, да порадуешься и ты столь великому предвѣстію. Прощай!»
Одно сбылось и сбудется другое!
Но я боюсь: ты слишкомъ мягкосердъ,
Идти путемъ кратчайшимъ усомнишься;
Честолюбивъ, однако же исполненъ
Беззлобія. Безгрѣшнымъ вознестись
Къ величію хотѣлъ бы ты полетомъ,
Неправаго достигнуть правотою;
Хотѣлъ бы слышать голосъ, вопіющій
Дерзай, чтобы и совѣсти пугливой
Не потревожить, и достигнуть цѣли
Преступной столько жь, сколько и желанной. (3)
Спѣши сюда! въ твой слухъ мое волью я
Безстрашіе; побѣдоноснымъ словомъ
Разрушу всѣ преграды на пути
Къ коронѣ, коей ужъ тебя вѣнчали
Судьба и силы вышнія. — Что скажешь?
СЛУЖИТЕЛЬ (входитъ).
Сегодня будетъ къ вамъ Король.
ЛЕДИ МАКБЕТЪ.
Король?
Ты безъ ума! Макбетъ при немъ: онъ самъ бы
Пріѣхалъ, все велѣлъ бы приготовить.
СЛУЖИТЕЛЬ.
И онъ пріѣдетъ. Посланный его
Опередилъ, и такъ спѣшилъ, что слово
Насилу могъ проговорить, пріѣхавъ.
ЛЕДИ МАКБЕТЪ.
Принять его получше: онъ привезъ
Вѣсть важную.
Зловѣщь Дункану воронъ,
Который въ замокъ мой его накликалъ!… (6)
Теперь придите вы, кровавыхъ мыслей
Владыки, Духи! измѣните полъ,
Наполните свирѣпостью лютѣйшей
Составъ мой слабый, огустите кровь;
Зайдите къ сердцу совѣсти дорогу,
Да не движенья жалости, злодѣйскій
Поколебавъ мой замыслъ, не допустятъ
Его до дѣла! Прилетите, гдѣ бы
Ни сторожили гибель вы незримо,
Вы, ангелы убійства! поселитесь
Мнѣ въ грудь, млеко въ ней замѣните желчью!
Ночь, облекись густѣйшимъ мракомъ ада,
Да ножъ мой ранъ не видитъ, поражая,
Да небо тмы не проникая взоромъ,
Не вопіетъ мнѣ: удержись!
Мой Гламисъ,
Мой Кавдоръ! большій въ будущемъ, чѣмъ нынѣ!
Твое письмо меня переселило
Изъ настоящихъ жалкихъ дней въ величье
Грядущаго, и въ немъ ужь я отнынѣ
Живу душею.
МАКБЕТЪ.
Милый другъ, Король къ намъ
Сегодня ѣдетъ.
ЛЕДИ МАКБЕТЪ.
А когда отъ насъ?
МАКБЕТЪ.
Онъ полагаетъ, завтра.
ЛЕДИ МАКБЕТЪ.
Никогда
Такого завтра да не узритъ солнце!
Твое лицо, мой Танъ, какъ книга, въ коей
Прочтетъ, кто хочетъ, дивныя сказанья!
Чтобъ обмануть свѣтъ, согласуйся съ свѣтомъ
Наружностью; привѣтливо гляди
И поступай; кажись цвѣткомъ невиннымъ
И будь змѣей, подъ нимъ сокрытой. — Гостя
Мы примемъ и пристроимъ — предоставь
Моей заботѣ этой ночи подвигъ:
Онъ и ночамъ, и днямъ грядущимъ нашимъ
Могущество подастъ и славу.
МАКБЕТЪ.
Поговоримъ.
Послѣ
ЛЕДИ МАКБЕТЪ.
Но будь же веселѣе:
Тревожный видъ оказываетъ страхъ.
Объ остальномъ подумаю сама я.
ДУНКАНЪ.
Какъ хорошо здѣсь мѣсто: видъ прекрасный,
И даже воздухъ чувствамъ льститъ, пріятно
Благоухая.
БАНКО.
Лѣтній гость палатъ
И храмовъ, домовитая косатка
Доводомъ служитъ, что дыханье неба
Здѣсь благотворно: нѣтъ колонны, фриза,
Нѣтъ капители, гдѣ бы не висѣла
Птенцовъ ея колыска. — Я замѣтилъ,
Гдѣ эта птица водится, тамъ воздухъ
Всегда хорошъ.
ДУНКАНЪ.
Почтенная хозяйка!
Кто любитъ, тотъ порой насъ и заботитъ,
И мы за то ему же благодарны:
Снесите же отъ любящаго скуку
И безпокойство, за любовь же Бога
Благодарите. (7)
ЛЕДИ МАКБЕТЪ.
Каждую услугу
Удвоивъ и вдвойнѣ взявъ ихъ число,
Мы бѣдно бы воздали, Государь,
За милости высокія, какими
Превознесли вы домъ нашъ, много прежде,
А нынѣ болѣе. Мы только ваши
Молельщики.
ДУНКАНЪ.
Гдѣ нашъ достойный Кавдоръ?
За нимъ мы гнались по пятамъ, его
Настичь хотѣли, но напрасный трудъ:
Любовь его пришпоривала лошадь
И онъ взялъ передъ. Милая хозяйка,
На эту ночь мы ваши гости.
ЛЕДИ МАКБЕТЪ.
Воли
Рабы Монаршей, все мы, что имѣемъ
Съ собой самими, отдаемъ вполнѣ
Вамъ, Государь, въ услугу.
ДУНКАНЪ.
Дайте руку,
Ведите насъ къ хозяину. Высоко
Его мы цѣнимъ; милости къ нему
Продлимъ и впредь. Угодно-ль вамъ, пойдемъ.
МАКБЕТЪ.
Будь все въ одномъ, (8) скорѣе бы однимъ
Окончить все. Когда бъ убійство къ цѣли
Вело насъ прямо, полный укрѣпляло
Успѣхъ за нами, и одинъ ударъ
Всезначущимъ, конечнымъ былъ, хоть здѣсь,
На времени сей отмели песчаной,
Чрезъ будущность шагнулъ бы я; но есть
Судилище и здѣсь: даемъ мы свѣту
Кровавые уроки, и обратно
Ихъ, изучивши, шлетъ онъ на погибель
Наставнику — отраву обращаетъ
Изъ нашей чаши къ нашимъ же устамъ
Всеправосудно! —
Онъ здѣсь безопасенъ
Вдвойнѣ: измѣной долженъ я гнушаться
Какъ подданный во-первыхъ и родной;
Потомъ обязанъ, какъ хозяинъ, двери
Передъ убійцей запереть, не ножъ
Острить своей рукою. И притомъ
Дунканъ такъ добръ, такъ чистъ въ высокомъ санѣ,
Что качества души его благія
Возопіютъ, какъ Ангеловъ звукъ трубный
Противу адской черноты убійства,
И состраданье, какъ грудной младенецъ
На крыльяхъ бурь, какъ Херувимъ небесный
На горнемъ вихрѣ мчащійся незримо,
Предъ очи всѣхъ повергнетъ дѣло злобы,
И слезы вѣтръ потопятъ!… Что жь меня
Влечетъ такъ? — Честолюбіе одно,
Возросшее горою, ввѣкъ своимъ
Несытое и жадное чужаго!
Ну?
ЛЕДИ МАКБЕТЪ.
Онъ почти поужиналъ. Зачѣмъ ты
Ушелъ?
МАКБЕТЪ.
Онъ звалъ меня?
ЛЕДИ МАКБЕТЪ.
А ты не знаешь?
МАКБЕТЪ.
Оставилъ дѣло это вовсе. Онъ
Меня возвысилъ; мнѣніе купилъ
Я золотое въ свѣтѣ, и не бросить
Его такъ скоро, но носить прилично
Во блескѣ новомъ.
ЛЕДИ МАКБЕТЪ.
Какъ? иль опьянѣлой
Была твоя надежда, и спала,
И пробудясь, блѣднѣетъ и трепещетъ
Отъ своего же умысла? Отнынѣ
Я и любви твоей ко мнѣ не вѣрю.
О, ты боишься тѣмъ же быть на дѣлѣ,
Что ты въ душѣ! стяжать желаешь то,
Въ чемъ украшенье цѣлой жизни видишь,
И самъ себя звать трусомъ не стыдясь
Не смѣю ставишь выше, чѣмъ хотѣлъ бы,
Какъ кошка: рыбу любитъ ѣсть, а ноги
Мочить боится. (10)
МАКБЕТЪ.
Я готовъ дерзать
На все, что въ силахъ человѣка: тотъ
Не человѣкъ, кто болѣе дерзаетъ.
ЛЕДИ МАКБЕТЪ.
Какой же звѣрь изъ устъ твоихъ рычалъ мнѣ
Пустыя рѣчи! Человѣкомъ былъ ты,
Когда замыслилъ дѣло, а исполнивъ,
Тѣмъ болѣ будешь человѣкомъ. Время
И мѣсто ты хотѣлъ устроить самъ;
Теперь устроилъ случай все, и тѣмъ —
Разстроилъ тѣмъ твой замыслъ! Я кормила
Вотъ этой грудью; знаю, какъ младенецъ,
Ее сосущій, дорогъ; но исторгнувъ
Сосцы изъ милыхъ устъ малютки, черепъ
Его разшибла бъ я объ камень, еслибъ
Клялась въ томъ, какъ мнѣ клялся ты!
МАКБЕТЪ.
Но если
Намъ не удастся?
ЛЕДИ МАКБЕТЪ.
Не удастся! смѣло
Берись за дѣло — и удастся все!
Едва уснетъ Дунканъ — ко сну съ дороги
Его склонить усталость не замедлитъ —
Такъ напою я двухъ его пажей,
Что память — сторожъ человѣка — станетъ.
Парами въ нихъ, влагалище жь разсудка
Сквознымъ сосудомъ; и тогда, какъ смертью
На онѣмѣлыхъ чувствахъ ихъ возляжетъ
Глубокій сонъ, чего не можемъ сдѣлать
Съ безстражнымъ мы Дунканомъ? въ чемъ не можемъ
Винить пажей, на коихъ пасть должна
Вина убійства?
МАКБЕТЪ.
О, раждай сыновъ мнѣ!
Съ такимъ безстрашнымъ, непреклоннымъ сердцемъ
Однихъ мужей должна давать ты свѣту!
Да, мы пажамъ окрасимъ руки; ихъ же
Употребимъ кинжалы — вѣрно всякой
Подумаетъ на нихъ.
ЛЕДИ МАКБЕТЪ.
И не посмѣетъ
Не такъ подумать, какъ провозгласятъ
Стенанья наши.
МАКБЕТЪ.
Я скрѣпился; сердце
Напрягъ и нервы на ужасный подвигъ.
Пойдемъ и будемъ веселы; сокроемъ
Коварство душъ притворствомъ лицъ коварныхъ. (12)
ДѢЙСТВІЕ ВТОРОЕ.
правитьБАНКО.
Который часъ?
ФЛЕАНСЪ.
Луна ужь закатилась;
Часовъ я не слыхалъ.
БАНКО.
Луна заходитъ
Въ двѣнадцать.
ФЛЕАНСЪ.
Полночь, кажется, минула.
БАНКО.
Возьми, вотъ шпага. — Небо по-хозяйски
Распорядилось — ни одной свѣчи! —
Возьми и это. — Тяжко, какъ свинецъ,
Лежитъ на мнѣ дремота, а уснуть
Я не желалъ бы. Боже, огради
Во снѣ меня отъ мыслей злыхъ, невольно
Въ душѣ встающихъ!
Дай мнѣ шпагу! кто здѣсь?
МАКБЕТЪ.
Свои.
БАНКО.
Вы не спите? А Король ужъ легъ.
Необычайно былъ онъ всемъ доволенъ,
И всѣхъ домашнихъ наградилъ по-царски,
А этотъ перстень шлетъ супругѣ вашей,
Какъ доброй и заботливой хозяйкѣ.
МАКБЕТЪ.
Непредваренны, были мы подъ властью
Не нашей доброй воли, а поспѣха.
БАНКО.
О, полно! — Прошлой ночью мнѣ приснились
Таинственныя сестры. Вамъ отчасти
Онѣ сказали правду.
МАКБЕТЪ.
Я объ нихъ
Не думаю; однакожъ выбравъ время,
Поговоримъ объ этомъ дѣлѣ, если
Угодно вамъ.
БАНКО.
Я въ полной вашей волѣ.
МАКБЕТЪ.
И если мы сойдемся въ мысляхъ — къ чести
Великой это вамъ послужитъ.
БАНКО.
Лишь бы
Изъ чести честь не потерять, и вѣрность
Въ безвинномъ сердцѣ соблюсти, я буду
Совѣтамъ радъ.
МАКБЕТЪ.
Покамѣстъ — доброй ночи.
БАНКО.
Благодарю, и вамъ такой же.
МАКБЕТЪ (служителю).
Эй,
Скажи Миледи, чтобы позвонила,
Когда питье готово; а потомъ
Ложися спать.
Что вижу я передъ собой? Кинжалъ!
И рукоять обращена ко мнѣ!
Дай взять себя! Рука хватаетъ воздухъ!
Уже-ль ты, призракъ грозный, осязанью
Не подлежишь, какъ взору? Иль ты только
Кинжалъ души, лишь образъ, воспаленнымъ
Созданный мозгомъ? И однакожъ ясно
Тебя я вижу, какъ и все. Ты путь
Мнѣ указуешь — да туда иду я,
Въ такомъ, какъ ты, орудіи нуждаюсь.
Не знаю, взоръ ли лжетъ, иль кромѣ взора
Мнѣ измѣняетъ все теперь, разсудокъ
И чувства; только все тебя я вижу,
И капли крови на клинкѣ, а прежде
Ихъ не было. Нѣтъ, ты не вещество,
Ты замыслъ мой, очамъ души представшій
На знакъ, что время наступаетъ: тихо,
Какъ смерть, теперь полміра; злыя грезы
Тревожатъ сонъ; приноситъ колдовство
Гекатѣ жертвы, и убійство въ мракѣ
На голосъ стража своего, на вой
Возставши волчій, крадется неслышной
Тарквинія стопою къ бѣдной жертвѣ,
Какъ привидѣнье. О земля! не слышь
Шаговъ моихъ, да невоскликнутъ камни
Твои нѣмые, внявъ злодѣя поступь,
Да тишины ужасной не нарушатъ,
Приличной дѣлу черному. (1) Я здѣсь,
И онъ живетъ — слова не убиваютъ;
Пойду — и все свершилось!
Часъ насталъ!
Не знаю, въ Адъ иль въ Рай, но этотъ звонъ
Зоветъ твою, Дунканъ, изъ міра душу!
ЛЕДИ МАКБЕТЪ (входитъ).
Что упоивъ, ихъ потушило разумъ,
То подало мнѣ бодрость и огонь.
Га!.. Нѣтъ, то филинъ вѣдьмамъ доброй ноги
Провылъ зловѣщій сторожъ темноты! —
Теперь онъ тамъ. Дверь отперта; пажи,
Какъ насмѣхъ долгу своему, храпятъ
Безъ чувства, такъ, что о душахъ ихъ смерть
Поспоришь съ жизнью можетъ.
МАКБЕТЪ (за сценою).
Кто тамъ, эй?
ЛЕДИ МАКБЕТЪ.
Увы! боюсь я, что они проснулись,
И все пропало! Неудача насъ
Погубитъ. Га!… Кинжалы на подушкѣ,
Найти легко ихъ. Еслибъ сонный не былъ
Онъ такъ похожъ на моего отца,
Я все сама бы кончила. Супругъ мой!…
Что?
МАКБЕТЪ.
Дѣло сдѣлано. Ты ничего
Не слышала?
ЛЕДИ МАКБЕТЪ.
Нѣтъ; только крикнулъ филинъ,
Да затрещалъ сверчокъ. Ты говорилъ?
МАКБЕТЪ.
Когда?
ЛЕДИ МАКБЕТЪ.
Теперь.
МАКБЕТЪ.
На лѣстницѣ?
ЛЕДИ МАКБЕТЪ.
Да.
МАКБЕТЪ.
Да?
Кто во второмъ покоѣ?
ЛЕДИ МАКБЕТЪ.
Дональбенъ.
МАКБЕТЪ (глядя на руки свои).
Противный видъ!
ЛЕДИ МАКБЕТЪ.
Пустое, другъ мой! что тутъ
Противнаго?
МАКБЕТЪ.
Одинъ изъ нихъ во снѣ
Захохоталъ; другой вдругъ крикнулъ: рѣжутъ!
Потомъ они другъ друга разбудили,
А я стоялъ и слушалъ. Помолившись,
Они легли опять.
ЛЕДИ МАКБЕТЪ.
Да, ихъ тамъ двое.
МАКБЕТЪ.
Одинъ промолвилъ: Господи, помилуй;
Другой — Аминъ, какъ бы меня увидѣвъ
Вотъ съ этими мясничьими руками;
А я не могъ имъ отвѣчать Аминъ
На Господи, помилуй.
ЛЕДИ МАКБЕТЪ.
О, не думай
Объ этомъ!
МАКБЕТЪ.
Отчего жь не могъ сказать я
Аминъ? нужна мнѣ милость, а Аминь
Засѣло въ горлѣ!
ЛЕДИ МАКБЕТЪ.
Иначе гляди
На это: такъ не выдержитъ разсудокъ.
МАКБЕТЪ.
Какой-то голосъ прокричалъ: не спите!
Макбетъ зарѣзалъ сонъ, невинный сонъ,
Усладу горестей, успокоенье
Для каждаго дня жизни, отдыхъ мукъ,
Бальзамъ недужныхъ душъ, врага природы,
Хозяина на жизненномъ пиру!
ЛЕДИ МАКБЕТЪ.
Какой же голосъ?
МАКБЕТЪ.
Онъ кричалъ не спите
На цѣлый домъ: Макбетъ зарѣзалъ сонъ,
И впредь отнынѣ ужъ не спать Макбету. (3)
ЛЕДИ МАКБЕТЪ.
Но кто кричалъ такъ? Ты теряешь, другъ мой,
Всю крѣпость духа, думая такъ мрачно.
Возьми воды, смой съ рукъ своихъ проступка
Кровавое свидѣтельство. Зачѣмъ ты
Принесъ кинжалы? Отнеси назадъ ихъ,
Да руки кровью замарай пажамъ,
И лица.
МАКБЕТЪ.
Нѣтъ, я не пойду: мнѣ страшно
Его и вспомнить, а опять увидѣть —
Иди сама — я не могу!
ЛЕДИ МАКБЕТЪ.
Не можешь?
Дай мнѣ кинжалы. Сонный и мертвецъ
Не больше, какъ картины: только дѣти
Боятся намалеваннаго чорта.
Побольше крови на пажей — на нихъ
И вся вина.
МАКБЕТЪ.
Откуда этотъ стукъ?
Ахъ, что со мной? мнѣ страшенъ каждый шорохъ!
Чьи это руки? Видъ ихъ изъ чела мнѣ
Влечетъ глаза! — Омоютъ ли всѣ воды,
Весь Океанъ Нептуна эту кровь?
О, нѣтъ! скорѣй она покроетъ море,
Всѣ синія моря, червленымъ цвѣтомъ!
ЛЕДИ МАКБЕТЪ (входитъ).
Вотъ и мои такого жъ цвѣта руки;
За то въ душѣ, какъ ты, я не блѣднѣю.
Стучатъ въ вороты; поспѣшимъ въ покой нашъ.
Стаканъ воды — и все какъ не бывало:
Чтожь важнаго мы сдѣлали? но ты
Совсѣмъ разстроенъ!
Вотъ опять стучатся!
Надѣнь халатъ, чтобъ не замѣтно было,
Что мы не спали; но не будь такъ жалко
Потерянъ въ мысляхъ.
МАКБЕТЪ.
За собою помнить
Такое дѣло — лучше самого
Себя не помнишь!
Да, стучи, буди
Дункана! Ахъ, когда бъ онъ могъ проснуться!
Что за стукъ такой? Еслибъ меня сдѣлали придверникомъ въ Аду, тото бы часто доставалось отпирать вороты! Того бы и гляди, что стучатся! Напримѣръ:
Стукъ, стукъ, стукъ! Кто тамъ, во имя Вельзевула? — Мужикъ, который повѣсился, соскучившись дожидаться урожайнаго года. — Приходи послѣ, мужикъ, да приноси побольше полотенцевъ, чтобъ было чѣмъ потъ обтирать.
Стукъ, стукъ! Кто тамъ, во имя всякаго другаго дьявола? — Свидѣтель, который присягалъ за каждаго и противу каждаго, который кривя душою, увѣрялъ, что поступаетъ честно отъ страха Божія. — Сюда, пріятель: здѣсь ты станешь бояться чорта.
Стукъ, стукъ! Кто тамъ? — Французскій портной, который грѣлъ руки около Англійскаго сукна. — Сюда, портной: здѣсь тебѣ нагрѣютъ и руки, и ноги.
Стукъ, стукъ! и конца нѣтъ! Но здѣсь озябнешь, представляя Адскаго придверника; а то я, пожалуй, перебралъ бы всѣ ремесла добрыхъ людей, которые такъ весело бѣгутъ на несгарающій фейерверкъ.
Сей-часъ, сей-часъ, только за поспѣхъ что-нибудь пожалуйте,
Видно, братъ, ты поздо легъ, что лежишь такъ поздо.
Да, сударь, мы пили до вторыхъ пѣтуховъ, а вино производитъ три вещи.
Какія жь именно три вещи?
Румянецъ на носу, охоту спать и надобность пробуждаться. Оно производитъ и еще одну вещь; но ту оно тотчасъ же и обманываетъ. (8)
Кажется оно и тебя сегодня обмануло.
Обмануло, сударь, за то и я ему отплатилъ тѣмъ же: оно задрало-было мнѣ къ верху ноги; а я, какъ видите, опять на ногахъ.
МАКДУФЪ.
Проснулся-ль-то Макбетъ? Стуча въ вороты,
Его мы разбудили — вотъ онъ.
ЛЕНОКСЪ.
Здорово, благородный Танъ.
МАКБЕТЪ,
Здорово,
Друзья мои.
МАКДУФЪ.
Король проснулся?
МАКБЕТЪ.
Нѣтъ
Еще.
МАКДУФЪ.
Онъ рано мнѣ велѣлъ прійти. Я
Чуть не проспалъ поры.
МАКБЕТЪ.
Я провожу васъ,
МАКДУФЪ.
Конечно, это трудъ для васъ желанный;
Но все же трудъ.
МАКБЕТЪ.
Пріятная забота
Никакъ не трудъ. Вотъ въ эту дверь!
МАКДУФЪ.
Осмѣлюсь
Войти — такъ служба мнѣ велитъ.
ЛЕНОКСЪ.
Король
Сегодня ѣдетъ?
МАКБЕТЪ.
Да, онъ такъ назначилъ.
ЛЕНОКСЪ.
Какъ бурна ночь была! Въ жилищѣ нашемъ
Вихрь поломалъ всѣ трубы. Говорятъ,
Звучали въ воздухѣ стенанья, вопли,
Пророчества неслыханныхъ событій,
Тревогъ и бѣдствій, высиженныхъ рокомъ
На гибель міру; совы завывали
Не умолкая; даже трепетала
Болѣзненно земля.
МАКБЕТЪ.
Да, было бурно.
ЛЕНОКСЪ.
О, я подобной ночи не запомню.
МАКДУФЪ (вбѣгаетъ).
О ужасъ! скорбь и ужасъ! ни понять,
Ни произнести!
МАКБЕТЪ и ЛЕНОКСЪ.
Что сдѣлалось?
МАКДУФЪ.
Злодѣйство
Свой величайшій совершило подвигъ!
Разрушило рукою святотатской
Убійство Божій храмъ, изъ храма жизнь
Похитило!
МАКБЕТЪ.
Чью жизнь?
ЛЕНОКСЪ.
Ужель Его
Величество?
МАКДУФЪ.
Не спрашивайте, нѣтъ,
Идите сами — новая горгона
Тамъ ослѣпитъ васъ! — Пробудитесь! Гдѣ ты,
Малькольмъ! — Измѣна и убійство! — Банко! —
Гдѣ Дональбенъ и Банко? О, оставьте
Подобіе пустое смерти, сонъ!
На самую глядите смерть, на образъ
Дня суднаго! Малькольмъ и Банко! будь вы
Хоть мертвы, встаньте изъ могилъ, вздрогните
Отъ ужаса!
ЛЕДИ МАКБЕТЪ (вбѣгаетъ).
Что за тревога? чей
Неистово такъ будитъ спящихъ голосъ?
Что сдѣлалось?
МАКДУФЪ.
О, Леди, нѣтъ, не вамъ
То слышать, что я и сказать не въ силахъ!
Не женскому такія вѣсти уху!
Онѣ убьютъ васъ сразу.
Банко, Банко!
Король зарѣзанъ!
ЛЕДИ МАКБЕТЪ.
Боже! въ нашемъ домѣ!
БАНКО.
Ужасно, гдѣ бы ни было! Макдуфъ,
Прошу тебя, скажи, что это ложно.
МАКБЕТЪ.
Умри я часомъ прежде, я скончался бъ
Проживши вѣкъ въ блаженствѣ! а теперь
Нѣтъ ничего завѣтнаго на свѣтѣ!
Все прахъ! Во гробѣ слава, доблесть! Жизни
Вино испито: пѣнятся послѣдки
Нечистые!
ДОНАЛЬБЕНЪ.
Что, съ кѣмъ несчастье?
МАКБЕТЪ.
Съ вами,
И вы того не знаете. Изсякъ
Источникъ крови, въ васъ текущей, высохъ
Въ своемъ началѣ навсегда!
МАКДУФЪ.
Отецъ вашъ
Зарѣзанъ.
МАЛЬКОЛЬМЪ.
Боже правый! кѣмъ?
ЛЕНОКСЪ.
Пажами,
Какъ кажется. Запятнаны ихъ лица
И руки были кровью, и кинжалы
Не вытерты, лежавшіе у ложа.
На шумъ они вскочили, и глядѣли
Свирѣпо, яростно — при нихъ никто
Не могъ быть безопасенъ.
МАКБЕТЪ.
И однакожь
Жаль, что въ пылу гнѣва ихъ тогда же
Убилъ.
МАКДУФЪ.
Зачѣмъ вамъ было убивать ихъ?
МАКБЕТЪ.
Кто можетъ тихимъ быть въ тревогѣ, кроткимъ
Во гнѣвѣ, мудрымъ въ ярости? Никто!
Во мнѣ невольно мщенье упредило
Разсудокъ. Тамъ лежалъ Дунканъ, съ червленой
Повязкой смерти на сребристомъ тѣлѣ;
Какъ гибели отверзтыя врата
Его зіяли раны; тамъ убійцы,
И ихъ кинжалы, и на нихъ неложный
Доносчикъ — кровь! Кто могъ владѣть собою,
Любя Дункана и пылая въ духѣ,
Любовь явить на дѣлѣ?
ЛЕДИ МАКБЕТЪ.
Ахъ, мнѣ дурно!
МАКДУФЪ.
Сюда, къ Миледи!
МАЛЬКОЛЬМЪ (къ брату).
Что жь молчимъ мы? скажутъ,
И мы такія раздѣляемъ мысли!
ДОНАЛЬБЕНЪ.
Что говорить теперь, когда, быть можетъ,
Готовая разить, надъ нами тайно
Летаетъ гибель? Удалимся! это
Начало только слезъ.
МАЛЬКОЛЬМЪ.
Зародышъ только
Грядущихъ бѣдствій.
БАНКО.
Помогите Леди!
Пойдемъ, друзья; теперь мы полу наги;
Потомъ опять сойдемся и подробно
Изслѣдуемъ кровавое злодѣйство.
Мнѣ въ душу страхъ льнетъ, льнутъ догадки. Сердце
Мое въ рукѣ Создателя; безвинный,
Клянусь враждой и мщеньемъ я убійцѣ,
Кто бъ ни былъ онъ.
МАКБЕТЪ.
И я клянусь.
ВСѢ.
И всѣ мы.
МАКБЕТЪ.
Одѣньтесь же поспѣшнѣе, друзья,
И соберитесь въ залѣ.
ВСѢ.
Не замедлимъ.
МАЛЬКОЛЬМЪ.
На что рѣшился ты? Не вѣрь притворнымъ:
Въ печали ложной лицемѣрамъ плакать
Легко. Я ѣду въ Англію.
ДОНАЛЬБЕНЪ.
А я
Въ Ирландію. Такъ раздѣлившись, будемъ
Мы безопаснѣй. Здѣсь въ улыбкѣ дружбы
Кинжалъ и ядъ. Чѣмъ ближе кто по крови,
Тѣмъ кровожаднѣй.
МАЛЬКОЛЬМЪ.
Да, убійства стрѣлы
Еще летятъ: не безопасно близко
Стоять у цѣли. Въ путь, любезный братъ!
Минутъ не станемъ тратить на прощанье,
Но поспѣшимъ. Побѣгъ тамъ не постыденъ,
Гдѣ онъ отъ вѣрной гибели спасаетъ.
Прощай.
СТАРИКЪ.
Я семь десятковъ памятую лѣтъ,
И ужасы видалъ. И много дивныхъ
Событій; но они ничто предъ этой
Непостижимой ночью.
РОССЕ.
Да, отецъ мой!
Съ угрозой, мнится, сами небеса
Глядятъ на землю — поприще злодѣйства.
Насталъ часъ дня, а темнотою ночь
Лампаду тушитъ. Не стыдится-ль солнце
Взглянуть на міръ, и потому во мракѣ
Погребена земля и не лобзаетъ
Ее сіянье утра?
СТАРИКЪ.
Непонятно,
Какъ это, такъ и многое. Во вторникъ
Кружившійся подъ небесами соколъ
Настигнутъ и растерзанъ былъ совою.
РОССЕ.
Вчера Дункана кони, какъ надиво,
Послушные и смирные всегда,
Вдругъ одичали, выбились изъ стойла
И мчались звѣрски на людей, какъ будто
На брань ихъ вызывая.
СТАРИКЪ.
Говорятъ,
Они другъ друга грызли, ѣли!
РОССЕ.
Да,
Я это видѣлъ самъ. Но вотъ Макдуфъ.
Что новаго, мой другъ?
МАКДУФЪ.
Ты новость знаешь.
РОССЕ
Извѣстно-ль кто убійцы?
МАКДУФЪ.
Тѣ, которыхъ
Убилъ Макбетъ.
РОССЕ.
Они? но изъ чего имъ
МАКДУФЪ.
Они были подкуплены. Малькольмъ
И Дональбенъ, два сына Короля
Бѣжали — съ этимъ падаетъ на нихъ
И подозрѣнье.
РОССЕ.
Все невѣроятно!
Какой расчетъ имъ похищать насильно
Свою же собственность? Они бѣжали,
И такъ быть вѣрно Королемъ Макбету?
МАКДУФЪ.
Онъ ужь объявленъ и поѣхалъ въ Скону
Принять правленье.
РОССЕ.
Гдѣ Дункана тѣло?
МАКДУФЪ.
Отвезено въ Кольмскиль, (7)
Предмѣстниковъ его кивотъ священный
И стражъ костей ихъ.
РОССЕ.
Ты поѣдешь въ Скону?
МАКДУФЪ.
Нѣтъ, я поѣду въ Фейфъ.
РОССЕ.
И я туда же.
Дай Богъ, чтобъ все нашли мы тамъ въ порядкѣ,
Иль новая одежда можетъ быть намъ
Тѣсна. Прости.
МАКДУФЪ.
Прости, отецъ мой!
СТАРИКЪ.
Богъ васъ
Благослови и всѣхъ, кто претворить
Враговъ въ друзей и въ благо зло желалъ бы.
ДѢЙСТВІЕ ТРЕТЬЕ.
правитьБАНКО (одинъ).
Теперь ты все, и Кавдоръ и Король,
Какъ вѣщія сказали, и не честно
Всего достигнулъ, можетъ быть! но власти
Въ твоемъ не оставаться родѣ: я
Отцемъ назначенъ Королей грядущихъ.
И что же? если вѣрить имъ, судя
По истинѣ предвѣстій для Макбета,
Зачѣмъ же быть пророками и мнѣ
Они не могутъ? почему жь надежды
Мнѣ не имѣть? — но полно.
МАКБЕТЪ.
Вотъ и нашъ
Первѣйшій гость!
ЛЕДИ МАКБЕТЪ.
О, безъ него пустъ былъ бы
Нашъ пиръ, и все бъ казалось не въ порядкѣ.
МАКБЕТЪ.
Симъ вечеромъ даемъ мы, Банко, ужинъ,
И дружески васъ просимъ.
БАНКО.
Государь,
Повелѣвайте — долга неразрывной
Привязанъ я къ вамъ цѣпью.
МАКБЕТЪ.
По полудни
Вы ѣдете?
БАНКО.
Такъ точно, Государь.
МАКБЕТЪ.
А мы бы ваше мнѣніе желали
Въ совѣтѣ слышать; но дѣла потерпятъ
До завтра. А куда вы, далеко?
БАНКО.
Такъ далеко, что возвращусь не прежде,
Какъ къ ужину, и если не прибавитъ
Мой добрый конь ступы, занять придется
У ночи часъ, другой.
МАКБЕТЪ.
Не опоздайте!
БАНКО.
Надѣюсь, Государь.
МАКБЕТЪ.
Преступные племянники, мы слышимъ,
Въ Ирландію и Англію бѣжали,
И клеветы тамъ сѣютъ, запираясь
Въ отцеубійствѣ; но объ этомъ завтра
Составимъ мы совѣтъ и васъ попросимъ
Участвовать. Простите, добрый путь!
До вечера. Флеансъ поѣдетъ съ вами?
БАНКО.
Да, Государь: такъ требуютъ дѣла.
МАКБЕТЪ.
Желаю вашимъ быстроты конямъ,
И вѣрности ихъ ногъ васъ поручаю;
Прощайте!
Всякъ господиномъ своего досуга
Пусть будетъ до семи часовъ. Чтобъ лучше
Цѣнить бесѣды радость, мы пробудемъ
До ужина одни. Теперь Богъ съ вами!
Эй! здѣсь ли тѣ, что говорилъ я, люди?
СЛУЖИТЕЛЬ.
Здѣсь, Государь, внѣ замка, у воротъ.
МАКБЕТЪ.
Веди сюда ихъ.
Быть такъ — ничего;
Но безопасно быть такъ — вотъ что важно.
Боюсь я Банко: въ духѣ столь высокомъ
И благородномъ есть чего бояться.
Онъ предпріимчивъ, дерзокъ; но съ отвагой
Соединяетъ и холодный разумъ,
Залогъ побѣдъ. Изъ всѣхъ живущихъ страшенъ
Мнѣ онъ одинъ: предъ геніемъ его
Трепещетъ геній мой, какъ трепеталъ
Антоніевъ предъ Цезаревымъ. — Онъ
Журилъ сестеръ, мнѣ возвѣстившихъ царство,
И о себѣ спросилъ ихъ, и онѣ
Его назвали Королей отцемъ,
Мнѣ жь на чело безплодную надѣли
Корону, скиптръ безплодный дали въ руку,
Съ тѣмъ, чтобъ изъ рода моего исторгнуть
Онъ былъ чужимъ потомствомъ. Если такъ,
Для Банковыхъ дѣтей я сталъ злодѣемъ;
Для нихъ зарѣзалъ добраго Дункана;
Усѣялъ совѣсть терномъ угрызеній
Для нихъ однихъ, и Аду продалъ душу,
Безсмертное сокровище, затѣмъ,
Чтобъ дать имъ царство, царство роду Банко!
Нѣтъ, лучше встань, судьба! вооружись
На бой рѣшительный, послѣдній! — Кто тамъ?
Теперь ступай — я позову.
Вчера
Мы говорили.
1-й УБІЙЦА.
Говорили, Ваше
Величество.
МАКБЕТЪ.
Ну что жь, успѣли-ль вы размыслить
Подробнѣе? увѣрились ли ясно,
Что только онъ одинъ не допускалъ васъ
До счастья, въ чемъ вы ложно обвиняли
Невиннаго меня? Я объяснилъ вамъ
Въ порядкѣ дѣло, показалъ какою
Проведены вы хитростью, какими
Обманами: теперь не мудрено
Для каждаго глупца понять, что Банко
Всему виною.
1-й УБІЙЦА.
Правда, Государь.
МАКБЕТЪ.
Конечно правда; слушайте жъ и вмѣстѣ
Посудимъ далѣе. Не ужь ли вы
Такъ терпѣливы, что обиду молча
Проглотите? Такъ святы, что молиться
За человѣка станете, который
Унизилъ васъ и по міру съ сумою
Пустилъ?
1-й УБІЙЦА.
Мы тоже люди, Государь.
МАКБЕТЪ.
Да, въ спискѣ вы считаетесь людьми,
Какъ шавки, моськи, гончіе, борзые,
И пудели, и лютыя мордашки
Зовутся всѣ собаками. Порода
Въ нихъ различаетъ смирныхъ и сердитыхъ,
Чуткихъ и зоркихъ, каждаго по дару,
Какимъ его природа наградила,
И съ тѣмъ согласно каждая порода,
Сверхъ общаго, названіемъ особымъ
Зовется. Такъ бываетъ и съ людьми.
Вы, напримѣръ, когда вы изъ почетныхъ,
А не изъ низкой въ свѣтѣ черни, дѣло
Почетное мы вамъ поручимъ, дѣло,
Которое избавитъ отъ врага васъ,
И полную любовь заслужитъ нашу:
Больны мы сами жизнію его,
И смертью исцѣлимся.
2-й УБІЙЦА.
Государь,
Я такъ сердитъ на свѣтъ и на людей,
Что сдѣлать все готовъ, не разбирая,
Чтобъ только свѣту отомстить.
1-й УБІЙЦА.
А я
Усталъ сносить несчастье до того,
Что жизнь на карту радъ поставить — разъ ужь
Все потерять иль отыграться.
МАКБЕТЪ.
Оба
Вы знаете, что Банко врагъ вашъ.
2-й УБІЙЦА.
Знаемъ.
МАКБЕТЪ.
И мой онъ врагъ, такой смертельный врагъ,
Что каждая его минута жизни
Гнететъ мнѣ душу; и хотя бы могъ я
Его открытой уничтожить силой,
Торжественно, но не хочу того
Для общихъ намъ пріятелей, которыхъ
Желаю дружбу сохранить — и даже
Оплакивать его для виду долженъ.
Затѣмъ я къ вамъ и прибѣгаю, дѣло
Отъ общаго утаивая взгляда
По крайней нуждѣ.
2-й УБIЙЦА.
Мы на все готовы,
Что повелите.
1-й УБІЙЦА.
Еслибъ даже жизнь…
МАКБЕТЪ.
Довольно, духъ вашъ виденъ и безъ словъ.
Чрезъ полчаса я все назначу, мѣсто
Опредѣлю и время, разсчитавши
Минуты: все окончится сегодня жь,
И не далеко; но не забывайте,
Что я быть долженъ въ сторонѣ. Да! съ нимъ
И сынъ его Флеансъ поѣдетъ; мнѣ
Его не меньше нужно устранить
Какъ и отца — отправте ужь и сына,
Чтобы прорѣхи не осталось въ дѣлѣ,
Вслѣдъ за отцемъ! рѣшитесь, я къ вамъ скоро
Приду.
2-й УБІЙЦА.
Мы ужъ рѣшились, Государь.
МАКБЕТЪ.
Я позову васъ, подождите тамъ,
Ну, рѣшено! когда твоей душѣ
Въ раю быть, Банко — быть ей тамъ сегодня.
ЛЕДИ МАКБЕТЪ.
Что, Банко здѣсь?
СЛУЖИТЕЛЬ.
Нѣтъ, онъ уѣхалъ, Ваше
Величество, но возвратится ночью.
ЛЕДИ МАКБЕТЪ.
Мнѣ нужно къ Государю — доложи
Ему объ этомъ.
СЛУЖИТЕЛЬ.
Слушаю.
ЛЕДИ МАКБЕТЪ.
Что пользы
Стяжать, когда стяжаніе не полно?
О, право лучше быть убійства жертвой,
Чѣмъ ничего убійствомъ не упрочить.
Ну что, мой другъ? зачѣмъ ты все одинъ,
Все въ мысляхъ, коимъ вслѣдъ за ихъ предметомъ
Давно пора въ могилу! не воротишь
Прошедшаго, такъ что жь объ немъ и думать?
МАКБЕТЪ.
Мы ранили змѣю, а не убили;
Оживши, снова станетъ намъ повсюду
Грозить она своимъ смертельнымъ жаломъ.
Но прежде пусть смятутся оба міра,
Чѣмъ станемъ въ страхѣ ѣсть мы хлѣбъ свой, спать
Въ волненьи грезъ и призраковъ грозящихъ
Погибелью. О, легче бы быть съ тѣми,
Кого послали на покой мы вѣчный,
Чѣмъ подъ душевной изнывать здѣсь пыткой,
Средь непрерывныхъ мукъ! Дунканъ во гробѣ;
Онъ спитъ спокойно послѣ бурной жизни,
Все претерпѣвъ: теперь онъ не боится
Ни яда, ни кинжала, ни враговъ
Жестокихъ, ни друзей коварныхъ!
ЛЕДИ МАКБЕТЪ.
Полно,
Мой другъ! Осклабь свой одичалый взоръ,
Будь живъ и веселъ вечеромъ съ гостями.
МАКБЕТЪ.
Да, другъ мой, буду; будь и ты такою жь;
Особенно занять старайся Банко,
Будь ласкова съ нимъ взоромъ и словами!
О время тяжкое, что мы должны
Струями лести поливать свой санъ,
Для собственныхъ себѣ сердецъ изъ лицъ
Личины дѣлать!
ЛЕДИ МАКБЕТЪ.
О, оставимъ это!
МАКБЕТЪ.
Оставимъ? нѣтъ, мой другъ! въ моей душѣ
Гнѣздятся скорпіоны! Банко живъ,
Живъ и Флеансъ.
ЛЕДИ МАКБЕТЪ.
Да, но не вѣчно жь жить имъ.
МАКБЕТЪ.
Не вѣчно, нѣтъ! и въ этомъ-то большая
Для насъ отрада! Веселись же: прежде
Чѣмъ утомятся отъ полета крылья
Летучей мыши, прежде чѣмъ послушный
Гекаты зову хрущъ черепокожный
Ночную пѣсню дожужжитъ надъ полемъ,
Свершится дѣло страшное.
ЛЕДИ МАКБЕТЪ.
Какое?
МАКБЕТЪ.
Не знай его, не знай, мой другъ, покуда
Свершенное восхвалишь. Ночь, закрой
Дневнаго свѣта жалостливый взоръ!
Невидимо, кровавою рукою
Разбей, въ куски расторгни цѣпь, подъ коей
Блѣднѣю я и трепещу! — Темнѣетъ;
Въ лѣсъ улѣтаютъ вороны; на отдыхъ
Все доброе спѣшитъ, труды окончивъ,
И жертвы ждутъ уже клевреты мрака!
Тебѣ слова такія дивны? жди!
Кто зло посѣялъ, зломъ и поливай!
Пойдемъ.
1-й УБІЙЦА.
А кто тебя прислалъ сюда?
3-й УБІЙЦА.
Макбетъ.
2-й УБІЙЦА.
Напрасно онъ намъ поручивши дѣло,
Не довѣряетъ.
1-й УБІЙЦА.
Такъ и быть, останься.
Еще заря на западѣ не стухла;
Теперь спѣшитъ къ ночлегу запоздалый
Въ дорогѣ путникъ — долженъ быть и онъ
Недалеко.
3-й УБІЙЦА.
Я слышу конскій шопотъ.
БАНКО (за сценою).
Эй, факелъ!
3-й УБІЙЦА.
Это онъ: другіе всѣ,
Которыхъ ждутъ, ужь собрались давно.
1-й УБIЙЦА.
Знать лошади кругомъ пошли, большою
Дорогой.
3-й УБIЙЦА.
Да, но самъ онъ, какъ и всѣ,
Для близости, чрезъ паркъ идетъ, прямѣе
До замка.
3-й УБІЙЦА.
Факелъ, факелъ!
2-й УБІЙЦА.
Это онъ!
1-й УБІЙЦА.
Смотрите жь!
БАНКО.
Ночью будетъ дожжикъ.
1-й УБІЙЦА.
Будетъ!
БАНКО.
Измѣна! о, бѣги, Флеансъ, спасайся!
Ты отомстишь — злодѣй!…
3-й УБІЙЦА.
Кто потушилъ огонь?
1-й УБІЙЦА.
А развѣ было
Ненадобно?
3-й УБІЙЦА.
Убитъ одинъ отецъ,
А сынъ ушелъ.
2-й УБІЙЦА.
Да, половина дѣла
Пропала.
1-й УБІЙЦА.
Жаль, но такъ и быть! пойдемъ
Къ Макбету.
МАКБЕТЪ.
Вы знаете мѣста, садитесь: первымъ
Равно мы ради и послѣднимъ.
ПРИДВОРНЫЕ.
Ваше
Величество, благодаримъ нижайше.
МАКБЕТЪ.
Сегодня мы и сами здѣсь, какъ гость;
Хозяйка — Королева; отъ нея
Мы всѣ «добро пожаловать» услышимъ.
ЛЕДИ МАКБЕТЪ.
Услышите, и ото всей души:
Я каждаго привѣтствую, какъ друга.
МАКБЕТЪ.
И всѣ тебѣ душевно благодарны.
Ну, столъ наполненъ; я сажусь вотъ здѣсь,
Въ срединѣ. Будьте жь веселы; нальемъ
Заздравный кубокъ.
МАКБЕТЪ. (къ убійцѣ тихо).
На твоемъ лицѣ
Кровь.
УБІЙЦА.
Стало быть кровь Банко.
МАКБЕТЪ.
Наконецъ
Пришлось изъ жилъ на волю ей! онъ мертвъ:
УБIЙЦА.
Зарѣзанъ, въ томъ я головой ручаюсь.
МАКБЕТЪ.
Лихой головорѣзъ! но лихъ и тотъ,
Кто ротъ зажалъ Флеансу; если ты —
Ты чудо изъ чудесъ.
УБІЙЦА.
Ахъ, Государь,
Флеансъ ушелъ!
МАКБЕТЪ,
Ушелъ? опять я болѣнъ!
А будь онъ въ гробѣ, какъ бы я здоровъ былъ!
Твердъ какъ гранитъ, недвиженъ какъ скала,
Какъ вѣтръ свободенъ, невредимъ какъ воздухъ!
Теперь же вновь опутанъ, связанъ, скованъ
Сомнѣніемъ и страхомъ! но убитъ ли
Хоть Банко?
УБІЙЦА
Банко, Государь, зарытъ
Въ оврагѣ; двадцать ранъ на головѣ,
И каждая смертельна,
МАКБЕТЪ.
И за это
Благодарю. — Ну, взрослый змій задавленъ;
А въ дѣтищъ найдется ядъ и жало
Со временемъ — теперь оно не страшно.
До завтра, другъ, прощай!
ЛЕДИ МАКБЕТЪ.
Вы, Государь,
Гостей забыли. Безъ привѣта пиръ
На купленный похожъ обѣдъ — какая
Въ немъ радость? Ѣсть и дома каждый можетъ;
Въ гостяхъ должно радушіе хозяевъ
Живить бесѣду.
МАКБЕТЪ.
Дѣльно, милый другъ!
Во здравіе друзья, и безъ чиновъ,
Прошу васъ.
ЛЕНОКСЪ.
Сядьте жь сами, Государь!
МАКБЕТЪ.
Будь Банко здѣсь, нашъ столъ вмѣщалъ бы всё,
Чѣмъ крѣпокъ тронъ нашъ; но мы лучше ради
Журить его за нерадѣнье, чѣмъ,
Избави Богъ, жалѣть въ несчастьи.
РОССЕ.
Жаль,
Что онъ нарушилъ слово. Но почтите
Насъ, Государь, своей бесѣдой.
МАКБЕТЪ.
Мнѣ
Нѣтъ мѣста.
ЛЕНОКСЪ.
Мѣсто здѣсь осталось.
МАКБЕТЪ.
Гдѣ?
ЛЕНОКСЪ.
Вотъ здѣсь. Но что вы, Государь?
МАКБЕТЪ.
Который
Изъ васъ мнѣ это сдѣлалъ? (1)
ПРИДВОРНЫЕ.
Что такое?
Мы, Государь, не знаемъ.
МАКБЕТЪ.
Ты не можешь
Сказать, что это я былъ; что ты мнѣ
Кровавою киваешь головою?
РОССЕ.
Друзья, вставайте, Государю дурно!
ЛЕДИ МАКБЕТЪ.
О, нѣтъ, друзья, съ нимъ такъ бываетъ часто,
Бывало съ дѣтства! не вставайте, это
Его припадокъ; онъ пойдетъ въ минуту,
Не надо только замѣчать, чтобъ хуже
Не стало. Кушайте, друзья, и будьте
Спокойны.
Человѣкъ ли ты, опомнись!
МАКБЕТЪ.
О, да, и смѣлый человѣкъ, когда
Гляжу на то, что испугало бъ чорта!
ЛЕДИ МАКБЕТЪ.
О, какъ же нѣтъ! Опять отъ страха грезы,
Какъ тотъ кинжалъ на воздухѣ, что велъ
Тебя къ Дункану! право, всѣ причуды
И вымыслы такіе хороши
На сказки зимней ночью у камина
Старухамъ и кормилицамъ! стыдись!
Что за кривлянья? Дѣла и слѣдовъ нѣтъ,
А ты вперилъ глаза въ — порожній стулъ!
МАКБЕТЪ.
Гляди сюда, сюда! У! видишь! — что же,
Когда кивать ты можешь головой,
То говори ужь! — Ежели земля
Не принимаетъ мертвыхъ, мы найдемъ имъ
Могилу въ чревѣ вороновъ.
ЛЕДИ МАКБЕТЪ.
Нѣтъ средства!
МАКБЕТЪ.
Клянусь, что онъ сидѣлъ здѣсь!
ЛЕДИ МАКБЕТЪ.
О, стыдись!
МАКБЕТЪ.
И прежде кровь лилась, какъ въ древній вѣкъ,
Когда людей не охранялъ законъ,
Такъ и потомъ; всегда убійства были
Такія, что и слушать страхъ; но прежде
Бывало черепъ надвое, и духъ вонъ,
И все съ концомъ; теперь же, двадцать разъ
Убитые, они встаютъ опять
И насъ со стульевъ нашихъ гонятъ. Это
Страннѣе всѣхъ убійствъ.
ЛЕДИ МАКБЕТЪ.
Но, Государь,
Вы насъ совсѣмъ забыли.
МАКБЕТЪ.
Виноватъ,
Друзья! Я напугалъ васъ. Я подверженъ
Болѣзни странной, хоть и не опасной —
Домашніе привыкли къ ней. Я сяду;
Налейте мнѣ покалъ. — Желаю счастья
И радости и здравія вамъ всѣмъ,
И другу Банко, — сожалѣя тутъ же,
Что онъ не съ нами! за здоровье всѣхъ.
ПРИДВОРНЫЕ.
И мы пьемъ ваше, Государь, здоровье!
МАКБЕТЪ.
Прочь съ глазъ моихъ! Твой домъ — земныя нѣдра;
Въ тебѣ изсохли кости, кровь застыла,
Въ глазахъ нѣтъ силы зрѣнія — вперяй ихъ
Въ меня, какъ хочешь!
ЛЕДИ МАКБЕТЪ.
Почитайте это,
Друзья, за вещь обычную, не больше;
Мнѣ только жаль, что вечеръ нашъ разстроенъ.
МАКБЕТЪ.
Я все могу, что можетъ человѣкъ!
Прими Сибирскаго медвѣдя образъ,
Единорога, тигра, чей угодно,
Не этотъ только — твердые во мнѣ
Не дрогнутъ нервы! или оживи,
Иди на смертный бой со мной, и если
Я устрашусь и поблѣднѣю, куклой
Зови меня! — Исчезни, ложный призракъ!
Згинь, говорю!
Вотъ такъ! Его не видя,
Я человѣкъ опять. Друзья, сидите,
Прошу васъ.
ЛЕДИ МАКБЕТЪ.
Вы смутили, Государь,
Насъ всѣхъ своею странностью.
МАКБЕТЪ.
Но можно-ль
Такія вещи видѣть равнодушно,
Какъ облачко на небесахъ? Не знаю,
Что въ васъ за души, если и на это
Видѣнье вы глядите не блѣднѣя,
Тогда, какъ страхъ мнѣ всю до капли кровь
Прогналъ съ лица!
РОССЕ.
Видѣнье, Государь?
ЛЕДИ МАКБЕТЪ.
Друзья, не говорите; отъ вопросовъ
Съ нимъ будетъ хуже. Доброй ночи всѣмъ вамъ.
Прошу васъ, просто, безъ чиновъ. Прощайте!
ЛЕНОКСЪ.
Желаемъ доброй ночи, а Его
Величеству — здоровья.
ЛЕДИ МАКБЕТЪ.
Доброй ночи!
МАКБЕТЪ.
Онъ хочетъ крови. Да, кровь хочетъ крови.
Случалось же, что подвигались камни,
Деревья голосъ издавали вѣщій,
И вороны наружу выводили
Сокрытѣйшихъ убійцъ. Который часъ?
ЛЕДИ МАКБЕТЪ.
Уже на небѣ споритъ съ ночью утро.
МАКБЕТЪ.
Какъ ты находишь, что Макдуфъ не хочетъ
Пріѣхать къ намъ?
ЛЕДИ МАКБЕТЪ.
Ты посылалъ за нимъ?
МАКБЕТЪ.
Нѣтъ, слышалъ стороной; но я пошлю.
У каждаго изъ нихъ въ дому держу я
Донощика. — Я завтра рано къ вѣщимъ
Пойду сестрамъ, заставлю говорить ихъ,
Узнаю все, во что бы то ни стало,
Чтобъ ни было, и всемъ для нашихъ выгодъ
Пожертвую: зашедши въ путь кровавый
Такъ далеко, не стоитъ возвращаться
И все равно брести ужь до конца.
Я замыслы имѣю; ихъ иль бросить,
Или исполнить надобно не думавъ.
ЛЕДИ МАКБЕТЪ.
Но ты совсѣмъ не спишь, ты ослабѣешь.
МАКБЕТЪ.
Пойдемъ — я лягу. Этотъ глупый страхъ —
Съ нимъ свыкнуться никакъ я не могу:
Въ такихъ дѣлахъ еще мы, видно, дѣти.
1-я ВѢДЬМА.
Геката, что? ты, кажется, сердита?
ГЕКАТА.
Да, я сержусь, и есть за что сердиться.
Какъ смѣли въ дерзости слѣпой
Играть Макбета вы судьбой
Безъ помощи моей? Глава
Нечистыхъ силъ и колдовства,
Его бы вѣрнымъ я путемъ
Вела на гибель съ торжествомъ;
Теперь же за заботы вамъ
Остался только стыдъ и срамъ,
И все, что сдѣлано, ему
На честь и пользу одному!
Поправте жь дѣло: на совѣтъ
Придетъ съ разсвѣтомъ къ вамъ Макбетъ;
Въ пещерѣ нашей для него
Устройте чары-колдовство;
И я тамъ буду; но до дня
Великій подвигъ ждетъ меня:
Какъ пѣна отъ морской волны
Сгустившись, на рогу луны
Бѣлѣетъ капелька паровъ; (2)
Ее до первыхъ пѣтуховъ
Рукой должно искусной мнѣ
Собрать и перегнать въ огнѣ;
Любыхъ мы призраковъ потомъ
Изъ ней составимъ надъ котломъ:
Прельстится рѣчью ихъ Макбетъ,
И станетъ презирать весь свѣтъ;
Забывши совѣсть, смерть и стыдъ,
Къ концу безпечно поспѣшитъ,
А смертному во всѣхъ дѣлахъ
Безпечность самый лютый врагъ.
Царица, Царица!
Пора настаетъ:
Тебя колесница
Воздушная ждетъ.
ГЕКАТА.
Пора! малютка вѣрный мой
На тучкѣ прилетѣлъ за мной.
1-я ВѢДЬМА.
Летимъ; она воротится не медля.
ЛЕНОКСЪ.
Я только намекнулъ слегка, а дальше
Разгадывайте сами. Повторяю,
Что подозрительно: Макбетъ Дункана
Оплакивалъ — конечно, онъ былъ мертвъ;
И добрый Банко ѣхалъ слишкомъ поздно,
А поздно ѣздить не должно; въ убійствѣ жь
Винить Флеанса можно — онъ бѣжалъ!
А какъ черно, чудовищно злодѣйство
Дункановыхъ сыновъ: устроить гибель
Столь добраго отца! И какъ Макбетъ былъ
Ожесточенъ, какъ въ ярости похвальной
Казнить убійцъ онъ торопился сонныхъ
И опьянѣлыхъ! — очень благородно,
Притомъ же и расчетливо: кому бъ
Пріятно было слышать, какъ, примѣрно,
Они бы стали запираться! Словомъ,
Все ведено искусно, и имѣй онъ
Дункановыхъ сыновъ въ рукахъ — чего
Не дай Господь — они бъ узнали вѣрно,
Что значитъ убивать отца! и тоже
Флеансъ. Но полно: за такія рѣчи,
И за отказъ быть на пиру, я слышу,
Уже Макдуфъ въ немилости. Извѣстно-ль
Куда онъ скрылся?
ПРИДВОРНЫЙ.
Старшій сынъ Дункана,
У коего Макбетъ наслѣдство отнялъ,
При Англійскомъ Дворѣ теперь; почетно
Его Эдуардъ благочестивый принялъ,
На непріязнь Фортуны не взирая.
Туда уѣхалъ и Макдуфъ, замысливъ
Черезъ посредство Короля на помощь
Нортомберланда къ намъ уговорить
И Сиварда, чтобъ съ ними (если Богъ
Поможетъ) хлѣбъ могли мы возвратить
Трапезамъ нашимъ и ночамъ покой,
Освободить бесѣды отъ кинжаловъ,
Жить снова въ мирѣ подъ законной властью
И въ чести по заслугамъ. Эта вѣсть
Макбета такъ смутила, что къ войнѣ онъ
Готовится.
ЛЕНОКСЪ.
Онъ посылалъ къ Макдуфу?
ПРИДВОРНЫЙ.
Да, и посолъ съ рѣшительнымъ «не ѣду!»
Отправился обратно, и прощаясь,
Закашлялъ, будто говоря: заплатишь
Ты за отказъ не дешево!
ЛЕНОКСЪ.
О, дай Богъ,
Чтобы его угроза научила
Быть осторожнымъ! Ангелъ-покровитель
Ему да будетъ въ Англію предтечей,
И тамъ ходатаемъ; да благоденство
Въ страдающей подъ тяжкимъ игомъ нашей
Отчизнѣ снова водворится!
ПРИДВОРНЫЙ.
Дай Богъ!
ДѢЙСТВІЕ ЧЕТВЕРТОЕ.
править1-я ВѢДЬМА.
Трижды пестрый котъ мяукнулъ.
2-я ВѢДЬМА.
Трижды кабаненокъ хрюкнулъ.
3-я ВѢДЬМА.
Поданъ голосъ, часъ пришелъ.
1-я ВѢДЬМА.
Станемъ съ пляскою въ котелъ
Класть въ отраву
Ядъ — приправу!
Жаба, ты, что тридцать дней
Подъ холоднымъ камнемъ спала
И смертельный ядъ сбирала,
Ты сперва варись и прѣй!
ВСѢ ТРИ ВѢДЬМЫ.
Живо, дружно, пѣнь мѣшай!
Жгись огонь! котелъ вскипай!
2-я ВѢДЬМА.
Пѣнь, мѣшай, направо, лѣво!
Пусть змѣи болотной чрево,
Мозгъ ехидны, псовъ языкъ,
Совьи крылья, волчій клыкъ,
Жало красной мѣдяницы,
Лѣвый глазъ веретеницы
И концы лягушьихъ ногъ
Погрузятся въ кипятокъ!
3-я ВѢДЬМА.
Пѣнь, мѣшай! пусть хвостъ ужа,
Печень вѣдьмы, жиръ ежа,
Кожа мыши окриленной,
Сокъ осины, источенный
Въ часъ затмѣнія луны,
Рогъ козы, цвѣтъ бѣлены,
Перстъ малютки, при рожденьи
Удушенной въ изступленьи
Материнскаго стыда, (1)
Зѣвъ акулы, желчь Жида,
Турка носъ, Татарки губы
Въ ядъ смѣшаются сугубый!
Сердце тигра сверхъ того
Довершитъ пусть колдовство!
2-я ВѢДЬМА.
Довершайся колдовство:
Охладимъ составъ вспѣненный
Кровью бѣшеной гіены!
ГЕКАТА.
Вотъ такъ, вотъ такъ! на прокъ и спѣхъ,
На пользу каждой, въ славу всѣхъ!
Теперь съ послѣдней ворожбой,
Вокругъ котла рука съ рукой,
Кружись, пляши, пляши и пой!
Пѣсня хоромъ.
Духи и други всѣхъ видовъ и мѣръ!
Красенъ ли, черенъ кто, бѣлъ или сѣръ!
Какъ кому можно, сюда прилетай,
Чѣмъ кому можно, мѣшай!
2-я ВѢДЬМА.
Чу, мизиньчикъ мой зудитъ,
Что-то злое къ намъ спѣшитъ!
Кто бы ни былъ — настежь дверь:
Впору всякій намъ теперь!
МАКБЕТЪ (входитъ).
Вы здѣсь, таинственныя силы, ночи
Клевреты? Что вы здѣсь творите?
ВѢДЬМЫ.
Дѣло
Безъ имени.
МАКБЕТЪ.
Я вопрошать пришелъ васъ,
И заклинаю, дайте мнѣ отвѣтъ!
Хотя бъ отъ вашихъ словъ возсталъ и храмы
Разрушилъ вихрь; хотя бъ вскипѣло море
И потопило цѣлый сонмъ судовъ;
Хотя бы въ прахъ втоптала буря жатву;
Хотя бъ на рать свою въ обломкахъ пали
Твердыни, зданій гордые верхи
Склонились долу, и природы жизнь,
Пресѣклась бы растительность, (1) на мигъ
Всеобщаго смятенья — отвѣчайте!
1-я ВѢДЬМА.
Спроси.
2-я ВѢДЬМА.
Проси.
3-я ВѢДЬМА.
Мы будемъ отвѣчать.
1-Я ВѢДЬМА.
Отъ насъ ли слышать хочешь ты отвѣтъ,
Или отъ старшихъ?
МАКБЕТЪ.
Воззовите старшихъ.
Я видѣть ихъ хочу, и ихъ спрошу.
1-я ВѢДЬМА.
Кровь свиньи, своихъ пожравшей
Девять дѣтищъ; потъ, сбѣжавшій
Съ тлѣла висельника въ мигъ,
Какъ на теплѣ онъ затихъ,
Лей въ огонь!
ВСѢ ВѢДЬМЫ.
Востань, явись!
Въ образъ зримый облекись!
МАКБЕТЪ.
Скажи, невѣдомая сила…
1-я ВѢДЬМА.
Онъ
Читаетъ въ мысляхъ: слушай и молчи.
ГОЛОВА.
Макбетъ, Макбетъ, Макбетъ! страшись Макдуфа!
Страшись его! — пусти меня — довольно!
МАКБЕТЪ.
Кто бъ ни былъ ты, благодарю! ты страхъ мой
Настроилъ вѣрно, но еще скажи…
1-я ВѢДЬМА.
Его нельзя заставить; вотъ другой
Сильнѣй его.
ДИТЯ.
Макбетъ, Макбетъ, Макбетъ!
МАКБЕТЪ.
Я слухъ напрягъ всей силой — (2) говори!
ДИТЯ.
Лей кровь; будь смѣлъ, рѣшителенъ, и смѣйся
Надъ мощію людей: никто рожденный
Отъ женщины не повредитъ Макбету.
МАКБЕТЪ.
И такъ живи, Макдуфъ! ты мнѣ не страшенъ.
Но лучше же увѣренность удвоить,
И клятву взять съ судьбы! Да, ты умрешь,
Чтобъ блѣдный страхъ я могъ назвать лжецомъ,
И спать спокойно подъ громами неба.
Но что за отрокъ царственный встаетъ,
И на челѣ его сіяетъ дѣтскомъ
Корона.
ВѢДЬМЫ.
Слушай, но не говори.
ОТРОКЪ.
Будь гордъ, отваженъ; не страшись ни козней,
Ни замысловъ ни чьихъ, ни заговоровъ:
Макбетъ не будетъ побѣжденъ, пока
Прошивъ него не двинется Бирнамскій
Лѣсъ къ Дунсинану.
МАКБЕТЪ.
Лѣсъ идти не можетъ!
Кто изъ земли его исторгнетъ корни
Вѣтвистые! о, радостная вѣсть!
Не поднимай же, бунтъ, главы, покуда
Бирнамскій лѣсъ не двинется, и долго
Макбету жить, во славѣ жить до меты,
Назначенной природою! еще я
Горю желаньемъ знать одно: скажите
Ужель здѣсь будетъ царствовать когда
Потомство Банко?
ВѢДЬМЫ.
Не желай знать больше!
МАКБЕТЪ.
Нѣтъ, я хочу знать! отвѣчайте, или
На вѣки будьте прокляты! скажите —
Куда исчезъ котелъ? какіе звуки!
1, 2 и 3-я ВѢДЬМЫ.
Явитесь, явитесь, явитесь!
ВСѢ ВѢДЬМЫ.
Предстаньте и душу его возмутите,
И въ области призраковъ вновь улетите!
МАКБЕТЪ.
Прочь, ты похожъ на Банко! твой вѣнецъ
Глаза мнѣ жжетъ! исчезни! — И второй
Подобенъ первому, и онъ въ коронѣ! —
И третій тожь! — Презрѣнныя! зачѣмъ вы
Послали ихъ! — Четвертый — я ослѣпну! —
Ужель числу ихъ нѣтъ конца? — Еще! —
Седьмой! — нѣтъ, больше не хочу смотрѣть.
Но вотъ восьмой, онъ съ зеркаломъ въ рукѣ,
И въ зеркалѣ другіе, и съ двойными
Коронами, со скипетрами тройными!
Ужасно, и нельзя не вѣрить; Банко
Показываетъ тѣней, осклабляетъ
Кровавый ликъ! ужели суждено такъ?
1-я ВѢДЬМА.
Что судьбою суждено,
То исполниться должно!
Что жь ты пріунылъ, Макбетъ?
Веселѣй гляди на свѣтъ!
Сестры, вновь рука съ рукой
Свейтесь въ пляскѣ круговой!
Воздухъ, на лице земли
Звуки сладкіе пошли!
Забавляйся жь, другъ-Макбетъ!
Веселѣй гляди на свѣтъ!
МАКБЕТЪ.
Исчезло все! да будетъ этотъ часъ
Проклятьемъ въ книгѣ вѣчности отмѣченъ!
Эй, вы! сюда!
ЛЕНОКСЪ (входитъ).
Что, Государь, угодно?
МАКБЕТЪ.
Ты видѣлъ Вѣдьмъ?
ЛЕНОКСЪ.
Нѣтъ, Государь.
МАКБЕТЪ.
Онѣ
Не проходили тамъ?
ЛЕНОКСЪ.
Не проходили.
МАКБЕТЪ.
Будь проклятъ воздухъ, гдѣ онѣ витаютъ!
Будь проклятъ всякъ, кто вѣритъ имъ! — Я слышалъ,
Казалось, конскій топотъ — кто пріѣхалъ?
ЛЕНОКСЪ.
Два посланныхъ съ извѣстьемъ, Государь,
Что въ Англію бѣжалъ Макдуфъ.
МАКБЕТЪ.
Бѣжалъ
Онъ въ Англію?
ЛЕНОКСЪ.
Такъ точно, Государь.
МАКБЕТЪ.
О, ты меня предупреждаешь, время!
Я вижу, замыслъ лишь тогда надеженъ,
Какъ станетъ дѣломъ — и отнынѣ каждый
Зародышъ мысли мой плодомъ созрѣетъ
Въ одну минуту. Вотъ начальный опытъ —
Задумано, и сдѣлано: на замокъ
Я нападу Макдуфа; овладѣвъ
Удѣломъ Фейфскимъ, острію мѣча
Предамъ жену, дѣтей его невинныхъ,
И все семейство. Но не хвастать глупо,
А дѣйствовать, пока не поздо, станемъ.
Однако полно здѣсь мнѣ грезить! Гдѣ
Пріѣзжіе съ извѣстіемъ? пойдемъ къ нимъ!
ЛЕДИ МАКДУФЪ.
Въ чемъ виноватъ онъ? что ему бѣжать?
РОССЕ
Терпѣнье, Леди!
ЛЕДИ МАКДУФЪ.
Въ немъ нѣтъ ни терпѣнья,
Ни разума! отъ страха онъ безъ всякой
Измѣны сталъ измѣнникомъ.
РОССЕ.
Богъ знаетъ,
Отъ страха, или вѣрнаго расчета.
ЛЕДИ МАКДУФЪ.
Расчетъ! Жену оставить и дѣтей,
Семью и цѣлый домъ свой безъ защиты,
А самому бѣжать! Таковъ онъ! нѣтъ
Ни капли прежней къ намъ любви! И пташка,
Малѣйшая изъ пташекъ, отъ совы
Птенцовъ своихъ, какъ можетъ, защищаетъ.
Все страхъ! но гдѣ жь привязанность? Расчетъ,
Предусмотрительность — а что на дѣлѣ?
Одно безумство!
РОССЕ.
Успокойтесь, Леди!
Умѣрьте гнѣвъ. Супругъ вашъ благороденъ,
Уменъ, и любитъ васъ: онъ знаетъ лучше,
Что дѣлать. Много говорить не смѣю;
Но тяжкія то времена, когда
Измѣнникъ всякъ, но думавъ объ измѣнѣ;
Когда боится всякъ, не зная самъ,
Него бояться долженъ, и въ сомнѣньи,
Какъ въ морѣ бурномъ зыблется. Прощайте.
Я порочусь къ вамъ скоро: такъ остаться
Дѣла но могутъ — иль самъ Адъ на землю
Сойдетъ, иль снова возвратится миръ къ намъ,
Прощай, дружокъ мой.
ЛЕДИ МАКДУФЪ.
Отецъ живетъ, а онъ ужь сирота!
РОССЕ.
Я безразсудно дѣлаю; здѣсь медлить
Себѣ и вамъ я на бѣду, не долженъ.
Прощайте!
ЛЕДИ МАКДУФЪ.
Слушай ты: отецъ твой умеръ;
Теперь что дѣлать? какъ ты будешь жить?
СЫНЪ.
Какъ птичка.
ЛЕДИ МАКДУФЪ.
Да, питаться червячками?
СЫНЪ.
Нѣтъ, я хотѣлъ сказать: такъ, какъ случится.
ЛЕДИ МАКДУФЪ.
Бѣдняжка птичка! сколько ждутъ тебя
Силковъ, сѣтей и западней! (3)
СЫНЪ.
За что же?
Что дѣлаетъ кому худаго птичка?
Но мой отецъ не умеръ, я не вѣрю.
ЛЕДИ МАКДУФЪ.
Нѣтъ, умеръ; гдѣ же сыщешь ты другаго?
СЫНЪ.
А гдѣ другаго сыщете вы мужа?
ЛЕДИ МАКДУФЪ.
Куплю на рынкѣ: тамъ ихъ продаютъ.
СЫНЪ.
А, такъ онъ будетъ продажный!
ЛЕДИ МАКДУФЪ (ветерану).
Онъ отвѣчаетъ, какъ умѣетъ, и право,
По лѣтамъ не глупо.
Правда ли, что отецъ мой измѣнникъ?
Правда.
А что такое измѣнникъ?
Измѣнниками называютъ тѣхъ, которые клянутся и нарушаютъ клятву.
И всѣ такіе бываютъ измѣнниками?
Всѣ, и всѣ стоютъ того, чтобъ ихъ повѣсить.
Всѣ, которые нарушаютъ клятву?
Да, всѣ.
А кто же станетъ ихъ вѣшать?
Люди честные.
Но тѣхъ, которые нарушаютъ клятву, такъ много, что имъ не трудно переловить всѣхъ честныхъ людей, и самихъ ихъ перевѣшать.
Едва ли не правду говоритъ онъ! — Но скажи мнѣ, гдѣ найдешь ты другаго отца?
Зачѣмъ мнѣ искать? Если бы отецъ мой вправду умеръ, то вы бы плакали; а если бы не плакали, я бы напередъ уже зналъ, что скоро и другой найдется на его мѣсто.
Какіе вздоры ты болтаешь!
ПОСЛАННЫЙ (входитъ).
Я не знакомъ вамъ, Леди; но издавна
Васъ знаю и душевно уважаю.
Вамъ угрожаетъ близкая опасность:
Послушайтесь полезнаго совѣта,
Не оставайтесь здѣсь, ни вы, ни дѣти!
Я васъ пугаю, вамъ кажуся страненъ;
Но промолчавъ, я былъ бы хуже тѣхъ,
Что гибель вамъ готовятъ. Богъ спаси васъ!
Я здѣсь не смѣю медлить.
ЛЕДИ МАКДУФЪ.
Какъ бѣжать мнѣ?
Что сдѣлала кому я злаго? Правда,
Что въ этомъ свѣтѣ часто правъ бываетъ
Злодѣй, а тотъ, Кто дѣлаетъ добро,
Считается глупцомъ! къ чему жь, увы,
Мнѣ оправданье женское, что зла
Я ни кому не сдѣлала?
Какое
Лице?
УБІЙЦА.
Гдѣ мужъ твой?
ЛЕДИ МАКДУФЪ.
Вѣрно не въ такомъ
Нечистомъ мѣстѣ, гдѣ подобныхъ тварей
Встрѣчаютъ.
УБІЙЦА.
Онъ измѣнникъ.
СЫНЪ.
Лжешь ты, тварь!
УБІЙЦА.
Ахъ ты, птенецъ ехидны!
СЫНЪ.
Онъ меня
Убилъ — бѣгите, онъ убьетъ и васъ.
МАЛЬКОЛЬМЪ.
Найдемъ себѣ какой либо пріютъ,
И выплачемъ свое тамъ горе.
МАКДУФЪ.
Лучше
Вооружимся и отважно станемъ
За павшую отчизну: съ каждымъ утромъ
Рыданья новыхъ въ ней сиротъ и вдовъ,
Жертвъ новыхъ вопли въ сводъ звучатъ небесный,
И жалостно онъ вторитъ звукамъ скорби.
МАЛЬКОЛЬМЪ.
Скорбѣть причинъ довольно; но я вѣрю
Тому лишь, что мнѣ ясно, а на дѣло
Рѣшусь не прежде, какъ при вѣрныхъ средствахъ. (4)
Ты можетъ быть и искрененъ; но тотъ,
Чье стало имя самое позоромъ,
Считался добрымъ; ты его любилъ,
Еще имъ не обиженъ: я хоть молодъ,
Но знаю, что предавъ меня, ты милость
Его заслужишь, что благоразумно
Принесть птенца на жертву богу гнѣва.
МАКДУФЪ.
Нѣтъ, я измѣны не терплю!
МАЛЬКОЛЬМЪ.
Но любитъ
Ее Макбетъ, (5) и добродѣтель можетъ
Споткнуться въ важныхъ случаяхъ. Прости мнѣ
Сомнѣнье — злымъ ты отъ него не станешь:
Есть много въ небѣ Ангеловъ, хотя ихъ
И пало много; лицемѣра ликъ
Благочестивъ — и добраго таковъ же.
МАКДУФЪ.
Потеряна надежда!
МАЛЬКОЛЬМЪ.
Да? не тамъ ли,
Гдѣ я нашелъ сомнѣнье? Объясни мнѣ,
Зачѣмъ ты такъ оставилъ безразсудно
Жену, дѣтей? Но не сердись, тебя
Я не безчещу, только за себя
Боюсь — быть можетъ ты и не измѣнникъ,
Какъ я ни думай.
МАКДУФЪ.
О, страдай отчизна!
Крѣпись, тиранство: правота не смѣетъ
Противустать тебѣ! Злодѣйствуй смѣло —
Ты безопасно! — Богъ съ тобой, Малькольмъ,
Прости! За всѣ сокровища востока,
За царства всѣ земли я тѣмъ не буду,
Чѣмъ ты меня считаешь.
МАЛЬКОЛЬМЪ.
Не сердись;
Я говорилъ затѣмъ, что выборъ труденъ.
Отчизна наша, правда, подъ тяжелымъ
Страдаетъ игомъ; каждый день сугубитъ
Ея болѣзнь и раны; правда, мнѣ
Защитники найдутся въ правомъ дѣлѣ,
Самъ Англійскій Король послать согласенъ
На помощь войско; но увы! положимъ,
Что голову тирана подниму
Я на копье — что жъ? Бѣдная отчизна
Тѣмъ болѣе пороковъ будетъ видѣть,
Тѣмъ болѣе терпѣть черезъ того,
Кто замѣститъ Макбета.
МАКДУФЪ.
Кто жь такой онъ?
МАЛЬКОЛЬМЪ.
Кто? я! Въ себѣ я нахожу такіе
Сокрытые пороки, такъ ихъ много,
Что дай имъ волю — и бѣлѣе снѣга
Покажется душа Макбета: агнцемъ
Его почтутъ смиреннымъ предъ моею
Свирѣпостью.
МАКДУФЪ.
Нѣтъ — въ самой безднѣ Ада
Нѣтъ демона, который бы сравнился
Съ Макбетомъ въ злобѣ!
МАЛЬКОЛЬМЪ.
Да, онъ кровожаденъ,
Сластолюбивъ, двуличенъ, бѣшенъ, скупъ,
Обманчивъ, золъ, причастенъ всѣмъ грѣхамъ,
Какіе есть на свѣтѣ; но мое
Бездонно сластолюбіе: его
Всѣ ваши жены не могли бъ насытить,
Всѣ дочери; мои желанья всякой
Оплотъ разрушатъ. Лучше ужь Макбетъ,
Чѣмъ звѣрь такой.
МАКДУФЪ.
Конечно, невоздержность
Большое зло; отъ ней не разъ внезапно
Пустѣли троны, падали владыки;
Но не страшись свое взять достоянье:
Ты можешь много наслаждаться втайнѣ,
И цѣломудренъ быть передъ другими. (6)
МАЛЬКОЛЬМЪ.
Къ тому же обитаетъ
Въ душѣ моей такая жажда злата,
Что Королемъ ставъ, я бы истреблять
Рѣшился знатныхъ, чтобы брать ихъ земли,
Сокровища и домы; къ новой жаждѣ
Вело бъ стяжанье новое — богатыхъ
Ни добродѣтель не спасла бъ, ни вѣрность
Отъ гибели.
МАКДУФЪ.
Да, жажда злата глубже
Пускаетъ корни въ сердце, чѣмъ распутство;
Она опаснѣй: ею изощренъ былъ
И на Дункана мечъ! Но все не бойся!
Шотландія богата — одного
Она насытить можетъ жадность. Это
Все ничего при доблестяхъ важнѣйшихъ.
МАЛЬКОЛЬМЪ.
Но я ихъ не имѣю. Храбрость, твердость,
Терпѣнье, милосердье, справедливость,
Умъ прозорливый, кротость, доброта
И вѣра въ Бога — все, что украшаетъ
Монарховъ, все мнѣ чуждо; все же злое
Желательно и близко. Еслибъ могъ,
Въ геену бъ я согласіе низринулъ,
Расторгнулъ бы повсюду миръ и свѣта
Единство!
МАКДУФЪ.
Бѣдная отчизна!
МАЛЬКОЛЬМЪ.
Если
Такой достоинъ Царства, говори:
Теперь меня ты знаешь.
МАКДУФЪ.
Царства? нѣтъ,
Такой и жизни не достоинъ! — Бѣдный
Мой край! Тобой владѣетъ злобный хищникъ,
И лучшихъ дней тебѣ не видѣть впредь,
Когда твоя надежда, отпрыскъ Царскій,
Проклятій стоитъ и такимъ сознаньемъ
Порочитъ родъ свой! Но отецъ твой былъ
Примѣръ Монарховъ; мать — примѣръ терпѣнья;
Тебя носивъ, она страдала много, (7)
Всечасно умирала! О, прости!
На вѣкъ меня изгналъ ты изъ отчизны
Признаньемъ страшнымъ. Всѣмъ теперь надеждамъ
Конецъ!
МАЛЬКОЛЬМЪ.
Макдуфъ! твой благородный жаръ,
Сынъ вѣрности, отвѣялъ отъ души мнѣ
Всѣ черныя сомнѣнья, поселилъ въ ней
Довѣріе. Не разъ Макбетъ лукавый
Меня старался уловить обманомъ,
И наученный опытомъ, боюсь я
Быть легковѣрнымъ. Но да судитъ Богъ
Между тобой и мной! я предаюсь
Тебѣ теперь же, объявляю ложнымъ
Свое сознанье, отрицаю всѣ
Мнѣ чуждые пороки и проступки,
Въ которыхъ самъ винился: я еще
Не знаю женщинъ, клятвы никогда
Не нарушалъ и злата не былъ жаденъ,
Не измѣнялъ и измѣнять не стану,
Ни демону, не только человѣку,
Но истину люблю и добродѣтель.
Таковъ, какъ есмь, принадлежу я весь
Тебѣ и нашей страждущей отчизнѣ.
Узнай же: прежде, чѣмъ сюда ты прибылъ,
Ужь приготовилъ десять тысячъ войска
Къ походу старый Сивардъ. Онъ идетъ,
И мы идемъ съ нимъ — дѣла правота
Намъ за успѣхъ порукой. Ты молчишь?
МАКДУФЪ.
Я изумленъ; какъ согласить такія
Печальныя и радостныя вѣсти?
МАЛЬКОЛЬМЪ.
Объ этомъ послѣ.
Выйдетъ ли Король?
ДОКТОРЪ.
Сейчасъ, Принцъ, выйдетъ. Помощи его
Ждетъ цѣлая толпа больныхъ: болѣзнь ихъ
Неисцѣлима для искусства — только
Прикосновеньемъ Короля она
Врачуется.
МАЛЬКОЛЬМЪ.
Благодарю васъ, Докторъ!
МАКДУФЪ.
Какая же болѣзнь здѣсь?
МАЛЬКОЛЬМЪ.
Просто «немощь» (8)
Ей дали имя. Чудеса творишь
Эдуардъ — тому я самъ не разъ былъ личнымъ
Свидѣтелемъ; какъ небеса онъ молитъ,
Ему знать лучше; но людей, согнившихъ
Отъ язвъ, по долгихъ опытахъ врачами
Оставленныхъ на смерть, онъ исцѣляетъ,
Съ молитвой имъ монету золотую (9)
Повѣсивши на шею. Говорятъ,
Что эту силу чудную, при смерти,
Онъ передастъ наслѣднику. Къ тому жь
И даромъ онъ пророчества владѣетъ;
Да и во всемъ надъ нимъ благословенье
Небесное замѣтно.
МАКДУФЪ.
Кто идетъ тамъ?
МАЛЬКОЛЬМЪ.
Землякъ; (10) но я его не узнаю.
МАКДУФЪ.
А, здравствуй другъ любезный нашъ и братъ!
МАЛЬКОЛЬМЪ.
Ахъ, это ты? Будь проклято, что насъ
Такъ отчуждило другъ отъ друга!
РОССЕ.
Принцъ мой!
МАКДУФЪ.
Ну, что Шотландія, все такъ же?
РОССЕ.
Такъ же!
Она себя не узнаетъ; она
Не наша мать, но чумное кладбище,
Гдѣ неумѣстна и постыдна радость,
Гдѣ плачу, воплямъ щету нѣтъ: раздастся
Звонъ погребальный, и никто не спроситъ,
По комъ онъ — люди безъ болѣзней мрутъ,
Скорѣй, чѣмъ вянетъ сорванный цвѣтокъ. (11)
МАКДУФЪ.
Печальная, но вѣрная картина!
МАЛЬКОЛЬМЪ.
Но что всего новѣе? Кто погибъ
Послѣдній?
РОССЕ.
То, что сдѣлалось за часъ,
Уже не ново.
МАКДУФЪ.
Что моя жена?
РОССЕ.
Ей хорошо теперь. (12)
МАКДУФЪ.
А дѣти?
РОССЕ.
Тоже
И имъ.
МАКДУФЪ.
Тиранъ оставилъ ихъ въ покоѣ?
РОССЕ.
Да, всѣ они въ покоѣ.
МАКДУФЪ.
Не скупись
Такъ на слова: что сдѣлалось?
РОССЕ.
Когда
Я уѣзжалъ съ недобрыми сюда
Вѣстями, слухи разнеслись о новыхъ
Жестокостяхъ и объ убійствахъ новыхъ,
И я имъ вѣрю, бывши самъ какихъ-то
Свидѣтелемъ движеній. Поспѣшите,
Пора на помощь. Васъ завидя, вся
Шотландія возстанетъ, за мечи
Возьмутся женщины.
МАЛЬКОЛЬМЪ.
Да, мы идемъ,
Несемъ вамъ радость: десять тысячъ войска
Далъ Англійскій Король; ведетъ ихъ Сивардъ,
Искусный и отважный воинъ.
РОССЕ.
Радъ бы
Я отплатить вамъ радостью за радость;
Но у меня есть вѣсти — ихъ приличнѣй
Провозгласить пустынѣ, а не людямъ.
МАКДУФЪ.
Какія вѣсти? общее ли горе,
Иль одному удѣльное несчастье?
РОССЕ.
Почувствовать его никто не можетъ,
Но главная часть скорби — для тебя.
МАКДУФЪ.
О, не скрывай же, если для меня!
Нѣтъ, говори!
РОССЕ.
Ты будешь ненавидѣть
Языкъ мой: онъ такое скажетъ слово,
Какое слухъ твой никогда донынѣ
Не потрясало.
МАКДУФЪ.
О, я понимаю…
РОССЕ.
Твой замокъ раззоренъ; жена и дѣти
Зарѣзаны — не разскажу, съ какою
Жестокостью, боюсь, что и тебя мы
Оплачемъ вмѣстѣ съ ними.
МАЛЬКОЛЬМЪ.
Боже! — нѣтъ,
Не надвигай такъ шляпу на глаза,
Дай скорби голосъ: скрытая, растетъ
Она въ груди и разрываетъ сердце.
МАКДУФЪ.
И дѣти?
РОССЕ.
Дѣти и жена, и слуги,
Всѣ, всѣ!
МАКДУФЪ.
И я тамъ не былъ! и жена
Зарѣзана?
РОССЕ.
Ты слышалъ.
МАЛЬКОЛЬМЪ.
Ободрись,
И мщеніе да будетъ намъ врачемъ
Кровавой язвы сердца!
МАКДУФЪ.
Онъ бездѣтенъ!
Какъ, всѣ мои малютки? всѣ, сказалъ ты?
О, извергъ! всѣ невинные птенцы
Однимъ ударомъ съ матерью!
МАЛЬКОЛЬМЪ.
Скрѣпись;
Снеси ударъ какъ мужъ, какъ человѣкъ.
МАКДУФЪ.
Снесу; но я его, какъ человѣкъ,
И чувствую: я не могу такъ скоро
Забыть все то, что мнѣ было такъ мило
И видѣли ихъ гибель небеса,
И не спасли ихъ! Ахъ, и за меня,
Да, за меня безумнаго, безвинно
Они погибли! Упокой ихъ Боже!
МАЛЬКОЛЬМЪ.
Остри свои мечъ, Макдуфъ, на этомъ камнѣ
И въ сердцѣ горесть гнѣвомъ замѣни
И мщеніемъ.
МАКДУФЪ.
И плакать не хочу,
Какъ женщина, и не люблю угрозъ.
О небо! дай мнѣ на длину меча,
Лицемъ къ лицу дай адское исчадье,
И если уцѣлѣетъ онъ — пусть также
Онъ и отъ казни уцѣлѣетъ Божьей.
МАЛЬКОЛЬМЪ.
Вотъ такъ! мужайся, другъ! — Готово все,
Откланяемся Королю. Макбетъ
Созрѣлъ для жатвы, серпъ небесный поднятъ:
Пусть доживаетъ извергъ день свой — онъ
Дождется скоро безразсвѣтной ночи!
ДѢЙСТВІЕ ПЯТОЕ.
правитьДвѣ ночи уже не спимъ мы, а еще не оправдалось то, что вы говорили. Давно ли она такъ ходитъ?
Съ самаго начала войны. (1) Обыкновенно она встаетъ, накидываетъ спальное платье, отпираетъ столъ, достаетъ листъ бумаги, пишетъ, читаетъ написанное и потомъ запечатываетъ, и потомъ опять ложится въ постелю — и все это въ глубокомъ снѣ.
Большая несообразность въ природѣ — вкушать пріятность сна, и въ то же время заниматься дѣлами, какъ на яву! Можетъ быть въ такомъ сонномъ бдѣніи она не только ходитъ и пишетъ, но и говоритъ: не слыхали-ль вы чего?
Слышала, но пересказывать не стану.
Со мною вы можете, и даже должны быть откровенны.
Ни съ вами и ни съ кѣмъ другимъ не буду, затѣмъ, что нѣтъ свидѣтелей, которые бы подтвердили слова мои.
Но вотъ, смотрите, она идетъ: точно также, какъ и прежде, и божусь, что сонная. Будьте примѣчательны.
Откуда она взяла свѣчу?
Въ спальнѣ, на столѣ. Свѣча должна тамъ горѣть всю ночь — такъ она приказываетъ.
Глаза ея открыты.
Да, но зрѣніе закрыто въ нихъ.
Что это она дѣлаетъ? Смотрите, какъ третъ руки!
Это ея обыкновенное занятіе — все, кажется, будто умываетъ руки: иногда такъ проходитъ четверть часа и болѣе.
Здѣсь опять пятно.
Она говорить. Я стану для памяти записывать все, что мы ни услышимъ.
Прочь, проклятое пятно! прочь, говорю я! одно, два! — Ну что же, теперь пора! — Адъ страшенъ? Право? Стыдись, другъ мой: боишься, а еще воинъ! — что нужды если и узнаютъ: на судъ никто не позоветъ насъ. — Однако кто жь могъ думать, что въ старикѣ такъ много крови!
Слышите?
У Фейфскаго Тана была жена; гдѣ она теперь? — Ужели никогда не будутъ чисты мои руки? Но полно, другъ мой, ты испортишь все подобными причудами.
Довольно, довольно! Вы услышали то, чего не должны были слышать.
Покрайней мѣрѣ она сказала то, чего говорить не должна была. Богу только извѣстно, что на душѣ у ней.
А здѣсь все пахнетъ кровью! Всѣ благовонія Аравіи не очистятъ рукъ моихъ! Ахъ, ахъ!
Какіе вздохи! Видно тяжело ея сердцу!
Я не хотѣла бы имѣть въ груди такое сердце за все Царское величіе!
Да, да; хорошо.
Дай Богъ, чтобы все хорошо было!
Отъ такой болѣзни у меня нѣтъ лѣкарства. — Бывали однако люди, которые ходили во снѣ, и потомъ умерли мирно, Христіанскою смертію.
Вымой руки и надѣнь халатъ; но не будь такъ блѣденъ. Еще разъ говорю тебѣ, что Банко зарытъ въ землю и не можетъ выйти изъ могилы.
Да? такъ-то?
Пойдемъ, ляжемъ въ постель: кто-то стучится въ вороты. Пойдемъ; дай мнѣ руку. Что сдѣлано, того не перемѣнить. Пойдемъ, пойдемъ.
Теперь она ляжетъ въ постель?
Непремѣнно.
ДОКТОРЪ.
Недаромъ слухи носятся въ народѣ!
Зло зломъ и отдается! Духъ недужный
Нѣмымъ стѣнамъ всю ввѣряетъ тайну.
Ей духовникъ, не докторъ нуженъ. Боже,
Помилуй всѣхъ насъ! — Приберите дальше
Все, чѣмъ себѣ она вредить могла бы,
И не спускайте глазъ съ ней. Доброй ночи!
Я изумленъ, испуганъ: мыслю много,
Но говорить не смѣю.
ПРИДВОРНАЯ.
Доброй ночи!
МЕНТЕТЪ.
Ужь недалеко Англійское войско;
Малькольмъ идешь съ нимъ, Сивардъ н Макдуфъ,
Всѣ полны мщенія — и есть за что,
Есть отъ чего отшельнику святому
Стать кровожаднымъ.
АНГОСЪ.
Кажется, они
Пойдутъ Бирнамскимъ лѣсомъ: встрѣтимъ тамъ ихъ.
КАТНЕСЪ.
Кто знаетъ, съ братомъ Дональбенъ, иль нѣтъ?
ЛЕНОКСЪ.
Нѣтъ, съ братомъ нѣтъ его; я знаю всѣхъ,
Кто при полкахъ: сынъ Сиварда и много
Другихъ, впервые взявшихъ въ руки мечъ,
Воителей.
МЕНТЕТЪ.
А что Макбетъ?
КАТНЕСЪ.
Все замокъ
Свой укрѣпляетъ. Слухи есть, что онъ
Помѣшанъ; тѣ, которые дружнѣй
Съ нимъ, говорятъ, что только внѣ себя
Отъ ярости и нетерпѣнья. Вѣрно
Одно — онъ въ страшномъ безпокойствѣ.
АНГОСЪ.
Видно
Терзаютъ душу тайныя убійства,
И совѣсти упреки слышны въ бунтахъ
Вседневныхъ: кто остался съ нимъ, тѣхъ держитъ
Страхъ, не любовь. Теперь онъ видитъ самъ,
Что Царскій санъ присталъ ему, какъ карлѣ
Одежда исполина.
МЕНТЕТЪ.
Да, разсудокъ
Конечно можетъ помѣшаться, видя
Въ душѣ такіе ужасы, и самъ
Ихъ осуждая.
КАТНЕСЪ.
Поспѣшимъ покорность
Законному принесть владыкѣ; встрѣтимъ
Врача отчизны и прольемъ на раны
Ея всю нашу кровь.
ЛЕНОКСЪ.
Да возрастетъ
Цвѣтъ царственный, и да погибнутъ терны.
Пора, идемъ къ Бирнаму!
МАКБЕТЪ.
Впередъ мнѣ не докладывать! Пусть всѣ
Передаются, лишь бы къ Дунсинану
Не двинулся Бирнамскій лѣсъ. И что мнѣ
Малькольмъ? онъ тоже женщиной рожденъ,
А вѣщія сказали такъ: не бойся,
Никто, рожденный женщиной не властенъ
Вредишь тебѣ. Бѣгите жь, приставайте
Къ измѣнникамъ и къ Англичанамъ, Таны!
Я не погрязну твердою душою
Въ сомнѣніи, не содрогнусь отъ страха!
Чтобъ почернѣть тебѣ въ когтяхъ у чорта,
Бумажная личина! что за гусій
Взглядъ!
СЛУЖИТЕЛЬ.
Десять тысячъ…
МАКБЕТЪ.
Право? не такихъ ли,
Какъ ты, гусей безперыхъ?
СЛУЖИТЕЛЬ.
Войска…
МАКБЕТЪ.
Войска!
Поди ты, тварь! и до-красна натри
Лице себѣ! Какого войска? — немощь
Твоей душѣ, какъ полотно весь, только
Другихъ пугать! Какое войско, трусъ ты!
Ну!
СЛУЖИТЕЛЬ.
Англичане, Государь!
МАКБЕТЪ.
Вонъ съ этимъ
Лицомъ! — Сейтонъ! — смотрѣть такъ сердцу тошно!
Сейтонъ! — Тѣмъ лучше: или на всю жизнь
Спокойствіе, или конецъ теперь же!
Я отжилъ вѣкъ свой: вкругъ меня желтѣютъ
И сохнутъ листья; наступаетъ осень, (2)
И все, что служитъ въ старости отрадой,
Любовь друзей, честь, уваженье — все
Не для меня! За все, открыто — лесть,
А шопотомъ — проклятья, коимъ сердце
Хотѣло бы не вѣрить, но не смѣетъ. —
Сейтонъ!
СЕЙТОНЪ (входитъ).
Велите, Государь.
МАКБЕТЪ.
Что слышно?
СЕЙТОНЪ.
Слухъ подтвердился.
МАКБЕТЪ.
Я намѣренъ биться,
Покуда плоть съ костей мнѣ не обрубятъ!
Подай броню!
СЕЙТОНЪ.
Еще не время, Государь.
МАКБЕТЪ.
Нѣтъ, я одѣнусь. Вышли конныхъ въ поле,
Все осмотри — тому на шею петлю,
Кто станетъ трусить. Надѣвай мнѣ латы!
Ну, что больная, Докторъ!
ДОКТОРЪ.
Государь,
Не такъ больна, какъ страждетъ отъ видѣній
И тяжкихъ грезъ.
МАКБЕТЪ.
Лѣчи ее — уже-ль ты
Не властенъ душу исцѣлить больную,
Освободить отъ думъ тревожныхъ разумъ,
Изъ памяти исторгнуть корень скорби,
Забвенія какимъ-либо питьемъ
Очистить грудь отъ ядовитыхъ соковъ,
Грызущихъ сердце?
ДОКТОРЪ.
Отъ такихъ недуговъ
Больной лѣчиться долженъ самъ.
МАКБЕТЪ.
Давай же
Скотамъ свои лѣкарства, а не мнѣ! —
Сейтонъ, надѣнь мнѣ шлемъ, подай копье —
Не нужно! — Докторъ, Таны отложились! —
Снимай живѣе! — Если бъ могъ ты, Докторъ,
Узнать, чѣмъ боленъ мнѣ подвластный край,
И возвратить ему здоровье, звучно
Но всей землѣ твоей бы славы громъ
Промчало эхо! — Торопись, Сейтонъ! —
Послушай! нѣтъ ли порошка, питья,
Чего-нибудь, чтобъ выжить Англичанъ!
Объ нихъ ты слышалъ?
ДОКТОРЪ.
Слышалъ, Государь,
Такъ, мало.
МАКБЕТЪ.
Это отнести за мной. —
Покуда лѣсъ Бирнамскій не придетъ
Къ намъ въ Дунсинанъ, мнѣ нѣчего бояться.
ДОКТОРЪ.
Лишь бы на волю вырваться — корысть
Сюда меня въ другой разъ не заманитъ.
МАЛЬКОЛЬМЪ.
Друзья, надѣюсь, что свободы часъ
Ужь недалекъ.
МЕНТЕТЪ.
Надѣемся и всѣ мы.
СИВАРДЪ.
Какой предъ нами это лѣсъ?
МЕНТЕТЪ.
Бирнамскій.
МАЛЬКОЛЬМЪ.
Пусть всякъ изъ войска отрубивши вѣтку,
Несетъ передъ собой. Мы этимъ скроемъ
Свое число и ошибиться въ счетѣ
Враговъ заставимъ.
СОЛДАТЫ.
Слушаемъ.
СИВАРДЪ.
Тиранъ
Надѣется на крѣпость Дунсинана,
И кажется намѣренъ, запершись,
Ждать приступа.
МАЛЬКОЛЬМЪ.
Конечно; все, что могъ онъ
Противпоставить съ выгодой намъ въ полѣ,
По большей части, измѣнивъ, бѣжало:
И тѣ, что въ замкѣ, служатъ принужденно,
Безъ бодрости.
МАКДУФЪ.
Быть можетъ; но вѣрнѣе
Покажетъ дѣло. Станемъ въ строй и разомъ
Впередъ.
СИВАРДЪ.
Да, время настаетъ, развязка
Недалека: тогда яснѣе будетъ,
Какія силы у кого и средства.
Себѣ успѣхъ пророчить любитъ каждый;
Но кто былъ правъ, рѣшатъ удары битвы.
И такъ на битву! стройтесь и впередъ!
МАКБЕТЪ.
Сейтонъ! разставить по стѣнамъ знамена!
Всѣ говорятъ: идутъ! но пусть идутъ;
О! замокъ крѣпокъ: пусть ведутъ осаду,
Пока пожрутъ болѣзни ихъ и голодъ!
Не будь такъ много нашихъ съ ними, въ полѣ
Мы стали бы лицемъ къ лицу, задали бъ
Гостямъ нежданнымъ славный пиръ! Какой тамъ
Крикъ?
СЕЙТОНЪ.
Женщины рыдаютъ, Государь!
МАКБЕТЪ.
Я
Почти забылъ, что значитъ страхъ. Бывало
Услышу вой совы — и въ жилахъ кровь
Застынетъ, встанутъ дыбомъ, какъ живые
Зашевелившись, волосы; теперь
Я ужасомъ насытился вполнѣ —
Души съ злодѣйствомъ свыкшейся ни что ужь
Не потрясаетъ. — Что тамъ?
Королева
Скончалась.
МАКБЕТЪ.
Да? она бы умереть
Могла и позже — и для этой вѣсти
Насталъ бы часъ приличный! Завтра, завтра,
И снова завтра — день за днемъ, до утра
Послѣдняго, идетъ неслышнымъ шагомъ,
И каждое вчера, какъ поразсудишь,
Намъ освѣщало только путь ко гробу!
Потухни жь, факелъ! Что есть жизнь? — мечта;
Актеръ, поющій, плачущій на сценѣ
Въ урочный часъ, и чрезъ мигъ забытый;
Разсказъ, сложенный дурачкомъ — задорный
И многословный, но безъ всякой мысли!
Ну, ты пришелъ затѣмъ, чтобъ говоришь —
Рѣшайся жь.
СОЛДАТЪ.
Я обязанъ, Государь,
Вамъ донести о томъ, что видѣлъ; но
Не знаю, какъ и разсказать.
МАКБЕТЪ.
Попробуй.
СОЛДАТЪ.
На стражѣ стоя, я съ холма смотрѣлъ
Къ Бирнаму; вдругъ мнѣ показалось, лѣсъ
Подвинулся….
МАКБЕТЪ (хватаетъ его за горло).
Проклятый лжецъ!
СОЛДАТЪ.
Пусть будетъ
На мнѣ весь гнѣвъ вашъ, ежели не правда!
Взгляните сами — лѣсъ идетъ и близко
Ужь къ замку.
МАКБЕТЪ.
Слушай: если ты солгалъ,
Висѣть тебѣ живому, и издохнуть
Голодной смертью; если жь это правда —
Мнѣ все равно, хоть тоже и со мной будь.
Моя рѣшимость зыблется, слабѣетъ
Довѣріе къ обманчивому слову
Нечистыхъ силъ: покуда къ Дунсинану
Не двинется Бирнамскій лѣсъ, не бойся —
И лѣсъ идетъ. — Къ оружію и въ поле!
Напрасно, буде говоритъ онъ правду,
Бѣжать, напрасно защищаться въ замкѣ!
Мнѣ начинаетъ ужь противѣть самый
Свѣтъ солнца: лучше бъ все погибло! Бейте
Тревогу! Въ поле, въ вихрь и бурю битвы!
Смерть, такъ ужь смерть средь тысячи смертей.
МАЛЬКОЛЬМЪ
Теперь довольно близко; бросьте вѣтви
И стройтесь. Вы, достойный Сивардъ, прямо
Переднюю часть войска поведете,
И съ вами сынъ вашъ, а Макдуфъ и я
На подкрѣпленье будемъ вамъ готовы,
Гдѣ надобность потребуетъ,
СИВАРДЪ.
Прощайте!
Лишь бы съ тираномъ намъ сойтись, а тамъ
Не долго будетъ нерѣшеннымъ жребій.
МАКДУФЪ.
Велите грянуть въ трубы; пусть ихъ звукъ
Провозгласитъ войскамъ начало битвы.
МАКБЕТЪ (входитъ.)
Я окруженъ, на мѣстѣ долженъ биться,
Какъ звѣрь, къ столбу привязанный на травлѣ.
Кто не рожденъ отъ женщины? Мнѣ страшенъ
Онъ лишь одинъ изъ всѣхъ живущихъ —
МОЛОДОЙ СИВАРДЪ (входитъ.)
Кто ты?
МАКБЕТЪ.
Не спрашивай — скажу, такъ струсишь.
МОЛОДОЙ СИВАРДЪ.
Нѣтъ,
Хотя бъ тебя ужаснѣйшею звали
Изъ адскихъ кличекъ.
МАКБЕТЪ.
Я Макбетъ.
МОЛОДОЙ СИВАРДЪ.
Самъ бѣсъ
Не могъ бы выбрать имя ненавистнѣй!
МАКБЕТЪ.
О, да, и сверхъ того страшнѣе.
МОЛОДОЙ СИВАРДЪ.
Ложь,
Тиранъ презрѣнный! докажу мечемъ,
Что ложь!
МАКБЕТЪ.
Ты былъ отъ женщины рожденъ!
Я всѣхъ тебѣ подобныхъ презираю
Безвредное оружіе и храбрость.
МАКДУФЪ (входитъ).
Здѣсь наибольшій шумъ. Когда тиранъ
Не отъ моей руки падетъ, не будетъ
Женѣ моей и дѣтямъ мира въ гробѣ.
Я не могу рѣшиться убивать
Наемныхъ Керновъ; или ты, Макбетъ,
Или мой мечъ войдетъ въ ножны обратно
Необагренный кровью. Вѣрно тамъ онъ,
По ярости судя и треску битвы.
Дай мнѣ найти его, Фортуна — больше
Я ничего не требую.
СИВАРДЪ.
Сюда,
Принцъ! Замокъ взятъ; тирановы войска
И противъ насъ сражаются и съ нами;
Отлично бьются Таны и почти
Ужь рѣшена побѣда — остается
Немногое.
МАЛЬКОЛЬМЪ.
Не трудно одолѣть
Такихъ противниковъ.
СИВАРДЪ.
Идемъ, Принцъ, въ замокъ!
МАКБЕТЪ (входитъ).
Нѣтъ, по примѣру Римскаго глупца
Не брошусь я на мечъ свой — лучше рѣзать
Другихъ.
МАКДУФЪ (вбѣгаетъ).
Стой, извергъ!
МАКБЕТЪ.
Изо всѣхъ живущихъ
Тебя мнѣ только не желалось встрѣтишь;
Бѣги — и то ужь у меня довольно
Тебѣ родныя крови на душѣ.
МАКДУФЪ.
Въ мечѣ отвѣтъ мой! Словъ напрасно тратить
Съ такимъ, какъ ты, чудовищемъ не нужно.
МАКБЕТЪ.
Напрасный трудъ! скорѣе невредимый
Ты ранишь воздухъ, чѣмъ меня! Ищи
Такихъ въ бою, кому опасенъ мечъ;
Я заколдованъ: мнѣ не повредитъ
Никто рожденный женщиной!
МАКДУФЪ.
Погибни жь
На зло всѣмъ чарамъ! Бѣсъ твой знаетъ, что
Макдуфъ изъ чрева матери былъ вынутъ
До времени.
МАКБЕТЪ.
Будь проклятъ твой языкъ —
Во мнѣ мгновенно всю убилъ онъ бодрость!
Будь проклята и злоба адскихъ силъ,
Двусмысленной прельщающихъ насъ рѣчью,
По слуху вѣрныхъ слову, а на дѣлѣ —
Измѣнниковъ! Съ тобой я не хочу
Сражаться.
МАКДУФЪ.
Сдайся жь трусъ! живи и будь
Посмѣшищемъ народа. Мы посадимъ
Тебя, какъ звѣря, въ клѣтку, нарисуемъ
На вывѣскѣ твой образъ и надпишемъ:
Здѣсь на показъ тиранъ!
МАКБЕТЪ.
Нѣтъ, я не сдамся,
Чтобъ подъ ногами у Малькольма землю
Лобзать и видѣть поруганье черни.
Хотя пришелъ сюда Бирнамскій лѣсъ
И не рожденъ ты женщиной, я бьюсь,
Пока въ груди есть жизнь. Лежи во прахѣ,
Ненужный щитъ! Теперь на жизнь и смерть!
И проклятъ будь, кто скажетъ: стой, довольно.
МАЛЬКОЛЬМЪ.
О, дай Богъ, чтобы возвратились всѣ,
Кого мы ищемъ!
СИВАРДЪ.
Безъ потерь нельзя же;
Но все намъ день не дорого достался.
МАЛЬКОЛЬМЪ.
Макдуфа нѣтъ и вашего нѣтъ сына.
РОССЕ.
Достойный Сивардъ! сынъ вашъ заплатилъ
Долгъ воина. Онъ жилъ, пока былъ отрокъ;
И чуть сталъ мужемъ, чуть то доказалъ
Безстрашіемъ и мужествомъ въ бою,
Какъ мужемъ кончилъ жизнь.
СИВАРДЪ.
И такъ убитъ?
РОССЕ.
Убитъ! Забудьте о его высокихъ
Достоинствахъ, или не будетъ мѣры
Для вашей горести.
СИВАРДЪ.
Какія раны
На немъ?
РОССЕ.
Чело разрублено надвое.
СИВАРДЪ.
Да будетъ же онъ воиномъ небеснымъ!
И сколько бы я не имѣлъ сыновъ,
Имъ лучшей смерти не желаю.
МАЛЬКОЛЬМЪ.
Большей
Онъ стоитъ скорби, и ее вполнѣ
Я чувствую.
СИВАРДЪ.
О чемъ скорбѣть? онъ палъ,
Какъ добрый воинъ. Миръ его душѣ
И праху! Вотъ намъ новая отрада!
МАКДУФЪ.
Да здравствуетъ Король! Теперь Король ты!
Тиранъ погибъ, свободы часъ насталъ!
Здѣсь собраны твоей короны перлы;
Ихъ души вторятъ искренне привѣтъ мой,
Да возгласятъ же и уста ихъ то же.
Да здравствуетъ Малькольмъ, Король Шотландскій!
ВСѢ.
Да здравствуетъ Малькольмъ, Король Шотландскій.
МАЛЬКОЛЬМЪ.
Мы времени терять не станемъ — скоро
Сочтемся съ каждымъ за его пріязнь,
Всѣхъ за услуги наградимъ. Вы, Таны,
Отнынѣ будьте Графами. Васъ первыхъ
Въ Шотландіи мы чтимъ подобнымъ саномъ.
О томъ, что дальше предпринять полезно,
Какъ возвратить блуждающихъ друзей,
Бѣжавшихъ въ страхѣ изъ роднаго края,
Какъ уличить сотрудниковъ лукавыхъ
Тирана и жены его, пресѣкшей,
Какъ говорятъ, свою насильно жизнь
Самоубійствомъ — обо всемъ, что долгъ
Повелѣваетъ, мы помыслимъ; все,
Когда поможетъ Богъ, свершимъ. Теперь же
Благодаримъ и просимъ всѣхъ васъ въ Скону:
Мы тамъ воспримемъ отчую корону. (3)
ПРИМѢЧАНІЕ.
правитьДѢЙСТВІЕ 1.
править(1) Шекспировы вѣдьмы, the weird sisters, posters of the sea and land, суть три Валкиріи (прислужницы Одипа) сѣверныхъ народовъ, преобразованныя поэтомъ въ Англійскихъ вѣдьмъ, бородатыхъ старухъ, съ лягушками, котами и другими ихъ спутниками, подчиненныхъ сверхъ того Греческой Гекатѣ.
(2) Керны и Галлогласы — легкая и тяжелая пѣхота.
(3) Where the Norveyan banners Bout the sky and fan our people cold, т. e. гдѣ Норвежскія знамена посмѣваются небу и вѣютъ на наше войско холодомъ, Коментаторы думаютъ, что «взятыя у непріятеля знамена, развѣваясь, прохлаждаютъ наше войско, разгоряченное битвою;» по знаменамъ, уже взятымъ у непріятеля, не кстати «посмѣваться небу» — слѣдственно толкованіе не годится. Не отъѣло ли время у глаголовъ flout и fan кончиковъ? не было ли у Шекспира flouled fann’d (посмѣвались, вѣяли)? Я почелъ за лучшее допустить такое предположеніе, если не вѣрное, то очень вѣроятное, нежели видимую несообразность.
(4) Въ подлинникѣ insane root; какой именно, коментаторы не объясняютъ.
(5) «Хотѣлъ бы слышать голосъ п пр. до: желанной.»
Коментаторы оставляютъ это мѣсто подлинника безъ примѣчаній, какъ будто его понимая, въ чемъ я весьма не увѣренъ. Слово въ слово: ты хотѣлъ бы имѣть, великій Гламисъ, то, что вопіетъ: такъ ты долженъ поступить, если бы ты имѣлъ это, и то, что ты больше боишься исполнить, нежели желаешь видѣть неисполненнымъ. Я соображался съ предыдущими и послѣдующими мыслями болѣе, нежели съ смысломъ переводимаго мѣста, темнаго и видимо искаженнаго.
(6) The raven himself is hoarse, that croaks tlie fatal entrance of Duncan under my battlements, т. e. хрипло карканье самаго ворона, который возвѣщаетъ роковой пріѣздъ Дункана въ мой замокъ. Объясняя это мѣсто, коментаторы мудрствуютъ зѣло лукаво: говорятъ, что воронъ охрипъ отъ долгаго карканья, какъ посланный съ извѣстіемъ усталъ отъ скорой ѣзды, ихъ искушаетъ сильно частица himself (самый). Изъ подлинника не явствуетъ, что Леди Макбетъ слышитъ ворона; она просто могла разумѣть: «самый воронъ, птица, никогда не предвѣщающая добра, каркнулъ бы не своимъ (хриплымъ) голосомъ, если бъ онъ долженъ былъ возвѣстить эту роковую для Дункана поѣздку.» Въ словосочетаніи подлинника ничто не противится такому смыслу рѣчи; желая сохранить въ переводѣ краткость ея и силу, я не усумнился сказать; Зловѣщь Дункану воронъ и проч.
Ближе, по темнѣе было бы такъ: Неистово бы каркнулъ самый воронъ, накликивая въ замокъ мой Дункана!…
(7) Мѣсто это въ подлинникѣ очень темно; толкованіе Стивенса не яснѣе текста, хотя гораздо длиннѣе его. Я перевелъ текстъ почти наудачу.
(8) Мнѣ показался смыслъ этаго монолога очень яснымъ; Джонсонъ говоритъ, что каждый понимаетъ его по-своему, и прилагаетъ собственное мнѣніе, съ которымъ я почти согласенъ.
(9) Честолюбіе, возросшее горою, не передаетъ вполнѣ Шекспирова vaulting ambition, which oe’rleaps itself; это пойметъ всякъ, читающій по-Англійски, но что дѣлать?
(10) Пословица: Catus amat pisces, sed non vult tingere plantas. Въ подлинникѣ она, какъ поговорка, всякому извѣстная, только упомянута.
(11) Въ подлинникѣ: "только придави смѣлостію задвижку, "… т. е. задвижку, напримѣръ, въ сваебойной машинѣ, удерживающую отъ паденія гирю, иначе: смѣло дай дѣлу ходъ. Фигура такъ странна, что я рѣшился замѣнить ее самою мыслію, выраженною прямо.
(12) Эта и многія другія сцены оканчиваются въ подлинникѣ парою рифмованныхъ стиховъ, обыкновенно плохихъ и натянутыхъ. Сохраненіе рифмы не показалось мнѣ дѣломъ существенной важности: въ замѣну ее старался я выразить мысль, сколько возможно, короче и сильнѣе.
ДѢЙСТВІЕ 2.
править(1) Слово въ слово: "да не отнимутъ у настоящаго часа ужасности, ему приличной, " т. е. тишины, говоритъ Дарбуртонъ: кажется онъ правъ.
(2) Слово въ слово: «пока я грожусь, онъ живетъ; слова на жаръ дѣлъ дышатъ слишкомъ холодно.» Тутъ для рифмы допущена и натяжка и грамматическая ошибка.
(3) Иначе, сохраняя странную фигуру подлинника:
На весь домъ кричалъ онъ:
«Не спите! Гламисъ сонъ зарѣзалъ; впредь
Не спать ужь Кавдору, не спать Макбету…»
Это слово въ слово.
(4) Въ подлинникѣ игра словъ обращена, по сходству звуковъ, на hose и goose.
(5) Подробности о четвертой вегщи производимой виномъ, не переведены. Любопытные найдутъ ихъ въ подлинникѣ: Lechery, sir, it proroges and unprorokes: it provokes the desire, but takes away the performance etc.
(6) Очень натянуто, но довольно естественно въ устахъ лицемѣра, пріискивающаго выраженія для приторной горести.
(7) Colmes-kill, извѣстный Iona (Айона), одинъ изъ западныхъ острововъ; теперь онъ называется Icolm-kill; kill значитъ кладбище.
ДѢЙСТВІЕ III.
править(1) Дальше отъ подлинника по словамъ, но едвали не ближе къ нему по смыслу и духу было бы такъ:
Который
Изъ васъ съигралъ такую шутку?
ПРИДВОРНЫЕ:
Шутку?
Но, Государь, какую?
(2) Вѣроятно то же, что Virus lunare древнихъ, пѣна, которую заклятія заставляли луну опускать на травы или другіе предметы.
ДѢЙСТВІЕ IV.
править(1) Всѣ заклинанія переведены вольно.
(1) Природы жизнь, пресѣклась бы растительность… такъ понялъ я слова: Though the treasure of nature’s germins tumble all logeliier even tili destruction sicken.
(2) Слово въ слово: «если бъ имѣлъ я три уха, я бы слушалъ тебя» разумѣется: всѣми тремя.
(3) Въ подлинникѣ: «бѣдная птичка! ты никогда не будешь бояться ни сѣтей, ни силковъ, ни западней.» Сынъ отвѣчаетъ: «зачѣмъ бояться мнѣ? они не для бѣдныхъ птичекъ ставятся.» Замѣчаніе матери вовсе не согласно съ ея же словами: «бѣдная птичка!» Отвѣтъ сына ложенъ начисто. Полагаю, что текстъ искаженъ; можетъ быть Леди говоритъ: Poor bird! 'would ihou’dst ne’er fear the net nor lime и пр., т. е. желала бы я, чтобы ты не боялся и пр.; а сынъ отвѣчаетъ: "Why should I, mother? Poor birds are tliey set for? т. е. зачѣмъ бояться? развѣ они для бѣдныхъ птичекъ ставятся? — Такъ читаю я вмѣсто печатаемаго нынѣ: Poor bird! thou’dst never fear the net nor lime etc. — Why should I, mother? Poor birds they are not set for. Въ послѣднемъ стихѣ нѣтъ и мѣры. Какъ бы то ни было, для избѣжанія безсмыслицы, я рѣшился въ переводѣ сказать совершенно противное мысли подлинника.
(4) Въ чемъ я увѣренъ, о томъ погорюю; увѣренъ въ томъ только, что знаю, а что могу поправить, поправлю, когда поблагопріятствуетъ время. Здѣсь, чтобы вѣрно и ясно выразить мысль, надлежало отступить отъ подлинника въ словахъ. Подобные случаи при переводахъ встрѣчаются не рѣдко.
(5) Слово въ слово, хотя не по-Русски: я не «есмь измѣнникъ» — «но Макбетъ есть.»
(6) Здѣсь пропущены слѣдующія слова подлинники: We have willing dames enough; there cannot be That vullure in you to devour so many As will to greatness dedicate themselves Finding it so inclined.
(7) Слово въ слово: тебя носила она болѣе на колѣнахъ, нежели на ногахъ, и умирала ежедневно.
(8) Evil, kings' evil.
(9) Такая монета называлась Ангелъ; она была цѣною въ 10 шиллинговъ.
(10) Малькольмъ узнаетъ въ немъ еще издали земляка по Шотландскому платью, которое значительно отличалось отъ Англійскаго.
(11) Грѣшенъ: чтобы согласить названіе, придаваемое краю, съ слѣдующимъ за тѣмъ его описаніемъ, я поставилъ: чумное кладбище; въ подлинникѣ просто: our grave — могила наша.
(12) How does my wife! — Why, well. — And all my children? Well too. — потомъ: at peace. Я старался, сколько возможно, сохранить двусмысленность отвѣтовъ.
ДѢЙСТВІЕ V.
править(1) "Съ тѣхъ поръ, какъ Король отправился въ походъ, " сказано въ подлинникѣ; но Макбетъ никуда не отправился, а заперся въ замкѣ: это одинъ изъ Шекспировскихъ недосмотровъ.
(2) Мѣсто это не совсѣмъ ясно въ подлинникѣ; мысль однако понятна: по всѣмъ толкованіямъ она выходитъ въ сущности все одна и та же.
(3) Кромѣ мѣстъ, означенныхъ въ предыдущихъ примѣчаніяхъ, въ переводѣ, разумѣется, есть и другія, не соотвѣтствующія подлиннику въ строгой точности; въ самомъ началѣ піесы, напримѣръ, стихъ «предвечерней порой» должна бы говорить не вторая вѣдьма, а третья; два же стиха «какъ одинъ побѣдитъ, какъ другой убѣжитъ» — вторая. Сверхъ того кое-гдѣ, по неясности текста, надлежало переводить не самыя выраженія, но, вмѣсто ихъ, толкованія коментаторовъ; индѣ же, оставляя по необходимости самыхъ толкователей, руководствоваться однимъ здравымъ смысломъ. Впрочемъ въ подобныхъ случаяхъ дѣло шло обыкновенно о мелочахъ, о выраженіи болѣе или менѣе умѣстномъ, а не о самой мысли.
Въ заключеніе всего замѣчу, что нѣкоторая напыщенность слога въ разныхъ мѣстахъ піесы, особенно же во 2-мъ явленіи І-го дѣйствія, не есть дѣло моего произвола: въ подлинникѣ та же самое.
ПРИМѢЧАНІЯ.
правитьПереводъ сей присланъ къ Издателю Телеграфа (уже довольно давно) при слѣдующемъ письмѣ Г-на Переводчика:
"Посылаю вамъ первое дѣйствіе Макбета. Вы тотчасъ замѣтите, что переводя его я не въ точности слѣдовалъ тому плану, по которому переводилъ Гамлета: тутъ больше заботливости о гладкости стиховъ, слѣдственно меньше вѣрности въ подробностяхъ изложенія. Говоря: слѣдственно, я тѣмъ самымъ уже сознаюсь въ неспособности моей, соединить въ переводѣ оба сіи достоинства въ высокой степени. Сколько однимъ изъ нихъ должно жертвовать другому, чтобы доставить переводу наибольшее сходство (въ цѣломъ) съ подлинникомъ; въ рѣшеніи этого вопроса я еще не согласенъ самъ съ собою; не согласенъ и во многомъ. Я очень желалъ-бы знать ваше мнѣніе о семъ предметѣ. Не льзя-ли вамъ удѣлить одинъ изъ часовъ досуга на подробное разсмотрѣніе его, теоретически, если вамъ угодно, или практически — что было-бы еще поучительнѣе и сообразнѣе съ объемомъ понятій большей части нашихъ читателей (и писателей также). Первыя дѣйствія Лира и Макбета передъ вами. Разборъ ихъ, строгій, безпристрастный, истинно критическій, былъ-бы полезенъ всей переводящей братіи, и въ особенности мнѣ. Я вижу, вникнувъ поглубже въ дѣло, что Гамлетъ мой далекъ отъ того, чѣмъ сдѣлать его есть возможность, но еще не ясно вижу путь, по которому надлежитъ идти, чтобы ея достигнуть. Сомнительность эта отразилась на переводѣ Лира и Макбета, и я рѣшительно не перевожу болѣе Шекспира, пока не буду въ состояніи дать себѣ вѣрный отчетъ въ томъ что хочу и какъ я долженъ дѣлать. Что за охота срисовывать хорошую картину тушью, зная что можно, при помощи кое-чего, списать ее красками?
"Признаюсь вамъ, что я съ нетерпѣніемъ буду ожидать въ Телеграфѣ статьи, о которой прошу васъ (оставаясь въ надеждѣ, что вы не откажетесь заняться ею для общей пользы). Чѣмъ строже и многостороннѣй будетъ разборъ, тѣмъ больше я вамъ за него буду благодаренъ: правое осужденіе горько только тому, кто находитъ сладкими похвалы не заслуженныя. Я съ моей стороны считаю обязанностью пользоваться замѣчаніями всякаго — разумѣется дѣльными.
«По возвращеніи моемъ въ Россію, я намѣренъ напечатать Байронова Вернера — но это будущее.»
Душевно благодаря Г-на Переводчика за украшеніе нашего Журнала прекрасными его преложеніями Шекспира, не меньше благодаримъ его за честь, которую дѣлаетъ онъ намъ, предлагая на разрѣшеніе трудный и важный вопросъ. — Въ одной изъ слѣдующихъ книжекъ Телеграфа постараемся мы изложишь наше мнѣніе: о переводахъ великихъ поэтовъ вообще, и о переводахъ Г-на Вронченко изъ Шекспира въ особенности. Исполнимъ это съ тѣмъ живымъ участіемъ, которое вполнѣ заслуживаетъ столь великій предметъ.
Примечания
править- ↑ Неизвестное предисловие М. П. Вронченко к переводу «Макбета», Ю. Д. Левин, 1964.