Рыжая Хлида, однако, давно ль была дважды, а Пиѳа
Бѣлая трижды со мной, трижды и Либа подъ рядъ?
Въ краткую ночь, отъ меня когда это спросила Коринна,
Я не забылъ, что тогда девять я выдержалъ разъ.
Или ослабло мое, заклято Ѳесса́ликскимъ ядомъ,
Тѣло? иль бѣдному мнѣ за́говоръ, зелья вредятъ?
Иль, написавъ мое имя на воскѣ аломъ, колдунья
30. Самую печень потомъ острой проткнула иглой?
Ке́рера въ злакъ переходитъ безплодный, объята заклятьемъ,
И прекращается ключъ водный, заклятьемъ объятъ,
Желуди съ дуба и гроздья съ заклятой лозы упадаютъ
И, хоть никто не трясетъ, яблоки съ яблонь летятъ.
Что же мѣшаетъ, чтобъ нервы отъ чары магической слабли?
И моего, можетъ быть, тѣла отсюда болѣзнь.
Къ этому стыдъ подоспѣлъ; самый стыдъ поступка вредилъ мнѣ,
И недостатковъ моихъ сталъ онъ причиной второй.
Что за прекрасную дѣву, однако, я видѣлъ и трогалъ,
40. Ибо, какъ ту̀нику, я трогалъ ее самое!
Къ ней прикасаясь, и Пилій сдѣлаться могъ бы моложе,
Сталъ бы сильнѣй и Тиѳонъ при дряхолѣтьи своемъ.
Это досталося мнѣ; но мужчины ей не досталось.
Съ клятвами новыми какъ новыя просьбы начну?
Вѣрно, великимъ (когда такъ постыдно использовалъ ихъ я)
Стыдно богамъ тѣхъ даровъ, что даровали они.
Жаждалъ свиданія я, и вотъ я добился свиданья;
Жаждалъ лобзать, и лобзалъ; близкимъ быть жаждалъ, и былъ.
Что́ мнѣ въ удачѣ такой! что́ въ царствахъ, когда не царилъ я!
50. Вѣдь не использовалъ я дивныхъ сокровищъ, — скупецъ!
Жаждетъ такъ разгласитель тайны — водъ посрединѣ,
Тѣ, что не можетъ вовѣкъ тронуть, онъ видитъ плоды.
Такъ покидаетъ иной на разсвѣтѣ нѣжную дѣву,
Вдругъ, чтобы право имѣть стать предъ святыней боговъ.
Но, можетъ быть, не довольно нѣжныхъ она расточала
Лучшихъ лобзаній? не всѣ средства соблазна нашла?
Рыжая Хлида, однако, давно ль была дважды, а Пифа
Белая трижды со мной, трижды и Либа подряд?
В краткую ночь, от меня когда это спросила Коринна,
Я не забыл, что тогда девять я выдержал раз.
Или ослабло мое, заклято Фесса́ликским ядом,
Тело? иль бедному мне за́говор, зелья вредят?
Иль, написав мое имя на воске алом, колдунья
30 Самую печень потом острой проткнула иглой?
Ке́рера в злак переходит бесплодный, объята заклятьем,
И прекращается ключ водный, заклятьем объят,
Желуди с дуба и гроздья с заклятой лозы упадают
И, хоть никто не трясет, яблоки с яблонь летят.
Что же мешает, чтоб нервы от чары магической слабли?
И моего, может быть, тела отсюда болезнь.
К этому стыд подоспел; самый стыд поступка вредил мне,
И недостатков моих стал он причиной второй.
Что за прекрасную деву, однако, я видел и трогал,
40 Ибо, как ту́нику, я трогал ее самое!
К ней прикасаясь, и Пилий сделаться мог бы моложе,
Стал бы сильней и Тифон при дряхолетьи своем.
Это досталося мне; но мужчины ей не досталось.
С клятвами новыми как новые просьбы начну?
Верно, великим (когда так постыдно использовал их я)
Стыдно богам тех даров, что даровали они.
Жаждал свидания я, и вот я добился свиданья;
Жаждал лобзать, и лобзал; близким быть жаждал, и был.
Что мне в удаче такой! что в царствах, когда не царил я!
50 Ведь не использовал я дивных сокровищ, — скупец!
Жаждет так разгласитель тайны — вод посредине,
Те, что не может вовек тронуть, он видит плоды.
Так покидает иной на рассвете нежную деву,
Вдруг, чтобы право иметь стать пред святыней богов.
Но, может быть, не довольно нежных она расточала
Лучших лобзаний? не все средства соблазна нашла?
