Остатокъ дня послѣ отъѣзда Михаила Марія не слышала уже болѣе упрековъ; ей предоставлена была свобода въ полнѣйшемъ спокойствіи заниматься своими работами. Но отъ ея вниманія не могли ускользнуть частыя сношенія ея тетки съ пасторомъ Гонденомъ и она тотчасъ же сообразила, что темою для ихъ разговора служили вѣроятно ея поступки. Хотя ни одинъ изъ нихъ не упоминалъ о ея непослушаніи и непокорности, по опа чувствовала, что уже составленъ былъ реестръ си грѣховъ и что ей грозитъ самая строгая проповѣдь.
Пасторъ Гонденъ никогда ни нравился Маріи, хотя она и не могла объяснить себѣ причину этого отвращенія; поводомъ къ тому, вѣроятно служило то, что его преподобіе отличался не совсѣмъ свѣтлымъ умомъ и черезъ чуръ уже заботился о домашнихъ обстоятельствахъ своихъ ближнихъ. Кромѣ того, онъ немилосердно нюхалъ табакъ, чего Марія терпѣть не могла. Ей нравилось когда мужчина курилъ, потому, можетъ бить, что ея дядя имѣлъ эту привычку; но можно было почти предположить, что еслибы дядя нюхалъ табакъ, а пасторъ курилъ, то ея мнѣніе вѣрно измѣнилось бы, въ пользу однаго и во вредъ другаго, Марія въ продолженіи цѣлаго вечера, ждала что за нею пришлютъ и во избѣжаніи этаго навязала себѣ цѣлую кучу дѣлъ по хозяйству. Но работы всѣ уже были кончены, а все еще не приглашали ее въ маленькую комнатку тети Іозефы.
Марія, впрочемъ, не совсѣмъ ошиблась въ своихъ расчетахъ. На слѣдующее утро, къ девяти часамъ, пасторъ Гонденъ снова явился въ «Золотомъ львѣ» и мадамъ Фоссъ приказала привести ему чашку кофе. Марія злилась за его приходъ и поэтому поручила отнести ее Петру Беку, который черезъ нѣсколько минутъ вернулся съ извѣстіемъ, что пасторъ желаетъ говорить съ нею.
— Скажи ему, что я очень занята, такъ какъ за отъѣздомъ дяди всѣ обращаются ко мнѣ. Спроси, не можетъ ли онъ отложить свой разговоръ до другаго дня. Она очень хорошо знала, что всѣ ея отговорки ни къ чему не поведутъ и хотѣла этимъ только выиграть время. Дѣйствительно, Петръ вернулся съ приказаніемъ, передать ей, что тетка желаетъ видѣть ее немедленно. Со стиснутыми зубами и сжатыми кулаками спустилась Марія внизъ.
— Марія, дитя мое, господинъ пасторъ хочетъ говорить съ тобою, кой о чемъ, поэтому я оставлю васъ однихъ, и съ этими словами тетя Іозефа ушла.
Молодой дѣвушки ничего не оставалось, какъ покориться необходимости выслушать текстъ пастора, но въ тоже время задалась мыслью, что такъ какъ имѣла довольно мужества для такого упорнаго сопротивленія дяди, то никакая уже другая власть въ мірѣ не въ состояніе заставить ее колебаться.
— Милая Марія, началъ пасторъ, я слышалъ отъ вашей тети, что вы находитесь не совсѣмъ къ ладу съ вашимъ нарѣченнымъ женихомъ; но садитесь же Марія, намъ можно будетъ тогда поспокойнѣе обсудить это дѣло.
— Но я не чувствую ни малѣйшей охоты къ подобному разговору, возразила Марія и, вопреки своего желанія, принуждена была сѣсть.
— Однако, дитя мое, вамъ необходимо, въ этомъ отношеніи позволить родственникамъ руководить собой; такая умная дѣвушка какъ вы, должна понимать, что совѣты ея семейства не могутъ быть пущены на вѣтеръ.
Маріи смертельно хотѣлось объяснить пастору, что единственныя приближенные, отъ которыхъ она намѣрена выслушать совѣты, суть ея дядя и тетка, но она удержалась и промолчала.
— Дитя мое, въ столь юномъ возрастѣ необходимъ руководитель и я думаю, что наиболѣе способнымъ въ этомъ отношеніи можно считать собственнаго духовника, не талъ ли? При этихъ словахъ его преподобіе взяло порядочную дозу табаку.
— Въ дѣлахъ касающихся церкви — да, возразила Марія.
— Конечно, это весьма близко даже касается церкви. Вообще мнѣ неизвѣстна ни одна изъ нашихъ житейскихъ обязанностей, которые не были бы тѣсно связаны съ церковью и какъ вы согласны со мной, не нуждались бы въ отпущеніи грѣховъ духовника.
— Все это однако, дѣла чисто церковнаго свойства, отвѣтила Марія, не знавшая какъ ей поддержать споръ.
— Это совершенно все равно, церковнаго или какого либо другаго. Ну, а еслибъ напримѣръ, болѣзнь приковывала бы васъ къ постели, то духовникъ развѣ ничего не значилъ бы для васъ?
— Но вѣдь я здорова, отецъ Гонденъ!
— Здоровы тѣломъ да — но больны душой, это вы должны допустить. Понимаете ли вы. дитя мое, что здѣсь дѣло идетъ о религіозномъ обязательствѣ — не торжественно ли вы обручены съ господиномъ Урмандомъ?
— Но вовсе не рѣдки такія случаи, гдѣ за обрученіемъ не слѣдуетъ свадьба, быстро подхватила Марія. Я могу привести примѣръ, въ Анетѣ Лольмъ изъ Сенъ Дье, обручившейся, въ послѣднюю зиму съ Жаномъ де-Пюгнакъ; между ними произошло какое-то недоразумѣніе въ денежномъ вопросѣ такъ что свадьба разстроилась и даже патеръ Каррое нашелъ это совершенно въ порядкѣ вещей. Если для Анеты Лольмъ дѣло могло устроиться, то и для меня оно вѣрно также будетъ возможно.
Все это хорошо было извѣстно пастору, но онъ желалъ убѣдить Марію, что церковь, дѣйствительно, въ нѣкоторыхъ обстоятельствахъ, разрѣшаетъ отъ клятвы не въ такомъ случаѣ однако, когда это должно совершиться только по прихотямъ капризной молодой дѣвушки. Церковь имѣетъ тогда право, говорилъ онъ, употребить надъ него всю свою власть.
Однимъ словомъ, святой отецъ ничего не жалѣлъ, чтобы поддержать какъ авторитетъ родственниковъ, такъ и свой собственный, но въ тоже время боялся что свѣтлый умъ Маріи не преклонится ни передъ какими доводами.
— Вѣдь нельзя же вамъ утверждать, что торжественныя обѣты, которыми вы размѣнялись съ молодымъ человѣкомъ, могли бы считаться пустыми словами?
— Я очень огорчена тѣмъ, что произнесла ихъ, право очень огорчена, однако исполнитъ ихъ не въ моей власти.
— Но вамъ необходимо принудить себя, потому что родные имѣютъ въ виду ваше же собственное благо. Вы не можете поставить себя на одну доску съ Анетою Лольмъ, съ которою былъ совсѣмъ особый случай и я считаю своею обязанностью обратитъ ваше вниманіе на то, что измѣняя Адріану Урманду вы совершите тяжкій грѣхъ.
— Когда Анета могла взять свое слово назадъ, потому что ея избранный не имѣлъ достаточно денегъ, тогда и я свободна отказать моему жениху, но той причинѣ, что не чувствую къ нему склонности. Если я совершила какой либо проступокъ, то онъ заключается въ отказѣ Урманду, а не единственно въ неповиновеніи дяди Михаилу.
— Вы провинились въ одинаковой степени какъ передъ однимъ, такъ и передъ другимъ.
— Нѣтъ, господинъ пасторъ. По моему мнѣнію, вышедши за Урманда, я должна бы быть ему любящей, вѣрной женой; къ счастію еще заблаговременно открылось, что для выполненія этой обязанности у меня недостаетъ довольно силъ и поэтому я убѣждена, что во избѣжаніе грѣха, мнѣ не слѣдуетъ согласиться на этотъ бракъ, что я и сдѣлаю.
Тщетна была всякая дальнѣйшая попытка пастора Гондена, всѣ его просьбы и угрозы пропадали даромъ.
— Не стоитъ долѣе по пустому тратить словъ, — сказала Марія наконецъ, — ничто въ мірѣ по въ состояніе заставить меня отказаться отъ своего рѣшенія. Если я согрѣшила, какъ вы говорите, то я готова покаяться, зная, какъ дурно было дѣйствительно съ моей стороны допустить въ себѣ мысль о возможности сдѣлаться женою Урманда, но не въ состояніе убѣдить себя, что грѣшу отказываясь отъ него.
Съ послѣдними словами Марія удалилась и тотчасъ же послѣ нея вошла мадамъ Фоссъ, чтобы узнать отъ пастора о результатѣ его наставленій.
Михаилъ Фоссъ, между тѣмъ пріѣхалъ въ Базель, пятью часами раньше письма Маріи и незнакомый съ судебными порядками, онъ употребилъ всѣ усилія, чтобы получить его въ спои руки; но само собою разумѣется, что попытка его осталась тщетною.
Когда Урманду прислали посланіе Маріи, Михаилъ уже сидѣлъ у него и старался уговорить своего молодаго друга не распечатывать письма. При этомъ, однако, ему пришлось въ нѣкоторой степени объяснить его содержаніе и этимъ только весьма понятно усилилъ желаніе несчастнаго любовника узнать всѣ подробности, потому что, говорилъ онъ, лучше если все откроется разомъ.
Такимъ образомъ Михаилу удалось добиться отъ Урмаида, не совсѣмъ твердое обѣщаніе не принять рѣшеніе Маріи за серіозное.
— Вѣдь вамъ извѣстно, какія взбалмошныя созданія бываютъ иногда дѣвушки, — говорилъ онъ, — они Богъ вѣсть что забираютъ себѣ въ голову и къ концу концевъ сами не знаютъ чего хотятъ.
— Но кто же тотъ другой? — спросилъ Адріянъ прочитавъ письмо и не смотря на данное обѣщаніе, при этомъ вопросѣ, ясно изобличалъ, что вѣрилъ каждому написанному слову. Его лице представляло собой типъ полнѣйшей безутѣшности и слабымъ, хриплымъ голосомъ прибавилъ онъ, когда Михаилъ медлилъ отвѣтомъ: — Вы должны же знать, кого она подразумѣваетъ! Кто же это?
— Это вѣрно Георгъ, — возразилъ хозяинъ, — во всю свою жизнь не говорила она ни съ кѣмъ другимъ, да и съ нимъ, въ послѣдніе полтора года, едва видѣлась. Теперь же онъ пріѣхалъ и самымъ коварнымъ образомъ шепнулъ ей, что-то-напомнилъ, какое то ребяческое обѣщаніе, какую то состарившуюся, незначительную и безсмысленную клятву, которою они размѣнялись, бывши еще дѣтьми и этимъ вогналъ се въ страхъ!
— Зачѣмъ же мнѣ никогда не говорили, что между ними когда то существовала связь, — возразилъ Урмандъ, начинавшій убѣждаться, что ему пристало играть роль оскорбленнаго.
— Да говорить то было нечего — буквально нечего!
— Они вѣроятно писали другъ другу!
— Никогда ни одной строки, честью увѣряю васъ въ томъ. Я былъ радъ, когда Георгь уѣхалъ отъ насъ, потому что мнѣ показалось, будто оба творятъ глупости, но никогда мнѣ и съ голову не приходило, что эти сумасбродства, могли бы имѣть какое либо значеніе въ будущемъ. Съ тѣхъ поръ между ними никогда ничего не произошло, что она сама лично можетъ вамъ подтвердить. Теперь же это съ ея стороны, только одна, романическая выходка, будто непремѣнно слѣдуетъ сдержать свое первое обѣщаніе, послѣ того, какъ ей о немъ напомнили.
Но никакія увѣренія не въ состояніе были успокоить Урманда, все еще утверждавшаго, что ему необходимо принять отказъ Маріи.
— Хотя это весьма больно для меня, — говорилъ онъ, потому что уже весь Базель знаетъ о моей предстоящей свадьбѣ и меня осыпали уже цѣлымъ градомъ всевозможныхъ пожеланій, но еще больнѣе было бы, еслибъ мнѣ пришлось лично получить вторичный отказъ Маріи Бромаръ и этимъ навлечь на себя насмѣшку всего Гронпера.
Онъ былъ вполнѣ согласенъ, что Георгъ поступилъ въ высшей степени коварно и охотно сказалъ бы тоже самое про Марію, еслибъ только Михаилъ Фоссъ позволилъ ему это. Но онъ все утверждалъ, что Марія не столько виновата, какъ тотъ, который смутилъ ее и что Адріану только стоитъ показаться въ Гронперѣ, какъ все пойдетъ прежнимъ порядкомъ. Наконецъ мнѣніе Михаила дѣйствительно одержало верхъ надъ сомнѣніями молодаго человѣка и онъ согласился вернуться съ нимъ въ «Золотой левъ».
На другой день, рано утромъ отправились они въ дорогу и такимъ образомъ отецъ два раза проѣхалъ черезъ Кольмаръ, ни разу не повидавшись съ сыномъ.