Из книги «Любови» (Овидий; Брюсов)/Erotopaegnia, 1917 (ДО)

Из книги «Любови»
авторъ Овидий, пер. Валерий Яковлевич Брюсов (1873—1924)

Оригинал: лат. Amorum. — Изъ сборника «Erotopaegnia». Источникъ: Erotopaegnia. Стихи Овидия, Петрония, Сенеки, Приапеевы, Марциала, Пентадия, Авсония, Клавдиана, Луксория в переводе размерами подлинника. — М.: Альциона, 1917.

ОВИДІЙ.

1.

ИЗЪ КНИГИ «ЛЮБОВИ».

Иль не прекрасна была, не исполнена прелестей дѣва,
Иль я ее не желалъ часто въ мечтаньяхъ своихъ?
Но я ее обнималъ безплодно, позорно безсильный,
Я на лѣнивомъ лежалъ ложѣ, какъ бремя, какъ стыдъ,
Былъ не способенъ, желая, при всемъ желаніи дѣвы,
Я наслаждаться благой долей разслабленныхъ чреслъ!

Тщетно она обвивала точеныя руки вкругъ шеи
Нашей, что были бѣлѣй, чѣмъ и Сиѳо́нійскій снѣгъ,
Напечатляла лобзанья, дразня языкомъ сладострастно
10. ‎И подъ бедро подводя знойныя бедра свои;
Разныя нѣжности мнѣ говорила, своимъ называла,
И всѣ другія слова, что въ эти миги твердятъ.
Члены однако мои, словно льдистой натерты цикутой,
Не выполняли, лѣнясь, предположеній моихъ.
Я — столбъ недвижный лежалъ, изваянье, ненужная тяжесть,
Было нельзя разрѣшить, что я: мужчина иль тѣнь!

Что предстоящая дастъ (если мнѣ предстоитъ она) старость,
Если и юность сама силы теряетъ свои?
Ахъ! своихъ лѣтъ я стыжусь! что мнѣ въ томъ — быть мужчиной, быть юнымъ,
20. ‎А для подруги своей — я не мужчина, не юнъ!
Вѣчная жрица такою встаетъ, та, что бдитъ надъ священнымъ
Пламенемъ, иль дорогимъ братомъ хранима сестра.

Рыжая Хлида, однако, давно ль была дважды, а Пиѳа
Бѣлая трижды со мной, трижды и Либа подъ рядъ?
Въ краткую ночь, отъ меня когда это спросила Коринна,
Я не забылъ, что тогда девять я выдержалъ разъ.

Или ослабло мое, заклято Ѳесса́ликскимъ ядомъ,
Тѣло? иль бѣдному мнѣ за́говоръ, зелья вредятъ?
Иль, написавъ мое имя на воскѣ аломъ, колдунья
30. ‎Самую печень потомъ острой проткнула иглой?
Ке́рера въ злакъ переходитъ безплодный, объята заклятьемъ,
И прекращается ключъ водный, заклятьемъ объятъ,
Желуди съ дуба и гроздья съ заклятой лозы упадаютъ
И, хоть никто не трясетъ, яблоки съ яблонь летятъ.
Что же мѣшаетъ, чтобъ нервы отъ чары магической слабли?
И моего, можетъ быть, тѣла отсюда болѣзнь.
Къ этому стыдъ подоспѣлъ; самый стыдъ поступка вредилъ мнѣ,
И недостатковъ моихъ сталъ онъ причиной второй.

Что за прекрасную дѣву, однако, я видѣлъ и трогалъ,
40. ‎Ибо, какъ ту̀нику, я трогалъ ее самое!
Къ ней прикасаясь, и Пилій сдѣлаться могъ бы моложе,
Сталъ бы сильнѣй и Тиѳонъ при дряхолѣтьи своемъ.
Это досталося мнѣ; но мужчины ей не досталось.
Съ клятвами новыми какъ новыя просьбы начну?
Вѣрно, великимъ (когда такъ постыдно использовалъ ихъ я)
Стыдно богамъ тѣхъ даровъ, что даровали они.

Жаждалъ свиданія я, и вотъ я добился свиданья;
Жаждалъ лобзать, и лобзалъ; близкимъ быть жаждалъ, и былъ.
Что́ мнѣ въ удачѣ такой! что́ въ царствахъ, когда не царилъ я!
50. ‎ Вѣдь не использовалъ я дивныхъ сокровищъ, — скупецъ!
Жаждетъ такъ разгласитель тайны — водъ посрединѣ,
Тѣ, что не можетъ вовѣкъ тронуть, онъ видитъ плоды.
Такъ покидаетъ иной на разсвѣтѣ нѣжную дѣву,
Вдругъ, чтобы право имѣть стать предъ святыней боговъ.

Но, можетъ быть, не довольно нѣжныхъ она расточала
Лучшихъ лобзаній? не всѣ средства соблазна нашла?

Нѣтъ! и могучіе ду̀бы она и алмазъ крѣпкотвердый,
Скалъ неподвижность могла бъ лаской своей возбудить!
Правда! — способна была возбудить — живого, мужчину,
60. ‎Но тогда не былъ я живъ, не былъ мужчиной былымъ.
Можетъ ли уши глухія обрадовать Фемія пѣсня?
Бѣдному Ѳа́мирѣ что пышныя краски картинъ!

А что за радости я въ мечтахъ молчаливо готовилъ!
Способовъ сколько въ мечтахъ воображалъ, измышлялъ!
Наши лежали межъ тѣмъ, какъ будто мертвые, члены,
Жалостно измождены, словно вчерашній цвѣтокъ;
Нынѣ они, посмотри, живутъ и не во-время сильны,
Нынѣ работы хотятъ, просятся въ битву свою.
Что же, стыдясь, не лежишь ты, о часть гнуснѣйшая наша?
70. ‎Такъ-то обманутъ я былъ раньше обѣтомъ твоимъ.
Ты обманула владѣльца, тобой, безоружный, былъ преданъ
Я и, съ великимъ стыдомъ, горькій извѣдалъ ущербъ.

А между тѣмъ снисходила къ тебѣ до того моя дѣва,
Что возбуждала тебя, нѣжно, касаясь рукой.
Послѣ жъ, увидя, что ты никакимъ искусствомъ не можешь
Снова ожить и, забывъ прошлое, падаешь ницъ, —
«Что жъ ты смѣешься! — сказала, — тебя кто, безумца, неволилъ,
Противъ желанія, класть члены на ложѣ моемъ?
Иль тебя, шерстью опутавъ, чаруетъ колдунья Ээи,
80. ‎Или, любовью другой ты обезсиленъ, пришелъ?»

И, не промедля, вскочила, ту́никой еле одѣта,
И предпочла убѣжать прочь обнаженной ногой;
Но, чтобъ рабыни узнать не могли, что ея не коснулись,
Перенесенный позоръ взятой прикрыла водой.