— Вѣдь вамъ извѣстно, какія взбалмошныя созданія бываютъ иногда дѣвушки, — говорилъ онъ, — они Богъ вѣсть что забираютъ себѣ въ голову и къ концу концевъ сами не знаютъ чего хотятъ.
— Но кто же тотъ другой? — спросилъ Адріянъ прочитавъ письмо и не смотря на данное обѣщаніе, при этомъ вопросѣ, ясно изобличалъ, что вѣрилъ каждому написанному слову. Его лице представляло собой типъ полнѣйшей безутѣшности и слабымъ, хриплымъ голосомъ прибавилъ онъ, когда Михаилъ медлилъ отвѣтомъ: — Вы должны же знать, кого она подразумѣваетъ! Кто же это?
— Это вѣрно Георгъ, — возразилъ хозяинъ, — во всю свою жизнь не говорила она ни съ кѣмъ другимъ, да и съ нимъ, въ послѣдніе полтора года, едва видѣлась. Теперь же онъ пріѣхалъ и самымъ коварнымъ образомъ шепнулъ ей, что-то-напомнилъ, какое то ребяческое обѣщаніе, какую то состарившуюся, незначительную и безсмысленную клятву, которою они размѣнялись, бывши еще дѣтьми и этимъ вогналъ се въ страхъ!
— Зачѣмъ же мнѣ никогда не говорили, что между ними когда то существовала связь, — возразилъ Урмандъ, начинавшій убѣждаться, что ему пристало играть роль оскорбленнаго.
— Да говорить то было нечего — буквально нечего!
— Они вѣроятно писали другъ другу!
— Никогда ни одной строки, честью увѣряю васъ въ томъ. Я былъ радъ, когда Георгь уѣхалъ отъ насъ, потому что мнѣ показалось, будто оба творятъ глупости, но никогда мнѣ и съ голову не приходило, что эти сумасбродства, могли бы имѣть какое либо значеніе въ будущемъ. Съ тѣхъ поръ между ними никогда ничего не произошло, что она сама лично можетъ вамъ подтвердить. Теперь же это съ ея стороны, только одна, романическая выходка, будто непремѣнно слѣдуетъ сдержать свое первое обѣщаніе, послѣ того, какъ ей о немъ напомнили.
Но никакія увѣренія не въ состояніе были успо-
— Ведь вам известно, какие взбалмошные создания бывают иногда девушки, — говорил он, — они Бог весть что забирают себе в голову и к концу концев сами не знают чего хотят.
— Но кто же тот другой? — спросил Адриян прочитав письмо и не смотря на данное обещание, при этом вопросе, ясно изобличал, что верил каждому написанному слову. Его лицо представляло собой тип полнейшей безутешности и слабым, хриплым голосом прибавил он, когда Михаил медлил ответом: — Вы должны же знать, кого она подразумевает! Кто же это?
— Это верно Георг, — возразил хозяин, — во всю свою жизнь не говорила она ни с кем другим, да и с ним, в последние полтора года, едва виделась. Теперь же он приехал и самым коварным образом шепнул ей, что-то-напомнил, какое то ребяческое обещание, какую то состарившуюся, незначительную и бессмысленную клятву, которою они разменялись, бывши еще детьми и этим вогнал се в страх!
— Зачем же мне никогда не говорили, что между ними когда то существовала связь, — возразил Урманд, начинавший убеждаться, что ему пристало играть роль оскорбленного.
— Да говорить то было нечего — буквально нечего!
— Они вероятно писали друг другу!
— Никогда ни одной строки, честью уверяю вас в том. Я был рад, когда Георгь уехал от нас, потому что мне показалось, будто оба творят глупости, но никогда мне и с голову не приходило, что эти сумасбродства, могли бы иметь какое-либо значение в будущем. С тех пор между ними никогда ничего не произошло, что она сама лично может вам подтвердить. Теперь же это с её стороны, только одна, романическая выходка, будто непременно следует сдержать свое первое обещание, после того, как ей о нём напомнили.
Но никакие уверения не в состояние были успо-
