Вашингтона слегка покоробило при такомъ предложеніи, но потомъ его взглядъ сдѣлался задумчивымъ и майоръ какъ будто забылъ все окружающее. Немного спустя, Селлерсъ полюбопытствовалъ узнать, что занимаетъ его мысли.
— Вотъ что; скажите мнѣ откровенно, нѣтъ-ли у васъ въ головѣ такого секретнаго проекта, на осуществленіе котораго не хватило бы всѣхъ фондовъ англійскаго банка?
Полковникъ изумился и спросилъ:
— Послушай, Гаукинсъ, развѣ ты умѣешь читать въ чужой душѣ?
— Никогда не пробовалъ.
— Какъ же ты могъ напасть на такую идею? Это просто чтеніе чужихъ мыслей, хотя, по твоимъ словамъ, ты и не имѣешь понятія, что это значитъ. У меня, дѣйствительно, есть проектъ, на который нужны всѣ фонды англійскаго банка. Но какъ ты могъ о томъ догадаться? путемъ какого психическаго процесса? Это, право, преинтересно.
— Никакого тутъ нѣтъ процесса; у меня совершенно случайно мелькнула мысль о томъ, куда вы дѣнете свои несмѣтныя богатства. Ну, сколько нужно мнѣ или вамъ для совершенно обезпеченной жизни? Сто тысячъ. Между тѣмъ два или три изъ вашихъ послѣднихъ изобрѣтеній принесутъ цѣлые билліоны и вы непремѣнно добьетесь этого. Если бы вамъ требовалось десять милліоновъ фунтовъ стерлинговъ, я могъ бы еще это понять: такая цифра не превосходитъ границъ человѣческаго пониманія; но билліоны! это ужь хватаетъ черезъ край. У васъ непремѣнно долженъ быть колоссальный проектъ въ головѣ, на который и потребуются всѣ эти невѣроятныя суммы.
Любопытство и изумленіе графа возростало съ каждымъ словомъ Гаукинса, и когда тотъ кончилъ, онъ воскликнулъ въ величайшемъ восторгѣ:
— Ты удивительно умно разсудилъ, Вашингтонъ, доказавъ этимъ свою необыкновенную проницательность! Ты напалъ на настоящій слѣдъ, угодилъ въ самую точку, разгадалъ мои сокровеннѣйшія мечты. Послѣ этого, я открою тебѣ все, и ты поймешь меня. Мнѣ нечего напоминать тебѣ о необходимости молчанія, потому что о такихъ вещахъ лучше не болтать до поры до времени. Замѣтилъ-ли ты, сколько памфлетовъ и книгъ о Россіи собрано у меня?
— Да, я полагаю, ни у кого нѣтъ такой массы, по крайней мѣрѣ, ни у кого, кто находится еще въ живыхъ.
— Познакомившись въ достаточной степени по разнымъ источникамъ съ великой и замѣчательной русской націей, я задумалъ купить Сибирь и устроить въ ней республику!
— Боже праведный!
— Что съ тобой? Отчего ты подпрыгнулъ, точно на пружинѣ?
— Господи, да когда вы брякнете такое словечко, по неволѣ подскочишь на стулѣ, точно ты готовъ сейчасъ вылетѣть сквозь крышу! Честное слово, вамъ слѣдовало бы сначала подготовить своего собесѣдника, прежде чѣмъ огорошить его подобной штукой; а вы вдругъ сообщаете мнѣ непостижимый, гигантскій проектъ самымъ хладнокровнымъ тономъ. Вѣдь эдакъ, долго-ли до бѣды? Продолжайте, впрочемъ. Теперь я оправился и горю нетерпѣніемъ узнать, что будетъ дальше. Итакъ, вы хотите купить Сибирь?
— Да, едва только получу деньги. За цѣной я не постою; когда же мною будетъ организована республика въ этой обширной и богатѣвшей странѣ, — свѣтъ свободы, умственнаго развитія, справедливости засіяетъ тамъ на глазахъ изумленнаго міра.
Графъ внезапно остановился, гордо выпрямивъ станъ, и сталъ задумчиво смотрѣть въ окно, незащищенное занавѣсками. Потомъ онъ вдругъ окликнулъ Гаукинса и, указывая на что-то рукою, таинственно вымолвилъ, понизивъ голосъ:
— Смотри!
— Что тамъ такое, полковникъ?
— Вотъ оно!
— Не можетъ быть!
— Это также вѣрно, какъ то, что ты живешь на свѣтѣ. Тише, ни съ мѣста! Я употреблю все свое вліяніе, приложу всѣ свои силы. Мнѣ удалось достичь желаемаго; теперь я заставлю его войти въ домъ. Вотъ ты увидишь.
И онъ принялся дѣлать въ воздухѣ пассы обѣими руками.
— Гляди: я вызвалъ у него улыбку; видишь?
Это была совершеннѣйшая правда. Трэси вышелъ подъ вечеръ прогуляться и случайно увидалъ свои фамильные гербы на фасадѣ жалкаго домишки. Траурныя украшенія заставили его улыбнуться, и не мудрено: они приводили въ смѣхъ даже сосѣднихъ кошекъ.
— Смотри, Гаукинсъ, смотри: чудо совершается. Я достигну своего.
— Конечно, Росморъ, если у меня были какія-нибудь сомнѣнія насчетъ матеріализаціи, то теперь они совсѣмъ разсѣялись. О, какой счастливый день!
Трэси дѣйствительно переходилъ черезъ улицу, поинтересовавшись прочесть надпись на дверной доскѣ. «Такъ вотъ гдѣ живетъ нашъ американскій претендентъ», сказалъ онъ себѣ, продолжая усмѣхаться.
— Онъ идетъ, идетъ прямо сюда! Я сойду внизъ и отворю ему, а ты ступай за мной.
Селлерсъ, блѣдный и взволнованный, столкнулся съ Трэси лицомъ къ лицу. Въ первую минуту голосъ измѣнилъ ему. Запинаясь, онъ выговорилъ несвязное привѣтствіе и продолжалъ:
— Входите, входите прямо, мистеръ… Трэси… Говардъ… Трэси… Благодарю васъ. Входите прямо; васъ ожидали.
Трэси вошелъ, удивленный и заинтересованный такой встрѣчей.
— Ожидали? — повторилъ онъ. — Извините, тутъ должно бытъ какое-нибудь недоразумѣніе.
— О, ровно никакого, — отвѣчалъ Селлерсъ, украдкой подмигивая Гаукинсу, который подоспѣлъ вслѣдъ за нимъ. Затѣмъ онъ произнесъ, понизивъ голосъ и дѣлая удареніе на каждомъ словѣ: — Я, вы знаете, кто…
Къ изумленію обоихъ сообщниковъ, эта фраза не произвела ожидаемаго потрясающаго дѣйствія и посѣтитель отвѣчалъ самымъ невиннымъ тономъ, безъ всякихъ признаковъ смущенія:
— Нѣтъ, извините пожалуйста, я не знаю, кто вы. Я только могу съ нѣкоторой вѣроятностно предположить, что вы тотъ джентльменъ, чье имя выставлено на дверной доскѣ.
— Вѣрно, совершенно вѣрно. Прошу садиться. — Окончательно сбитый съ толку, Росморъ чувствовалъ, что у него голова идетъ кругомъ. Гаукинсъ стоялъ въ сторонкѣ, выпучивъ глаза на вошедшаго, котораго онъ считалъ выходцемъ съ того свѣта. При видѣ пораженнаго товарища, у Росмора мелькнула новая идея.
— Тысяча извиненій, дорогой сэръ, — внезапно спохватившись, сказалъ онъ Трэси, — я совсѣмъ забылъ требованіе вѣжливости по отношенію къ гостю и незнакомцу. Позвольте мнѣ представить вамъ моего друга — генерала Гаукинса, нашего новаго сенатора, делегата отъ замѣчательнѣйшей страны, только что присоединенной къ лучезарной плеядѣ Соединенныхъ Штатовъ. Мой другъ — делегатъ отъ Чироки-Стрипъ. — «Ужь навѣрно молодчикъ ошалѣетъ, при такой рекомендаціи», мысленно прибавилъ онъ. Однако Трэси не моргнулъ глазомъ, а полковникъ, замѣтивъ, что его рѣчь не произвела ожидаемаго ошеломляющаго эффекта, внезапно упалъ духомъ и договорилъ уже совсѣмъ измѣнившимся тономъ: — Сенаторъ Гаукинсъ, мистеръ Говардъ Трэси изъ… изъ..?
— Англіи.
— Изъ Англіи? Но это невозмож…
— Да, оттуда; я англичанинъ родомъ.
— И недавно пріѣхали?
— Совсѣмъ недавно.
«Однако, привидѣніе вретъ, какъ экспертъ», — сказалъ самъ себѣ полковникъ. — Видно, людей такого закала не очистить и огнемъ. Надо пощупать его еще, дать ему случай выказать свой талантъ во всемъ блескѣ», и онъ прибавилъ вслухъ съ глубокой ироніей:
— Вотъ какъ! Вѣроятно, вамъ вздумалось посѣтить нашу великую страну ради отдыха и развлеченія? Конечно, вы нашли путешествіе по необозримымъ равнинамъ нашего дальняго запада…
— Я вовсе не былъ на западѣ Америки и, смѣю васъ увѣритъ, не искалъ развлеченій. Жизнь художника не забава, а, напротивъ, упорный трудъ, если онъ обязанъ заработывать свой хлѣбъ.
— Художника! — мысленно повторилъ Гаукинсъ, вспоминая ограбленный банкъ. — «Ужь чего лучше такого художества!»
— А вы — художникъ? — спросилъ Селлерсъ, думая въ то же время: «Теперь я тебя, голубчика, поймаю».
— Да, въ очень скромномъ смыслѣ.
— По какой отрасли? — допытывался ловкій ветеранъ.
— Я живописецъ; пишу масляными красками.
«Попался!» — мысленно торжествовалъ полковникъ. И онъ заговорилъ опять самымъ невиннымъ тономъ: — Вотъ счастливая случайность! Могу я предложить вамъ заняться реставраціей нѣкоторыхъ изъ моихъ картинъ, заслуживающихъ вниманія?
— Съ большимъ удовольствіемъ. Покажите мнѣ ихъ.
Ни увертокъ, ни отговорокъ, ни замѣшательства. Полковникъ терялся въ недоумѣніи. Онъ подвелъ Трэси къ одной хромолитографіи, пострадавшей въ рукахъ прежняго владѣльца, которому она замѣняла подставку подъ лампу.
— Вотъ этотъ Дель-Сарто… — заговорилъ онъ, указывая на картину рукою.
— Будто бы это Дель-Сарто?
Хозяинъ бросилъ на гостя укоризненный взглядъ и, помолчавъ немного, продолжалъ, какъ ни въ чемъ не бывало:
— Этотъ Дель-Сарто, пожалуй, единственный оригиналъ великаго мастера во всей Америкѣ. Вы понимаете, насколько бережно слѣдуетъ обращаться съ такимъ сокровищемъ, а потому… я попросилъ бы васъ показать мнѣ сначала образецъ вашего умѣнья, прежде чѣмъ…
— О, съ удовольствіемъ! Я сниму копію съ одного изъ этихъ чудесъ искусства.
Въ гостиную были принесены водяныя краски — воспоминаніе школьной жизни миссъ Салли — и хотя Трэси заявилъ, что рисуетъ лучше маслянными красками, но рѣшился попробовать и акварель. Затѣмъ гостя оставили одного. Онъ принялся за работу, однако, новизна мѣста развлекала его. Посѣтитель съ любопытствомъ осматривался вокругъ, точно въ заколдованномъ царствѣ, гдѣ все казалось ему такимъ необычайнымъ.